Everything I am (слэш) 41 страница

Чувствуя, что сердце начинает биться частыми неровными толчками, я оглядываюсь на друзей, ища поддержки. Гермиона кивает, а Рон поворачивается к окружающим, как будто ожидая возражений или комментариев.

Я мог вынести издевку Малфоя и бездушие Дамблдора, но здесь и сейчас мне не хочется свары. Если сейчас начнутся вопросы… ведь никто не знал, что я у него занимался, и о том, что я… мы… В общем, тоже никто. Остаться и принять еще один бой? Я хмыкаю самому себе и убираю с глаз челку. Что ж. Пусть начинают спрашивать. Но Рон отрицательно качает головой – а потом молча подталкивает меня в спину, заставляя шагнуть в неразожженный камин. Слегка пригнувшись, я перешагиваю каминную решетку и оборачиваюсь – как раз чтобы встретиться взглядом с Симусом, он молча стоит за спиной Колина Криви. У него странный взгляд. Не могу сообразить, где видел последний раз подобное выражение, но оно определенно знакомое.

- Кабинет профессора Снейпа, - произношу я четко, все еще глядя Симусу в глаза. И когда гриффиндорская гостиная исчезает, вспоминаю, где видел такое выражение. Когда смотрел на свое отражение в зеркале всю минувшую зиму.

***

Понимание того, что Симус смотрел на меня с горечью и, пожалуй, больше чем просто досадой, в другое время удивило бы меня. Но сейчас размышлять над иронией судьбы некогда. Ноги с размаху ударяются о каменный пол в основании камина Снейпа, я выхожу из него, внезапно давясь воздухом и заходясь кашлем. Снейп сидел у стола, когда я появился, а теперь встал и разглядывает с очень знакомым и крайне неприятным выражением лица. Я, оказывается, успел подзабыть, каким это лицо может быть, если Снейп на самом деле сердится, а не раздражен. Но на меня-то за что ему сердиться?

Я запускаю пятерню в разлохмаченные волосы, чтобы придать стрижке – или тому, что от нее осталось – мало-мальски приличный вид. Попутно, может, мысли упорядочатся. Но не могу завершить движение. Стены пусты – на полках нет книг, на письменном столе нет привычной стопы пергаментов, склянки, реторты и колбы тоже исчезли, как и его маленькая алхимическая лаборатория. Я затравленно озираюсь по сторонам, забывая посмотреть на хозяина кабинета, прикусываю щеку, чтобы скрыть предательски сбитое дыхание. Дышу через нос, и в голове раздается так внятно, будто сказано только что: «Он прислал домового эльфа сказать, что через пару дней освободит комнаты».

- Они вас не уволят! Не посмеют, слышите! – это срывается с губ помимо воли, раньше, чем я успеваю понять, что говорю. – Они не посмеют… Я точно знаю!

- Я тоже знаю, так что прекратите орать, - обрывает меня Снейп, решительно подходя еще на два шага. Нас разделяет расстояние не больше вытянутой руки. – Именно поэтому я и велел вам явиться. Какого дьявола, Поттер? – Его ноздри судорожно раздуваются, а лицо становится похожим на гипсовый слепок. Воплощенное бешенство. – Как вы посмели решать за меня вопросы, которые вас не касаются?

Это, пожалуй, чересчур для моей головы. Это в нее не укладывается. Он что – злится, что я поговорил с директором? Теплое приветствие, ничего не скажешь.

- Но… это же нечестно! Несправедливо! Уволить вас после всего, что вы сделали для меня… для всех!

- Я, кажется, внятно сказал: прекратите орать! Вы не на сцене! – наверное, он не слышит, что и сам повышает голос. – Вы не имели права вмешиваться! Вас не касаются вопросы моего назначения или увольнения! И уж тем более никто не давал вам полномочий принимать за меня решения!

