Берг Dок Николай: другие произведения. 35 страница

Это вот как понимать - после 20 дней наступления, захватив приграничную полосу километров всего в 500, вермахт встает на 20 дней? Это зачем? С какой стати? Понятно, что надо бы перегруппироваться, пополнить технику и личный состав и так далее. Но такой перерыв позволит и противнику опомниться, собраться, мобилизовать силы. Москва, Ленинград, Харьков - крупнейшие промышленные центры - не взяты. За 20 дней Советы и с Дальнего Востока армию привезут!

Эффект внезапного нападения будет утерян, инициатива в боевых действиях - тоже. А впереди - еще полторы тысячи километров и надо будет поспешать до морозов. а они уже в начале ноября, ага.

Хотя по "Барбароссе" попадалось, что за пару месяцев должны были достичь этой самой АА. А это каждый день на фронте в 2100 километров надо проходить не менее, чем по 30 км. Такой скорости даже во Франции не было. И дальность не французская и дороги тут иные. То есть получается при таком раскладе только два варианта.

Либо немцы полные идиоты вообще. Но прежние планы они все же выполняли.

Либо они всерьез рассчитывали на какое-то явление в ходе этих 20 дней простоя, которое кардинально изменит обстановку в СССР. Причем так изменит, что война превратится в туристическую прогулку. С полным прекращением сопротивления в СССР. И тут вариантов совсем нет - только смена руководства СССР. Тогда вермахту лучше постоять, подождать, пока русские сами себе сделают харакири. И я даже не буду говорить о том, что до того те же верховные поляки удрали из своей страны и во Франции основной разгром пошел после слива руководства.

Я просто напомню, что поражение Российской Империи в первой мировой войне было не на фронте, а в столице. Когда царя скинули отнюдь не большевики, а генералы и прочая илита. К слову - у самих немцев было ровно то же, они проиграли не из-за военного поражения в Первой Мировой. В такой ситуации план становится понятен и в принципе повторяет действия немцев после Февральской революции. И да, более чем странные действия наших военачальников в первый год войны более чем подозрительны. На это по привычке мало обращается внимания, но и тот же Павлов и тот же Кирпонос и тот же Лукин - вызывают вопросы своими действиями.

Просто на минутку напомню - немцы в окружении дрались упорно, управляемость не теряли и сдавались только по исчерпании всех возможностей для обороны. Вспомним того же Паулюса и его 6 армию.

Сравниваем с нашими частями в той же ситуации в 1941 году - начальство тут же бросает все, отдает приказ - спасайся кто может и вполне себе еще боеспособные соединения вмиг превращаются в разрозненную толпу одиночек, которыми никто не руководит. Есть оружие, снаряды, продовольствие - но нет командования. И получается стадо львов под руководством барана. И даже хуже - вообще без руководства. Только ли это глупость, наивность и прочее - или все несколько сложнее - я не берусь судить. Но подозрения возникают сильные. Пока внятных объяснений - почему те же гитлеровцы после самого лютого разгрома продолжали действовать организованно в отличие от наших невинно репрессированных - я не видел.

Причем таких страдальцев было много.

И понять не могу, почему тот же комдив Кирпичников, обнаружив, что выборгское шоссе оседлал финский десант силами до полка и без тяжелого вооружения вместо того, чтобы своей полнокровной дивизией с артиллерией и бронетехникой размазать этот десант и восстановить пути сообщения с тылом, гонит свою дивизию панически отступать в обход по редким и узким проселочным лесным карельским дорогам, где мосты телегу с трудом выдерживают что совершенно без военного воздействия приводит к потере всей матчасти и ликвидации этой дивизии без боев. Потом из наших же орудий нашими же боеприпасами финны воевали с нами. С чего такой пацифизм командиров? Причем далеко не всех. У нас были и нормальные. Они и победили.

И к слову - для того, чтобы подумать - а почему в реальности немцы, выполняя план "Барбаросса" не устроили через 20 дней боев перерыв на 20 дней, как предписывалось? Может быть именно из-за того, что не произошло некоего ключевого события?

Поппендика удивляло, что по всем приметам, которые опытом нарабатывает матерый солдат, начальство определенно ждало врага с севера. Сам он был уверен, что тут русские не полезут, но держал свое мнение при себе, надувал щеки, пучил глаза и выражал неустрашимую готовность встретить врага грудью. Но внутренне - удивлялся, не раз усмехаясь в душе своей нынешней такой почти швабской недоверчивости к командованию.

