Эпизод 1. Эпизод 2. Эпизод 3. Эпизод 4. Эпизод 5. Эпизод 6. Эпизод 7. Эпизод 8. Эпизод 9. Эпизод 10

Эпизод 1

Последнее время Глеб старался без нужды не отвлекать Андрея. Его работа была непонятна и порой опасна. Первоначальная эйфория прошла, и теперь Глеб был сам себе хозяин, чувствуя себя настоящим робинзоном. Хотя он был не один и не с Пятницей. На Кладе в общей сложности осталось двадцать семь человек, тех, про которых было известно. Пятнадцать в данный момент находились на станции в Глубоких горах. Шестеро, включая Андрея и Глеба, составляли оперативную группу поиска. Остальных нужно было собрать и аккуратно доставить на станцию. Для адаптации к высоте обустроили несколько перевалочных пунктов. И поскольку проникатели адекватно перевели название местного дома как «логово», так же они называли и свои спрятанные в почву места для отдыха и сна.

Итак, Глеб забрался в логово к Андрею, чтобы просто побыть рядом и повторить со специалистом письменные знаки, которые использовали рароги. Дело казалось Глебу несложным, но, видя ироническую улыбку Андрея, он был внимателен и собран.

— Так ты говоришь, это знаковое письмо не используется для бытовой переписки?

— Нет, оно не очень удобно и сложновато для такой цели, хотя со временем рароги разовьют его. Я так думаю. А пока это язык надписей на камнях и дереве, имеющий некое культовое значение.

— Если так, должны быть люди, условно жрецы, которые знают этот язык в совершенстве?

— Конечно, есть, но они достаточно редки, так что можешь пока не забивать себе этим голову. Ознакомился и хорошо, дальше больше. Пей чаёк, пока не остыл.

Глеб отхлебнул крепкого и душистого варева, в котором ощущался иван-чай и чабрец с лимонником. Но думал он сейчас не о том. Однако спросил Андрея по-братски:

— Неужто сам накосил, это ж надо уметь отыскать такие травы.

Андрей вдруг осунулся лицом и стал неприятно серьёзен.

— Тут такое дело, Глеб... Текущую обстановку ты знаешь. Связи с Базой установить так и не удалось. Вообще неизвестно, где она может находиться. Или где находимся мы. Исходя из этого, решено перейти в режим разумной экономии. Это касается тех вещей и продуктов, которые нам придётся специально синтезировать. Как ты уже знаешь, местная пища не совсем подходит для нас. Даже принимая специальные препараты для усваивания местной органики, наш организм не всё способен усвоить, тем более сразу. Да и с водой могут быть проблемы. Есть у нас, конечно, некоторые уникумы, которые и камни переварят… Но я бы не советовал тебе на них равняться. Поэтому одним из первых действий, кроме сбора всех наших на станции, разумеется, я считаю создание адекватной кормовой базы. Ранее нас это не интересовало, но кое-какие опыты проводились. Например, с разновидностями чая и кофе. Мне думается, я нашёл вполне пригодную альтернативу, бродя по окрестностям. Так что лаборатория гарантирует!

— Да уж, это заметно, — и Глеб отхлебнул ещё. — Но я хочу тебя спросить вот о чём. Неужели для меня нет другой обязанности, как постоянно находиться в логове и ничего не делать? Я имею в виду ничего полезного.

— А ты и так делаешь полезное дело. Ты охраняешь наш перевалочный пункт.

— Но тут же нет никого!

— Согласно инструкции, в полевом лагере должен быть минимум один человек.

— Не понимаю… Какой в этом смысл сейчас? — лицо Глеба выражало крайнюю степень недовольства.

— Смысл есть. А насчёт понимания… Понимание придёт со временем. Ты слишком торопишь события.

— Ну не могу я так просто сидеть и ничего не делать. Тем более когда даже не представляешь, сколько ещё предстоит ждать. На корабле я, по крайней мере, представлял временные рамки.

— На корабле ты был предоставлен сам себе. А здесь ты работаешь в составе группы, причём в условиях, приближённых к экстремальным.

— Да чего тут экстремального-то?!

— Не перебивай! Тут тебе не Земля, не личный космический корабль, не освоенная приспособленная планета. А?

— А планета неосвоенная, — буркнул недовольно Глеб. — Знаю, знаю, ты уже говорил… Регламент и всё такое.

— Вот именно. Хочешь быть проникателем, так действуй по плану и слушайся старших. Это я не про возраст. Тем более от тебя ничего особенного не требуется. Пока не требуется.

— Ну тренироваться-то можно?

— Можно. Только когда ты не один в логове.

— А что делать-то?

— Охранять. Ну или вот книгу свою можешь писать. Только от системы сигнализации не отходи.

— Да не получается у меня книга, — вздохнул Глеб. — Чепуха какая-то выходит. Кому она будет нужна? По сравнению с «Тысячелетней тоской» — детский лепет.

— Высокую ты себе планку поставил. В общем, я так скажу. Ты не спеши, не торопи события. Как появится возможность — тренируйся сам, тренируйся со мной, с Арсеном тоже тренируйся. Только рефлексией своей его не грузи. Для этого есть я.

— И на том спасибо, — недовольно проворчал Глеб и решил сменить тему разговора. — Андрей, вот у меня всё из головы не идёт отчёт смотрителя станции о том, что всё должно разрушиться.

— Не бери в голову. Мало ли теорий придумывают непрофессионалы. Скучно ему, видать, одному. Вот и пытается себя развлечь. А мы вот тут смотрим и видим, что никаких изменений в ситуации на Кладе нет. И нет уже давно. Все эти идеи с цикличностью, повторяемостью... Знаешь, они привычны нам. Мы не можем сидеть на месте, нам нужно движение, развитие. А на Кладе постоянство — это абсолют, высшая ценность. Сейчас в каком-то смысле это нам на руку. Вот я всё и сказал. Ещё по стаканчику?! Или, может, мечами звякнем...

— Ох, хитрец. Сам же сказал — не спеши, — улыбнулся Глеб.

— Тогда сиди, учи язык, а у меня есть пара дел снаружи.

Андрей вышел, и Глеб опять остался один.

Эпизод 2

— Чем сегодня займёмся? У меня есть часа полтора свободного времени, — Андрей выглядел усталым, но довольным.

— Просвети меня в географии. Так, как ты умеешь. А то что-то в голове всё путается. Помню точно, что Клад больше Земли, но менее плотный.

— Да, сам шарик крупнее Земли раза в полтора, но обитаемой суши будет примерно как Австралия с Новой Зеландией, отнесённые на север. На обратном полушарии нашими стараниями теперь возникла разумная жизнь. На юг от экватора лежит несколько островных архипелагов, видимо, вулканического происхождения. Вот там на одном из островков мы и застолбили местечко. Живут там теперь два человека, синоптик и кладовщик. Если бы тебе прилететь пораньше, можно было бы кладовщиком устроиться. Хотя у тебя другие цели...

Глеб не сразу сообразил, что Андрей шутит. Потом вспомнил, что склад полностью автоматизирован и не нуждается в присутствии человека.

— Я, конечно, люблю жаркий климат, — парировал Глеб, — и поплавать в океане не прочь. Но поскольку меня не очень интересует жизнь отшельника, давай сосредоточимся на суше обитаемой.

— Давай, — Андрей потёр ладонью лоб. — Итак, я тебе уже сказал о примерных размерах. Практически вся суша обнесена цепями диких гор. Диких потому, что не обитаемых разумными существами. Из неразумных наши зоологи засекли пару ящерок и несколько насекомых. То есть эти горы состоят из сравнительно молодой геологической породы.

— Прошу прощения. Может, опустим такие нюансы. Мне там коз не разводить, — Глеб посмеивался.

— Да, бывает по-разному. Некоторые спят и видят распаханные поля. Так о чём я? За горами идёт довольно резкий перепад высот, и мы попадаем во владения народа Ран, состоящего из пяти крупных племён, собственно, рароги, верзовиты, спарадаты, платы, тангодры, — тут Андрей осёкся. — А чего я болтаю... Ну да, память тренирую. Сейчас я всё это выставлю на панель и смотри, секретной информации тут нет, — и он завозился перед рабочей картой визора. Через минуту Глеб наблюдал нужное полушарие с континентом и рельефом местности и зоны жизнедеятельности всех известных племён. Всё было доступно…

— Ты не молчи, читай вслух названия племён, спрашивай неясности. Только ответить я тебе могу с языка рарогов, которые точнее именуются ра-эрг — сын рары. Это кто-то из земных историков назвал их рарогами, чтоб язык не ломать и в память о нашем земном Средневековье и древнем народе, который был истреблён. Ну не так чтобы истреблён, но долго живущей державы не создал. Это я тебе говорю, как компетентному человеку, чтоб понимал, откуда что растёт.