Я вскидываю голову, и наши взгляды встречаются. Когда-то тишина между нами звенела – а теперь в ней слышится только мое сиплое дыхание да его короткие выдохи. Зрачки в зрачки – я вижу, как его глаза светлеют от ярости, делаются прозрачнее, так, что видна темная обводка вокруг радужки. Но меня не заставишь отвернуться. Я же прав! Почему он мог помогать мне, а я ему – нет? Ему унизительно – принять от меня помощь?

- Они вас – не уволят, - повторяю я, чувствуя, как голос делается ниже, а в кончиках пальцев начинает покалывать, - я не допущу.

- А кто будет вас спрашивать? – так же хрипло-угрожающе парирует Снейп, - если я решил уйти, едва ли вы можете меня удерживать. Вы не имеете такого права, Поттер, даже если в голову вам ударило вино победы.

- Что? – мне на какой-то миг кажется, что я ослышался. – Вы уходите… сами?

- Естественно, болван! Или вы ожидали, что я останусь в школе? Задача решена, наш уговор исчерпан. Делать свою жизнь достоянием счастливой общественности лично я не намерен, однако это неизбежно. Слухи уже поползли. Поэтому я подал прошение об отставке.

- Ты лжешь! – яростно кричу я, чувствуя, как от непрерывного поединка взглядов глаза наполняются слезами. Я сердито смахиваю тыльной стороной руки выступившую влагу и для чего-то выставляю ладонь вперед. Наверное, чтобы защититься от его слов. – Ты лжешь! Это Дамблдор решил теперь поиграть в морализаторство и справедливость и выгнать тебя! Он тебя заставил, я знаю! Мне плевать на орден Феникса, но мне не плевать на нас! Я ничего не сделал бы без тебя! Как ты можешь говорить, что уйдешь!

- Я не только говорю, Поттер – я делаю то, о чем говорю. Я не намерен продолжать этот спор – но взыскание за самовольные действия и хамство ты получишь. В сентябре. На полгода вперед. А теперь вон с глаз моих – надеюсь, встреча была последней.

Наверное, в кабинете еще оставались какие-нибудь стеклянные предметы. Да, в самом деле, в створках шкафа были стекла. Секунду назад. А в самом шкафу, судя по звуку, был как минимум кофейный сервиз. Я сжимаю кулаки и зажмуриваю глаза, пытаясь остановиться, но сил сдержаться нет. То, что мне удавалось сохранять спокойствие в кабинете Дамблдора, сейчас кажется чудом. Сила закручивается в тугую спираль, магия рвется с пальцев – огнем, светом, чем угодно, но защититься от понимания. Он не может уйти из Хогвартса! Он его неотъемлемая часть!

В голове нарастает шум, барабанные перепонки, кажется, сейчас не выдержат – хотя, наверное, стороннему наблюдателю показалось бы, что я просто стою, напряженный до предела, и пытаюсь сдержать слезы. Кому угодно, но только не Снейпу, наблюдавшему за мной последние несколько месяцев. Сильные руки хватают меня за плечи и безжалостно встряхивают, заставляя клацнуть зубами и открыть глаза – а потом и вскрикнуть, потому что он, кажется, решил вытрясти из меня душу. Вихрь магии перестает бушевать, словно наткнувшись на каменную стену.

- Пу-усти меня! – прерывисто выкрикиваю я между сотрясающими тело рывками. Он отпускает так неожиданно, что я чуть не валюсь на пол, и отступает в сторону. Наверное, только злость позволяет мне остаться на ногах и не рухнуть немедленно. Я не глядя прохожу мимо и сажусь на стул около стола, подпираю руками тяжелую голову. Виски пылают, а ладони ледяные. Встретились, называется.

Я мог бы спросить, зачем тогда он оставался здесь все то время, что я провел в коме. Я вернулся с того света только потому, что он меня звал. Я знаю – не могу объяснить, откуда, но знаю. Он звал меня – а теперь уходит и вообще не хочет говорить.

Я мог бы сказать, что даже до Рона дошло, что между нами есть нечто, чего больше ни у кого нет. Я думал, он останется здесь – и все постепенно само прояснится и станет легче. А теперь... Лучше бы я не убивал Волдеморта так быстро – надо было заручиться словом Снейпа, что он после этого не уйдет из школы.

