лет назад 2 страница

– Стерлинг.

Его имя слетело с моих губ, сердце сжалось.

– Ты моя.

Слова эхом отдавались во мне.

Я не была уверена, что он произнес их вслух сквозь туман моего нынешнего душевного состояния. Однако я была уверена, что, несмотря на мои неоднократные протесты, я принадлежу ему.

Мышцы его спины изгибались под моим прикосновением так же медленно, как и раньше, он входил и выходил, каждый тщательный толчок проникал глубже, но не совсем туда, где я нуждалась в нем. Мои руки скользнули вниз, сжимая его тугую задницу, невообразимое желание внутри меня усилилось.

– Еще, пожалуйста, – прошептала я, потрясенная глубиной своей собственной беспричинной потребности.

– Мы никуда не торопимся.

Поцелуи в губы, шею и ключицы царапали мою кожу. Его зубы и язык осаждали мои груди и осыпали мои похожие на камешки соски. С мучительной медлительностью он продолжал пытку.

Когда пришло время, когда он, наконец, полностью заполнил меня, в моей голове не было ничего, кроме него. То, что произошло прошлой ночью или даже в последние две недели, было вне моего понимания. Каждый нерв в моем теле, каждый нейрон в мозгу были сосредоточены на одном человеке, который делал со мной вещи, о которых я только читала.

Мои ноги обвились вокруг талии Стерлинга, нуждаясь быть ближе, когда он поднял меня вверх.

Хотя подо мной были мягкие простыни, я чувствовала свое тело на краю обрыва. Вид был впечатляющим, мои пальцы ног были согнуты над выступом, и я была готова прыгнуть, чтобы погрузиться в облегчение ожидающего оргазма. Это не входило в планы Стерлинга. Вместо того, чтобы подарить мне оргазм, его мастерство вознесло меня еще выше. Контролируемо и ритмично он поднял меня над утесом к небу и выше.

Искры, которыми он делился, росли и множились, пока не стали слишком сильными для меня. Звезды за моими закрытыми глазами становились все больше и ярче, сверхновые взрывались, посылая ударные волны по всей моей вселенной.

Где-то я слышала, что звук не распространяется в космосе. Тем не менее, комната вокруг нас наполнилась шумом, когда слова, которые я не смогла произнести, хлынули наружу, и схватки внутри меня продолжались. Мои ногти впились в его плечи, и стоны Стерлинга слились с моими, превратившись в симфонию наслаждения.

Мышцы под моей хваткой напряглись, и его баритонный рев обогнал нашу мелодию, когда моя гибель стала и его тоже.

Реальность медленно просачивалась обратно в мое сознание, наше дыхание выровнялось, а сердца замедлились.

Несмотря на то, что там, вероятно, были срочные дела, которые Стерлингу нужно было решить, он этого не сделал. Вместо этого он мягко перекатился, обнял меня и прижал к груди.

– Ты в безопасности.

Это было последнее, что я услышала, когда мои глаза закрылись, а моя голова покоилась на его груди. В облаке нашего единения и ритма его сердца залитое солнцем помещение исчезло.

Глава 11

Стерлинг

Пока я разбирался с делами на Мичиган-Авеню, Рид и Патрик с командами работали над наводками с вечеринки в клубе. Не было камня, который бы они не перевернули. Рид и некоторые из его команды работали в киберпространстве, в то время как другие пропадали на реальных улицах. В то же время Патрик и его команда навещали людей, которые присутствовали при этом.

После того, что случилось с Аранией, Спарроу должны сделать заявление. Не обойдется без кровопролития, и мы все это знали. Никто не связывается с кланом Спарроу – никто. На самом деле все в этом проклятом клубе, будь то гости или персонал, были под подозрением. На мой взгляд, это никак не вязалось с МакФадденом. Пожар в ее квартире и падение самолета были связаны с ее именем – он обладал властью, чтобы все это произошло. Тем не менее я взял на себя ответственность. Я был тем, кто вывел ее в свет – или, точнее, во тьму.

Слухи снова поползли после того, как она приехала в Чикаго две недели назад.

Остановившийся самолет в Уичито вполне вписывался в это уравнение. Хотя МакФадден не узнал в Кеннеди Аранию на вечеринке в Риверуоке, в самолете это был его парень – Уолш. Распознавание лиц не лгало. Тот факт, что Уолша не видели с момента инцидента, мог означать одно из двух: МакФадден устранил его или Уолш скрылся за то, что облажался.

