М.Х. Боросон «Девушка без лица» («Хроники даоши» - 2) 8 страница

Он подошел ближе. Я ощущала тепло его кожи, запах миндального масла, от которого его волосы так сияли. Его ладонь коснулась моего плеча, пока нежно, но твердо. Его дыхание задело мои волосы.

Сю Шандянь хотел сломить мою волю, навязать мне любовь и растоптать меня, и я послушно повернулась к нему, как направляла рука, старательно слушая его дыхание.

Повернувшись, я сожалела лишь об одном. Я хотела бы увидеть выражение лица Сю Шандяня, когда он заметил, что мои глаза закрыты, и понял, что еще не овладел мною, и увидел, что заточенный металл летит на звук его дыхания. Я сожалела, что не видела, как мой веревочный дротик ударяет его по лицу, было бы веселее для моего холодного гнева, если бы я видела урон своими глазами, но я заставляла себя держать их закрытыми и слышала стук, с которым мое оружие било по кости его лица или головы.

Я надеялась, что удар разобьет ему череп, но его вскрик и стон, пока он падал на пол, не были звуками мертвеца. Пока что.

Когда божество Гуань Гон шел в бой, он носил красную повязку на глазах, что подчеркивала величие, хоть он не мог видеть. Я воззвала к тому божеству-воину, чтобы отыскать силы, пока я не могла видеть. Я взмахнула высоко ногой, напрягла пятку и с воплем «Гуань Гон!» опустила ногу на мужчину, как топор на дерево. Я ощутила удар, услышала его вопль. Я топнула по нему, словно конь копытом, он в панике отползал от меня.

Голос заговорил в моем разуме:

«Убей его, убей сейчас, Ли-лин, или он тебя захватит. Один взгляд на него уничтожит тебя. Священное место в памяти, где хранится твое время с мужем, вечное и полное любви, будет потеряно. Убей его, или он захватит тебя и разорвет на кусочки. Убей его, или он использует тебя. Убей его, или он бросит тебя сломленной. Убей монстра. Жестоко. Дважды. Сделай труп неузнаваемым».

Ярость говорила мне убить его, но интеллект, мой спокойный центр, анализировал и оценивал ситуацию… и тоже говорил убить его.

Будет непросто. Я не впервые билась с мужчиной, хотя еще ни разу не делала этого с закрытыми глазами. Как сильно он был ранен? Я не должна была открывать глаза. Чтобы оценить ситуацию, я коснулась шипов на боку моего веревочного дротика. Они были в его крови, но она не стекала с них. Мне нужно было попытаться снова. Я была не против, в первый раз было весело.

Он шумно поднялся на ноги, отошел на шаг.

- Открой глаза, - сказал он, но важны были не слова, а как он их произнес: он говорил немного невнятно, словно губы или зубы пострадали, но я не смогла устроить ему сотрясение мозга или сломать челюсть.

- Маленький мертвец, - сказала я. – Считай это твоей великой ошибкой. Не стоило околдовывать меня.

Я слышала, как он расхаживает вне радиуса моих ударов. Он искал стратегию.

- Открой глаза, Ли-лин, - сказал он.

- О, мои глаза были открыты, Сю Шандянь, - сказала я. – Я вижу, кто ты. Ты проклял свою маленькую жену деревом-вампиром, убил ее ради удачи за игорным столом? Продвигаешь своего Городского бога, чтобы не переживать, что мой отец или я поймут, что ты использовал некий магический предмет, чтобы жульничать в играх и зарабатывать деньги?

- Дело не в деньгах и играх, - сказал он. – А в победе, Ли-лин. Победитель особенный, и все это знают. Он не такой, как остальные.

- Думаешь, обман делает тебя лучше других.

- Я лучше, - сказал он. – Я не рабочий, Ли-лин. Я не обычный человек, терпящий перемены, накапливающий достаток годами повторяющихся действий. Труд ниже меня. Я просто важнее всех остальных. Это факт, Ли-лин. Я намного важнее. Когда я был ребенком, дерево научило меня, что некоторые люди важны, а другие – нет. Оно выбрало меня и освободило от оков, и я спросил, почему не освободить всех нас? И моих товарищей-рабов? Но дерево знает все, и оно научило меня не переживать из-за других. Я должен был принять, что мои друзья не важны. Только я был важен.

