ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО ТРАНСПОРТА Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение 2 страница

Второй особенностью конструирования уголовно-правовых норм является частое использование в диспозициях и санкциях статей УК оценочных понятий (тяжкий вред, крупный, значительный ущерб и т.п.) и терминов с неконкретным содержанием, например "насилие", "вовлечение", "склонение", "поставление в опасность" и др.

В научной литературе неоднократно высказывалось мнение о необходимости сокращения количества оценочных понятий в уголовном праве, дальнейшей формализации закона. Это сокращение рекомендуется при описании составов преступлений. Диспозиции статей УК должны содержать точные, по возможности однозначные термины и понятия при описании деяния, признаваемого преступлением. В то же время в сфере дифференциации объема ответственности за совершенное преступление, индивидуализации наказания оценочные понятия следует использовать достаточно широко. Их количество даже может иметь тенденцию к увеличению, так как именно в этой сфере проявляются основные позитивные качества оценочных понятий, возможность учета особенностей совершения преступления, личных качеств преступника, смягчающих и отягчающих обстоятельств[13].

Гарантами правильного официального толкования закона, а следовательно, и его единообразного применения по Конституции РФ являются сам законодатель (аутентическое (аутентичное) толкование), Высший Арбитражный Суд, Верховный Суд, которые в так называемых руководящих постановлениях разъясняют содержание принятого уголовного закона и толкуют отдельные термины, встречающиеся в его тексте. Вряд ли можно считать такое решение наиболее удачным и бесспорным. Истинное содержание, смысл закона все-таки наиболее достоверно знает лишь сам законодатель, принимающий его с учетом уголовной политики, осуществляемой в государстве, общественной опасности действий правонарушителей, уровня общественного правосознания в тот или иной период времени и необходимости реагирования на эти действия с помощью именно уголовного закона. Конечно, и при аутентическом толковании возможны случаи ошибок, однако здесь вполне уместно вспомнить высказывание о предпочтении произвола законодателя произволу судьи. Ошибку законодателя легче обнаружить и устранить, чем ошибки многих судей при каузальном субъективном толковании применяемых законов по рассматриваемым конкретным уголовным делам[14].

Бесспорно, толкование Верховным Судом оказывает огромное влияние на правильность применения законов судами и формирование понятийного аппарата уголовного права, особенно когда речь идет об оценочных понятиях. Так, Постановление Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. "О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения" дает официальное (легальное) толкование признаков понятия "существенный экологический вред", употребляемого в гл. 26 УК без детализации. Верховный Суд, исходя из практики рассмотрения уголовных дел по экологическим преступлениям, оценки общественной опасности таких действий для окружающей среды, рекомендует считать существенным экологическим вредом "возникновение заболеваний, гибель водных животных и растений, иных животных и растений на берегах водных объектов, уничтожение рыбных запасов, мест нереста и нагула"[15]. Вместе с тем нельзя не заметить, что в толковании судебного органа больше, чем где бы то ни было, проявляется субъективизм правоприменителя, которому одновременно поручены и толкование законов, и их применение. В этом случае вполне могут допускаться ошибки в оценке общественной опасности деяний в тот или иной период времени, в толковании терминов и понятий. Примеры субъективизма в толковании уголовного закона не единичны. Достаточно привести один из них, когда Верховный Суд трижды менял свою позицию по определению момента окончания преступления - вовлечение несовершеннолетних в преступление или антиобщественную деятельность, и это при том, что объективных причин для пересмотра позиций по этому вопросу у суда не было[16].

Итак, для единообразного законного применения норм уголовного права официальное толкование должно быть аутентическим (аутентичным), т.е. принадлежать только законодателю[17]. Кроме того, ему должно принадлежать право разъяснения основных понятий и терминов, встречающихся в тексте законов. Примеры такого подхода есть в международном праве, где практически каждый принятый законодательный акт (конвенция) содержит разъяснения основных терминов, используемых при определении запрещаемых этими нормами противоправных деяний[18]. Положительные примеры есть и в законодательстве России.

