Берг Dок Николай: другие произведения. 39 страница

Как-то странно пискнул горлом наводчик - ему - то в прицел отчетливо видно, как грузовик своих давит. С деталями и подробностями.

Оторвался от бинокля - встретился глазами с умоляющим взглядом бойца.

- Давай, второй снаряд!

Ручки наводки аж засвиристели, так быстро их завертели наводчиковы руки - чертов грузовик, буксуя в раздавленном мясе, все же довольно быстро продвигался по забитому шоссе, уходя из зоны обстрела. Снес прочь фуру с парой лошадей, только чемоданы полетели!

Рявкнуло над ухом. И сейчас понял, что мазанул опытный глаз, взрыв сзади и далековато от цели. А трехосник пер вперед, вроде как и поднаддав во всю свою дурную мощь. С шоссе донеслись разрозненные хлопки выстрелов, но пули рядом не щелкают, над головой не свистят. По грузовику лупят те, кто из под колес выскочить успел?

- Ушел, сука! - огорченно выдохнул наводчик, оторвавшись от прицела и глядя поверх щита.

- Надо было пулеметами его уделать - запоздало мелькнуло в голове у капитана. Теперь он понимал, что если бы тормознуть и трехосную громаду - она бы дорогу забила такой пробкой, что шоссе это встало б точно. И хрен бы по нему прошли танки - слишком уж беженцев до черта. А если б и прошли - то потеряв столько времени, что и без толку идти уже. Была мысль это сделать еще раньше, когда давил огнем ожившие пулеметы.

Но остановило простое соображение - крыса, загнанная в угол, становится опаснее иного пса. И остановленная человеческая масса обезумеет. У них одна идея сейчас - утекать любой ценой, а тут капитан Бондарь им путь перекрыл! А в толпе не только бабы и дети. Там военных до черта! И принять бой с атакующей ( причем не из-под палки, а спасая свои шкуры) пехотой - не имея в достатке снарядов - радости никакой. У этих чертей германских офицеры контроль над солдатней держали до конца, а подчиненные кидались выполнять даже убийственные приказы - дрессировка многолетняя и на германскую дисциплину и тупость помноженная. И если вся эта солдатня, все эти фольксштурмисты, военные строители и прочая и прочая попрет толпой с шоссе - батарее не отмахаться. Силы не сопоставимы!

Конечно, как человек разумный и запасливый, командир батареи имел в хозяйстве много чего, что по штату не полагалось, но требовалось частенько и потому с собой было. А то, что ИПТАП то и дело залезал в места и вовсе гиблые и батареи нередко действовали самостоятельно, да в условиях стремительного наступления определяло отношение командование к заначенному сверх штата. Вполне одобрительное отношение.

Потому было у запасливого Бондаря в заначках и четыре трофейных ручных пулемета, миномет малого калибра (толку-то от него мало, но раз уж попал в руки с десятком ящиков мин - не выкидывать же!) и фаустпатроны в количестве, причем не старые плюгавцы, что на 30 метров летели, а новехонькие голованы - 100 метровики. Отбиваться от заблудших фрицев уже доводилось не раз, потому каждый боец свой маневр знал. Беда была в том, что последняя стычка с мелкими и верткими, как обезьяны, фрицами сложилась вроде и удачно - напало прямо по лугу несколько десятков этих, как подумали - эсэсовцев - в черной униформе они были, с далеко заметными красными нарукавными повязками со свастикой, всех их и уложили сосредоточенными пулеметными струями на открытом поле, а потом добили, кто еще ворочался и верещал - не любили ССманов на батарее, счетец к ним у многих уже был.

