Пролог. Арания. Стерлинг. Арания. Стерлинг. Арания. Стерлинг. Стерлинг. Аннабель. лет назад

Ложь

О, какую запутанную паутину мы плетем, когда впервые практикуемся обманывать.

– Вальтер Скотт

Пролог

Арания

Конец «Секреты» книги 1 серии Паутина греха.

С видом статуса, который, по его словам, я заслуживала, я пробралась сквозь толпу и вернулась на высокий табурет. Жидкость в моем бокале задрожала, когда я подняла бокал. Поднеся ободок к губам, я надеялась, что содержимое немного смягчит странное чувство, которое вызвала у меня леди в уборной.

Я прокрутила эту сцену в голове. Она была стройной, со светлыми волосами, зачесанными назад, с бриллиантами, свисавшими с ее ушей и пальцев, и ее платье было длинным и изумрудно-зеленым. Если я действительно думала об этом, то жуткое чувство возникло еще до того, как она спросила о моем браслете. Я почувствовала это, когда наши глаза встретились.

Я выпрямилась, когда энергия вокруг меня переместилась, сказав мне, что он был рядом еще до того, как его рука опустилась на мое плечо или голос донесся до моего уха.

– Я же просил тебя ни с кем не разговаривать.

– Я не разговаривала, – прошептала я.

– Тогда откуда, черт возьми, у тебя выпивка?

Я повернулась к нему лицом, мои глаза стреляли лазерами – если бы только они могли.

Его большая рука схватила меня за плечо.

– Мы уезжаем.

Мой взгляд переместился с него на его руку, когда давление на мою руку усилилось.

– Стерлинг, ты делаешь мне больно.

Вместо того чтобы разжать пальцы, он побледнел. Его рот едва шевелился, когда он зарычал мне в ухо.

– Слезай сейчас же, или я перекину тебя через плечо. Мы уезжаем.

Так как я ничего не могла противопоставить ему, мои каблуки быстро переместились от стойки под стулом к полу.

– Все в порядке? – спросила я, пока вставала. – Это сработало?

Наши слова были тихими.

– Ты в безопасности.

Да?

Когда мы двинулись к лифту, уже не в первый раз чувствуя боль в руке, я усомнилась в его словах. От кого я нуждаюсь в защите?

– Мистер Спарроу…

– Мы уходим, – перебил Эвелин Стерлинг.

Какое-то движение позади нас заставило нас обоих обернуться.

– Арания? – спросила женщина из уборной, она произнесла мое имя так же, как и слово «паук», с которым оно схоже. – О Боже, неужели это ты?

Мои губы раскрылись, хватка Стерлинга ослабла, и он потянулся к моей талии, притягивая к себе.

– Почему? Как? – спросила она, ее щеки покраснели и покрылись пятнами, а карие глаза наполнились слезами.

– Боже мой, почему? Как ты здесь оказалась? И почему ты с ним? Выходишь за него замуж?

Двери лифта открылись, и улыбка мужчины внутри исчезла, когда Стерлинг проводил меня внутрь.

– Поговори со мной, – взмолилась она.

– Отвези нас вниз, – рявкнул Стерлинг, когда мужчина нажал соответствующую кнопку.

Я протянула руку и не дала дверям закрыться.

– Кто ты такая?

– Арания, – сказал Стерлинг.

Я убрала руку, позволяя дверям закрыться, но не раньше, чем услышала ее ответ.

– Я твоя мать.

Мои колени ослабли, и я рухнула в объятия Стерлинга.

Глава 1

Стерлинг

– Арания, – позвал я несколько раз, когда двери лифта закрылись.

Мой голос повышался с каждым пролетающим мимо этажом. Арания откинула голову назад, и меня затопила паника от вида ее безвольности. Это была не просто реакция на то, что она только что услышала.

– Арания, с тобой все в порядке, – заверил я, не уверенный, что она меня слышит.

Что, черт побери, произошло?

Она должна слышать. Именно это я ей и сказал… ты в безопасности.

Ее ноги скользили по блестящему полу лифта, а тело болталось в моих руках. Положив два пальца ей на шею, я молился Богу, в которого давно перестал верить, прося его или ее, о чуде, которого я, черт возьми, не заслуживал.

Не заслуживал.

Арания заслуживала.

Я молился, чтобы у нее был пульс.

Тук-тук – кровь в ее венах пульсировала под моим пальцем.

Я вздохнул с облегчением, когда снова позвал ее по имени, мой голос больше походил на рычание. Свободной рукой я легонько ударил ее по щеке.

– Арания, мать твою, очнись.

Она не реагировала.

– Мистер Спарроу, – произнес Джеймисон, его голос едва пробивался сквозь поток адреналина, хлынувший в мои уши.

Я повернулся и увидел его широко раскрытые глаза, когда он прижался спиной к стене.