- Древнее злое существо сводит тебя с ума.

- Разве безумно знать чье-то достоинство? Открой глаза, Ли-лин, посмотри на меня и поймешь, что я прав. Когда ты меня увидишь, ты все поймешь.

- Что я пойму?

- Что я лучше тебя, - сразу сказал он. – Открой глаза, Ли-лин. Один взгляд, и ты поймешь, как ты низка. Когда ты осознаешь, что ты бесполезна, ты приползешь ко мне по грязи и поблагодаришь за рок. Обещаю.

От его образа мыслей было не по себе. А потом я подумала о кое-чем хуже, скривилась.

- Ты и с женой так обошелся? Проклял ее и…?

- Нет, не так. Порой я заставляя ее забыть то, что она видела, но я не хотел ее такой. Может, через пару лет, если она окажется милой и сильной.

- Сильной? Ты проклял бы ее, если бы она развила силу?

- Конечно, - сказал он, намекая тоном, что это очевидно. – Зачем мне топтать женщину, учить ее, что она – мусор, если она не сильна? В этом нет игры. Нет победы. Ты – сильная, Ли-лин, и когда ты откроешь глаза и посмотришь на меня, я буду торжествовать.

- Ты не успокоишься, пока не сделаешь меня проигравшей?

- Не проигравшей, - сказал он. – Просто трофеем.

- Я не знала, что у тебя такие грязные помыслы, - сказала я. – У тебя рот Будды, а сердце змеи, Сю Шандянь. Ты испорчен встречей с чем-то сильным и чужим. Знаешь, что это за дерево? Чего оно хочет?

- Открой глаза, и я расскажу, - сказал он. – Ты можешь быть мне слугой, Ли-лин. Моей горничной. Ты будешь собирать для меня косточки и сшивать из них зверей. Ты сможешь собирать яд гремучих змей для моих проклятий. Я даже дам тебе готовить мне еду и стирать мою одежду. Открой глаза, и ты найдешь себе новых богов. Богов, которые заставят тебя ползать в грязи и научат, что ты заслуживаешь этого.

- Думаешь, я такая низкая и недалекая? Так нападай. Я не открою глаза, но ты можешь ударить первым.

- О, жертва не понимает свою роль? Ты меня не заманишь, Ли-лин.

- Потому что ты трус, Сю Шандянь. Даже с закрытыми глазами я тебя одолею, убийца детей.

- О, Ли-лин, ты себя слышишь? Какой глупец будет играть с тобой? Ты говоришь, чтобы я бился, иначе я слаб, но мне плевать, что ты думаешь обо мне, когда твои глаза закрыты. Но ты все равно откроешь их и увидишь, что я намного лучше тебя.

Я сглотнула, напрягшись. Мне нужно было биться или убегать, и мне нужно было как-то сделать это без зрения. Вслепую я могла наткнуться на предметы, т я не смогу уклониться или отразить удар. И мои удары будут случайными. Но закрытые глаза были не единственной проблемой.

На стороне Сю Шандяня была сила мужского тела, он мог ударить мощнее, дотянуться дальше, но я раньше как-то справлялась с мужской силой. Оружие в руке помогало мне бить дальше, и я использовала уверенность и гордость мужчин. Ими были легко манипулировать. Играть Сю Шандянем должно быть просто.

Он был со мной в комнате, смотрел на меня, пока я слепо готовилась к атаке, которая могла произойти в любой миг. Я опиралась только на слух, и биение моего сердца гремело в голове в тишине.

Что я знала о его технике боя? Ничего. Я не знала, учился ли он, но я знала, что он мог скрывать статус отличного воина так же легко, как скрывал статус убийцы-маньяка, порабощенного древним злом.

Что он знал обо мне? Этот вопрос был важнее. Он знал, как я обычно действовала в минуты кризиса? Он знал, что столкновения наполняли меня не только тревогой, но и трепетом? Он знал, что от жестокости мое тело напрягалось, но внимание повышалось, и решения становились безжалостными?