Оказались - мелкие сопляки из гитлерюгенда. Никто особо не переживал, да вот беда - стреляли от души, азартно, очень уж хорошо атакующие сами подставились, прямо мишенная обстановка на полигоне, патронов сгоряча пожгли много, не привыкли эту ерунду беречь, трофеев горы были. Ан так получилось, что восполнить потраченное не успели - и убитые были с какими-то допотопными ружьями, потому найденные на них старорежимные древние патроны ни к черту не годились, да и было их по десятку на труп. Рассчитывал Бондарь, что подберет при первом случае боезапас, но вот так сложилось - что не попалось по дороге. И потому молотить как раньше, невозбранно и обильно поливая врага его же пулями - сейчас бы не вышло. Но можно было бы снаряд придержать, а дать команду ребятам, что освоили чужую технику. Сейчас - то поздно жалеть, раньше надо было подумать.

Батарейцы хором завопили что-то радостное. оторвался от своих мыслей, привычно кинул бинокль к глазам. И удивился - грузовик, по которому вроде и не попали - горел! Хорошим бензиновым коптящим злым пламенем. И хотя пока огонек был еще маленьким - но разгоралось быстро! Машина встала, воткнувшись рылом в бетонную хреновину, поставленную для того, чтобы остановить прущий на полном ходу танк. Не срулил водила! Уж чего - чего, а даже здоровенному грузовому автомобилю хватило с походом. В кузове что - то рвануло, выбросив круглый клуб огня, тут же обернувшегося черным дымом и грибом полезшим в низкое серое небо. И еще! И еще - заливая жидким огнем полотно дороги, раскидывая искры на ветру. Пошло бабахать!

- Канистры у него были! Бензин для хозяина холуй тащил! А мы осколками цапанули и искры брызнули! - догадался наводчик.

А на дороге начался затор. Кто-то попытался двигаться вперед - но там уже хорошо припекало. Другие попытались вернуться обратно - навстречу прущей массе - задние не видели, что тут происходит, продолжали идти, подпирая лавиной из тел. Даже на таком расстоянии видно было ясно - пошла там паника! И желающих атаковать что-то не видно, шкуры свои спасают!

Бондарь полез в планшетку, перепроверяя себя. По карте вроде получалось, что танкам только здесь пройти можно. Но гусеничная техника - она такая, вездесущая. Сейчас земля мерзлая, лед более-менее крепкий... Как бы не обошли! Поглядел на вспухающую пробку на дороге, из которой уже стали выползать тонкие щупальца из групп смельчаков, обходивших возникшую огненную преграду обтекая через имевшиеся дыры в противотанковых заграждениях.

Проваливались в снег мало не по пояс, но энергично ковыляли, высоко задирая ноги. Следом и кто-то дурной фуру погнал с дороги, второй за ним. Первый сразу увяз, другой взял в сторону и тут же от упряжки полетели в облаке дыма клочья и куски всякого - тяжелая повозка нашла колесом мину для танка. На дороге еще больше засуетились. Солдатня-то поняла, верно, что это мина, не было этого страшного "ратш-бум!", когда парой идут грохот взрыва и выстрела. А гражданские, небось решили, что опять артиллерия лупит!

Ладно, нехай суетятся! Сейчас по дороге танковая колонна не вот-то как проскочит. И не жалко их, сволочей, хлебают то, чем кормили наших - и самого Бондаря в том, первом году войны, когда культуртрегеры расстреливали, веселясь, даже беженок с детьми по дорогам.

Прекратил веселье, приказав окапываться на случай удара с флангов и сзади. Наблюдатели - бдили, хотя, конечно, отвлекались на пальбу по дороге, люди же. Но - не пойман - не вор! Строго напомнил, что если прохлопают ушами - положат всех. Вроде - осознали. Батарейцы, поругивались, рыли мерзлую землю. На дороге тоже все скоро успокоилось - просто дальше шли уже только пешеходом, фуры и всякое в том же духе, типа тележек и колясок - оставалось до пылающего в полную мощь бензинового костра.

Сколько времени прошло, уже вспотеть копари успели, как по нервам ударило - хрипатый голос одного из наблюдавших за обстановкой в тылу:

- Танка с заду!