– Останови лифт, – потребовал я, требуя больше времени, чем у нас было, одним махом поднимая Аранию и баюкая её безжизненное тело. Лифт дернулся, и раздался сигнал тревоги – Джеймисон сделал как приказал.

– Достань телефон из моего кармана, – прокричал я сквозь пронзительный вой сирены, выпячивая бедро в его сторону.

Немного поколебавшись, переводя взгляд с меня на карман, он протянул руку.

Я протянул руку, той, что держал Аранию за ноги, когда он передал мне телефон. Придерживая мобильник у уха, я позвонил Патрику и повернулся к Джеймисону. Тон моего голоса не оставлял места для сомнения.

– Заставь эту чертову штуку снова двигаться.

– Гони машину за здание, немедленно, – рявкнул я в трубку.

Дрожащими руками Джеймисон нажал кнопку, отключая сигнал тревоги и возвращая лифт в движение. К счастью, этот конкретный лифт останавливался только на двух этажах – в клубе и в задней части ресторана – не давая никакой почвы для опасений, что войдет кто-то еще. Я прищурился и посмотрел на Джеймисона.

– Она ушла из клуба сегодня сама. Если я услышу что-то другое, это не сулит ничего хорошего ни тебе, ни тому, кто расскажет альтернативную версию.

Кадык Джеймисона дернулся, он кивнул.

– Конечно, сэр. Она была в обмороке, но ей ... ей, – он заикался, глядя на Аранию в моих объятиях, – ...стало гораздо лучше, когда мы спустились на нижний этаж.

– Ради тебя и твоей семьи, лучше этой истории стать правдой.

Он кивнул.

– Так и будет. Даю вам слово.

Мое внимание вернулось к звонку, губы Арании приоткрылись. Рука, в которой я держал телефон, непривычно дрожала.

– Немедленно сюда. Позвони доктору Диксон и попроси ее встретить нас в квартире. Мне плевать, где она и что делает. Тащи ее туда!

Этого не могло произойти. Этого не могло произойти.

Сколько бы раз я ни повторял, я не мог сделать это правдой.

У нее на губах скопилась слюна.

Я сделал свое заявление – объявил ее вне пределов досягаемости.

Кто бросил мне вызов?

Всё из-за напитка.

Я напрягся, чуя нутром, что в нем всё дело. Кто-то добрался до нее прямо под моим чертовым носом.

Она лежала в обмороке не из-за новостей, которые услышала, и не из-за того, что видела свою биологическую мать. Это было неприятно и чертовски неожиданно. Я никогда бы не подумал, что Рубио МакФадден – сенатор и потенциальный кандидат в президенты, не говоря уже о статусе криминального авторитета и самого большого противника клана Спарроу – появится, и будет там со своей любовницей, а не с женой.

Его любовница, Аннабель Ландерс, была судьей Федерального суда и вдовой Дэниела МакКри. Это был маленький мир Чикагской мафии. И он вот-вот станет меньше.

Присутствие Аннабель сегодня было одной из возможностей, которую я не предусмотрел.

Как только я увидел ее за столиком с МакФадденом, понял, что наше пребывание здесь будет недолгим. Мне не терпелось – слишком не терпелось – заявить свои права. Теперь Арания страдала от последствий.

Лифт остановился, и я посмотрел на Джеймисона.

– Мы можем где-нибудь спрятаться, пока не приедет машина?

– Да, сэр...

Вибрация моего телефона прервала его, я нажал кнопку и прочитал сообщение от Патрика.

«НА МЕСТЕ. ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, СЛУЧИЛОСЬ? ЗАЧЕМ ВРАЧ?»

Я не был уверен, как Патрик это сделал – как он так быстро добрался сюда. Но мне было все равно. Я не ответил ему. Я снова повернулся к Джеймисону.

– Убедись, что нас никто не видит.

Джеймисон покачал головой.

– Да, да… позвольте мне…

Он поспешил прочь. Через несколько секунд он вернулся.

– Все чисто, сэр. Никто не узнает. Что касается официальной версии, вы ушли вместе.

Я замялся, ища глазами опасность.

– Камеры?

– Нет. Строгая клубная политика. Не может быть камер в месте, которого не существует.

– Ради твоего же блага, пусть так и будет.

Когда я вышел с черного входа, Патрик распахнул дверцу автомобиля и помчался в нашу сторону.

– Что случилось?

– Расскажу в машине. Нам нужно убираться отсюда к чертовой матери.

Устроившись на заднем сиденье с Аранией на руках, на мгновение промелькнуло что-то, что я не мог вспомнить, так как был слишком мал. Комок, стоявший у меня в горле с тех пор, как Аннабель бросилась к нам, стал еще ощутимее. Бледное лицо Арании расплылось, влага наполнила мои глаза. Опустив ее на сиденье, я прижал ее лицом к себе.

