Annotation 7 страница

Бернард подъехал к тротуару у входа в гипермаркет «Северное сияние», куда его попросила подъехать Джойс, и уставился в лобовое стекло. Тревога, охватившая его еще во время их телефонного разговора, усилилась. В голосе Джойс звучала чуть ли не паника. Что случилось? Джойс поднялась со скамьи и зябко обхватила себя руками. – Привет. – Она опустилась на пассажирское сиденье. – Спасибо, что приехал. – Нет проблем. Ты в порядке? Она заерзала на месте, потом широко улыбнулась и наконец рассмеялась, изрядно удивив Бернарда. Джойс хохотала, пока по ее щекам не покатились слезы. – О господи… Извини. Чувство облегчения боролось в Бернарде с досадой. Видимо, эта история не стоила выеденного яйца. – Что происходит? У тебя был такой расстроенный голос. И звуки на заднем плане раздавались странные…Она справилась со смехом и вытерла глаза. – Ты не поверишь… Я была на вечеринке с демонстрацией нижнего белья, и события слегка вышли из-под контроля. – Что? – Началось с показа белья, потом на свет появилась бутылка текилы, а дальше пошло такое…– Какое? – Подробности рассказывать не буду. Бернард улыбнулся. – А жаль. С удовольствием послушал бы. Джойс смерила его суровым взглядом. – Может быть, как-нибудь потом… Ты очень удачно выбрал время, чтобы позвонить мне. Сомневаюсь, что кто-то заметил мой уход. Хотя я могу потерять своего самого крупного потенциального клиента, мне все равно. Я хотела как можно скорее убраться оттуда. Он кивнул и отъехал от тротуара. – К тебе? – Да, пожалуйста. Какое-то время они ехали молча. Бернард покосился на Джойс. Она успокоилась и задумчиво смотрела в окно. Бернард сцепил зубы. Нужно прямо сейчас признаться ей в том, что ее тайный поклонник не он, а совсем другой человек. – Когда мы доедем до твоего дома, я бы хотел войти и немного поговорить. Конечно, если ты не против, – добавил он. – Ладно. – Джойс повернулась к нему. – Ты Джимми сегодня не видел? – Мы пили пиво после работы. Она сложила руки на груди. – Он случайно не произносил имя Джеймса Толбота? Бернард нахмурился. – Не помню. А что? – У этого человека дочь подросткового возраста, и он утверждает, что Джимми ее где-то прячет. – Ох… – У Бернарда свело живот. – Ох? – Джойс наклонилась и прищурилась. – Что это значит? Что тебе известно? – Послушай, Джойс, солнышко… тут не из-за чего расстраиваться. Джимми уладил это дело. Они нашли девушку. – Выкладывай. Какое дело? – Эта девушка… Бриджет… приехала к Джимми из Суонси без его ведома. Он не звал ее. Она появилась у него на пороге с сумками в руках…– Она что, убежала из дому? – Джойс уставилась на него во все глаза. – Вроде того. Ей восемнадцать лет. Она жила вместе с отцом и не сочла нужным предупредить его, что уезжает. Но я уговорил ее вернуться домой, и мы думали…– Ты уговорил? Как, когда и зачем ты влез в это дело? – Меня попросил Джимми. – Он пожал плечами. – Точнее, сначала попросил, а потом передумал. – Опять за свое? Пытаешься уладить его дела, а мне ни слова? – У тебя и так хватало забот…– И поэтому ты решил, что мне не следует знать, что происходит с моим собственным братом? Этот человек мог обратиться в полицию. Джимми могли обвинить в…– Этого бы не случилось. – Откуда ты знаешь? Очень даже могло случиться. И когда ты собирался поставить меня в известность? После его ареста? Слава богу, что ей уже восемнадцать… – Она покачала головой. – Если ты думаешь, что молчание – это помощь, то сильно ошибаешься. Бернард остановился у светофора и повернулся к ней. – Я забочусь о тебе. Хочу облегчить твое бремя. Что в этом плохого? – Облегчить? Это не облегчение. Просто утаивание правды. Ты считаешь себя богом и заботишься обо всем и вся. Но ты не бог! Он тяжело вздохнул. – С