Александр Цзи 2 страница

Тогда, помниться, скутер пригодился. Неизвестно, как развернулись бы события, не будь у Эрика этого легкого и удобного средства передвижения…

Где-то Эрик читал, что человек всегда получает то, чего он хочет – пусть даже подсознательно. Бывает, что осознанно он хочет иного, но подсознание с ним несогласно. Потом человек сильно удивляется, получая то, чего он вроде бы и вовсе не желал. В отличие от большинства людей Эрик совершенно точно знал, чего хочет. Только никогда не озвучивал вслух. Возможно, поэтому в жизни Эрика часто появлялись разные тайны. Вся эта любовь к тайнам была родом из детства, когда пропали родители. Эрик даже с лучшим другом Пончиком и воспитавшим его дядей не обсуждал эти вещи. Таинственное исчезновение четы Рунных на борту авиалайнера в северной части Тихого океана было для Эрика табу.

Но подсознание не знает слова «табу». Оно всегда говорит правду, всегда откроет истинные мотивы поведения человека… Каждый раз, когда Эрик с безумным энтузиазмом хватался за поиски незнакомого человека, на самом деле он искал родителей.

Может быть, это так. А может быть, стремление к загадочному у него в крови. Дядя как-то проговорился, что Рунные работали в секретной лаборатории, были исследователями. Разумеется, Эрик после этих слов клещом вцепился в дядю, хотел подробностей. Однако Роберт Рунный – крепкий орешек. Больше ничего внятного выяснить у него не удалось. Фантазия, тем не менее, разыгралась не на шутку: что, если родители изучали какие-нибудь паранормальные явления, и это стало причиной их исчезновения?

Рациональная часть мозга, правда, быстро остановила полет фантазии. Вряд ли тут замешаны паранормальные события, так только в кино бывает. В жизни всё гораздо приземленней и проще. Скорее всего, самолет попросту упал в океан…

Пока Эрик думал обо всем этом, ветер развевал волосы и трепал одежду, мотор скутера успокаивающе гудел, а мимо проплывали фасады зданий, стеклянные витрины и заборы. Впереди уже виднелась площадь с Поющими Фонтанами; миновав ее, надо повернуть направо, на Театральную, а там и дом рядом…

Эрик поправил темные очки и недовольно выпятил губу. Разговор с Пончиком, как ни странно, оставил неприятный осадок. Хотя, конечно, Пончик-добряк не при чем, это Эрик сам додумал, чего не нужно, с его вечным стремлением анализировать всё увиденное и услышанное.

На кой черт, спрашивается, ему заводить постоянные отношения, если он не чувствует себя способным на это? Он не представляет себя любящим парнем, бегающим с цветами и поющим серенады под окнами. И не представляет себя отцом семейства, сидящим вечерами с газетой в руках… Вероятней всего, вечерами он будет сидеть на кладбище с инфракрасной камерой, чтобы заснять привидение, о котором говорят старожилы…

Мысль о кладбище и инфракрасной камере заставила Эрика улыбнуться. Во-первых, смешное было бы зрелище; во-вторых, он действительно приобрел инфракрасную камеру у одного доморощенного инженера и еще не опробовал. Вот сегодня надо этим заняться. После того, как позвонит дядя.

Эрик свернул на Театральную. Здесь преобладали частные дома, скрытые высоченными заборами. Дом Рунных прятался среди яблоневого сада, позади невысокого забора. Между кронами деревьев проглядывала мансарда, рядом серела крыша-козырек веранды. Эрик завел скутер в гараж, где стояла дядина машина – серо-стальной «Лексус». Многие знакомые Эрика удивлялись, почему он не уговорит дядю оформить на него доверенность, но Эрик предпочитал собственный транспорт, пусть и скутер.

Он переместился из гаража в тесный дворик. И замер, уставившись на урну для мусора.

Кто-то совсем недавно уронил эту урну и поставил на место. На цементном покрытии двора остались свежие царапины.

Эрик обошел дом вокруг. От его внимательного взора вряд ли ускользнули бы признаки взлома. Нет, в дом никто не проникал, если только у незваных визитеров не было собственного ключа. Эрик осмотрел замок на входной двери – никаких намеков на использование отмычки.

