Everything I am (слэш) 31 страница

- Я думаю, что если бы ты глянул на расписание экзаменов, висящее в Гриффиндорской гостиной, ты был бы в курсе, - излишне жизнерадостно отвечает мне Гермиона, - насколько я помню, там стоят Чары, Травология, Трансфигурация, Высшие Зелья и Астрономия – если по тому профилю, по которому ты учишься, Гарри. У меня несколько другой набор, а у Рона я просто не помню навскидку.

- Почему меня это не удивляет, - бросает Рон в сторону.

- Меня же не удивляет, что ты не помнишь последовательность собственных экзаменов! – возражает Гермиона, нахмурившись, - ты все время забываешь, хотя каждый день меня спрашиваешь!

- Я спрашиваю каждый день, и ты до сих пор не выучила, а как он спросил, так наизусть отбарабанила!

Мы останавливаемся посреди коридора. Гермиона поворачивается к Рону и очень чистым голосом осведомляется:

- Рон, если ты встал не с той ноги, должна ли я сделать на это скидку?

- Не делай, - он прищуривается, - я тебе ценный совет дам. Попроси Гарри взять тебя с собой на свидание. Третьей будешь, ощущениями новыми обогатишься…

Звук хлесткой пощечины слышен, наверное, не только мне. К счастью, наши сокурсники уже ушли вперед, вокруг нет знакомых лиц и в галерее не слишком людно.

Что мы все, с ума посходили? Вчера я на Снейпа кидался, сегодня мои друзья, того и гляди, вдребезги разругаются…

Я стою и вижу нас словно со стороны. Рон качает мотнувшейся от удара в сторону головой, тяжело смотрит на нас и готовится уйти. Гермиона хватает его за руку. Он оборачивается, наверное, надеясь на извинения. Но никак не на то, что слышит.

- Ты просто дурак, Рональд Уизли, - четко произносит Гермиона, - если думаешь, что можешь говорить все, что вздумается, нам – своим друзьям. Если мы тебе больше не подходим, так и скажи, не стесняйся, но учти: если ты позволишь себе хоть одно слово о Гарри за его спиной, я… Ты знаешь, я много заклинаний выучила. Ты точно пожалеешь.

- Ясненько, - цедит Рон, - уже в курсе, значит? Шею успели вылечить?

- Успели, - зло говорю я, сдерживаясь, чтобы не продолжить начатое Гермионой.

- Замечательно. Рад за вас. Знаешь, Гермиона, не ожидал найти в тебе такую поборницу… как бы это назвать…

- Скажи прямо, - предлагаю я, не мигая сверля его глазами.

- Да черт с вами. Не хочу, - он машет рукой и отворачивается, - не скажу я никому.

Он, сгорбившись, уходит, а Гермиона в растерянности поворачивается ко мне:

- Ты хоть что-нибудь понимаешь?

- Кажется, понимаю, - отвечаю я и даже улыбаюсь.

- Он примет это, Гарри, должен принять, - расстроенно бормочет она, не слушая, - Рон же всегда говорил, что ему безразлична ориентация…

- Вы что, обсуждали меня? – я практически не чувствую удивления.

- Несколько раз, еще зимой, пока не были уверены… Да Рон сам говорил, что это нормально, я его не настраивала!

- На словах всегда легче, чем в действительности, - горько говорю я, - пошли, что ли, у нас сейчас Высшие Зелья начнутся.

- Идем, - решительно кивает Гермиона.

Мы почти доходим до класса, когда она заглядывает мне в лицо. Глаза у нее грустные, но глубоко внутри все-таки улыбаются:

- А как ты теперь чувствуешь себя на его уроках? Незаметно, чтобы он делал тебе скидки.

- Да ты что! – фыркаю я искренне, - скорее летом снег пойдет! Я вообще не думаю об этом нигде, если только мы не одни, - шепотом прибавляю я. – На его лекциях даже в голову не приходит ничего… такого. Честно.

- Я почему-то так и поняла, - кивает Гермиона, - наверное, это два совсем разных человека: для всех и для тебя.

Я не отвечаю на ее слова, хотя в них определенно есть доля истины. Но ведь он только мой… да даже не любовник, раз я продолжаю в мыслях называть его «Снейп» и «он», без имени.

Так какое мне дело, вижу ли я его иначе, чем окружающие?

Или держится ли он со мной не так, как с остальными?

