В прятки с Бесстрашием 74 страница

— Нуууу, нет, на это я пойти не могу... — тянет Алекс, и тут из второго зала выходит Кевин.

— Алекс, бл*дь, ну что опять за нах*й! Отпусти Сани сейчас же, сколько раз тебе говорить! — О, так это, оказывается, еще и на постоянной основе происходит, прелесть какая...

— Да, дорогой, опускай меня уже, а то вон, девушка твоя ревнует, — блин, щеки опять залила краска, и я отвернулась. Да что ж такое, почему, у меня всегда, всё на лбу написано... О это неловкое чувство, когда все взгляды обращены только на тебя. Да я полыхаю, черт возьми! — Кевин, мальчик мой, иди я тебя обниму. — Сани пытается повеситься Кевину на шею, но он отходит, отгораживаясь от нее руками.

— Сани, не надо, ну, не надо, у меня нормально все... — отбивается от маменьки парень, продолжая отступать.

— Как тебя тут, Анишка не обижает? — и тут Бесстрашные грохнули дружным ржачем. Если раньше они как-то крепились, то сейчас... Все, пропала планета.

— Сани, ну я же тебя просил, — досадливо тянет Кевин, а у самого в глазах чертята строят рожицы, и смотрит он на мать тепло.

— Давай, целуй меня срочно, иначе я разрешу это сделать Алексу и тогда уже не смогу остановиться. — ну еще бы, конечно... Блин, ну и шуточки у них. Кевин обнимает мать за плечи и целует в висок. Сани довольно треплет его по щеке, и Кевин уходит, злобно-шутливо погрозив Алексу кулаком. Сани что-то еще говорит им, а я уже не слышу. С меня хватит. Нос начинает пощипывать от наступающих слез, но я их сдерживаю и морщусь от злости. И, вообще, мне надо немного передохнуть и все спокойно обдумать, иначе свихнусь.

— Леееекс! Лекси, подожди! — слышится за спиной голос с чуть ощутимой хрипотцой, и Алекс догоняет меня в коридоре. — Ну куда ты сорвалась, что опять-то не так? — негодует мужчина, вглядываясь в моё лицо. Черт, как бы я ни пыталась скрыть клокочущую внутри обиду, он всё равно, всегда безошибочно определяет по глазам. У меня совсем не получается ему врать...

— Все так, я просто устала. — стараюсь выдать беззаботно, но в голосе звенит слеза, да и глаза еще щиплет. Притворщица из меня никакая.

— Как может быть все так, если у тебя глаза на мокром месте, — отбивает он и пытается меня обнять. Господи, ну неужели Алекс считает, что одним этим жестом, возможно так просто взять, и всё исправить? А я не могу так, мне кажется, что я сейчас разревусь прямо при нем. Еще чего не хватало. — Я понял, что у тебя пейзаж был непростой, но Лекс, всего пять страхов, это совершенно невероятно...

— Невероятно, Алекс, это то, что ты, как нарочно, постоянно на моих глазах обжимаешь всех девиц подряд! — чуть раздраженней, чем хотелось бы, выплескиваю я свою обиду в интонации. Эмоции притушить совсем не удаётся, как бы я ни старалась.

— Но, Лекси... Это же... Сани, она... — изумляется Алекс и чешет затылок.

— Я знаю, кто она такая, и чтобы ты там обо мне не думал, я хоть и блондинка, но понимаю, что у тебя с ней ничего нет и быть не может! — прерываю его, не желая слушать ни оправдания, ни объяснения, ни что-либо еще. — Но дело не в том, что ты тискаешь всех этих лезущих на тебя баб, а то, что ты это делаешь напоказ!

— Так, это нормально, Лекси! Я ничего такого с ними не делаю, да и вообще... — Алекс выглядит таким искренне недоумевающим, что я на мгновение теряю дар речи. Для него, обжиматься со всеми подряд, это нормально... а то, что я при этом испытываю — плевать. Мне кажется, что он даже ни разу об этом не то, что не задумывался, Алекс абсолютно уверен в своей стопроцентной правоте и, никто и ничто, не заставит его поменять своё мнение. И самое паршивое во всей сложившейся ситуации то, что я это уже осознаю, мне это не нравится, определенно не нравится, но и поделать с собой я ничего не могу.