Она расположилась так же, как и на берегу озера в Онтарио. Это видение вернулось: ее прекрасные карие глаза смотрели на меня, прося ответов и веря, что я дам их, что помогу ей.

Мой голос надломился, комок превратился в плотину, сдерживающую то, что я отказывался выпускать.

– Вернись ко мне, солнышко. Я не могу потерять тебя сейчас. Я не потеряю.

Дверь захлопнулась, и я выпрямился, когда Патрик завел машину.

Отбросив эмоции, которые я не узнавал и не хотел признавать, я перешел к тому, что знал, к чему-то знакомому и удобному – гневу, ярости и решимости. Прочистив горло, я заговорил громче, отпустил ее лицо, все еще лежащее у меня на коленях, и взялся за ручку двери.

– Доктор Диксон? – спросил я, мои пальцы побелели, нарастал гнев.

Я мог оторвать гребаную ручку от двери, но это не спасло бы Аранию, как не погасило бы и месть, которую я планировал совершить.

– Она уже в пути, Спарроу. Доктор была на дежурстве, но сказала, что найдет себе замену. Она понимает, что возникла чрезвычайная ситуация. – Его глаза встретились с моими в зеркале заднего вида. – Ты же знаешь, что она тебя не подведет.

Он стучал по рулю, скорость увеличивалась, Патрик то въезжал, то выезжал из потока машин.

– Расскажи мне, – потребовал он. – Что случилось? Кто за это умрет?

– Только не Арания. Только не пока я у руля. – Я покачал головой, вспоминая клуб. – Блять. Я начал бы с Хиллмана. Я не…

Меня поразило осознание. Ответственным за это был я. Я был единственным, кто не сделал свою работу. Отбросив эту мысль, я попытался подумать о том, что произошло.

– …я не следил за ней как должен был. Она должна была быть в безопасности.

– Хиллман?

Я вспомнил нашу импровизированную встречу.

– Если бы я пошел прямо к Рубио, это вызвало бы Третью мировую войну. Уэнделл Хиллман – его бухгалтер, его консильер.

Патрик это знал. Я просто говорил, чтобы поговорить, чтобы вспомнить что-нибудь – все.

– Я сказал ему, что она здесь. Ее нашли, и самое главное, она была моей.

Патрик кивнул.

– Ни Рубио, ни Хиллман лично ничего не делали. Я все время был с Хиллманом. МакФадден тоже был у меня на виду…

Я прокрутил все это в голове.

Судя по побелевшим пальцам, Патрик вцепился в руль так же крепко, как я в дверную ручку. Арания была важна для всех нас. Мы вместе планировали ее получение. Они знали, как важно, чтобы она была с нами по многим причинам.

До недавнего времени план и его исполнение были чисто теоретическими. Однако теперь, когда Арания с нами, мы все видели ее свет. Как мы могли не знать? Она освещала каждую гребаную комнату своим присутствием.

Я мимолетно вспомнил, как Патрик говорил мне, что Арания потребовала, чтобы я позвонил ей. Передавая ее сообщение, он пытался сдержаться, но мысль о том, что она будет командовать мной, заставила его хохотать до упаду. Мы все знали, что она не похожа ни на одну другую женщину, которую я когда-либо имел, как она задевала все мои струны и как она все делала… другим.

– Ублюдок, – продолжал я, сосредоточившись на своей истории, – хотел поговорить с ней. Как будто я позволил бы.

– Хиллман хотел?

– Хотел. Я бы этого не допустил.

– Она с кем-нибудь говорила?

Я покачал головой.

– Ни с одним из них. Разговор был напряженным. Я не хотел, чтобы она услышала то, что могли сказать. Я велел ей сидеть в баре и ни с кем не разговаривать.

Я посмотрел вниз и убрал ее светлые волосы с красивого лица. Ее кожа была слишком холодной. Во второй раз я прижал два пальца к ее шее сбоку.

Слабый стук все еще слышался.

Кто бы это ни сделал, он умрет.

– Она ведь не сделала того, что ты сказал, не так ли? – спросил Патрик, отвлекая меня от убийственных мыслей.

– Конечно, черт возьми, нет. Она встала. Думаю, она пошла в уборную.

Патрик покачал головой.

– Как долго она была вне поля зрения?

– Недолго. Как только я заметил пустой стул, она вернулась. – Я вспомнил, что видел ее в другом конце комнаты, когда она возвращалась. – Она была чертовски потрясающей. – Мои губы на мгновение приподнялись. – Проклятье, она вернулась с достоинством и царственностью королевы, которой была рождена. Подбородок высоко поднят в этом своем уникальном платье. Все взгляды устремлены на нее. Я был так чертовски горд сказать, что она моя.

Патрик снова встретился со мной взглядом в отражении.

– Как она, босс?

– Пульс на месте. Я плохо чувствую ее дыхание. – Я положил руку ей на грудь, но не так, как раньше, а чтобы почувствовать движение. – Грудь понимается. Она дышит. – Я выглянул наружу, оценивая окружение. – Черт возьми, нужно спешить.