Кинулся смотреть. В полукилометре по краю заснеженного поля ползет что-то гусеничное. Фигурки рядом мельтешат, с пехотой значит - но к счастью мало их - меньше полувзвода. Пригляделся. Самоходка. Неуклюжая, с высокой рубкой, пушечный ствол со здоровенным набалдашником дульного тормоза.

Рявкнул команды. Первое и третье орудия шустро бросились разворачивать, выдернули вкопанные сошники, сноровисто установили в новом положении, от третьего и тут же от первого - доложили, готовы.

Самоходка, не очень грамотно прикрываясь жидкими кустами продолжала медленно ехать. Крадутся! Того, болваны не учитывают, что прет железяка на фоне леска, по зимнему времени голого, потому стволы и мокрые ветки - черным фоном сзади. А самоходка беленая, в зимнем раскрасе. И чего едет-то? Если батарею они не видят - то слепошарые уроды, а если видят - так давно надо было встать поудобнее и накрыть издалека и лучше из - за прикрытия - вон меньше километра до каких-то каменных сараев. И уделали бы иптаповцев, скорее всего - некрасивое дело, перестрелка с самоходкой, что из-за укрытия лупит осколочными. Непонятно. Или до грузовиков хочет дорваться?

Определил расстояние, отдал приказ - по два снаряда с каждого ствола. Три трассера уперлись в самоходку, сразу вставшую мертво, только пушка тупо качнулась, четвертая малиновая нить улетела в лес. И все закончилось, те, что бежали в сопровождении - тут же смылись. Не видно за кустами никого.

Пока орудия разворачивали стволами на дорогу обратно - спешно думал. Очень зачесалось самому сбегать к подбитой машине. С одной стороны - не по чину, командир должен на батарее быть, достаточно послать несколько бойцов с гранатами и пулеметом, чтобы посмотрели что и как. Вернутся, доложат - тогда и решать. С другой стороны - просто по-мальчишески хотелось глянуть вблизи на свою победу. Сам же понимал, что таковое желание недостойно взрослого человека, командира батареи и офицера, но тянуло неудержимо. Очень нечасто такая возможность выдавалась! Тем более, что в принципе надо оценить возможную пригодность использования подбитой техники, лишний ствол тут при общей бедности обороны никак не обуза, а если агрегат еще и ехать сможет - так и совсем хорошо! То есть даже для самого себя оправдания есть!

Послал ребят - давно уже сформировалась такая гоп-компания, по два человека от орудия - из тех номеров, что для непосредственной стрельбы не так важны - ни одного замкового или наводчика там не было. И работали эти парни именно как замена пехоты и разведки. Привычно напомнил - чтоб поаккуратнее там! И чтоб на рожон не лезли! Когда убедятся, что все там чисто - пусть ракету дадут. Зеленую.

Не зря школил батарейцев в плане незаметно передвигаться, давно еще на своей собственной шкуре убедившись, что это вполне может жизнь спасти - как в воду канули.

Вздрогнул непроизвольно, когда там - у техники битой, протрещало несколько очередей и граната бахнула, пустив в небо жидкий дымный грибок. Следом - через пару минут - и зеленый огонек порхнул в низкое хмурое небо.

Кликнул ординарца с собой, назначил временно старшим Кота Сибирского, бывшего уже командиром первого орудия, замещающим отсутствующего пока командира огневого взвода и заодно еще и наводчиком работающим, потому как людей люто не хватало, и по следам своих батарейцев мигом добежал до самоходки. Недовольно поморщился - такой техники он не помнил. Шасси опознал сразу - от легкого немецкого танка Т-2, а вот сверху нахлобучен этакий самодельный скворечник из брони сантиметра в полтора толщиной. Немудрено, что такую жестянку его снаряды прошили всерьез.