Мы не были точно уверены в том, что произошло прошлой ночью; однако теперь у нас были результаты анализов доктора Диксон. Токсин, попавший в организм Арании, был GHB[2], довольно хорошо известный и легко доступный клубный наркотик. Обычно он делает человека слабым и растерянным. В некоторых случаях – например, как с Аранией – жертва теряет сознание. Амнезия была обычным явлением; однако, что обычно не происходило, так это смерть.

Естественным предположением, связанным с этим знанием, было то, что смерть не была целью преступника.

Хотя мне было неприятно признавать, это вычеркнуло МакФаддена из списка подозреваемых в заговоре. Он рисковал чертовым самолетом с сотней пассажиров и поджег ее квартиру, чтобы помешать ей раскрыть то, что, как я думаю, она не знала. Он не удовлетворился бы простым приведением ее в бессознательное состояние. Кроме того, он был чертовски шокирован, увидев ее там со мной.

Виновной стороной был кто-то, кто хотел ее скомпрометировать.

Вопросы: кто и почему?

В середине дня Рид позвонил и на кое-что ответил.

– Наша команда отправилась в Эрбану и нанесла визит Аманде Смит. Они прибыли три часа назад.

Аманда Смит – барменша.

– Почему ты говоришь мне об этом только сейчас?

– Слушай. Я хотел, чтобы ты получил ответы, а не новые вопросы.

– Хорошо. Что ей известно? – спросил я.

– Наши люди опоздали. Она лежала мертвая на кухонном полу, горло перерезано от уха до уха, она, вероятно, истекла кровью в считанные секунды. Ее гребаная собака лежала мертвой рядом с ней. Это удар и заявление.

– Черт, только сделанное не Спарроу, – прорычал я.

– Вот в чем дело. Так оно и было.

Встав из-за стола, я подошел к двери кабинета и закрыл ее за собой в коридор и приемную Стефани. Подойдя к окну, я сказал:

– Объясни.

– Это полный пиздец, Спарроу.

Вид на парк Миллениум и озеро Мичиган за ним исчез, покрылся алой кровью, которую я собирался пролить.

Кто пошел в разнос?

Что случилось?

Выпрямив шею, я пытался сохранить видимость рационального мышления.

– Давай прямо сейчас.

– Контакт из клуба – помнишь, парень, который дал нам имя Аманды – он стал более откровенным после дальнейших уговоров. Это он сказал Патрику, что Аманда не только барменша. Ее вторая работа - отсасывать важным мужчинам - включала в себя и другое: она не возражала совмещать работу с удовольствием. Это включало наркотики, поставляемые некоторыми из ее клиентов. В баре сидела еще одна пара.

– Да? – Я попытался вспомнить. Я сосредоточился на Арании, а также на Хиллмане, МакФаддене и остальных мужчинах, участвовавших в разговоре. – Не могу припомнить.

Черт! Я не могу позволить ей вот так вывести меня из игры.

– Пракстон МакБрайд.

Рид оставил это имя висеть в воздухе.

Моя свободная рука дернулась. Я знал это гребаное имя.

– Он один из наших, из команды Хэнсона, работает здесь уже пару лет. Хэнсон как-то сказал мне, что скоро появится ребенок. Я видел его всего один раз.

– Значит, дважды, – поправил Рид. – Он был одной половиной пары в конце бара, сидел там со своей девушкой. Хэнсон привел МакБрайда в клуб около полугода назад в качестве награды за большой куш. МакБрайд любит атмосферу, любит выпендриваться, как будто он богат. У него с подружкой роман с Амандой. По-видимому, МакБрайд и его шлюха любят тройничок.

Мой желудок скрутило узлом.

– Какое, к черту, это имеет отношение к Арании?

– Он клянется, что не видел, как ты ее привел... слишком увлекся своей сучкой – его словами, а не моими. Они думали, что она одна. Когда они заметили ее в баре, он и его женщина обсуждали возможность пригласить ее на свою частную вечеринку в одной из комнат наверху. В поисках чего-то более захватывающего они решили, что будет веселее, если она ни о чем не вспомнит. Он пел, как птица, выплескивая свои внутренности и извиняясь. Объяснил, что они уже делали это раньше, оказывается, ему гораздо интереснее спросить во второй раз, когда сучки не помнят, что ты их уже трахал.

У меня перехватило горло.

