Израель Регардье 13 страница

Эти микроскопические точки, или монады, суть мельчайшие чувствительные точки духовного сознания, и именно на реальности их существования и функционирования основывается не только глубочайшее ощущение индивидуальности, но и сама материя, и все то, что сопутствует энергии и физической жизни. Монады эти составляют основу клетки, и минерала, и мозга, и растительной жизни. В результате образования Огненного Круга и пылающих пентаграмм, произнесения с вибрацией в голосе имен Бога, а также взывания к ангелам, важнейшим точкам и к ангелу-хранителю происходит постепенное исчезновение из сферы сознания более грубых клеток или монадических атомов. А на их место, в сферу бытия, притягиваются и внедряются в самую суть физической и невидимой конституции другие жизни, чувствительнее и чище, обладающие более тонкой духовной сущностью. Так происходит жизненно важное очищение, за счет чего обеспечиваются проникновение влияния святого ангела-хранителя в уже чистые мозг и разум и полное растворение его присутствия и благодати, что является важной начальной стадией прогресса в магии.

История данного ритуала туманна. Лично мне не доводилось сталкиваться с подобными магическими церемониями, пришедшими из глубины веков, хотя очевидно, что какая-то, возможно, очень похожая форма изгнания при необходимости все-таки проводилась. В работах Леви можно найти очень похожий ритуал. В книге «Dogme et Rituel de la Haute Magic» («Догма и ритуал высшей магии») мы обнаруживаем следующий текст:

«Знак креста, принятый христианами, не принадлежит исключительно им. Это также и каббалистический знак, он символизирует противоположности и четверичное равновесие элементов. Вначале существовало два метода осене-ния себя крестом: первый предназначался для жрецов и посвященных, второй — для неофитов и непосвященных. Так, к примеру, посвященный сначала прикладывал руку ко лбу и произносил: «Твое есть», затем касался рукой груди и говорил: «Царство», потом прикладывал руку к левому плечу со словами: «Справедливость», затем — к правому плечу и произносил: «И прощение», после чего, складывая руки, говорил: «Во все грядущие веки». Tibi sunt Maichut et Geburah et Chesed per aeonas — таков был крест, абсолютно и безусловно каббалистический по происхождению, который в результате профанации гнозиса был потерян для официальной и воинствующей церкви. Этим знаком, именно в такой форме, предварялось и заканчивалось заклинание Четырех».

Нет никакого сомнения в том, что осенение крестом являлось всего лишь частью ритуала, приведенного мною выше. Совершенно очевидно, что Леви пишет именно о ритуале изгнания пентаграммой. В ныне уже не существующем ордене Золотого Рассвета, в то время когда им руководил С. Л. МакГрегор Матерс, этот ритуал использовался широко, а после исчезновения ордена и его ответвлений он был присвоен Алистером Кроули и увековечен им в своем издании «Equinox».

В течение долгого времени, перед публикацией данной книги, мне не удавалось найти ни одного авторитетного источника, где хотя бы намекалось на существование чего-то похожего на описываемый ритуал.

Однако существуют свидетельства, показывающие, что некая форма защиты или, иначе говоря, предварительное изгнание, признавалась средневековыми магами, из работ которых, судя по контексту, Фрэнсис Барретт и черпал свои методы. Правда, не в меньшей степени он обязан и работам Корнелия Агриппы Пьетро де Абано.

В книге Барретта «Маг» содержится абзац, в котором автор говорит, что перед тем, как начинать заклинание, необходимо произнести некую «молитву, псалом или исполнить песнопение», а на последующей странице он описывает церемонию освящения круга, в которой совершенно ясно содержится идея защиты.

И более того, помимо данной церемонии, существует метод использования пентаграммы, о котором упоминается в магических инструкциях «Гоэтии» и в «Ключе Соломона»

и который стал известен «французскому магу», как многие называли Леви.