— Ты мне больно делаешь, как ты не понимаешь? Даже сама Сани тебе сказала, «вон уже твоя девушка ревнует», у меня иногда возникает ощущение, что ты взял себе за правило обниматься с девушками именно при мне...

— Ну хорошо, а что ТЫ предлагаешь? — раздраженно спрашивает мужчина, его тон заметно меняется. Ну вот, опять, спину напряженно выпрямил, плечи расправил, словно готовится отбивать физические атаки. В голосе появились металлические нотки. — Каждый раз, когда моя знакомая захочет поприветствовать меня, мне надо убегать от нее сломя голову? Или что? Что ТЫ от меня хочешь, Лекс?

— Знаешь что? — нет, это всё бессмысленно. Ему ничего не докажешь, пока он сам не поймет. Не знаю, как еще ему объяснить. Ну что мне такого сделать, пойти обжиматься с парнями, у него на глазах? Нет, до такого я не смогу не то, что дойти, мне и мысль такая претит, потому, что не только не желаю этого делать, у меня есть свой мужчина, единственный, которого я хочу обнимать, и прекрасно понимаю, что Алексу это будет очень неприятно. Он будет злиться, и будет совершенно прав. Я не знаю, как словами достучатся до Алекса. Всё словно в дурном сне... — Ничего я от тебя не хочу. И не ходи за мной!

— Зачем ты это делаешь? Чего ты добиваешься? Я понять не могу, что именно ты хочешь? Я не могу в одночасье, вот так взять и вести себя как-то иначе, потому, что я так привык, и я не понимаю, чего ты злишься?

— Я тебе уже сказала. Не понимаешь, значит, не судьба... тебе понять. А я не могу так, я просто... — Да черт его подери, что мне еще сказать? Что? Что я ревную? Что влюбилась по уши, и отказываюсь понимать то, что если у людей есть чувства друг к другу, то, значит, в их отношениях больше никого не должно быть третьего... а в нашем случае, этот третий — чуть ли не пол фракции. И все они вешаются к нему на шею, а Алекс это охотно позволяет, и даже, как мне иногда кажется, что и милостиво приветствует. А меня это не устраивает. Обижает. И унижает. Потому что все, кто в такой злополучный момент присутствует рядом, сразу начинают меня просвечивать своими любопытными и насмешливыми взглядами. Всё это так не похоже на нормальные отношения...

— Ты просто нашла повод обидеться, так? — его голос начинает набирать децибелы, видно, что мужчина уже откровенно злиться. — Я ничего не сделал, но ты в очередной раз заставляешь меня чувствовать себя виноватым. Знаешь что, мне надоело бегать за тобой и просить прощения за то, что я веду себя так, как я привык! — Бум! О, невидимые грабли, мои любимые. Где я ошиблась? Когда он говорит таким тоном, мне начинает казаться, что это я, в самом деле, виновата.

— Ну понятно, кто я такая, чтобы ради меня что-то изменилось... Все ясно с тобой, Алекс. Мои амбиции не заходят так далеко, чтобы вдруг представить, что ради меня или ради наших отношений, ты захочешь что-то поменять в своей жизни... Но хотя бы не выпячивать это все так откровенно, и не делать это с таким явным удовольствием ты мог бы, или нет?!

— Предлагаешь с собой лимон носить, чтобы каждый раз, когда ко мне девушка подойдет, дольку жевать? Это тебя устроит? Что еще, Алексис? Пояс верности нацепить, чтобы тебе уж точно спокойно было?