Глеб застыл перед картой, а Андрей, повернувшись к ней затылком, продолжал тренировать память.

— Далее, если смотреть по центру континента на юг, горная страна с плоскогорьями заканчивается и плавно переходит в Фаюмскую котловину, называемую рарогами Дга-Битре — «шаг вглубь». Я не понимаю, зачем мы морочимся с этими названиями. Но отменить уже ничего не могу. Первый, кто замерял относительную глубину этой котловины, был уроженец Египта в Африке. И это название напоминало ему родину. Это можно понять. Итак, в означенной котловине живут три племени: алфены, гестоны, фанагры. Есть в этой котловине полностью заболоченная равнина, это не мало, примерно три кроссбольных поля одно за другим... Чего хмыкаешь, уже устал, что ли?

— Да нет, Андрей, — ответил Глеб, — я всё внимательно слушаю. Только чудно как-то ты говоришь. Панель! У нас это слово уже лет сто не употребляют. А в кроссбол последний раз играли… Не помню когда. Ты же знаешь, сейчас в моде все эти штучки в невесомости. Сказал бы просто — примерно один дневной переход.

Андрей вздохнул:

— Знаешь, мне иногда кажется, что мы оторвались от реальной жизни. Находимся где-то в своём измерении. А настоящие события происходят где-то там... — и неопределённо махнул рукой. — Так, ладно… Движемся дальше с востока на запад и минуя заболоченный участок. Почва поднимается в степное плоскогорье, достаточно широкое и достаточно бесплодное. Нет, если прибегнуть к терраформированию, из этих степей можно выжать не мало. Но пока всё останется как есть. Рароги зовут эту территорию Тленг-слеог — бесплодная степь. Бесплодная с их точки зрения. Здесь живут три племени. Три вообще в философии рарогов и родственных им племён системообразующая единица. Ну а поскольку других неродственных племён на Кладе нет, это действительно для всех, исключая тех, кого мы пока не знаем. Итак, жители Тленга тлегалпы, ботогалпы и кхунсегеры активно используют вьючных животных. Просто иначе там не выжить. Но о деталях поговорим позже. На юге Тленг постепенно переходит в лесостепь, которую на Земле назвали бы бушем. Дальше на юг до побережья необитаемые зоны. На востоке Тленга, там, где идёт понижение плоскогорья, можешь заметить ряд лесных массивов. Загибая дугу с запада к юго-западу, минуем широкую реку Квара, я перевёл бы это как Хлада. За ней тянутся пригодные для жизни долины, но с жуткими ветрами. Да, дорогой друг, мы в Оппойе, в которой живут не только оппы, но и чирквады с ниобами. Тут мы добираемся до условного угла между Оппойей и Восточными горами, здесь обитают сеймуки-отщепенцы. Нельзя сказать, что им досталась скверная зона жизни. Но крупные торговые пути сюда не ведут. Вот, в общем-то, и все более-менее обитаемые зоны.

— А ещё ты писал что-то про кельи на отрогах Восточных гор и город на западе. Про них можешь что-то добавить?

— Пока нет. Мы их подробно так и не стали разрабатывать, ничего нового я тебе не расскажу. При всём количестве информации мы ещё многого не знаем. Не в последнюю очередь из-за того, что использовали только визуальные методы. Спрашивай лучше про то, что мы знаем.

— И спрошу... — Глеб повёл плечами, будто разминаясь. — Мы не говорили пока о зоологии, ты назвал самоназвание рарогов ра-эрг — дети рары. Что за зверь?

— Здесь мы впервые столкнулись с подобными существами. Точнее не столкнулись, — Андрей ухмыльнулся. — Мы наблюдали их на камере слежения, весьма скрытные животные. Отнесли их к подвиду больших летяг, можно сказать очень больших. Преимущественно всеядны, но также матёрые хищники, если не удалось раздобыть в реке раков и моллюсков. С более высокой точки могут, используя кожистые крылья, спланировать на горного козла или муфлона. Родовой тотем рарогов. Да, несмотря на богатые гидроресурсы, в реках нет рыбы, так что порыбачить тебе не светит, вон раков лови. А ещё есть моллюски величиной с тарелку, но довольно редко, в основном мелкие. Вот рара их может найти, да...

— Так. Хорошо. Каких вьючных животных используют жители бесплодной степи?

— Ну, с определённой долей условности этих животных можно назвать верблюдами-дромадерами, хотя никакие они не верблюды. Да, могут питаться сухой травой и не пить подолгу. Ходят неторопливо, достойно. Никому, насколько я знаю, не удавалось их оседлать. Вот грузы возить — это пожалуйста. Ещё в Тленге разводят коз, но их сильно не навьючишь.

— Если не секрет, какие племена вы здесь контролируете? Если это подходящий термин.

— Да, подходящий. Но о племенах я говорить не буду. Несколько племён, живущих в схожей среде, представляют собой ядро будущего народа. Я отвечаю за народ Ран, то есть рарогов, верзовитов, спрадатов, платов и тангодров.

— Есть ещё один вопрос, — Глеб задумчиво потёр подбородок, — всё не знаю, как правильно его задать... Мы сейчас лишились центра руководства и связи с большой землёй. И не факт, что она скоро восстановится, если восстановится вообще. Я не спрашиваю, что нам делать сейчас, я хотел бы понять, какая у нас цель, к чему мы хотим прийти? Понятно, что, лишившись большей части наших ресурсов, мы не сможем так же эффективно вести исследования. Но если мы войдём в контакт, в прямой контакт, то эффективность даже повысится. Но есть нюансы. Ты-то сам как думаешь? И что думают остальные? Есть ли какая-то общая точка зрения?

— Погоди… — Андрей на минуту задумался. — Раньше было так: за каждым конкретным племенем присматривал наш человек, а где и два. Только отщепенцы-сеймуки оставались пока без надзора. Теперь придётся существенно урезать наблюдения, выделить три-четыре основные группы объектов. По поводу цели — это очень серьёзный вопрос. Есть разные точки зрения. Сейчас самое главное — собрать всех наших, а уж потом разработаем стратегию и поймём, как нам следует поступать. Как-то так.

— Слушай, брат, я опять о своём. Насколько продвинуты в военном деле конкретно рароги, да и другие, пожалуй, тоже? Если у тебя есть информация?

— Скажу кратко. Поскольку ты в курсе терминов. Земля, Европа раннего Средневековья, со своими нюансами. Примерно так.

— Хорошо, — Глеб помялся. — Лингвистический вопрос...

Андрей выставил вперёд руку, как бы прерывая:

— Зная тебя, я попробую догадаться. Перевожу с языка рарогов я сам, поэтому временами перевод идёт авторский, то есть мой. Рарой тотемное животное назвал я сам, на их языке оно просто именуется как ра. Отсюда становятся ясны такие вещи, как ра-эрг — сын рары. И территория народа Ран — то есть потомков рары. Ну как, я угадал, учитывая, что мы с тобой обсуждали раньше?

— Да, в общем, угадал, тогда опять зоология. Все ли крупные хищники данного континента вам известны?

— Честно говоря, известны не все. Космозоология никогда не была моим коньком. А все специалисты остались на базе. Возможно, получится уделить время этому вопросу. Тогда попробуем понаблюдать и рару, и йо, и хотто, и кого-то ещё. Из домашних животных есть одомашненные козы разных подвидов. У народа Ран есть быки-тангра, и ещё в своих логовах порой они держат небольших меховых зверьков типа наших ласок с горностаями. Так, давай попьём чаю с батонами, — и Андрей показал пальцами, какие батоны он имеет в виду. — Стандартное питание звездолётчика.

— Да сколько можно есть эту шоколадно-зерновую смесь? Вот знаешь, когда я летел, питание было намного разнообразнее, — Глеб постарался, чтобы фраза выглядела предельно шутливо.

— Сам виноват, свалился к нам на голову как… неизвестно кто!

— А я думал у вас уже тут плантации для дорогого гостя.

— Гость-то дорогой, это правда. Да и плантации не дёшевы. Вот как назначим тебя главным агрономом, ты нам и покажешь, как и что нужно разводить!

— Агрономом не могу. Охотником могу. Добыть местного баранчика, сделать шашлык…

— Добыть можно, только мясо его у тебя колом встанет. Лечить дороже будет. Если тебе уж так невтерпёж, то могу посоветовать болотных слизней. Но их мясо долго не хранится, нужно живьём есть. По консистенции напоминает заливное, да и вкус на любителя.

— Да ну тебя! Тогда уж потерплю.

Эпизод 3

Вахит оглядел присутствующих на станции тяжёлым взглядом исподлобья.