Магическая фигура рисуется как сигил, с соответствующими словами и символами, на металле или нетронутом пергаменте для последующего использования во время церемонии изгнания. Если в процессе ее проведения экзорсисту начинает грозить какая-либо опасность, или он вдруг начинает чувствовать, что неспособен справиться с вызванным разумом, он поднимает руку с пентаграммой и начинает ходить по кругу, останавливаясь в Четырех Домах, где возносит короткие молитвы к Повелителю Вселенной. Результат действия получается такой же, как если бы маг рисовал пентаграмму в воздухе одним из предметов, внушающим страх и почтение.

Здесь следует упомянуть о разновидности, которая, в общем, является формой и должна присутствовать в любой церемонии. Называется она разрешением удалиться

и возникает в тех церемониях, где разум не только вызывается заклинаниями, но и принимает видимый облик в Треугольнике Искусства. Когда оператор более не хочет, чтобы вызванный дух оставался в Треугольнике, он читает разрешение, после чего дух дематериализуется и удаляется со сцены действия.

«О ты, Дух N, поскольку ты старательно ответил на мои вопросы и был весьма готов и жаждал явиться по моему призыву, я разрешаю тебе удалиться в свойственное тебе место, безвредно и безопасно для всякого человека или зверя. Уходи же, говорю я, и будь готов явиться по моему призыву, должным образом подчиняясь изгоняющим и вызывающим заклинаниям священных ритуалов магии. Я приказываю тебе удалиться мирно и тихо, и да будет мир Господень вечно между мною и тобой. Аминь!».

В отличие от данного, взятого из «Гоэтии», варианта, Барретт приводит слегка измененную разновидность разрешения: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа иди с миром в места свои; и да будет мир между нами и тобой; и будь готов прийти, когда тебя позовут».

Затем он говорит, что в течение нескольких минут после того, как дух удаляется, маг не должен выходить из круга, он обязан короткой молитвой выразить благодарность за успешно проведенную работу, и «выходить же можно после того, как вознесена должным образом молитва за будущую защиту и охранение». Барретт дополнительно предостерегает мага, что те, кто забывает произнести фразы, разрешающие духу удалиться, оказываются в смертельной опасности, так как известны случаи, когда оператор умирал внезапной смертью.

Нельзя сказать, что все эти различные методы выглядят так же научно и надежно, как и ритуал изгнания пентаграммой, о котором говорилось выше. Этот ритуал, сохранившийся до наших времен, уникален, ни при каких обстоятельствах, ни в какой магической работе, ни в формальных ритуалах церемониальной магии, ни в проведении Мессы Святого Духа, ни в процессе разгадывания Духовного Видения, он не должен быть пропущен. Личностная сфера обязана быть чистой, ни одному внешнему существу нельзя позволять входить в радиус восприятия, иначе вся целостность и последовательность данной работы будет нарушена.

Необходимо также рассказать о двух других оставшихся методах изгнания. Когда в процессе той или иной церемонии требуется провести более тщательное изгнание, чем это позволяет сделать ритуал с использованием пентаграммы, то в этом случае, как правило, прибегают к методике, отчасти напоминающей обычный экзорсизм. По периметру круга разбрызгивают несколько капель воды, тщательно тушат горящую свечу, символизирующую элемент Огня, экзорсист помахивает в воздухе веером, а по краю круга сыплют несколько крупинок соли.

Одновременно должны произноситься следующие магические слова: «Экзарп, Битом, Хкома и Нанта»,

управляющие духами Воздуха, Огня, Воды и Земли. Следует также произнести заклинание для исхода элементалей, управляемых этими словами, и, конечно же, будет лучше, если перед этим проводится ритуал изгнания пентаграммой. В высшей степени полезно при каждом из описанных церемониальных действий читать несколько стихов из «Халдейского оракула».

