MARK MARCONEY ) 9 страница

-Олег Сергеевич, - Тамара выбежала следом.

-Что? – Арбенин затормозил на середине пролета.

-Деньги. – Тамара протягивала ему тоненькую пачку.

-Я скоро, - махнул рукой Арбенин и кинулся вниз.

Тамара Петровна Прохорова вернулась в квартиру и стала плакать.

Арбенин шел не оглядываясь. В конце второго квартала он заскочил в магазин самообслуживания (тот самый, где кормил колбасой «доберманов» любивший купаться московский студент), прошел через торговый зал к кассам, бросая по дороге что-то в корзинку, взятую при входе, и задержался на выходе. Пока он шел через зал, никто в магазин не заходил, и у входа никого не было. Оставив корзинку с продуктами на кассе неоплаченной, он прошел в тамбур между входных дверей и осмотрел улицу. У него возникло желание выбросить опасный груз в мусорный бачок, стоящий у выхода, но, не заметив никого подозрительного, он только достал сверток из кармана, не разворачивая протер лежащие в нем предметы, сунул обратно в карман и вышел на улицу.

«Пусть докажут, что это мое, - подумал он. – Швырну подальше в снег, если что. Пусть ищут».

Арбенин жил почти на окраине города и шел теперь к тому месту, где кончались дома и начинался лес. Дойдя до последних домов, он увидел неширокую дорожку, тянущуюся через участок лесного массива, вдающегося подковой в городские застройки к стоящим за лесом домам. Неподалеку от этой дорожки, на заасфальтированной площадке с подъездным путем стоял вагончик шиномонтажников, брошенный скорее всего из-за неокупаемости. В стороне от вагончика, прижимаясь к краю дорожки, высилась груда старых автомобильных покрышек, засыпанных снегом.

Арбенин огляделся и двинулся к шиномонтажке. Подергав за металлическую ручку, приваренную к двери, он еще раз осмотрелся и хотел уже сунуть позвякивающий тряпичный сверток поглубже под железное днище вагончика, но остановился, вовремя сообразив, что вагончик не сегодня-завтра перевезут на другое место и его тайник прикажет долго жить.

Рядом с вагончиком лежал ржавый железный лист, заваленный сверху осколками кирпича и бетона. Подумав, Арбенин сунул сверток под него, постоял в нерешительности и сунул чуть в стороне от первого второй маленький сверточек с сережками.

Возвращаясь домой, он снова зашел в магазин самообслуживания, купил продуктов и бутылку коньяка. Его пробивал «нервяк», и коньяк был как нельзя кстати.

-Ходят, ходят взад-вперед, - окрысилась на него кассирша. – Не могли сразу что ли взять? – сбавила она обороты, заметив коньяк.

-Уважаемая, шли бы Вы… в жопу. – посоветовал ей Арбенин, протягивая деньги.

Послав ей самую лучезарную улыбку, на которую был способен изрядно небритый Арбенин, он вышел из магазина, оставив сдачу «на чай».

Поднимаясь по лестнице, Арбенин шагал через ступеньку. Настроение его улучшилось, он был даже весел, думая о Тамаре. Подойдя к двери, он почесал подбородок, обросший щетиной, стараясь представить, как он сейчас выглядит, и позвонил.

-Кто там? – спросили из-за двери, и Арбенин ощутил, как кровь слегка шумнула в ушах, до того приятно было слышать женский голос, живущий за дверью вместо привычной пустоты.

-Я, Тамара Петровна. Можно? – Он чувствовал себя так, словно пришел к ней в гости, а не к себе домой.

Тамара открыла дверь. Она стояла в пальто, застегнутом на все пуговицы, только сняла шарф и шапочку, повесив их на вешалку.

-Почему Вы не раздеваетесь? – Арбенин закрыл за собой дверь. – Позвольте, я Вам помогу.

Он поставил пакет с продуктами на пол, готовясь принять у Тамары пальто.

-Нет-нет, я сейчас ухожу, - она потянулась за шапочкой.

-Никуда Вы сейчас не пойдете. Снимайте пальто и будем завтракать, то есть обедать, ну? Я кофе купил. Вы ведь не откажетесь выпить чашечку? Пожалуйста.