Так, Федеральный закон от 22 апреля 1996 г. (в ред. от 6 ноября 1998 г. и от 8 июля 1999 г.) "О рынке ценных бумаг"[19] в ст. 2 гл. 1 содержит перечень основных терминов, используемых в Законе, а правоприменители всех рангов и сфер деятельности однозначно используют термины, обозначенные самим законодателем в данном нормативном акте. Заслуживают одобрения и новеллы в принятом 22 декабря 2001 г. Государственной Думой РФ Уголовно-процессуальном кодексе. Его ст. 5 называется "Основные понятия, используемые в настоящем Кодексе" и содержит 60 определений, важных для правильного понимания и применения понятий, встречающихся в УПК. Кроме того, ряд понятий толкуется в отдельных статьях Кодекса. Например, ст. 49 УПК дает определение понятия "защитник", ст. 56 - "свидетель", ст. 57 - "эксперт", ст. 59 - "переводчик" и т.д.

Уголовный кодекс РФ 1996 г. тоже содержит некоторые определения понятий и делает это гораздо чаще, чем законодательство прежних лет. Например, примечание к ст. 158 УК (в ред. ФЗ от 21 декабря 2002 г.) помогает единообразно толковать такие понятия, как "крупный размер", "значительный ущерб", дает (впервые в истории российского законодательства) общее определение понятия хищения. В примечании к ст. 139 УК "Нарушение неприкосновенности жилища" трактуется понятие жилища; к ст. 171 УК "Незаконное предпринимательство" - понятие дохода в крупном и особо крупном размере. Аналогичные примечания имеются и в других статьях УК.

Но это лишь первые робкие попытки очень важной для правоприменителей деятельности, которую надо активно продолжать. При этом имеется в виду, что не нуждаются в дополнительных разъяснениях (толковании) такие фундаментальные понятия теории уголовного права, как преступление и его состав, вина, неоконченное преступление, соучастие и другие институты уголовного права, достаточно полно разработанные теорией и закрепленные в статьях Общей части Уголовного кодекса. Речь идет о терминах и понятиях, встречающихся в диспозициях статей Особенной части. Они могут меняться в зависимости от времени, места, обстоятельств совершения преступления и изменений в социально-экономической жизни государства, которые влекут за собой и иную, отличную от прежней трактовку отдельных понятий и терминов в УК. На этом основании наиболее рациональным был бы путь, по которому идет УПК РФ. Следовало бы в Общей части УК ввести статью, озаглавив ее "Основные понятия, используемые в УК РФ", а затем в Особенной части перед каждым разделом и (или) главой УК дать перечень терминов, понятий и определений, используемых в названных разделах (главах). Такое решение способствовало бы правильному применению законов судами и всеми иными правоприменителями. Названный метод конструирования уголовных законов уже используется в УК некоторых государств.

Вторая группа из объективной предпосылки квалификации касается преступления, совершенного конкретным лицом. Именно это деяние и сравнивается с признаками преступления, названными в законе. В этом случае необходимо установить наличие следующих обязательных условий, относящихся к характеристике деяния:

совершенное общественно опасное деяние должно подпадать под признаки именно преступления, а не проступка (административного, дисциплинарного и т.п.);

деяние не должно находиться за пределами сроков давности (ст. 78, 83 УК РФ);

должны отсутствовать процессуальные препятствия к возбуждению уголовного дела (прекращение уголовного дела по обстоятельствам, указанным в законе, применение иных мер воздействия к виновным и т.д.);

лицо, совершившее преступление, должно отвечать требованиям, предъявляемым к субъекту преступления;

его вина в совершении преступления должна быть доказана.

Совокупность названных двух групп факторов дает возможность правоприменителю (при наличии субъективной предпосылки) приступить непосредственно к процессу квалификации преступления.

Субъективная предпосылка квалификации рассматривает уровень профессионализма правоприменителя, зависящий от многих факторов: правильно избранной сферы деятельности, способности к абстрактному мышлению, умения решать логические задачи, наличия соответствующей научно-методической и другой правовой литературы и т.п. Особое значение для правоприменительной деятельности имеет уровень правосознания юриста.

Не анализируя в полном объеме этот вопрос (ему посвящено множество научных работ философов и юристов России 60 - 90-х гг. XX в.)[20], обратим внимание лишь на общее понятие правосознания, его место в диалектической связке с общественным сознанием и остановимся на элементах структуры правосознания юристов, имеющих значение для квалификации преступлений.

Под правосознанием теория права понимает одну из форм общественного сознания наряду с философскими, политическими, нравственными, эстетическими и другими его формами. Термин "правосознание" объединяет в себе два понятия: "сознание" (философское) и "право" (юридическое). Такое сочетание означает, что речь идет о специфическом разделе общественного сознания - совокупности представлений, чувств, выражающих субъективное отношение к праву[21].

