Берг Dок Николай: другие произведения. 38 страница

- Вы могли бы обойтись без выспренней болтовни? - поморщился лейтенант.

- Конечно, нет смысла метать бисер перед свиньями. Вы все равно не поймете научного объяснения, потому я скажу проще, снисходя к вашему интеллектуальному уровню...

- Интересно, Кучер, если я вас пристрелю сейчас - что мне за это будет - устный выговор или письменный? - лейтенант демонстративно передвинул кобуру поудобнее.

Слегка побледневший гефольгсшафтсфюрер тем не менее фыркнул презрительно и продолжил свою речь.

- Я в эту шпринг-мину вместо заряда помещу десяток маленьких толовых шашек, соединенных детонационным шнуром так, чтоб они взорвались с промежутком в десятые доли секунды. Если точнее то с частотой 4-7 герц от 0,4 до 0,14 секунды. Цепь взрывов созданных в таких параметрах вызывет мгновенную остановку сердца у человеков в огромном радиусе действия и ни броня ни укрытия не спасают.

Но! Если свои подготовлены и знают что сейчас сработает каркающая мина - то на них не это подействует совершенно! И никаких осколков и прочего, техника и оружие врага остаются целехонькие, потери у ничего не понимающего врага колоссальные, что неминуемо вызовет панику и разгром! Очень дешево, очень просто и действует безотказно.

- Вы серьезно? - оторопело спросил лейтенант. Как бы он ни относился к Кучеру, но абсолютная самоуверенность говорящего явно смутила. В голове мелькнула мысль: "Ну, а вдруг? Он же вроде инженер? Ну не стал бы он так говорить, если бы были хоть маленькие сомнения!"

- Я абсолютно серьезен! И вы будете первыми свидетелями триумфа моей победоносной научной мысли! Отсюда пойдет обратно колесо истории, здесь война получит обещанный фюрером перелом! - пафосно работая на публику в лице трех своих молокососов и ординарца лейтенанта, заявил изобретатель каркающей бомбы.

- Какой радиус действия бомбы? - просто, чтобы не молчать, спросил Поппендик.

- Радиус поражения огромен! По расчетам - более 200 метров. Но на месте мы сможем это определить, измерив дистанцию до самых дальних трупов русских, убитых срабатыванием системы поражения! Хотя, должен заметить, что у русских, видимо, тоже стало появляться нечто похожее - их "Сталинские органы" устраивают срабатывание ракет в подобных условиях и с теми же интервалами. Это и дает особенные результаты обстрелов из этих установок. Но настоящий инженер всегда сделает систему лучше, чем эти полуграмотные варвары. И да, заранее предупреждаю, что у меня есть патент на эту бомбу, так что не пытайтесь своровать идею! - Кучер победно усмехнулся.

- Я требую, чтобы вы вели руководство своими людьми. И обеспечили оборону вверенного нам участка! А ваши изобретения меня не интересуют, слишком феерично звучат заявленные результаты - рявкнул Поппендик и пошел вон, ощущая на спине ироничные взгляды приверженцев новых методов научной войны. Мерзкое ощущение бессилия, тем более, что эта штатская сволочь и впрямь ему не подчинена напрямую. Можно жаловаться по партийной линии, но это - как показывает опыт - практически бесполезно. Что особенно противно - в душе ерзал червячок сомнения - а вдруг и впрямь присутствовал при великом открытии чудо-оружия?

Ну, не может человек нести ахинею так уверенно!

Ну, не идиот же он конченный?

