В прятки с Бесстрашием 71 страница

Влажная дорожка по шее, к ключице, туда, где выпуклая отметина шрама, и ниже... Обвожу кончиком языка сосок с пирсингом, а потом прикусываю его так, что он охает от контраста нежности и боли, и уже совершенно бесстыдно на нем ерзаю, то и дело тихонько похныкивая от нетерпения, пока широкие ладони разгуливают по моей коже, стягивая ее мурашками, крепкие пальцы выписывают размашистые узоры на пояснице, талии, сбегая ниже на живот, затем к бедрам и снова вверх... Он крепко обнимает меня руками, а под кожей перекатываются налитые мышцы, вздымаются плотные провода вен. Шершавая ладонь пробирается вверх по влажной спине, к угловатым лопаткам, по шее на затылок, перебирая крупно завивающиеся от дождя пряди, а горячие губы гуляют по моим ключицам, добираются мокрой цепочкой до стянутого в бутон соска. То обхватывая и посасывая, то впиваясь, играя и дразня, несдержанно покусывая. Колени сковывают ноги мужчины, тело неестественно, податливо выгибается дугой, будто между копчиком и затылком натянули тугую, невидимую тетиву, от резкого, глубокого движения. Он входит в меня весь сразу, одним сильным толчком, заставив тихо вскрикнуть.

— Черт, наверное, больно... Прости, сладкая... но сдерживаться больше просто невозможно. — Он целует меня в ушко, извиняясь, прижимая мои бедра к себе еще сильнее, стискивая ладонями.

— Солнце, пожалуйста, только не останавливайся... прошу... — запускаю пальцы в короткие, взъерошенные волосы, надавливая на затылок, чтобы поцелуи были глубже.

Ладошка наглаживает его щеку, с чуть колючей щетиной, я целую его запоем, задыхаясь, обвиваю руками за шею, теснее прижимаясь, стремясь отдаться полностью, без малейшего остатка. Мокрые животы скользят друг об друга, сладкие толчки ускоряются, Алекс продолжает вколачиваться еще быстрее. Каждый его хриплый вздох, резковатые движения, разбавленные нежными и ласковыми поцелуями, его прикосновения сводят с ума, принуждая льнуть вперед всем телом. Сердце выколачивает сумасшедший ритм где-то в солнечном сплетении. Дыхания не хватает. Он утыкается лицом мне в шею, задыхаясь, прикусывая кожу до боли, рыча, как рассерженный кот, от накатывающих горячих волн ожидания долгожданной развязки. Втягиваю мужской запах до упора, ведя носом по мускулистому плечу, ладони гуляют по скользкой, от выступившего пота спине, оставляя на ней полукружия следов ногтей. Громкие стоны, вскрики от решительных, дерзких проникновений, яростные и неконтролируемые мановения бедер навстречу. Я извиваюсь, чувствуя, как удовольствие втекает в меня с каждым глубоким толчком, скручиваясь в животе раскаленной резьбой... «Бамс», яркие искры... перед глазами, в голове, в животе, под кожей... и тело сводят судороги. Я горю, меня лихорадит от оргазма, резкого. Бурного, до болезненности... Крики, выстанывания, трясущиеся пальцы, пересохшие губы, ловящие воздух. Боже, как бы вздохнуть...

Алекс ругается сквозь зубы, тянется ко мне, облизывает губы. Улыбается и смотрит. Я пытаюсь разглядеть его глаза, но в моих всё плывет. Прищурился, от ресниц тени на щеках. Голову чуть на бок склонил, словно изучает. Впитывает. Просит поцеловать его... и бесцеремонно опрокидывает меня навзничь, подминая под себя. Тела, покрытые капельками влаги, перекатываются по спальникам, врезаясь в жесткий брезент стен. Я забываю дышать, запрокидывая голову, когда его пальцы ласково гладят моё тело, а потом резко впиваются в бедро, и вскрикиваю... Тихий металлический лязг и нас накрывает чем-то холодным, темным... Пульс испуганно замирает, а сердце укатывается в пятки.