— Сейчас я кратко обрисую текущую ситуацию, а потом мы будем думать, что делать дальше. Итак, нас здесь двадцать шесть человек: девять проникателей, два техника по обслуживанию камер, три пилота-патрульных, семь учёных… Это врач-зоолог, климатолог, планетолог, гидролог, в том числе три террафоратора и пять… гм… посетителей. Ворона найти не удалось. Он пропал где-то в Восточных горах.

Глеб посмотрел на Андрея и увидел, как осунулось его лицо. Ворон был командиром пилотной группы. Он на патрульном катере упал в районе Восточных гор, откуда некоторое время подавал сигнал. Потом сигнал пропал. Андрей потратил два дня, но так и не нашёл никаких следов.

— К сожалению, у нас нет ресурсов для полноценного поиска. И мы должны думать об оставшихся. Вы уже в курсе, что связь Базой установить не удалось. Пространственные координаты нам тоже не известны, но это сейчас не главное. Мы должны решить, что нам делать дальше. Прежде, чем мы будем обсуждать этот вопрос, хочу довести до вашего сведения недавно вскрывшиеся факты.

Вахит замолчал, обдумывая следующие фразы. Говорил он мало. И то, что он вообще взялся вести собрание, было удивительно.

«Неприятный человек, — подумал Глеб. — Не нравится он мне почему-то. Я сразу сказал Андрею об этом. На что он пожал плечами и заметил, что однажды Вахит спас трёх человек и что не стоит делать умозаключений по внешнему виду. Да вид-то тут не причём. Я же вижу, как он на меня косится. Ну да, может я не профессионал с его точки зрения, но кое на что сгожусь».

— Мы проанализировали данные с орбитального блока. На планету была осуществлена несанкционированная посадка. Насколько я понимаю, Ворон пытался её предотвратить.

Собравшиеся зашумели.

— Как это возможно?! Насколько точны сведения? Кому это надо? — раздалось сразу несколько голосов.

— Видимо, в момент инцидента с Базой возникла неразбериха. И кому-то из посетителей, — при этих словах Вахит почему-то посмотрел на Глеба, — удалось воспользоваться десантным челноком. Если бы база функционировала в обычном режиме или в орбитальном блоке находилась дежурная смена, они бы зафиксировали вторжение. Тогда находившийся на орбите дежурный катер мог бы осуществить перехват. Но базе, судя по всему, было не до того. А в орбитальном блоке никого не было.

Вахит опять пристально посмотрел на Глеба. Но так ничего и не сказал.

— Есть предположения, кто это мог быть? — спросил старший из терраформаторов.

— Есть. И не только предположения. На базе последнее время было много посетителей. Правда, большинство покинуло её незадолго до инцидента. Оставались только группы теологов из Лиги Обитаемых Миров. Как я узнал из частных разговоров, они собирались негласно совершить спуск на Клад как раз в районе Восточных гор. Почему-то их очень интересовали находящиеся там кельи с отшельниками. Естественно, никакого официального допуска им никто дать не мог.

Зал опять загудел. Глеб посмотрел на Андрея. Тот сдержанно кивнул.

— Итого, — подытожил Вахит, — у нас сейчас нет особенного выбора, что нам делать. Мы можем либо сидеть на станции, модифицируя окрестность, проводя наблюдения по плану и ожидая дальнейшего развития событий… Может быть, нам даже удастся определить пространственные координаты, может, даже связаться КосмоСоветом, но история на Кладе уже пойдёт по-другому. И мы никак не сможем этому воспрепятствовать. Либо… откажемся от политики невмешательства и попытаемся взять ситуацию в свои руки. Я всё сказал.

Ошарашенные люди стали подниматься и кучковаться в группы. Глеб подошёл к Андрею. Тот попытался упредить вопрос:

— Хочешь спросить, что я думаю?

— Нет, то есть да, но позже. Я всё не могу понять, почему мы до сих пор не можем определить пространственные координаты?

Андрей вздохнул.

— Ну представь, ты гулял в лесу. В дремучем лесу, без средств связи. Потом присел, привалился к дереву и заснул. Проснулся и понял, что лес — не тот. Что ты будешь делать?

— Ну… Я бы дождался ночи и попробовал бы по звёздам определить своё местоположение.

— Вот. И чтобы ты стал делать, если бы обнаружил, что и звёзды не те?

— А.

— Вот и я о том же. Локально мы на той же самой планете, в той же самой звёздной системе. Но где она теперь находится, мы понять не можем. Может быть, сможем позже, но для этого нужно перенастроить орбитальный блок и провести специальные астрономические исследования. Пока на это не было времени.

— Понятно. А чего это Вахит на меня так косится?

— Не обращай внимания. Он ко всем, кто не проникатель, относится слегка высокомерно. Но товарищ он превосходный. Ты ещё в этом убедишься.

— Высокомерие меня не беспокоит. Но мне кажется, он меня в чём-то подозревает?

— Это просто он сильно недоволен, что вторжение произошло в тот момент, когда в орбитальном блоке был ты. Судя по всему, он полагает, что ты мог бы его предотвратить.

— Ну, Андрей, ты же понимаешь, что я в этом ничего не соображаю. Если бы я знал… Если бы мне кто-то сказал…

— Да я-то понимаю! И Вахит понимает. Поэтому претензий тебе и не предъявляет. Но переживает.

— Значит переживёт. Я же пережил, — Глеб задумался о своём, но быстро пришёл в себя и спросил: — Так что всё-таки ты обо всём этом думаешь?

— Я думаю, что данный факт будет самым весомым аргументом не замыкаться на станции, а начать полноценный контакт. Именно к этому Вахит и хочет подвести. Я только не знаю, какую мы изберём стратегию. Возможно, Вахит имеет соображения, но он хочет, чтобы люди сперва свыклись с мыслью, что проникновение перешло во вторую стадию. И, может быть, даже в третью. Вне зависимости от того, что мы по этому поводу думаем. А раз мы не смогли этот процесс предотвратить, то его нужно…

— …возглавить?

— Шутник. Поставить под контроль.

— Но у нас нет ресурсов, чтобы просчитать все вероятные исходы. Я не говорю уже о том, что некоторые могут потребовать гораздо больших человеческих ресурсов, чем есть у нас. И техники. Ну что мы имеем: тяжёлый десантный катер и два лёгких патрульных, на которых днём не полетаешь.

— Вот и мне интересно, что хочет предложить Вахит. А он хочет, я знаю. Но пока не готов поделиться со всеми.

Не успел Андрей договорить, как к нему подошёл Вахит.

— Град, можно тебя на минутку? Вы не возражаете? — подчёркнуто вежливо обратился он к Глебу.

— Пожалуйста, мы уже договорили, — Глеб пожал плечами.

Андрей с Вахитом вышли из зала в соседнюю комнату. Глеб оглядел зал, потёр рукой лоб и решил, что самое время выйти на улицу — проветриться. День подходил к концу, свежело, но на крыльце станции было ещё тепло.

Эпизод 4

Долина, в которой была расположена станция, была небольшой. За день её можно было бы обойти по периметру прогулочным шагом. В середине находилось неправильной формы озерцо, в котором били тёплые ключи. Недалеко наполовину врезанное в невысокий холм находилось здание станции. Первый этаж, почти полностью утопленный в грунт, состоял из технических камер. На втором находились жилые отапливаемые помещения и ангар с небольшим складом. На третьем располагался только узел связи с уходившей вверх мачтой антенны, от которой теперь было мало проку.

Местное светило медленно садилось за горы. Ветер лениво шуршал песком между невысокими местными растениями, кучковавшимися плотными группами. В остальном было тихо. Глеб сидел на крыльце и размышлял.

Вот ведь как получается?! Ещё год назад он и не помышлял ни о каких приключениях, жил тихой спокойной жизнью, строил планы на будущее… А теперь на планете, удалённой от всего человечества в неизвестное пространство. Наверное, стоило бы волноваться, но Глебу было спокойно. Смотря на окружающий пейзаж, он пытался представить, что будет дальше. За суматохой последних дней совсем не оставалось времени просто посидеть и подумать ни о чём.

На крыльцо вышли двое: женщина небольшого роста, которую все звали Таной, и мужчина в возрасте со смуглой кожей и чертами лица индейца. Его имени Глеб ещё не знал.

— Нет, ну ты представляешь, — экспрессивно говорил мужчина, — я давно уже просил позволить мне провести более детальные исследования. Ну что такого? Устроить в горах несколько пунктов, местные всё равно здесь не ходят, а если и зайдут, всё равно ничего не поймут. Конечно же, мне никто не дал разрешения! Они не понимают, насколько это всё важно! А я понимаю! Разветвлённая система тоннелей под поверхностью материка… Ты представляешь, что мы могли бы открыть, если бы проникли в них? А теперь что?

— Не волнуйся ты так, смотри на ситуацию с другой стороны. Зато теперь тебе не надо спрашивать ничьего разрешения. На всё воля Божья.