После того, как прошел по занимаемым позициям - настроение и совсем упало. Баррикады поперек улицы - нелепые, собранные кое-как из чего попало. Оконные проемы вроде и заложены мешками с землей и кирпичами, но неряшливо и рыхло. Между этажами дыры не пробиты, легких переносных лестниц нет, одно хорошо - связь есть, даже городские телефоны работают. Занял он, как и предписывалось приказом - 4 дома, да 2 как бы отбил у русских. Велел старперам из фольксштурма прокопать во дворе ход сообщения, хотя бы по пояс, чтобы соединить дома. Видно было, что рыть здесь уже принимались, но глубина - и по колено не будет. Приказал пробить дыры в перегородках, чтобы иметь сквозной проход по обороняемым домам. Работы полно, но эти засранцы еле возятся, черт бы их драл. Только отвернись - уже сидят с одышкой, курят как бы. На сердце было тяжело. Брошенные кухни с посудой на столах и трогательными вышитыми салфеточками, на которых валялись куски штукатурки, (она все время сыпалась с потолков), стулья опрокинутые, словно хозяева только что удрали, статуэточки на полках, разбросанные по полу книги, игрушки. Разгромленный уют разгромленных жилищ. Причем не каких-то там русских - а уже своих, родных, немецких. И значит в своей квартире в Берлине - то же уже сейчас или скоро будет. Все к черту, что нажили!

Аккуратнейшим образом передвигаясь и перестраховываясь при каждой перебежке, проверил фланги.

Соседи - такие же сбродные образования слепленные из горожан, старых и сопляков, чуточку разбавленные боевыми солдатами. Слева - командует тощий обер-лейтенант с негнущейся рукой и сильно, застойно пьяный, справа - ехидный толстячок - оберфельдфебель. Людей у них вроде бы и много, по головам считать если, а на деле - старичье и сопляки, плюс долго отсиживавшиеся в тылу хитрецы, которым, тем не менее не хватило ловкости остаться подальше от передовой. Нормальных вояк, на которых можно рассчитывать - кот наплакал.

Шесть пушек чуть поодаль - в засадах, замаскированные. Сходил и к ним. Тоже второй сорт - две зенитки с расчетами из баб, сопляков и хиви, да четыре трофейных пушки - их тут ремонтировали в мастерских. Артиллеристы из заводских рабочих. Запас снарядов убогий, впрочем, Поппендик не сомневался, что стоит только этим пушкам открыть огонь - как их по обнаружению сразу и задавят.

Моральный настрой - и того хуже, видно, что бабы и сопляки хорохорятся, а сами буквально трясутся от страха. Русские сейчас молотили по городу всерьез, несколько раз приходилось шустро искать укрытия из-за артобстрелов и бомбардировок - штурмовики советов нагло ходили по-над самыми крышами, понятное дело - все зенитки поставлены на прямую наводку против танков. От такого долбежа дома тряслись мелкой дрожью и при близких попаданиях стены ходуном ходили, что совсем было неожиданно от серьезных кирпичных строений добротной выделки. Вздыбливался в комнатах паркет, лопались обои, со звоном высыпались еще уцелевшие стекла. Мебель плясала, как пьяный матрос. Тут не до конца сумели вынести все горючее - видно было, что люди совсем недавно жили. И эвакуация была поспешной. Значит русские продвигаются быстро.

Когда вернулся в свою комнатушку и уже совсем себя уговорил идти глянуть на то, что отняли атакой у русских, пол словно поддал под зад, мало ноги не сломались. Хорошо сесть не успел, а то бы стул сломал хребет таким неожиданным ударом! И после первого сильнейшего удара - все вокруг словно затихающе зашаталось. А потом к тряске добавился и тяжелый гром, видно ударная волна отбила слух и сейчас он возвращался по немножку. Воздух тут же стал взвесью пыли, чихать принялись все. Зажимая рот и нос платком, кинулся узнавать - что стряслось. Подумал, что, наверное бомбу грохнули совсем рядом здоровенную. На улице и в занимаемых домах трескотня хаотичной пальбы, но на слух - лупят свои, знакомого треска русских автоматов и дыдыкания их пулеметов не слыхать. Навстречу попался ошалелый старшина, как мельник белый, весь в штукатурке. Проорал, шатаясь:

- Ахнулись сопляки! Эти русские дом подорвали - фугас!

