Гончая XXI, Объект 556С 3 страница

Человек сгорбился на своей койке, всхипывая.

– Я знал, – сказал он, – И я рассказал Джанго… о том, что прочитал, о словах капитана. Джанго сказал, что это ложь, ложь, которую поместил туда Злой.

– Злой? Что за Злой?

– Враг Гобо. Темное создание, враг всего человеческого рода. Лжец. Джанго сказал, что это Злой послал серых людей с небес, тех, что зовут себя ситтуунцами. Злой поместил все это в башню, чтобы запутать нас, но я знал, что это неправда.

– Ты пытался рассказать остальным?

– Не было возможности. Джанго велел бросить меня сюда. Больше никому нельзя ходить в башню, а я единственный оставшийся, кто может читать и писать на языке Древних. Только поэтому я все еще жив.

– Ты единственный, кто может читать и писать?

Манко кивнул и затем произнес, словно вспоминая отрывок из священного

писания:

– И Гобо пришел к людям, и увидел Он, что ими овладели греховные слова, и Он забрал у них слова, и теперь они могли говорить, но не читать и писать, и лишь один остался, кто еще обладал этим даром. Словесник.

– И это ты?

Манко кивнул.

– Это передается по наследству в моей семье. Моя мать, а до нее – её отец. Но у меня нет ни пары, ни детей, так что я – последний.

Доктор кивнул. Последние слова Манко задели струнку в его душе, и он

посмотрел на товарища по несчастью с симпатией.

– Расскажи мне об этих ситтуунцах, – попросил он, – Ты сказал, это серые люди со звезд?

– Да, – ответил Манко, – Ситуунцы пришли, чтобы поговорить с Джанго. Они сказали, что звезда ворвется в этот мир и уничтожит его, и что есть другие миры, с другими людьми, очень далеко отсюда. Они сказали, что кусочки этого мира разлетятся по небу, и если хоть один из них врежется в другой мир, погибнут миллионы.

– И поэтому они прилетели сюда? Ситуунцы?

Манко кивнул.

– У них есть бомба, – сказал он, – Бомба, способная уничтожить целый мир до прихода звезды. Бомба, которая спасет эти миллионы.

– И что с ними случилось? С ситтуунцами, которые пришли сюда?

– Джанго сказал, что они еретики, – ответил Манко тихо и мрачно, – И убил их за это.

С другой стороны темницы они услышали металлический скрежет открывающихся главых ворот, и Манко отскочил в угол камеры.

Глава 6

Капитан Джамал смотрел на внешний корпус нанобомбы. Бомба имела форму цилиндрического барабана, метр длиной и полметра в диаметре. Она была одна такая – сильнее бомбы во Вселенной не было. Глубоко внутри ее ядра находился миллиард нанитов, микроскопических роботов с одной‑ единственной функцией.

Бомба была устроена таким образом, чтобы разбросать нанитов в радиусе почти пятисот километров, площадь достаточную, чтобы охватить весь Круг. Сам взрыв, если его можно так назвать, продлится пятую долю секунды, за это время наниты будут двигаться со скоростью, в тысячи раз превышающей скорость звука, к пункту назначения. Будучи разбросанными, наниты поглотят абсолютно все в пределах радиуса поражения, будь то животное, минерал или растение.

Через четыре с половиной секунды объект размера и массы Круга и все, находящееся на нем, будет стерто, останется лишь облако отдельных атомов, дрейфующих в черной пустоте космоса.

Глядя на бомбу, капитан не мог избавиться от чувства страха и трепета. Трепета от осознания огромной силы бомбы, и страха от знания, что очень скоро ему придется ее активировать. Независимо от того, удастся ли им покинуть Круг или нет.

Не оборачиваясь, он почувствовал присутствие другого человека. Он медленно повернулся и увидел Слипстрима.

– Скажите, капитан… Мы почти готовы к отправлению. Похоже, девушка пойдет со мной, и два ваших паренька тоже. Надеюсь, вы не против. Скажите, это она? Это и есть нанобомба?