этим трудно не согласиться. Она склонила голову набок. – И ты делаешь это уже не в первый раз, правда? Что еще ты скрывал от меня? Бернард ощутил досаду. – Можешь успокоиться. Я усвоил этот урок. И именно поэтому сказал Джимми, чтобы он сам улаживал свои дела с этим Толботом. – Замечательно. А тебе не пришло в голову позвонить мне и сообщить, что Джимми снова попал в беду? Бернард потянулся к ней. – Джойс…Она отпрянула. – Не прикасайся ко мне! Бернард молча поехал дальше и заговорил лишь тогда, когда машина остановилась у дома Джойс. – И все же я хотел бы войти. – Нам не о чем разговаривать. Если бы речь шла о наших детях, ты вел бы себя точно так же. А мне это не подходит. Потому что воспитание детей – дело совместное. – Согласен. – Сомневаюсь. С одной стороны, ты утверждаешь, что тебе нужна жена-домохозяйка, которая будет присматривать за детьми, а с другой – собираешься решать все проблемы сам. Это просто абсурд! – Ты права. – Кроме того, я действительно сержусь на тебя. Ты меня унизил. Бернардом овладело дурное предчувствие. Она уже знает. Нужно было все рассказать раньше. – Джойс, мне очень жаль…– Еще бы. Не могу поверить, что ты позволил мне повеситься тебе на шею. Как ты мог, Бернард? Почему ты сразу не сказал, что мой тайный поклонник совсем другой человек? Бернард развел руками, признавая свое поражение. – Я боялся, что ты расстроишься. – Я и так расстроилась. – Я не хотел, чтобы ты думала, будто это… – он помахал рукой в воздухе, – было ошибкой. Оба немного помолчали, а потом Джойс отодвинулась от него. – Я не знаю, что и думать. – В ее голосе звучала такая боль, что Бернарду захотелось повеситься. – Я… – Джойс вышла из машины и заглянула в открытое окно. – Не звони мне… – Она поднялась на крыльцо и вошла в дом, ни разу не оглянувшись. 15

Джойс ехала по усаженному деревьями переулку, жмурясь от солнечных лучей, бивших в лобовое стекло. Взгляд ее уперся в старую яблоню, полную золотых плодов. В изгибе толстой узловатой ветви почудилось что-то знакомое. Она наклонилась вперед и ахнула. Так это же яблоня старика Джексона! Изумленная Джойс осмотрелась по сторонам. Она так задумалась, что не соображала, куда едет, и неожиданно очутилась в своем старом районе, где не была целую вечность. В детстве они с Бернардом сидели на этом дереве целыми днями и пировали. Мистер Джексон позволял им есть столько яблок, сколько душе угодно. Она обвела взглядом уютные кирпичные домики, стоявшие в тени старых деревьев. Перед крайним домиком росли кусты азалии. Когда цвела азалия, мать неизменно ставила на обеденный стол вазу с цветами. Любимыми цветами отца. Джойс поехала по тихой улице. Дом Куинси остался таким же, как прежде: та же альпийская горка и чистенький двор. Он сверкал свежей краской. У крыльца стояли забытые велосипед и коляска…Она остановилась у тротуара перед соседним домом, который называла своим семнадцать лет. После смерти отца дом пришлось продать и переехать в городскую квартиру. В переднем углу двора стояла табличка «Продается». Двор зарос высокой травой и сорняками, пробивавшимися сквозь трещины в плитах. Дом был пуст. От этой грустной картины у Джойс сжалось сердце. Она закусила губу и вышла из машины. Добравшись до гаража, ощутила сладкий запах жимолости. От ожидания по спине бежали мурашки. Джойс свернула за угол и увидела задний двор; в детстве он казался куда больше. Двор зарос сорняками, превратившимися в настоящие джунгли. Пробравшись через заросли, она подошла к тенистому дереву. Жужжали насекомые, спрятавшиеся от жары. Легкий ветерок раскачивал потрепанный канат, который отец лет двадцать назад закрепил на суку старого дуба. Домик, уютно разместившийся в ветвях, смотрел на нее, как старый друг. Джойс