На улице не видно ничего, словно туман густейший - а воняет горелой взрывчаткой сильно, даже перешибая вонь пожаров и трупнины. Послал вправо-влево ординарцев, огонь - прекратить, патронов не так много! Только по видимым целям! А что тут увидишь - метров на десять уже ни черта не понять, и глаза резью дерет.

Пальба справа, кинулся к телефону, ответили не сразу - да, русские лезут! Не до бесед! Вызвали туда подвижную штурмовую группу, сейчас прибудет.

Побежал к "своему" пулемету. За амбразурой - словно вата клубится, серая, плотная. Напряжение достигло высшего градуса. И - ничего. Пыль постепенно осела. Перебрался глянуть - что случилось-то? Осторожно глянул в окно - не подходя близко, оставаясь в сумраке глубины комнаты. От одного захваченного раньше дома осталась груда битого кирпича с погнутыми двутаврами, сложившаяся кучей между огрызками стен. Второй дом - без крыши и с осыпавшимися стенами выглядел совершенно полым. Все внутренности дома рухнули вниз, пустые проемы окон насквозь просвечивают.

Из тех, кто там занял оборону, не вернулся никто. Жаль, нахальные и шустрые были мальчишки. Когда у людей апатия, они как бы одноразовые. Им все пофигу. Спасибо, если выстрелит куда-то, пока его убьют. А шустрые могут очень стойко воевать. По ним все время долбят, а они всё огрызаются. Кто быстро все делает, того и на мушку взять не успевают. Могли бы дальше пригодиться. Но после такого взрыва - там от них только мокрые тряпки остались. В груде строительного мусора. В глубине груды.

- Слышно, как через стенку и два матраца - пожаловался гауптфельдфебель, безуспешно ковыряя грязным пальцем в своем ухе. Понятно, контузило.

- Вот не зря не хотел туда идти - неожиданно признался Поппендик.

- Обученный и обстрелянный - громким голосом заявил старшина. Вероятно, сам он считал, что шепчет заговорщицки. Лейтенант кивнул. Грань между обученными и необученными была видна любому вояке.

Потому как необученные делятся обычно на два типа (третий - это те, кто учится, но их мало). И первые впадают в страх и ступор и всего боятся. А вторые прутся напролом.

И по результатам боя, первые, увидев в какое мясо замесили вторых, впадают в состояние зомби, и иногда идут напролом дабы скорее все кончилось, а вторые переходят на место первых и начинают панически и иррационально бояться.

Потом постепенно привыкают. Если останутся живы.

Это и есть те самые "обстрелянные бойцы". Они ничем не лучше остальных, кроме того что уже прошли эти стадии. Так же ничего не умеют, но первые немного охолонули, а вторые устали бояться. И с ними можно как с людьми обсуждать что-то, ставить задачи, учить и так далее. Ничем более "повоевавшие" от "не воевавших" не отличаются.

Вот обученные, на учениях хлебнувшие всего чего надо - могут обойтись фактически сразу без этого всего. Буквально любой "первый бой" и то часто формально. Потому что натасканы, знают, что делать и когда.

Для этого в армии и учат. Самому Поппендику на офицерских занятиях

это все объясняли вполне научно с точки зрения химического вещества адреналина и какого-то там неадреналина. Но это он все равно не понял и не запомнил.

- Достойно вести себя, когда судьба благоприятствует, труднее, чем когда она враждебна - выспренне заявил старшина, не оставляя бесполезных попыток прочистить себе отбитые уши. И добавил уже нормальным тоном, что соединить ходами здания не получается - стенки капитальные, надо рвать толом, но сейчас старичье забилось по всем щелям и взрывами обязательно кого-нибудь из этих тараканов покалечит. А сводная рота и так уже потеряла два десятка сопляков в подорванных домах.

Над головой что-то тошнотворно грохнуло и затрещало. Поневоле пригнулись. Посыпалась всякая ерунда сверху.

- Этажом выше. Танк - поставил точный диагноз случившемуся гауптфельдфебель.