Два внешних обвода обороны города (первый в 30 километрах, другой в 10) уже были разгромлены, красные подошли вплотную к окраинам города. Теперь, когда стало ясно, что Бреслау окружен, можно было ждать штурма. И, как находившимся на направлении ожидаемого удара Поппендику и другим командам по соседству улучшили питание и снабжение. И старшина выжал из этой ситуации все, что можно, тем более - было что выжимать.

Много лет в Силезии, или как ее называли 'имперской кладовой', создавались колоссальные склады. Отсюда шло снабжение Восточного фронта. И безопасное 'бомбоубежище Германии', теперь, когда началась осада, имело огромные запасы всего необходимого, особенно - продовольствия. Запасы были так велики, что зачастую командование даже и не знало, что хранится в подземных хранилищах и заводских ангарах. Спешно проводилась инвентаризация имеющегося, для чего привлекались военные специалисты.

Нередко выяснялось, что в этих сокровищницах Али-Бабы совершенно неожиданные находки. Так нашли две тысячи новеньких пулеметов МГ-42, в которых не хватало одной детальки. Попытки ее сделать на заводах не увенчались успехом. Потому мертвое железо использовали для создания фиктивных огневых точек. "Жилистый хомяк", однако, больше обращал внимание на склады со жратвой. Особенно - деликатесной. Имеющиеся там миллионы куриных яиц и десятки тысяч замороженных кроличьих тушек манили его и он всеми правдами и неправдами, добывал для команды разные вкусности. Лейтенант заметил, что после омлетов и яичниц его дыра в ляжке наконец-то затянулась!

- Тебя впору прозвать "Хитрым Лисом, находящим все курятники"! - заметил поощрительно приятелю командир участка обороны, тот в ответ гордо ухмыльнулся. И вот такая незадача - гауптфельдфебель выбыл из игры и непонятно, когда он сможет придти в себя. А еще чуял Поппендик, что скоро начнется. И потому постарался последние спокойные дни, словно мальчишка малолетний - побольше покататься на трамваях и походить по городу, который теперь производил странное впечатление - вроде еще живой, почти мирный, совершенно целый, но задницей своей чуткой лейтенант ощущал - все это скоро кончится.

Поводов поболтаться по городу было много, родная бюрократия с запутанным документооборотом и многоначалием позволяла из пустякового дела раздуть беготню по кабинетам на целый день. По кабинетам, расположенным в разных зданиях разных районов города. Из 10 городских трамвайных маршрутов осталось для гражданских 3, зато военные проложили новые - между своими учреждениями и это позволяло легкомысленному лейтенанту совершенно официально целыми днями развлекаться таким детским образом. Со стороны может и смешно, когда берлинец находит упоительное наслаждение, катаясь в трамвае, словно сельский житель, что впервые в город приехал. Но достаточно побыть недолго на фронте, чтобы радоваться такой поездке, хотя штатские шляпы этого не поймут, да и черт с ними!

Это очень разные вещи - вольготно сидеть на широкой удобной скамейке и любоваться в окошко лепниной фасадов и вывесками (и красивыми девушками, но - тсс!), или корячиться в промерзшей броне из которой видны клочки рваной земли и задымленного неба!

А еще прекрасно понимал битый вояка, что измененные маршруты позволяли перебрасывать трамваями войска на угрожаемые участки, совершая быстрый маневр силами и средствами. тут в городе хватало путей и для трамваев и для паровозов, что работали на территориях заводов. Потому, увидев буксирующий противотанковую пушку трамвай, в вагоне которого чинно сидел расчет - не удивился.

Единственно, что еще портило настроение - заклеенные яркими плакатами стены зданий. Это раздражало, да и тексты были в массе неприятные - кого еще расстреляли и как накажут всяких паникеров. Судя по всему, там написанному и по слухам, теперь могли расстрелять за любую ерунду, а у чиновников получалось, что если выехал из своего постоянного места жительства со своей резиденции даже в соседний городишко - уже достаточно для обвинения в дезертирстве. С печальным и быстрым концом.