— Я тебе уже сказала, ничего не надо. Ты можешь делать что угодно, Алекс, и неважно, насколько мне больно и плохо. Если для тебя это нормально, у меня нет никаких претензий. — Всё, это больше невозможно... не хочу навязываться. Я не могу его заставить, себя любить. Дорожить мной. Либо Алекс это сам поймет, со временем, либо... не того я мужчину себе выбрала, не в того влюбилась...

— Дело не в том, нормально это или нет, а в том, что у тебя ко мне претензии! За то, как я жил все это время! — Да неужели? Боже ж ты мой, я в курсе, как ты жил, и знаю, о твоих отношениях с... большинством девок этой фракции, но... Но я приняла это, даже смогла смириться и понять, вопреки всему, как бы мне не было больно и неприятно, что бы мне ни говорили о тебе, о чем бы ни предупреждали некоторые добродетели. Мне казалось, что у тебя ко мне не просто влечение, а теперь... теперь я ни в чем не уверена. Ты беспрекословно настаиваешь на своей правоте, на правильности своих действий, и в своем поведении не видишь ничего выходящего за допустимые рамки, а я не знаю, как до тебя еще достучаться. Это очень непросто.

— Мне нечего тебе больше сказать, Алекс. Мне кажется, что сейчас мы говорим на разных языках, слова вроде понятные, а смысл не доходит.

— Хорошо, что ты это понимаешь. У меня похожее чувство во всей этой ситуации. — я пытаюсь сделать вдох, но воздух застревает еще в горле. Вот как? Сердечко печально стонет внутри, еще секунда — и брызнет вклочья... Мне ничего больше не остается, как разводить руками и качать головой. Я смотрю на него и понимаю, что все бесполезно, все мои слова не достигли никакого эффекта, а только его разозлили. Знал бы ты, как мне тяжело... Хватит, мне нужно самой во всем разобраться, сложить все мысли воедино. Разворачиваюсь и ухожу в Яму, закипающих на глазах слез уже не сдерживаю. — Лекс! Лекс, не уходи от меня так... Леееекс... Черт...

А что мне еще делать, что? Солнце, я не железная, у меня тоже имеются нервы, которые оголены до предела. Отчаянию и не находящей выхода бессильной злобе в голове место, впрочем, находилось слишком уж много. Вообще, казалось, будто эти два первобытных чувства, больше в принципе никогда не покинут. На время затихнут, когда будет нужно. Станут слишком смутными и непонятными, чтобы всерьез мешать, направятся в нужное русло. Подкрепят собой любое другое чувство, например, все свои надежды. Но окончательно все равно больше не оставят никогда и до последнего продолжат болезненно колоть внутри. А вот именно боли, от понимания, что любви не заслужить, будучи даже самой идеальной, пожалуй, все равно было отведено места несравнимо больше прочего... Больно.

* * *

Следующие два дня проходят, как в мутном одурмане. Серьезно, случись вдруг так, что ко мне поздним вечером в темном уголке Ямы, попытался бы пристать какой-нибудь говнюк, он был бы дико оскорблен тем, как мало обратила бы я внимания на его персону, все мои мысли были поглощены страхами. От пейзажей, которые не дают нормально спать и пол ночи вытягивают душу тягучими, как патока кошмарами, спасают только выматывающие, почти на износ тренировки, после которых, сил остается только упасть на кровать. И все было бы совсем прекрасно и замечательно, можно было бы продержаться на плаву достаточно долго, если бы не одно громадное «НО» — я скучаю, ужасно скучаю. Очень сильно, до невыносимой боли. Внутри все сжимается, пульсирует от тоски. Мне плохо без него! Так хочется обнять его, почувствовать тепло любимого тела. Услышать родной голос, нашептывающий ласковые милости, или беззаботный, заразительный смех. Сердце болезненно заколотилось в груди. Какой же я стала зависимой от него... аж самой страшно.