Поппендик не успел ответить, а потом уже оставалось только головой кивнуть - сам расслышал в трескотне и пальбе звенящий выстрел танковой пушки и тут же гром взрыва где-то наверху.

- Он сквозь скелет лупит! - крикнул напарнику. Тот кивнул. Два подорванных дома - трехэтажные, нелепые, неправильной формы в плане - теснились словно на островке между трех улиц, по-средневековому узких и кривых. Теперь пристроившиеся за ними Иваны лупили в пустые оконные проемы навылет - и достать чертов танк было нечем. Для фаустпатронов - далеко, а от пушек закрывают остовы домов.

- Господин лейтенант, вас вызывает к себе гефольгшафтсфюрер Кучер! - заявил оказавшийся рядом малец из гитлерюгенда. Запыленный, но бравый маленький оловянный солдатик.

- Он смертельно ранен? Ему оторвало ноги? - уточнил несколько удивленный таким пассажем Поппендик.

- Нннет! - растерянно ответил сопляк.

Старшина старательно высморкался на заваленный всяким хламом пол. Выразительно получилось. Нет, ну это уже предел нахальства и нарушения субординации!

- Дружище, возьми пару зольдат и приведи сюда этого утырка! Если будет сопротивляться - разрешаю применить силу! - рявкнул лейтенант и мальчишка вздрогнул от рыка. Ну да, нет настоящей казарменной выучки.

- Будет выполнено, командир! - шикарно козырнул приятель, показав весь лоск прусской строевой выучки, ловко сцапал мальчишку за шиворот и заорал раненым оленем, призывая подчиненных.

Кучера приволокли через пять минут - без синяков на бледном, испуганном лице, но страдальчески морщившегося и придерживавшего локтем бок.

- Это что за хамство? Вы немец или поляк? Вы понимаете саму суть субординации? - напустился на него взвинченный лейтенант.

- Я был занят делом государственной важности, а вы его сорвали! И теперь при атаке русских я не смогу перекрыть атмосферной вольтовой дугой обе улицы, потому что вы не дали мне закончить сооружение атмосферноэлектрической приемной антенны! - огрызнулся бледный изобредатель.

- Если командование посчитает вашу ерунду серьезной и важной - то я получу от командования недвусмысленный приказ! До получения этого приказа - вы с вашими прохвостами (Поппендик вовремя успел заменить в речи этим словом более уместное слово "детьми") - входите в сводную роту под МОИМ командованием! И обязаны выполнить любой МОЙ приказ, а не разводить тут штатский хаос! Мы занимаемся здесь обороной города, а не невнятными псевдонаучными экспериментами! Вам ясно, гефольгшафтсфюрер? Или мне вас арестовать и сделать все, чтобы ваш бело-зеленый аксельбант никогда не стал зеленым?

- Я с моими подчиненными как раз занимаюсь именно обороной города! Я послал трех гитлерюгендовцев с двумя фаустпатронами на ликвидацию русского танка! И еще пятерых - на установку мин моей конструкции перед нашей линией обороны! - опять вернулся в свою роль вождя Кучер.

Командир роты недоуменно переглянулся со старшиной. Потом тихо спросил:

- То есть вы, Кучер, без приказа и согласования с начальством, выставили минное поле там, где наша рота будет контратаковать? Прямо нам под ноги? Вам кто-то отдавал на это приказ? Да это же прямая диверсия! Где ваши выродки установили минное заграждение? Ориентиры установки, шаблоны, формуляр где?

- Хорошо нам будет взлететь на воздух, нарвавшись на собственные мины! Спасибо, Кучер, за помощь - вздохнул и гауптфельдфебель. Всем своим печальным видом он ясно показывал всю грусть от перспективы атаки по своему же полю с ловушками.

- Если вы ничего не делаете для защиты города, то приходится военное дело брать в руки нам, гражданским инженерам! - как ни в чем ни бывало ответил напыщенно руководитель гитлерюгендовцев.