- Прошу, Сю Шандянь, отпусти меня, - умоляла я. – О, пожалуйста, я умоляю, отпусти меня.

- Хитро, Ли-лин. Если бы ты попробовала это минуту назад, я мог бы попасться, но нет. Ты опасная, как змея.

- В этой комнате змея не я, - сказала я.

- Вот как? Но будешь, когда я захочу. Ты будешь ползать на животе, высовывать язык как Мадам Белая змея. Моя маленькая змейка, ты сделаешь все ради моего внимания. Это будет мило.

Что он затеял? Говорил, говорил. Может, видел, как мне было не по себе от его наглости, и как я в любой миг могла проиграть.

Он пошел по полу вдали от меня. Я шагнула глубже в комнату, чтобы сбежать, но не знала, где был выход. Я слышала, как Сю Шандянь рылся в выдвижных ящиках.

- Ах, вот! – он усиленно изобразил радость. – Угадай, что у меня в руке, Ли-лин.

Я молчала.

- Я подскажу. Сделаю проще для тебя. Как называется штука, которая убила твоего мужа?

Я молчала.

- Открой глаза, или я пристрелю тебя, - сказал он.

Во рту пересохло. Я молчала.

- Я целюсь в тебя, - сказал он. – Угадай, в какую часть тела.

Я не говорила, просто заняла защитную стойку, повернувшись на его голос.

- Пиф! – сказал он. – Пиу-пиу-пиу! Открывай глаза! Если металл попадет тебе в мозг, заметит ли кто-нибудь разницу? А?

«Думай, Ли-лин», - что я знала о нем? Он играл на удачу, а не стратегию. Он видел в удаче знак, что он особенный, важный. Мог ли у него быть пистолет? Я не знала, что думать.

Но я знала, что он играл с моим боссом. А босс любил добавлять за столом и американские игры. Он стрелял, играл в покер…

Злил меня. Оскорблял. Угрожал оружием, которого могло и не быть. Вспомнил о смерти Ракеты. Он говорил так, как игроки в покер жульничали над картами, бросая вызов, чтобы враг занервничал и ошибся. Сю Шандянь играл со мной в покер. Он сбивал меня с толку словами и действиями, заставлял меня поступить безрассудно, потому что всего одна моя ошибка, и я буду навсегда принадлежать ему.

Пистолет был блефом. Он заставлял меня нервничать, запутывал, его слова были боевой тактикой.

Мне нужно было мыслить стратегически. Обычный подход работал против наглых мужчин. Что сделает умный, столкнувшись с противником, вооруженным и знающим боевые искусства, но меньше и слабее него, еще и слепым?

Что он сделает дальше? Какой была его цель? Его проклятие все еще могло меня сломить, так что он не будет меня убивать, только… собьет. Он не хотел мне смерти – это было бы тратой чар, и если он хотел растоптать сильную женщину, сделать ее своим трофеем, он не хотел труп. Ему нужно было обезвредить меня и заставить открыть глаза.

Он точно держал тупой инструмент. Сю Шандянь взял какую-то дубинку и собирался ударить ею по моей шее или по моему плечу. Он ударит так, чтобы оглушить меня, а потом обезоружит. Слепая и без оружия, растерянная и оглушенная, я не смогу одолеть противника, который был с дубинкой и мог видеть.

Но даже слепая, я была вооружена и обучена, и только дурак подошел бы ко мне спереди. Ему нужно быть сзади, но этого я не допущу, так что он попытается обманом заставить меня развернуться в одну сторону, а сам нападет с другой.

Я прислушивалась к тихим шагам, дыханию, к всем знакам, указывающим, где он и что делал. Я слышала только свист веревки, которую раскручивала.

Что-то разбилось слева от меня, и я направила снаряд на веревке в другую сторону. Он попал по телу человека, я услышала резкий выдох. Теперь нужно было действовать, пока неожиданность была на моей стороне. Я повернулась, но бросилась не на него, а туда, где он проклял меня, к чаше с водой, стала искать руками, вытянутыми перед собой, нужный предмет.