— Да уж… Бойтесь своих желаний. Теперь-то, конечно… Но даже если я смогу найти вход в тоннели, изучить их, кому мне передать всю собранную информацию? Да и сколько мне ещё осталось лет?

— А это уже не твоя забота. Как говорили наши предки: делай что должно, и будь что будет. Ты не проводишь меня к озеру?

— Пошли, прогуляемся.

Глеб хотел было спросить про тоннели подробнее, но пара уже сошла с крыльца. Вот, у людей есть дело. А чем здесь будет заниматься он? Для того, чтобы полноценно выполнять функции проникателя, нужно уметь и знать гораздо больше, чем можно узнать из писем или выучить за пару дней. С другой стороны, можно просто так сидеть и смотреть на водную гладь. Спокойно и забот никаких. В конце концов, всё, что от него зависело, он сделал. Но всю жизнь так сидеть не будешь. Хотя, кажется, сидел бы и сидел…

Мимо неспешно прошла группа людей. По спецодежде Глеб опознал в них одного планетолога и двух терраформаторов. Ещё двое были ему пока не знакомы. Терраформаторы активно жестикулировали и говорили с забавным акцентом. Как понял Глеб из обрывка разговора, они пытались подсчитать, сколько им будет причитаться за вынужденную командировку.

Когда уже почти стемнело, на крыльцо вышел Андрей.

— А, вот ты где?

— Потерял меня? — усмехнулся Глеб.

— Тебя потеряешь, спасителя нашего, — в тон ему ответил Андрей.

— Шутишь? Какого спасителя?

— Обыкновенного. Кто челнок со станции передового слежения привёл? Там, между прочим, немало полезных вещей, которые именно сейчас могут пригодиться.

— Да ну тебя! Это, скорее, он меня привёл. Лучше скажи, чего с Вахитом решили. Или это секрет?

— Никакого секрета. Ничего не решили.

— В каком смысле?

— В том, что это сейчас не главное. Если Ворон мёртв, ему уже не поможешь. А если жив, то продержится ещё немного. Сейчас главное — обеспечить выживание людей на станции. Второе — постараться установить наше местоположение и, если получится, связь. Остальное потом.

— Что-то я не пойму… Вроде мы уже все обеспечили.

— Глеб, ты дундук. Каким местом обеспечили? Станция рассчитана на пять-шесть человек. Ну, максимум десять. А нас тут почти в три раза больше. В том числе четыре женщины. Если брать неприкосновенный запас еды, его хватит дней на пятьдесят. Ну, может быть, сто, если растянуть. Никто же не рассчитывал, что здесь сразу такая толпа народу окажется. Тут дольше, чем на полмесяца, никто не задерживался. Далее, с водой вроде пока проблем нет, но перегонный транформатор работает на пределе. Что делать, если он остановится?

— Можно использовать снег.

— До снега ещё добраться надо. И тогда уж лучше использовать лёд, транспортировать его проще. Энергии у нас пока хватит, но я бы не расходовал её безоглядно. В идеале вообще ветряк надо бы поставить. Или гидростанцию, но это не так просто. Одежда, гигиена, бытовые удобства — надо всех обеспечить нормальными помещениями, хотя бы помыться спокойно. Сам же видел, первую ночь все провели в общем холле.

— Я в крайнем случае могу и в катере поспать.

— Ты-то можешь, речь не о тебе. Нужна продуманная инфраструктура для полноценной жизни. Неизвестно, сколько нам тут предстоит проторчать. Может быть, и всю жизнь. Вот что ты будешь делать, если у тебя живот скрутит? Или ногу подвернёшь?

— Страдать, — вздохнул Глеб. — Послушай, я понимаю, что всё не так просто, как мне кажется. Но есть же на станции синтезатор, он может решить проблему с пищей.

— Синтезатор есть. Конвертера к нему нет. Не успели, — Андрей с досадой мотнул головой. — Первоначально нужды в нём не было. Собирались всё разворачивать после начала второго этапа. Много чего собирались, но потом.

— Погоди-ка, есть же ПАС в орбитальном блоке!

— Голова-а… К нему надо слетать, размонтировать, привезти сюда, установить. И всё равно он покроет наши потребности процентов на двадцать-двадцать пять.

— Почему?

— Время выдачи большое. Плюс он рассчитан на работу с определённым веществом. Это только в сказке: закинул в него лопатой дерьмо и вынимай пирожки. И я бы не хотел его использовать только для обеспечения еды. Лекарственные препараты сейчас важнее.

— Я понял, что у нас куча проблем. Но мне кажется, что ты знаешь, что делать. Так?

Андрей молчал, глядя в небо, наливающееся чернотой. Он мог бы дать многосложный ответ, но в данный момент в этом не было смысла, поскольку для принятия продуманного решения не хватало определённости.

Эпизод 5

Мрачные серые облака заполыхали закатными красками. Битва была в разгаре.

Глеб рубился в болотистой лощине на крыле спрадатов. Холодящая душу дрожь сменилась клокочущим жаром в теле. Не давая воли ярости, трезвая голова направляла верные удары.

Тесно. Глеб упруго вскидывал руки, обрушивая клинки. Тлегалпы ломили, запрудив лощину, топча своих мёртвых и раненых, из задних рядов летели дротики. Спрадаты изгибались подковой. Три линии воинов, связующих их боевой порядок с рарогами, грозили быть прорванными.

Глеб сёкся на внешнем выгибе спрадатской подковы. Горячий пот заливал глаза. Рубанув вправо, подался вперёд, вслед повалившемуся телу. Головой в низком костном шлеме упёрся в панцирные бляхи чей-то брони, скрежетнув медной оковкой. Резко увернулся в сторону, отражая падающий на него меч. Подняв глаза, Глеб узнал в рослом враге нимрода Нгою. Подчиняясь общему движению тлегалпов, Нгоя ломился вперёд, пробивая дорогу оружием. Нимрод упивался боем, глаза горели яростью, из искривившегося рта капала слюна. Он нанёс ещё несколько тяжких ударов, а у Глеба в памяти сверкнуло детство — мальчишка с палкой, яростно секущий гибкий сорняк с одним желанием — подрубить непокорный стебель, чтобы ринуться дальше на стену чертополоха.

Нгоя опешил — сорняк не подрубался. Мечи нимрода не доставали противника. Теснота, не настолько плотная, чтобы быть удавленным и задохнуться, но не позволявшая широко орудовать двумя мечами, сковывала Глебу манёвр. Это выманило Нгою на прямой удар, этого ждал Глеб. Отпрянув в сторону, кого-то сбил с ног, над ухом просвистел дротик. И нашёл цель позади. Твёрдой рукой отвёл в сторону и вниз направленный в пах удар. Зарвавшийся Нгоя тяжестью тела вдавил меч глубоко в землю. Другим клинком Глеб остановил меч нимрода над головой и, как молнией, косо рубанул в живот. Ударил ещё раз и рванул завязший меч снизу-вверх, рассекая брюшину... Полезли внутренности. Нгоя упал и тут же был втоптан десятками ног в болотистую почву лощины.

Бой продолжался.

Над равниной заклубился вечерний туман, приглушая крики сражающихся.

Последние лучи заходящего светила красным золотом отразились на оружии воинов рарогов, на высоком песчаном всхолмлении стоящих посреди равнины. Частый лес копий и дротиков колыхался так, что издали холм казался громадным шевелящимся иглоносом. А внизу, слева, у самого подножия, за чахлым кустарником, полого сходящего со взгорка в лощину, кипел звериный водоворот сечи. Эда-Гё со спрадатами начал теснить тлегалпов. Впереди справа от холма с трудом отбивались от наседавшего врага верзовиты.

Воины-рароги с нетерпением глазели на бой и своего вождя. Одд-Бро стоял в колеснице, запряжённой парой быков-тангра, на лице не было и тени беспокойства или тревоги. Глядел с каким-то даже безразличием на происходящее внизу. Одд-Бро медлил; так казалось многим, но не всем. Бывалые воины, исходившие с ним всю Оппойю, ближние и дальние горы, верили, что придумал он нечто для верного боя, и не тревожились и не рвались, глядя на битву, слыша захватывающий каждого воина-рарога голос разящих мечей.

***

Глеб не сразу понял, где находится. И только секунды спустя увидел потолок своей спальной капсулы. Их обустроили в общем зале. Приподнялся на лежанке, с силой потёр лицо руками. Потом посмотрел на свои ладони. Ощущение недавнего боя не проходило. Вот ведь приснится же… Вчера вроде бы спокойно лёг, заснул сравнительно быстро, хотя лежанка сильно отличалась от удобного спального места. Но за последнюю неделю произошло столько событий, что Глеб мог уйти в сон в любом положении.

