Прототип. 2 страница

- Прикажете мне забрать миллион долларов США? – попытался пошутить он, стреляя глазами в чемоданчик, который Николай Николаевич водрузил на стол подле себя.

В зале раздались легкие смешки. Шутку генерала оценили скорее как дань уважению его звездам и их количеству.

- Возможно, позже, - подыграл ему Карповцев, - не сегодня. Для начала я попрошу вас взять чемоданчик в руки и открыть его.

- Ну, хорошо, - пожал плечами генерал, - как скажете.

Его грузная туша медленно и величаво поднялась из кресла, а руки с толстыми как сардельки пальцами сцапали металлический кейс.

- Код деактивирован, - сообщил Карповцев. – Можете смело открывать.

Генерал щелкнул кнопками, и поднял крышку чемоданчика.

- Что это? - спросил он, внимательно разглядывая содержимое кейса.

- Маркеры эксперимента, - пояснил ученый.

- Правда?

- Да. Они самые. Стопка документов, содержащих всякую антинаучную чушь, несколько ничего не значащих фотографий, зарисовок – всякая ерунда.

- И вот эта таблица с цифрами тоже ерунда? – спросил генерал, демонстрируя собравшимся людям бумажный лист формата А4, на котором с одной его стороны содержались ровные столбцы и строчки цифр.

- Не совсем, - ответил Карповцев. – Как и небольшое устройство в углу. Видите?

Генерал схватил двумя пальцами черную коробочку, размером с два спичечных коробка, повертел ее перед глазами.

- Тут лампочка мигает, - на всякий случай заметил он.

- Конечно мигает, потому что прибор исправен и готов к приему сигнала.

- Какого сигнала?

- Любого. Это широкодиапазонный сканер частот. Правда радиус действия сего девайса серьезно ограничен, но здесь смысл в другом. Среди челнов комиссии ведь есть инженеры, как мне известно? Думаю, им не составит труда вскрыть этот прибор и убедиться в том, что он находится в дееспособном состоянии. Однако я бы не стал сейчас тратить на это время. Они еще успеют изучить сканер, когда тот… выйдет из строя.

Не понимая, что происходит, генерал наморщил лоб.

- Кажется… я не до конца понимаю, к чему вы клоните, - засопел он.

- Не переживайте, - добродушно улыбнулся Карповцев. – Я сейчас все объясню. Но для начала спрошу: кто-нибудь из здесь пристывающих уже успел ознакомиться с программой демонстрационных испытаний?

Таковых не нашлось, и Николай Николаевич продолжил:

- Не беда, расскажу по ходу дела. Итак, для начала, Борис Семенович, взгляните на лист с цифрами, найдите несколько понравившихся в любой строчке любого столбца, возьмите ручку, хотите мою, хотите свою, и отметьте эти цифры. Но только сделайте это так, чтобы никто не видел, как вы это делаете. Справитесь?

Задача казалась простой, но военный почувствовал подвох в словах ученого.

- Сколько цифр я должен отметить?

- Сколько вам заблагорассудится - хоть одну, хоть двадцать.

Генерал почесал затылок, извлек из чемоданчика дорогую шариковую ручку, повертел ее в разные стороны.

- У вас тут… камеры видеонаблюдения наверняка везде установлены.

- А вы можете выйти в коридор и там, прикрывая лист ладонью, зачеркнуть или обвести кругами те цифры, которые захотите.

Борис Семенович с ярко выраженным недоверием, написанным на его лице, посмотрел сначала на лист бумаги, затем на ручку.

- Как именно я должен пометить цифры? – поинтересовался он, вставая.

- Как вам заблагорассудится. Не принципиально. Можете одни помечать кружком, другие - зачеркивать, третьи - подчеркивать или выделять другим способом. Это не важно. Смысл в другом.

- Пока я во всем этом вижу крайне мало смысла, - пробубнил генерал, покидая помещение.

В зал контроля и наблюдения за испытанием он вернулся спустя три минуты. Лист был аккуратно им сложен, и какие цифры пометил генерал было невозможно определить.

- Прекрасно, Борис Семенович, - обрадовался Карповцев, - положите лист в чемоданчик.

Генерал выполнил просьбу ученого.

- Теперь, если вам не трудно, убедитесь в том, что записи, фотографии и рисунки, которые вы видите перед собой, находятся в прекрасном состоянии, не порезаны, не порваны, не несут на себе следов прочих дефектов.