– Когда мисс МакКри оставила свою выпивку, – продолжал Рид. – МакБрайд отдал Аманде флакон, сказал, что заплатит ей тройную цену, и она получит выходной на ночь, а если переспит с кем-нибудь еще, то сможет заработать вдвое больше. Все, что ей нужно было сделать, это подсунуть наркотик в бокал. И дальше они собирались провернуть свой стандартный сценарий.

С каждым предложением Рида, словом, слогом, мое кровяное давление росло. Я был гребаной гранатой, готовой взорваться.

– Он давал присягу? – Мои слова были отдельными и отчетливыми. – Скажи мне, что он все еще жив.

– Да, можно и так сказать. Он у Хэнсона. Хэнсон не хочет в этом участвовать. Когда МакБрайд вышел из себя, убив Аманду, Хэнсон позвонил Патрику и сообщил ему о случившемся, совершенно не понимая, почему МакБрайд убил барменшу. Он ничего не знал о мисс МакКри. Мы постарались сохранить эти подробности в тайне. Хэнсон сказал Патрику, что он предположил, это связано с наркотиками; она украла его заначку или разозлила его, не проглотив. Он, черт возьми, не знал, что это касается мисс МакКри. МакБрайд, – продолжал Рид, – не понимал, какую ошибку совершили он и его девушка, пока вы не пришли за ней. А потом он чуть не обосрался. Ну что ж, – усмехнулся Рид. – Теперь он это сделал. Как бы то ни было, прошлой ночью он угрожал Аманде. Ночью он, должно быть, испугался, что она заговорит, поэтому позаботился о ней.

Теперь я вспомнил. Там был один парень, который смотрел на меня широко раскрытыми глазами и быстро отвернулся. Я не узнал его, не придал этому значения, особенно из-за Аннабель и Арании.

– Ублюдок совершил смертельную ошибку.

– У нас есть он и Лесли.

– Кто это черт побери?

– Его сучка, та самая, что выбрала мисс МакКри для тройничка.

– Блять.

– Спарроу, мы можем позаботиться об этом. Держи руки чистыми.

Кулак свободной руки сжался и разжался.

– Черта с два. Я сделал проклятое заявление в отделе МакФаддена, я никогда не думал, что мне нужно будет сделать то же самое у Спарроу. Как только я закончу, каждый гребаный человек сверху донизу услышит это громко и ясно. Созвать командиров отрядов, включая Хэнсона. Мы едем на озеро в Ист-Гарфилд-парк.

Мои ноздри раздулись, когда я представила себе эту сцену.

– Эти двое любят трахать безвольных женщин? Мы подарим им достойный финал, слухи о котором распространятся быстрее, чем лебединое дерьмо по воде. Никто не имеет права угрожать Арании, и никто под моим именем не будет иметь репутацию насильника. После сегодняшнего вечера главари почистят свои банды или в следующий раз это окажется один из них.

Глава 12

Арания

Как только я подвигалась, боль во всем теле вернула меня к сознанию. Теперь это было странно знакомое напоминание о том, что мы со Стерлингом вместе. Воспоминания о том, как я умоляла о большем, о том, что мог дать только он, согрели мои щеки и напрягли соски. Это была та боль, которую я хотела. То, как даже при закрытых веках пульсировала боль в висках и болели мышцы всего тела, напомнило мне о моей новой реальности: кто-то пытался отравить меня. Не так. Кто-то отравил меня. Я потерлась о верхнюю часть правой руки.

Я размышляла о том, что реально, а что прикрыто ложью.

Стерлинг подхватил меня прежде, чем я упала на пол. Это имело смысл. Это соответствовало сценарию, который мне дали. Почему же тогда я поверила, что это не вся история?

Каким-то непостижимым образом я стала женщиной, которую засосало в мир, которого я не понимала. С другой стороны, в мягкой постели Стерлинга в этой квартире я чувствовала себя в безопасности.

Была ли? Или я вела себя как те люди, о которых он говорил, те, кто так жаждал безопасности, что не замечал лжи и обмана, которые смотрели им в лицо?

От этих мыслей у меня скрутило живот, и я провалилась в кроличью нору; как и Алиса, я оказалась в чужой стране, не зная, кому доверять.

Невероятная мягкость простыней давала мне ощущение парения. Мне это нравилось больше, чем падение. Может, это была не кроличья нора, а облако. Я просто не могла видеть дальше тумана. Вытеснив беспокойство из головы, я сосредоточилась на мягкости вокруг меня.