Оделся, вылез из капсулы. В общем зале не было никого. Из соседнего помещения доносился многоголосый гул. «Эка меня притомило, — подумал Глеб. — Похоже, все уже встали, завтракают, а меня разбудить не удосужились. А сон-то какой-то чудной, будто бы уже снился. Но не полностью».

На входе столкнулся с Андреем.

— Доброго утречка, засоня, а мы тебя как раз будить собрались. Ты чего это такой смурной? Спалось плохо?

— Да нет, спалось нормально, — ответил Глеб, вытирая лицо и руки влажным полотенцем. Помедлил немного и вдруг спросил: — А кто такой нимрод Нгоя?

— Нимрод? — Андрей удивлённо вскинул брови. — Военачальник у тлегалпов, если кратко. А откуда ты имя взял?

— Да тут понимаешь… Такая мистика… — замялся Глеб. И рассказал вкратце свой сон.

Андрей слушал внимательно. А когда Глеб закончил, сказал:

— Никакой мистики. Я так думаю, ты, когда в орбитальном блоке сидел, видео с камер проглядывал, сводки читал. Потом я тебе ещё сверху насыпал, с горкой. Ну вот и сложилась у тебя в голове такая каша. Это ничего, нормально. Я тебе потом объясню, что не так. Сейчас времени нет. Раз ты выспался, то перекусишь в полёте.

— А что, я куда-то лечу?

— Не ты, а мы. Нужно с океанской станции привезти сюда несколько полезных вещей. Я договорился, что с тобой слетаю. У остальных и тут работа найдётся: оранжерею надо установить, да всякое разное по мелочи. Давай, пошли, я паёк тебе уже в катер отнёс.

— В десантный?

— Нет, он уже на орбите, ребята размонтируют ПАС и оставшиеся контейнеры с твоего челнока в него погрузят.

— А оранжерея нам зачем? Что сеять-то будем?

— А вот что благодетель нам привёз, то и посеем.

— Шутишь? Хочешь сказать, что смотритель предусмотрительно подготовил вам семена для выращивания? То есть он знал, что тут произойдёт? Как-то это странно.

— Ничего странного. Мы его давно просили это сделать.

— А почему не через базу?

— Почему, почему… Ты ж знаешь, что приказа на третий этап не давали. Кто б нам разрешил официально тут культивировать земные растения. Пришлось действовать по-другому.

В ангаре стоял один лёгкий катер.

— А второй где?

— Второй Вахит забрал. Он вместе с Арсеном попробует установить наше местоположение. Как видишь, все уже при делах. Одни мы припозднились.

— Разве за день не успеем слетать?

— Через материк не полетим. Зайдём с обратной стороны. Это раза в полтора дольше, но выйдет экономия аккумуляторов — камуфляж включать не будем. Кстати, гравикомпенсаторы я тоже отключу. Но ты парень крепкий, тебе не повредит. Вернёмся обратно уже ночью, через материк. Как раз одно дело надо будет сделать. Есть у меня идея…

— Как скажешь, — пробормотал Глеб, забираясь в кресло второго пилота.

Эпизод 6

Взлетели так резко, что Глеб едва не потерял сознание от перегрузки. С трудом перевёл взгляд на Андрея. Тому вроде было всё нипочём. «Силён, бродяга, — подумал Глеб. — Значит, и я выдержу. Хорошо, что не позавтракал».

Когда скорость стабилизировалась, Глеб попытался сделать вид, что прекрасно себя чувствует, но по насмешливому взгляду Андрея понял, что тот полностью считывает его состояние. Поэтому деланно покряхтел, устраиваясь в кресле поудобнее, и будничным тоном поинтересовался:

— И что положено герою за его подвиг?

— Пока что стандартная питательная пайка, — в тон ему отозвался Андрей. — Вон, в том отсеке возьми.

— Что это такое?

— Пирожки с бараниной и минеральная вода.

— С бараниной?! Где вы её взяли?

— Ну, с мясом. Запас. Ещё с базы осталось. Да ешь, ешь. Ничего с ними не сделалось. Главное, воды больше пей. Суховатые они на мой вкус. Но всё ж лучше батончиков.

Глеб молча жевал, периодически запивая водой. Внизу медленно проплывала горная страна с расцвеченными снегом пиками. Облаков практически не было.

— Долго нам лететь? — спросил Глеб, закончив с едой.

— Ещё полчаса до океана и потом часов пять. Что-то сегодня ты не разговорчив.

— Не хочу тебя отвлекать.

— А что меня отвлекать? Я в начале курс задал, проследил положение приборов, дальше автопилот ведёт.

— Ну, мало ли…

— А на этот случай тройная система подстраховки. Вот, смотри, тут и тут. Даже если случится чудо и все системы откажут, мы просто начнём планировать. Вот тогда можно будет беспокоиться. На худой конец, если не перейдём на ручное управление, просто плюхнемся в океан.

Глеб молча покивал головой. Он не сомневался ни в Андрее, ни в поведении катера, просто на душе было как-то неспокойно. Из головы не шёл последний сон. Ничего удивительного в том, что ему приснилось, будто бы он внутри изучаемого мира, не было. Сколько таких снов приходило раньше. Странным было финальное ощущение ясной безудержной ярости к человеку, которого он, кажется, и не знал вовсе.

— Рароги не используют быков тангра для боя.

— Что? — Глеб, погружённый в свои мысли, не сразу понял, к кому обращается Андрей, смотрящий прямо вперёд.

— Их ещё труднее оседлать, чем мешконосов. А их, как ты знаешь, ещё никто не оседлал. Ну, и в остальном в твоём сне есть мелкие недочёты, объясняющиеся личным восприятием.

— Например?

— В реальной свалке не получится битвы один на один, просто не хватит места. Там важнее не чистое индивидуальное искусство, а командная выучка и умение давить. Опять-таки важнее щит, а не меч. Ну и рароги, стоящие в отдалении от битвы, наблюдающие, как она идёт… Извини, это земной анахронизм. Здесь воюют не так.

Поглядев на расстроенного Глеба, Андрей улыбнулся и хлопнул его по плечу:

— Да не расстраивайся! Понимание придёт со временем. Но у меня есть к тебе один вопрос.

— Так спрашивай. Зачем тебе моё разрешение?

— Тут такое дело, — Андрей был очевидно смущён, что ему было не свойственно, — я бы хотел, чтобы ты меня правильно понял. У нас не было времени поговорить не о делах, а по душам. Сейчас есть. Скажи мне, зачем ты прилетел сюда? Разве не проще было бы остаться? Там…

— Нет, — Глеб ответил сразу, как будто бы заранее обдумывал этот вопрос. — Не проще. Понимаешь, у меня бывали в жизни моменты, когда нужно было сделать выбор, но я ничего не менял. Когда мы с женой формально прервали отношения, я подумал, а почему бы мне не сделать выбор, не начать всё с начала? Только в другом месте, в другом мире. Ведь меня ничего не держало. Так же, как и тебя.

— Ну, я-то официально отказался от гражданства Союза, а у тебя были хорошие перспективы на достойный пенсион. В конце концов, мог бы договориться слетать на Клад с какой-нибудь исторической комиссией. Правда, это было бы нескоро.

— Так ведь и я отказался! Иначе так быстро не смог бы прилететь. Средств как раз хватило на билет в один конец, но мне и некуда было возвращаться. Когда вокруг всё становится чужим и таким скучным…

— Да, понимаю. Жаль, что наша встреча случилась на фоне глобальных неприятностей, но получается, если бы ты затянул, мы бы могли больше и не встретиться.

— Получается так. Был вариант отправиться на Марс, в матричный заповедник. Лежал бы себе спокойно, грезил о несбывшихся надеждах. Там, конечно, было бы спокойней, да уж больно скучно. Так что всерьёз этот вариант я не рассматривал.

— Ну хорошо, а как ты представлял себе прибытие на базу? — продолжал допытываться Андрей. — Как разумный человек, ты должен был рассматривать возможность, что работы тебе не найдётся, и что тогда?

— А что тогда? Так далеко я не планировал. Отправили бы меня с базы обратно.

— Ох ты ж… Куда обратно-то? Сам же сказал, что тебе некуда возвращаться.

— Не знаю, — простодушно ответил Глеб, — может быть, завербовался бы в экспедицию по терраформированию, как в юности. Я слышал, эта профессия ещё востребована. А почему ты вообще спрашиваешь об этом?

— Хочу понять твоё внутреннее состояние, — честно ответил Андрей. — Я вижу, что тебе интересен Клад. Но одно дело исследовать его теоретически, в безопасном кабинете или на базе. Другое — практическая история. Тем более в складывающихся экстремальных условиях.

— Так я вроде всегда готов, — Глеб повёл плечами. — Прекрасно себя чувствую.