– Как ты думаешь, нам стоит поехать в больницу?

– Нет. Кто бы это ни сделал… именно этого они и ждут. Я не позволю кому-то другому получить второй шанс. – Я снова встретился с ним взглядом. – Она заказала выпивку.

– Блять.

На этот раз эмоции исходили от Патрика.

Я кивнул, моя рука бездумно лежала на ее груди, контролируя движение вверх и вниз, когда та, что была у двери, переместилась к ее волосам, таким же шелковистым, как и платье.

– Вот тогда они и сделали это, – продолжал я. – Так и должно было быть.

Я попытался вспомнить содержимое стакана в ее руке.

– Я не знаю, сколько она выпила. Арания поднесла его к губам, когда я подошел к ней.

Мои кулаки сжимались и разжимались.

– Мне нужно имя барменши, какой-то молодой брюнетки, которую я раньше не видел.

– Рид её найдет.

– Джеймисон в лифте сказал, что камер нигде нет. Клубная политика.

– Это когда-нибудь останавливало Рида?

– Вызови его на громкую связь. Я хочу, чтобы он поработал над этим.

– Спарроу? – сказал Патрик, поднимая глаза к зеркалу заднего вида. – С ней все будет в порядке. В этой женщине слишком много жизни.

– Блять да.

– И, – продолжал он, – Третья мировая война, о которой ты упомянул, уже началась. Кто бы это ни сделал, он заплатит за это.

– Рид слушает… – Его голос доносился из динамиков машины. – Черт возьми, давно пора позвонить. Что, мать вашу, происходит? Почему добрый доктор уже в пути?

Глава 2

Арания

Возвращение в сознание происходило медленно, как таяние льда. Вода все еще была здесь. Она просто изменила форму.

Я как-то читала об этом в книге.

Эта цитата снова пришла мне в голову. Эти слова больше не были частью вымысла или непостижимой сказки. Теперь я была ею, героиней моей собственной невообразимой истории.

Разве они не говорили, что правда страннее вымысла?

Лед таял недостаточно быстро, мой затуманенный разум не мог ничего понять. Каждая конечность – то есть каждая мышца, нерв, клетка в моем теле увеличились в четыре раза. Вес был чрезмерным. Даже на то, чтобы открыть глаза, потребовалось слишком много усилий.

Что-то случилось, но я не могла вспомнить.

Может, я не хотела, чтобы лед таял. Может, мне нужно еще поспать.

Время шло, а сны играли, как склеенные кусочки пленки за моими закрытыми веками, фрагменты незавершенных сцен, которые не имели смысла. Квентин Тарантино гордился бы. Последовательности не было.

Меня окружали высокие деревья, такие же, как в дикой местности Колорадо, но с другим видом, больше деревьев, чем гор. Когда я шла вдоль берега озера, солнце заливало мне щеки, а под ногами лежала галька. А потом я вернулась в Боулдер, и Луиза показала мне новую одежду из «Полотна греха». Платье было потрясающим, я пропустила шелк через пальцы.

– Я ведь паук, понимаешь?

Зачем я это сказала? Зачем мне говорить ей это?

– Кенни...

То, как она посмотрела на меня, предупредило, что я заговорила не вовремя. Я не должна была говорить ей, никому не должна была говорить.

– Я...Я...

Мой желудок скрутило от стыда, который пришел с раскрытием тайны, которая не была моей. Или была?

В конце концов, если бы я была пауком, разве я не должна была сказать?

Выражение ее лица изменилось, мой пульс участился. Гул крови был фоновой музыкой, становящейся все быстрее и громче по мере того, как повторяющийся ритм эхом отдавался во мне. Вместо пульса он превратился в барабаны, передающие сигнал, предупреждение о надвигающейся опасности.

Я должна выбраться оттуда. Я не могла объяснить свое заявление, но Луиза хотела этого. Она была моей лучшей подругой. Я вверила ей свою жизнь, но все же не доверяла. Был кто-то еще, кто-то, кому я не должна была бросать вызов, кто-то, кто был расстроен.

Я побежала по коридору мимо стола Винни. Она окликнула меня по имени Кеннеди. Я не ответила и поспешила на улицу.

Дверь распахнулась, но сцена была не та. Я повернулась к входу в наше офисное здание. На стекле были выгравированы слова «Полотно греха». Наш офис находился там, но я уже не была в Боулдере.

Моя голова склонилась, появился тротуар, где стояли мои ноги, обутые в туфли на безумной высоты каблуке. У меня не было таких дорогих туфель. Почему я их надела? Мой взгляд медленно поднялся вверх. Мои ноги были обтянуты шелковыми чулками, а еще выше, на мне было черное платье – то самое, которое я только что держала в руках.