Второй метод, о котором я хотел бы рассказать, использовался древнеегипетскими жрецами; он описан в одной из глав «Магического папируса Гарриса». Этот ритуал изгнания выполняется в четырех важнейших точках, одновременно воображение мага рисует образ хранителя в виде собаки; этот образ, как считалось, действует безусловно разрушительно по отношению к любой нападающей силе. Описывать метод я не стану, я просто приведу его так, как он описывается в «Папирусе»:

«Восстань, Пес Зла, дабы я мог дать тебе поучение в твоих теперешних обязанностях. Ты лишен свободы. Признайся, что это так. Это Гор дал тебе такую заповедь. Пусть лицо твое станет страшным, как небо, разорванное грозой. Пусть челюсти твои сомкнутся безжалостно. Пусть волосы твои вздыбятся, подобно прутьям огненным. Будь велик, как Гор, и страшен, как Сет; равно на юг, на север, на запад и на восток... Ничто не остановит тебя, когда ты направляешь лицо свое охранить меня... когда ты направляешь лицо свое охранить мои пути, противостоишь врагу. Я дарую тебе власть изгонять, становиться бесшумным и невидимым. Ибо ты есть мой хранитель, мужественный и ужасный».

По моему мнению, этот вид изгнания должен сопровождаться ритуалом пентаграммы. Используется он в трудных случаях, в работе, связанной с вызыванием духов, когда может возникнуть опасность вторжения особенно враждебных и злобных существ, привлекаемых возможностью проникнуть сквозь обычным образом освященный круг и причинить вред магу. Он также используется в обращении к Гору или к разуму планеты Марс, когда астральной сфере требуется быть особенно чистой.

Я уверен, мне не нужно уточнять, что в процессе использования данного метода образ собаки, вызываемый в воображении мага, должен быть таким же абсолютно четким, как и вызываемая в воображении пентаграмма, и что теургу следует придавать особое значение не только образу, удерживаемому оком разума, но и словам самого заклинания.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

КАК ПРИНИМАТЬ БОЖЕСТВЕННЫЕ ФОРМЫ

Одним из наиболее значительных дополнений, необходимых для вызывания духов, и вместе с тем важнейшей функцией для всякой магической работы является астральное принятие формы или маски, соответствующей известному изображению Бога, по которым он обычно узнается. В своей книге «Магический папирус Гарриса» монсеньор Франсуа Ж. Шаба приводит в высшей степени существенную информацию, которую едва ли можно еще где-нибудь найти, о том, что самая действенная из всех магических форм, известных касте египетских жрецов, состояла в отождествлении мага с божеством, им вызываемым, когда он в своем воображении представлял себя этим божеством.

Ямвлих говорит, что «жрец, который заклинает, есть всего лишь человек; властью же он начинает обладать, когда, благодаря таинственным символам, он, некоторым образом, облекается в священные формы богов». Неизвестно, что следует понимать под словами «некоторым образом», указывают ли они на ту формулу, которую мы собираемся рассматривать, или нет — оставим эту проблему открытой, хотя наиболее разумно будет сказать, что она имеет отношение к принятию магом формы Бога.

Читая гимны богам и ритуалы «Книги мертвых», мы повсеместно наталкиваемся на факты отождествления писца с богами. Есть и множество отдельных стихов, несущих в себе дополнительное подтверждение данной мысли. «Я подружился с божественными обезьянами, которые поют на рассвете, и я — божественное существо среди них». Стих из сотой главы. «Я стал подобным богине Исиде и власть ее (кху) сделала меня сильным» — покажется читателям наиболее убедительным подтверждением нашей точки зрения. Есть и другие источники, которые указывают на то, что принятие форм богов — важнейший фактор в египетской магии.

Уяснив и запомнив все, что мы говорили о пластичной, магнетической природе астрального света в его низших и высших аспектах, о творческом потенциале хорошо развитого, а также держа в памяти замечание Леви, сделанное им о способности астрального тела «принимать все формы, порожденные мыслью», начинающий маг может переходить к изучению тех условных форм богов, в которых они изображались и изображаются на рисунках и картинах. В прошлой главе, чтобы заранее упростить предмет для обычного читателя, я посвятил немного времени краткому рассказу о формах и некоторых философских характеристиках наиболее важных богов, связанных с Древом Жизни.

Как показывает накопленный западными теургами опыт, для описываемой практики гораздо более подходят древнеегипетские боги, а не индийские, поскольку включают в себя удивительную, тайную символическую систему. Формы этих универсальных сил существ космического разума, которых каста египетских жрецов называла богами, стоят под маской человека или животного, и каждое их свойство символизируется каким-либо знаком или искусным орнаментом. Божественная принадлежность бога символизировалась видом эмблемы на головном уборе, например змеем уреем, диском, обозначавшем Восходящее Солнце, двумя перьями Истины, божественной и земной. Власть символизировал жезл с изображением ибиса, скипетр или анкх в руках Бога.