— Ах, бл*дь... твою мать, — сдавленно выцеживает Алекс, — крепления не выдержали...

— Ч-что? Какие еще крепления, Алекс? Да что происходит... — пищу я, окончательно растерявшись и проваливаясь в панику, а он начинает смеяться. Ага, очень, блин, смешно.

— Тшш, тише детка, не бойся, — уже откровенно хохочет Алекс, нашептывая мне в ухо, делая осторожный толчок... и еще один, и еще... Он с шипением втягивает воздух сквозь зубы, и я чувствую, как его кожа покрывается мурашками под холодным прикосновением брезента. Отпихивает от себя ткань и окутывает меня своими руками. — Крепления каркаса не выдержали нашего напора и палатка сложилась...

Алекс дышит загнанно, жадными рывками, вбирая воздух во вздымающуюся грудину, капельки пота выползают по его вискам на скулы. Стираю их пальцами, обхватывая его лицо двумя ладонями, и тянусь ближе, проводя языком по ушной раковине, прикусывая мочку с тунелькой.

— Да? — шепчу ему, обдавая теплым дыханием. — И что, солнце, это повод останавливаться... давай же...

— Ччччерт, сладкая... ну надо ж так... — взрыкивает он, когда я сильнее подаюсь бедрами навстречу. Вернувшееся сердцебиение бесчинствует и заходится. Сбитое накрученное напряжение, стягивается с новой силой, требуя, немедленно требуя выхода...

Размеренные, сильные, поступательные движения, от которых призывно изгибается тело, отдаваясь в такт каждому проникновению. Щиколотки смыкаются вокруг крепкой поясницы, позволяя проникнуть ему в себя как можно глубже, срывая новые приступы лихорадочного озноба... Бешеный такт скачущих сердец, вытанцовывающий шум крови в барабанных перепонках, глушащий его низкие стоны... Мощное тело прошибает спазмами, дрожь катится по нему волнами, содрогается, он вжимается в меня до упора, будто боясь отпустить. Склонившись к моей шее, Алекс легонько целует ее, все еще тяжело дыша. Медленно поглаживаю его по затылку, плечам, взмокшей спине, обессиленно откидываю голову, пытаясь поймать глоток кислорода и отдышаться. Он поднимает голову, опираясь на локти, чтобы не раздавить меня и пристально разглядывает. Глаза совершенно темные, объёмные и блестящие. В них столько нежности, и чего-то еще неизведанного, совершенно загадочного. Припухшие, от поцелуев губы трогает улыбка... Я точно знаю, что он сейчас спросит. Всегда спрашивает...

— Лекси, ты хоть понимаешь, как ты невероятно хороша... — прихватывает губами мою щеку и шепчет: — Есть еще какие-нибудь желания?

— Поцелуй меня, — прошу я, а он медленно проводит языком, раздвигая губы, и впивается в мой рот. Мягко, но настойчиво. Ммм, обожаю его губы, и их вкус. И как он стонет... — Еще поцелуй, — тяну ему в губы, присасывая их, запуская язычок в его рот, осторожно поглаживая... — И еще, солнышко, поцелуй, ладно... — Алекс усмехается, прихватывая мои губки и оглаживая ладонью моё тело, распуская там полчище сладких мурашек. Целует требовательно и горячо. — А теперь, поставь уже эту палатку на место...