Тогда Эрик переключился на сарай, довольно вместительное помещение, где дядя хранил кучу разных вещей – от инструментов до палаток и складного мангала.

Едва Эрик вошел в сарай, он сразу понял: здесь кто-то есть. В сарае было темно, в полосках солнечного света, сочившегося сквозь щели в деревянной стене, носились пылинки. Пахло брезентом, резиной старых покрышек, деревянными стружками. И еще пахло чем-то непривычным для сарая, чем-то приятным, цветочным… Эрику понадобилось пара секунд, чтобы сообразить.

Так пахнут чисто вымытые волосы.

Зрение к тому моменту адаптировалось к полумраку. И Эрик увидел незваного гостя.

Она спала на разложенной походной койке, которую Рунные брали на рыбалку, - девчонка лет пятнадцати-шестнадцати, с длинными густыми волосами, одетая в мятую футболку, шорты и кроссовки. Гостья обнимала одной рукой гриф гитары, другой прижимала к себе рюкзак. Гитара была новенькая, а вот рюкзак старый и потрепанный.

Эрик присел на корточки перед незнакомкой. Лицо у нее было бледноватым, будто она редко выходила на солнце, черты правильные, тонкие, ресницы очень длинные, кажутся еще длиннее из-за туши. Девчонка тихо дышит, выражение лица умиротворенное.

И будить как-то неудобно. Всё-таки Эрик осторожно потряс ее за плечо.

Она открыла глаза и, прищурившись, посмотрела на него.

- Привет! – сказал Эрик.

Некоторое время незнакомка смотрела на Эрика заспанным взглядом. Потом улыбнулась – улыбка получилась очень милая. Рот Эрика сам собой растянулся до ушей.

А в следующий миг незнакомка толкнула Эрика прямо в лицо открытой ладонью. Он отпрянул. Койка скрипнула – незнакомка на удивление прытко спрыгнула с нее и метнулась к выходу.

Эрик тоже вскочил. Он понятия не имел, что тут забыла эта особа, но инстинкт первобытного охотника сработал: он бросился вдогонку. Он почти схватил ее за шиворот, но она вывернулась.

Держа гитару и рюкзак, незнакомка на бегу пнула ведро у входа. В ведре стояла старая швабра. Швабра рухнула на прислоненные к стене рейки, оставшиеся после ремонта пятилетней давности, рейки повалились в разные стороны. Одна из них задела висевший на гвозде ковшик, который не замедлил свалиться прямо на голову Эрика.

Эрик выругался, схватившись за голову и пытаясь перелезть через загромоздившие проход рейки. Этой заминки девчонке хватило, чтобы перемахнуть через забор.

Эрик выскочил, наконец, из сарая и распахнул ворота. Девчонка во всю прыть неслась по улице, не выпуская свое имущество. Редкие прохожие оглядывались ей вслед. Эрик фыркнул, затем поднес к глазам кулак. В нем была зажата серебряная цепочка с небольшим кулоном в виде сердечка. Оказывается, Эрик ухитрился сорвать ее с незнакомки, когда пытался остановить.

Догонять беглянку не имело смысла. Он вернулся во двор и внимательно осмотрел кулон. Как он и думал, кулон раскрывался на две створки, на одной фотография красивой женщины, на другой пусто.

Сердце у Эрика колотилось – не от неожиданной беготни, а от предвкушения тайны. Да, это была тайна. Неужели судьба решила удовлетворить пожелания их обоих, Эрика и Пончика?

То, что таинственная особа сбежала, ничего не значило. Эрик не сомневался, что она вернется за кулоном.

Нужно лишь немного подождать.

Эрик не стал сообщать о произошедшем ни Пончику, ни полиции, ни позвонившему вечером дяде. Незнакомка в доме ничего не взяла; судя по всему, она забралась в первый попавшийся дом без признаков хозяев и с низким забором, через который удобно перелезать, с одной целью – выспаться. Девчонка не походила ни на бродяжку, ни на наркоманку. Эрик никак не мог отнести ее к определенной категории, и эта неясность заставляла его прямо-таки дрожать от восторга. Незнакомка действительно являла собой тайну, и Эрик должен был во что бы то ни стало раскрыть ее. Если кулон ей дорог, а он ей, несомненно, дорог, она придет за ним.