Военным глазом отмечал всякие детали, штатскому непонятные - связисты с их далеко видной лимонно - желтой окантовкой погон, корячились с бетонированными каналами для электрических и телефонных кабелей, а то, что мельком увидал и саперов, которые везли газовые баллоны в нелепом количестве - дало понять - фугасы готовят. Хотя, может и не только - вся телефонная городская связь ставилась на военную службу тоже, случаи, когда из уже занятых русскими поселков и городков и даже городских районов граждане сообщали важную информацию про войска красных - были привычны и уже не удивляли. Ясно, зачем возятся саперы и связники. И не они одни копошились.

Так называемая "гарнизонная рота технического содействия", растолстевшая до величины даже не батальона, а уже и полка по количеству специалистов, занималась водоснабжением и канализацией - опять же на свой лад. Поппендик не был охотник лазать по вонючим и мрачным подземельям, но в своем участке нос сунул - убедившись, что в Бреслау все эти говнопроводы лежат на четырехметровой глубине и по ним не то, что ловкие разведчики пролезут, а вполне можно усиленную роту провести без особой напряги.

Потому, когда часть ходов замуровали, а часть затопили, чтобы русским было не пролезть - обрадовался. То, что эти враги все время выделывают совершенно неожиданные выходки, лейтенант отлично знал на своей шкуре. Радовало, что в городе полно артиллерии и по мнению старого окопника Поппендика - ставили ее грамотно, как и другие войска - то, что малоподвижно - в виде гарнизонов подвалов и опорных пунктов, в засады, то, что можно было легко перебросить - в виде мобильных резервов и групп быстрого реагирования на осложнения. Участок, где мелким начальником был лейтенант - как раз прикрывали подразделения выставленного тут пехотного полка.

Теперь, когда из города по трем направлениям уже не было смысла вылезать - перекапывались улицы, делались замаскированные ловушки, ставились мины, которые хитроумно маскировали под куски разбитой кирпичной кладки, обклеивая кусками дерева и кирпичной пылью - так они не бросались в глаза, как если бы их выставили без маскировки - в городскую мостовую не очень-то спрячешь теллермину, разве что там, где не асфальт, а брусчатка.

Все время сообщали, что вот-вот кольцо русских будет прорвано, Шернер обещал это сделать буквально если не вчера, то - завтра. Пообщавшись со старшиной лейтенант пришел к неутешительному выводу - это все вранье и нечем прорываться. Хотя войск в самом Бреслау много, но русские прут к Берлину, потому германскому командованию уже не до столицы Силезии.

Лейтенант должен был признать - крепость Бреслау хорошо подготовили к бою. Капитальных домов и строений с толстыми - до метра - стенами было тут много, оборону подготовили многослойную и самое главное - большая часть защитников была горожанами. И дрались они за свои дома. Хотя - как печально заметил гауптфельдфебель - всем им от этого будет только хуже. Он определенно не верил в то, что рейх еще как-то сможет выкарабкаться из той ямы, в которой уже сидел глубоко. И даже как-то ляпнул, что лучше бы не бесить этих русских. Правда, тут же заткнулся, за такие речи по нынешним временам он "подлежал". Другое дело, что сам Поппендик не мог понять - что делать-то? К его родному городу сейчас с двух сторон перли лавиной и русские и ами. Рейх сейчас сжупился до смешных размеров. А для защиты его сил уже не было. Даже несмотря на тотальную мобилизацию, сейчас уже подлежали призыву все немцы от 14 до 70 лет. И гребли всех - лейтенант только присвистнул, когда узнал, что в Фольксштурме официально есть 4 категории военнослужащих - и последняя - четвертая - состоит из лиц, имеющих сложности с передвижением. Нетранспортабельные самостоятельно! То ли дряхлые старперы, с уже высыпавшимся песком, то ли калеки с отсутствием трех конечностей. С такими навоюешь!

И что лучше - все же сдаться на милость диких и беспощадных азиатов, или драться до последнего - было вопросом вопросов и каждый решал его сам. Понятно, что всех немцев русские обязательно убьют и сошлют в жуткую Сибирь, но старшина как-то сказал, что и в Сибири люди живут, а быть мертвым - это уже точно не жить. Хотя, если в Сибири еще холоднее, чем в России, где морозов и Поппендик хватанул до верхнего люка своей души, то черт их разберет, тех, кто живет там во льду.