Он ворчит что-то, чертыхается себе под нос, разыскивая в устроенном нами кавардаке, свои штаны и уходит восстанавливать поверженную конструкцию, а возвращается совершенно мокрый и страшно собой довольный, скачет на одной ноге, избавляясь от мокрой одежды и смеясь заваливается спиной на спальники. Я тут же перебираюсь на него сверху, растянувшись на животе, ощущая, как под ладонью шумно ухает его мотор. Он такой теплый, большой, сильный... Ручищи заложил за голову, ресницы свои в растопырку, как у куклы, припустил, удовлетворенно прикрывая глаза. Радужка сияет, оттеняясь сталью. Я вожу пальцами ног, по его лодыжкам. Чуть дергается, щекотно, и зажимает мои ступни между голенями, будто согревая. На улице влажно, сыро и осенний холод, но нас это явно не смущало, да и жарко было.

— Алекс, почему так хорошо, а? — мурчу я, потягиваясь на нем, устраиваясь поудобнее.

— Может, потому, что мы одни, наконец-то? Все эти выезды как-то к уединению не располагают...

— Кристина написала, что я была всю эту ночь в лазарете. Тоже чемпион по конспирации, — прыскаю в кулачок.

— Она классная девчонка.

— А ее родители кто? Тоже какие-нибудь шишки?

— Ее родители работают в особом отделе. Пока больше не могу тебе ничего сказать. Когда закончишь свое обучение, возможно, тебе от них поступит предложение. Тогда и познакомитесь. Но наши родители тоже дружат.

Я тяжело вздыхаю при мысли о том, что придется расстаться на время учебы. Совершенно не представляю себе, как я буду жить там без него.

— Солнце, а что, пока я буду учиться, мы совсем не будем видеться?

— Ну почему, учебные полигоны закрыты и уровень секретности там высокий, но я буду к тебе приезжать. Время быстро пройдет, вам там не дадут скучать, а потом ты станешь настоящий снайпер, и я возьму тебя в свою группу...

— А ты уже знаешь кого ты возьмешь?

— Да, примерно представляю... Лекс, ты чего вдруг спрашиваешь? Имей в виду, ты не должна отказываться ни от каких предложений, поняла? Тебе уже что-то предлагали? Ты не от чего не отказалась?

— Нет, что ты, никто ничего мне не предлагал, просто... Волей-неволей начинаешь задумываться, а что дальше, после инициации...

Алекс поглаживает меня по спине, а я, положив скрещенные ладони себе под щеку, на его плечо, укладываюсь и вслушиваюсь в его умиротворенное дыхание. Он вдруг тревожно вздыхает, хмурится, но потом прижимает меня к себе, накрывая тяжелой рукой, и дышит снова глубоко и ровно, что я неожиданно для себя быстро, проваливаюсь в спокойный сон...

______________________________

Алекс

Утро выдалось ясное и свежее, как ни странно. Дождь отступил на время и небо немного прояснилось. Ну хоть в чем-то нам везет. Старшие все уехали на боевой квадрат, а неофиты собрались на поляне в ожидании нашего инструктажа. Последний и завершающий этап нашего выезда. Штурм. Игра всегда интересная, погружает в состояние реального боя. Вместе с нами идет группа медиков, которая в этом году сдает зачет. Улыбаюсь Кристине, она среди них. Матиас рядом со мной неотрывно смотрит на Дани, она уже извелась вся под его взглядом и хочется им посоветовать найти укромное местечко.

— Мат, если ты не перестанешь пялиться на девицу так откровенно, я тебя дисквалифицирую, — тихо говорю я ему, улыбаясь про себя.

— Заткнулся бы ты, Алекс, — отбивает Мат, — думаешь ты лучше выглядишь после горячей ночки, а? Где пропадал-то? И чего это мелкая палатка вся грязная? Вы что ее не по назначению применяли?

— Нормально мы ее применяли. Надоело слушать, как ты храпишь у меня над ухом, вот и решил выспаться отдельно от всех.

— Ну, надеюсь, ты выспался, — хохотнул друг. Между прочим, правда, как и всегда рядом с Лекс. — Ладно, надо инструктировать и начинать уже, время «х»через тридцать восемь минут. Хорошо бы нам не отставать от графика.

Мы выходим к неофитам, Мат начинает объяснять суть игры и наш план.