А вот до этого мне, кажется, есть дело.

Потому что я в самом деле не намерен допускать никого, кроме себя.

О Мерлин, святой и великий.

Почему?

Он спит со мной. Я сплю с ним. Мне это нравится. Может быть, ему тоже, раз он на это согласился при таком риске. Он заставляет меня чувствовать себя живым и нормальным. У нас классный секс.

Но ничего больше! А вышеперечисленное… оно ведь не соединяет накрепко. Так что это не то чувство, которое сегодня характеризовал Флитвик. Не возникшее из цепочки обстоятельств и дружбы.

У нас только физиология. И моя кретинская ревность.

Два разных человека. Для всех – и для меня.

Снейп.

Я вхожу в кабинет, не поднимая головы.

***

- Итак, на прошлом занятии вы готовили зелье «Сновидений без кошмаров». Уместнее было бы назвать это времяпрепровождение порчей ингредиентов. Сегодня вам предстоит та же процедура, однако я надеюсь на более успешные результаты. В противном случае я буду… недоволен.

Снейп идет между рядами, и головы студентов рефлекторно склоняются ниже к котлам. Я помню, что должен вести себя соответственно, и спешно отвожу глаза, успев заметить, как Рон морщит нос, нарочито не глядя на меня. Наверное, иронизирует над моей маскировкой. Или думает, я настолько зависим от Снейпа, что и глянуть в его сторону опасаюсь, чтобы себя не выдать.

Я вздыхаю, считаю до трех и поднимаю голову. Как раз вовремя для того, чтобы столкнуться взглядом с подошедшим вплотную зельеваром.

Он хорошо меня научил, надо отдать должное. Сердце ухает куда-то вниз, когда я вижу его так близко, но на лице остается затверженное перед зеркалом угрюмо-неприязненное выражение.

На лице Снейпа тоже ничего не отражается. Он смотрит на меня, как на пустое место, и минует наш стол.

- Я задал вам контрольные вопросы по испорченному зелью, - раздается его голос за моей спиной, - мистер Забини, будьте добры пройти по классу и собрать работы. Те, кто не справился с заданием на прошлом уроке, могут приступать к обработке составляющих для повторного приготовления. Мистер Малфой, мисс Грейнджер, Уизли и Поттер, а также вновь прибывшие…

На моей фамилии в его тоне появляется отвращение, которое меня абсурдно задевает. Это игра, это внешнее, повторяю я себе, пытаясь унять поднимающуюся в груди досаду. Раньше мне было все равно, какие бы интонации ни звучали в голосе Снейпа при обращении ко мне. А теперь я знаю, что на самом деле он не равняет меня с землей презрением, и все равно завожусь. Ерунда какая-то.

-… Вы будете заниматься приготовлением следующего зелья из того же лекарственного цикла. Перечни ингредиентов для обеих групп на доске. Прошу внимательно прочесть заголовки и не перепутать, кто что готовит. За ошибочно выбранное к приготовлению зелье, даже удачно сваренное, студент любого из факультетов понесет наказание. Впрочем, не смею рассчитывать, что вы сделаете правильно хоть что-нибудь, коль скоро после шести лет обучения моему предмету путаете мяту с наперстянкой. – Невилл заливается яркой краской, несколько человек фыркают, прикрыв руками рты.

Я пробегаю глазами список компонентов и размышляю о том, как Снейп отреагирует, если мы с Роном будем готовить зелье по отдельности.

Сегодня это «Заказ снов». Я даже не подозревал, что по снам существует такое количество снадобий. Это, по всей видимости, позволяет выбрать сновидение по желанию. Я ловлю себя на мысли о том, что хотел бы попробовать, когда будет готово. Если оно получится, конечно.

Ладно, так или иначе, но с Роном я сегодня в паре работать не хочу. Он, по-моему, тоже не рвется. Я встаю, прохожу к шкафу с ингредиентами и начинаю набирать их, сверяясь со столбцом названий на доске. В сторону Снейпа я не смотрю, опасаясь, что мне опять придет в голову что-нибудь несусветное. Сейчас я думаю только о задании. Ну и о том, как разруливать ситуацию с лучшим другом.

Когда я иду обратно, мой локоть почти задевает рукав Снейпа, потому что он что-то ищет в ящике стола. Там должен водиться шоколад, мелькает мысль. Ага, как зайцы в лесу, ехидно хмыкает внутренний голос. Я прохожу мимо и возвращаюсь за парту.