Поппендику стало душно. Его всегда удивляла такая безразмерная наглость, когда ссы в глаза - все Божья роса! Он задумался на короткое время - куда дать кулаком в морду очумевшего подчиненного, не понимающего азов военного дела и субординации - расквасить ему нос или подбить глаз?

Это секундное раздумье спасло Кучера от побоев - в комнату без стука вперся очередной молокосос и доложил, что вернулись пропавшие вчера во время артобстрела. И пользуясь паузой, в ходе которой лейтенант еще продолжал думать, склоняясь все же к прямому в инженеров нос, гефольгшафтсфюрер важно, как римский триумфатор, повелел привести провинившихся пред свои очи.

Сопляки стояли за дверью и вошли раньше, чем лейтенант успел высказать идиоту-инженеру свое мнение на его поведение. Вид у обоих дезертиров был крайне грустный и шли они враскоряку.

- Итак? - свысока спросил своих птенцов вождь молодежи.

- У меня сегодня день рождения, я с товарищем пошел забрать пирог, который мама пекла, чтобы угостить товарищей. Но нас задержал патруль - забубнил тот, что был покрепче.

- Итак?

- Хотели расстрелять тут же, но на наше счастье проезжал бециркфюрер Хирш, он сказал: " Мы хотим считать твое поведение безрассудно глупым и тем самым спасти тебя от расстрела. Ты получишь двадцать пять ударов палкой. Сожми зубы и терпи!"

Старшина хмыкнул. Кучер покосился недовольно в его сторону и опять произнес свое коронное:

- Итак?

- Я потерял сознание после десятого, но потом после экзекуции нам вернули форменные куртки, которые забрал офицер патруля и фюрер Хирш сказал "Ну, юноша, ступай на фронт и отличись там. Надеюсь, я смогу скоро прикрепить на твой мундир Железный крест'.

- Ты дешево отделался, Людке, с тобой и твоим дураком-приятелем обошлись крайне мягко! Вам теперь придется из шкуры выпрыгнуть, чтобы ваш проступок был прощен товарищами, фюрером и Рейхом! Я...

- Приказ - все рядовые гитлерюгендовцы - вон из помещения! - рявкнул внезапно Поппендик.

Все, кроме бывалого старшины, подпрыгнули от умелого казарменного рева. Мальчишки вытаращились на офицера, потом - на своего непосредственного начальника. Кучер поднял недоуменно брови.

- Я не закончил свою нотацию, господин Поппендик! От этого ее воспитательный результат может пропасть втуне! А моя речь должна иметь практическую пользу! Лейтенант побагровел лицом и еще более по-фельдфебельски рявкнул:

- Сопляки - вон отсюда!

Все же строевая подготовка и в гитлерюгенде была! Мальчишки выскочили за дверь, причем даже и выпоротые поспешили по мере возможностей, охая, но старательно шевеля своими отбивными.

- Что вы себе позволяете, Поппендик? - возмутился Кучер.

- Так как мы только что убедились в том, что телесные наказания разрешены в гитлерюгенде и даже поощряются командованием - у тебя, животное тупое - выбор расширяется! Либо я тут же выбью тебе зубы и отдам под трибунал на диверсию, воспрещающую вверенной мне роте вести наступательные действия, либо ты немедля кинешься выполнять приказ и снимешь свои сраные мины. Тогда ты обойдешься, скотина дурная, одним подсрачником! - выпалил взбешенный не на шутку танкист.

- Вы не посмеете! - побледнел инженер-изобретатель.

- Ой, полетят сейчас зубы по комнате, как тогда! - внятно заявил гауптфельдфебель. И сказано это было так веско, что глянувший через плечо волчьим оком Кучер сразу сдулся.

- Вы ответите за срыв научного эксперимента, срывающего принятие на вооружения чудо-образца - и боком по-крабьи, подался к выходу. Старшина ловко уцапал отступающего за шкирку, сорвав тому маневр отхода за спасительную дверь.

- Приказ ясен? Сроку - полчаса! - тише, но не менее злобно спросил лейтенант.