Капитан молча кивнул.

– Разве не красотка? Я как‑ то видал одну такую в действии на проливе Коперника. В мгновение ока поглотила целый горный хребет. Вот они, горы, стоят себе, а потом пуф! И нету. Ну ладно… Я просто решил, что надо вам сказать, что мы скоро уходим. До свиданьица, как говорится.

Подмигнув и улыбнувшись, Слипстрим вышел из комнаты, насвистывая веселый мотивчик.

Винтовка Чарли все еще заряжалась. Он сидел и смотрел, как светящийся зеленый столбик энергии постепенно заполняет ствол. Он был в одиночестве не больше десяти минут, и все это время ждал, что кто‑ то постучит в дверь или позовет его, так что не удивился, когда это произошло.

– Баасим… Можно войти? – это был его отец, он говорил по‑ ситтуунски.

– Да.

Дверь открылась, и капитан Джамал вошел в комнату. Он выглядел раздраженным.

– Ты заряжаешь винтовку?

Чарли кивнул.

– Так ты действительно все еще собираешься пойти с этим… Слипстримом… в город людей?

– Да. Собираюсь.

Капитан Джамал покачал головой.

– Это безумие, – сказал он, – Это самоубийство.

– Это все – самоубийство, пап! – сказал Чарли, вскакивая на ноги, – Те сто дней, что мы провели здесь – это было сплошное самоубийство. У нас нет выхода, так что мы можем либо ждать, пока комета нас прикончит, либо запустить нанобомбу. В любом случае, мы трупы. И я лучше встречу свою смерть, зная, что пытался кого‑ то спасти, а не просто сидел на месте и ждал.

Его отец закрыл дверь и стал говорить тише.

– Все необязательно должно быть так! – сказал он, – У Слипстрима есть корабль. Работающий!

– Да, и он идет спасать Доктора. И мы застряли здесь до его прихода.

– Необязательно.

Чарли отшатнулся от него и нервно засмеялся. О чем это он? Чарли посмотрел на отца, пытаясь прочесть его мысли по лицу, но капитан Джамал хладнокровно смотрел на него.

– Ты ведь не хочешь..?

– Баасим… Этот корабль прекрасно работает. Когда Слипстрим и человеческая девушка уйдут, мы сможем улететь отсюда.

Чарли покачал головой.

– Нет, – сказал он, – Нет, пап… Я поверить не могу, что ты вообще это предложил.

– А что? – спросил капитан, – Часы тикают, сынок. Нужно напоминать, что среди миров, подвергаемых риску в случае, если Шулер‑ Хан врежется в Круг, есть и наш мир тоже? Миллиард ситтуунцев, женщин и детей. Наша семья в опасности. Наш дом. Три человеческих жизни за миллиард твоих сородичей?

Чарли сел обратно на кровать и положил голову на руки. Он знал, что его отец по‑ своему прав, но все равно чувствовал себя ответственным за Эми и Доктора. Если бы они, ситтуунцы, дали им шанс, когда только встретили их в долине, ничего этого бы не случилось. Эми и Доктор могли бы им помочь, как Эми и сказала.

– Не только три человеческих жизни, пап! – наконец сказал он, – Как же те люди в человеческом городе?

Капитан Джамал скептически засмеялся.

– Эти дикари? Ты забыл, что эти… эти монстры убили шестерых членов нашей команды? И что ты вообще нашел в этих людях? Я знал, что не нужно было посылать тебя в Академию Лакса. Ты вернулся, и все в тебе изменилось. Зовешь себя Чарли… Что это вообще за имя такое – Чарли?

Чарли насмешливо посмотрел на него.

– Сколько уже можно спорить об этом, пап? Кстати, я проверял – Джамал вовсе не такое уж и ситтуунское имя…

– Не разговаривай со мной так, Баасим. Может, я и твой отец, но я также и твой командир, и я приказываю тебе оставаться на этом корабле. Это понятно?