Формирование правосознания в обществе происходит на базе уже сложившихся политических, идеологических, правовых и других видов общественного сознания. То есть общественное сознание является первичным по отношению к правосознанию и праву. Правосознание предшествует праву. Оно появляется на той ступени развития общества, где "...возникает потребность охватить общим правилом повторяющиеся изо дня в день акты производства, распределения и обмена продуктов и позаботиться, чтобы отдельный человек подчинился общим условиям производств и обмена" <1>. Меняющийся исторически тип государства влечет за собой (в течение более или менее продолжительного времени) и формирование нового типа правосознания. Это особенно наглядно, когда сменяющиеся типы социально-экономических формаций резко противостоят друг другу, как, например, было в 1917 г. после Октябрьской революции, когда создавался новый уклад общественной, государственной и социальной структур. В этот период формировался и новый вид правосознания, при котором даже такие его общечеловеческие принципы, как "Не убий", "Не укради", были принесены в жертву лозунгу "Нравственно все, что служит победе коммунизма".

Не отрицая величия и прогресса многих лозунгов и дел советской власти, будем критически оценивать (постфактум) названный постулат правосознания. Именно благодаря ему "во имя торжества коммунизма" проводились экспроприация собственности и расстрелы, были репрессированы многие граждане нашей страны, единственная вина которых заключалась в "непролетарском" происхождении либо высказывании мыслей, отличных от официальных.

Даже при смене общественно-экономических формаций, близких по сути, происходит изменение правосознания. Этому способствуют установившиеся новые экономические отношения, активно проводящаяся в жизнь политика, внедряемая идеология. В результате в общественном сознании формируются правовые идеи и взгляды, отражающие осознание необходимости установления определенного правопорядка в обществе путем издания законов, обязательных к исполнению всеми его членами. Так формируется правосознание и создается право. В то же время правосознание, будучи идейным источником права, испытывает воздействие со стороны правовых явлений. Такие элементы правовой сферы общества, как право, правоотношения, законность, правопорядок, являющиеся продуктом правосознания, сами отражаются в нем, организуя его в единую, целостную систему правовых взглядов, представлений и оценок.

Теперь уже от состояния законности и правопорядка, правовой культуры общества во многом зависит уровень правосознания, которое, в свою очередь, является необходимой предпосылкой нормального функционирования правовой системы, ибо право как регулятор общественных отношений действует посредством правосознания. В этом смысле правосознание выступает в качестве способа отражения и реализации права в правовом поведении людей.

Теория права в общественном правосознании выделяет теоретическое и эмпирическое правосознание. К первому относятся правовая наука, знания, идеи, выражающие интересы отдельных политических партий, групп, слоев общества в сфере права, т.е. правовая идеология. Эмпирическое правосознание, подразделяющееся на обыденное правосознание и правовую психологию, представляет собой совокупность правовых знаний, представлений, которые непосредственно, на базе эмпирического опыта отражают правовые явления в реальном бытии. Оно характерно для широких слоев населения, не связанных с юридической практикой, и существует в виде обыденных знаний и представлений о действующем праве и различных правовых явлениях. Этот вид правосознания включает в себя также эмпирический опыт людей в правовой сфере (участие в делах правосудия, предупреждения правонарушений, защиты гражданских прав и т.д.). В целом эмпирическое правосознание оперирует элементарными правовыми понятиями, общеупотребляемыми представлениями о праве и правовых явлениях, оценками и суждениями, как позитивными, так и негативными, которые соответственно влияют на поведение людей в обществе.

По субъектам правосознание принято делить на индивидуальное, групповое и общественное. Первое присуще отдельному индивиду, групповое и общественное - индивидам, объединившимся в группы (корпорации), и обществу в целом. По признаку правовой подготовленности (образования, профессионализма) носителей (субъектов) правосознание делится на обыденное (массовое) и юридическое (профессиональное).

Рассмотрим юридическое (профессиональное) правосознание, где признак правовой подготовленности характерен как для индивидуального, так и для группового уровня. Состав лиц, желающих получить юридическое образование, должен формироваться за счет тех индивидов, которые хотя бы на эмоциональном уровне обладают такими позитивными правовыми чувствами, как чувство справедливости, законопослушания, необходимости защиты общества от посягательств преступников. В процессе профессионального обучения названные качества и представления о роли права в социально-политической жизни страны должны совершенствоваться, приобретать дополнительные аргументы, подтверждающие правильность начального правосознания, приближаясь к его теоретическому уровню.