-Я не одета. – Тамара виновато развела руки. – Не подумала.

-Вот и хорошо. Будете, значит, как дома. – Арбенин скинул пальто и повесил на вешалку. – Ну? – Он повернулся к Тамаре.

Она стояла сунув руки в карманы. Свеженаложенный макияж, наведенный чуть с перебором, на скорую руку, делал ее и правда похожей на школьницу, еще не научившуюся правильно пользоваться мамиными красками. Тамара чуть покраснела глядя на Арбенина и потянула с вешалки шарф.

-Нет-нет, в другой раз, - сказала она.

-Вы что… совсем… без всего? – Арбенин смотрел на Тамару, словно хотел что-то увидеть прямо сквозь пальто, и выглядел глупо.

-Естественно я в халате, - она надевала шарф.

-Подождите, - он прошел в комнату и достал из шкафа свитер. – Вот, - он протянул свитер Тамаре. – Вы можете переодеться в комнате.

-Я не люблю носить чужие вещи. – Тамара не сдавала позиций, зато приостановила активные действия, давая Арбенину возможность убедить ее в необходимости задержаться.

-Да? А я люблю, когда от моих вещей пахнет кем-то другим. Тем, кто мне не безразличен, конечно, - добавил он спохватившись.

«Господи, что за чушь я несу?» - подумал Олег Сергеевич.

-Извините, Тамара Петровна, я, кажется, совсем не умею разговаривать с женщинами, - соврал он. – Я же должен Вам все объяснить. – Он сунул свитер Тамаре. – Решайте сами. Я сделаю кофе.

Арбенин подхватил пакет и вышел на кухню. Вытащив из пакета продукты, он поставил чайник и принялся делать бутерброды. Тамара вошла, неся пустые пластиковые бутылки.

-Это куда? – спросила она.

-А, бросьте под раковину, - махнул рукой Арбенин. – Кстати, на Вас замечательное платье. Вам идет.

Тамара стояла в толстом свитере, который чуть прикрывал бы трусики, не будь она под свитером в халате. Рукава, толстыми колбасами подвернутые выше локтя, мешали рукам свободно свешиваться вдоль тела. Подбородок мог легко поворачиваться в высоком, толстом стоячем вороте, не мешая свитеру жить собственной, независимой от вселившегося в него обитателя жизнью.

-Не волнуйтесь, я выстираю Ваш скафандр и верну Вам в первозданном виде, - пообещала Тамара.

Она ушла в комнату и вернулась, неся банки с окурками.

-Куда? – спросила она, глядя на свалку под раковиной.

-М-м-м… сейчас. – Арбенин отложил колбасу, которую принялся было резать, облизал пальцы и пошел в ванную.

-Нет худа без добра, - сказал он, взяв ведро. – Пригодится ведерко. - Он снял с ведра крышку и побрызгал туда дезодорантом. Нюхнув на всякий случай пустоту, лежащую в ведре, он закрыл его крышкой, плюнул и отнес все в туалет.

-Кидайте под раковину, - сказал он Тамаре, нагруженной банками, - потом вынесу.

Тамара ссыпала банки и вымыла руки.

-Что же Вы босиком? – Арбенин скинул с ног тапочки и подтолкнул их Тамаре.

-Мы идем кататься на лыжах? – спросила она, глядя на предложенную обувь.

-Не капризничайте, других все равно нет.

Арбенин ушел в ванную и тоже вымыл руки. Он никак не мог найти верного тона в общении с ней. Когда он вернулся, Тамара сидела за столом и доделывала начатый Арбениным бутерброд.

-Сейчас будет кофе, - он поставил на плиту джезву. – Последите пожалуйста, я пока приведу себя в порядок. – Он снова ушел в ванную.

Вернувшись побритым, умытым и надушенным, он сел за стол и улыбнулся.

-Ну вот, - сказал он.

-Дали ему год, - буркнула она.

-Тамара Петровна…

-За Вами приходили. Вы что, не понимаете, что ли? – перебила его Тамара.

-Когда?

-В старинные года. Дважды, пока Вас не было.

-Куда? – Он подождал соображая. – В больницу?

-Нет, ко мне домой. Конечно в больницу, куда же еще?

-Тамара Петровна, все эти дни я сидел здесь.