Сержант "нахальной команды" не без печали доложил, что двигатель расколот, да и орудие теперь без гидравлики, походя снаряды сокрушили. Глянул сам в тесную бронированную конуру. Еще больше удивился, такого раньше не видал и в справочнике артиллериста не было похожего - в коробку из стальных листов была сунута старая пушечка противотанковая 50 миллиметровая - только без станин и колес. Аккуратно ставя ноги, чтоб не замараться в том месиве, что образовалось из порванных в рубке снарядом трех немцев, проверил сам - да, пушка покалечена всерьез. Поискал прицел - не нашел, пустой кронштейн, да еще и в смазке грязноватой.

- Прицела у них не было. Потому и лезли ближе - замок открыт, через ствол наводить решили! - сообщил сержанту, копающемуся в двух здоровенных ящиках на корме. Железные, прочные, выглядящие солиднее, чем сама эта самодельная какая-то самоходка.

- Не иначе, товарищ капитан - прогудел тот в ответ.

- Снаряды есть?

- С десяток. Зато патроны нашел! Должен бы еще пулемет быть - даже кронштейны есть, но пустые и тут всякий хлам! Бензин сольем - и все, нечем тут разжиться больше.

К сожалению опытный сержант оказался прав.

Напомнило почему-то это подбитое железо капитану его первый танк БТ-5, находившийся в давнем довоенном времени на хранении в дивизионном парке. И разное вроде совсем - а что-то есть общее. Почему-то уверен был Бондарь, что и эта железяка изношена до предела и где-то стояла, числясь боевой единицей, но уже таковой не являясь. И тоже - прицела нету. С БТ как послали на юстирование - так до начала войны и не вернулся. А потом и из парка выехать боевой танк не смог, не завелся. Немудрено, отходил до того двигатель мало не втрое больше, чем моторесурс позволял. И стал Бондарь артиллеристом.

Зато у этого на стволе облупившейся белой краской - два кольца нарисованы. Так у немцев их победы обозначались. Повоевала машинка раньше. Там ей братья - славяне рога пообломали, видать стояла как учебная, слабовато сейчас орудие в 50 миллиметров...

Ну ладно, два серых цинка с патронами - уже хлеб.

Спрыгнул с брони. Рядом с самоходкой валялась еще пара сильно драных немцев и снег под ними потаял, малиновое желе... С неудовольствием отметил, что замарал в крови пальцы, да и след от сапога левого - красный. Оттер снегом, тихо ругаясь. Немудрено запачкаться - болванка снаряда рвет человеческое мясо в таких коробках люто. И хлещет из порванных струями. Неподалеку сухо трескотнула автоматная очередь, бойцы загомонили. Присел за броню, автомат поудобнее перехватил, окликнул.

В ответ гурьбой приволокли за шкирку ругавшегося немца. Шныряя вокруг подбитой техники прошли по кровавому следу - нашли этого недобитка. Он пытался схватиться за пистолет, но пока лапал кобуру - его подстрелили. Чтоб не суетился.

Найденыш был сильно битый - правая рука в гипсе вообще, левая плетью и из рукава кровь струйкой, нога вывернута неестественно и на ляжке ремешок палочкой закручен, опытный Фриц, сам себе помощь оказал.

Кроме ругани он ничего говорить не захотел, а когда собрались надавать пинков для вразумления - внезапно мигом скис и потерял сознание. И не притворяясь, притом.

- Толку с него немае, оставьте тут валяться. Оружие все собери и боеприпасы! Берем, что пригодится, самоходку сжечь!

Сержант выполнил все досконально, недобитого ганса спихнули в канаву, чтоб под ногами не валялся и пускай его спасает германский бог, сгребли все годное оружие и боеприпасы, включая запасные обоймы к пистолетам и даже из сломанной пушки бахнули, отчего ее сорвало с люльки и теперь из бронекоробки торчал только дульный тормоз. Смотал длинную веревку, которой из осторожности дергал за спуск, погодил, пока жадные до топлива водилы высосут практически весь бензин - и подпалил то, что стояло в кустах.