На следующий день Эрик вернулся с занятий позже обычного – задержали на семинаре по когнитивной этологии. Приехал маститый ученый из Москвы, и преподы решили, что студенты будут рады послушать его подольше. Некоторые извращенцы и вправду были счастливы. Пончик и добрая половина группы к этим персонам не относилась. Эрику тоже не сиделось, но вовсе не по причине скуки, наоборот, он хотел поскорей вернуться домой и побродить по улице, чтобы вчерашняя незнакомка его не пропустила.

Солнце садилось за высотные здания городского центра, лучи вспыхивали в окнах розовыми всполохами. Небо над горами приобрело густой синий оттенок, а ущелья скрыла темнота.

Незнакомка сидела на корточках, прислонившись к забору. Возле нее находились гитара и скейт. При виде Эрика она поднялась на ноги.

Эрик заулыбался во весь рот. Он слез со скутера и поставил его на подножку.

- Привет! – сказал он, оглядывая ее с головы до ног. Одежда на ней была та же, что и вчера, волосы явно стали грязнее.

- Привет, - отозвалась девчонка. Показалось ли Эрику или у нее акцент? Голос высокий, грудной, с легкой хрипотцой. Лицо немного осунулось. Большой палец одной руки она заложила за ремень рюкзака, другую руку протянула вперед. – Отдай… цепочку.

- Ладно, - согласился Эрик. – Одно условие.

Незнакомка насторожилась. Она вопросительно приподняла брови, но вслух ничего не произнесла.

- Я накормлю тебя ужином, - пояснил Эрик. – Это и есть условие. Я же вижу, ты хочешь есть.

- Я не хочу есть, - возразила незнакомка. Как по заказу, в животе у нее заурчало. – Черт!

Эрик расхохотался.

- Да ладно тебе, я ж не бандит какой. А поужинать зову по доброте душевной… Бывают, знаешь ли, такие люди… добрые. Поешь и пойдешь куда хочешь.

Он видел ее колебания. В современном мире к подобного рода альтруистическим предложениям принято относиться с подозрением. Никто ничего не дает без цели получить что-то взамен. Эрик подумал, что на месте этой бродяжки отнесся бы к себе самому недоверчиво.

Как оказалось, незнакомка была смелее, чем Эрик на ее месте.

- О`кей. Цепочка у тебя?

- Ага. Пошли?

- Не в твоем доме, - сказала незнакомка. – Поужинаем в кафе.

- Разумно, - признал Эрик.

Он поставил скутер в гараж, и они зашагали в сторону площади Поющих Фонтанов. Там было полным-полно разных кафе и прочих забегаловок. Эрик решил, что вести девчонку-малолетку в ресторан будет чересчур для нее круто, но и низкопробная забегаловка не годится, поэтому он остановил выбор на кафе «Ниагара» с прекрасной летней площадкой.

Пока шли, особо не разговаривали. Эрик не спешил начинать разговор: объект голоден и насторожен, шансов узнать, кто она такая, маловато. Объект также не горел желанием поболтать. Она рассеянно катила на скейте, держа гитару. Эрик предложил понести, но предложение отвергли.

- Где взяла скейт? – поинтересовался Эрик, когда они достигли площади.

- Я его не крала, - парировала незнакомка. – Подарили.

- Кто?

- Другие добрые люди, - усмехнулась девочка. – Ты ведь не думаешь, что один такой?

- Вообще-то думаю.

- Вот и зря.

- Теперь понимаю. Как тебя зовут?

- Не всё ли равно?

- Ты забыла: я добрый, а таким, как я, не всё равно.

Девчонка криво улыбнулась, челка падала на глаза, какое у нее выражение – неясно.

- Меня зовут Эрик.

- Очень приятно, Эрик, - сказала незнакомка, но так и не представилась.