— Наша боевая задача заключается в том, чтобы захватить объект и удерживать его в течение двух часов. Им служит выстроенная вот в этом квадрате конструкция, в виде здания административного корпуса полигонов. Двухэтажное здание, со множеством входов и выходов. Вся команда делится на диверсионную группу и штурмовую. Диверсионная группа проводит отвлекающий маневр, в виде подрыва, и рассредотачивается по периметру захвата для прикрытия штурмовиков. Штурмовая группа прорывает оборону и захватывает здание извне. После этого группы соединяются и обороняют здание в течение оговоренного времени. С этим все ясно?

Неофиты явно задали бы кучу вопросов, но не решаются. Ладно придется все продумывать самим.

— Помимо активной части, то есть, штурма и подрыва, нам необходимо будет найти три импульсных заряда, которые будут заложены в здании и активированы в тот момент как мы объединяемся на захваченном объекте, — подключаюсь я к инструктажу. — У нас будет десять минут, чтобы найти и обезвредить все заряды. Подробнее об объекте. Внутри много комнат, есть подвал и второй этаж, действовать нужно будет очень быстро и слажено. Чем больше зарядов вы найдете, тем меньше импульсных ударов придется вам пережить. А вот дальше слушайте очень внимательно и запоминайте.

Группа вся подобралась и уставилась на меня. Пока я выдерживал драматическую паузу, мне показалось что даже не дышал никто.

— Импульсный удар штука мерзкая. Не убьет, но приятного мало, точно вам говорю. Импульс детонирует совершенно бесшумно. Только по ушам бабахает как будто изнутри что-то взрывается, и то с отсрочкой, когда уже все произошло. При этом отключается вся, абсолютно вся работающая электроника. Если успели выключить экзокостюм до импульса, считай выжил. О том, что произошел импульсный удар, вы узнаете по покалывающим пальцам, как бывает, когда руку отлежишь или отсидишь. Всю кожу стягивает, пальцы покалывает, становится трудно дышать, и изнутри идет сильный жар, будто выедающий. При настоящем ударе ко всему этому все тело сковывает и невозможно двигаться. В условиях реального боя у вас будет всего три секунды, чтобы успеть сделать инъекцию. Сделаете, возможно останетесь живы, если будете достаточно удалены от эпицентра. В ваших ренбраслетах пять инъекций. У вас есть три секунды. Все запомнили?

Новобранцы переглядываются и кивают. Они явно были к этому не готовы. Ну что ж, когда-то надо начинать...

— Распределять по группам буду сам, — говорю я, — у вас пока в этом опыта маловато. Я иду со штурмовиками, со мной Джон, Стен, Ларри, Грег, Мирд, Рорж, Громли, Рори, Грейс, Хейли, Дани. Остальные идут к Матиасу, он руководит диверсией, он же вам будет давать указания, как и что делать. Моя группа остается тут, группа Мата идет с ним.

Я подмигиваю Лекси, а она бросает на меня удивленные взгляды, но вижу, что она довольна. Ну вот и ладушки.

— Так, слушайте меня, — говорю я своей группе. — мы как можно тише, а это значит, в ход пойдет язык жестов и бесшумная ходьба, подбираемся к зданию, окружаем его и ждем, когда диверсионная команда закончит со взрывчаткой. После взрыва, который будет нам сигналом, мы прорываем оборону и берем здание штурмом. Меня слушаться беспрекословно. Если я говорю кому-то сунуться в самое пекло, значит, надо сунуться, это понятно? Всем? — глядя на Громли спрашиваю, а он кивает, сука. Пусть только попробует сделать хрень какую-нибудь еб*нную. — Стреляем маркерами с краской. В кого попали три раза, а это будет видно, тот считается раненным и не имеет права подниматься и продолжать бой. Его должны эвакуировать медики. Только после этого, когда он окажется в тылу или прямо на поле боя с него будет смыта краска, раненный может вернуться к игре. Это понятно?