Борис Семенович скрупулёзным образом изучил каждый документ, рисунок, фотографию кейса и доложил, что все в порядке.

- Превосходно, хлопнул в ладоши Николай Николаевич. – Теперь, когда соблюдены некоторые формальности, я позволю себе кратко описать суть сегодняшних демонстрационных испытаний. Но для начала задам вопрос: кому-нибудь из вас доводилось бывать в цирке?

Молчание и наморщенные лбы были ему ответом.

- Цирк - это такое место, - принялся пояснять ученый, - где демонстрируют чудеса ловкости воздушные акробаты, гимнасты, где дрессированные звери показывают удивительные вещи, а клоуны пытаются рассмешить зрительный зал.

После продолжительной паузы кто-то в третьем ряду заявил, что не далее, как месяц назад водил в цирк свою дочь.

- Вот, - улыбнулся ему Карповцев, - вам будет легче меня понять. Дело в том, что цирк – это такое место, где, кроме всего прочего, еще показывают фокусы, и я сейчас при помощи некоторых моих помощников попытаюсь продемонстрировать вам фокус. Настоящую магию от науки, то, что еще никому не удавалось. – Ученый ткнул пальцем в кейс, который лежал на коленях у генерал-полковника. – Борис Семенович, придумайте цифровой код от чемоданчика, затем закройте кейс и положите его на стол.

Не мудрствуя лукаво, генерал набрал комбинацию из пяти цифр, закрывая их рукой, защелкнул крышку и заблокировал замок, однако с чемоданчиком расставаться не пожелал.

Карповцев протянул руку к ближайшему монитору, провел пальцами возле экрана. Секундой спустя каждый из мониторов уже демонстрировал картинку, передаваемую с камеры видеонаблюдения, расположенной внутри тестовой камеры. Тестовая камера представляла собой комнату цилиндрической формы с высотой потолка в двенадцать метров и диаметром основания в двадцать два метра. В самом центре камеры находилось еще одно помещение, выполненное в форме шестигранника с высотой потолка четыре метра. В грани, на которую в данный момент была направлена видеокамера, виднелась массивная черная дверь. В настоящее время она пребывала в наполовину открытом состоянии.

Ученый снова махнул пальцами и таким незамысловатым образом поменял видеоизображение. На сей раз точка видеофиксации располагалась уже внутри шестигранной комнаты. Внутри находился металлический стол с прямоугольной крышкой. И более ничего.

- Толщина стен этого помещения, - принялся объяснять Карповцев, - равна восьмидесяти сантиметрам, а гермодверь способна выдержать давление в сто атмосфер. Запирается она автоматически после ввода команды с пульта управления. Чтоб разблокировать замки, нужен ключ - вот этот. – Как по волшебству в руке ученого обнаружился обыкновенный, ничем не примечательный ключ, которым каждый из нас закрывает квартиру. – Если ввести его в замочную скважину двери, то через пятнадцать секунд она вновь откроется, однако, повторюсь, без ключа это сделать невозможно.

Николай Николаевич третий раз махнул пальцами. Правая половина мониторов стала демонстрировать изображение с первой камеры наблюдения. На левой половине мониторов картинка не изменилась.

- Мы с вами, - продолжал он, - имеем возможность наблюдать как за самой дверью, так и за тем, что происходит внутри шестигранника. Мы будем очень внимательно за всем следить, и, если что-то увидим, непременно отобразим это в отчете об испытании. Правда ведь?

Ему ответил нестройный ряд голосов. Никто по-прежнему не понимал, что его ожидает в ближайшее время.

- А теперь, собственно, фокус. Сейчас Борис Семенович самолично спустится на один уровень вниз, войдет в тестовую камеры, затем внутрь шестигранника и положит запертый им самим чемоданчик на стол, после чего выйдет, а я, введя команду вон с того пульта управления, - Карповцев махнул рукой куда-то себе за спину, - запру гермодверь. Все элементарно просто. Все действия нашего уважаемого генерала будут зафиксированы видеокамерами. Вы все увидите, что он будет делать. После того, как дверь шестигранной комнаты закроется, чемоданчик окажется, фактически, изолирован от внешнего мира, нужно будет подождать некоторое время. Я точно не знаю, сколько, по крайней мере, несколько минут, возможно, полчаса, после чего мы все спустимся вниз, я разблокирую замки гермодвери, Борис Семенович откроет чемоданчик и…, - Карповцев выдержал поистине мхатовскую паузу, нагнетая интригу, - вот тут-то начнется самое любопытное.