Но то, что после такой обороны от города останутся горелые каменные скелеты - это как раз сомнения не вызывало. Хоть Поппендик гнал от себя навязчивые, словно навозные мухи, мысли - а все примеривалось на себя - каково это, когда у тебя нет ни родных, ни дома и даже знакомых и соседей уже тоже нет. И все что на тебе - это твой дом и более - ничего. Вспоминало невольно всякие ценные для души вещички, становилось тошно.

Русские шли на Берлин! И уже стояли на пороге Бреслау! И поговорить не с кем, так старшина не вовремя запил.

А скоро и загремело на том конце города, на юге.

На севере, вопреки ожиданиям руководства было тихо - постреливали чуток, да разведгруппы шарились по ночам, но все, что тут предпринималось русскими - было впору не для крупного города, а для ничтожной деревни. Мелкая возня силами до роты и без танков. Ну да, ломиться тут танками невозможно, потому ясно, что русские сами здесь делают оборонительный рубеж. Фестунги ведь не только для перемолачивания сил врага, еще и в тыл ему можно врезать многотысячным гарнизоном, коммуникации порезать, сорвать наступление вглубь Рейха! Вот и запечатали русские северную сторону, сев на немецкие же укрепления, которые тут делались еще с Большой (ну да, в сравнение с этой ВОЙНОЙ та, прошедшая, уже казалась пустяковиной, потом в период обострения отношений с Польшей добавили бетона с 1936 года, ну и нынче усилили. Все это красные захватили и теперь переделывали под себя, меняя направление стрельбы вовнутрь).

Потому русские рванули с юга, где теперь грохотало свирепо - почти как в Харькове. От этого снова заныла ляжка. Как раз там, где только-только зарубцевалась надоевшая дыра.

С помпой сообщили, что удалось пробить дыру в русской обороне, туда пеше ломанулись массы жителей. Но прорыв этот русские запечатали через сутки. Город был в плотном мешке. Рассказывали с восторгом, что сунувшиеся в город красные уже потеряли несколько десятков танков, что их жгут фаустпатронами даже маленькие дети, что потери у русских чудовищные, что здесь им наконец-то выпустят кишки и обескровят! Радоваться, правда, мешало то, что попытка взять Бреслау с наскока закончилась не паузой, а тщательным и неспешным прогрызанием обороны. Сданы кирасирские казармы, потеряно несколько районов и теперь аэродром уже под обстрелом постоянным, а воздушный мост - это очень важно не только для морали. Сейчас на заводе ФАМО делают чудовищной мощи бронепоезд, для которого авиация привезла стволы орудий вроде и хотелось бы, чтоб и дальше страна помогала осажденным!

По своей привычке русские попытались взять город на шпагу с ходу, не получилось и теперь - на слух, казалось Поппендику, что стволов стало стреляющих меньше, но бои на другом конце не прекращались.

Старшина вышел из запоя, опять включился в хитромудрые махинации, удвоив рвение. Настоящий камарад! Только улыбаться перестал, а когда пообщался со знакомыми связистами при штабе - и тем более похмурел. И лейтенанту настроение портил постоянно, то рассказывая, что 17 госпиталей в городе уже забиты битком и "Тетушки Ю", привозя сюда всякое нужное, увозят обратным рейсом раненых, превышая все допустимые нормы загруженности, то, что трения в верхах достигли апогея и Ханке скоро сожрет нынешнего коменданта, потому как фюрер держит сторону своего гауляйтера.

Особенно это проявилось в том, что комендант просит все время боеприпасы, а гауляйтер запросил присылку 8 тяжелых орудий. Пушки таких габаритов в транспортник не влезают, потому лично Гитлер приказал направить запрашиваемое в 8 тяжелых планерах, в каждый громадный планер - по громадной пушке, с расчетом, запасом снарядов и прочим нужным. Тяжело загруженные планеры нехотя оторвались от полосы бетона и взяли курс на восток. Семь из них были сбиты русскими и на аэродром в Бреслау сел только один, а остальные с орудиями, ротой артиллеристов и боеприпасами сгинули по дороге. И толку от одного жерла - если боеприпасов к нему нет, таких некормленых дудок в городе полно.