Алекс ходит смурной, я вижу, что он злится, выплескивая своё раздражение, остервенело выбивая дух из груши. Опять разбивает свои костяшки в мясо... Так хочется начихать на всё, подойти и ткнуться носом в крепкое плечо, почувствовать, что он рядом, обмирая от счастья, но... Это как на те же грабли — только страшней. Целая буря негодования бушевала в груди. Ревность, любовь, страсть, тоска – этот горький коктейль заполняет до краев. Чертова ревность. Недопонимание. Снова эта непробиваемая стена вернулась в нашу жизнь, разом, в один момент... Отчаяние, выпустившее было из своих лап, накатывает снова тошнотворным спазмом, скручивая желудок в узел. Всю душу наизнанку... Слезы, не спрашивая разрешения, выползают из распахнутых глаз на щеки. Ну как так?! Как это возможно? Пропала... Черт, это невыносимо!

А он? Он славный, замечательный, если б только не все эти его заморочки... Алекс не пускает меня в своё сердце, словно подспудно чего-то опасается... Чего же? Потерять свою независимость? Свободу? Бросает вызов. Кому? Себе? Обществу? Он привык жить так развязно, привык со всеми флиртовать, заигрывать, его всё устраивает. Ему плевать, что мне больно и обидно. А я всё равно хочу быть с ним, хоть и боюсь показаться навязчивой, но и делить своего мужчину не буду ни с кем. Никак. Никогда. Как это возможно? КАК?! От одной этой мысли, казалось, кислород кончался в окружающем пространстве и во рту окончательно пересыхает. Почему всё так сложно? Казалось бы, есть тот, к кому меня невозможно тянет. Тот, кто в каждом мгновении моей жизни, моего существования. Тот, кто одним своим присутствием, заставляет сердце разгоняться метрономом и задыхаться, дрожать каждой поджилочкой почти умирая и затаив дыхание, ловя его взгляды... Открытые, прямые, лукавые, проламывая своей необходимостью, обаятельной улыбкой всю выстроенную сомнениями оборону. Я шалею от его близости.

Но что будет потом? Алекс не изменится. А вдруг? Как самонадеянно. И глупо. А ревность, с изощренной жестокостью продолжит терзать моё сердце, отщипывая от него по кусочку. Пока совсем ничего не останется. Ему надоест это, а потом он уйдет. Просто исчезнет из моей жизни навсегда. А я останусь, захлебываясь от слез боли и обиды. С огромной пустотой внутри, словно все, что я чувствовала, ощущала, всё, чем жила и дышала, он забрал с собой. И все, что мне останется, прокручивать в голове каждую секунду, в которой был он... Ком в горле окончательно перехватил дыхание и так ожидаемо для себя я отчетливо понимаю, что не хочу его терять. Я не могу без него. Что готова провалиться сквозь землю, только бы обнять его, ведь Алекс — самое большое счастье, которое только можно вообразить. Моё счастье... И от простого осознания сюрреалистичной действительности, за ребрами просыпается желание... какое-то новое, не похожее на то яростное желание обладать или полностью отдаваться ему. Я и так его. Он просто душу из меня всю вытряс и себе присвоил. Зависимость от этого человека, вползла в самое сердце и приспокойненько там устроилась. Он давно уже правит моей душой, разумом и телом. Но это что-то другое, нежное, теплое, что хочется смешаться с ним, срастись, раствориться в его восхитительных глазах... и вновь тоскливо сжимается сердце. Не умею я долго на него злиться.

— Лекс, тебя вызывают на административный этаж, к лидеру Трис. Как только освободишься, зайди к ней. — выдернул меня из моих тяжких дум, старший Бесстрашный, пока я обессиленно отползала от тренажерного зала.

Сердце сделало вычурный кульбит и ухнуло в пятки. Что еще случилось, почему я вдруг понадобилась лидеру? Из-за Алекса, или еще чего? Снова кто-то прислал жалобу? Или это как-то связано с рангами и количеством моих страхов? Кажется, я начинаю понимать, что имел в виду Алекс, когда говорил, что не дай бог быть лидерскими протеже. Ладно, как бы там ни было, надо идти, раз вызывают.