— Я не об этом. Физическая форма у тебя в порядке, каждому бы такую. Я говорю о терпении, об умении ждать.

— Что-то не понял. Поясни.

— В прежних условиях я бы без вопросов поручился бы за тебя. И ни на какое терраформирование не отпустил. Потренировали бы тебя, накачали знаниями, глядишь, через полгода приняли бы в стажёры. А может, и раньше. Но у нас нет полгода. Начинать надо уже вчера. Погоди, я не закончил, — Андрей жестом прервал собравшегося что-то возразить Глеба. — Знания я тебе даю, но оперировать ими ты начнёшь ещё не скоро. Нужно будет много наблюдать, ждать и анализировать. Вот я и хочу понять, не станет ли тебе скучно? Не запросится ли душа обратно? И притом учти — никаких материальных выгод тебе эти знания не принесут.

Глеб склонил голову набок, подумал секунд пять и твёрдо сказал:

— Нет. Не запросится. Я так думаю. Тот мир остался в прошлом. Теперь мой мир тут. Каким бы он ни был. А к чему ты сказал про материальные выгоды?

— Так на базе у нас работали не только энтузиасты. Для многих это отличная возможность обеспечить себе вторую половину жизни. Или осуществить свои желания.

— Да, слышал я такие разговоры… Но в чём проблема?

— А ты представляешь себе состояние человека, который вдруг поймёт, что то, к чему он стремился, отказывая себе во всех благах, теперь для него недостижимо?

— Да-а, пожалуй, это проблема. И что ты предлагаешь? Что будем делать?

— Пока лететь, — усмехнулся Андрей. — А там уж разберёмся.

Было видно, что он доволен результатом беседы.

Эпизод 7

Оставшееся время каждый проводил по-своему. Глеб шлялся по кабине катера, изучал внутреннее помещение, периодически делал упражнения, чтобы мышцы не затекли от долгого сидения. Андрей немного подремал, потом листал свои записи. Где-то в середине пути на связь вышел Вахит, но, увидев Глеба, перешёл на алфенский. Андрей ответил односложно. Глеб не стал выяснять, в чём дело. Будет нужно — посвятят.

К океанской станции добрались в районе местного полудня. Катер пошёл на снижение, и океанская гладь, казавшаяся сверху такой гладкой, вздыбилась барашками волн. Ощутимо затрясло. Но Андрей был спокоен.

— Тут бывают порывы свыше семидесяти метров в секунду. Хотя обычно порядка десяти-двадцати. При более плотной атмосфере, чем в горах и высокой влажности. В общем, я бы не рекомендовал прогулку на открытом воздухе.

— Гиблое место, — заключил Глеб. — А сверху смотрится идиллически. Но как же мы дойдём до станции?

— Сразу в ангар залетим, там автоматические створы.

Станция встретила тишиной и запустением. Собственно, она практически вся состояла из большого ангара, вырезанного в скальной породе на одном из островков южного архипелага. Глеб вылез из катера, покрутил головой. В одной стороне стояли непонятного назначения машины, в другой находились контейнеры и стеллажи. Прямо впереди у самой стены вверх вела винтовая лестница. Глеб попробовал прикинуть высоту рукотворной пещеры и пришёл к выводу, что в центре она достигала метров тридцати.

— Неуютно тут у вас. Можно было дизайн поприятней придумать.

— Погоди, сейчас я музыку включу, — ответил Андрей, листая свой СВИток.

Глеб подумал, что друг шутит, но через пару секунд раздался мерный низкий гул.

— Это ещё что?!

— Вентиляцию включил. Ангар полностью герметизирован. При отсутствии людей нужды в этом нет. Слушай, если интересно, можешь пока подняться наверх, в комнату управления. Заодно разомнёшься. А мне тут кое-что поискать надо.

Глеб послушно полез вверх по винтовой лестнице. Наверху была маленькая комната с пультом управления, большим экраном и топчаном, на котором с трудом поместились бы два человека. Экран показывал вид на океан, немного захватывая кусочек каменистого побережья

«Чисто древний маяк, — подумал Глеб. — Только запахов не хватает да морских артефактов. Вот на ту стену можно было бы повесить штурвал, здесь полочку с подзорной трубой. Только почему нет сиделок?! »

Сиделки обнаружились под топчаном. Точнее, это были две крепко сколоченные деревянные табуретки. Глеб поднял одну, осмотрел. Похоже на ручную работу. Кто ж это так развлекался? Однако аутентично тут. Прилёг на топчан, заложил руку за голову и прикрыл глаза, казалось, на секунду.

— Глеб, ты там не заснул?! — сказал СВИток голосом Андрея.

— Я?! Нет! Я тут… смотрю. Интересно тут, — Глеб пришёл в себя и поднялся, скорее, вскочил на ноги.

— Я знал, что тебе понравится. Давай, спускайся, работа есть.

Андрей стоял около одного из стеллажей.

— Так. Берёшь вот эти две коробки и тащишь их в катер.

— А что, погрузчиков тут нет?

— Есть, но сегодня он в отпуске. И ты вместо него. Давай, покажи сноровку. А я третью возьму.

Коробки оказались неожиданно лёгкими для своего размера. Глеб оценил юмор Андрея.

— Что в них такое?

— Прессованная зерновая лапша.

— Откуда она тут?

— Из первого транспортника. Когда Клад ещё не был закрыт, собирались здесь целую базу строить. Вот для строителей на первое время и завезли.

— И машины те для них?

— Ну да. Целый город планировалось прокопать.

— Так, может, ещё и нам что сгодится?

— Машины-то вряд ли, там специфическое топливо нужно, да и как мы их перетащим в горы? Но кое-чего найдётся. Ставь сюда, теперь пошли за второй партией.

— Куда нам столько лапши?

— С едой — всё. Возьмём коробку с молекулярными ключами и пакеты с уномом.

— Это ещё что за зверь?

— Универсальная обёрточная материя. Давно уже не используется, но нам пригодится, — Андрей, видя недоумённый взгляд Глеба, пояснил: — Теплицу обтягивать будем. Ну и для нижнего белья сгодится. Не очень эстетично, зато дёшево и практично.

— А куска этого, как его… брезента нет?

— Есть, но он как раз менее практичен. Его структуру изменить не получится. Хотя знаешь что, захватим-ка рулон. Палатку сделаем. Как думаешь?

— Шутишь?

— Нисколько!

— Тогда берём, конечно. Не лететь же второй раз.

Так, с прибаутками, постепенно загрузили весь катер. Последним впихнули ящик с какими-то деталями. Тут пришлось воспользоваться автопогрузчиком.

— Шустро управились, — резюмировал Андрей. — Теперь можно перекусить и отдохнуть.

Эпизод 8

Ели молча, прямо посреди ангара, рядом с катером. Андрей заварил фирменный чай на каком-то диковинном агрегате. Глеб долго пытался вспомнить его название, то так и не преуспел. Скорее всего, он вышел из моды лет двести назад. Этот период Глебу никогда не был интересен. Ну да, началась межзвёздная экспансия, освоение близлежащих планетных систем, формирование новых отношений внутри человеческой цивилизации, сопровождавшееся разрушением старых государств и созданием новых политических систем. Короче, скукота! В истории Земли были более интересные эпохи.

— Ну что, обратно? — Глеб деловито вскочил на ноги, отряхнул руки.

— Нет, брат, рано. Если сейчас отправимся, к материку подлетим засветло. Нужно подождать ещё пару часов.

— Чем тогда займёмся?

— А займёмся мы физподготовкой.

— В каком смысле?

— Ты тренировался всё это время, да, по-моему, и в прошлом, как индивидуальный боец, как поединщик. Но здесь никто тебя на поединок выставлять не станет. Да и поединки здесь как-то не в чести. Это наше земное прошлое, нужно оставить его на Земле.

Андрей вздохнул и покрутил в руках деревяшку

— Ты, я помню, интересовался спортом прошлого. Раньше на Земле культивировали одну командную игру...

— Это ты о футболе? — вставил Глеб, не дав Андрею договорить. Андрей пристально поглядел на друга.

— Нет. Не о футболе. Точнее говоря, и о нём тоже, но косвенно. Навыки футболиста тебе на войне вряд ли пригодятся. Эта игра была не так популярна и довольно жестка. И дольше всего её популярность продержалась… Как думаешь, где? А я отвечу — в Новой Зеландии, многократном чемпионе мира на Земле, — Глеб удивлённо поглядел на Андрея. — Да не удивляйся ты, эта игра — регби. Там в процессе тренировки развивается навык, необходимый щитовому бойцу. Упорное давление на противника в прямом смысле.