- Да, понятен - сломался окончательно гефольгшафтсфюрер. И старшина отпустил его. Из комнаты болван выскочил пулей.

- Когда это - тогда? - спросил лейтенант, когда его приятель глянул - не подслушивает ли кто под дверью.

- Тогда - это не сейчас.

- Зато мы наглядно продемонстрировали соединенную мощь вермахта и фольксштурма с гитлерюгендом! Теперь-то победа у нас в кармане, когда весь немецкий народ в едином порыве... - грустно сказал командир сводной роты всяких обсевков.

- Этот морок ненадолго. Такая романтика быстро разбивается о быт. Послали мы Ганса за пивом, а денег не дали. Поупивались своей властью, повеселились. Но пива не будет.

- Я с него теперь с живого не слезу. В конце концов нам все уши прожужжали блестящими результатами атак питомцев этого палочного Хирша - сказал сущую правду лейтенант. Старшина хмуро пожал плечами:

- Сдаётся мне, эти атаки вообще не могли быть успешными. Это как собрать крестьян, раздать им всякие виолончели, и пусть исполнят концерт. А без струн можете? А ногами? Может, они что-нибудь могли отбить, что никто оборонять и не собирался. Нужное им никто не отдаст. Это ж опять отбивать надо, потери нести. Лучше подмогу пришлют, если понадобится.

- Брось, дружище, энтузиазм чудеса творит! - не совсем оптимистично ответил Поппендик.

- Энтузиаст может удивить на индивидуальном уровне. Проявить храбрость, смекалку и все такое. Танк фаустом спалить, если хитрое место для засады нашлось. Но нормальные пехотные подразделения получаются за полгода боевой подготовки. Их сила во взаимодействии. Сам же знаешь. А тут совершенные неучи.

- Но все же те же сопляки прошли строевую подготовку. Если взять взвод гитлерюгендовцев, которые давно строем ходят, то это уже плюс. Тем более по сравнению со старичьем! - тут командир роты вздрогнул - за стеной странно протарахтело нечто, что было непохоже ни на очередь из стрелкового оружия, ни на что иное - его тренированное ухо такое слышало впервые.

Старшина тоже изумился, что не помешало ему мигом схватить автомат и торбу с гранатами. Еще раз такой же треск! И еще!

- Откуда тут китайские петарды?

И наконец-то привычное - пяток гранат рванул совсем рядом, загрохотали пулеметы и автоматы - и русские тоже и фырчащий свист "дыхания дракона" - огнеметная струя где-то близко.

- К бою - рявкнул лейтенант и бросился вон, за ним следом, хрустя штукатуркой под шипами сапог рванул и старшина.

Капитан Бондарь, командир батареи ИПТАП по прозвищу "Артист".

- Парочку бы, а? Ну, хоть одиин! Товаарищ капитаан! Поглядите, какая роскошь сейчас уедет! - канючил, словно малой совсем дитенок наводчик первого орудия.

А ведь старше Бондаря аж на семь лет! И вояка матерый. И даже семейный. Был. До 1942 года. Всю семью немцы прибрали - попали в заложники и были расстреляны за то, что кто-то из подпольщиков немецкого солдата подстрелил. В таких случаях оккупанты не церемонились, хапали кого попало. Вот и не повезло. Мать подвернулась на улице в облаву вместе со старшим, а малой от голода помер. И наводчик, узнавший об этом в прошлом году только, изменился в корне.

Он был этаким Васькой Теркиным, никогда не унывающим, разговорчивым шутником, поднимавшим настрой ребятам даже в совсем паршивых ситуациях, а после - превратился в мрачного молчуна.