Глубокий вырез не был таким, что я обычно надевала, но я его носила… Я…

В памяти всплыло красное платье, однако прежде чем я успела дотянуться до него, оно улетело на крыльях воробья.

Воробей?

Почему такая простая птица?

Я не могла разобраться в собственных мыслях.

Я вздернула подбородок, осматривая свое новое окружение. Ветерок, гулявший между высокими зданиями, смешивая запах озера Мичиган и выхлопных газов, развевал мои длинные волосы. Как липкая паутина, локоны обвились вокруг, связывая меня, когда я сделала полный круг. Мир расплылся, скорость вращения увеличилась.

Здания позади приближались ко мне, когда я поворачивалась.

Пот покалывал кожу, притягивая дорогой шелк ближе к телу, я поворачивалась все быстрее и быстрее.

Теперь я уже не Кеннеди, а балерина, запертая в музыкальной шкатулке маленькой девочки.

Внезапно музыка смолкла. Сильная ладонь схватила меня за руку, мои ноги пытались сохранить равновесие.

– А! – ахнула я, когда в поле зрения появился человек.

Свободной рукой я прикрыла рот кончиками пальцев, чтобы остановить крик.

Моя рука упала. Я не могла ни кричать, ни даже говорить. Слова не могли сложиться, когда его глаза впились в меня. Я была в плену, не в силах отступить или пойти вперед.

Черт, я вообще не могла пошевелиться.

Я задыхалась, когда темный взгляд ускорил мое и без того слишком быстрое сердцебиение. Секунда за секундой я стояла неподвижно, парализованная его взглядом, дорогие туфли прилипли к тротуару.

– Кенни, это не по-настоящему.

Мой собственный голос звенел у меня в ушах. Хотя я сама произнесла это имя, оно больше не было моим.

– Арания...

Глубокий тенор грохотал, как гром.

А потом все исчезло.

Я исчезла.

Мои ноги больше не стояли на земле.

Я летела… нет, плыла в облаке небытия.

Туман вернулся, окружая и поддерживая меня, когда я осознала, что кровать подо мной покрыта самыми мягкими простынями, которые я когда-либо знала, как будто «Полотно греха» расширили торговую линейку, теперь делая и простыни. Покрывало на мне было теплым. Это была моя рука, которая снова подскочила.

Я моргнула, чтобы увидеть то, что могла только чувствовать, раздражающие гудки вошли в диапазон восприятия.

Моя левая рука была привязана к чему-то, ограничивая ее способность двигаться, не позволяя сгибаться.

Свет в комнате ударил мне в глаза, когда я попыталась сосредоточиться.

Мое сердцебиение ускорилось, когда я поняла, что чувствовала. В моей руке, удерживаемая на месте какой-то лентой, была игла.

Черт!

Меня захлестнула волна паники.

В руке у меня игла.

Я отскочила, но моя рука осталась на месте.

– Какого черта? – больше пискнула, чем сказала, когда вцепилась в липкую ленту, впиваясь ногтями в собственную кожу.

Незнакомая женщина в зеленом халате бросилась ко мне.

– Мисс МакКри, пожалуйста, не делайте этого. Вы повредите капельницу или, что еще хуже, сломаете иглу.

– Капельницу?

Мой взгляд переместился с покрасневшей руки на ее лицо. Судя по одежде, она была медсестрой или врачом. Ненамного старше меня, у нее была красивая кожа теплого коричневого оттенка, и ее темные глаза были полны усталости и беспокойства, когда она подняла мою руку и проверила, не причинила ли я какой-нибудь вред. Ее черные волосы были слишком гладко зачесаны назад. Я представила себе, что с другой прической и другой одеждой она могла бы быть довольно хорошенькой. Даже сейчас она была привлекательна.

– Почему? – спросила я.

– Это физраствор, чтобы помочь вам вымыть наркотик из организма.

В этом не было смысла. Я не употребляла наркотики. И никогда не видела. Ну, в Колорадо были легальные варианты, и, конечно, я иногда выпивала, но никогда не употребляла наркотики, не те, которые нужно было бы вымывать из организма.

У меня пересохло в горле, глаза наполнились слезами. Я снова начала говорить:

– Кто вы? Где я нахожусь?

Мисс МакКри. Слова, которые она сказала, вернулись.

МаКри. Арания МакКри.

Воспоминания возвращались вместе с потоком слез.

– Арания.

Она произнесла это имя так же, как и Стерлинг.

Стерлинг.

Мои воспоминания были строительными блоками, восстанавливающими то, что я на мгновение потеряла. Грудь распирало от эмоций.

– Стерлинг? Где он?

Она держала передо мной чашку, поднося соломинку к моим губам.

– Он здесь. Ему пришлось отойти. Выпейте воды. Это поможет горлу.

Я кивнула, потом поджала губы и начала сосать. Прохладная прозрачная жидкость прошла по моему языку и попала в горло, как дождь в пустыню, восстанавливая то, что было на грани гибели.