Кажется, я сказал Дамблдору – там, в кабинете – что я сотню раз умер бы раньше, не занимайся Снейп со мной любовью. А Снейп снова напомнил, что мера была вынужденной. И это уж конечно не была любовь – это лишь речевой оборот – а просто классный секс. Классный для меня – а ему зачем неопытный мальчишка? Я тяжело вздыхаю. Слоев правды так много – будто луковицу шелушу, и все равно – ничего не понимаю. Я не знаю, зачем был ему нужен. Разве что допустить, что все же в целях победы. А теперь победа достигнута и валите, Поттер, на все четыре стороны. Ах, то есть нет – вы, Поттер, оставайтесь, я сам свалю. Я еще раз вздыхаю.

- Долго вы будете сопеть? – раздается рядом холодный голос. – Можно подумать, что способность к мыслительному процессу у вас проявляется исключительно в моем присутствии. Однако не могу позволить вам остаться размышлять о судьбах мира. Мне нужно собираться – а вас ждут наверху. Принимайте славу, отныне вы ее заслужили. – Он говорит уже спокойно, но не смотрит на меня и не поворачивается, чтобы я не мог видеть его лица. – Все, что я думаю по поводу вашего заступничества, я вам высказал. Вы свободны.

- Почему вы уходите? – спрашиваю я, накрывая ладонями горячие сухие глаза. – Почему? Слухов не будет. Честное слово. Если вы боитесь, что я буду вас преследовать… - мне удается даже рассмеяться, – то я не буду. Ей-богу. Зачем вам уходить?

- Я никогда не научу вас добавлять статусное обращение в конце фразы, - констатирует он вместо ответа. Я улыбаюсь – одними губами – потом открываю глаза и пытаюсь поймать его взгляд. Бесполезно. – Поттер, вы как ребенок, - говорит Снейп в конце концов. – Вы полагаете, то, что вы сделали, является гарантией от пересудов, от взглядов за спиной, от понимающих усмешек? Вам это еще позволительно. Но не мне. Как ни печально, здесь моя позиция уязвимее вашей. Уж не говоря, что то, чем мы с вами занимались, противозаконно. И если…

- «Если» не будет, - упрямо качаю я головой, - скажите мне… профессор Снейп… а зачем тогда мы этим занимались? Если вас не просил об этом директор… – По губам Снейпа скользит кривая усмешка, он отрицательно качает головой. – И если вы знали, что это незаконно… Зачем? Только ради блага общества? Ответьте мне… профессор Снейп. Я уйду. Я обещаю. Только ответьте.

- Поттер… - я не поверил бы его улыбке, даже если бы меня решили озолотить, но она, к счастью, едва мелькает и исчезает. – Благо общества интересовало меня в последнюю очередь. Я говорил вам – вспомните – что не нужно стыдиться себя. Скажите, преуспел ли я, преподавая вам хотя бы это?

- Да… - медленно отвечаю я, начиная понимать и очень опасаясь, что снова не смогу контролировать свои реакции. – Только то, что вы сбегаете теперь, никак не говорит о том, что вы сами знаете… этот урок.

- Поттер, замолчите, если хотите, чтобы я договорил. Умозаключения касательно моей особы меня волнуют мало.

- Продолжайте, - я снова опускаю голову. Каждое слово падает на нее, как кирпич.

- Благодарю вас, - Снейп прижимает руку к груди и встряхивает головой, отвешивая короткий ернический поклон. – Так вот. По крайней мере, теперь вы чувствуете себя полноценным человеком – и смею надеяться, не пойдете и не утопитесь с горя только потому, что вы гей, а не такой, как большинство ваших сверстников. Я дал вам осознать, что понятие «норма» растяжимо, а его значение преувеличено. Думаю, будет правдой сказать, что вам понравилось быть собой – и узнать цену собственной привлекательности.

Я бросаю на него косой взгляд, но Снейп стоит вполоборота, и по нему ничего не читается. Как всегда. И о привлекательности в чьих же глазах он говорил?

– Так или нет?