Они прошли на территорию «Ниагары». Стены летней площадки представляли собой сплетенную из тростника сетку, укрепленную стальными прутами. По сетке разросся плющ. Три столика были заняты – молодая семья с ребенком, три мужчины солидного возраста и четыре студента, если судить по их сумкам с книгами.

Эрик заметил настороженный взгляд, каким незнакомка обшарила присутствовавших. Боится чего-то?

Они расположились в укромном уголке, позади огромной кадки с декоративным деревом. Подошла официантка. Она подозрительно покосилась на спутницу Эрика, на ее доску и гитару.

- Что будешь есть? – спросил Эрик.

Та пожала плечами.

- Комплексный обед! – недолго думая, решил Эрик. – Что у вас туда входит?

- Луковый суп, рыба в фольге и свекольный салат, - отчеканила официантка.

- Вот и хорошо. Что будешь пить? – снова обратился Эрик к девчонке.

- Спиртное несовершеннолетним не отпускается, - заявила официантка тоном моралиста. Несомненно, парочка ей не нравилась.

- О, это не страшно, мы не употребляем спиртное по четным дням, хотим просто поесть, - с обаятельной улыбкой сказал Эрик. У официантки вытянулось лицо. – Две чашки чая. Мне – зеленый, ей – черный.

Официантка принесла заказ через несколько минут. Когда она отчалила, девчонка накинулась на еду. Ела так, что за ушами трещало. Перехватив взгляд Эрика, она пробормотала:

- Извини…

- Нет-нет, хороший аппетит – признак здоровья. Давай, не стесняйся.

Незнакомка умяла суп и рыбу в рекордные сроки, Эрик не успел фольгу развернуть. На салат, видимо, у нее не хватило сил.

Она откинулась на спинку.

- Я, кажется, сейчас лопну… - пробормотала она.

- Не лопнешь.

- Меня зовут Ти, - внезапно поведала девчонка. – Это сокращение от Тейи.

- Очень рад, Ти.

Собеседница Эрика промолчала, беспардонно задрав одну ногу на стул и ковыряя в зубах зубочисткой. Она испытующе смотрела на своего благодетеля – видимо, пыталась понять мотивы его благородного поступка.

Внезапно, словно придя к некоему выводу, она встала.

- Спасибо. Ты – классный. А теперь верни мне кулон.

Эрик вынул из кармана цепочку с кулоном.

- Там на фотографии – твоя мама? – спросил он, когда Ти забрала у него свою собственность.

- Не твое дело, - огрызнулась та, намереваясь уходить.

- Мне очень жаль, что ее нет рядом с тобой, - сказал Эрик ей вслед. – Мои родители тоже покинули меня рано.

Ти остановилась. Она повернула лицо Эрику в профиль. Чуть вздернутый нос выглядывал из-за шевелюры.

- Что с ними случилось?

- Самолет, на котором они летели, пропал в северной части Тихого океана, когда мне было пять.

- Они погибли?

Возникла короткая пауза. Эрик на вопрос о судьбе родителей никогда не отвечал, что они погибли. Пропали без вести – да, но погибли…

- Я не знаю, - наконец произнес он.

Ти снова села на место.

- Они могут быть живы, правда? – спросила она.

- Вероятность очень низкая.

- Любая вероятность высокая, если больше нуля, - внезапно выдала Ти. Эрик не ожидал, что эта малолетка разбирается в теории вероятности; он и сам-то ее не очень понял на семинарах по статистике. – Ты ведь до сих пор надеешься их найти?

Еще ни разу за девятнадцать лет жизни Эрик не испытывал столь противоречивых чувств. Обычно от собеседника, пытавшегося залезть в его личную жизнь, Эрика ограждал мощный щит сарказма и иронии, сквозь который не могли пробиться ни враги, ни друзья, ни дядя, ни нанятый им давным-давно психолог – дядя сделал это из лучших побуждений.

С этой девчонкой щит не срабатывал, просто не возник.

Вообще-то о родителях Эрик заговорил, чтобы остановить Ти, не дать ей уйти. Но она каким-то образом перехватила инициативу, и теперь Эрик стал предметом разговора, а не Ти. Самое странное, Эрик ничуть не возражал против этого положения вещей; Тейя была совершенно не похожа на тех, кто обычно задавал вопросы о родителях. Казалось, она поймет, даже если Эрик будет произносить только начало слов, не договаривая их до конца.