Чарли посмотрел на отца с негодованием, но он знал, что все бесполезно. Его отец не принимал отказов, к тому же, прежде чем они успели продолжить спор, в дверь снова постучали.

– Да? – отозвался Чарли.

Дверь приоткрылась. Это была Эми.

– Извините… Но Дёрк говорит, нам надо идти. Сейчас.

Чарли посмотрел на Эми, потом на отца и снова на Эми.

– Я не иду, – сказал он.

Лицо Эми помрачнело, на нем появилось разочарование.

Она вздохнула.

– Да? Но…

– Я не могу, – сказал Чарли, – Извини.

– Ничего. Ладно. Ну… я пошла. Спасибо за… – она запнулась, – Не знаю. За суп?

И она повернулась и вышла. Чарли чувствовал ее гнев. Он уже достаточно пробыл среди людей, чтобы определять, когда им плохо.

– Эми! – воскликнул Чарли. Он попытался выбежать за ней, но отец схватил его за руку.

– Ты остаешься на корабле! – рявкнул капитан, – Я бы все равно придумал что‑ нибудь на случай, если ты ослушаешься.

– А, вот и вы, мисс Понд. Рад, что вы с нами. Мы уже почти готовы.

Слипстрим и Ахмед были в трюме, складывали провизию в повозку. Эми кивнула им обоим, но ничего не сказала. Ей хотелось просто уйти, улететь отсюда. Может, у них получится спасти Доктора, и тогда Слипстрим отвезет их к ТАРДИС, и они смогут просто уйти.

Сомневаться было уже поздно.

Ахмед посмотрел на Чарли, который стоял в дверях позади Эми.

– Пойдем, Чарли, – сказал он, – Мы отправляемся.

– Я нет, – ответил Чарли, – Я остаюсь.

Ахмед помрачнел. Он выглядел обиженным.

– Что? Но ты сказал…

– Знаю. Но я не могу. Просто не могу, и все.

Ахмед повернулся к Слипстриму, потом к Эми. Он посмотрел на багги.

– Ну, дружок, – сказал Слипстрим, – Что будешь делать? Идешь с нами, или остаешься со своим приятелем? Вот она, суть ситтуунцев, мисс Понд. Они говорят, что в них нет страха. Но чтобы быть действительно храбрым, нужен страх…

Разочарование на лице Ахмеда сменилось решимостью.

Он повернулся к Чарли.

– Я иду.

Капитан Джамал вошел в трюм, но ничего не сказал. Его суровый взгляд был устремлен на сына.

– И мы берем Эллу! – сказал Ахмед, указывая на багги, – Если можно.

Чарли кивнул, но ему будто не хватало духу взглянуть на них, и он уставился в пол. Эми встретилась с ним взглядом лишь однажды и покачала головой. Чарли отвернулся.

– Ладненько! – сказал Слипстрим, – Все на борт. Похоже, отчаливаем.

Ахмед сел на водительское место, Слипстрим уселся рядом.

Повернувшись спиной к Чарли, Эми уцепилась за заднюю часть багги, держась за трубчатый металлический поручень.

Когда машина включилась, Чарли в последний раз посмотрел на нее, прежде чем они выехали на большой серый простор Круга.

Глава 7

– Знаете, за всю мою жизнь лишь несколько раз меня выводили под руки, как лягушонка! Но вы, ребята, довели это умение просто до совершенства. Вы знали?

Ни Тако, ни стражники не ответили.

Доктор вздохнул.

– Смешная фраза, да? Вывели под руки, как лягушонка. У лягушек ведь нет рук, правда? Хотя… По крайней мере у земных.

Тако раздраженно посмотрел на Доктора.

– Что такое лягушка? – рявкнул он.

– А… точно. Ну это такая зеленая штука. Любит пруды, – ответил Доктор.

– Ты не лягушка.

– Нет, Тако, я не имел в виду, что я – лягушка, я говорил, что… Да неважно. Полагаю, часть самых забавных выражений английского языка здесь уже порядком подзабыта.

– Замолчи.