— Понятно. Когда-то для праздника на втором этапе обучения мы отрабатывали свалку в группе, но я был моложе и не такой сильный. Но упорства я вряд ли растерял. Только было это довольно давно. Последнее время я тренировался именно как поединщик. Для свалки нужна группа. Но заниматься можно и вдвоём и даже одному на тренажёре.

Глеб встал против Андрея, покрутил плечами, разминаясь.

— Давай подавим. Очень подошёл бы также навык вольной борьбы, да и вообще любой борьбы, насколько я знаю.

— Насчёт борьбы я как-то не подумал, — растерянно произнёс Андрей. — А ну...

Сшиблись неслабо. Андрей был худее Глеба, немного выше и менее массивный, но сдвинуть его удалось не сразу. Точнее сказать, только тогда, когда он сам этого захотел.

— Давай-ка попробуем ещё раз, — сказал уязвлённый Глеб. — Кажется, я понял одну тонкость.

Но и в этот раз ничего не получилось. И в третий. Только на четвёртый Глеб, изловчившись, поймал Андрея на подсечку. Андрей, хохоча, повалился на жёсткий пол.

— Вот же ты поросёнок!

— А что? В бою все средства хороши.

— Ага, тут ты прав. Замешкался я слегка. Ладно, на первый раз хватит. Тут есть небольшая душевая, можно освежиться, заодно бельё простирнём.

— А высохнуть успеет?

— Так тут и сушилка есть.

— Ты бы лучше сказал, чего тут нет…

Обратно вылетели на закате. На этот раз старт проходил в щадящем режиме. Местное светило собиралось сесть в неспокойный океан. Андрей что-то фиксировал в СВИтке, Глеб дремал. Ещё один день на Кладе подходил к концу. А сколько их ещё будет?

К суше подлетели уже затемно. Быстро миновали пустынный южный берег и неширокое внутреннее море. Затем Андрей взял управление на себя и повёл катер одному ему известным маршрутом.

Зависнув над выбранной точкой среди лесного массива, Андрей произвёл сканирование на предмет наличия крупных теплокровных. И, не обнаружив ничего подозрительного, стал снижаться, погасив внутреннее освещение.

— Так. Ты подожди меня внутри, я скоро.

— А если что…

— Ничего. Я же сказал — я скоро, — жёстко отрезал Андрей. Тут уж не поспоришь, Глеб хорошо знал этот тон.

Андрей отсутствовал довольно долго для кратковременной отлучки. Глеб было начал волноваться, пытался вглядываться в кромешную темень, но не видел ровным счётом ничего. Андрей появился внезапно и с другой стороны.

— Всё в порядке, можем лететь.

— Скажешь хоть, чем там занимался?

— Траву собирал, — Андрей показал пучок каких-то местных растений. Потом пояснил: — Медику нашему пригодится. В ней есть полезные вещества, которые могут нам помочь в… В общем, помогут.

Катер бесшумно поднялся в воздух и взял курс на станцию в горах. Никто из находившихся в нём не заметил, что за посадкой и взлётом наблюдала пара любопытных глаз.

«Интересно, что можно было найти в такой темени? — думал Глеб. — Может, Андрей был занят чем-то секретным, о чём мне пока знать нельзя, а пучок травы сорвал для вида? Но Андрей никогда от меня ничего не скрывал. Мог не договорить, но сделать что-то для вида, чтобы ввести в заблуждение. Нет, это на него не похоже. Тогда в чём дело? Может, попробовать его разговорить? »

— Что-то от Вахита сведений давно нет, — потянувшись, сказал Глеб.

— Да, — ответил Андрей.

— Как думаешь, чего он там намеряет?

— Что бы он ни намерял, нам потом с этим жить.

— Но в любом случае можно будет послать сигнал в Центр, на Землю, ну, я не знаю…

— Можно. Это нам будет стоить половины запасов всей нашей энергии. Но это не критично, — медленно ответил Андрей, явно думая о чём-то своём.

— А что ты там, в темноте, делал?

— Так, по работе, полевые исследования проводил.

— В темноте?

Андрей повернул голову к Глебу и очень чётко сказал:

— Родной мой, когда ты будешь готов, я тебе всё расскажу. Пока что лишняя информация тебе только помешает. Уж поверь мне.

— Да я верю, — обескураженно сказал Глеб. — Я ж не настоящий проникатель. У меня даже формы нет.

Андрей хотел было ответить, но тут замигал сигнал передачи.

— Ха, вот и Вахит на связи.

Это и правда был Вахит. Он начал говорить на алфенском диалекте, но Андрей, поморщившись, перебил его:

— Говори нормально, тут скрывать не от кого. Замерили координаты?

— Замерили, — голос Вахита звучал как-то странно.

— Ну и где мы находимся?

— Находимся мы, судя по всему, там же, где и находились изначально. Мы провели три замера для надёжности по известным пульсарам с коррекцией по сверхновым.

— Так это хорошо.

— Погоди, я не закончил. Находимся мы там же относительно ближайших звёзд. Только… — Вахит замялся.

— ЧТО?

— Только за полторы тысячи лет до нашего времени.

Эпизод 9

Прошло уже два с половиной местных месяца, как люди основали на Кладе свою колонию. Первоначальный шок, вызванный потерей связи с Базой и осознанием полного отрыва от привычного мира, постепенно уступал место бытовой обыденности. Проще всего было проникателям. Для них практически ничего не изменилось. Изо дня в день выполняя свои обязанности по наблюдению за Кладом, можно было абстрагироваться от того факта, что теперь данные наблюдения передавать некуда.

Остальным было сложнее. Андрей с Вахитом сперва даже не хотели раскрывать информацию о том, что система планеты оказалась в прошлом. И что даже если умудриться послать свифт-сигнал, принять его будет некому. Тогда Глеб, оказавшийся невольным свидетелем разговора, сказал веско и безапелляционно, что начинать новую жизнь с обмана как-то неправильно. Решено было сказать как есть, добавив, что если один раз произошёл спонтанный пространственный провал, то он может произойти и снова, в обратном направлении. А физиков, способных рассчитать вероятности этих событий или опровергнуть возможность возврата в своё время, на станции не было. Поэтому такая полуправда давала людям призрачную надежду и силы жить дальше, занимаясь благоустройством нового местожительства.

На материке заканчивалась календарная зима, но в горной долине, где была расположена станция, это было не так заметно. Только дневного света стало чуть больше, и температура окружающего воздуха слегка повысилась. Зато первый урожай дала гидропонная теплица. И это не могло не радовать. Теперь колонисты были обеспечены всем необходимым. Оставшиеся работоспособными камеры наблюдения частично переориентировали для научных целей, остальных пока с лихвой хватало проникателям для контроля основных племён. К сожалению, их число пришлось ограничить четырьмя, иначе просто нереально было отследить поступающую информацию.

Следы Ворона так и не нашлись. Равно как и следы несанкционированного проникновения. С потерей базы было утрачено большинство технических возможностей. Оставалось только визуальное наблюдение оставшимися работоспособными камерами. И планируемое внедрение на местность.

Это уже не считалось предметом обсуждения. Те проникатели, которые первоначально были против, даже Ян Залесский по прозвищу Лекс, согласились с точкой зрения, что без личного присутствия на местности, без полноценного контакта ценность в деятельности проникателей постепенно сойдёт на нет. Запаса летающих камер ещё хватало, но без снабжения с базы они постепенно выходили из строя. Ещё года три и единственное, что останется, — это контролировать периметр станции да наблюдать с орбитального блока крупномасштабную картину. Вопрос был в том, как именно производить внедрение.

Основных вариантов было два: либо тайное внедрение под видом местного жителя, либо создание современного лагеря невдалеке от какого-либо племени. Последний вариант отстаивали Светозар Берич и Арсений Вязов, откликавшийся также на прозвища Арсен и Вяз. Первый — Джафар Неёлин, Андрей Семиреченский и Артур Вахитов. Споры гремели не шуточные. С одной стороны, предполагался определенный риск длительного воздействия местной среды и невозможность оперативного спасения в случае конфликта с местными племенами. Зато полноценное погружение в общность кладян позволяло получать неискажённую информацию. Чего никак не могло быть при втором варианте, который представлялся более предсказуемым и безопасным, но более трудоёмким для обеспечения, поскольку предполагал поддержку и лагеря, и станции одновременно. Для окончательной оценки проникатели привлекли к обсуждению трёх пилотов-патрульных. Глеб Петров сразу отказался давать какие-то комментарии, заявив, что вообще против того, чтобы куда бы то ни было отлучаться со станции. Мол, если уж так всё случилось, то нет никакого смысла продолжать исследования Клада, проще обеспечить сравнительный комфорт и безопасность на станции в горах. Его сложно было винить за такую позицию. Он был с планеты Омега, которая входила в Лигу, в прошлом мире у него осталась многочисленная семья, которой он зарабатывал на Кладе на сносное существование. Зарина Стоунбрейкер, которой жутко не нравилось, когда её называли по имени, больше склонялась к первому варианту. Исключительно в силу молодости и увлечённости психоисторией и этологией. Она предпочитала, чтобы её называли Зиной. Так, по её словам, звали древнюю воительницу (Глеб про такую воительницу не слышал, но, проведя небольшое исследование, выяснил, что имеется в виду Зена — выдуманный персонаж, широко известный в двадцать первом веке благодаря телевидению). Точку в обсуждении поставил Юри Кукос, главный на тот момент среди пилотов. Он просто рассчитал, что при полноценном снабжении отдельного лагеря ресурсы катеров исчерпаются через пару лет. Если, конечно, не удастся за этот срок наладить промышленное производство энергетических аккумуляторов. Или других элементов питания.

