Мягкие правые

Мягкие правые

Среди "мягких правых" мы найдем множество консерваторов старого толка и неоконсерваторов, которые придерживаются традиционных методик. Но, конечно, особого внимания заслуживают последователи Лео Страусса. Их методологический консерватизм проявляется наиболее ярко. Просвещение и научная революция — их заклятые враги. В начале "черного списка" у них стоит Макс Вебер, чье представление о политической науке подвергается нападкам со стороны ученых-консерваторов. По словам Лео Страусса: "отказ от морали — это необходимое условие научного анализа. Чем более серьезными учеными в области социальных наук мы являемся, тем больше мы культивируем в себе состояние безразличия к любой цели, а состояние бесцельности и пассивности — это и есть то, что можно назвать нигилизмом"[17]. Но политическая наука не только аморальна, она еще и непродуктивна в приращении знания. Вообще говоря, считал Страусс, стоит поинтересоваться, не собирается ли новая политическая наука изучать все то, мало-мальски относящееся к политике, что разумные политики-практики с глубоким знанием истории, не говоря уже о разумных и образованных журналистах и не говоря о политологах старого поколения, не знали и даже не предвидели".

Последователи Страусса отрицают любую "историцистскую" и относящуюся к "социологии знания" интерпретацию политической теории. Для них значение философских текстов заключается в том, что там написано. Политический философ должен обладать навыками и интуицией, необходимыми для выявления оригинального смысла текста. Истину можно найти в трудах классических философов, в частности у Платона в его сократовском рационализме, не подверженном влиянию никаких случайностей. Истина находится вне времени, места и ситуации. Постмакиавеллистская политическая философия породила моральный релятивизм и привела к упадку гражданской добродетели; "бихевиоралистская" политическая наука - это второсортный продукт, результат упадка морали.

Во время празднования 200-летия Конституции США последователи Страусса, как можно было ожидать, оказались в авангарде школы "оригинального смысла" по интерпретации Конституции. Гордон Вуд в последнем обзоре страуссианской литературы по Конституции[18] указывает на то, что для Гари МакДауэлла и Вальтера Бернса смысл Конституции заключается в конституционных текстах, возможно, в протоколах заседаний и в федералистских документах. Вуд также отмечает, что идеализация страуссианцами "естественных прав" сопровождается их недоверием к правам, выработанным в процессе исторического развития, "особенно тем, которые были недавно утверждены Верховным судом"[19]. Для некоторых последователей Страусса естественное право на собственность, провозглашенное отцами-основателями, настолько не подлежит сомнению, что это может послужить основанием для отката назад современного государства благосостояния. Самой нравственной моделью правления для многих страуссианцев является аристократия по Платону или, в крайнем случае, аристотелевское "смешанное правительство". Их убеждения — это апелляция к интеллектуальной элите, и они фактически отбрасывают нас назад.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