Поппендик знал, что на многочисленных складах в ходе спешной ревизии нашли несколько тысяч "Офенроров" - к сожалению с боеприпасами к ним дело обстояло крайне убого, хотя сама по себе машинка была неплоха. Теперь в городе сотни "изобредателей местного разлива на манер этого идиота Кучера", как презрительно отзывался старшина о тех, кто самонадеянно брался конкурировать с конструкторскими бюро и спецами -инженерами, пытались как-то приспособить эти мощные, но бесполезные без боезапаса стволы.

Пытались стрелять пустыми консервными банками, набитыми взрывчаткой, пытались делать эрзац-снаряды, но получалось паршиво. Разве что в госпиталях прибавилось покалеченных испытателей. Среди всей этой волны изобретателей только двоим удалось сделать что-то понятное и употребимое.

Но не с гранатометами, а с так же обнаруженными на складах в Арсенале сорока 125-миллиметровыми минометами. Как ни искали - к ним мин не нашлось. Что и понятно - про такие дудки Поппендик и слыхом не слыхивал, скорее всего трофейные, благо тут таких стволов, полученных в годы побед из разных стран, скопилось по прихоти генштабовской логистики множество. И понятно, что к таким боеприпасы найти было сложно. Прошло время побед, потому и советские и французские и голландские с английскими системы сидели на скудной диете.

Было очень досадно, сами эти минометы были хороши, особенно в уличных боях, где навесной огонь был особенно важен. И пара офицеров-саперов смогла сделать из этих страшных жерл хоть что-то внятное - вместо мины пользовали набитые эрзац-взрывчаткой и всяким железным хламом пустые гильзы от ахт-кома-ахт флаков. Этого добра было очень много и бабахали такие дурацкие "мины" вполне прилично.

( От автора: Не могу удержаться, чтобы не сравнить поведение немцев в Бреслау и наших в похожей ситуации - при осаде Ленинграда. Удивляет разница подходов немцев и советских людей к такому важному делу, как обеспечение боеприпасами.

У нас ведь тоже это было колоссальной проблемой - в нашем городе тоже не было своего боеприпасного производства. И как в Бреслау - особенно нужны были мины и снаряды. Немцы возили унитары в сборе, занимая в самолетах лишнее место. Наши организовали переснаряжение тех же снарядов на месте, что позволило каждую стреляную гильзу использовать до 16 раз. То есть не надо было возить те же гильзы, занимая ими полезное пространство. Наладили сами выпуск взрывателей. Причем в таком количестве, что их вывозили из Ленинграда.

Как только появилась возможность - то есть по дну Ладоги провели кабель для подачи электричества - наши стали сами делать корпуса мин, опять же облегчив доставку жизненно необходимого. (Угробив на это дело уникальную чугунную мостовую Кронштадта, к слову).

То есть в Ленинграде сделали все, чтобы возить как можно меньше - и только самое важное! И на Большую Землю обратно было что везти полезного. Город - работал на победу!

В Бреслау - наоборот - вместо внятной распланированной и скоординированной работы - какая-то мышиная возня все время.

Потому только поражаюсь тому, как нерационально немцы действовали. Давно складывается впечатление, что они - никудышные двоечники, которые в школе плохо учились. Судя по детскому удивлению захватчиков, что тут в России, оказывается зимой - холодно и пространства велики, выходит очевидно - по географии у этих уродов явно была двойка, так еще и явные глупости в той же логистике и россказнях исторических говорит и о двойке по арифметике.

А уж двоевластие в городе и совсем непонятно. Да, имевший в вермахте чин всего лишь лейтенанта, гауляйтер Ханке имел генеральский чин в СС, мало того, был там вторым лицом после Гиммлера, а после предательства "верного Генриха" - стал - пусть и номинально, руководителем всеми СС вместо него. Но пример с даром угробленными грузовыми планерами и тяжелыми орудиями - только один из длинной цепочки чудовищных результатов конкуренции и драки за власть в осажденном городе, что рыгалось защитникам сотнями и тысячами погибших. Впрочем, для нас это было только полезно.

И то, что про Ханке пишут так невнятно и то, что город с миллионом жителей списывают практически в небольшой райцентр - лично меня уже не очень удивляет.

"Адвокат настырно называл особняк обвиняемого хижиной" - этот прием очень характерен для битых гитлеровцев и подпевающих им "есторегов".