Горело хило и слабо, но зато все были спокойны - немцы этой техникой уже больше не повоюют. Возникало две сложности - как отметить в рапорте победу над неизвестной самоходкой и как набивать ленты - в цинках патроны заботливо были уже упакованы в винтовочные обоймы. Ну а из обойм патроны вынимать и набивать ленты - что еще остается? Лишняя возня, но куда денешься...

- Не артштурм - значит, Фердинанд! - предложил вариант записи Кот Сибирский. Он был человек простых решений.

- Ну да. Тот больше гораздо! - возразил скрупулезный Бондарь.

- Рубка высокая, большая. И не артштурм! - уперся командир первого орудия.

Командир батареи его возражения отмел. Тем более, что он немножко бравировал перед сослуживцами тем, что как человек опытный и повоевавший - хорошо знает вражью технику. И он действительно - знал! А эта зараза все карты смешала. Пунктуальный Бондарь решил, что запишет агрегат, как "Мардер", благо тут у немцев модификаций было куда как много.

Наличествовавший при споре командир огневого взвода предпочел не вмешиваться. Это был его первый бой в этом составе, потому приглядывался.

Не секрет, что другие артиллеристы спокойно называли Фердей любую гусеничную самоходку с рубкой. А уж пехота и вовсе не сомневалась. Им дела до силуэтов и ТТХ было мало. Но то - не ИПТАП! Надо держать марку! Да и хорошо, что греха таить, что не Фердинанд приполз сегодня. Там совершенно чудовищной толщины броня и пушка в разы мощнее. Наломал бы дров! Он и с двух километров достанет, зараза. И нечем ему ответить.

Зиска была неплохой пушечкой, но как и в любом оружии у нее были плюсы и минусы. Она была легкой, маневренной и ее мог вполне свободно катить по полю расчет. Но при встрече с толстолобыми шедеврами немецкого производства мощи явно было маловато. И по тому же "Фердинанду" молотить зиски могли бы долго и без успеха. В лоб не пробить, даже сблизи. И артиллеристам на ЗиС-3 когда начинался бой - очень бы хотелось и ствол подлиннее и калибр побольше и заряд помощнее. А когда окапывали или тащили орудие на себе - наоборот, поменьше бы весу и габаритов - желалось.

Но так не бывает, тем более, что поглядев на трофейные противотанковые стволы - артиллеристы понимали, что немцы по своей твердолобой привычке пожертвовали маневром в пользу мощи - и теперь из-за того войну и проигрывали. Не только, но и поэтому тоже. Довелось видеть их позиции ПТО, где гансовские монстры при стрельбе так вбили себя в мягкую почву, что даже тягачом не смогли их сдернуть, что говорить про жалкие силенки нескольких человеков из расчета. И толку от мощи, если ее невозможно доставить в нужный момент в нужное время? Да никакого!

Сейчас калибр 76,2 мм. получался минимальным, как раньше - у сорокапятки. Слабовато уже было это орудие и против бетонных укреплений, даже и полевых и против новодельных немецких танков и САУ. Но зато было оно вездесущим и подавляющую часть своих целей било уверенно. Вот - как эту межеумочную самоходку, которая уже коптила небо жидкой струей дыма.

Победу отметили перекусом - среди вещей самоходчиков нашелся весьма аккуратный ящичек из тонко сделанного шпона с яркими надписями "Пате фойе грас" (Паштет фуа-гра - прим. автора.), как уверенно прочитал грамотный Бондарь. Разумеется, он никому бы не признался, что ни черта не понял - явный французский язык, а он понимал в немецком. Внутри оказались завернутые в мягкую бумажку маленькие баночки с той же надписью на крышке. Получилось всем батарейцам по детской этой коробочке и несколько прибрал ординарец для командира. Остальные сожрали с сухарями. На вкус - печеночный паштет, жирный такой. У пары бойцов, что постарше, даже изжога пошла.