отвела в сторону вьющиеся лозы, обнаружила приставленную к стволу лестницу и начала медленно взбираться по перекладинам. Сердце колотилось как сумасшедшее. Она наклонила голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, переступила порог и остановилась. Где-то стрекотал сверчок. Внутри пахло пылью, смолой и старым деревом. Она вдохнула знакомый запах и увидела маленький столик, стоявший в дальнем углу. Этот столик сколотил Бернард. Благодаря отцу Джойс он уже в семь лет умел обращаться с молотком и пилой. Бернард был уверен, что стол превратил их крепость в дом. Джойс подошла к окну, из которого был виден двор и задняя часть дома, и вдруг услышала радостный смех отца и матери, донесшийся из далекого-далекого прошлого. Она отвернулась от окна. На душе потеплело. Здесь они были счастливы. При воспоминании о том, каким взглядом отец неизменно смотрел на мать, у Джойс возник комок в горле. А вдруг ее будут любить так же? Бернард ни слова не сказал о любви. Даже когда они были на озере. Сможет ли он любить ее так же, как отец любил мать? Отец был опорой матери, когда она рожала Джимми, все время был рядом с ней и пришел в буйный восторг, услышав первый писк новорожденного. Джойс часто заморгала и положила руку на живот. Младенец… Что испытывает женщина, в которой зреет новая жизнь? Она встала и спустилась по лестнице, мысленно прощаясь с домиком на дереве. Она ошибалась, измеряя жизненный успех достижениями в бизнесе. Сколько бы клиентов у них с Гилбертом ни было, сколько бы витрин они ни оформили, это никогда не принесет ей того, что было в детстве. Она ничего не добьется, если будет продолжать пренебрегать личной жизнью. Необходимо сменить привычки, причем сменить быстро, иначе на счастливой семейной жизни можно будет поставить крест. Джойс достала ключи и пошла к машине. Нужно торопиться, пока она не потеряла свой последний шанс. Не потеряла Бернарда.
Бернард вдохнул запах земли, стиснул рукоятки культиватора и крепко зажмурился, пытаясь избавиться от зрелища уходящей Джойс. Думать о вчерашнем вечере было нестерпимо. Пытаясь отвлечься, он сосредоточился на жужжании мотора и дрожи корпуса машины. Нужно добавить плодородной земли. Это место было солнечным и как нельзя лучше подходило для садика. Несмотря на сентябрь, день выдался жаркий. Он сделал еще один проход и остановился как вкопанный: на подъездную аллею свернула машина Джойс. Когда Джойс вышла наружу, у него заколотилось сердце. Она шла к нему. – Привет. – Привет, – ответил Бернард, с трудом проглотив комок в горле. – Что сажаешь? – Пока люцерну, а весной посажу цветы. – Он пожал плечами. – Ты же знаешь, я неравнодушен к розам. Она выгнула брови. – Именно розы принесли тебе успех. – Выпьешь чего-нибудь? Сока? Или содовой? – С удовольствием. Бернард повел ее на кухню, пытаясь справиться с сердцебиением. Джойс села на табуретку, а он пошел мыть руки. В его мозгу тут же возникло воспоминание о том, как они стали любовниками. Он обернулся. Порозовевшая от смущения Джойс обводила взглядом стол. Неужели она тоже вспомнила тот вечер? Бернард шумно выдохнул, рывком открыл холодильник и достал банку содовой. – Что будешь пить? – Все равно. Он передал ей вторую банку и сел рядом. Джойс сделала глоток. Она собрала волосы в свободный узел. Выбившиеся локоны падали на ее щеки и шею. Пронзившее его желание оказалось таким острым, что Бернарду пришлось закрыть глаза. – Джойс, послушай… Вчера вечером…– Нет, сначала я. – Она отставила банку, сложила руки и испустила нервный смешок. – Не знаю, с чего начать… Наверно, мне следует попросить прощения. – Солнышко, тебе не за что извиняться…– Нет, есть. Мне не следовало обвинять тебя в том, что я чуть было не загубила съемки