Другие символы в руках Бога олицетворяли его способность разрушать или воссоздавать, его мощь и власть, экстаз или стабильность, либо демонстрировали его особенную функцию в космосе.

Таким образом, обычная форма Бога включает в себя широкий спектр идей, мифов и легенд и вместе с тем содержит краткое описание особых сил природы или, возможно, бессознательных сил в духовной составляющей человека.

В качестве примера процедуры, .которую необходимо проделать, чтобы подтвердить нашу гипотезу, давайте представим человека, которому сейчас предстоит вызвать и, конечно же, отождествить себя в своем, человеческом, сознании с божественной сущностью или с аспектом космической жизни, известной под именем Ра, с вечным божеством солнца. Прежде всего маг обязан познакомиться со всем, что касается природы данного бога, отыскать на этот счет максимально большее количество информации. Маг должен тщательнейшим образом прочитать и проанализировать все легенды о нем или имеющие к нему отношение, поскольку общеизвестно, что именно в красочных сказаниях и мифах содержится накопленная веками духовная мудрость. Более того, легенды о каком-либо определенном боге, содержащие аспекты его природы и характера, дадут магу представление о тех сторонах личности, которые и делают ее богом; маг откроет для себя такие стороны мифов, о которых раньше и не подозревал.

Опасность магии или, по крайней мере, одна из самых главных ее опасностей состоит в том, что иногда люди начинают заниматься какой-либо из областей теургии бездумно, совершенно не понимая смысла ни выполняемых ими действий, ни самого ритуала, не имея абсолютно никакого представления о его философских принципах. Поэтому каждый, кто решит заняться магией, должен как можно быстрее понять, чего он, собственно, желает достичь, какие силы или духовные власти он собирается вызывать, и только после этого, уяснив себе все цели, продолжать начатое.

В этом смысле наибольшую помощь окажет книга «Боги египтян», написанная сэром Э. А. Уоллисом Баджем. Увидев фотографии одно- и многоцветных табличек, маг, обращая внимание на цвета, которыми пользовался художник, сможет познакомиться с различными формами бога, с позами, в которых бог обычно изображался. Цвет — важная составляющая магической работы, в том числе и в сфере заклинания, поэтому рекомендуется также посетить музеи, где имеется много цветных изображений Ра. Хочу уверить читателя, что чем больше изображений Ра он увидит, тем более он будет вознагражден.

Помня обо всем вышесказанном, начинающий маг затем должен перейти к более трудной фазе своей работы, которая требует применения Воли и Воображения, развитых в результате ранее предложенных методов. В своей работе — не обязательно связанной с выполнением церемоний и обрядов — маг должен попытаться воспроизвести перед оком разума совершенное изображение или «маску» бога. Форма должна быть ясной и четкой, хорошо видимой Воображением, громадной и величественной, излучающей яркий свет духовного Солнца, общепринятым эзотерическим символом которого считается.

Как видно из рисунка, в левой руке Ра держит жезл с изображением головы ибиса (в Древнем Египте ибис символизировал мудрость и божественную волю); в правой руке у бога находится священный анкх, символ света и жизни, которые Солнце, в течение бессчетных веков, день за днем изливает в своей милости на землю и на все живущие там творения. Голову бога венчает нимб, золотой ореол несказанной красоты и блеска, напротив него находится змей урей, символизирующий внутренний духовный огонь. Бог изображен с головой сокола, оранжевого цвета, из-под короны ниспадает неммес его, темно-голубой, почти черный, это цвет таттвического символа Духа; кожа бога пламенеет огнем жаркого полуденного солнца.