Снова вернулись воспоминания. Я вспомнила полет на самолете и дважды на вертолете. Хижина высоко в деревьях с озером Поля Баньяна возвращалась… и Чикаго. Я была зла на него. Он разрушил то, что было хорошо, а потом... Я думала, что мы помирились, но все остальное исчезло, как будто щелкнул выключатель.

Что случилось в самолете?

Как получилось, что мне поставили капельницу, чтобы вымыть наркотики?

Когда перестала пить, я снова спросила:

– Кто вы?

Мои глаза блуждали по комнате. Я была в спальне, а не в больнице или клинике. Ни одно медицинское учреждение не было таким роскошным.

Я в пентхаусе Стерлинга?

Ладонь руки, которую я могла двигать – та, что не была подключена к капельнице – пробежала по одеялу, согревавшему меня, впитывая восхитительную мягкость и качество. Окна были занавешены шторами, их светло-бежевый цвет контрастировал с шоколадным цветом стен, поскольку солнечный свет просачивался через края. Был уже день. Я просто не знала, который час и какой день. Кровать, на которой я лежала, тоже не была больничной. Ее основа была сделана из темного тяжелого дерева. Светлый потолок и темные стены были окаймлены белой резной лепниной, цвет которой соответствовал дереву плинтусов, книжных полок и дверей.

Как я поняла, что это его дом – Стерлинг как-то сказал мне, что его мать живет в замке. Судя по тому, что я видела, он построил такой же в своем пентхаусе, только значительно более величественный, чем хижина, где мы были.

– Меня зовут Ренита, – ответила она. – Ренита Диксон. Я врач, кардиолог, и я с вами со вчерашнего вечера.

Мои глаза широко раскрылись при ее словах.

– Кардиолог? Боже. – Моя свободная рука потянулась к груди. – Что случилось? Зачем мне нужен кардиолог?

Ее усмешка стала шире.

– Нет, вам не нужен кардиолог. С вашим сердцем все в порядке.

– Тогда почему?

– Вам нужна была медицинская помощь, и давайте просто скажем, что мистер Спарроу позвонил, а я ответила.

Вот и подтверждение. Это дом Стерлинга.

Я наклонила голову в сторону капельницы, прозрачная трубка тянулась от моей руки к ёмкости, закрепленной на серебристой стойке.

– Мне это все еще нужно? Я проснулась, и это так… неудобно.

Доктор Диксон соскочила с кровати и наклонилась.

– Я бы хотела, чтобы вам поступило немного больше жидкости, прежде чем снимать капельницу.

Боже. Мускулы живота сократились.

Есть ли у меня катетер?

Есть.

Я глубоко вздохнула и откинулась на подушки, закрыв глаза.

– Я знаю, что нахожусь в квартире Стер... мистера Спарроу. Вы сказали, он здесь?

Хотела ли я, чтобы он увидел меня такой?

– Да, – ответила доктор. – Мистер Спарроу находился с вами большую часть ночи.

Мои глаза открылись.

– Да?

– Да, он говорил с вами, называл ваше имя. Честно говоря, не думаю, что он вообще спал. Вы заставили нас всех поволноваться.

– Всех? – спросила я.

Доктор Диксон кивнула.

– За все годы, что я их знаю, я не припомню, чтобы мистер Келли или мистер и миссис Мюррей нервничали. – Она кивнула. – Как я уже сказала, вы всех нас обеспокоили.

– Келли? Мюррей?

– Патрика Келли и Рида Мюррея и его жену тоже. Мистер Келли и мистер Мюррей с мистером Спарроу, столько сколько я себя помню.

Ну-ну, разве это не чудо?

Я решил не упоминать о том, что она сказала Стерлингу. Воспоминания продолжали захлестывать меня, как через прорванную плотину, и я вспомнила кое-что о том, что он не хотел, чтобы я разговаривала с людьми. Это было одной из причин, почему я была расстроена.

Включало ли это правило доктора, которого он оставил наедине со мной?

Здравый смысл сказал бы «нет», но я также запомнила достаточно, чтобы понимать, что Стерлинга Спарроу нельзя отождествлять со здравым смыслом.

– Что со мной случилось? – спросила я, подавшись вперед, так как мое тело болело. – О, у меня все болит, везде. Доктор Диксон, я не употребляю наркотики. Я не понимаю.

– Боль – это нормально. Ваше тело пережило травму. – Она улыбнулась так, что я поняла: она привыкла к трудным терпеливым дискуссиям. – Я думаю, мистер Спарроу хочет сам вам всё рассказать.

Вздохнув, я хотела спросить о привилегии сохранения врачебной тайны или, может быть, о правилах HIPAA (закон по обеспечению доступности и подотчётности в медицинском страховании), но не стала этого делать.