Этот вид правосознания наиболее полно представлен в юридической науке. Для юриста-практика, получившего профессиональную подготовку, возможно сочетание теоретического (научного, в логико-понятийной форме) с элементами эмпирического правосознания (осмысление права в чувственно-образной форме). Для субъектов профессионального (юридического) правосознания характерно раздвоение правосознания на официально-должностное, где доминируют мотивы законоодобрения и законопослушания, и частное (личное) правосознание, в котором, как и в массовом правосознании, мотивы законопослушания могут частично сочетаться с мотивами закононарушения как в личных интересах, так и в ложно понятых интересах службы. Естественно предположить, что эти элементы правосознания не должны касаться стремления юристов нарушать законы в серьезных случаях либо формировать "двойственную мораль" лиц, работающих в правоохранительных органах и допускающих отступления от закона из корыстной или иной личной заинтересованности.

Несомненно, что от уровня развитости профессионального (юридического) правосознания, от содержания и характера присущих ему юридико-ценностных установок и ориентации во многом зависит качество правоприменительной деятельности и в конечном счете надлежащее осуществление государственных функций со стороны государственного аппарата. По этой причине лица, получающие высшее юридическое образование и намеревающиеся работать в судах, правоохранительных органах или заниматься иной правоприменительной деятельностью, должны воспитывать в себе такой уровень правосознания, который обеспечивал бы глубокое знание законов, строгое их соблюдение не только в профессиональной деятельности, но и в личном поведении. В деятельности юриста недопустимы двойные стандарты правосознания. Противостоять преступности могут только те, кто знает законы, позитивно оценивает требования, зафиксированные в них, своим личным поведением и профессиональной деятельностью доказывает готовность отстаивать незыблемость законов.

Тема 2. МЕТОДИКА КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Метод - это совокупность приемов, операций практического или теоретического освоения (познания) действительности. Применительно к рассматриваемому вопросу наиболее приемлем метод сравнения (сопоставления) двух величин (понятий), осуществляемый по правилам построения логического силлогизма. При этом в качестве большой посылки должно быть взято понятие, которое в абстрактном виде дает определенные, зафиксированные в законе название и содержание деяния, а в качестве малой - конкретное деяние, совершенное в объективной реальности. Вывод, полученный в результате сравнения названных посылок, и есть искомый ответ на вопрос о квалификации преступления.

В качестве большой посылки, как уже было сказано, берется понятие, которое достаточно полно разработано теорией уголовного права и закреплено в Общей части уголовного закона, а затем в конкретных статьях его Особенной части. Таким является состав преступления - понятие, предложенное и достаточно полно разработанное теорией уголовного права и закрепленное в УК РФ в качестве юридического основания уголовной ответственности (ст. 8 УК).

Состав преступления, как известно, представляет собой совокупность четырех элементов: объекта, объективной стороны, субъективной стороны и субъекта, наличие которых является необходимым и достаточным для признания общественно опасного деяния преступлением. Необходимыми эти элементы принято называть потому, что они должны присутствовать в любом случае при решении вопроса о привлечении к уголовной ответственности, достаточными - ибо других элементов искать не надо. При отсутствии хотя бы одного из этих элементов лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, исчезает сама возможность анализа большой посылки. Более того, необходимо также устанавливать наличие всех признаков, относящихся к какому-либо элементу состава преступления. Например, в таком элементе состава, как объект преступления, надо устанавливать не только родовой, видовой и непосредственный объекты, но (в необходимых случаях) и дополнительный либо факультативный объект, а также предмет преступления (что нужно еще найти и доказать). К признакам объекта необходимо относить самые важные ценности, блага, которые в соответствии со ст. 2 УК взяты под охрану уголовным законом. По объективной стороне недостаточно установить признаки, относящиеся к деянию. В необходимых случаях надлежит также устанавливать факультативные признаки - преступные последствия, причинную связь, место, время, способ, обстановку совершения преступления. Аналогично следует действовать и при анализе субъективной стороны состава преступления. Установление конкретной формы вины - задача важная, но правильная квалификация по этому элементу состава возможна тогда, когда дан обстоятельный анализ и правовое значение не только обязательного, но и факультативных признаков субъективной стороны - мотива, цели, эмоций.

Элемент состава преступления - субъект - также требует установления и учета таких его характеристик, как возраст, вменяемость, наличие признаков специального субъекта. Только совокупность перечисленных элементов состава преступления со всеми свойственными каждому из них признаками позволяет выбрать именно ту статью, которая подлежит применению в конкретном случае квалификации преступления, и положительно решить вопрос о привлечении к уголовной ответственности лица, в чьих действиях эти элементы и их признаки установлены.