Убийца двигался за мной тихо, а не быстро. Я представила, как он поднял дубинку, готовый ударить меня по голове.

Я повернулась к нему с найденным предметом, взмахнула тяжелым полотенцем как плащом. Оно повисло на твердом предмете, и я напала следом, даже не пытаясь навредить, просто проверяя, все ли на месте.

Проверяя, что полотенце скрывало лицо Сю Шандяня.

Открыв глаза в светлой комнате, я сжала кулак, сформировав Удар-кинжал, и вонзила твердые пальцы в ту часть полотенца, что прикрывала глаз Сю Шандяня.

Он закричал, и я с силой ударила кулаком по его рту. Сначала я ощутила ткань костяшками, потом мягкость – губы – сменились твердостью – зубами. Я хотела бить и дальше, пока он не умрет, но он, пока метался, задел дубинкой выше моего локтя, и онемение сковало пальцы. Он отпрянул от меня.

Он потянулся к полотенцу, и я отвернулась, посмотрела на окно и закрыла глаза. Он взревел за мной, и я побежала вслепую, замахнулась веревочным дротиком. Окно разбилось, а я мчалась вперед, пока не посыпались осколки.

Я выбежала на балкон. Не зная, где были перила, ощутив доски под ногами, я прыгнула, как кузнечик, с закрытыми глазами падала со второго этажа на испуганную толпу.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

Мы с Ракетой часто играли: я бежала к нему, а он подставлял ладонь, я опускала на нее ногу, и он подбрасывал меня вверх. Я переворачивалась и пыталась пролететь круг, приземлиться на ноги лицом к нему. Это была лишь игра, трюк, но так я научилась падать.

Я падала со второго этажа. Все внимание ушло на правильное падение. Я рухну на человека или тротуар? В любом случае, нужно закрыть лицо, вытянуть тело и…

Удар. С воплем смятения я словно рухнула на кулаки, и голоса спрашивали: «Что случилось?». Я скатилась с мужчин, на которых упала.

Лежа на боку с закрытыми глазами, я сказала:

- Простите, - обращаясь ни к кому и ко всем. Шаги снова застучали, пока я поднималась на четвереньки.

- Так нельзя, - сказал голос. Другой: - Ты кем себя возомнила, падая с неба? – третий: - Почему ее глаза закрыты?

- Мне очень жаль, - сказала я, поднимаясь на ноги, пока они шли мимо.

Другой сказал:

- Безумная, - я слышала, как голоса шептали слова сумасшедшая, белоглазая, сломанная.

Я стояла, но не посмела открыть глаза. Я не могла ничего видеть. Пальцы покалывало там, где Сю Шандянь ударил меня по руке. Мужчины толкали меня. Я ощутила, как ладонь сжала мой рукав. Я тут же отдернулась и заняла защитную стойку.

- Ты в порядке? – сказал мужской голос. Я не узнала его, но придыхание указывало на старика.

Я вдохнула и сказала:

- Вы мне поможете?

- У меня есть только несколько минут, - сказал он.

- Прошу, дяденька, - сказала я вежливо, - отведите меня к Прачечной Вонг Чина.

- Это очень странно, - сказал он.

- Согласна, - сказала я. – Прошу, отведите меня туда.

Он сжал мой рукав и за минуту отвел меня в нужно место.

- Мне нужно идти, - сказал он.

- Постойте, дяденька, - сказала я. – Я в долгу перед вами, но не знаю вашего имени.

Он рассмеялся.

- Так лучше, - сказал он. – Просто знай, что у тебя тут есть хоть один друг.

Я слушала, как старик уходит, он хрипло смеялся.

- Мистер Янци? – сказала я. – Мистер Янци? Мне нужна помощь.

Прошло несколько мгновений, и я услышала его голос:

- Я тут, Ли-лин.

- О, как хорошо.

- Почему твои глаза закрыты?

- Я расскажу вкратце, - я опустила руку. – Но, прошу, оглядись. Следи, чтобы Сю Шандяня тут не было. Ты должен сказать, если он неподалеку.