А потом притарахтел шалый сорвиголова - посыльный мотоциклист, вручил записку с приказом. Как эти черти ухитрялись носиться по дорогам, где поровну было наших и немцев, да зачастую - немцев и поболее встречалось - Бондарь не представлял. Себя он трусом не считал - и вполне справедливо, но вот так в одиночку гонять по немецким тылам, имея защитой только нахальство и скорость двухколесного агрегата - точно бы не смог. Хотя и завидовал иногда чуточку. В глубине души хотелось ему тоже носиться на мотоцикле так же бесшабашно - и даже пробовал пару раз, но очень неудачно - хорошо не поломал себе ничего.

Приказ был короткий - немцы, бросив технику, уходят из этого села пешим строем, воспрепятствовать выходу организованных подразделений!

Бондарь любил такие приказы, которые оставляли возможность маневра и толкований. Потому доставленный ему понравился. Обычно-то пунктуальный начштаба старался расписать все максимально точно, но в горячей обстановке с полной неопределенностью, да инициативным командирам можно было и не устраивать дотошное указание всего. На месте виднее и если человек честно исполнял раньше свой долг, то ему можно доверить, как уже зарекомендовавшему себя воину. И сделать поблажки.

Комбат как раз к таким относился и потому в штабе знали - он сделает все возможное и еще чуточку сверху, при том использует все свои силы и постарается и задачу выполнить и не уложить свою батарею костями. Потому как помереть-то просто, а кто тогда завтра воевать будет? И так людей мало, с пехотой вообще беда, да и не придают артиллеристам мотострелков, вроде как пушкари должны и так под прикрытием царицы полей работать, но тут в этих бесконечных прорывах и наступлениях часто ИПТАП оказывался впереди пехтуры и мог рассчитывать только на свои силы. А сил на все про все - не хватало.

Да и отошли уже от довоенного правила выставления заслонов, когда на пути отступающего противника полагалось вставать насмерть, не пуская никого. Сейчас уже не заслон выставляли, а вот так - сбоку дороги, вроде как и проламываться не надо и беги себе вражина полным ходом мимо, да только обстрел мало не губительнее получался в этом случае. Потому как дорога - под полным контролем. Можно бить на выбор. И накапает кровищи вчетверо больше, чем выхлестнет при атаке. Глупые враги потому - бежали.

Умный враг в таком случае атаковал вроде как и не очень мешающую батарею, потому как понимал - потери меньше будут при однократном штурме прямо в лоб этой засады, чем при долгом прохождении под огнем, когда выбивать будут самое ценное в потоке беглецов, ломая главное в армейском деле - организованность и управление. Это очень разное дело - рота из трех вводов с командирами и своим оружием или просто сто испуганных и растерянных человек в военной форме но с голыми руками. В первом случае - это боеспособная единица, во втором - бестолковая толпа, толку от которой очень мало. А всего-то - выбить командиров и пулеметы с минометами. Их издалека видно. А еще тягло побить. На горбу много не унесешь. Теки жижей!

Бондарь за два первых года войны наотступался досыта, всякое видал. Потому на своей шкуре знал - как из блестящего воинского подразделения делается куча бестолочей в униформе. Прекрасно помнил, как горько было убедиться несколько раз - немцы, нагло действуя малыми, даже можно сказать жалкими силами, громили куда более превосходящие вроде с первого взгляда части Красной Армии.

И тогда же убедился, что на чужую наглость есть своя же дерзость - впервые ему это показал свирепый старлей - медик с искореженным лицом и нечеловеческой речью, когда совершенно сумасшедшим образом полез разведывать укрепленную немецкую линию обороны с танками. Оказалось, что линии нет, так - жиденький пунктир из нескольких пьяных пулеметчиков и одного легкого танчика, стоило снять всего одного фрица - и через "линию обороны" спокойно пробрались не только орлы лейтенанта Бондаря, но и вся сбродная гоп-компания того сумасшедшего медика - даже и бабы, которые ползать не умели совершенно - но и на четвереньках выбрались! А несколько сотен бойцов и командиров, остановленных этой "мощной линией" просто на испуг так и остались в мешке! Потому как не нашлось там лидера, просто толпа военных в разных званиях. Не было организации и структуры для боя. И потом много чего случалось.