Я молчу, стараясь дышать как можно глубже. Значит, его в самом деле интересовала не «надежда магического мира». Почему только раньше нельзя было мне об этом сказать? Ведь это важно, это ужасно важно – мне так много дало бы осознание, что он со мной вопреки и моему имени, и известности, а потому лишь, что я – это я. И потому, что я тоже гей, как и он. Значит, его мотивы касались лишь меня – а не гребаного волшебного мира и его риска лишиться спасителя…

- Поттер, я задал вопрос.

-Да, сэр, вы абсолютно правы, - отвечаю я опустошенно. – Вы правы. И мне только одно непонятно. Что, во имя Мерлина, изменилось-то? – у меня нет сил на крик, но голос звучит сердито.

- Все кончилось, только и всего, - отвечает Снейп равнодушно. – Ваш комплекс неполноценности можно считать излеченным, вашего врага нет в живых, теперь вам можно все или почти все – и седьмой курс будет для вас благополучнее предыдущих, поскольку вести Зельеварение буду не я. Нам незачем больше пересекаться. Пришло время проститься – так ведите себя как взрослый мужчина, а не как капризный мальчишка. Ваша магия меня, как видите, не пугает – так что не вздумайте снова что-нибудь громить. Я все равно остановлю вас – но тогда простым взысканием вы не отделаетесь.

Я слушаю, чувствуя, как до костей пробирает спину нервный озноб. Мне нечего сказать. Нечего возразить. Разве что…

- Но разве вы сейчас уходите не из-за меня? Не потому, что, сами сказали, начнутся слухи?

- Это удачный повод, который вы мне чуть было не испортили, Поттер. Директор взял с меня слово – с меня! слово! – что я останусь на торжество и до этого мы найдем время поговорить. Я решил не откладывать. У вас остались ко мне вопросы?

Я качаю головой и встаю. А потом усмехаюсь краем рта, глядя ему в глаза:

- Драко Малфой говорил, что я пожалею о том, что вступился за вас. Но я не жалею… сэр.

- Рад за вас. О себе подобного сказать не могу. Уйдете сами или дать вам дымолетного порошка, чтобы вы могли добраться до гостиной?

- Не беспокойтесь, сэр, - горло сжимается, но голос у меня спокойный. – Когда вы уезжаете?

- На следующий вечер после праздника. У меня билет на поезд.

- Но ведь Хогвартс-Экспресс ходит по утрам?..

- Поттер, - с явственным предупреждением, - не заговаривайте мне зубы. Вам пора.

- Да, - я киваю, разглядывая носки ботинок. – Жаль только, что я не помню, что вы мне сказали… там. Тогда. А теперь, наверное, уже и не вспомню.

- Когда именно? – я смотрю из-под ресниц и вижу, как Снейп едва заметно вздрагивает.

- Когда мы его убивали, и я чуть тоже не…

- Но ведь не ушел, - пожимает плечами Снейп.

- Только потому, что вы мне что-то сказали… а я теперь не могу вспомнить, что.

- Не имеет значения, - отмахивается он, - просто напомнил, что у вас есть друзья, которым будет жаль вас потерять.

Я медленно качаю головой, не отводя взгляда от его лица. Что-то здесь не так. Не могу понять, что, но не так.

- Идите, наконец.

Я открываю дверь, ручка которой привычно ложится в пальцы, и еще раз пытаюсь поймать его взгляд. Тщетно. Выхожу и оглядываюсь:

- До свидания, сэр.

- Прощайте, Поттер.

В ту же секунду я ставлю ботинок на пути закрывающейся дверной створки:

- Подождите! Вы же сказали, что останетесь на праздник!

- Останусь! – рявкает он мне в лицо, - но надеюсь, что больше не буду вынужден слушать ваши бесконечные расспросы! Пытки у Тёмного лорда – и те были легче! Ну же, черт возьми! – он толкает меня, и дверь захлопывается прямо перед моим лицом.