- Что начнется? - задал разумный вопрос еще один генерал.

Николай Николаевич самодовольно улыбнулся, элегантным движением руки он пригладил волосы на голове.

- За состоянием чемоданчика, запертого внутри шестигранника, мы будем следить в реальном времени. По условиям демонстрационного испытания мы не увидим то, что с ним произойдет. Мы не увидим это по той причине, потому что это невозможно увидеть. Однако изменения будут, уверяю вас, и они будут существенными. Я ведь недаром набил кейс маркерами эксперимента и настоял, чтобы Борис Семенович тщательно проверил состояние каждого такого маркера. В итоге все мы убедились, что они находятся в прекрасном состоянии, и даже широкодиапазонный сканер частот функционирует в штатном режиме. Но после того, как испытания завершатся, мы убедимся в том, что вещи-маркеры, находящиеся внутри чемоданчика, испортятся, но никто, ни одна камера не зафиксирует момент порчи. В этом-то и заключается суть демонстрации – содержимое чемоданчика придет в негодность, но никто не заметит, как это произойдет. Не правда ли, смахивает на цирковой фокус?

Несколько людей в первом ряду многозначительно переглянулись.

- Как вам это удастся? – спросил Борис Семенович.

- А вот об этом мы поговорим после демонстрации, - заверил публику Карповцев. – Объяснение потребует от меня проявить чудеса красноречия, ведь я попытаюсь доходчиво и простым языком описать вам сложнейшие физические понятия и процессы. Это… весьма непросто, но я постараюсь донести до широкой аудитории свои мысли. Возможно, не всем все будет понятно, но, как я говорил ранее, среди вас есть люди с качественным техническим образованием. Они быстро войдут в курс дела и помогут мне раскрыть перед вами поистине безграничный потенциал моего проекта.

Николай Николаевич поймал на себе несколько сосредоточенных задумчивых взглядов. Некоторые глядели на него настороженно, даже с подозрением.

- Я думаю, пора приступать, как считаете?

Очевидное, не нуждалось в дополнительном ответе.

- Борис Семенович, не соблаговолите ли проследовать в тестовую камеру?

Генерал-полковник молча встал с занимаемого им места и направился прочь из зала.

***

- Давай, давай, подключайся, хреновина.

Внутри модуля, где размещался центр технической разведки, было людно. Не то, чтобы яблоку негде упасть, но народу собралось прилично. Помню, меня допекал спертый воздух, и это несмотря на открытую заднюю дверь-аппарель и работающий кондиционер. Понятия не имею, как в тот момент меня могло отвлекать что-то подобное, но духоту я хорошо запомнил. Витька Георгиев вот уже полчаса корпел над экранами планшетов и коммуникаторов, тестировал FPV-очки, систему связи и аппаратуру управления, при помощи которой держал под контролем миниатюрных дронов-разведчиков. Его подозрительность казалась мне излишней. Витька, как по мне, чересчур перестраховывался, хотя, конечно, профессионала его уровня не стоило упрекать в излишней педантичности. Он прекрасно знал, что делал, поэтому сгрудившимся вокруг него офицерам ничего не оставалось, как только молча ждать результата.

- Так, так, - шептал Витька, напяливая очки на глаза, - доброе утро. Как насчет поработать на благо общества?

Правильные слова. Я прямо-так заждался момента, когда его электронно-механические друзья наконец поработают на благо общества. Общества, которому мы присягнули и которое поклялись защищать.