Все эти детали следует запомнить и держать в уме, представляя бога до тех пор, пока его образ не станет перед живой душой динамичным образом Ра, образом, в котором даже самый пристальный взгляд не найдет и тени несовершенства. Перед магом стоит задача столь же величественная, сколь и невероятно трудная — проявить полностью свое творческое воображение. Но следует трудиться, упорно и настойчиво, работать ежедневно до тех пор, пока эта священная задача не поглотит мага, и тогда она будет выполнена во всей своей законченности и блеске, и возникнет образ бога, истинного для своего последователя. Прочно удерживая этот образ в астральном свете, теург должен попытаться окутать свою форму покровом бога, после чего соединиться с обволакивающей его формой.

Как указывал Леви, которого мы цитировали выше, астральное тело приобретет форму любой могущественной мысли, вызванной разумом. Данное астральное изображение бога, совсем недавно бывшее всего лишь образом, находившимся вне тела теурга, теперь должно стать божественной фигурой, обволакивающей его собственную астральную форму до тех пор, пока не произойдет слияние, когда Тело Света теурга изменится и превратится в Тело Бога. Идентификацию считать законченной, а задачу сотворения — выполненной совершенно можно только, когда теург почувствует величественный приток духовной силы, обретет солнечную силу и энергию, и духовное просветление, интуитивно познает боговдохновенный транс.

«Образы богов, — пишет Ямвлих, божественный теург, — наполнены неугасимым светом... и огонь богов истинно горит светом бесконечным и неизъяснимым, и заполняет все глубины мира» необозримо и божественно. Осталась запись, сделанная некоторыми теургами или царями-жрецами Древнего Египта, которым удавалось добиться величественного единения сущностей со славой бога солнца, сделанная в форме обращения, — ее приводит известный египтолог Дж. Масперо, — из которой можно заметить, сколь велик и могуч дух, вошедший в теурга вследствие его идентификации с богом. Вот эта запись: «Во всем, что ты делаешь, ты похож на Ра. Поэтому желания сердца твоего всегда исполнятся. Пожелай что-либо ночью, и на рассвете это уже будет у тебя. Если ты скажешь: «Придите на гору», воды небесные падут на них по твоему слову. Ибо ты есть олицетворение Ра и Хефра во плоти и крови. Ты — живой образ отца твоего, Тему; повелитель города Солнца. Бог, повелевающий во рту твоем, и на губах твоих бог. Слова твои свершаются ежедневно, и желания сердца твоего исполняются подобно желаниям Птаха, когда он вершит дела

Совершенно необходимо одновременно, параллельно процессу единения с Телом Бога — в противном случае теурга ждет неудача — читать соответствующие заклинания, достаточно будет песнопений или дифирамбов во славу бога, раскрывающих его природу, речитативов, посвященных его духовным качествам. Написание подобных текстов не составляет большого труда для человека, минимально владеющего пером. С другой стороны, подобные литании (молебствия) можно составить, используя в качестве основы орфические гимны или собрание поэтических текстов, входящих в «Книгу мертвых», в которой содержится масса прекрасных образцов ритуальных песнопений. Короче говоря, обращения к богу должны быть облечены в такой язык, который вызывал бы у теурга возвышенное ментальное состояние, восторг и экстаз. Ниже приводится выдержка из «Книги мертвых», часть описываемого ритуала, хотя автор желал бы предупредить, что теургу не нужно следовать ему жестко. Он дан только в качестве своего рода иллюстрации к описываемому процессу.

«Почет тебе, о Ра, в твоем прекрасном восходе. Ты восходишь, ты сияешь на рассвете. Бессмертные воспевают тебя, на восходе солнца и на закате, когда твоя утренняя ладья встречает твою вечернюю ладью попутными ветрами, и ты плывешь над вершинами небесными с радостным сердцем. О Единственный, о Совершенный, ты вечен, кто никогда не ослабевает, чья сила не уменьшается, о Великолепие полуденного солнца, о ты, что стоишь над всем, что принадлежит твоей сфере, и никто не властвует здесь, кроме тебя. Вот я приветствую тебя. Приветствую тебя, Гор. Приветствую! Приветствую тебя, Хефра! Ты, великий сокол, кто своим прекрасным ликом несет людям радость, ты возрождаешь свою юность и устремляешься в завтрашний день. О Божественная юность, самосотворенная, самопомазанная, ты — бог небес и земли, ты сотворяешь существ небесных и существ земных. О ты, кто наследуешь вечность, бесконечный Правитель, самоподдерживающийся, когда ты восходишь, благодатные лучи твои падают на наши лица и входят в каждое сердце. Живи во мне, а я в тебе, о Золотой сокол солнца».