Его ножки забрались на мою ладонь.

- Рад проследить, Ли-лин. Я его не вижу, но буду настороже.

Я подняла его к плечу, ощутила, как он устроился там, медленно повернувшись по кругу, озираясь.

- Его тут нет, - сказал мистер Янци.

Я с радостью открыла глаза. Я жмурилась так долго, что яркость ударила по глазам, и мне пришлось моргать и щуриться минуту. Когда зрение вернулось в норму, и я смогла видеть Сан-Франциско, толпу прохожих, я пошла, двигаясь быстро. Мне нужно было уйти подальше отсюда.

- Я на страже! – говорил глаз отца. – Часовой! Я оберегаю тебя! Скажи, зачем я выглядываю мистера Сю?

- Он проклял меня, - сказала я, слова были как тошнота на вкус. – Я в бегах. Я не могу ему попасться. Как только я его увижу, я пропала.

Толпа остановилась на углу, несколько повозок с лошадями, гремя, проезжали мимо. Я повернулась к мистеру Янци. Он медленно озирался, отмечая всех, проверяя, что врага нет близко. Когда он поймал мой взгляд, то замер, глядя на меня.

Блестящая поверхность глаза показывала отражение, но не мое лицо. Там был Сю Шандянь.

Я поежилась и отвернулась. Большое окно аптеки отражало солнце, и там, где стекло должно было показывать меня, ухмылялся, торжествуя, мистер Сю.

Я опустила взгляд на землю, увидела лицо Сю Шандяня в маленькой луже.

- Всюду, - сказала я. – Он всюду. Я окружена.

- Где? – сказал мистер Янци. – Я его не вижу.

- В стекле, глазах, воде, - сказала я. – Он поглотил мое отражение, и я вижу его всюду. Я не могу увидеть себя, куда бы ни смотрела. У меня словно нет лица.

- Это пугает, Ли-лин, - сказал мистер Янци. – Это проклятие?

Я кивнула.

- Ты можешь его разрушить?

- Мой отец может, - сказала я.

- Тогда нужно скорее к нему!

- Знаю, - сказала я. – Я не была бы в этой ситуации, если бы пошла с отцом, слушалась бы его и помогала ему, не прося информации.

- Ли-лин, - мистер Янци покачивался, пока я шла по дороге, - твой отец не доверял тебе, не объяснил, что происходило. Он просил тебя слепо следовать его указаниям, не говоря, чего он пытается достичь.

- Да, - сказала я, - и это меня оскорбило. Но, может, я это заслужила. Может, глупая женщина, которая попалась в проклятие любви Сю Шандяня, не достойна знаний или силы. Я могу стать полезной, помогая ему. Мне не нужно задавать вопросы или понимать, что он делает. Мне нужно просто слушаться его.

Мистер Янци фыркнул.

- Ли-лин, ты можешь ошибаться. Люди так делают. Даже твой отец ошибается. Знаю, поверить сложно, но и я пару раз ошибался.

- Мистер Янци, мне пора признаться, что я не гожусь для задания. Я не справлюсь с Сю Шандянем, его древним деревом или этим Призрачным магистратом сама. Вряд ли я могу справиться даже с крысой, пишущей сочинения.

- Ты способнее, чем думаешь, - сказал мистер Янци. – Но, может, если ты немного поработаешь с отцом, вернешь себе уверенность.

- Было глупо идти в ловушку убийцы, смотреть на проклятую воду, а теперь я в бегах. Мистер Янци, я действовала безрассудно. Я все испортила.

- Возможно, но ты знаешь, чего ты не делаешь, Ли-лин? Ты не сдаешься.

- Я не сдаюсь, - сказала я. – Я все бросаю. Если проклятие что и доказало, так это то, что сама я справиться ни с чем не могу.

- Ты не одна, - сказал он.

- Знаю, - сказала я. – Ты много раз меня спасал. Но мне пора признать, что я не гожусь для такого.

- Ты просишь помощи?

Я фыркнула.