Первые и пока что единственные переговоры с террористами завершились полтора часа назад. Диалог между группой штатных психологов-переговорщиков и боевиками получился коротким, нервным и несодержательным. Удалось выяснить, что в заложниках у террористов находилось много людей, но конкретные цифры нам до сих пор не были известны. Далее: ни о каком послаблении заложникам не могло идти и речи. Эти твари наотрез отказались отпускать женщин и детей, хотя бы часть из них. Ну, а их требования звучали смехотворно. Бандиты, видите ли, желали, чтобы Российская Федерация вывела свои войска из Сирийской Арабской Республики и выпустила на свободу ряд людей, которых власти, и не безосновательно, считали причастными к финансированию запрещенной на территории РФ организации ИГ. К нашим политическим деятелям можно было относиться по-разному, но они вот уже на протяжении нескольких десятков лет чуть ли ни в унисон заявляли, что не ведут и не будут вести переговоры с террористами. Многие подобную позицию интерпретировал так: люди людьми, но государство – превыше всего. Государство и его интересы, разумеется. С этой точкой зрения можно было спорить, но факт оставался фактом: ни о каком выводе российских войск из дружественной нам страны не могло идти и речи. Мы это прекрасно понимали. Скорее всего, это понимали и террористы. Они изначально знали, на что идут, и, кажется, были ко всему готовы.

Заложников держали в концертном зале, доступ к которому, по всей видимости, перекрыли по всему периметру. Во всяком случае оконные проемы со внутренней стороны боевики заложили металлическими листами. В тот момент мне стало понятно, что же за странные звуки мы слышали на вступительном ролике Абисса. Да, нужно было признать, что этим уродам удалось серьёзно усложнить нам жизнь. В настоящее время спецназ имел лишь общее представление о количестве террористов, их вооружении, оснащении и о количестве заложников, их качественном составе, распределении, статусе и состоянии. По понятным причинам в таком положении мы не могли решиться на крайние меры. Требовалась углубленная разведка с применением всего технического потенциала, которым мы располагали.

Как только закончились переговоры, спецназ под руководством нескольких групп технических специалистов начал свою долгую, кропотливую работу. Вокруг здания школы на замаскированных позициях было размещено несколько колец всевозможной регистрирующей аппаратуры. Предпочтение отдавалось лазерным акустическим сканерам и тепловизорам. Информация, собранная при помощи этих устройств, передавалась базе данных, где обрабатывалась нейросетевым алгоритмом (он же НС), который выдавал отчет различного содержания, с которыми уже работали люди. Я не очень смыслил во всем этом. Многие мои коллеги упрямо утверждали, что НС – это, своего рода, искусственный интеллект, но люди, технически подкованные в подобного рода вопросах, говорили обратное. Самое громкое, что я слышал из их уст – это «псевдоинтеллект». В основном же они предпочитали именовать НС продвинутым математическим алгоритмом, при этом употребляя кучу непонятных мне слов и терминов.

Короче говоря, когда НС-алгоритм выдал нам первые «изображения» или модели помещения, в котором находились заложники и террористы, нам стало понятно, что дела наши совсем плохи. Во-первых, как заверили нас технические специалисты, отвечающие за работу с НС, алгоритм выдавал не вполне действительную модель, а вероятностную, и вероятности некоторых областей, которые мы видели в модели, не превышали пятидесяти процентов. Даже самые чувствительные акустические сканеры и тепловизоры с большой неохотой проникали сквозь толстые, добротно сложенные стены, а металлические листы, которыми террористы заложили окна, оказались не такими простыми.

- Это не просто листы металла, - начала объяснять нам Буланова, при этом девушка, отчего-то, когда разговаривала, опасалась смотреть в глаза офицерам оперативно-тактических групп.

- А что же это? – задал вопрос подполковник Головин, командир ОТГ за номером один.

- Анализируя модель, которую выдал НС, я рискну предположить, что окна завалены… чем-то, имеющим сложносоставную структуру.

- А именно? - спросил я.

- Металлические листы, закрывающие оконные проемы, это только первый слой, - пояснила девушка. – Далее… за ними присутствует что-то, напоминающее мелкий щебень, гальку или песок.

- Мешки с песком?

- Да, возможно. И все они накрыты еще металлическими листами. Получается такой своеобразный слоеный пирог, если так можно выразиться.

- Пирог, - вздохнул я, - который, фактически, сводит на нет всю нашу снайперскую работу. Даже крупный ствол окажется бесполезен. Пробить, может быть пробьет, но… как эффективно работать в таких условиях, когда внутри люди?

В бокс вошел подполковник Зимин, который командовал центром снайперов. Изучив доклад Булановой, он подтвердил мои опасения, заявив, что контрснайперская подготовка террористов находится на очень хорошем, качественном уровне.

- Ваши ребята совсем не смогут работать? Ни при каких обстоятельствах?