Они тащили Доктора по одному из подземных туннелей, находящихся под городом людей, мимо мрачных комнат, в которых, съежившись около огня, похожие на зверей люди сидели и грызли куски ужасного на вид пережаренного мяса.

Стража и их пленник наконец попали в большое помещение, в дальнем конце которого с потолка свисала большая белая простыня. Зрители, примерно сотня человек, сидели перед ней и смотрели на мелькающее изображение фильма, которое создавал проектор.

Звука не было, только картинка. Доктор увидел, что это вестерн. Шериф в белой шляпе прятался за бочкой, заряжая свой пистолет, а в это время четверо стрелков в черном целенаправленно приближались к нему по пыльной улице. Человек в длинных черных одеждах стоял рядом с экраном и говорил громким, раскатистым голосом, который эхом разносился по комнате:

– И Вайтерп, брат Гобо, ждал слуг Злого, которые пришли в О‑ Кэйкрелл, чтобы уничтожить его.

Очень скоро они вышли из этой комнаты и вошли в другой туннель.

– Что это было? – спросил Доктор.

– Это была Зала Историй, – ответил Тако.

– Так у вас есть электричество? И кино? У вас есть кино? А Вайтерп и О‑ Кейкролл… Разве это не Вайатт Эрп и Окей‑ Коррел?

Тако покачал головой и хмыкнул.

– Ты что, ничего не знаешь, язычник? – прошипел он, – Это истории. Истории Древних, переданные нам Гобо через его сына Саскеса, и переходящие от поколения к поколению.

Доктор секунду подумал и засмеялся.

– Да! – воскликнул он, – Конечно! Эль Пасо! Вы смотрели вестерны. Тысячи лет. И большую часть – без звука. Неудивительно, что все имена у вас перемешались.

Скажи мне, Тако… Тот человек, который рассказывал историю.

Он упомянул Гобо. Гобо есть хотя бы в одном из этих фильмов?

Тако нахмурился.

– Конечно, нет! – рявкнул он, – Гобо никогда не появляется на изображениях. Это запрещено. Истории Древних – о его детях, братьях, Злом и прислужниках Злого.

– Так, – сказал Доктор, – Ну конечно.

Никто из них не проронил ни слова с тех пор, как они покинули «Гончую XXI». Они уже приближались к пустыне из разбитого стекла, когда Ахмед заговорил.

– Это все его отец, – сказал он. – Капитан Джамал. Это он дал ему работу на корабле. И он никогда не хвалит Чарли, что бы тот ни делал.

– О да! – поддакнул Слипстрим, – Типичное ситтуунское поведение.

В жизни не знал больших снобов и бюрократов. Неудивительно, что у них нет времени на подвиги. Они слишком заняты расставлением точек над i.

Ахмед хмуро посмотрел на Слипстрима, а потом снова на дорогу.

На задней части багги Эми смотрела в темно‑ синее небо над Кругом. Там, прямо над ними, была видна комета Шулер‑ Хан. Теперь она выглядела куда больше, почти такой же, какой выглядит Луна, если смотреть с Земли.

За ней на светящейся орбите оставался узкий след зеленого тумана и фиолетового газа. Это было похоже на яркий, цветастый и мерцающий факел в космосе. Она повернулась к Ахмеду, глядя на него через зеркало заднего вида.

– Почему все зовут его Чарли? – спросила она, – Отец зовет его Баасим.

– Чарли просто псевдоним, – ответил Ахмед, – Он изучал древнюю земную музыку в Академии Лакса на Сол‑ 1. Извини… Я имел в виду вашу солнечную систему. Взял имя у какого‑ то саксофониста, который ему очень нравился. И Эллу тоже… – Он забарабанил по рулю. – Назвал ее в честь певицы. По‑ моему, Чарли уже наполовину человек, он так много времени провел среди людей. Странно, что он не вырастил нос и брови, – он засмеялся и посмотрел на Эми в зеркало, – Извини… Это политически некорректно, да?