Грохот на юге и юго - западе звучал глуховато - все же Бреслау большой город, как раз те самые 10 - 15 километров и получается с севера на юг. Уж что-что, а дальность звуков при стрельбе и прочей жизнедеятельности человеческой Поппендик запомнил еще будучи в Гитлерюгенде. Толковый был инструктор, да и подавал материал грамотно. Матерый, старый вояка, с широким шрамом поперек виска - усмехаясь в сивые усы заметил еще в первое занятие, что это его наказали за то, что он забыл - простой разговор слышен за 200 метров. Стояли ночью, высунувшись из вонючего окопа, болтали с приятелем - и по ним выстрелил какой-то француз. На сантиметр правее - и седой вояка не усмехался бы тут в усы, поучая молодых волчат. Мальчишки не очень-то поверили, старательно проверив при первом же возможном случае. И оказалось, что сорокалетний старик прав! И потом его слушали со всем тщанием. И многое пригодилось!

Как ни странно а кататься на трамваях, хоть теперь и с перебоями - пока получалось. Бюрократия снабженческая знать не знала, что город в осаде и идут бои, орднунг должен быть орднунгом! А учитывая разноподчиненность складов и разноподчиненность различных подразделений этот самый легендарный орднунг чем дальше, тем был ближе к Хаосу первозданному.

То, что на здравый смысл нормального человека - а Поппендик не без оснований считал себя именно таковым - подобная избыточная бумагомарательность был явной глупостью, потому как даже с получением боеприпасов получалось столько инстанций и утверждений и согласований, что становилось страшно, никого не интересовало.

Не важно, что там на улицах, на складах все должно быть в порядке! Но при том неминуемо все время возникала путаница и даже Поппенддику пришлось таскать обратно ошибочно переданные ему ящики с боеприпасами французского калибра 7,5 миллиметров. Непросто все было. И это для подразделения, которое сидит в глухой обороне и даже не стреляет пока вообще - а каково тем, кто дерется? У них банально нет времени на беготню по кабинетам! Но это никого не волновало.

На улицах тоже творилось вавилонское столпотворение - ожидая удара с севера, начальство эвакуировало в южные районы массу населения. Как только выявилось направление удара русских, всех их - и жителей южных районов - пришлось эвакуировать обратно. Толпы народа, нагруженные своими шмотками в узлах и чемоданах, корзинах и кульках перемещались подальше от боя. И тут же возник вал проблем, связанных с тем, что поселяемые в чужое жилье люди неминуемо начинали использовать чужое имущество. Разбираться с этим судам было невозможно из-за массовости ситуаций. Потому решением руководства за такое было решено расстреливать.

Сначала в это не верилось, но публичная казнь двух баб за взятое ими белье (простыня и две наволочки на подушки) быстро прочистила мозги всем. Хотя брать чужое не перестали, да и постоянное перемешивание масс народа вело к тому, что отношение к чужой собственности стало куда более легкомысленным, а всех нарушителей поймать было невозможно. Тем более, что масса домов после отселения и эвакуации жителей стояли пустыми, по ним стреляли, в них дрались, они горели и разваливались - так чего пропадать добру? И потому, хотя расстреливали за это постоянно, даже как-то и рутинно - отношение было наплевательское. Многие уже были уверены - жить осталось недолго, так чего не пожить в свое удовольствие?

Русский штурм провалился, с налета взять город не вышло. Рассказывали о десятках тысяч убитых азиатов и сотнях сожженых танков. Так ли это было - Поппендик не брался судить, но прикрывавший его участок полк Мора был отправлен на передовую, на юг, а вместо них на оборону северных рубежей, а вообще-то на отдых и переформирование прибыл изрядно трепаный другой полк и в нем людей было вряд ли половина с первоначального количества.

- Господин лейтенант! - внезапно окликнул шедшего на очередной тур получения подписей и согласований закопченный солдат в драной и густо запачканной кирпичной пылью шинели. Вид у него был настолько неподобающ, что танкист еле удержался, чтобы тут же не начать разнос. Но - голос показался знакомым. Не ошибся - этот парень был из его взвода. Из бесславно провалившейся на мосту кошки. Как на грех, вспомнить его фамилию сейчас не получалось.

- Вот так встреча! - поднял в удивлении брови.

- Господин лейтенант, возьмите меня к себе! - тут же выпалил бывший подчиненный, стараясь принять максимально бравый вид. Получалось не очень.