Зимин наморщил лоб. Как любой профессионал экстра-класса, он чрезвычайно ревностно относился к своему мастерству и не любил, когда кто-то, волей или неволей, указывал ему на то, что он что-то не может сделать в рамках своей специальности.

- Если заграждения снять, и при учете детальной, правильной картины, которую выдаст НС, парни сработают, как должно.

Оставалось дело за малым: предоставить НС-алгоритму исчерпывающую информацию, на основании которой он выработает рабочие модели, которыми спецназ будет пользоваться во время штурма, и придумать способы, как быстро снять оконные заграждения.

Плевое дело.

Группа миниатюрных дронов-разведчиков взвилась в небо, покружилась над антикризисным центром, зафиксировала объекты информационно-аналитического штаба, а затем, поднявшись выше ближайшей к нам жилой двадцатиэтажки, пересекла проезжую часть улицы и оказалась в районе крыши учебного корпуса музыкальной школы. Георгиева интересовали защитные решетки форкамеры вытяжных вентиляционных установок, которые находились под кровлей. Витька заранее продумал способы проникновения на объект своих электронно-механических глаз, обратив внимание на то, что одна решетка закреплена, что называется, на соплях и болтается на ветру. Сейчас, когда один из дронов подлетел к ней вплотную, стало заметно, что как таковой защитной решетки в этом месте и вовсе нет. Виднелись только погодозащитные жалюзи, но они не являлись препятствием для миниатюрных летающих разведчиков.

- Заползаем, - произнес Витька, и я почувствовал волну азарта, которая исходила от него.

Должно быть, Георгиев воспринимал свою работу, как своеобразную игру. То же мне игра, когда на кону жизни сотен человек. Хотя, кто я такой, чтобы его осуждать. Витька крепко знал свое дело. Мы всегда могли на него положиться.

Группа дронов, которую возглавляла матка-носитель, беспрепятственно оказалась в форкамере вытяжных установок, пролетела вперед. Слева показалась кирпичная кладка стены камеры, справа тусклым светом поблескивали ламели отсечных воздушных клапанов вентиляционных машин. Размеры летающих и, тем более, ползающих дронов позволяли им проникнуть внутрь вентиляционной установки.

- Пойдем по шву, - сказал Георгиев.

Дрон-носитель переместился к углу стены, где в полу виднелось небольшое ничем не перегороженное отверстие.

- Кабельный канал. – Майор Мордвинов прокомментировал изображение с камеры видеонаблюдения, установленной на дроне. – В листах исполнительной документации объекта его нет, но… такое частенько бывает, когда ИД или РД не соответствуют тому, что есть в реальности.

- Интересно, он сквозной? – задал вопрос Ушаков.

- Сейчас поглядим, - шёпотом отозвался Георгиев.

Внезапно в верхнем правом углу изображения, передаваемое головным дроном, возникла красная мигающая полоса.

- Какого х…? – выпалил Витька.

Его правая рука скользнула по экрану планшета, ловкие пальцы отстучали несколько команд на консоли управления.

- Быть того не может. – Удивлению Георгиева, казалось, не было предела. – Откуда у них установки РЭБ?

- В каком смысле установки РЭБ? – удивился я.

- В прямом! – выдохнул Витька. – Дроны не откликаются на команды, резервные частоты блокированы. У этих уродов стоит сканер! Они палят весь эфир, по всем частотам и глушат их!

Я и несколько офицеров переглянулись.

- Ты… уверен? - осторожно поинтересовался Мордвинов.

- Конечно, б… уверен! – окрысился Витька, который страшно не любил проигрывать.

- Но такая установка, если она есть у террористов, будет иметь размеры… автомобиля.

- Значит, они каким-то чудом приперли сюда этот долбаный автомобиль!

Творившееся на моих глазах, напоминало фарс. Не то, чтобы я не верил словам Георгиева, но РЭБ-установка, которую террористы каким-то неведомым образом разместили в здании школы, – в это я отказывался верить. В это отказывалось верить мое сознание. Потому что, если дела обстояли действительно так, как описывал Георгиев, то возникала масса неудобных вопросов, из той серии, которые очень любили задавать въедливые журналисты. И так, этих вопросов не избежать, но, если слова Георгиева – это правда, то… Каким образом ФСБ проморгало столь оснащенную террористическую ячейку, несколько месяцев планировавшую захват заложников? Я прекрасно знал, как следовало проводить подобные… мероприятия, и отдавал себе отчет, что террористам понадобилось много времени, чтобы воплотить свой дьявольский план в жизнь. А куда смотрела одна из самых могущественных спецслужб мира? Где была разведка? Почему молчали ГРУ, СВР? Конечно, спецслужбам свойственно конкурировать друг с другом, но это не тот случай. Никто бы не позволил себе проспать теракт такого масштаба. Кто был замешен во всем этом? Кто покрывал террористов, кто закрывал глаза на их действия?