Произнося каждую фразу заклинания с соответствующей интонацией и жаром, теург должен ясно сознавать огромную значимость содержащихся в ней слов. Когда теург произносит слова: «Ты сияешь на рассвете», он должен не только видеть астральную форму бога, он должен реально чувствовать ее, так, как если бы ослепительный полуденный свет вдруг прорезал кромешную темноту ночи, свет неистовой силы и яркости, вобравший в себя всю славу, свет, мягко заливающий своей золотой сущностью и сердце, и разум, и душу. Когда же маг произносит: «Живи во мне, а я в тебе, о Золотой сокол солнца», процесс идентификации с астральной формой должен закончиться и ощущаться магом со всей ясностью. До тех пор пока теург не обнаружит в себе способность к совершенной работе творческого воображения, все предшествующее следует считать просто экспериментом, практической тренировкой. В сознании теурга появятся знаки, которые безошибочно подскажут ему, что приближается новая жизнь, по ним теург определит, что его труд венчает успех. В нем и в его душе бог найдет свое вечное обиталище. В сердце же теурга возникнет святилище, где безмятежно станет пребывать огромная духовная сила, божественное сознание, которое в продолжении всей его жизни будет оставаться с ним, преобразуя дитя земли в истинного сына вечного солнца. «Ибо как темнота не приспособлена поддерживать великолепие яркого солнечного света, и вдруг становится абсолютно невидимой, немедленно отступает и исчезает совершенно; так и когда сила и власть богов наполняет все добром, напитывает их так, что они начинают сиять им, не остается и малого места для буйства духов зла»1.

Так учили древние маги. Современная деятельность в области теургии подтверждает справедливость их учения и правильность экспериментов. Таким образом, теург, совершенствуясь в теургии, достигая значительных высот в единении с величием богов, словно горный орел, взмывает все выше и выше, поднимается над всеми формами, к идеям и сущности, к самой вершине проявления, а время, что он минует, становится вечностью и бесконечностью. Иначе говоря, «от мольбы мы через короткое время переносимся к предмету, к которому устремлена наша молитва, становимся подобным ему вследствие внутреннего, близкого разговора и постепенно обретаем божественное совершенство, которое замещает собой наши собственные слабости и немощи, наши недостатки и изъяны»

В своем совершенстве он достигнет удивительных высот, он сделается неотъемлемой частью вселенского создания, вдруг явившегося, но не рожденного, юного и древнего, самосуществующего и бессмертного. Все, что ранее было для него великим, потеряет для него всю свою чувственную банальность и приобретет чарующую красоту, увлекающую и изысканную, украденную у Духа. В нем же самом проснутся остававшиеся сокрытыми и неразвитыми особые качества, наличие которых он всего лишь чувствовал, разум его мало-помалу просветлеет от далекой памяти об опыте, накопленном им задолго, за века до этого момента, и он забьется, запульсирует в его сердце, расширяя горизонты сознания. Сегодня теург утвердился в месте, которое вчера, размышляя о возвышенной природе своей работы, он не мог увидеть глазами. Над ним, в незримой дали, находится отдохновение его следующего дня. И он сам уподобится богу Ра, станет солнцем света и манной небесной для всех тех, с кем он столкнется в течение повседневной жизни. На великих и малых, на высоких и ничтожных, и на бедных, в не меньшей степени, чем на богатых, снизойдет и прольется его помощь, даже и за самые дальние пределы пространства.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

СВЯЩЕННАЯ МАГИЯ АБРАМЕЛИНА

Одним из необходимых условий для занятий магией, гоэтией, или теургией, связанной с заклинаниями высшего «я» и Универсальных Сущностей, как считали в древности и как продолжают считать современные маги, является чистота жизни, обязанная сопровождать теурга во всей его повседневной жизни и в практической работе.