- Нет, я прошу, чтобы мне разрешили помочь. Если отец примет мою помощь, я буду следовать его приказам, беспрекословно слушаться всех его слов, делать то, что сказано, не задавая вопросов.

- Уверена?

- В чем? Мистер Янци, мне повезло, что я не помогаю Сю Шандяню готовить оружие против моего отца и не хвалю его ум, когда он хвалится, что убил свою маленькую жену. Моему отцу нужно узнать об этом, а потом ему нужно быть во главе. Те девочки заслужили быть в руках, что лучше моих.

- Твои руки отлично подходят, Ли-лин.

- Нет, - сказала я. – Я оплошала.

Мы прибыли к каменной лестнице, что вела к двери храма моего отца. Красные лакированные фонари висели по бокам от входа. Над дверью, словно бахрома, висели тканевые талисманы. Гордыми китайскими иероглифами было изображено название: «ПЕРВЫЙ ХРАМ МАОШАНЬ».

Я посмотрела на лестницу, голова кружилась. Проклятие Сю Шандяня не было завершено, и от мысли, что оно сжимает мое горло, я ощущала ужас. Я была на грани разрушения. Я устала от тревоги, страха и стыда, потому что меня обхитрили, и враг чуть не сделал меня лижущей его туфли.

Ступени передо мной были для людей, которые пришли помолиться или попросить отца о благословении. Я всю жизнь ходила через заднюю лестницу, деревянную и скрипучую, которая вела в комнату, которую я делила с отцом. Все те годы я была возле великого человека, никто больше не проводил так время с даоши. Но те дни минули.

Оставив мистера Янци на улице, я поднялась по каменным ступеням к двери. Талисманы из ткани обвивали порог, прогоняя призраков и чудищ, запечатанные силой седьмого сана. Деревянный блок в три дюйма высотой не давал трупам войти или выйти. Изображение Дверных богов висели по бокам порога, и на деревянной раме был вырезан иероглиф, двадцать линий «ни», что означало «мертвый призрак». Отец притащил к порогу одного из Братьев – разрушительных призраков – и убил его. Редкая метка на двери и след от убийства призрака должны были отпугнуть всех, кому не были рады.

«Не всех», - подумала я. Мне не были тут рады, а иероглиф меня не пугал.

Я встала у двери храма отца и стала собирать в себе смелость. Хотелось бы, чтобы смелость не требовалась. После проклятия Сю Шандяня я хотела утешения. Хотела безопасности и прощения.

Храм моего отца никогда не был местом, где меня прощали.

Шаги за мной резко остановились, заметно замерли.

- Зачем ты пришла? – спросил он.

- Ты… один? – я держалась спиной к нему. Голос звучал хрипло и неприятно. – Мистера Сю с тобой нет?

- Я один, Ли-лин, а что?

Я медленно повернулась к отцу. Я должна была уважать его всю жизнь и дальше. Но он стоял на улице как простой мужчина, худой, но уверенный. Он щурил свой глаз, стеклянный глаз сиял.

При виде моего лица он перестал дышать. Его лицо застыло, напряглось на долгий миг, а потом растаяло. Он смотрел с состраданием, каплей горя и раздражением, что он не мог отогнать смерть.

- Ли-лин, - сказал он тоном, который я редко у него слышала. – Что такое?

- Я… совершила глупость, - сказала я. – Я все испортила.

Он молчал, но вглядывался в меня здоровым глазом. Я пыталась скрыть свои чувства, отчаянное желание расплакаться, пока меня утешают. Я хотела Ракету, его заботу и принятие без осуждений. Я пыталась скрыть боль, но лицо выдавало мои тайны.

Отец неловко коснулся моего рукава.

- Ли-лин, - сказал он, - ты уже ела?

Дым в храме отца был сладким, но при вдохе на нёбе остался горький привкус. Он прошел в комнатку переодеться в вещи полегче. Пока я ждала его, я невольно пошла по комнате, зажигая свечи, убирая пепел, поджигая благовония, освежая чай в чашке подношений. Это я делала с детства, и возвращение к этим мелочам успокаивало.