Рон мрачно наблюдает, как я раскладываю травы, сушеные стрекозиные крылья и дробленый черепаший панцирь перед разделочной доской, как наполняю водой котел и начинаю нарезать первую порцию пижмы. Похоже, она одна из обязательных составляющих для снотворных.

- Я не понял, - свистящим шепотом прерывает он царящее между нами молчание, - а я что должен делать?

- Идти за котлом и ингредиентами, - отвечаю я вполголоса, проглотив стоящий в горле ком.

- То есть… - он моргает рыжими ресницами, словно не веря собственным глазам, - мы что, по отдельности варить будем, что ли?

Я не отвечаю, хотя его сопение слышно, кажется, на полкласса. Гермиона, по крайней мере, его точно уловила среди стука ножей.

- Я с тобой работать не хочу, - отвечаю я наконец безличным тоном.

Я не буду драться с тобой, Рон. Не буду ничего объяснять и требовать извинений. Не унижу этим ни себя, ни тебя. Каждый волен иметь собственное мнение.

В чем-то я тебя даже понимаю. Честное слово, понимаю. Чистому натуралу моя ориентация и так должна была стать соринкой в глазу, каким бы он ни был другом. А уж если тем, с кем я встречаюсь, оказался Снейп… Мерзкий сальный урод, так Рон всегда его называл, пока я не запретил, да?

Я понимаю тебя, Рон. И можно сказать, что не сержусь на нанесенную обиду.

Я просто не буду работать с тобой.

И разговаривать по возможности тоже.

Потому что все понять – не значит все простить.

Какое-то время Рон сидит, глядя на мои руки, на то, как я ссыпаю в котел искрошенные соцветия. Потом ставит на стол локти и кладет подбородок на переплетенные пальцы:

- А вот не стану я ничего делать. У него наверняка все в граммах подсчитано. И если тебе ничего не будет, то с меня сто баллов снимет как пить дать.

Я не трачу времени даже на то, чтобы пожать плечами. Я просто не слышу его слов, как будто место рядом пустует. Самое смешное, что я почти не прилагаю к этому усилий. Закрывать сознание можно, оказывается, не только от враждебного проникновения, но и от присутствия рядом.

Я толку в ступке кусочки черепашьего панциря и позволяю мыслям перескакивать с предмета на предмет, не задерживаясь на чем-то конкретном.

Сегодня пятница. Всего три дня назад думалось, что жизнь лишена смысла: мне в любом случае предстоит убить или быть убитым. Единственно возможным способом свернуть с колеи казалось самоубийство. Пусть я ни разу не произнес про себя этого слова, я хорошо помню серую пустоту, заполнявшую мир. Отчаяние не всегда ослепляюще-остро. Оно может быть тусклым, выдавливающим воздух из легких. Лишающим способности смотреть в грядущий день.

Что сидящий со мной долговязый рыжий парень знает о таком ощущении? Что знает о том, каково это – когда тебя выдергивают с края, доказывая не словами, а действиями, что ты нужен: не только потому, что должен выполнить свое предназначение, но потому, что желанен, и не абстрактному «магическому миру», а конкретному человеку?

Рон ничего не знает, усмехаюсь я про себя; и счастье его, что не знает. Я рад буду, если он не обогатится подобным опытом. На больший срок растянется юность. Вот только как быть с тем, что нам уже практически не о чем разговаривать? Почему с Гермионой мне легко по-прежнему, а с Роном сделалось сложно? Когда это началось?

Вопросы, вопросы без ответов… Хотя на последний ответ как раз имеется: в апреле. Когда стало ясно, что я спал с Симусом, и Рон вынужден был как-то смириться с тем, что Чу Чанг оказалась для меня первым опытом и совсем не тем человеком. Не того пола. Но Симус был все же свой, да? Из нашей спальни. А Снейп в два раза старше и никогда нас терпеть не мог.

Кстати, если на то пошло, - я снова усмехаюсь, - с Симусом я не спал. Спать – это не только трахаться. Это еще и засыпать рядом. И просыпаться, чувствуя руку, упавшую во сне тебе на плечо. Тогда секс приносит радость, а не просто облегчение. И я рад так, что не выразить словами, что теперь знаю это.