Я должна поговорить с Луизой о том, чтобы расширить ассортимент "Полотна греха" и делать постельное белье. В конце концов, люди проводят больше времени в постели, чем в платье.

Луиза.

Мне нужен телефон.

Мои глаза распахнулись и так же быстро закрылись от яркого солнечного света, все еще наполнявшего спальню Стерлинга. Нет, подожди. Он сказал, что это наш дом. Я покачала головой.

Твои слова не делают это правдой.

Я сказала ему это только сегодня днем, но почему-то начала сомневаться в этом утверждении. Казалось, Стерлинг Спарроу обладал такой способностью – говорить и делать. Как будто он мог объявить небо зеленым, а траву – голубой, и тогда мир увидел бы именно это.

Когда мои глаза привыкли к свету, я оценила обстановку более внимательно, чем когда Стерлинг принес меня сюда. Прежде всего, я была одна. Я поняла это еще до того, как открыла глаза. Стерлинг Спарроу обладал энергией, которую можно ощутить даже без визуального подтверждения. Хотя подушка рядом со мной сохранила вмятину – я наклонилась и вдохнула – и свежий, пряный запах доказывал, что он был здесь, прохлада сказала мне, что он ушёл давно.

Откинув одеяло, я решила, что получу еще больше ответов.

Комната зашаталась, но не настолько, как в кухне, чтобы у меня скрутило живот, поэтому я двигалась вперед. Я замешкалась на краю высокой кровати, поставив ноги на деревянную перекладину, похожую на ступеньку. Я заметила ее, когда Стерлинг помогал мне забраться в постель, но теперь задумалась еще больше.

У кого есть кровать, которой нужна ступенька? И что, черт возьми, он имел в виду насчет моей задницы?

Нет. О, черт возьми, нет.

Вдох. Выдох.

Тошнота отступила.

Посмотрев на прикроватную тумбочку, я поискала часы. С другой стороны кровати стояла еще одна – со стороны Стерлинга. До этого я только однажды была вовлечена в длительные отношения. Вероятно, этого не должно было случиться, и хотя для меня это было долгосрочным, на самом деле это длилось всего чуть меньше года.

Он убедил меня переехать к нему. Это была наша первая ошибка, и даже тогда мы съехались через четыре месяца после знакомства. Безумие, что я живу со Стерлингом меньше, чем через две недели.

Часы показывали 5.03 вечера.

Повернувшись к прикроватной тумбочке, я увидела листок бумаги рядом с мобильным. Телефон не был моим.

Любопытство победило. Я взяла телефон и провела пальцем по экрану. Появился экран с кодом.

Серьезно, Стерлинг? Ты собираешься оставить мне телефон, которым я не могу пользоваться?

Придурок.

Я произнесла это про себя.

У него действительно талант, и нет, это не добродетель.

Положив телефон обратно, я взяла листок – это была записка.

«Солнышко.

Мне очень не хотелось покидать тебя, но есть вещи, которых нельзя избежать. Во-первых, чтобы ты не удивилась, наружная дверь в нашу комнату заперта».

Что? Мои глаза метнулись к двойным дверям, мой пульс забился, заставляя кровь течь быстрее по венам.

Прежде чем впадать в панику, я продолжила читать.

Слишком поздно... сейчас подходящее время, чтобы назвать его мудаком?

«Она заперта изнутри. У тебя ключ.»

Улыбка тронула губы. Хорошо, мистер Спарроу, я могу делать поспешные выводы, когда дело касается вас. Я продолжала читать.

«Я имел в виду каждое слово о том, что другим нельзя видеть твою киску. А лежа там и свернувшись калачиком, ты была слишком мирной и красивой, чтобы тебя тревожить и сделать что-нибудь, кроме как натянуть одеяло на твое сексуальное тело.

Возможно, ты заметила телефон рядом с запиской. (Пока не уверен в твоих наблюдательных навыках.) В нем запрограммировано шесть номеров, а твой исходящий номер заблокирован на два.»

Отлично. Что это за чертов код?

«Как только проснешься и оденешься, позвони Лорне. Она ждет твоего звонка. Мы с доктором Диксон договорились, что еще одно путешествие по лестнице должно подождать до завтра, но еда не может.»

Почему меня не проконсультировали по плану лечения?