- Да, - сказал он коротко, не попытавшись сыронизировать, съехидничать или перевести разговор в иную плоскость.

Эрик слушал себя и удивлялся: неужели это он говорит? Не иначе в него вселился инопланетный разум и управляет голосовыми связками.

Огромным усилием он взял себя в руки.

- Слушай, Ти, ясно, что у тебя проблемы. От кого-то скрываешься? Если будешь ночевать где попало и играть на гитаре в метро, тебя быстро вычислят. Не знаю, кому ты нужна, могу лишь сказать, что у меня есть некоторый опыт по этой части… Я могу помочь.

- Ты видел меня в метро? – удивилась Ти.

- Нет, догадался.

Ти бросила на Эрика короткий взгляд – не удивленный, но внимательный. Она тут же отвела глаза и опустила ресницы. По выражению ее лица совершенно нельзя было понять, о чем она думает.

Пауза затянулась, но Эрик не спешил ее нарушать. Ждал, пока заговорит Ти. И дождался.

- Значит, ты можешь мне помочь?

- Да, могу. Приложу все усилия.

- Эрик, ты ведь ничего обо мне не знаешь, - медленно проговорила она, не глядя на него. – И ничего не знаешь о тех людях, что за мной охотятся...

- Ага, - ответил Эрик. – Именно потому, что я ничего не знаю, я и хочу тебе помочь. Как сказал один мой приятель, меня заводят тайны. Добавлю от себя: и авантюры тоже.

Ти наконец посмотрела на Эрика и усмехнулась.

- Если ты такой болван, что решил мне помогать, то тайны и авантюры тебе обеспечены.

Наверное, она окончательно рехнулась, если позволила первому встречному «помогать» ей. И не простому первому встречному, а «половинке». Именно от таких она зарекалась держаться подальше, и вот – пожалуйста!

Хотя, признаться, персонаж заслуживал доверия; нет, не внешностью, не манерами и даже не тем, что он говорил о родителях. Ти чувствовала интуитивно, что Эрик на самом деле хочет помочь. И – что не менее важно – может. Откуда вынырнуло это ощущение, неизвестно, но Ти привыкла доверять интуиции.

Внешне Эрик не представлял собой ничего особенного: среднего роста, широкоплечий и крепко сложенный, черные волосы дыбом, открытое лицо со шрамом над глазом. Однако было в его взгляде что-то неуловимое, почти фанатичное, такой взгляд бывает у людей, которые не видят ничего, кроме цели. И в то же время сумасшедшим фанатиком он не казался, чересчур целеустремленным – да, но не фанатиком. Одним словом, странный.

Ти вспомнила про Странного, таинственного главу «Восхождения», которого боится даже полковник Грэй. Она никогда его не видела. Что он собой представляет? В чем его странность? Ти не сомневалась, что рано или поздно люди «Восхождения» ее найдут, это вопрос времени. Она им просто не дастся. То, что она натворила прошлый раз, и что не дает ей покоя до сих пор, покажется им детской шалостью. Ти сказала себе, что при необходимости разрушит этот город, страну, мир, но не попадет снова в плен.

А если так, то стоит ли остерегаться этого непонятного Эрика?

Может быть, именно поэтому она позволила ему увлечь себя в магазин, чтобы обновить гардероб.

Эрик хотел заняться шопингом в обычном супермаркете, но Ти убедила его, что одеться не хуже можно и в секонд хэнде. И дело тут не только в ценах, Ти всегда нравились секонд хэнды. Там гораздо проще, чем в «серьезном» магазине, найти что-то вызывающее, отвязное, веселое и сумасбродное, не похожее на серую массу. Ти ненавидела быть похожей на остальных, будто рачок в океаническом планктоне. И ненавидела напыщенную серьезность; как взрослым не противно изображать из себя эту серьезность?

В магазине секонд хэнда, полутемном помещении, заставленном рядами вешалок с одеждой, Ти оторвалась на полную катушку: то и дело ныряла за занавеску, чтобы переодеться в очередную футболку с черепами, и выскакивала к Эрику и полусонной продавщице – для оценки наряда.