«Пыль на колоколе храма?» - я цокнула языком и стала убирать ее. Колокол не пылился, когда я была тут. Колокол доставал мне до пояса, был из белого чугуна. Имена помощников были выбиты на его изгибе.

Уборка утешала. У меня было много воспоминаний с этим колоколом. Мне было семь, когда мы с отцом впервые вошли в эту темную пустую комнату, и через пару минут молчания он сказал, что ему нужен колокол, чтобы боги его слышали. Через пару дней собрали комитет храма и заказали колокол. Убираясь, я вспоминала, как они спорили из-за материала: один говорил, что бронзовый колокол будет наряднее, лучше выразит уважение, мой отец сказал, что бронзу можно легко расплавить, убрав имена на ней, а чугун был прочным, принесет удачу тем, кто пожертвовал деньги на колокол. Отец, как обычно, добился своего.

Я смотрела миг на храм божества отца. Я все еще была потрясена, так что мысленно помолилась, поблагодарила Гуань Гона, бога воинов и писателей, за полученные силы, пока я билась вслепую, а потом статуе Бей Ди.

«Бог севера, Темный воин, Хозяин темных небес, поделись со мной смелостью», - я не могла смотреть в глаза статуе Цзиньхуа Гонгон, Богине золотого цвета, Леди лазурного облака, мне было стыдно.

Шаги отца звучали легко. Он нес посох, опирался на него. Посмотрев на горящие свечи, чистый колокол и убранный пепел, он обрадовался на миг, словно был счастлив, что не нужно выполнять эти мелочи самому.

- Мне нужен ученик, - сказал он.

- Шифу, - сказала я, - я хотела бы тебя нанять.

- Для чего?

- Для маленького ритуала, - сказала я. – Я могу заплатить.

- Для чего ты пытаешься меня нанять, Ли-лин?

- Шифу, для ритуала, - я сглотнула и опустила взгляд, - прошу, собери звездочки аниса, дождевую воду, собранную в бурю в день ян, меч из монет и лепестки белой лилии.

Его посох стукнул по полу.

- Тебя прокляли чарами любви? – его голос мог сотрясти камни. – Кто это с тобой сделал? Скажи, и он – труп, клянусь.

- Это был Сю Шандянь, шифу. Он стоит за всем этим. Он убил Анцзинь, и он помогает Облачению Городского бога.

- Помедленнее, А Ли, - сказал он, и я едва успела отметить, что он тепло обратился ко мне. – Это расскажешь позже. Сначала мне нужно снять проклятие. Как ты оказалась тут и просишь о помощи?

- Не понимаю твоего вопроса.

- Никто под проклятием любви не может уйти и попросить исцеления, - сказал он.

- Проклятие не завершено, шифу, - сказала я. – Я не смотрела на его лицо.

- Откуда тогда ты знаешь, что тебя прокляли?

- Когда я смотрю на воду или стекло, я вижу его отражение. Я уже пропала, стала невидимой для себя, пока я вижу всюду его лицо.

- Но ты не смотрела на его настоящее лицо?

- Верно, шифу.

- В этом нет смысла, Ли-лин. Он должен был находиться неподалеку, чтобы запечатать проклятие.

- Он был, - сказала я, - в паре футов за мной.

- И как ты не увидела его лицо?

- Шифу, когда я поняла, что меня прокляли, я закрыла глаза и ударила его веревочным дротиком. Я не открывала глаза, пока пробивалась, чтобы сбежать.

- Позволь уточнить, - сказал мой отец. – Он подготовил заранее чары любви, наполнил ими воду или зеркало, оставил, чтобы они сработали, когда ты туда посмотришь. Он застал тебя врасплох, ты посмотрела на поверхность, чары активировались, ты увидела его лицо в отражении и тут же поняла, что тебя прокляли, опознала чары и сразу же решила, что они не будут завершены, если ты не посмотришь на его настоящее лицо. Ты быстро поняла, что, закрыв глаза, ты временно помешаешь проклятию забрать твою душу. Ты закрыла глаза, составила план… И ты сделала это все раньше, чем он успел заставить тебя посмотреть на него? За секунду после активации проклятия?

- Знаю, я поступила глупо, шифу, - сказала я.