А ты, Рон? Что мог бы сказать мне ты? Твое общение с Гермионой периодически напоминает мне меня самого этой весной: сплошное выяснение отношений… Чаще всего отношения выясняют, когда выяснять нечего. Это Финниган вдолбил мне крепко. А когда есть что, как у нас с тобой сейчас, ведь ты же мой самый близкий друг… или как?.. тогда молчат и мучаются порознь, чтобы потом подойти и протянуть руку.

Но я не буду первым, Рон.

Потому что меня спас от самого себя человек, при упоминании о котором ты весь передергиваешься, словно увидев паука. И пусть в том, чем мы с ним уже два раза занимались, нет любви, зато есть искренность. Я знаю, как Снейп меня ненавидел. Он просто не смог бы желать меня из «спасительных» побуждений или движимый благими намерениями. Потому что я его раздражаю до сих пор. Значит, он со мной честен. Он меня хочет. И то, как он воплощает свое желание… Думаю, Гермионе и не снилась чувственность, которая исходит от Снейпа, покрывающего меня требовательными поцелуями. Потому что ты на нее по определению не способен.

И Снейп исповедует ту же ориентацию – думаешь, я не вижу, Рон, не замечаю, как ты иногда косишься на меня исподтишка? Словно пытаешься представить, как я… каким я бываю, когда делаю это. Ты никогда не интересовал меня в этом плане – а теперь стесняешься меня в душе. Мы давно ходим туда по отдельности, или вы с Гермионой тайком пробираетесь в ванную комнату для старост.

А Снейп способен посмотреть на меня так, что я чувствую каждую косточку в своем теле, каждую мышцу и каждый нерв. Под его взглядом у меня учащается сердцебиение. Ты ничего похожего не испытывал, Рон, клянусь тебе. Уж он-то меня точно не опасается. И это прибавляет ему очков на моем личном счете.

Вот так. Я не выскажу тебе и половины из того, о чем думаю, потому что не обязан в конечном итоге отчитываться за то, что я такой, какой есть. Я таким родился. Я это наконец принял. И если тебя тошнит от меня, ты волен уйти. Держать не стану, камни кидать в спину тоже.

Просто, наверное, на следующей паре мы сядем врозь. И никому не будем давать ответа на вопросы, что произошло.

Знаешь, чего мне несбыточно хочется? Чтобы ты извинился. Но ты ведь и не понял толком, что обидел меня, не так ли. Значит, тема закрыта.

Я глубоко вдыхаю пряный запах, поднимающийся от булькающего котла. Почему-то сейчас у него привкус корицы. Странно, учитывая, что она никоим образом не используется. Медленно выдыхаю через ноздри, чтобы Рон не заподозрил, что я вздохнул. Он, кстати, так ничего и не приготовил. Сидит и гипнотизирует меня взглядом, словно пытаясь сбить с последовательности действий или заставить порезаться. В самом деле рассчитывает на то, что мне станет стыдно и я предложу выдать приготовленное зелье за работу на двоих? Дудки, не стану. Если Снейп снимет с него баллы, так не за лишние истраченные компоненты, а за безделье.

В конце пары Снейп начинает как обычно обходить столы. На сей раз он задерживается реже; это свидетельствует о том, что большинство людей справились с заданием. Около нашей парты он останавливается ровно на две секунды и уже идет к Гермионе и Невиллу, но возвращается.

- Кто из вас готовил зелье? – осведомляется он тихо, но так, что Рон вздрагивает. Я внутренне усмехаюсь: с тех пор как я начал орать на него, меня больше не пугают вкрадчивые ледяные интонации. А вот Рон, похоже, разрывается между омерзением и испугом. Да-да, Рон, именно с ним – и именно я…

- Мы оба, сэр, - отвечает Рон спокойно.

Я на миг теряю дар речи. Ничего себе. Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Гермионой. Глаза у нее громадные и растерянные. Она смотрит Рону в спину, не мигая, а потом, видимо, решившись, вскидывает руку. Снейп не видит этого, пока не видит – и я решительно качаю головой, отклоняя ее попытку внести ясность. Сами разберемся. Как Рон говорит: «без никого». А в данном случае без Снейпа.

- Минус пятнадцать баллов Гриффиндору, - отчеканивает тот, - за безделье и за ложь. На будущее, мистер Уизли, тщательнее профанируйте работу на моем уроке.