Эрик расположился на стуле возле кассы. Если ему нравился «прикид» Ти, он показывал большой палец, выставленный вверх, если нет, палец поворачивался вниз, как в фильмах про гладиаторов. Когда Ти пыталась спорить с его негативным вердиктом, он изображал рвоту. Тогда Ти хохотала и снова убегала за ширму.

Продавщице нравилось решительно всё, а это значило одно: ей наплевать, что выберет покупатель, главное – чтобы купил. Собственно, ничего удивительного.

В итоге они покинули магазин с двумя плотно набитыми сумками. Ти вышла уже в новой одежде: белой майке, джинсах и фуражке с обширным козырьком, которую нахлобучил на Ти Эрик.

- Пошли домой, - сказал он. Уже темнело, город зажигал огни, воздух посвежел.

- Твои… домашние не будут против?

- Я живу с дядей, он в командировке.

- Когда вернется?

- Через пять дней.

- Ясно.

Они двинулись по залитому светом фонарей тротуару, мимо с ревом пролетали автомобили.

- Сыграешь мне на гитаре? – поинтересовался Эрик по дороге.

- Если хочешь, даже спою, - хмыкнула Ти. – Когда-то у нас с ребятами была группа. Я отвечала за вокал и ритм-гитару.

- Создашь ее снова, - сказал Эрик.

Он опять не спросил, что с ней случилось, кто она такая и кто за ней охотится. Терпение у этого типа нечеловеческое. Ти знала, что расскажет ему всё, но не сейчас. Позже. Не хотелось портить настроение ни себе, ни ему.

Они проходили мимо ярко освещенной витрины, когда в воздухе что-то неуловимо изменилось. Словно повеяло холодным ветерком. Ти обернулась.

Эрик моментально отреагировал:

- Что стряслось?

Ти ответила не сразу. Она вслушивалась в себя. Вокруг плыли бесчисленные нити причинно-следственных связей; подобно туману, они обволакивали мир. Секунду назад в их стройной структуре произошло изменение.

Подобные озарения снисходили на Ти не раз, и она знала, что тут нет ошибки.

Скоро они вычислят, где она прячется. Очень скоро.

Что ж, значит, она даст отпор.

Она повернулась к внимательно ее разглядывающему Эрику.

- Ничего. Всё нормально.

Изображение Ти и Эрика, сделанное камерой наблюдения на фонаре, попало в компьютер лаборатории «Восхождения» несколько минут спустя. В принципе, оно не должно было попадать никуда, кроме определенных служб, но «Восхождение» имело доступ и не к такой информации. Из-за фуражки компьютер не опознал Тейю, ее лицо было практически целиком заслонено козырьком.

Беглянке повезло бы, если б перед мониторами не дежурил Грэй.

То, что Ти уже двое суток находилась вне стен лаборатории, никак не улучшило настроения полковника. И общего самочувствия тоже.

Он посерел от недосыпания, под глазами залегли круги. Подчиненные с опаской косились на шефа. Он ссутулился и словно постарел.

Грэй спрашивал себя, за какие такие прегрешения на него свалились все эти проблемы. Его карьера шла вверх, но вот он здесь – в небольшом городке в России; как он здесь оказался? Почему он здесь? Когда он об этом думал, у него начинала болеть голова.

После бегства Тейи Грэй отправил зашифрованное электронное письмо в Центр. Ван Декен отреагировал очень скупо: «Верните объект как можно быстрее». И всё. Ни подробных инструкций, как это бывает обычно, ни разноса за то, что взял эту злосчастную икебану.

Странный и вовсе никак себя не проявил.

Грэй не тешил себя ложными надеждами, что всё обойдется. Не обойдется. Наказание последует непременно. Он не боялся наказания, но ожидание неизвестно чего выжимало из него все соки.

И вот на глаза попалось изображение идущей по тротуару парочки, парня и девушки. Изображение было отвратительное, мало того, что черно-белое, так еще и разрешение хуже некуда. Уличные камеры видеонаблюдения в том же Роттердаме, где просиживает штаны Себастьян ван Декен, куда лучше.