- Все, п…, - выдохнул Витька.

Он снял FPV-очки, положил их на стол перед собой, запрокинул голову и закрыл глаза. Мышцы его лица, казалось, готова была свести судорога.

- Может быть, попытаться еще раз? - предложил Головин.

- Не поможет, - промычал Витька. – Надо долбить глушилку, тогда не вопрос. Но с ней…

- Эти уроды знали, как мы будем действовать, - сквозь зубы процедил Мордвинов.

- Может быть и не знали, но предсказали наши шаги, - вынужден был признать я.

- Умные, оснащенные, жестокие террористы, - перечислял Ушаков. - Интересно, к чему еще мы окажемся не готовы?

Я бы тоже не отказался это узнать.

***

Председатель военной комиссии, генерал-полковник Шульга Борис Семенович вернулся в зал контроля и наблюдения за испытанием спустя семь минут. Он выполнил в точности то, что от него требовалось, попутно осмотрев шестигранную комнату на предмет потайных дверей и прочих сюрпризов, которые могли бы повлиять на чистоту эксперимента. Неизвестно, чем руководствовался генерал российской армии, ища потайные двери, по какому принципу он мог отличить настоящую стену от фальшивой, но, удовлетворившись осмотром, Борис Семенович вернулся на положенное ему место в первом ряду зала, сел в кресло и одним лишь только взглядом подал Карповцеву команду, что тот может начинать свою демонстрацию.

- Прекрасно, - заявил Николай Николаевич и при помощи пульта ДУ запер дверь в шестигранную комнату. - Еще раз призываю всех быть предельно внимательными, в оба глаза смотреть на мониторы. Возможно, вам даже посчастливится увидеть нечто любопытное. И, конечно же, сразу хочу заявить, что ни о каком подлоге видеоматериалов с камер наблюдения не может идти и речи. В военном ведомстве полно специалистов, которые сразу же обнаружат фальсификацию видеозаписей. Надеюсь, вы это прекрасно понимаете?

Некоторые люди закивали головами.

- Приступим, - скомандовал Карповцев.

Не прошло и десяти секунд, как ворота тестовой камеры, поползли вверх.

- А… это нормально? - прогудел Борис Семенович.

- Вы про ворота? – спросил Николай Николаевич.

- Про них.

- Да, нормально. А что с ними не так? Почему вы спросили?

- Потому что вы сказали, чтобы мы внимательно смотрели в мониторы и фиксировали все, что на них видим. Ворота поднялись, и я это заметил.

Карповцев улыбнулся одними уголками губ.

- Очень хорошо, что вы относитесь к моим словам с должной серьезностью. Поднимающиеся ворота в данном случае сигнализируют о начале демонстрации. Я мог бы оставить их запертыми – это никак бы не повлияло на результат. Все сделано для вашего удобства, поверьте мне.

Члены правительственной комиссии не стали спорить с ученым. Военные вперили глаза в мониторы и внимательно наблюдали за тем, что на них происходило. Точнее, пытались наблюдать, потому что на записях… не происходило ничего. Счетчик хронометража, расположенный в правых верхних углах экранов, отсчитывал секунды, минуты, но в целом картинка, передаваемая видеокамерами, оставалась статичной. Ворота испытательной камеры были открыты, дверь шестигранной комнаты – запертой, чемоданчик продолжал лежать на столе в том виде и состоянии, в котором его оставил генерал-полковник Шульга. Если в этом заключалась демонстрация неведомого оборудования, разрабатываемого в этой лаборатории, то она могла считаться самой необычной за долгое время существования Министерства обороны РФ.

Борис Семенович скуки ради принялся разглядывать ворота, отделявшие пространство тестовой камеры от остального объема военной лаборатории, отметив, что сквозь проход, запираемый воротами, мог свободно проехать БТР с десантом на броне.