В кабинете кроме лидера Трис, обнаружилась невысокая, довольно молодая, симпатичная женщина. Кого-то мне напомнившая, но от переживаний, я не поняла кого. Женщина с интересом уставилась на меня, и я почувствовала себя весьма неуютно под этим взглядом.

— Проходи Алексис, — делая пригласительный жест рукой, говорит лидер, — есть к тебе разговор. Знакомься, это Майра Уильямс, командир секретного подразделения. У нее есть к тебе разговор. А я вас оставлю, пожалуй. — Разговор ко мне? Хм...

Трис вышла, а женщина уставилась на меня, придирчиво рассматривая, словно собралась покупать на развес.

— Алексис Плейсед, — медленно проговорила она, будто зачитывая протокол, — урожденная искренняя, перешла в Бесстрашие. Мать и отец адвокаты. Состоит в отношениях с лидерским сыном. Хочу спросить, как тебе Бесстрашие? Нравится тут?

Ух ты, ж, это что, попытка меня обескуражить? Что это за намеки, при чем тут Алекс? Мысли заметались в голове, как перепуганные пташки и я не сразу нашлась что ответить.

— Бесстрашие — это невероятно круто. Мне тут нравится. — Слова вытягиваются словно клещами. Боже, что за галиматью я несу?

— Только лишь круто? — как можно безразличнее интересуется женщина, еще пристальнее вглядываясь в меня. Ах, ну да, я же блондинка... черт, вся эта неопределенная ситуация, начинает злить.

— Слушайте. Я не знаю, чего вы от меня хотите и ждете. Я не знаю вас. Но ваши намеки и вопросы заставляют меня нервничать. Может, нам всем будет лучше, если вы скажете начистоту, что вы от меня хотите?

Я вижу, что женщина подавляет улыбку. Медленно встает со стула, усмехается, складывает свои изящные пальчики в замок.

— Да, это именно то, на что я рассчитывала. Я знаю, ты хотела пройти спецобучение, стать снайпером. Хотела ведь?

— Да, у меня получается хорошо стрелять. Я очень хочу пройти обучение. И все делаю для этого. — отвечаю ей, смотря прямо в глаза. Вот оно, то, чего я одновременно так ждала и боялась. Сердце ускоряется, но это еще не страх, а любопытство и восторг...

— Твои рейтинги позволяют тебе поступить в спецшколу, пройти практику, стать настоящим воином. И ты, конечно, сделаешь это. Но мне интересно другое. Алексис, ты когда-нибудь думала, что представляет собой армия Бесстрашных?

— Ну да, конечно, Бесстрашные воины, защищающие наш город от недовольных...

— Это все так. Однако, есть небольшая загвоздка во всем этом. Недовольных изначально было меньше, чем остальных членов нашего общества. Но они держат нас в напряжении вот уже более двадцати лет. Тебе не кажется это слишком... неправильным? — женщина резко обрывает свой размеренный тон, серьёзно глядя на меня. И что она от меня хочет, не пойму? Конечно, мне кажется это слишком неправильным. Война затянулась, гибнет мирное население, гибнут Бесстрашные в постоянных стычках. Давно нужно прищучить недовольных. Вот только уж не с обычным неофитом, говорить командиру секретного подразделения, о таких вещах.

— Вы знаете, — я уже начинаю не на шутку злиться от всех этих недомолвок, — хоть я очень люблю загадки и мне очень хочется найти ответы на все вопросы мироздания, было бы лучше и проще, если бы вы сказали, что вы от меня хотите. Если что, я никогда не хотела быть политиком, ничего в этом не понимаю. Да, я готовилась стать адвокатом, но не сложилось, и я не могу понять...