Таким образом, вариант остался один — тайное внедрение с полноценной адаптацией на местности. Это никоим образом не мешало жизнедеятельности оставшихся на станции случайных посетителей и учёных. Им в большинстве своём было не до профессиональных проблем проникателей.

На закрытых совещаниях, куда по настоянию Андрея из непричастных был приглашён только Глеб, разработали план перехода на третью стадию. Первый этап, предполагавший создание аутентичной одежды и вооружения, был уже пройден. Теперь все проникатели, которых потенциально могли задействовать для внедрения, проходили дополнительную медикаментозную обработку, позволявшую без труда воспринимать местную органическую пищу. Далее предполагалось, что четверо из них постараются вжиться в курируемое им племя с целью сбора сведений. Каждому проникателю-внедренцу назначался напарник-дублёр, который оставался на станции, готовый в любую секунду выйти на связь в экстренном случае. Регулярную передачу информации планировались делать не чаще, чем один раз в день. В остальном проникатель должен был действовать исключительно автономно.

Андрей с Глебом составляли связку «Рарог». Вахит поначалу пытался урезонить Андрея, приводя аргументы, что Глеб ещё не готов к таким обязанностям, но, в конце концов, сдался, резюмируя, что если им охота сходить с ума, то это их личное дело. Сам Вахит собирался внедряться к алфенам. Оставалось выбрать ещё двух человек для тлегалпов и оппов. И если для оппов кандидатов было несколько, то с тлегалпами была проблема. Контроль над их племенами был практически потерян, поскольку профильных специалистов по ним на Кладе не осталось.

Эпизод 10

Джафар залез в палатку Андрея, которую установили в отдалении от станции, рядом с озером.

— Хайре, отшельник. Вот, принёс тебе поживы.

— И тебе не хворать, — в тон ему ответил Андрей. Он жил в этой палатке уже несколько дней, полностью перейдя на местную пищу, которую ему специально синтезировали. — Сам наловил?

— Не. Химика нашего, любителя поймал. А уж чего он там тебе настругал… Короче, тебе есть, бедняга.

Джафар вытащил из сумки кусок вяленого мяса, что-то наподобие сыра с жутким запахом и толчёных зёрен дьярбы:

— Джон говорит, что это аутентичная пища. Я проверил. Точно аутентичная. Обычный человек такой продукт переварить не сможет.

— Пробовал, что ли?

— Зачем? Просто химический анализ провёл. Ну и нос с глазами меня пока не обманывают.

Андрей откусил мяса, сыпанул в рот зёрен, пожевал, потом запил водой:

— А что, неплохой вкус.

— Я надеюсь.

— Надеешься, что тебе придётся это попробовать?

— Уверен. Но лучше я буду сам добывать еду. Джон Смит хороший парень, но пищевая химия — не его профиль, скорее, хобби, мог в чём-то и ошибиться.

— Профильные данные ему давали мы. А других специалистов у нас нет. Так что какая разница? За неимением лучшего, пока я не перешёл полностью на подножный корм…

— Ещё успеешь. Как раз об этом я и хотел поговорить. Андрей, я не пойму, почему ты так настойчиво отказываешься от радиомаяка?

— Почему настойчиво? Я принципиально от него отказываюсь. Сейчас объясню почему. Во-первых, я хочу на внедрении быть максимально независимым от цивилизации. Это поможет мне быть собраннее. Во-вторых, я полагаю, и полагаю небезосновательно, что рароги могут чувствовать…

— Маяк?!

— Нет, они не знают таких понятий, но могут ощущать некое чужеродное влияние.

— Почему же они тогда не чувствуют наши камеры?

— Тут другое. Если они и ощущают чьё-то незримое присутствие, то считают это взглядом неба, которое и днём может следить за ними. Это вписывается в их парадигму. С передатчиком внутри может возникнуть коллизия, что некто незримый рядом с ними. Поэтому для связи со станцией я буду уходить в отдалённые места. Тогда, когда посчитаю, что никого не потревожу.

— Ох! Ты так усложняешь нашу задачу, — Джафар выглядел искренне огорчённым.

— Да ты не беспокойся. Рарогов никак нельзя обвинить в кровожадности. И вы всё равно будете следить за мной через камеру наблюдения.

— Оно, конечно, так… но… — Джафар пытался подыскать объективные аргументы, хотя уже понимал, что Андрея ему не переубедить. — Мы сможем только наблюдать. Если повезёт, то отреагируем не ранее, чем через час. За это время может случиться… Да что угодно!

— С нами всегда может случиться всё что угодно. Ты ж на себе маяк не носишь?

— Сравнил тоже, — хмыкнул Джафар. — Но всё-таки я переживаю за тебя.

— Всё не можешь мне простить, что я выбрал своим связным Глеба?

— Нет, но… Да. То есть нет, — Джафар нахмурился. — Не путай меня. Я понимаю, что Глеб твой старинный друг, ты ему доверяешь. Парень он хороший. Здоровый. Может быть, даже здоровее Лекса. Я вообще ни его, ни тебя не обвиняю. Просто считаю, что лучше бы справился с ролью твоего напарника.

— Джаф, — Андрей наклонил голову так низко, что практически коснулся лба своего собеседника. — Я знаю, что ты справился бы и с ролью внедренца тоже. Но нас тут мало. И ты важен на станции в качестве координатора всех групп. Ну, а если случится что-то неприятное… Что ж, этого нельзя исключать полностью. Вот тогда ты всех нас спасёшь.

— Хитро выкрутился! — Джафар выглядел расстроенным, но польщённым. — Раз уж я координатор, то высаживать тебя будем под чётким контролем, не позже, чем за полчаса до предполагаемой встречи.

— Опять ты за своё! Мы же уже обсуждали, для адекватного встраивания в обстановку мне нужно высадиться дня за два, максимум за световые сутки. Пройти по местности, развести костер, заночевать. Иначе рароги могут учуять незнакомый запах.

— Не согласен. Пахнуть ты и должен по-другому.

— Ну не внутренним помещением катера?!

— Это мы решим, дерьма какого-нибудь накидаем внутрь. Потом отмоем.

— А как я буду выглядеть при встрече, если меня полчаса назад высадили? Явно не как давно идущий по горам.

— Начнёшь готовиться недели за две на последнем перевалочном пункте. Я тебя лично погоняю. Но высадка будет за полчаса. Как я и сказал. Одежду можешь разнашивать прямо сейчас.

— Слушаюсь, командир, — с улыбкой ответил Андрей.

Анализ камер наблюдения. Спрадатско-платское пограничье:

Очень сильно вздыбленный рельеф местности, и, поскольку это уже зона альпийских лугов, хвойные деревья чрезвычайно редки. Гранитные и базальтовые пласты соседствуют с выходами глины и кварцевого песка. Каменистое горное ущелье дробится осыпями и распадками и нельзя выработать чёткий ориентир. Но спрадаты, работающие здесь, хорошо знают местность, и нигде не видно бесцельно бредущих или праздно шатающихся. Под приметной им ложбинкой вход под поверхность. В течение дня отсюда группами выходят спрадаты с заспинными сумками, набитыми рудой, и направляются к выходу из ущелья. Весьма сложный прерывистый путь вдоль осыпей. Можно заключить, что здесь трудятся рабы или военнопленные, хотя ничего подобного наблюдателям слышать не приходилось и никаких надсмотрщиков нигде не видно. При выходе из ущелья — небольшая зелёная долина с формованными из глины дымящими печами для выплавки. Ниже из лесной зоны быки-тангра с погонщиками тянут стволы деревьев для растопки. Нелёгкий путь как для кладян, так и для быков. Но никто не спешит и не суетится. Похоже, такой ритм выработан довольно давно. Иногда вдоль ущелья с рудником, прямо по неровностям гор гонят стада своих быков тангодры. Видимо, на летние пастбища. А ещё выше рудника прямо по отвесной стене карабкается со своим малышом рара. Для всех племён этого народа это добрый знак.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 232425 26 27 28 Следующая ⇒