Конкретное преступление всегда содержит большее, чем указано в УК, количество признаков (характеристик) деяния. Поэтому помимо состава преступления, содержащегося в статьях Особенной части, суды, рассматривающие уголовные дела, учитывают и другие обстоятельства совершения конкретного деяния: характеристику личности обвиняемого; причины, условия, способствовавшие совершению преступления; поведение потерпевшего; смягчающие и отягчающие ответственность виновного обстоятельства и т.п. Однако эти признаки учитываются не для квалификации и решения вопроса о привлечении к уголовной ответственности, а для индивидуализации наказания.

Итак, повторим, что состав преступления - это единственное законодательное основание (законодательная модель) квалификации преступного деяния. Применение учения о составе преступления к конкретным деяниям позволит выбрать для квалификации именно ту норму (статью УК), которая позволит юридически правильно обрисовать фактически совершенное действие. Общие понятия состава преступления и его элементов разработаны Общей частью уголовного закона и прямо зафиксированы в соответствующих статьях УК (например, понятие субъекта преступления раскрывается в ст. 19 - 21, формы и виды вины - в ст. 24 - 28). Объективной стороне и объекту в Общей части УК специальные статьи не посвящены. Однако это не означает, что названные элементы могут быть проигнорированы при анализе конкретного состава преступления из Особенной части. Их содержание, признаки раскрываются в статьях Общей части УК, посвященных понятию преступления, задачам, принципам уголовного закона и основаниям уголовной ответственности (ст. 2 - 8 УК). Кроме того, в статьях Особенной части достаточно полно раскрывается именно объективная сторона.

Уже по названиям статей УК можно судить, о каком именно преступном деянии (действии, бездействии) говорит законодатель (хулиганство, разглашение государственной тайны, злоупотребление должностными полномочиями), конструируя ту или иную статью Кодекса. Объект и, в определенной степени, субъект преступления определяются также путем анализа и сравнения содержания конкретных норм Особенной части с нормами Общей части.

Наличие фактического основания квалификации - совершения лицом конкретного преступления, содержащего все элементы состава для данного вида преступления, устанавливается в процессе расследования и судебного рассмотрения уголовного дела в рамках норм уголовно-процессуального закона. В этом случае также необходимо доказывать наличие состава преступления, но здесь речь идет о нахождении и доказывании элементов состава преступления в действиях конкретного лица, привлеченного к уголовной ответственности. Сравнение законодательного описания состава преступления и фактически совершенного деяния позволяет сделать вывод о совпадении или несовпадении этих понятий и возможности их правовой оценки.

§ 1. Квалификация с учетом признаков объекта и предмета преступления

Объект преступления, по мнению, принятому в науке уголовного права, - это общественные отношения (благо, социальная ценность), которые охраняются от преступных посягательств с помощью норм уголовного закона. При квалификации объект преступления необходимо исследовать первым, так как его отсутствие исключает разговор о преступлении. Если наиболее важным общественным отношениям, личности, обществу, государству не причинен вред, значит, отсутствует необходимость в применении уголовно-правовых запретов на совершаемое деяние. В тех случаях, когда объекту причиняется вред или создается реальная угроза его причинения, надлежит детально проанализировать, какому именно благу (ценности) грозит данное деяние, какими нормами уголовного закона охраняются эти общественные отношения.

Для правильного понимания этих вопросов теория уголовного права дает классификацию объектов преступления по вертикали и горизонтали. По вертикали объекты делятся на общие, родовые, видовые (групповые, специальные) и непосредственные. На уровне непосредственного объекта - конкретного общественного отношения, охраняемого с помощью норм уголовного права, принято выделять основной, дополнительный и факультативный объекты (деление по горизонтали).

При квалификации преступлений надо устанавливать все виды объектов: общий, родовой, видовой и непосредственный. Первый из них представляет собой совокупность всех общественных отношений, которые охраняются с помощью уголовного закона, и имеет большее значение при теоретическом исследовании объекта (ст. 2 УК). Кроме того, общий объект учитывается при разграничении преступлений с административными проступками и гражданско-правовыми деликтами, а также деяниями, не подлежащими правовому регулированию.