— Не надо так злиться, солдат. Я всего лишь хочу понять, знаешь ли ты, насколько серьезно наше положение и готова ли ты к тому, что я хочу тебе предложить? — женщина смотрит на меня очень серьезно, без раздражения, даже с какой-то потаенной грустью, а потом отходит к окну, и мне становится страшно. Что она хочет сказать, к чему я должна быть готова? — Бесстрашные уже очень давно борются за ту жизнь, которую все мы хотим вести. Мы хотим мира, спокойствия, хотим жить и развиваться, чтобы нас не убивали на каждом шагу и хотим быть свободными. Все это так, но мы по какой-то причине не можем себе этого позволить. Эта причина лежит глубоко внутри нашего общества, составляет основу нашей жизни и, к сожалению, пока, мы ничего не можем с этим сделать. Но что, если я скажу тебе, что есть возможность наконец покончить с войной. Раз и навсегда? Что бы ты сказала?

— Наверное, то, что это здорово, но при чем тут я? — Как-то странно, я собиралась стать снайпером, а не стратегом...

— Мы отбираем солдат для борьбы. Людей с одной стороны приземленных, с другой — обладающих некими талантами. У тебя ведь есть талант, Алексис?

— Мой инструктор говорит, что у меня хороший глазомер.

— И не только инструктор это говорит, верно? Я командир особой группы, которую готовят к совершенно иному роду ведения боя. Всего я тебе не могу сказать, но у меня есть к тебе предложение, пройти обучение совсем в другом формате, что ты скажешь?

— Я не совсем понимаю, что... — Ха, обрадовалась, а тут, похоже, что-то только начинается... по коже пробежал неприятный холодок.

— Пока не заручусь твоим принципиальным согласием, я могу сказать только одно, такие предложения делают далеко не всем.

— Но почему мне? Я вполне себе заурядная личность, в Бесстрашие перешла спонтанно...

— Нам нужны люди, которых можно воспитать с чистого листа. У кого сознание не зашорено бесшабашностью и бессмысленным риском. И те, у кого определенно есть талант. А у тебя он есть, Алексис, ты не можешь отрицать.

— И что будет, если я соглашусь? — осторожно интересуюсь я, гадая, что же это всё может значить.

— Сразу после инициации тебе нужно будет отбыть на секретную базу и провести там двадцать четыре месяца, тренируясь и обучаясь. Это дольше чем в обычной спецшколе, но оно того стоит, поверь мне. — Сердце мучительно толкается в грудину... двадцать четыре месяца. Два года учебы... Черт!

— Смогу ли я видеться со своими друзьями?

Женщина тяжело вздохнула и повернулась ко мне лицом. Ясно. Этого-то я и боялась. Судорожный глоток воздуха не удается сделать бесшумно, что только сильнее злит. Пальцы намертво впиваются в большую столешницу, что фаланги побелели.

— Тебе надо выкинуть из головы все глупости, Лекси. Война — это очень серьезно и требует ответственного отношения. Это совершенно закрытая школа, о ней знают только единицы, особо секретный полигон. Но поверь мне, ты не пожалеешь. Это совершенно другой уровень Бесстрашия, девочка. Ты станешь суперэлитой, тебе не будет равных. Но твое решение должно быть совершенно добровольным. Не так просто вырвать из жизни целых два года. Если ты откажешься от моего предложения, это никак не отменяет снайперской школы, ты пройдешь обучение в течение шести месяцев и будешь обычным профессиональным солдатом. Но то, что я тебе предлагаю, это твой шанс, Лекси. Подумай над этим.

А у меня душа задрожала — секретный полигон, новый уровень Бесстрашия, какое-то элитное обучение, но... Уехать на два года, и не видеться с Алексом... Что там может быть такого уж, что вот прямо мой шанс?

— А можно как-то чуть больше конкретики? Там какие-то новые технологии или что? Ради чего мне на два года...