— Ух ты, настоящая войнушка! — вскрикивает Грег, а Хейли толкает его локтем. — Ну а что такого, мы в такое в лагере играли, в Дружелюбии!..

— В Дружелюбии в войну играли? Это новенькое что-то... — удивленно тянет Хейли.

— Ну да, там же все дети из всех фракций, и Бесстрашные были, они играли, ну и мы с ними...

— Отставить разговоры не по существу, — гаркаю я и неожиданно вспомнил. А ведь точно, было дело, я даже помню это. Как играли, привезли тогда целую гору какой-то породы для строительства чего-то. Она была плотная и совершенно белая, порода эта. Так вот, сколько-то ее взяли, а что-то сталось. После дождя вся куча превратилась в страшно пылящий, совершенно белый камень, который можно было долбить. При этом она была огромная, на нее можно было забираться , мы наделали в ней множество ходов... Устроили на этой куче базу и играли в войну, да. Я сщурившись смотрю на Грега. Да, был такой долговязый, сильный дружелюбный, его еще всегда отовсюду было видно и его брали в плен в числе первых... Кстати, о плене... — имейте в виду, что противник имеет право брать в плен, Грегу, должно быть, не привыкать, а? — ухмыляясь говорю я, а Грег смущенно морщится. — Чем выше рост, тем тщательнее надо скрываться, всем ясно?

— А как у противника, тоже медики есть? Они будут возвращаться в игру?

— Да, у них все то же самое что и у нас, три попадания — вне игры, пока медики не дадут добро. Пятновыводитель только у них, так что ничем вы больше эту краску не сотрете. И если станет темно, то она светиться, так что не рассчитывайте кляксы грязью замазать, не выйдет. Это всем понятно? Так, берете оружие и вперед.

Мы выдвигаемся в сторону объекта. Мат, проинструктировав свою команду вышел раньше, они двинули в обход, вдоль реки, чтобы зайти со стороны болота, а мы будем отвлекать противника с фронта. Чем ближе подходим, тем больше рассредотачиваю группу. Показываю им как двигаться с наименьшими шумовыми эффектами, как ходить след в след.

Наконец, показались серые стены возведенной специально для игры конструкции. Мы растеклись по периметру здания и стали ждать сигнала. Обнаружив все входы и выходы, которых насчитывается семь наша группа зорко следит за противником. Ага, в патруль пустили Чеширу с Пэм. Они ходят вокруг, переговариваются. Значит, патруль на нас в любом случае, когда произойдет взрыв, им это тоже будет сигналом к действию. Я, взяв с собой Джона и Грега, показав им жестами, что нам нужно сделать, ползу к патрульным. У нас будет всего пара секунд, чтобы неожиданно выскочить и ликвидировать их на время, прежде чем они сообщат о нас, когда придет время активных действий.

Затаившись, глаз не свожу с патрульных, только бы не заметили нас. Сейчас, диверсионная группа отработает и всех их распределят прикрывать нас издалека, скорее всего, нашу снайперскую тройку, Лекси, Вика и Джес посадят куда-нибудь повыше, отстреливать противника. Я чуть прикрываю глаза и сразу же перед внутренним зрением встает Лекси. С винтовкой и решимостью в глазах. Уверенная. Целеустремленная. Красивая до невозможности. Воздуха сразу становится мало, требуется глубокий вздох. Какой-то детский восторг и опьянение захватывает меня от того, что мы с ней будем вместе праздновать нашу победу. А то, что у них все получится, я и не сомневался.

Взрыв жахает неожиданно, хоть мы и ждали его. Инстинктивно прижав голову, я показываю ребятам, что пора. Мы выскакиваем из своего укрытия и открываем огонь по патрулю. Пэм рванулась бежать, но Грег снес ее мощным рывком и подмял под себя, Чешира нахватавший сразу десяток патронов, нахмурился. М-да, а что делать, игра есть игра. Вот только чую я не избежать Грегу дуэли за такую выходку...