И оживала прежняя натура только тогда, когда появлялась возможность сквитаться. Вот - как сейчас, когда батарею, в которой осталось три орудия, спешно выдвинули (выбросили, кинули, направили - кому как больше нравится) для устройства засады на пути вероятного отхода немецких танков. Немецкую броню старались замечать и уничтожать в первую голову - и штурмовики и наземники. Вот и сейчас - как засекли в соседней не то деревушке, не то городке несколько единиц панцеров, так и принялись их обрабатывать. Больно уж неприятным сюрпризом оставались бронированные звери, особенно если их появление было неожиданным - как третьего дня, когда второе орудие было расстреляно на марше вывалившимся из леса немецким артштурмом.

Впрочем и фрицам не свезло - рассчитывали, что перестреляют всех, а иптаповцы оказались и шустрее и точнее - в итоге наделали дырок в приземистой серой жабе. Сначала-то она показалась в два раза больше - выхлопные газы облаком увеличили размеры цели.

Наглость немцев выяснилась чуть позже когда поняли, почему броняшка не загорелась - атаковали немцы на последнем стакане бензина. Может, как раз рассчитывали из грузовиков топливо слить, потому лупили строго по пушкам, а с этим сложнее - и шоферы ученые и бойцы толковые - ответно плюнули снарядами так быстро, что фрицы и удивиться не успели.

Теперь батарея стояла в 830 метрах от дороги, по которой текла тягучая масса из беженцев со всеми бебехами и отступающих частей вермахта, СС и поди пойми, кто там еще плетется и в какой форме, перемешанная толпа, пестрая, нелепая, черта лысого разберешь кто есть кто. Вместо того, чтобы бодро идти войсковыми колоннами, отступавшие теперь устало шагали вот так - вместе с бабами и стариками. И это мешало Бондарю, потому как по бабам он стрелять не хотел, недостойно советского офицера. Да и снарядов очень мало. Левее и правее дорога уходила зигзагом дальше, а этот участок словно был создан для обстрела.

Позиция была неплохая, даже и спешно окопаться успели, правда, немцы все же засекли и обстреляли с дороги, но тут такое - главная задача - танки, а вот им будет непросто. Сами же немцы накопали тут противотанковых заграждений, насовали драконьи зубы, чешские ежи из кусков рельсов и всячески затруднили саперными ухищрениями жизнь танкистам, которые попрут с востока. Ждали-то русских. А идти придется самим, подставляя борта и стараясь не вляпаться в свои же ловушки - там и мины поставлены, потому ползущие потоком по дороге с обочин в поле не разбегались.

Тремя снарядами отбили охоту немцам пулять по засаде и теперь как бы получался вооруженный нейтралитет - и фрицы не стреляли и наши тоже.

Появившийся в потоке - в основном пешем и с редкими вкраплениями конных фур, заваленных горкой всяким добром, ярко, вызывающе шикарный легковой автомобиль, сверкающий никелированными деталями, длинный, светло-серый, не армейского раскраса, да еще и в сопровождении здоровенного крытого грузовика на трех осях, вызвало у всех артиллеристов страстное желание - влупить!

Тем более, что ползший в густом киселе толпы агрегат был очень легкой мишенью. скорость-то - чуть выше, чем пешая, хоть и дают дорогу этой машине, но очень не спешно. И сейчас Бондарь прикидывал - стоит или не стоит поддаться на канюченье наводчика.

Как и положено офицеру - артиллеристу получалась сплошная математика. Снарядов осколочно-фугасных было мало, три ящика, уже початых. Когда стало ясно, что опять драться с танками - так набрали бронебойных побольше. Потому долбить по транспорту из орудий как-то было жалко. Нерентабельно. Пулемет подавить или что еще, что идет в боевой отчет - это да, а грузовик поджечь... Их сейчас сотнями берут в трофей и ломать просто так не желательно. Не по-хозяйски. Оно теперь наше, пока только вот еще немцы пользуются. Но это уже не надолго, скоро их из кабин вытряхнут.