Но все виденное капитан мотал на ус и делал выводы - прямо с первых же дней, когда несколько тысяч безоружных красноармейцев - вся его дивизия - были разгромлены маленьким мобильным отрядом немцев. А потом сам же убедился - совсем рядом был склад с трофейным польским оружием, которого хватило бы с походом вооружить всю массу. И позже видал не раз - как психологически ломаются люди в окружении из-за пустяка. Как вспыхивает безумная паника среди вроде бы до того разумных людей. Теперь он примеривал эту деревянную шинель разгрома на отступающих немцев - и пока получалось неплохо.

Приказ ясно говорил, что надо воспретить не вообще всем военным немцам бежать - а именно самым опасным - организованным подразделениям. Сохранившим управляемость и потому - боеспособность. Зубастым и упертым. Надо им выбить зубы, сломать волю. И бери их голыми руками.

Пересчитал наличные боеприпасы, поморщился. Слезы кошачьи. Теперь даже жаль двух потраченных на машины снарядов стало.

Поглядел, что на дороге творится. Грузовик все еще горел жарким бензиновым пламенем, заткнув своей тушей проход в противотанковом поясе заграждений. Перед этим железом вспухла здоровенная пробка, то ли беженцы не хотели бросать свое добро, которое не протащишь по снегу в обход, то ли ждали, когда прогорит, чтоб оттащить в сторону и проскочить с фурами, которые спичечными коробками торчали из черной массы толпы. Жиденькие цепочки пеших обтекали затор, спешили утечь налегке, струились ручейками между "драконовыми зубами", как пышно называли острые бетонные пирамиды, уставленные рядами.

Нужно помочь, а то что-то неправильно себя ведут. Не надо им стоять и умничать - надо бежать со всех ног, раз взялись. Стоит, определенно стоит взбодрить.

Приказал пристрелять по дороге трофейный минометишко. Замковой первого орудия не без злорадности кинулся к своему самовару. Давно руки чесались. Второму огневому взводу приказал сменить позицию - танков не будет, потому лучше им сбоку прикрыть подступы к батарее. Трофейное оружие и боеприпасы поделили меж взводами. Опять замахали лопатами - пехота враг не менее опасный, чем танки. А чем больше копаешь окопов, тем меньше потом могил копать. Давно уже убедились. Расставил пулеметы для отражения атаки с дороги, проверил сектора наблюдения с обстрелом и успел перехватить замкового с пудовым минометиком и еще двоих номеров с ящиками мин, которые куда-то явно намылились. Вид у них был деловитый и шкодный, словно у мартовских котов.

- Это вы куда собрались? - спросил офицер.

- Так вы же приказали пристрелять миномет по дороге - вроде как удивился замковой.

- Он же на 830 метров берет? - поднял бровь капитан.

Замковой, как деликатный человек не стал намекать, что начальство проглядело очевидную вещь, а сказал об этом прямо:

- Так то наш полтинник, там мина легче, а немецкий самое дальнее - 526 метров. Я так и понял, тащ капитан, что вы имели в виду - подобраться ближе - и накрыть этих у грузовика...

Бондарь не стал морщиться. Это да, насчет трофея не слишком вникал, больно уж машина несерьезная, но раз попал в руки - чего не взять. Помнил только, что взрыватель у полтинников этих такой чуткий, что нельзя минами этими в дождь стрелять - взорвутся от удара о капли, да и так может в стволе бахнуть, а вот пороховой заряд паршивый - в стволе может застрять легко, силенок нет выплюнуть минометку. Ну, не артиллерия толком, хотя как и любое оружие - смертельно и опасно. И в нужный момент может пригодиться. Посмотрел путь к намеченной позиции, прикинул, дал очень ценные указания пулеметчикам, чтобы прикрыли - и бойцы с компактным минометом, бодро пригнувшись, потрусили по канаве - водоводу к намеченной ложбинке. И скоро забабахали оттуда красными минометками - первые три легли с большим недолетом - погода холодная, потом взяли поправку и бодро секанули десятком мин прямо в толпу перед грузовиком. Вой и визг был слышен даже у пушек. Масса беженцев всех родов войск, полов и профессий растеклась в разные стороны. Опытные залегли, гражданские заметались и кинулись в поля, увязая в рыхлом снегу.