— Я понимаю тебя, девочка. Я сама в молодости оставила свою фракцию и пошла за любимым в Бесстрашие. И ни дня не жалела об этом. Но сейчас, у нас положение такое, что нам придется выбирать между общим и личным. Да, тебе придется оставить Алекса на очень долгое время и неизвестно, что будет, когда ты вернешься. — Неизвестно? Мне-то, как раз очень даже известно, что ничего не будет... — Но такие солдаты, которых мы обучаем, нужны нам для победы в войне. Эта война очень многих перемолола, Лекси... Ты вправе отказаться, но я все-таки очень тебе рекомендую подумать, тщательно все взвесить. Конечно, не тебе одной поступит такое предложение, и мы наберем солдат, ты вольна остаться во фракции, но... В общем, так, это предложение действительно до конца инициации и в течение месяца после нее. После этого начнется учебный год и тогда уж извини. Если решишь остаться со всеми, значит, так тому и быть. Хоть и очень жаль. О нашем разговоре не распространяйся, прошу. Даже Алексу не говори. Он тебя начнет уговаривать, а я не хочу, чтобы на тебя действовало чье-то мнение. Ты должна принять решение самостоятельно. Если ты примешь это предложение, дай знать лидеру Трис, она мне сообщит.

— Можно задать вам вопрос?

— Ну конечно. Что ты хочешь?

— Ваше лицо кажется мне знакомым. Откуда я могла знать вас?

Женщина улыбнулась одним уголком рта.

— Ты знакома с моей дочерью. Кристиной. Честно говоря, это Вик прожужжал мне все уши насчет тебя. Мы стали следить за тобой и я убедилась, что не так уж он неправ. Думай, девочка. У тебя еще есть время. Но я обещаю, если ты примешь это предложение, ты не пожалеешь. Никогда.

— Хорошо. Спасибо большое. Я подумаю.

Встаю, и на негнущихся ногах выхожу из кабинета. Твою мать-твою мать-твою мать!!! Да что же это за нах*й? Даже дышать, и то невозможно. Обучение — два года... Конечно, от таких предложений умные люди не отказываются и, в груди прямо заворочалась, сука, гордость. Что же это за элитное обучение такое? Новые секретные технологии, куча ресурсов, супер-техника, какое-то оружие... Явно что-то неизведанное и выходящее за рамки моей скудненькой фантазии. Боже, я всем сердцем бы желала попасть туда, черт побери, стать настоящим профессионалом. Давно понятно, что небольшой кучке наших воинов, эту паршивую систему недовольства, так просто не сломать... но, внезапная, совершенно колючая боль так стискивает сердце, что я еще несколько долгих секунд не могу начать дышать. Два года — это слишком много для меня. Как бы мне не было интересно, любопытно, да чего уж, я щас лопну просто... Майра права в одном, нужно всё тщательно обдумать, взвесив все «за»и «против». Да, это отличный шанс. Возможность поучаствовать в чем-то глобальном. Я могу стать кем-то большим, чем обычный рядовой снайпер, но прекрасно понимаю, что никуда я не поеду. Два года... Если я соглашусь, то уже не вернусь во фракцию, пока не закончится война. Да и потом, навряд ли это произойдет. Согласиться — это значит отказаться от Алекса. А этого я не могу сделать, даже за сотню таких выгодных и обнадеживающих предложений. Под какие замки не прятала бы душу. Как бы я не злилась на него, как бы не обижалась, вынуждена признать, что он самое дорогое, что есть у меня. Самое лучшее, что когда-либо было в моей жизни. И понимать это уже неважно – нужно чувствовать, и это главное. Всё на самом деле легко и просто — нет, не смогу я без него. Я боюсь его потерять...

__________________________

Алекс

Обиделась. Опять. И на этот раз сильно похоже. После репетиции убежала так быстро, что даже не выслушала привычные наставления Джимми. Ну вот и что делать со всей этой х*йней? Все по сценарию, как обычно с девчонками, сначала все прекрасно, а потом начинается... С ней, безусловно, многое иначе, но... С самого начала было понятно, что я не для нее. Я говорил ей об этом. Она не из тех, кто будет прятать свои чувства, если что не так выскажет сразу, вот только... Мне-то с этим счастьем что делать? Почему все девицы, по истечении какого-то, совсем не продолжительного времени начинают делать попытки меня изменить? Ведь сначала все всегда нормально, их все устраивает, а потом начинается. Не зря у меня всю жизнь было правило, не встречаться с девицами больше двух месяце подряд, потому что именно в этот момент, они начинают строить свои воздушные замки вокруг меня. Зачем всем девицам это все, все вот эти претензии, желание обязательно что-то изменить себе в угоду...