- А Йозеф тоже тут?

- Нет, господин лейтенант, он погиб.

- Здесь?

- Там еще!

- Так, веди меня к своему начальству! - странно, это известие скорее обрадовало Поппендика.

Командовал взводом ефрейтор, а ротой - унтер-офицер, от которого шибало крепким запахом шнапса. Да и людей осталось что-то маловато.

Договорились быстро - за три литра крепких напитков, которые тут же старшина и прислал с посыльным. Телефон городской - определенное благо. Зольдата Поппендик забрал с собой, а на следующий день поехал в штаб с отношением о переводе. Всего полдня возни - и блудный сын вернулся в лоно.

- Как прошла засада и погиб мой водитель? Надеюсь, вы сожгли танковую колонну русских? - спросил у своего танкиста Поппендик, когда тот на следующий день привел себя в порядок и не производил такого убогого впечатления, которое у любого строевика вызывало зубную боль и резь в животе.

- Нет, господин лейтенант...- замялся найденыш.

- Так рассказывай, черт тебя дери!

- Мы поставили танк поперек дороги, ствол навели в сторону, откуда ожидали приезда русских - Йозеф сказал, что они рано утром везут на передовую всякие грузы, затемно еще. Вот мы и ждали. Я держал снаряд на коленках, в стволе уже был осколочно-фугасный. Каюсь, я задремал, господин лейтенант. Полагаю, что и остальные тоже.

- Молодцы, не посрамили! - фыркнул Поппендик.

Танкист глубоко и покаянно вздохнул.

- И дальше что? - спросил подчиненного, уже понимая, что вместо героической засады получился гиньоль. Или - учитывая, что перед ним всего один из трех - скорее макабр.

- Я проснулся оттого, что кто-то открыл люк. Уронил снаряд, пытался вскочить, но оказалось, что рука затекла. Йозеф уже выскочил из башни, Пауль - следом. А я не мог подтянуться, рука срывалась. Когда выскочил, увидел, что с другой стороны приехало несколько русских саней. Русских было два десятка!

- Разумеется, так бы вы и справились с ними. Не надо мне тут сыпать пыль на уши. Двое-трое, а? Я же не пропагандист, а твой командир.

- Все же не меньше пяти, господин лейтенант. Йозеф дрался на дороге с русским, Пауль выстрелил несколько раз в остальных и прыгнул в Швиммваген. Русские ответили из винтовок и пистолетов - у них были пистолеты. Тут машина поехала и я в нее тоже вскочил.

- А Йозеф? - недовольно поморщившись, спросил лейтенант.

Рассказчик неуверенно пожал плечами:

- Полагаю, он погиб, господин лейтенант.

- Ты это видел? Собственными глазами? - пристально поглядел Поппендик.

- Никак нет! Но он не побежал за машиной!

- Как он дрался, ты говоришь? - прищурился лейтенант.

- Ну они возились на дороге, он и двое русских.

- То есть, вы удрали, бросив товарища и исправный танк? Отвечай, моргать глазами не надо мне тут!

- Господин лейтенант! Вероятнее всего, Йозеф, выскакивая из машины, привел в действие подрывной заряд! И я уверен, что он уже был мертв, когда мы уезжали! - уперся подчиненный. Видно было, что он напуган перспективами разбирательства и Поппендик был на все сто процентов уверен, что эти три героических болвана, уставшие после ночной возни с заправкой тягача и беготней на морозе - пригрелись в собачью вахту и мертвецки заснули. Так что русские свободно подъехали, удивились, полезли в танк и дальше сумели спеленать водителя, а два молокососа удрали в панике. Небось ума не хватило взяться за оружие, так пистолеты в кобурах и лежали. Впрочем, русские обозники тоже хороши гуси, будь они из боевых подразделений - сунули бы в танк пару гранат. Хотя и так трофей получили достойный и без фарша внутри, чистенький. Садись, да езжай. То, что разбуженный герой - штаны с дырой - Йозеф спросонья успел включить подрыв - не верилось. Хоть и сидел этот дурак на командирском кресле, но незнакомо ему там все было. Особенно, когда русский открыл люк и полез внутрь.

- Молодцы! Герои! С такими мы навоюем! - фыркнул бывший командир взвода.

⇐ Предыдущая 30 31 32 33 343536 37 38 39 Следующая ⇒