Поубивать их всех тут не было никакой возможности, но и так намек немцы поняли, тем более, что по кинувшимся прочь мимо грузовика никто стрелять не стал, да и после наведенного фурора минометик замолчал. Потому по тропинкам в снегу побежало двумя потоками куда больше людей. Капитан удовлетворенно вздохнул и тут же мигом присел за бруствер - в щит зиски звонко брякнула пуля. Не пробила, оставив глубокую вмятину в стальной пластине, но веселье среди батарейцев как рукой сняло - ясно, что какой-то хам лупит из кучи брошенных фур. Хотя тут и для снайпера далековато.

Минометчики это тоже поняли. Из их ложбинки забухали серые дымки сверху хорошо видные. Пошли накрытия по сгрудившимся повозкам, полетели в воздух какие-то шмотки и куски. Стрелок еще пару раз пальнул оттуда, потом перестал. Вряд ли зацепили гада, скорее свои винтарь отобрали и дали по шее.

Во всяком случае, капитану хотелось так думать. Редкие случаи. когда немцы не выполняли слепо приказы, а проявляли какие-то человеческие качества очень радовали не только Бондаря, но и других бойцов, которые не вполне понимали, почему у врага поведение такое, словно это не люди, а механизмы бездумные. Вот и сейчас - то, что война гитлеровцами проиграна вчистую было уже понятно даже и им самим, пленные это говорили прямо, но дрались они так же остервенело и надо было прилагать массу усилий, чтобы ломать это сопротивление.

И потери в самом конце были куда горше, чем раньше. До слез было жаль товарищей, покалеченных и убитых сейчас, когда все уже ясно и конец Рейха виден. И потому всякий раз, когда видел нежелание немцев погибать зря - радовался. Хотя редкое это было дело. Недавно - недели не прошло - в взятой деревне увидели трех гражданских немцев, висящих на дереве перед кирхой. Замполит мигом узнал у боязливых местных, что это бургомистр, то есть староста, местный партийный секретарь нацистской партии и бауэр.

Оказалось, что вчера сюда заявились воевать до конца четверо фольксштурмистов - сопляков из "Гитлерюгенда". Не местные, из города. Они были мощно вооружены - французской винтовкой с тремя десятками патронов к ней, фаустпатроном и пятью гранатами - колотушками. Этот бауэр - что висит слева, собрал несколько крестьян и они отобрали у подростков оружие и надрали им уши. А потом пинками выгнали из деревни. Понятно же, что сопротивление вызовет ответный огонь и от селения останутся руины. Сопляки, все в слезах, убежали. До ближайшей эсэсовской части. Оттуда прислали взвод карателей - те быстро провели следствие и бауэра тут же повесили.

А заодно и ответственных представителей власти - гражданской и партийной, хотя они и не виноваты - их в момент прихода воинов-защитников Рейха не было в деревне. Но это уже никого не интересовало, должон быть орднунг. А мальчишки еще и подрались друг с другом за право выбить стулья из-под приговоренных.

Но такое было очень редко. Что даже и странно - сдавшиеся уже в плен немцы не производили такого впечатления - бездушных и бесчувственных механизмов, обычные люди. Но это после того, как у них оружие из лап выбили. Хотя множество висельников с картонками и фанерками на запорошенных снегом шинелях говорили о том, что дезертиров сейчас в Рейхе - прорва. Люди все же некоторые, не хотят зря дохнуть. Но мало разумных, мало. А дураков - дивизии.

⇐ Предыдущая 33 34 35 36 37 383940 41 42 Следующая ⇒