Патруль обезврежен, ждет медиков, а мы сайгачим к зданию, прикрывая друг друга. Конечно, все выходы из здания контролируются, нас встречают хлопками патронов, мы уворачиваемся как можем, огрызаемся в ответку. Скоро, скоро придет подкрепление в лице диверсантов, вся надежда только на них. Из окна высовывается Бесстрашный и открывает по нам огонь, я падаю на землю, через перекат отвечаю, спрятавшись за кусты, понатыканные тут повсюду. Укрытие так себе, но лучше чем ничего.

Джон показывает со своего угла обзора, что можно двигать дальше, тем чисто. Со второго этажа противники стреляют по нам. Затаившись на секунду, делаю рывок в направлении к Уеллнеру, не прекращая палить, до другого укрытия. Тут уже лучше видно, и стрелять отсюда сподручнее. Снимаю парочку Бесстрашных меткими выстрелами, они остаются отдыхать до поры, проход чист.

Ах ты, черт, Грега обложили, не выбраться ему. Сидит в кустах, голову поднять не может из-за перекрестного огня. Чеширу уже отпустили, и вот он теперь только по нему и стреляет, подлюка. Мстит за Пэм. Вот ведь... Я показываю Джону, чтобы шел на прорыв, но тут он заупрямился, нет, говорит, надо Грега вытаскивать, он нам нужен. Да кто ж спорит, сейчас помощь придет и вызволит его. Так нет, высунулся, пополз к нему. Смотрю, не выбраться им, ну никак. Пока спорили, мне пару зарядов прилетело, значит, где два тут и третий. Ну все, тогда поперли.

— Давай, Джон, шевели задницей вместе с Грегом, объект уже близко, я прикрываю, вперед, на прорыв!!!

Прикрывая их собой, как живым щитом, оказавшись в краске с ног до головы, я провел их в относительно безопасное место, откуда до здания уже рукой подать, и остался ждать медика, а они, хлопнув меня по плечу, побежали дальше. Буквально через несколько минут они уже были у северного входа. Отлично, теперь бы им не облажаться. Быстрее бы медик шевелился, не хочется тут отлеживаться вечно.

Девочка добралась до меня довольно быстро, умудрившись не схватить ни одной пули.

— Ух, как тебя оприходовали, Алекс! — вот так всегда. Они меня узнают, а я их нет. И вот как меня можно узнать сейчас, когда я весь в краске, лицо все забрызгано, я сейчас похож на еб*нного клоуна! Кто ж это, блин такая, подружка Крис?

— Да уж, досталось, — я наблюдаю, как она ловко делает имитацию инъекции и начинает оттирать с моей формы краску. Когда добралась до лица, чего-то вдруг смутилась, покраснела, опустила глаза. Симпатичная девчонка, хоть и малявка, отбоя от парней не будет. Если уже нет. А вот смущаться не надо, ей ведь всю жизнь на раненых смотреть, и они чаще всего будут вообще без формы. И без каких-нибудь конечностей заодно.

— Не смотри на меня так, Алекс, — подняв и сразу же опустив глаза, просит меня девушка, — мне не по себе.

— А что такое? Я тебя смущаю?

— Да нет, не очень.

— Я просто стараюсь вспомнить как тебя зовут, — ухмыляясь, говорю я ей, пока она, придерживая ладошкой мое лицо обтирала мне шею, ухо... Движения плавные, пальчики нежные... Черт, блин.

— Я Зои, мы не знакомились, просто ты знаменитость. Кто же не знает Алекса Эванса? — она как-то, горько что-ли, усмехнулась. — Ну вот, вроде все. Считай, что я тебя вылечила.