За то короткое время, что я провела со Стерлингом Спарроу, стало совершенно ясно, что если он решит стать моим единственным источником информации, то я мало что смогу сделать, чтобы изменить это. Мой язык метнулся к все еще сухим губам.

– Тогда не могли бы вы сказать ему, что я проснулась? И можно мне еще воды? – У меня заурчало в животе. – И можно мне что-нибудь поесть?

– Да, на всё. Еда и вода также помогут с удалением и разбавлением химических веществ.

Доктор сделала шаг к двери. Как только она потянула ту внутрь, раздались громкие голоса.

Ее широко раскрытые глаза метнулись ко мне, когда она вернула дверь на место.

– Может, нам стоит немного подождать?

Я пыталась расслышать, пока дверь не закрылась полностью.

– Это Стерлинг и женщина?

Что за женщина была здесь с ним? И почему она кричит на него?

Наверняка Патрик и этот загадочный парень Рид были где-то рядом. Разве она не нарушила его правило?

– Мисс МакКри...

– Зовите меня Аранией, пожалуйста. – Я прищурилась. – Что вы знаете?

Доктор Диксон покачала головой.

– Ничего особенного. Мистера Спарроу вызвали потому, что кто-то хотел его видеть.

– Доктор Диксон, пожалуйста, скажите мне, кто это, – попросила я.

– Его мать.

Женевьева Спарроу.

Глава 3

Стерлинг

Сидя на кожаной мягкой оттоманке в гостиной, которой я редко пользовался, расставив ноги, крепко сжав кулак одной руки и стиснув зубы, я снова напомнил себе, что эта сумасшедшая передо мной – моя мать – и она заслуживает хотя бы подобия уважения. Это было все, что она заслуживала – видимость этого – и она теряла эту право с каждой секундой.

Размахивая тощими руками и хлопая себя по бокам, она едва успевала перевести дух от болтовни с тех пор, как ворвалась без приглашения в мой дом. Мало кто имел такую привилегию. Ее придется отозвать.

Было только начало одиннадцатого утра, и она выглядела так, словно провела три часа в кресле салона красоты. Наверное, после личного тренера, освежающего душа и плотного завтрака с фруктами и овсянкой у нее все было хорошо.

Уделять ей внимание, когда на самом деле я хотел вернуться наверх, не значилось в списке моих приоритетов.

– Мама, иди домой.

– Я… я просто не понимаю, как ты мог так поступить со мной.

Я покачал головой.

– Я гарантирую, что ничего из того, что я сделал с Аранией, ни в малейшей степени не касалось тебя. Кроме одной-двух фраз, ты даже не приходила мне в голову.

– Стерлинг, вчера вечером у меня зазвонил телефон. Вечером! Звонки продолжались до глубокой ночи, и каждый спрашивал меня, верны ли слухи, что мой сын… – Она покачала головой. – Ну, само собой разумеется, мой график сна бесповоротно сбился.

Разжав пальцы, я провел обеими руками по волосам и глубоко вдохнул. Когда сладость ее всепоглощающего аромата наполнила мои чувства, я пожалел о своем выборе дышать. Это были те же самые духи, которые она всегда носила, ее визитная карточка. Запах предшествовал ее появлению и оставался после того, как она ушла.

Каблуки ее туфель стучали по полу каждый раз, когда она ступала с ковра на мрамор. Я был готов сказать ей, чтобы она опустила свою тощую задницу или, по крайней мере, оставалась на гребаном ковре. Между «тук-тук-тук», ее тошнотворно сладким ароматом, ее неумолкающим ртом и моим недосыпанием у меня стучало в голове.

– Посмотри на себя, – сказала она, указывая в мою сторону. – Ты не одет.

Я был одет в спортивные штаны и футболку. Если бы доктор Диксон не была с Аранией, на мне было бы меньше одежды. Всю ночь мне хотелось забраться к ней в постель и обнимать ее, пока она не проснется. Она казалась такой маленькой и хрупкой, лежа посреди этой огромной кровати с проклятыми трубками.

– Ты даже не в офисе, – продолжала мама. – Неужели ты не понимаешь, какой сигнал посылаешь? Ты хочешь, чтобы люди думали, что ты прячешься после того, как пропал на прошлой неделе? Ты хочешь, чтобы они думали, что тебе неловко быть замеченным с этой… этой…

Встав, я решил, что больше не могу этого выносить.

– Прекрати прямо сейчас, мама.

– Почему, Стерлинг? Зачем ты выследил ее? Почему ты хочешь исполнить пророчество своего отца? Ты знаешь, что независимо от того, что он делал или говорил, за этим всегда стояла причина, обычно причиняющая вред или страдание. Этот человек был злым, а ты играешь ему на руку, исполняя его желания. Ты должен был оставить ее мертвой. Так было лучше для всех.