После этого он проходит мимо и останавливается около котла Невилла и Гермионы. С одной стороны хорошо, что последние зелья требуют работы в паре и одного котла на двоих. У Невилла, например, появились приличные оценки. С другой стороны…

А как он углядел, в самом деле, что Рон не участвовал в приготовлении? Следил за ним всю пару? Рон изображал бурную деятельность ближе к концу занятия, я видел.

Я не собирался вмешиваться ни в его действия, ни в отчет о них. Может быть, он ждал от меня этого, а когда понял, что не буду, решил «спасайся кто может»?

Почему все должно было сложиться именно так? У меня ощущение, что события последних месяцев связаны между собой – и то, что у меня есть теперь нормальный, как у людей, секс, но, кажется, нет больше друга, каким-то дьявольским образом выглядит логично. Я что – променял одно на другое? Или Рон променял меня на свои представления о том, что правильно, а что постыдно?

Я не знаю.

С пары мы уходим по отдельности, и я не могу удержаться и не взглянуть на Рона. Тот кажется злым и очень смущенным. Сам пусть начинает разговор, если хочет. А не хочет, не надо.

Я точно знаю, что Снейп не смотрит мне в спину. Я тоже не гляжу в сторону его стола. Я спущусь в подземелья вечером – это знание позволяет высоко нести голову и несмотря ни на что хранить где-то внутри тепло.

***

Я направляюсь в библиотеку. Сегодня уже двадцать второе, меньше чем через две недели первый экзамен, и хоть я забросил чтение любой литературы, кроме учебной, этого все равно мало. Как мы умудрились сдать в прошлом году СОВ? Наверное, нас просто пощадили с вопросами. Испытания по профильным дисциплинам кажутся неотвратимым бедствием, приближающимся с каждым днем, а в голове у меня по-прежнему куча разрозненных фактов, формул, свойств, и они упрямо не желают систематизироваться. Если меня отчислят из Хогвартса за неуспеваемость, это будет первый случай в истории школы?

Я стискиваю ладонями виски. Гермиона велела мне не дёргаться и готовиться к экзаменам в том порядке, в каком они указаны в расписании. Что ж… прилежно перечитываю учебник по Чарам, повторяю основные принципы действия различных групп заклинаний, и постепенно мысли о Роне и его выходке на Высших Зельях вытесняются размышлениями о том, что произойдет в том или ином случае применения заклятий.

Мне удается полностью сосредоточиться, когда в читальный зал почти вбегает Гермиона. Она проходит к столу мадам Пинс, получает внушительную пачку отложенных учебников и ищет меня глазами. Я рассеянно машу рукой, привлекая внимание, и Гермиона усаживается на соседний стул. Лицо у нее вдумчиво-спокойное, глаза сухие, и если бы я не знал ее уже шесть лет, я ни за что не заподозрил бы, что она плакала.

Как бы хуже не сделать…

- Ты говорила с Роном? – шепчу я, осторожно касаясь ее руки. Гермиона коротко вздыхает и кивает.

Емкий ответ. Можно не уточнять. Я бы и не стал этого делать, но Гермиона вновь прерывисто вздыхает и говорит сама, так, чтобы ее шепот был неслышим для остальных:

- Нас послали к черту. И меня, Гарри, и тебя. Я узнала о себе довольно много нового. Весьма интересного.

Похоже, она собирается снова заплакать. И это Гермиона?

Мне хочется увидеть Рона. Желательно немедленно. Правда, не представляю себе, что я ему скажу.

Гермиона будто читает мои мысли:

- Гарри, только не надо ничего выяснять. Рон ни с кем не будет трепаться, он же не Симус, в конце концов…

- Да причем тут это! – я забываю о том, где нахожусь, и повышаю голос, так что библиотекарь неодобрительно смотрит на нас. – С какой стати тебе-то из-за меня достается!

Гермиона слабо улыбается и сжимает мою ладонь:

- Ты тут ни при чем, Гарри. Ты – просто повод. Не вмешивайся, пожалуйста. Это касается только меня и Рона.

- Двое дерутся – третий не мешай? Он и мне не чужой, - возражаю я с нажимом.

- Нет, не вмешивайся, - повторяет она и жалобно смотрит на меня, - когда ты просил меня не вмешиваться в ваши разборки с Малфоем, я ведь дала тебе слово, помнишь?

Я помню. Скрипнув зубами, я киваю, не глядя на нее.