Почти все авторитеты в области магии упорно, в один голос повторяют — разве что некоторые с категоричной уверенностью, другие просто с уверенностью, третьи, те, кто перенял знания от других и не понял, не «переварил», — что магия невозможна без личной чистоты. Но как бы там ни было, все маги сходятся в одном — святость и чистота должны сопутствовать магическому искусству.

В этой главе я хотел бы подвергнуть исследованию то, что подразумевается под понятием «чистота». Автору не хотелось бы вступать в дискуссии относительно этики и морали, ибо данное упражнение уведет его далеко от предмета магии, в равной степени он сознательно воздержится от исследования этих противоречивых понятий, вызвавших, как мне видится, больше, чем какие-либо другие, значительную сумятицу во взглядах и мнениях, разделивших взгляды приверженцев магии на порой диаметрально противоположные. Однако что касается чистоты в магии, то здесь я посоветовал бы изучающим ее просто удовлетвориться истиной данного изречения, а остальное читать с той трактовкой морали, которая ему больше подходит.

Вся жизнь человека должна быть направлена и сконцентрирована на достижение им самим определенной цели или набору целей. Когда говорим, к примеру, что данное молоко или масло чисты, что мы имеем в виду под этим утверждением? Только то, что в молоке и масле не содержится посторонних субстанций — ни воды, ни химических примесей, что состав и молока, и масла совершенно однороден. Аналогичным требованиям должна соответствовать и жизнь мага. Но прежде всего она должна быть однонаправленной, а весь конгломерат мыслей, эмоций и действий, какими бы они ни были, должен содержать в себе стремления и давать толчок к духовному очищению. Какую бы добродетель ни содержала в себе нравственность, а для некоторых она содержит божественные возможности, она обязана оставаться вне сферы мага.

Вне всякого сомнения, что, если человек инициирован в духовную тайну и если на него снизошло благословение в образе познания себя, он будет нравственным, поскольку находится в гармонии с самим собой. Такой человек, как правило, ощущает импульс находиться в гармонии и с другими людьми. Но мистик или маг не является обязательно нравственным человеком в общепринятом смысле этого слова. Иными словами, для мага не будет противоестественным, если он, с одной стороны, находится в гармонии с другими людьми, а с другой — расходится с моральными и этическими законами своего века. Иначе говоря, мораль не имеет к магии никакого отношения.

Эта мысль была совершенно ясно очерчена Уайтом, который в своей работе «Исследование мистицизма» говорит следующее: «Предметом религии является развитие и совершенствование человечества через набор духовных процессов и путем единения их с тем, что есть высшее во вселенной, тогда как нравственность предлагает улучшение человеческой нравственности при помощи одних только законов природы... Для того чтобы стать лучше, мы обязаны знать Бога, но никакая богиня нравственности не приведет нас к божественному познанию...»

Это определение в высшей степени применимо к магу. Что бы он ни делал и чем бы ни занимался — ел, пил или работал, — любой вид его активности должен превращаться в символ и быть посвященным служению идеалу, который в сердце его ценнее всех богатств и сокровищ. Вся жизнь его должна стать одной продолжительной сосредоточенностью. В противном случае все его изучение дхараны и развитие магической воли станет напрасным и не даст никаких результатов; колоссальное количество энергии будет растрачено зря, если маг не воспользуется данным советом,

если сосредоточенность и священное отношение не станут определять каждый шаг его повседневной жизни.

Что же касается идеала, который для мага суть величайшее из сокровищ и к которому направлены все жизненные устремления мага, вся его деятельность, то им является возвращение знаний святого ангела-хранителя, авгоэйда, высшей части сознания мага, которая суть вечная реальность, неиссыхающий источник вдохновения и духовной поддержки. Отсюда поэтому в магии существует фактически только один совершенный ритуал, одна цель, превалирующая над всеми другими, — обращение к святому ангелу-хранителю, вызов его и единение с ним, и она должна стоять даже выше обращения к богам или к Универсальным Сущностям, если следовать порядку, начертанному Ямвлихом. Вначале ищет душа и отдает жизнь свою в руки демона, под чьим руководством и управлением умолить можно и самих богов; от них же затем следует возвратиться в Небесный Дом Отдохновения. Но прежде всего нужно вызвать авгоэйда.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