Эми засмеялась. Она не знала, зачем ей обижаться, когда кто‑ то говорил о носах и бровях. В конце концов, это у ситтуунцев их не было, и именно это делало их странными, разве нет?

Когда Ахмед увидел, что она смеется, он улыбнулся.

– Знаешь, что? – сказал он, – Для человека ты очень даже ничего.

Они проехали пустыню битого стекла и теперь ехали по одному из курганов мусора назад к долине, где приземлилась ТАРДИС. Эми подумала, что было бы здорово, если бы Доктор дал ей пару уроков управления этой штукой до того, как они прибыли сюда. Сейчас же консоль ТАРДИС была самой запутанной вещью, которую она когда‑ либо видела: столько клавиш и рычагов, кнопок и датчиков… Она бы даже не знала, с чего начать.

– Скажи, Ахмед, старина, – сказал Слипстрим, когда они ехали мимо колонн металла и ржавеющих останков старого космического корабля, – Ты уверен, что знаешь дорогу?

Ахмед кивнул.

– Мы однажды были здесь, – сказал он, – Только однажды.

Слипстрим выглянул из багги и уставился на открывающиеся виды.

– Мне всегда было интересно, как выглядит это место! – сказал он неожиданно чувственно и мечтательно. – Еще когда я был маленьким.

– Ты уже слышал о Круге? – спросил Ахмед.

– О да. О нем было столько историй и легенд. Многие из них, конечно, довольно странные. В конце концов, сюда не ступала нога человека. Ну… мы так думали. Это место было окутано духом таинственности. Совершенно новый мир. Мир, созданный нами. Болтали о великом сокровище, спрятанном где‑ то здесь…

– Сокровище? – спросила Эми, – Вроде золота?

Слипстрим и Ахмед засмеялись.

– Что? Что смешного?

– Деточка, золото ничего не стоит. Ты что, с луны свалилась?

– Почему? Не понимаю…

– Вог и Верхний Мидас! – сказал Ахмед, не так снисходительно, как Слипстрим, – Золотые планеты. Верхний Мидас был золотой весь от ядра до поверхности. Хотя, конечно, от них уже сейчас мало что осталось…

– Ну естественно, – сказала Эми с сарказмом.

– Нет! – продолжил Слипстрим, – Здесь, на Круге, может быть куча золота, но это не сокровище. По легенде, Круг – последнее пристанище Ключа Мимона.

Эми была рада увидеть, что Ахмед выглядел таким же озадаченным, как и она, услышав это имя.

По крайней мере, она не одна такая.

– Что такое Ключ Мимона?

– Не знаю, – сказал Слипстрим, – Может быть, не больше чем народное сказание. Сказочка. Говорят, его создали в далеких мирах, тех, что за Локтем Кассиопеи. Устройство невиданной силы. Владелец Ключа Мимона мог бы обладать величайшей властью во вселенной, – он улыбнулся и посмотрел на Эми в зеркало, – И все же, – сказал он, – Возможно, это просто сказка?

Они въехали в длинный и узкий овраг между двумя огромными, почти необозримыми грудами мусора, каждая из которых напоминала скалу. В тусклом зеленом свете кометы Шулер‑ Хан на планете становилось темнее, и воздух немного похолодал.

Эми поежилась от холода и вздрогнула.

Так как никто в багги не разговаривал, она могла просто сидеть и думать, и в ее голове было так много мыслей – слишком много. У нее было чувство, как будто после долгой и тяжкой ночной прогулки становилось ясно, что до дома никак не добраться. Нет такси, последний автобус уехал несколько часов назад. Когда она гуляла с друзьями, всегда шел дождь. Было холодно и влажно, почти всегда, и дом – теплый дом с теплой постелью – всегда казался очень далеким. Сейчас ей было даже смешно. Тогда дом был максимум в пяти‑ шести милях, вполне посильная дистанция, если идти в удобной обуви, к тому же они просто шли, и ничего больше было делать не нужно.