- А потом, - продолжил он, - ты с закрытыми глазами билась с мужчиной, который мог видеть? Сю Шандянь не слабый. И ты вслепую смогла пробиться и сбежать, не увидев ни разу его лицо?

- Верно, шифу, - сказала я. – Я оплошала.

- Но ты была сообразительна, А Ли. Я еще не слышал, чтобы кто-то успевал заметить чары любви и не дать завершить его. А потом ты сразилась с мужчиной, проклявшим тебя, с закрытыми глазами… - он замолчал, моргая, и рассмеялся. – Ты воззвала к Гуань Гону.

Я смущенно отвела взгляд.

- Почему ты так говоришь?

- Потому что и он бился вслепую, - сказал отец. – И потому что я знаю тебя.

Я молчала.

- Это будет отличной историей, - сказал отец. – Хочу уже рассказать об этом друзьям.

- Шифу?

- Да, А Ли, знаю, что ты нетерпелива. Подготовим воду и лепестки лилий.

Загорелся листок отца, названный «Талисман, ломающий спины проклятиям». Тонкая рисовая бумага почернела и рассыпалась, он смел пепел метелкой в воду с анисом, где плавали лепестки лилий.

- Опусти пальцы в воду и покрути против часовой стрелки, стряхни капли сто десять раз в пять сторон, - сказал он.

Я встала и опустила пальцы в воду.

- Мне нужно что-то говорить? Или представлять?

- Нет, - сказал он, - сила уже напитала воду, ее нужно только распределить. Мы можем говорить, пока ты стряхиваешь воду.

Я кивнула. Я несколько минут рассказывала, что случилось, и что я узнала. Я крутилась и стряхивала капли, а он расхаживал по кругу, порой задумчиво тянул за край седеющих усов.

- Ган Сюхао? – сказал он. – Красная крыса? Та самая? – я кивнула, и он добавил. – Разве Убийца призраков не зарезал его и не съел его глаза?

- Он не умер, но глаз у него нет, - сказала я, брызгая воду в угол комнаты. – Вместо глаз у него два куска нефрита.

- Может, я смогу убить крысу, - сказал он. – Разве это не станет легендой? Человек, убивший существо, что билось с самим богом-экзорцистом.

- Шифу, - я повернулась и стряхнула воду в другую сторону. – Ган Сюхао – убийца и очень раздражает, но он тут не важен.

- Да, - сказал отец. – Настоящая проблема – это дерево, которому десять тысяч лет…

- Шифу, думаю, Сю Шандянь все делает для того дерева, - сказала я.

Отец задумался.

- Что он надеялся достичь, убив Анцзинь?

- Думаю, дело обстоит так, - я тряхнула рукой. – Допустим, дерево-вампир – физическое проявление одного из семян древнего дерева. Допустим, в мире живых есть девочка, у которой есть аналог в мире духов. Допустим, он дает семя демонического дерева живой девочке, и оно растет в ней физически…

- А потом, - сказал он, - чтобы дерево обрело полную духовную силу, ему нужно как-то пересечь черту, и он создает чучело, чтобы семя росло физически в Анцзинь, но духовно занимало ее душу, чтобы, когда оно убьет ее..

- Часть ее души передалась бумажному чучелу, шифу, перенеся с собой, как паразита, духовное воплощение дерева.

Он поворчал, потянувшись за трубкой.

- Нельзя позволить тому дереву пустить тут корни, Ли-лин. Разрушения, которое оно устроит… Своим существованием оно может загрязнить весь регион. Брат пойдет на брата, люди станут воевать без повода, польется кровь…

- Я веру, что вы это остановите, шифу, - сказала я.

- Сто десять, - сказал он.

Я посмотрела на миску священной воды, где плавали лепестки лилии. Рябь пропала, и я увидела отражение – девушку с синяками на лице. Ее глаза были пустыми, побежденными, она выглядела утомленно и старше своих лет.

- Что видишь? – спросил мой отец.

- Его проклятие снято, - сказала я. – То, что он пытался со мной сделать… Тот мужчина чуть не забрал у меня мир.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