Что ж, по крайней мере, его «прощайте» не означало, что мы больше вообще не увидимся. Хотя на вечере он, наверное, приложит все силы, чтобы не столкнуться лицом к лицу. Черт побери – а как ему удалось остановить мою магию? И что со мной такое происходит, что стало опасно спорить о чем-то важном – сразу все взрываться начинает…

Я предпочел бы остаться в больничном крыле и подольше не приходить в себя. Не для того, чтобы умереть – а просто чтобы всего этого не было. И вот этого последнего разговора – в особенности.

***

В госпитале я все-таки не остаюсь. Когда я на подкашивающихся ногах добредаю до галереи, ведущей в больничное крыло, меня перехватывают Рон и Невилл. Наверное, до этого момента только остатки гордости и отчаяния помогали мне держаться прямо – а теперь я медленно опускаюсь около стены, скользя по ней плечом, прямо на пол. Друзья подхватывают меня, закидывают мои руки к себе на плечи, и Невилл произносит негромко:

- Гарри, мадам Помфри сказала, что у тебя сейчас обострены до предела реакции на любые внешние раздражители. Тебя нельзя даже по плечу толком хлопнуть. Поэтому ты и резких звуков не переносишь. Я это к чему говорю… Может, домой? Там лучше, чем в больничной палате. А покой мы тебе обеспечим. Симус уже собрался, он больше в нашей комнате не живет, Дин и я будем разговаривать шепотом, а про Рона ты сам знаешь, он не из крикливых.

Да уж, уши у меня многострадальные. Я усмехнулся бы, если бы силы оставались хоть на что-то, кроме сохранения равновесия. Но Невилл прав – одиночество сейчас кажется просто страшным. Лучше в гриффиндорскую спальню.

Как будто не было последнего месяца, снова приходит в голову. Рон и Невилл – вместе, готовые хоть на себе меня таскать, Симус, который больше не является ни угрозой, ни причиной плохого настроения…

- Симус сам переехал? – спрашиваю я, чтобы не молчать.

- Мы ему намекнули, что так будет лучше, - нарочито небрежно бросает Рон, - он ведь еще в кабинете Дамблдора понял. В его интересах было сделать вид, что все нормально. Не знаю, сказку про какого фестрала он придумает, чтобы объяснить, почему теперь в соседней спальне обретается, но слово дал, что молчать будет, как рыба.

- Так как, Гарри? – снова говорит Невилл. Я киваю:

- Ладно, не будем же мы тут до вечера стоять. Если доведете до башни – то пошли.

- Мы да не доведем! – с готовностью фыркает Рон.

Они не задают вопросов. Не спрашивают, что я делал у Снейпа – хотя, наверное, Невилл догадывается о том, что между нами что-то было. Когда-то. Он неплохо меня узнал за то время, что мы были в ссоре с Роном. Они ведут меня, не давая ткнуться носом в пол, рядом с ними надежно – как раньше, а может, как никогда раньше. Как будто не было тяжелого мая. Как будто не было убийства. Как будто никогда не было вечерних занятий окклюменцией. Я зажмуриваю глаза и приказываю себе дышать. Он меня выгнал. Я не буду помнить о нем. Этого следовало ожидать. И чего я вообще хотел?

Он выходил меня – зачем-то. Никогда не пойму зачем, и с этой минуты больше не стану об этом думать. Не было. Ничего не было. Тех ночей – не было. «Все кончилось, только и всего». Я не буду искать встречи с ним на празднике. Прошлое – в прошлое… и Снейпа туда же.

***

Назавтра вечером в нашу комнату заглядывают Гермиона и Луна. Я лежу на кровати с поднятым пологом и делаю вид, что читаю – иногда в самом деле удается перелистнуть страницу-другую. В комнате светло и ярко от заката, Невилл и Рон увлеченно играют в шахматы. Дина нет – до праздника он, извинившись, аппарировал домой, на свадьбу двоюродного брата. Гермиона присаживается на кровать, Луна смущенно переминается с ноги на ногу. Я жестом предлагаю сесть. Она неуверенно улыбается и устраивается на самом краешке. Наверное, она впервые в комнате, где живут парни, а не девчонки. Я вопросительно приподнимаю брови, призывая начать разговор, и Гермиона тихо произносит:

- А ты хочешь общаться? Потому что если ты устал, то мы и в другой раз придем.