«На тумбочке стоит кувшин с водой, а в холодильнике, спрятанном за одной из дверей, – есть еще больше. Осмотрись. Лорна принесет тебе поесть. Остальные номера – мой, Патрика, Рида (да, он настоящий), Луизы (ее личный номер) и Винни (ее личный номер). Не забывай, что ты уже написала им сегодня один раз.

Я обещал тебе связаться с «Полотном греха» и твоими друзьями. Я держу свое слово.

Этого телефона вполне достаточно для общения. Сегодня и вечером не сражайся со мной – мы можем отложить это занятие до того, когда у тебя будет больше сил.

Надеюсь, ты помнишь правила, которые мы обсуждали. Не говори ничего личного обо мне Луизе или Винни. Для них и «Полотна греха» ты остаешься Кеннеди Хокинс.

Я вернусь как можно скорее. Чувствуй себя как дома – потому что это так – в нашей комнате. Твоя собственная уловка помогла тебе уснуть?

Пока я не вернусь,

Стерлинг.»

Моя уловка?

– Конечно, солнышко, если это описание поможет тебе уснуть...

Покачав головой, я перевернула листок.

Ничего.

Я ни к кому не обращалась:

– Придурок, то, что ты подарил мне самый лучший секс в моей жизни, еще не значит, что ты можешь все контролировать. Как, черт возьми, я должна звонить без чертова пароля?

Я медленно повернулась, оглядывая комнату. Может, он меня слышит? Тут камеры?

Я ничего не видела, но это не имело значения.

Одеться?

«Как, черт возьми, я должна это сделать?» – думала я, шагая голышом по комнате и приближаясь к большим окнам.

Вид был просто умопомрачительным. Я скучала по горам и дикой местности Колорадо, но в таком городе, как Чикаго, была своя красота.

Подойдя еще ближе, я посмотрела вниз. Я не была уверена, насколько высоко мы были, но, судя по крошечным машинам на узких улицах, мы были так высоко, как только можно забраться. Чем больше мое зрение фокусировалось, тем больше я размышляла об иллюзии, упомянутой Стерлингом.

Я хотела увидеть эту красоту.

Ходить без одежды было чем-то, что мне никогда не нравилось делать, но в этой новой жизни все казалось другим. Может, дело в Стерлинге и в том, что, хотя он и мог бесить, но в то же время нравиться.

Никогда прежде никто не заставлял меня чувствовать себя так легко в моем собственном теле.

Открыв дверь, которая, как я знала, не вела в коридор, я первым делом обнаружила пристроенную тренировочную комнату. Это открытие заставило меня хихикнуть. Стерлинг Спарроу действительно тренировался. Там были беговая дорожка и свободные веса, эллиптический тренажер и еще одно приспособление с гирями и шнурами. Высоко на одной стене висели три телевизионных экрана.

Вернувшись в спальню, я нашла кувшин с водой. Открыв дверцы шкафа внизу, я также обнаружила холодильник, запас спиртного и стопку книг. Я взяла одну из них. Эти книги не были выставлены напоказ. Их корешки были смяты, а страницы испещрены бороздками. Поднеся одну к носу, я вдохнула. Было что-то такое в запахе настоящей книги, что заставило меня улыбнуться. У них был запах времени, но также и знакомый пряный аромат. Книги Стерлинга. Он держал их в руках и читал. Человек, взявший на себя ответственность за город внизу, любил классическую фантастику.

Я бы приняла его за читателя криминального чтива или, возможно, нон-фикшена. Впрочем, может, именно этим он и жил – тайной и преступлением. Возможно, выдуманные истории Чарльза Диккенса, Германа Мелвилла и Джорджа Оруэлла помогли ему вырваться из окружавшей его тьмы.

Закрыв шкаф, я поняла, что только что обнаружила еще одну деталь в пазле, которая была Стерлингом Спарроу.

Возле окна располагалась гостиная зона с длинной кушеткой и другой мебелью, включая мягкие кресла. Там же стоял небольшой столик с двумя стульями, идеально подходящий для ужина в одиночестве, когда он не был готов к беседе с соседями по дому.

Это было предположение с моей стороны, но, похоже, оно было верным.

– Хорошо, мистер Спарроу, как я должна быть одета, если в твоей комнате нет ни комода, ни гардероба?