– Аллистера нет, – сказал я. – Это не имеет никакого отношения ни к нему, ни к тебе. А я не исчез. Я управлял «Стерлинг Энтерпрайзис» из хижины. У меня здесь тоже есть офис, понимаешь? Мне не нужно сидеть на гребаной Мичиган-Авеню, чтобы делать работу.

– Следи за языком.

Она покачала головой, и ее накрашенные голубые глаза широко раскрылись – ну, настолько широко, насколько это было возможно, учитывая количество операций, которые ей пришлось сделать, чтобы стереть морщины. Эти процедуры, как она их называла, также стирали эластичность, которой должна была обладать кожа.

– Хижина, – продолжила она. – Только не говори мне, что ты привел ее в это прекрасное место. Как показывает ее имя, она заразит все, если ты не избавишься от нее сейчас. Она – дьявольское отродье.

Мать хлопнула себя по бедрам.

Я сомневался, что ткань ее дизайнерского платья скрывает под собой кевлар. К тому времени, как она уедет, она наверняка будет вся в синяках. Это будет не из–за меня, но в данный момент мне было наплевать.

Я сделал шаг ближе, возвышаясь над ней.

– Я. Сказал. Прекрати. И ты ошибаешься, мама. Дьявольским отродьем буду я.

Она выпрямилась.

– Стерлинг Спарроу, я предупреждала тебя о ней с того самого дня, как Аллистер вбил эту нелепую идею в твою юную голову. Что Дэниел делал, чему учился, что знал… вернуть ее – значит только открыть старые раны. Девушка была мертва и похоронена, насколько это было возможно для нужных людей. Зачем возвращать ее обратно? Зачем рисковать своим положением?

– Единственное, чем я рисковал, – это она. Это было не намеренно, но я буду сожалеть об этом вечно и потрачу остаток своей жизни, чтобы исправить это. Так что тебе лучше начать смиряться, что она здесь. Она останется здесь, и она не представляет опасности для всего, что я сделал или сделаю в отношении любой части Спарроу. – Я заставил себя улыбнуться. – О, и мама, она также не девочка. Она – женщина.

Женевьева моргнула, её губы сморщились, будто она попробовала что-то кислое.

– Я твоя мать. – В ее голосе звучало отвращение. – Ты думаешь, я хочу слышать о последней шлюхе, с которой ты переспал?

Ночь, проведенная рядом с Аранией, была долгой; терпение не являлось добродетелью, которой я обладал сейчас. Мой голос повысился.

– Арания МакКри не шлюха.

– Какая мать, такая и дочь, – фыркнула она, прижав кулак к бедру, и развернулась в мою сторону. – Скажи мне, что ты не привел ее сюда.

– Я просто сказал, что она здесь. – Я указал на пол. – Здесь имеется в виду это место. Кроме того, после прошлой ночи, куда еще, черт возьми, я мог ее отвезти?

Моя мать не знала об отравлении. Никто, кроме тех, кто был в этой квартире ночью – доктор Диксон, Патрик, Рид, Лорна и я, – не знал. Именно так я и планировал всё сохранить.

И пока Арания не проснется, я не выйду из этой квартиры, даже чтобы спуститься еще на два этажа вниз, где Рид и Патрик составляли списки и следили за нашими командами. Когда мы составляли списки, вам лучше надеяться, что вашего имени в них не было. Позвольте уточнить, если бы мои два партнера работали на Санту, они бы собирали имена не тех, кто хорошо себя вел.

Доктор Диксон сказала, что, судя по концентрации яда в крови, Арания проснется. Всю ночь доктор проводила анализы. К счастью, оказалось, что Арания не выпила слишком много. То, что я прервал употребление ею коктейля, было одной из немногих вещей, которые я вчера сделал правильно.

Согласно нашим источникам – нашим ушам снаружи и вокруг, а также тем, кто был на земле, и тому, что я узнал из разглагольствований моей матери, – история, которую Джеймисон повторил в лифте, вышла в свет: Арания МакКри вышла из тени, материализовавшись в месте, которого не существует. Она была не одна, а со Стерлингом Спарроу, и всем было ясно, что ее защищает не только империя Спарроу, но и сам король.

Выражение МакФаддена было бесценным в тот момент, когда он понял, что Арания и Кеннеди – одно и то же лицо. Одно это могло сделать всю ночь, если бы не отравление.

Я сказал Арании, что она попала в лапы своего самого большого врага. Она сидела за тем же столом во время обеда для «Полотна греха». Патрик наблюдал за ними. И все же прошлой ночью было забавно наблюдать, как вращаются колеса. Рубио МакФадден был достаточно близко, чтобы остановить потенциальное уничтожение себя и своей кампании, и он упустил эту возможность.

Можно было подумать, что он рассматривает семейные узы как те, которые защитят ее. Рубио уже доказал, что у него не было таких.

Я не сомневался, что вчера, пока мы были в клубе, МакФадден не вста<

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 Следующая ⇒