Гермиона отпускает мою руку – и раскрывает книгу. Тоже по Чарам, насколько я могу судить по обложке. И мы умолкаем, погрузившись в чтение.

***

Я поднимаю голову, когда в зале становится светлее. Зажглись свечи в круглой люстре под потолком и в массивных подсвечниках, гроздьями закрепленных на стенах. Гермиона по-прежнему читает, между бровями тонкая морщинка – может быть, от сосредоточенности, может быть, потому что она так и не отрешилась от мыслей о ссоре с Роном. Интересно, сколько времени? Мозги сейчас сломаются от количества затолканной информации. Я отворачиваю манжет рубашки и смотрю на наручные часы. Без двадцати десять.

Десять?

В первый момент я не могу понять, почему это меня обеспокоило. Потом до меня доходит. Подземелья. Окклюменция.

«Вы можете придти, Поттер, но я не обещаю, что занятие состоится. У меня слишком много работы».

Я не пришел, хоть сам напросился.

Если я спущусь сейчас, он убьет меня сразу или сначала позволит сказать что-нибудь в свое оправдание?

Я запускаю руки в волосы и несколько раз провожу от висков к затылку. По коже разбегаются странные мурашки: они щекочут как будто не снаружи, а внутри. Устал, наверное. Я потягиваюсь, откидываясь на стуле так, что он балансирует на двух ножках, и поднимаюсь. Что мешало мне читать учебник не здесь, а в подземельях? Точно никуда не опоздал бы.

А может, я и не опоздал. Он мог вообще забыть о моем приходе.

- Гермиона, я, наверное, на сегодня пас, - обращаюсь я к ней, наклоняясь.

- Угу, - механически отзывается она, перелистывая страницу. Я убираю книгу в сумку и проверяю мантию-невидимку. Хорошо, что она скатывается в практически невесомый, хорошо уминающийся сверток и занимает совсем немного места.

Глава 30. Не чаще необходимого.

Выйдя из библиотеки, я оглядываюсь по сторонам. Вечер. Закатные краски уже сделались рубиновыми, а тени – темно-серыми. Сейчас, должно быть, хорошо на улице – после вчерашнего дождя в воздух посвежел, а день выдался ветреным и не позволил солнцу вернуть прежнюю жару.

В галерее безлюдно, я торопливо вытаскиваю из сумки мантию и накидываю, закрываясь с головой. А потом направляюсь к лестнице, ведущей в подземелья. Я иду спокойно, неторопливо – или уговариваю себя идти именно так. Все равно пропустил все возможные сроки, какой смысл торопиться?

И все-таки я ускоряю шаг.

К кабинету Снейпа я уже подбегаю и вынужден выждать минуту, чтобы успокоить дыхание. Что, если у него сейчас какой-нибудь посетитель, а тут является взмыленный Гарри Поттер? На какие мысли это может навести?

Увы, на правильные, но совсем ненужные. Так что я какое-то время старательно прислушиваюсь к происходящему за дверью. Но внутри тихо. Тогда я собираю остатки куда-то подевавшейся смелости и стучу.

Ответа на мой стук нет долго. Я не решаюсь повторить его: либо Снейп не хочет меня видеть, либо его нет на месте. Но ни в том, ни в другом случае я не могу уйти. Ноги словно приросли к полу.

Когда я в четвертый раз убеждаю себя на что-нибудь решиться, дверь открывается – настолько внезапно, что чуть не бьет меня по лицу, я едва успеваю отскочить. Снейп стоит в дверном проеме и оглядывает пустынный коридор. Я пытаюсь окликнуть его, но голоса нет – лишь беззвучно открываю и закрываю рот. Вид у него мрачный. Весьма мрачный. В прошлом году он бы, наверное, внушил мне если не страх, то по крайней мере чувство опасности. А сейчас я смотрю на него сквозь прозрачную ткань и пытаюсь вытолкнуть хоть звук из пересохшего вовсе не от страха горла.

Его глаза пару раз останавливаются на том месте, где я стою, но взгляд скользит сквозь меня, не замечая. Я гоню возникшее перед внутренним взором воспоминание, как эти глаза закрывались от удовольствия, а губы сжимались, чтобы не выпустить вскрик. Сейчас вокруг нет никого, кто мог бы нас увидеть, и я чувствую, как спину стягивает нервным ознобом.