Несмотря на качество картинки, Грэй разглядел на шее у девушки кулон. Он попросил оператора увеличить снимок. Кулон сильно напоминал тот, что всегда носила Ти. Естественно, похожие кулоны носят тысячи девушек этого города, но Грэй решил перестраховаться.

- Проверьте этих двоих, - приказал он.

- Лица у девушки почти не видно, - заметил оператор.

- Я не слепой! – внезапно заорал Грэй. Рёв получился нешуточный, оператор так и подскочил на месте. Грэй взял себя в руки. Чертовы нервы выходят из-под контроля. – Разработайте парня. Кто такой, где живет… Всё, что можно. Ясно?

- Ясно, - пролепетал испуганный оператор…

Результаты Грэй получил ближе к утру. Он так и не поспал, зато перекусил – иначе свалился бы с ног.

- «Эрик Рунный, 19 лет, студент психологического факультета…» - прочитал Грэй. – «Адрес: улица Театральная, 11». Хм, мне кажется, или я где-то слышал эту фамилию? Лейтенант, - обратился он к помощнику, - пошлите туда группу и…

- Полковник, - перебил его оператор, сидевший у мониторов. – На красной линии Странный…

В груди что-то оборвалось. Вот оно, наконец-то! Красная линия – самая защищенная линия связи в организации, по ней разговаривают лишь боссы. Стало быть, Странный снизошел до аудиенции.

Грэй поспешил к пульту. Руки слегка дрожали, пока он надевал наушники.

- Грэй на связи.

В наушниках зашумело, как от помех. Затем из этого шума проклюнулся тихий шелестящий голос, от которого бросало в дрожь. Голос был синтетический, его невозможно идентифицировать.

- Полковник, прошу не беспокоиться, я вовсе не намерен возлагать на вас ответственность за побег Тейи. Мы все недооценили ее возможности, хотя демонстрация была более чем показательна…

Грэй поймал себя на том, что вцепился пальцами в наушники. Оператор таращился на него, как на привидение.

- Думаю, мы все убедились, что ее не удержать даже в одиночной камере, - продолжал безликий голос. – И последствия ее побега могут быть гораздо худшими, чем международный скандал. Вы согласны, полковник?

- Да-да, я согласен…

- Поэтому, когда вы поймаете ее, то проведете тотальное стирание памяти.

- Но… - сказал Грэй и умолк. Надо же, у него хватило смелости возражать! – Тотальное стирание памяти уничтожит ее личность!

- А вы уверены, что личность человека – это его память? Или есть что-то еще, что называют душой? Наша лаборатория в Новой Англии как раз занимается этим вопросом. Если душа существует, то полное стирание памяти вовсе не уничтожит личность, но освободит ее от груза воспоминаний…

- У нее нет груза воспоминаний, - проговорил полковник. – Благодаря нам…

- Мой дорогой Аллан, мы не можем рисковать. Она слишком сильна, и пределов ее силы не знает даже она сама… Или вы предлагаете ее убить?

- Нет!

- Тогда, я думаю, стирание памяти будет той альтернативой, которая удовлетворит ваши гуманные устремления. Если память – это личность, то я прошу лишь душу Тейи, а не ее жизнь. До связи, полковник.

И нечеловеческий шипяще-булькающий голос истаял в наушниках. А Грэй еще минуту сидел в полной неподвижности.

- Лейтенант, - наконец сказал он устало. – Группу захвата на Театральную улицу, дом 11.

Эрик с Ти вернулись к дому Рунных почти в полной темноте. На город пала ночь, чернильно-бархатное небо усеяли звезды, из-за невидимых гор выплыла луна.

Ти стала тихой и молчаливой; когда они вошли в прихожую, лишь спросила:

- Где я буду спать?

Эрик показал комнату для гостей – небольшое уютное помещение в мансарде, с окнами, выходящими в сад над козырьком веранды. Гости у Рунных бывали нечасто, тем не менее, дядя позаботился об их комфорте. Ти скинула рюкзак на кровать, и гитару пристроила в углу. Потом повернулась к Эрику.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 Следующая ⇒