нашего рекламного ролика. Я сама решила взять отгул и провести его с тобой. Кроме того…Бернард терпеливо ждал, затаив дыхание. Она опустила глаза и начала теребить ремень сумки. Внезапно в сумке зазвонил сотовый телефон. Джойс достала его и, к удивлению Бернарда, тут же дала отбой. – Последние события заставили меня понять, что я должна пересмотреть свои взгляды на жизнь, – сказала она. – Хочешь сказать, что ты излечилась от трудоголизма? Она кивнула. – Нет, работу я не брошу. Но мир не рухнет, если я позволю себе сосредоточиться на чем-то другом. У Бернарда воскресла надежда. – На чем именно? – На семейном очаге. – Джойс смущенно улыбнулась. У Бернарда зачесались руки от желания обнять ее. И все же он сумел сдержаться. – Я должен был рассказать тебе о Джимми. – Да. Ты прав. – И о твоем тайном поклоннике. Мне следовало сказать правду, как только я понял твою ошибку. – Все вышло к лучшему. Я подумала, что Крис неравнодушен к Веронике, и убедила ее дать ему шанс. Когда я ехала сюда, Вероника позвонила мне и сказала, что у них было первое свидание. – Замечательно. Она кивнула. – Есть еще одна вещь, которую я скрывал от тебя. Мне напомнил об этом твой брат. Она выгнула брови. – Какая вещь? – Я люблю тебя. Так крепко и страстно, как мужчина может любить женщину. Может быть, я недостаточно изыскан или не слишком хорошо воспитан, чтобы дарить тебе дорогие подарки, но в глубине сердца… – Он прижал руку к груди. Джойс проглотила комок в горле. На ее глаза навернулись слезы. – Я тоже люблю тебя. Бернард ощутил радость и облегчение. – Правда? – Да, но у нас с тобой что-нибудь получится только в том случае, если ты согласишься на компромисс. – Какой? – Точнее, если мы оба согласимся пойти друг другу навстречу и встретиться где-то посредине. Он кивнул. Она полезла в сумочку, вынула оттуда карточку и протянула ему. – Сегодня я вступила в твой теннисный клуб. Эта членская карточка доказывает, что я готова работать не только руками, но и головой. – Солнышко… – начал тронутый Бернард. – Подожди. Дай мне закончить. Не думай, что я кривлю душой. У меня есть еще кое-что. Сегодня утром мне позвонила Кора Перкинс и сказала, что подпишет контракт. – Это замечательно. – Я полностью отдала его Гилберту. Бюджет и все прочее. Это его детище. На некоторое время Бернард лишился дара речи. Заявление было неслыханное. – И последнее доказательство. – Она вынула из сумки рисунок. – Это волк. Я решила, что не ты один имеешь право сделать татуировку на заднице. Бернард посмотрел на рисунок, и у него сжалось горло. Его богиня, его Диана-охотница больше не собирается спасаться бегством…Джойс сложила руки на груди. – Бернард, но быть мамочкой-домоседкой я не собираюсь. Разве что на месяц-другой. – Иными словами, в один прекрасный день ты захочешь стать матерью? Ее глаза заволокли слезы. – Если мы станем мужем и женой, у меня не останется выбора… Это случится не так уж скоро, но в недалеком будущем. – Если ты согласна на это в принципе, я буду ждать столько, сколько понадобится. И не буду возражать против того, чтобы ты работала. Но только в разумных пределах. Она кивнула. – Так и будет. С сегодняшнего дня. Бернард поднял ее в воздух и крепко поцеловал. Их языки сталкивались, руки Джойс гладили спину Бернарда. Наконец она отстранилась, и оба начали хватать ртами воздух. Бернард не мог насмотреться на ее разрумянившиеся щеки и сияющие глаза. – Я понимаю, что ты еще не готова к мысли о детях, – сказал он, – но это уже большой шаг вперед. Думаю, нам нужно и дальше двигаться в этом направлении. Нужно как следует тренироваться, чтобы в решающий момент не ударить лицом в грязь. – Что ж, план неплохой…

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