Снейп фыркает, убедившись, что стучавший скрылся, и закрывает дверь. В последнюю секунду я ставлю на пути створки ногу, задерживая движение, и опускаю ладонь на его пальцы, сжимающие дверную ручку.

- Извините, - шепчу я первое, что приходит в голову. Пальцы Снейпа едва заметно вздрагивают под моими, и он молча отходит в сторону, позволяя мне войти – не слишком далеко отходит, мне приходится вдохнуть, просачиваясь в кабинет.

Снейп запирает дверь и накладывает заглушающее заклинание – наверное, он теперь делает это автоматически после моего появления. Я скидываю мантию-невидимку и стою, виновато потупившись, когда он оборачивается ко мне, ожидая объяснений. Мы долго молчим.

- Поттер, вы пришли безмолвствовать или все же сообщите о цели своего посещения? – осведомляется наконец Снейп. – В такой час не думаю, чтобы вы могли рассчитывать на то, что я уделю вам время.

- Я пришел извиниться, сэр, - говорю я как можно мягче, не решаясь взглянуть ему в лицо, чтобы не раздражать еще больше. Хорошо, что он ничего не сказал о том, как именно я к нему заявился – в мантии-невидимке, будто на свидание.

- Вот как. За что же именно?

- За то, что не пришел, - тихо отвечаю я, по-прежнему рассматривая носки его ботинок.

- Вы пришли извиниться за то, что не пришли. – Он фыркает и проходит мимо меня к столу, но не садится, а лишь прислоняется к столешнице, скрещивая на груди руки.

- Да, - глупо звучит, я знаю. Но я не могу придумать ничего умнее.

- Что ж, вы извинились. Можете быть свободны, - роняет Снейп бесстрастно. Я повернулся, когда он обходил меня, и теперь поднимаю голову:

- Не сердитесь, пожалуйста. Я просто… забыл о времени.

Он хмыкает:

- Меня гораздо больше удивляла ваша прежняя пунктуальность, Поттер, нежели нынешняя неявка. Чем же вы были заняты? Вероятно, выясняли отношения со своим рыжим приятелем и несколько увлеклись.

Я недоуменно качаю головой:

- Нет, я был в библиотеке. Готовился к экзамену по Чарам. – Какого черта я в этом отчитываюсь?

- В самом деле? – усмехается Снейп, - похвальное прилежание. Вам стоит завести говорящее расписание, которое сообщало бы вам о том, что и во сколько вы должны делать.

- Я знаю, что должен был спуститься в шесть, - подавленно говорю я, - я не нарочно.

- И каковы ваши успехи в предмете профессора Флитвика?

Я поражен, насколько внезапно он меняет тему. Наверное, поэтому говорю правду:

- Плохи.

- Какая самокритичность, - замечает Снейп, - насколько плохи?

- У меня в голове все перепуталось, я уже не уверен, что отличу Левитационные чары от Отбрасывающих, - признаюсь я. – Я никогда не сдам экзамены, честное слово. И уж ваш точно.

- Позвольте судить об этом мне, - прерывает Снейп, - и назовите заклинание. Например, Манящее.

- Accio, – растерянно говорю я.

- Отменяющее.

- Finite Incantatem?

- Теперь Воспламеняющее.

- Incendio…

- Громче, четче и увереннее, Поттер, - командует он, нахмурившись, - я давал обещание заниматься с вами окклюменцией, но не снятием стрессов и не подготовкой по всем остальным предметам школьного курса! Вы все знаете и в нужный момент вспомните. У вас обычный мандраж. Я не стану снимать с вас баллы за то, что вы не пришли сегодня, но лишь потому, что вы и так трясетесь, как осиновый лист, - тоном величайшей милости произносит Снейп.

Наверное, на моих губах появляется что-то вроде улыбки, потому что он рявкает:

- Что?

- Но… сэр, - да, я в самом деле улыбаюсь, - вы же сами сказали, что у вас много работы и потому вы не сможете… то есть что не обещаете… А теперь говорите, что не будете снимать баллы…

- Поттер, факт, что я выделил вам час в своем ежедневном распорядке, не наводит вас на размышления о том, что я в любом случае найду вам занятие? – сердито говорит он, и я не сразу вникаю в смысл произнесенного. А когда вникаю…

⇐ Предыдущая 26 27 28 29 303132 33 34 35 Следующая ⇒