— Ладно, спасибо тебе, — она все глаза отводит. Ухмыляюсь и собираюсь уже встать, когда она берет мое лицо в ладони и целует меня... в щеку. Я немного удивленно смотрю на девушку, чего это она, и в следующий момент, мне прямо в задницу прилетает патрон! Со стороны леса, бл*! Черт, это что, Лекс развлекается, что ли? Они уже на местах? За мной наблюдает, вместо того, чтобы противника отстреливать? Одариваю лес своей лучшей улыбкой и качаю головой. Надеюсь, я свое уже получил и она не будет злиться?

Зои поползла к следующему раненому, а я хватаю маркер и бегу к зданию, которое наша группа уже наполовину захватила. Во всяком случае, бой идет уже внутри. Немного поднажать с западной стороны и все, эта часть задания будет выполнена.

— Командир, у тебя все нормально? — спрашивает высунувшийся из-за укрытия Грег, — что это у тебя...

— Я знаю, Энтони, хватит уже, надо заканчивать с этим. Нам еще мины искать.

Дальше захват происходит довольно быстро. Старшие Бесстрашные не успели оправиться, всех сняли снайперы. Мы захватили объект почти без проблем. Соединившись по рации, ждем диверсантов, попутно начиная искать заряды.

— Они обязательно снабжены светодиодами. Не мощными, но увидеть можно, если приглядеться. Ищите все, что будет напоминать противопехотную мину, на ней будет таймер и лампочка!

Лекс появилась, держа винтовку на плече, в бандане, улыбающаяся. Идет, переговаривается с Виком, мимо меня прошла, будто не знает. Ясно, понятно, значит, все-таки злится. Ну ладно, разберемся с этим позже.

У нас есть десять минут, чтобы найти три заряда, но я то знаю, что их четыре. Это нужно для того, чтобы неофиты на себе почувствовали действие импульсного оружия. Распределив группу по комнатам, я стараюсь держаться рядом с Лекси. Она изо всех сил делает вид, что меня не знает. Дуется.

Сначала раздается один выкрик, первый заряд нашли. Мы нашли второй, он затесался между плинтусом и выемкой в стене. На третий заряд мы потратили времени больше всего, и я уже готовился к двум ударам, когда со второго этажа донеслись победные крики. Остается полминуты. Пора.

Лекси стоит прямо у выхода в комнату. Я стремительно иду к ней и ухватив ее за локоть, вталкиваю в соседнее помещение.

— Алекс, убери от меня руки. Ясно?

— Тшшш, тише, детка, уберу, как скажешь. Одно только надо сделать, — я перехватываю ее руку, датчик показывает — осталось пять секунд. Нажимаю на ее браслет, в руку ей впивается инъекция. А пальцы начинает покалывать уже. — Чувствуешь? Это оно. Вдохни поглубже, — только успеваю выдавить.

Прижимаю ее к себе, так крепко как могу. Может, это смягчит удар, хоть и вряд ли. В руки, потом во все тело впиваются тысяча иголочек, сначала они маленькие и жалящие, потом, будто раскаляются и начинают разливать по телу жар. Челюсти сжались спазмом. Вибрация. Все вибрирует, все вокруг и все внутри. Еб*нная вибрация, воздух исчезает, вокруг становится будто вакуум, дышать совершенно нечем.

— Алекс... Что это...

— Терпи... Будет больно...

Внутри растет огромный раскаленный шар. Он нарастает, набухает, изнутри выжигает тело. Барабанные перепонки будто взорвались. Лекси застонала, а я только сильнее прижал ее. Тело напряглось и выгнулось, ее я чувствую тоже, но ренинъекция помогла, ее спазм не был сильным. Каждая мышца перенапряглась, боль от сведенных конечностей затмевает внутренний пожар. Когда мышцы отпустило, я обессиленный сползаю на пол, вместе с девушкой. Сил хватает только на то, чтобы опереться спиной о стену. Бл*, как же больно...

— Когда... пройдет боль...

— Скоро, детка... Потерпи, любимая...