А теперь дом был так далеко, что она с трудом могла представить, насколько – в милях и в годах. Глядя на каньон, на тонкую полоску неба над ними, она видела только горстку звезд. Может быть, одна из них – земное Солнце? Она не знала. Эми никогда не была сильна в астрономии. И все равно она решила выбрать одну и назвать ее Солнцем.

Даже ошибись она, это было бы не важно. Просто выбрать одну звезду и представить, что это дом – от этого становилось легче, но все портило осознание того, что даже если эта звезда – Солнце, и если Земля все еще вращается вокруг него, эта Земля на 2500 веков старше Земли, где жила она.

– Дёрк! – позвала Эми, глядя на свое отражение в зеркале, – Как выглядит Земля?

Слипстрим засмеялся.

– Земля? Ну, я был там всего раз, мисс Понд. Я, знаете ли, вырос на Титане.

– Но как она выглядит?

Слипстрим на секунду задумался и скорчил гримасу.

– Слишком много туристов, – сказал он.

Эми ждала другого ответа. Она хотела историй о потрясающих городах, сделанных из стекла, или туристических кораблях, парящих в облаках.

Она хотела, чтобы он рассказал ей о роботах‑ дворецких или о летающих городах.

Но что еще он мог ей сказать? Что она и могла узнать о будущем, так это то, что оно оказалось совсем не таким, как представляли люди.

Глава 8

Чарли сидел в одиночестве, глядя на винтовку, уже полностью заряженную, которую ему уже не придется использовать. Он знал, что где‑ то на корабле его отец и доктор Нива готовят нанобомбу к детонации, и он почувствовал что‑ то, ощущение или эмоцию, чего не смог понять. Это было как боль в груди, реальная и физическая боль. Это было настроение, нависшее над ним, как темная туча.

Он подумал об Эми и Ахмеде, которые ехали в Элле, его багги, через весь Круг, и понял, что уже никогда их не увидит. Он знал Ахмеда уже почти пять лет. Они были ровесниками, и присоединились к экипажу «Гончей» одновременно. Сначала между ними была некоторая враждебность – Ахмед насмехался над Чарли, утверждая, что тот получил работу только благодаря отцу. Конечно, отчасти это было правдой, но вскоре они стали друзьями. Они столько всего повидали вместе, каждое приключение было новым для них обоих. Ахмед был теперь не просто его другом, он был лучшим его другом.

Но что‑ то еще угнетало Чарли.

Что‑ то, чего он не мог понять. Все, что произошло сегодня, выглядело очень странно. Они пробыли на Круге больше ста дней, и за все это время никто ни разу не ответил на их сигналы бедствия. Круг был таким уединенным, что годами и десятилетиями мимо него могло не пройти ни одного судна. И тут, в один день их посетил даже не один, а два разных корабля.

Чарли решил, что Эми можно верить. Годы, проведенные в университете, где было много людей, научили его понимать их понятия и обычаи. Он знал, когда люди лгут, а когда говорят правду, почти всегда. Нет, она была хорошей, и если она доверяет Доктору, значит, он тоже хороший.

Остается только Слипстрим.

Все дальше и дальше ехали они по темному оврагу. Обжигающий ветер, носящийся по этому мрачному, зигзагообразному коридору, пробирал Эми до костей. В небольших вспышках света Эми видела старые и поломанные вещи на их пути: пустые контейнеры, испорченные пожитки. Она увидела пластиковую куклу, прижатую к земле бочкой для нефтепродуктов, её пустые глазницы смотрели в темное небо, и Эми стало грустно. Грустно от того, что, может быть, владелец этой куклы погиб здесь, или её просто потеряли или выбросили.

Наконец они выехали из оврага и достигли пропасти каньона, через которую пролегала широкая металлическая труба. Ахмед остановил багги, двигатель все еще гудел.

– Ладно! – сказал он, – Теперь надо быть очень осторожными.

Слипстрим посмотрел на каньон, прищурившись и поигрывая кончиками усов.

– Ну… хотя бы мост есть.

– Вот только это не мост, – сказал Ахмед, – Это труба. То есть она круглая. Ты когда‑ нибудь ехал в багги по чему‑ нибудь круглому?