- Я хочу общаться, - киваю я, - причем все, с кем мне хочется это делать, здесь. Так что давай, рассказывай, что было, пока меня не было. Я просто говорю сейчас мало – не обращай внимания… Голос немного севший.

Я сорвал его вчера в кабинете Снейпа, пока пытался до него дозваться. А Снейпу, похоже, было наплевать, даже грохнись я в обморок, что уж там говорить о голосовых связках. Не смертельно же. Нашатырь под нос – и вон из моего кабинета.

Гермиона слушает – и как всегда слышит больше, чем я собирался сказать. Глаза у нее на секунду делаются очень внимательными – а потом враз занавешиваются ресницами.

Ну да. Все здесь, а остальные… никого больше не хочу видеть. Ни-ко-го.

- Ладно, - говорит она после заминки, - мы, собственно, не за тем, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь. Это и от Рона известно. Только нам, Гарри, не подумай, сводок никто не дает, - поправляется она, пытаясь пошутить, – я сама его расспрашиваю, а то ходит, как воды в рот набрав.

- А чего я, радио, что ли? – откликается Рон от окна, и тут же добавляет, обращаясь к Невиллу: - Шах.

- Уйй… - тянет тот, изображая отчаяние и дергая себя за волосы, а потом с неверящим выражением уставляется на доску.

Гермиона пожимает плечами и снова поворачивается ко мне – взглядом с Роном она обменяться успела, и в глубине глаз прячется улыбка. Но говорит она серьезно:

- Гарри, мы пришли тебе объявить, что торжественный пир по случаю победы в магической войне с Волдемортом состоится завтра, в семь вечера. Не смотри на меня так, пожалуйста, я всего лишь процитировала праздничное объявление у главного расписания. Большой зал уже убрали и украсили, я хотела тебя спросить… Ну в общем… Ты ведь пойдешь, правда?

Я прищуриваюсь и смотрю в проем окна, пытаясь разглядеть что-нибудь в желто-розовом закатном небе. Смотрю так долго, что когда снова гляжу на Гермиону, поначалу приходится проморгаться, чтобы перед глазами перестали плавать яркие зеленоватые прямоугольники. Потом отворачиваюсь – но тут меня трогает за руку Луна:

- Гарри, пойдем. Конечно, тебя никто не имеет права заставить, но ты должен быть почетным гостем. Просто… так будет правильно.

- Да не нужен мне этот праздник, - устало говорю я, мотнув головой, - тем более что, уж не обижайтесь, туда ведь придется опять идти с «партнершей». Мне четвертого курса за глаза хватило. Гермиона пойдет с Роном, ты, Луна – с Невиллом, а я как дурак…

- Я, вообще-то, пойду с Джинни, - сообщает Невилл между прочим, отвлекаясь от какой-то сложной перестановки фигур на доске и подмигивая мне.

Ух ты. Вот это новость. А куда же Дин Томас с горизонта Джинни делся?

- Я не думала об этом, - передергивает плечами Луна, - потому что со мной точно никто идти не захочет. У меня сам знаешь, какая репутация.

- Тогда пойдем, - говорю я внезапно и сажусь. По жилам будто разбегаются пузырьки от шампанского, сердце начинает колотиться в горле. – Со мной – ты пойдешь со мной?

Луна несколько секунд молчит, а потом поднимает голову:

- С тобой? Да.

Я пойду на этот чертов выпускной, он же празднование моей победы. Войду в Большой зал под руку с верным другом, и не страшно, что с девушкой, потому что это все равно что пойти с Гермионой. И буду танцевать – потому что силы почти вернулись, говорить она меня заставлять не будет, а со слухом что-нибудь придумаю. И ни разу не посмотрю в ту сторону, где накроют стол для преподавателей. Буду шутить и смеяться – и пусть он меня именно таким и запомнит, не обращающим внимания, а потом больше никогда не увидит. Решено. Мы идем.