Вопрос вылетел у меня изо рта, когда я открыла еще одну дверь в гигантскую ванную. Плитка была темной и мужественной, но большое окно над утопленной в пол ванной придавало ей легкость и воздушность. Я подошла к ванне. Погруженная в пол, с одним лишь маленьким выступом, чтобы направлять воду, она больше походила на маленький бассейн, чем на ванну. Я никогда раньше не видела ничего подобного.

Стоя неподвижно, я вдохнула. Вся комната была пропитана ароматом Стерлинга: его выбор средства для мытья тела и одеколона, не подавляющего, но успокаивающего. Душ был больше, чем в хижине, с панелью управления, которая даст фору вертолету. Туалетный столик был длинным, с цветными стеклянными чашами раковин и множеством вариантов освещения для зеркала.

Покончив с делами и вымыв руки, я открыла ящики и шкафы.

В шкафчике, где хранилась косметика, которую я упаковала, и то, что в принципе можно было бы считать новой косметикой на прилавке универмага – все, от кремов и лосьонов до теней для век и туши для ресниц, – я нашла еще одну записку.

«Код для открытия телефона такой же, как и для открытия сейфа в твоем номере чикагского отеля.

Я знаю о тебе все, потому что…

Я готов услышать, как ты закончишь это предложение.

Стерлинг.»

Потому что ты жуткий маньяк со своим шпионажем и знаниями? Это был мой ответ, хотя я знала, что это не тот ответ, который он хотел услышать.

Хотя в ванной на крючке висел халат, я прошла мимо него, направляясь обратно в спальню к последней двери, которую не открыла.

Когда я открыла и её, то нашла одежду.

Шкаф был больше, чем моя спальня в Боулдере. Вдоль стен стояли открытые вешалки с одеждой, а также ящики и отделения для обуви. Разделенная посередине, одна сторона содержала множество мужских костюмов в основном серых и черных оттенков. Накрахмаленные рубашки на пуговицах представлены в цветовой гамме от темного до светлого. Это была идеальная радуга, ни одного цвета не к месту.

ОКР[3]?

Дальше в шкафу лежала одежда, которую я предпочитала, чтобы он носил чаще: синие джинсы и повседневные рубашки. Даже ящики на его стороне шкафа были аккуратно расставлены. Спортивные шорты, футболки, носки и галстуки.

То, что предположительно считалось моей сторона шкафа, также было полным. Хотя вся моя одежда, которую я упаковала из Боулдера, находилось здесь, было и многое другое, что я никогда раньше не видела. Я провела рукой по роскошным материалам.

Моя одежда тоже была развешана по группам: юбки, разделенные по цвету, платья, разделенные по цвету и длине, блузки по цвету и длине рукавов, свитера, пиджаки, повседневная одежда. Джинсы, капри и топы.

Это было похоже на поход в бутик, где все было моего размера. В ящиках лежали различные предметы нижнего белья – от бюстгальтеров и трусиков до чулок и носков, и, конечно же, сексуальное, а также удобная пижама. Там был даже набор спортивной одежды.

Туфли на моей стороне – совсем другое дело. Стеллажи выдвигались, как ящики, в каждом из которых лежало с полдюжины пар обуви. Длина каблука варьировалась, как и дизайнеры. Здесь были ботинки всех фасонов, сандалии, туфли-лодочки, даже спортивная обувь.

Я покачала головой, обдумывая все это.

Стоя нагишом в море одежды, я пребывала в шоке от реальности. Мои мысли вернулись к Луизе, ее ребенку и Боулдеру. Из моих глаз неудержимо потекли слезы. Я опустилась на шикарную скамью посреди комнаты, подтянула колени к груди и, крепко обхватив руками ноги, отдалась горю.

Уткнувшись лбом в колени, пока легкие боролись за воздух, я задыхалась от кипящих эмоций.

Я не поеду домой – никогда.

Это теперь моя жизнь.

Как это было с решением моего имени – Хокинс или МакКри – и обсуждением моего лечения, каким-то образом в течение последних двух недель я потеряла контроль над собой... над всем. Когда мои рыдания, наконец, утихли, я кое о чем подумала.

Нет, я не потеряла контроль над всем. Я вытерла слезы.

У меня все еще есть «Полотно греха».

Мне просто нужно вернуться к этому, к той части моей жизни, которая была моей.

Открыв ящики, я нашла то, что мне нужно надеть, и положила на скамейку. Через несколько минут я уже была в ванной, расчесывая спутанные волосы, умываясь и чистя зубы. Отражение в зеркале продолжало трансформироваться, как и женщина, которой я была, включая мое имя.