Цифры хронометра показывали четыре минуты двадцать восемь секунд, когда ворота начали плавно опускаться вниз. Николай Николаевич хлопнул в ладоши, заостряя внимание аудитории на себе.

- Ну, уважаемые коллеги, как вам демонстрация? – невинно улыбаясь, поинтересовался он. – Правда, завораживает?

Не до конца понимая, шутит ли Карповцев, генерал-полковник осторожно спросил о моральном и физическом состоянии ученого.

- Спасибо, Борис Семенович, со мной все в порядке. Не извольте беспокоиться. Давайте обсуждать демонстрацию! Как впечатления?

Ответили ему после долгой паузы. Большая часть тех, кто составлял правительственную комиссию, очень недобро разглядывала фигуру ученого.

- Простите, Николай Николаевич, - слово взяла женщина средних лет, облаченная в гражданскую одежду, - вы пригласили нас сюда из самой Москвы, чтобы мы… увидели это??

- Собственно, да, - как ни в чем не бывало ответил Карповцев.

- Но, позвольте, - опешила женщина, - вы же нам ничего не показали! Знаете, как называется все то, чем мы здесь занимались крайние полчаса?

- Знаю. Демонстрация совершенно секретного передового оборудования, - парировал Карповцев.

- Бесполезная трата бюджетных средств, - строго ответила женщина. – Средств и нашего драгоценного времени.

Многие, услышав эти слова, согласно закивали головами. Казалось, ситуация начинала понемногу выходить из-под контроля.

Однако Николай Николаевич оставался внешне спокойным.

- Если суть вашей необыкновенной демонстрации заключалась в показе нам ворот тестовой камеры, то вы блестяще с ней справились, - потихоньку распалялась женщина. – А еще, Николай Николаевич, вы талантливый актер. Скорее всего, вы не останетесь без работы, когда вас выкинут пинком под зад с занимаемой ныне должности. В Министерстве нет места шарлатанам и клоунам.

Любой, услышав про себя такие слова, почувствовал бы себя неуютно, возможно, потерял бы дар речи, но Карповцев продолжал выслушивать едкие комментарии в свой адрес с таким равнодушным видом, будто бы ему было совершенно наплевать на чужое мнение.

Когда женщина взяла передышку, а ее спич никто не успел подхватить, ученый вставил слово.

- Прекрасно, - заявил он совершенно спокойно, - примерно на такой результат я и рассчитывал. Ваши слова, Ангелина Юрьевна, в очередной раз доказывают, что сегодняшняя демонстрация удалась на славу.

Губы женщины сжались в тонкую полоску и побелели. Мышцы ее лица напряглись до предела.

- Как вы смеете…

- Прошу всех за мной! – махнул рукой Карповцев, не удостоив Ангелину Юрьевну, между прочим, даму в звании генерал-майора, вразумительного ответа. – Лучше один раз увидеть все своими глазами, чем сто раз услышать и так толком ничего и не понять.

Члены правительственной комиссии начали покидать зал контроля и наблюдения за испытанием в тот момент, когда Карповцев уже спустился вниз и собирался войти в тестовую камеру.

- Это какая-то шутка? - не унималась генерал-майор.

- Вовсе нет. Потерпите минуту и сами все увидите.

Воспользовавшись магнитным ключом, он заставил ворота тестовой камеры вновь подняться.

- Предупреждаю, если вы безосновательно тратите наше…

- Ну, потерпите вы еще минуту, Ангелина Юрьевна, - взмолился Карповцев. – Неужели вы думаете, что я, находясь в здравом уме и при твёрдой памяти, решил бы шутки шутить с Министерством обороны?

Подойдя к гермодвери, запиравшей шестигранную комнату, Николай Николаевич воспользовался ключом. Тихо загудели приводы, щелкнули замки, и многотонная стальная плита распахнулась, открывая людям проход внутрь.

- Ничего подобного вы в своей жизни не видели, - лишний раз напомнил Карповцев, обращаясь к гостям.

В напряженном молчании челны комиссии окружили металлический стол, на котором лежал запертый чемоданчик.

Генерал-полковник Шульга придирчиво осмотрел кейс, не дотрагиваясь до него руками. Тот, как будто бы лежал на своем месте.

- Борис Семенович, - сказал Карповцев, обращаясь к председателю комиссии, - вы запирали чемоданчик, вам его и открывать. Прошу!

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 Следующая ⇒