- А знаешь, кто ведает музыкой, Гарри? – вдруг оживляется Рон, поднимая голову.

- Кто?

- Его бесценные братцы, - смеется Гермиона, - Рон уже всей школе уши прожужжал, что у нас будут самые крутые ди-джеи с самой клевой лондонской дискотеки! И мы не только услышим, что у них там за аппаратура и стоила ли она вбуханных денег, но даже увидим «самих» Фреда и Джорджа!

- Только бы мне там не оглохнуть, - проговариваюсь я все-таки о своей тревоге.

- Не волнуйся, я придумаю что-нибудь, - тут же обещает Гермиона, накрывая своей ладонью мою руку. – Это здорово, что мы тебя уговорили, так что я обязательно соображу, как поступить. Завтра днем доложу о результатах, командир. Идет?

- Идет, - я тоже смеюсь, глядя, как она прикладывает пальцы к несуществующей пилотке. – Вольно!

Теперь мы смеемся вместе, а трое наших друзей из чистокровных магических семей смотрят на нас и удивленно переглядываются. Ну да – у них ведь не принято смотреть маггловские фильмы. Зато я за прошлое лето на полжизни вперед их насмотрелся, а у Гермионы это одно из развлечений, следующее за чтением.

- Только, Рон, помни, ты мне обещал, что они найдут ту песню! – напоминает Гермиона, с ногами забираясь на кровать и прислоняясь спиной к одному из столбиков.

- Ага, Фред уже сказал, что ищет, - рассеянно кивает тот в ответ и с удовлетворением отмечает: - Мат.

- Вот черт! – Невилл вскакивает на ноги и растерянно смотрит на то, как его фигуры понуро уходят с доски. – Как тебе удается?

- Ну, ты чуть ли не два часа боролся, - Рон тоже встает и хлопает Невилла по плечу, - если не надоело, то еще потом сыграем. Ты быстро учишься, честно.

- Сыграем, - кивает Невилл. Он не выглядит особо расстроенным. – Ребята, кто-нибудь есть хочет? Давайте у эльфов попросим сливочного пива и чего-нибудь пожевать?

- Давайте, - поддерживает его Луна, мимоходом глянув на меня, - мне, пожалуйста, пару эклеров.

- А мне фисташек, - заказывает Гермиона, - только побольше.

- Ты же напьешься! – оборачивается Рон. – И что я с тобой буду делать?

- Тебе припомнить, что было в прошлый раз? – с готовностью отражает его нападение Гермиона. - Кто кого из Хогсмида уговаривал дойти, а не ложиться спать прямо в кафе у мадам Розмерты? – Рон краснеет и отворачивается, а Гермиона смеется – вроде бы поддразнивая, но ласково. – Я не напьюсь, - уточняет она, - мне еще завтра с утра в библиотеку.

- А какую песню ты хочешь услышать? – спрашиваю я.

- Да так… ты, наверное, не знаешь. Просто там слова очень хорошие – и Рон дал честное гриффиндорское, что пригласит под нее танцевать.

- Тогда я точно пойду, - я рублю ладонью воздух, - хочу это видеть. Только… Луна, -она терпеливо ждет, пока я подберу нужные слова. – Я не буду все время танцевать. В этом смысле со мной идти – неудачное решение. Я просто… лучше сразу предупрежу, ладно?

Луна улыбается в ответ – только глазами, но дышать сразу становится легче:

- Гарри, никаких проблем. Главное, когда будем входить в зал, не отдави мне ногу и не забудь налить первый бокал. А дальше сама разберусь, по ситуации. Я не буду к тебе лезть… я ведь все понимаю.

Ничего себе, избавила от смущения. «Всё»? Что – всё? Я пересиливаю себя и отвечаю как можно непринужденнее:

- Насчет этого не беспокойся. И первый бокал, и второй… и танец тоже, - обреченно добавляю я под общий хохот. – Что я такого сказал? – пытаюсь я возмутиться, но получается неискренне, и я присоединяюсь к смеющимся друзьям.