– Чушь! – фыркнул Слипстрим, – Просто езжай прямо, и двигайся вон к тем камышам.

Он показал на другую сторону ущелья, где был лес, похожий на колеблющиеся камыши.

– А это и есть вторая проблема, – сказал Ахмед, – Там живут Соллоги!

Слипстрим резко повернулся к Ахмеду, его брови сошлись вместе.

– Соллоги? Что за чертовы Соллоги?

Ахмед перевел взгляд со Слипстрима на Эми. Он выглядел обеспокоенным. Нет, хуже. Он выглядел очень, очень испуганным.

– Они… они как слизняки! – сказал он, – Гигантские слизняки.

Слипстрим расхохотался.

– Дружище… Чтобы напугать Дёрка Слипстрима, нужно чуть больше, чем парочка вонючих моллюсков. Двигай.

Ахмед снова завел двигатель, и они подъехали ближе к краю каньона.

– А другого пути нет? – спросила Эми, – Какого‑ нибудь пути, где не придется переходить через невероятно глубокий каньон и в итоге оказаться в болоте, кишащем гигантскими слизняками?

Ахмед покачал головой.

– Я же сказал, Ахмед, двигай! – велел Слипстрим, – Вот так, умничка.

Глубоко вздохнув и сжав руль своими гладкими серыми пальцами, Ахмед снова нажал на газ. Они были уже на трубе, медленно двигаясь вперед. Огромные колеса багги скрежетали о металл, кусочки ржавчины отваливались от трубы и падали вниз, как оранжевые снежинки. Каждый раз, когда они цеплялись за виноградные лозы, обвивавшие трубу, Эми чувствовала легкое головокружение.

– Ты не мог бы побыстрее? – спросил Слипстрим.

Ахмед обиженно посмотрел на него и тут же снова обратил все внимание на дорогу, если это можно было назвать дорогой. С обеих сторон от них она обрывалась и уходила вниз, скругляясь. Отклонись они хоть чуть‑ чуть влево или вправо, они бы потеряли сцепление с трубой и кувырком понеслись бы вниз по бездонному ущелью. Эми с трудом могла выдохнуть.

Они были на полпути, когда Эми что‑ то услышала.

Что‑ то постукивало внутри трубы под ними, как металлическая азбука Морзе.

– Слышите? – прошептала она.

– Что? – спросил Слипстрим. Он сидел, беспечно опершись локтем на окно багги, будто ему было плевать на все на свете.

– Этот стук, – сказала Эми, – Слушайте.

– Я ничего не слышу, мисс Понд. Это ваш разум… Играет с вами. С дамами такое бывает, мисс Понд, детка. У них имеется ужасная склонность позволять своему воображению брать над ними верх.

– Я не выдумываю! – воскликнула Эми, – Слушайте!

Багги проехала еще два метра, её пассажиры замолчали, и звук повторился.

– Да… я тоже это слышал, – сказал Ахмед.

– Ой, не начинайте! – хихикнул Слипстрим, – Нет там ничего. Просто двигай дальше. Такими темпами эта чертова комета разнесет нас на атомы, едва мы доберемся до той стороны.

Послышался еще один стук, громче предыдущего, и на этот раз его услышали все.

– Мелочь. Наверное. Наверное, куски мусора грохочут в тру…

Прежде чем Слипстрим закончил предложение, они увидели его. Соллога. Он вылезал из трубы по‑ паучьи, его склизкое туловище извивалось на восьми длинных костлявых ногах. Он встал у них на пути, не давая проехать, и его глаза выдвинулись вперед на студенистых стеблях. Он уставился прямо на них и зашипел.

Слипстрим двигался быстро. Выдернув пистолет из кобуры, он прицелился и выстрелил в существо, выпустив в его сторону луч зеленого света. Соллог двигался еще быстрее и соскочил с дороги, его ноги, похожие на присоски, цеплялись за трубу.

– Черт! – воскликнул Слипстрим.