Каждая клеточка вибрирует, нагретая до высоченной температуры. Постепенно дрожь ослабевает, но я знаю, еще некоторое время будет немного больно открывать и закрывать глаза. Лекси сидит у меня на ногах, сжавшись в комок и смежив веки. Конечности все еще непослушные, но я усилием воли поднимаю руку и снимаю с нее бандану. Глажу по волосам. Я очень хочу ее поцеловать, по не могу пока. Шевелиться еще больно.

— Это он? Импульс? — спрашивает меня девушка через какое-то время. В здании тишина, неофиты приходят в себя. Интересно, сколько из них успели инъекции сделать?

— Да, но это очень слабый удар. Он ничего не повреждает, только выводит электронику из строя. Но достаточный для того, чтобы вы поняли принцип.

— Ты был под настоящим?

— Был. После него приходишь в себя минут сорок.

— И все это время больно?

— Ну... почти все время ты без сознания, поэтому больно только последние пять-десять минут. Боюсь, что нам частенько придется с этим сталкиваться. Ты поняла принцип? Тут важно один раз это пережить, и на всю жизнь запомнишь... эти ощущения.

— Ты ведь знал откуда-то? Мы все заряды нашли, что же тогда это было?

— Это так называемый учебный заряд. Он в любом случае взрывается, чтобы вы поняли каково оно. Без этого никак, Лекс. Ты как? Все еще больно?

— Уже почти нет. Только глаза открыть страшно. Под веками все горит, кажется, если глаза откроешь, они вытекут.

— Открывай смело, если только не боишься увидеть мою гнусную рожу, — ухмыляюсь, а мышцы еще болят, потому ухмылка, скорее всего, выглядит кривой.

— Я не хотела злиться. Но разозлилась. Я не буду. — Обнимаю ее, зарываясь в ее волосы. — Тебе самому-то не больно?

— Да уже почти все прошло. Давай попробуем встать?

Кое-как, непрерывно заваливаясь и чертыхаясь, мы, наконец, приняли вертикальное положение. Когда боль в мышцах проходит, остальное уже почти совсем не чувствуется. Из коридора слышаться голоса приходящих в себя людей. Лекси встала на ноги, и немедленно завалилась на меня.

— Что, слабость еще не ушла?

— Да нет, просто равновесие потеряла. Алекс. У меня есть желание. Поцелуй меня.

Улыбки сдержать я не могу. Такая смешная. Ревнивая. Открытая. Настоящая. Я беру ладонью ее лицо и прижимаюсь к губам... Они очень горячие, сухие, но они ее, самые вкусные на свете.

— Так получше? — спрашиваю, отрываясь от нее и заглядывая в глаза. Она кивает, чуть смежив веки, как от усталости. Хотя как тут не устать... — Пойдем к остальным, нам еще все это оборонять надо. Надеюсь, этот день когда-нибудь закончится.

_____________________________________

Алексис

Я слабо себе представляю, как можно что-то оборонять или вообще двигаться после такого... Наверное, если бы Алекс не держал меня, я бы просто растворилась в этом жаре... Что же это за оружие такое... Это же... пытка самая настоящая...

Бережно поддерживая за талию, Алекс выводит меня в коридор к остальным. Как я могла так плохо думать о нем? В конце концов, он не виноват, что все эти девки вешаются на него... Ну ладно, виноват, но... Он такой заботливый, в его глазах столько нежности... Он не убежал, не оставил нас, они с командирами вместе с нами переживали удар, хотя вполне могли как-то себя обезопасить... наверное. Грудь затопила такая щемящая нежность, что я остановила его на пороге комнаты, развернула к себе и поцеловала в губы. Алекс прижал меня еще крепче, и, хотя все тело изнутри еще горит, я никогда не чувствовала себя лучше, чем сейчас...

⇐ Предыдущая 66 67 68 69 707172 73 74 75 Следующая ⇒