По грузовику не стал бы долбить капитан. Но легковой лимузин, чересчур роскошный для фронта, ясно говорил, что НАЧАЛЬСТВО улепетывает! И будь это нормальная армейская машина - не задумываясь приказал бы: "Огонь!" Тем более, что такой здоровенной раньше не видал. У немцев был, как слыхал капитан, определенный ранжир по чинам - всякая шушера ездила на опель-кадетах, посерьезнее - на опель -капитанах, а уж совсем заоблачные чины - на опель-адмиралах. И один раз Бондарь даже видел немного побитый и потому брошенный громадный и роскошный "Адмирал". От то МАШИНА, да. На такой бы - да по своей улице не спеша проехать! Сначала - туда, а потом - и обратно! Выйти, покурить папироску - и опять проехаться!

Была у врага еще масса всяких разных других марок легковушек, но тут у артиллериста имелся пробел в знаниях. Немцы сгребли с Европы все четырехколесное и потом оно горело и ржавело на дорогах и полях войны. Привычное зрелище было, глаза намозолило.

То, что сейчас лезло по дороге, хамски распихивая под зад бампером нерасторопных пешеходов, было, пожалуй, пороскошнее даже "Адмирала". Но - не военное. Точно - не военное! И черт его знает, что за шишка внутри. И стоит ли партийный деятель, пусть даже крупного чина или тем более какой железнодорожник или еще что этакое - пары снарядов? Которых может вдруг не хватить в бою, тем более, что сейчас батарея, считай, у немцев в тылу и эта сволочь - вокруг. Не так давно взяли ребята с батареи Бондаря в плен расфуфыренного как индюк чина. И мундир отличный и цацек всяких на жирной груди масса. В разбитом доме прятался и был немножко не в себе - после знакомства с нашими штурмовиками.

Думали - невесть что поймали, а оказалось - чиновник средней руки из Германского бюро регистрации и патентования. Ребята даже не поняли, что это за зверь такой. А понавешено всякого - ну прямо как на генерал-лейтенанте! Вот и думай - что там восседает в лимузине. Может и впрямь вредная тварь высшей категории, а может и наоборот, пригодится потом.

Мешало Бондарю еще и то, что в его семье прижилась байка про деда, который турецкого полковника в плен взял, а ему начальство еще и выговорило вместо награды, что зря это он так сделал, потому что был этот турецкий чин известным по наглым злоупотреблениям интендантом и якобы воровством своим рушил мощь султанскую сильно, а тут его фельдфебель в пылу рвения пленил и турчане от того усилились.

Сложно сказать - правда это или байка семейная, но что было сказано, то - запомнилось.

И сейчас все это ложилось на разные чашки весов. Серьезный руководитель - стоит как танковая дивизия и так же опасен, а дерьмо дутое еще и напортачит в рядах врага какой бедлам - а уж что ухитрялись немцы ляпать из-за глупости и несогласованности в верхах - любой воевавший в Германии этой зимой видал не раз. И поди пойми - что это там никелем полированным сверкает!

- На прямом выстреле сейчас будет! - взмолился наводчик.

- Ладно! Два снаряда, разрешаю! - азартно согласился Бондарь, поднося бинокль к глазам.

Замок чавкнул так быстро, что опытным ухом командир определил - замковой уже наготове сидел с унитаром в руках. Привычно рявкнуло над ухом, взметнув пороховым дымом снег перед стволом. Земля дрогнула, приближенная оптикой дорога, забитая отходящими немцами прыгнула, но опытным глазом увидел - дымный плоский всплеск совсем рядом с серой роскошью. Тут же плешина на забитой до того дороге - сдуло взрывной волной всех, кто рядом был, лысина такая образовалась метров на 15 и сквозь дым от взрыва - увидел что-то странноватое, потом дошло - грязное днище авто. На бок перевернуло лимузин!

Грузовик трехосный газанул - сизый хвост отлично видать - и попер по людям на дороге, словно их там и нет! И деться пешим фрицам некуда - тут дороги - не как на родине, где справа степь до горизонта, да слева степь - беги, пока ноги несут. Зажато все в узости, противотанковый рубеж во всей своей продуманности и красоте.

⇐ Предыдущая 33 34 35 36 373839 40 41 42 Следующая ⇒