***

Ночь перед обещанным торжеством мне, конечно, мирно проспать не удается. Снится какая-то ерунда, которой не помнишь спустя пять минут после пробуждения, а просыпаешься все равно на взводе. Утешает лишь то, что с утра к нам забегает Гермиона – она, кажется, Невилла уже вовсе стесняться перестала, а я про них с Роном знаю. Они быстро целуются – и внимание переключается на меня. Гермиона бесцеремонно падает на край моей кровати и роется в сумке, извлекая небольшой пузырек. В нем плещется что-то кофейного цвета.

- Полночи не спала – делала, хорошо хоть, помнила, какие должны быть ингредиенты, - отчитывается она. – Пришлось кое за чем по школе пробежаться… В общем, это зелье без цвета и запаха, когда его наносишь на кожу. Смажь уши – лучше всего ваткой, чтобы как можно глубже жидкость попала. Смягчит шумовые эффекты. Голоса будешь слышать нормально, а музыка по перепонкам бить не будет. Вроде как ремень безопасности в автомобилях: и свободу не стесняет, и по салону мотаться не дает… Годится?

- Да, спасибо, - отвечаю я благодарно и свинчиваю крышку. Запаха действительно нет – но неужели и цвета не будет? Вроде бы жидкость темная… Я смотрю пузырек на свет – и черно-кофейный превращается в темно-янтарный. – Что это?

- Я же сказала, Гарри: зелье, - Гермиона взъерошивает мне волосы, - зачем тебе рецептура, ты что, решил стать провизором, аптекарем или зельеваром?

От последнего слова я даже не морщусь, но она перестает улыбаться и прикусывает губу.

- Ничего, - отвечаю я, - все нормально, честное слово. Все в порядке. Ты молодец, не знаю, как тебя отблагодарить…

- Напомни Рону вечером, что он обещал мне танец, - принужденно смеется Гермиона, - и пригласи танцевать Луну… Хотя бы раз. Ей это важно.

- Важно? – переспрашиваю я с удивлением. – Да она вроде и идти не очень хотела?

- Гарри… Не будь ты таким безнадежным представителем мужского рода, - насмешливо дергает бровью Гермиона, - тебе что, все надо словами объяснять?

- И мне желательно тоже, - поднимает Рон руку, как на лекции. Гермиона не глядя отмахивается от него, продолжая смотреть на меня, а потом встает, со значением кивнув: - Я все-таки рассчитываю, что ты меня понял.

Я ничего не понял, если честно. Ладно – попробую вечером у самой Луны спросить. Она вроде бы понятнее формулирует.

Кажется, ликованием и в самом деле охвачена вся школа. По крайней мере, если бы я не знал, что в Хогвартсе готовится что-то грандиозное, то узнал бы, едва выйдя из комнаты. По коридорам носятся стайки оживленных девчонок, прогуливаются парни с блестящими от предвкушения вечера глазами, снуют в кои-то веки видимые – наверное, на постоянное поддерживание заклятий невидимости у них нет времени – домовые эльфы. К Большому залу даже приближаться жутковато. Но все это ерунда в сравнении с тем, какие на меня бросают взгляды, едва я покидаю гриффиндорскую гостиную. Как он сказал: эту славу я заслужил? Чем я ему так не угодил, что он мне ее предрек как удовольствие? Я просто не знаю, куда деваться – и когда в половине седьмого начинают собираться компании, чтобы вместе заходить и рассаживаться в Большом зале, меня уже бьет нервная дрожь. К счастью, ее никто, кроме Рона и Невилла, не замечает.

- Успокойся, - Невилл кладет мне на плечо руку, - тебя не съедят, через час после начала уже не будут таращиться, а до того времени мы прикроем.

- Желательно мантией-невидимкой, - я прерывисто вздыхаю. Сигарету бы сейчас. Я редко курю – но это как раз тот случай.

- Да ладно тебе. Под мантией-невидимкой тебя вообще никто не увидит… Тебе оно надо? – неожиданно проницательно роняет Рон.

⇐ Предыдущая 36 37 38 39 404142 43 44 45 Следующая ⇒