Я уставилась в свои собственные глаза.

– Подумай о Джози. Подумай, на какой риск она пошла ради тебя... подумай, какой сильной она была. Она была твоим примером. Она не учила тебя отгораживаться от мира. Она никогда не согласилась бы на это. Ты можешь вернуться в Чикаго, но это не значит, что твоя жизнь закончена. Вы с Луизой построили жизнь, которую любишь. Не позволяй Стерлингу Спарроу или кому-то еще изменить это.

Я слышала эти слова в своей голове. Они начинались моим голосом и заканчивались ее, моей приемной матери, точно так же, как она сказала, когда я видела ее в последний раз, прислушавшись к сердцу, она была там. С тяжелым сердцем из-за решений, которые привели меня сюда, я подняла подбородок и направилась обратно к шкафу.

Одетая в вещи, которые я привезла из Боулдера – небольшой протест, но, тем не менее, мой – с волосами, собранными в пучок, я была готова забрать обратно ту часть моей жизни, которую могла.

Моей первой остановкой был телефон.

Когда экран ожил, я ввела последние четыре цифры номера телефона моей мамы.

Моей мамы.

Джози Марш.

Вернувшееся воспоминание заставило мой разум пошатнуться, я опустилась на пол.

Моя мать. Моя биологическая мать.

Я вспомнила.

Глава 13

Арания

В голове у меня теснились обрывки разрозненных воспоминаний: прежде всего – пожилая блондинка, сидящая рядом с сенатором МакФадденом. Я вспомнила, как удивлялась, почему это не его жена, женщина, с которой я познакомилась на ужине в «Полотне греха». Сенатор смотрел на нас – на меня – с мрачным выражением лица, когда мы стояли в дверях клуба. Его внешность сильно отличалась от жизнерадостного сенатора и возможного кандидата в президенты, с которым я уже встречалась. Он был не одинок в том, что рассматривал меня. Все присутствующие повернулись в нашу сторону.

А потом она, блондинка, оказалась в уборной. Она потянулась к моему запястью. Мое тело задрожало, я вновь ощутила холод ее прикосновения. Я убежала... вернулась к... Стерлингу? Нет, в бар, где он велел мне сидеть.

Я вспомнила.

Моя рука потянулась к синяку на руке, теперь прикрытой рукавом. У меня не было возможности рассказать Стерлингу о женщине или ее комментарии по поводу моего браслета. Стерлинг был зол – нет, может, и не зол, но очень напряжен.

Я не падала, когда он схватил меня за руку. Я сидела, а он хотел уйти. Я сказала ему, что он причиняет мне боль. Он не ослабил хватку, когда его решимость уйти усилилась.

Она – блондинка рядом с МакФадденом, та же женщина в уборной – окликнула меня. Она знала, что меня зовут Арания. Когда я спросила ее, кто она такая, она ответила: «Я твоя мать».

Я глубоко вздохнула, оттолкнулась от пола и побежала к шкафу. Я начала выдвигать ящики. Вспомнила один с бархатной подкладкой, специально предназначенный для украшений.

Я не могла вспомнить, что это было, так как выдвигала ящик за ящиком, пока не нашла его. Оказавшись внутри, я приподняла бархатное изделие, которое защищало украшения от пыли, а серебро – от потускнения. Отбросив его, я осмотрела содержимое, мое сердце билось беспорядочно.

Где же он?

Облегчение затопило мои нервы, когда я нашла его.

Мой браслет.

Положив золотую цепочку и амулеты на ладонь, я сомкнула пальцы вокруг браслета.

Я не была уверена, кто эта женщина, но она не была той матерью, которую я помнила, которая смотрела мои спортивные состязания, сидела и занималась со мной, учила меня шить и лелеяла мою любовь к шелку, или вытирала мои слезы.

Я сделала глубокий вдох.

К черту их всех.

Мне надоело плакать. Положив браслет обратно, я осторожно закрыла крышку и задвинула ящик.

Воспоминания закончились. Мне нужны ответы.

Возвращаясь в спальню, я знала, кто владеет моими ответами: Стерлинг. Он мог помочь.

Я прокрутила цифры на телефоне. Это не заняло много времени. Их было всего шесть.

СТЕРЛИНГ.

Мой палец завис над именем.

Нет. Его тоже к черту.

Я дала ему возможность рассказать мне о прошлой ночи, но он этого не сделал.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 Следующая ⇒