Правильное установление родового объекта - группы однородных общественных отношений, объединенных законодателем по признаку сходства (общности) общественных отношений, - особо значимо при определении соответствующих разделов Особенной части УК. Здесь недопустимы ошибки, так как квалификация одинаковых по внешнему описанию действий (например, умышленное лишение жизни) будет различной в зависимости от направленности умысла виновного на причинение вреда тем общественным отношениям, которые зафиксированы в качестве родового (видового) объекта в различных разделах и главах Уголовного кодекса. Например, ст. 105 "Убийство", ст. 295 "Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование" и ст. 317 "Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа" различаются именно по родовому (видовому) объекту. Анализируя непосредственный объект - конкретное общественное отношение, охраняемое с помощью уголовно-правовых норм, важно не только выбрать ту статью Особенной части УК, которая наиболее полно и точно предусматривает признаки, имеющиеся в фактически совершенном деянии, но и учитывать классификацию объектов "по горизонтали", т.е. установление в непосредственном объекте основного, дополнительного и (или) факультативного.

Основным непосредственным объектом уголовно-правовой охраны обоснованно считается конкретное общественное отношение, на охрану которого направлена уголовно-правовая норма. Данный объект выступает показателем характера общественной опасности преступления, позволяет определить вид и направленность умысла лица, его совершающего. Основной объект при совершении преступления всегда (без исключения) нарушается или ставится в реальную опасность нарушения. Именно этому объекту принадлежит решающая роль при квалификации преступлений. В соответствии с собранными доказательствами наличия вреда или угрозы его причинения данному объекту после установления направленности умысла на такое деяние решается вопрос о конкретном составе преступления вообще и его месте в главах (разделах) Особенной части УК. Отсутствие основного объекта посягательства означает отсутствие преступления.

Понятия дополнительного и факультативного объектов были введены в обиход учеными-криминалистами России в 60-е гг. XX в., и до настоящего времени суждения о целесообразности и практической значимости их включения в теорию уголовного права неоднозначны. Необходимость классификации объектов "по горизонтали" впервые в уголовном праве России отметил Б.С. Никифоров. Однако он не привел достаточно четких критериев такой классификации, вследствие чего во многих научных и учебно-методических работах 70 - 90-х гг. понятие дополнительного объекта трактовалось очень широко, зачастую оно выходило за рамки уголовного права (например, порядок распределения по труду при хищениях социалистической собственности). Дополнительными либо факультативными объектами иногда называются содержащиеся в статьях УК квалифицирующие признаки преступлений. Нередко происходит их путаница.

Столь различные (порой полярные) мнения относительно названных вопросов требуют уточнения понятий дополнительного и факультативного объектов и их практической значимости. Видимо, следует отметить, что существование дополнительного и факультативного объектов (как и основного) - это реальность, на которую реагирует законодатель, конструируя сложные, в частности двухобъектные (многообъектные), составы преступлений.

В отличие от совокупности преступлений простые преступления, объединенные в двухобъектном (многообъектном) составе, тесно взаимосвязаны единством места, времени, целью совершения деяния. Способом посягательства на основной объект нередко выступает причинение вреда дополнительному либо факультативному объекту, что в итоге повышает общественную опасность деяния. Именно этим обстоятельством и объясняется конструирование составов преступления с усложненным объектом. Понятия двух- и многообъектных составов преступления необходимо разграничивать, так как это не просто количественный признак дополнительного объекта. В них заключается сам принцип деления на дополнительный и факультативный объекты с различными правовыми последствиями. О дополнительном объекте можно, бесспорно, говорить только по двухобъектным преступлениям.

Дополнительный объект - это разнородные либо однородные с основным объектом общественные отношения, которые сами по себе охраняются нормами уголовного закона, однако по двухобъектным составам они защищаются "попутно", поскольку этим отношениям неизбежно причиняется вред (ущерб) при посягательстве на основной объект. Неизбежность угрозы либо реального причинения вреда объясняется тем, что посягательство на основной объект осуществляется именно таким способом - причинением вреда другим общественным отношениям (дополнительному объекту). О наличии или отсутствии в уголовно-правовой норме дополнительного объекта можно судить по конструкции простого состава в статьях УК без учета квалифицирующих признаков. Так, в ч. 1 ст. 162 УК, ставшей уже классическим примером двухобъектного состава, сказано, что разбой есть "нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия...". Основным объектом в статье является чужая собственность (предметом - чужое имущество). Дополнительным - жизнь или здоровье тех лиц, которым неизбежно причиняется вред при осуществлении посягательства на собственность.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