Я не раз и не два давал понять ей, что кроме нее мне никто не нужен. Все эти заигрывания с девушками, это лишь обычный флирт, желание показать, что я их вижу, что они красивы, не более того. Всем девушкам приятно, когда парни дают понять им, что они привлекательны, почему этого не сделать? Это не более чем комплимент... Все так делают! «Ты делаешь это напоказ», говорит она мне... А что, было бы лучше, если бы я по углам этих девчонок зажимал? Втихоря? Я потому и делаю это при всех, потому что за этим ничего нет и быть не может!

Да, безусловно, я прав, а она нет! Она не права! И не на что тут обижаться! Я люблю девушек, а девушки любят меня, что в этом плохого? Я же не тащу никого в постель, и не целую взасос, это просто дружеские объятия и никакого даже намека на эротику! На что, вообще, тут можно обижаться... Вот только...

Ясно-понятно, что все это очень правильно, и я прав, отчего же так скребет на душе... Почему хочется разъ*башить кому-нибудь харю, или еще чего похуже! Бл*, ну как же все... Честно говоря, я никогда не думал, что... буду так изводиться из-за девчонки. Неправильно это, нееее, не правильно. Тем более что я прав, я ведь прав? Несомненно. Ей не стоит пытаться меня переделать. Другую девицу я бы просто вышвырнул под зад коленом, но с Лекси... С ней все не так, мне безумно плохо без нее. Не хватает ее. Когда она рядом со мной, такая открытая, искренняя, когда я могу в любой момент к ней прикоснутся, я чувствую... Как будто, так и должно быть. Она за такое короткое время умудрилась войти в мою жизнь прочно, непозволительно прочно. Слишком...

Могу я вести себя по-другому? Да не знаю я! Моя реакция на девушек естественна. У всех она такая, только есть парни, которые ее показывают, а есть которые лицемерят. Я не вижу в своем поведении ничего такого, что могло бы причинять ей боль. Ну все равно если бы мне причиняли боль все эти ее мелкие заколочки, которыми она закалывает свои светлые прядки, из-за чего лицо ее становится таким беззащитным, детским... Чччерт, ну что в голову лезет, а?

Она дружит с парнями, я видел, как они общаются с Уеллнером, с Виком, с другими Бесстрашными, хотя я точно, на сто процентов знаю, что никакой нафиг дружбы девок с парнями нет и быть не может. Если парень с девкой «дружит», значит, он хочет ее трахнуть, и никак иначе. У парней все просто, никаких там возвышенностей, кроме той, что в ширинке. И если парень «дружит», значит просто ждет подходящего момента. Я это знаю, но вижу, что дружбу парней она охотно принимает. Она правда думает, что с парнями можно «дружить» и без всяких там последствий? Можно им вот так запросто улыбаться, дотрагиваться, класть голову на плечо и это как бы такая «дружба»? Да х*йня это все, это и есть самый настоящий флирт. У меня нет ни одной, бл*дь, подруги, ну кроме Анишки, наверное, но она не подруга, она сестра мне, как Кнопка! И Рори тоже как сестра, эта связь теснее родственной, она никак не может перейти в другую плоскость... А «дружить»с девчонкой все равно что откусить от яблока, но не жевать и не глотать! Хочется, и неудобно, и вроде как занят... Бл*, но в ее случае это норма, все путем. А я просто-напросто веду себя открыто, я даю понять девчонкам, что я парень, а они девки и никакой «дружбы». И уж понятно, что за всем этим флиртом ничего нет! Потому что надо уметь дистанцию держать! А вот эти все «дружбы» дистанцию как раз-таки и стирают нахрен...

⇐ Предыдущая 69 70 71 72 737475 76 77 78 Следующая ⇒