Он прицелился и выстрелил снова, промахнувшись мимо Соллога, но попав в трубу, расколов её и подняв облако порошка ржавчины. Слипстрим повернулся к Ахмеду, его лицо исказилось гневом.

– Двигай! – завопил он, – Двигай, черт тебя..!

Соллог снова на них зашипел и прыгнул на багги, ударив его с пугающей силой. Когда Ахмед надавил ногой на ускоритель, задняя часть багги начала крениться влево, одно из его колес угодило в дыру в трубе, проделанную выстрелом Слипстрима.

Багги сильно затряслась, и Ахмеда выбросило с водительского кресла на трубу.

Он приземлился и начал скользить вниз, очень далеко от багги, пока не повис над ущельем, держась за края отверстия в трубе.

– Нет! – закричала Эми, пытаясь добраться до него, но все было бесполезно. Он был слишком далеко.

Слипстрим уже сел на водительское место. Он надавил на ускоритель, и колеса багги начали вращаться и скрипеть под ними.

– Что ты делаешь? – закричала Эми, – Надо ему помочь!

Но Слипстрим её не слушал. Он ехал вдоль трубы, багги кренился туда‑ сюда. Эми влезла на раму багги, глядя назад, где Ахмед все еще висел, держась за трубу.

Не обращая внимания на то, что Соллог все еще преследовал их, двигаясь вперед на своих восьми ногах, она приготовилась прыгать, закрыв глаза и задержав дыхание.

– Даже не думайте, мисс Понд, – сказал Слипстрим.

Держась одной рукой за руль, он повернулся и направил на неё свой пистолет.

– Вернитесь на место.

Испугавшись, Эми села обратно, и Слипстрим выстрелил в Соллога. На этот раз существу не повезло, и оно взорвалось дождем темно‑ зеленой слизи.

Заряд пистолета угодил прямо в трубу, проделав еще одну тлеющую дыру.

Под ними труба стонала – металлический скрежет отзывался эхом в каньоне. Она дрожала и тряслась, и они почувствовали, как она начинает проседать.

Вокруг второго отверстия, оставленного пистолетом Слипстрима, появились трещины – они становились все больше. Труба разделялась надвое.

– Нет! – крикнула Эми, обращаясь больше к себе, чем к Слипстриму, – Нет… я должна ему помочь.

Она снова закрыла глаза. Вот он, её выбор. Она могла остаться в багги, или же выпрыгнуть. Слипстрим смотрел вперед, не отрывая взгляда от другого конца ущелья. Это был её шанс.

Глубоко вздохнув, она встала и прыгнула. Мгновение её полета показалось ей вечностью, вокруг неё на миг наступила тишина, и в этот миг она подумала о доме, о Докторе и о свадебном платье, которое она, может быть, никогда не наденет.

Она тяжело приземлилась на бок, дважды прокатившись, прежде чем остановиться. Она быстро расставила ноги и руки и уцепилась за трубу, боясь, что она снова просядет. Затем, собравшись, она встала и побежала туда, где Ахмед все еще цеплялся за отверстие в трубе кончиками пальцев.

– Все хорошо! – закричала она, – Я иду!

Она была уже на полпути к нему, когда труба снова застонала, и на этот раз Эми услышала жуткий хруст – труба начала деформироваться и ломаться. Мир снова замедлился, и она оглянулась на Слипстрима, который уже достиг другого конца ущелья и остановил багги. Она снова повернулась к Ахмеду и увидела страх на его лице.

И труба сломалась.

Эми резко вдохнула, когда опора ушла у неё из‑ под ног.

Посмотрев вниз, она увидела Ахмеда, падающего вниз, его рот открылся в крике, который она не могла услышать, и его поглотила тьма.

Она повернулась и поняла, что падает, обеими руками потянулась к трубе, которая до того была у неё под ногами. Её руки схватили пустоту, но наконец она нащупала лозу и ухватилась за неё крепко‑ накрепко.

Труба закачалась и просела еще ниже, но Эми держалась.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