-Я догадалась. Представьте себе, я гораздо сообразительнее, чем кажусь некоторым. Надо быть последним… придурком, чтобы пристегнуть себя к батарее. Даже, если в чем-то очень сомневаешься.

-Вы не знаете всех обстоятельств, - он снял с плиты джезву и разлил кофе по чашкам.

-Налейте мне коньяка. – Тамара оттянула ворот свитера и подула себе на грудь. – Сижу, как в пожарном костюме, - добавила она.

-Да, жарковато становится. Вы – прямо огонь. Того и гляди, я тоже вспыхну, - сказал Арбенин, свинчивая пробку с бутылки и ставя рюмки на стол.

-Ну и не подливайте масла в огонь.

-Хорошо, - поднял руки Арбенин, начавший уже наливать Тамаре коньяк. – Загасим пламя коньяком. Вам подлить? – кивнул он на вполовину налитую ей рюмку.

-Конечно подлить. Не люблю половинки. – Тамара взяла коньяк.

-За Вас, - кивнул Арбенин, поднимая свою, чтобы чокнуться.

-Будущего чемпиона по прыжкам в высоту, - дополнила Тамара и выпила не чокаясь.

Арбенин представил, как она прыгает около почтовых ящиков на первом этаже и прыснул, обдав Тамару коньяком, который уже собирался проглотить.

-Простите, Бога ради, простите, Вы – прелесть.

Он стукнул коленом снизу по столу и захохотал, отодвинувшись от стола, чтобы не добавить к выпивке и закуску, подпрыгнувшую на тарелке.

-Плевать, это все равно не мой свитер, - отмахнулась Тамара, размазывая коньяк по шерсти.

-Я не дам Вам его стирать, - задыхался Арбенин. – Я возьму его с собой в камеру, когда меня будут сажать.

-Остроумно. Обожаю кладбищенский юмор. Особенно после того, как выполняют обещание по пожаротушению. – Тамара стряхивала со свитера капли.

Арбенин отсмеялся и наполнил рюмки. Он посмотрел в серые глаза напротив, чуть подмигнул и проглотил выпивку. Тамара прихлебывала кофе.

-Смешного не так уж много, Олег Сергеевич. Они действительно подозревают Вас.

-Плевать.

-Нет, не плевать. Что это Вы, кстати, выносили из дома?

-Да это так, для самообороны. Неважно.

-Вы что, не можете не лезть не в свое дело? – Тамара слегка расслабилась после рюмки. Зачем Вам это нужно? Вам обязательно нужно во всем разобраться? Вы что, следователь?

-А есть оно – не наше дело? И потом, я никуда не лезу. Сначала на людей нападают, а потом убивают, когда они выходят из нашей клиники. Знаете, я ведь думал…

-Мне неинтересно, что Вы думали. Ничего я не хочу знать. Мне просто Вас жалко. Потому что Вы – хороший, а им лишь бы дело закрыть. Я не маленькая.

-Тамара, спасибо Вам, я даже не знаю как.

-Ерунда все это. – Она глотнула коньяка. – Вы меня извините, что я тут грубила Вам. Просто нервы подвели.

-Вы ведь меня не просто выручили, Вы меня спасли. По крайней мере наполовину. – Арбенин правда так думал.

-Ой, только давайте без этих соплей. – Тамара допила коньяк. – Мужчина должен быть сильным.

-У меня ощущение, будто я обделал штанишки, - сказал Арбенин, - а строгая мама учит меня не сдаваться, даже когда случилось такое большое горе.

-Вы мне нравитесь. Это я Вам как друг говорю. Поэтому я сейчас и здесь. Вы – хороший мужик. В Вас есть что-то цельное. Налейте, - она кивнула на рюмку. Арбенин плеснул до половины. – И никогда, слышите, никогда не останавливайтесь на полдороге. – Тамара ткнула в рюмку пальцем, чуть не повалив ее на стол.

-Не буду, не буду, - он долил рюмку доверху.

«Что же мне с ней теперь делать? – думал он. – Она кажется уже здорово «клюкнула».

-Теперь перейдем к делу, - Тамара отставила опустошенную емкость и хлебнула кофе.

-Угу, - Арбенин пододвинул к ней тарелку с бутербродами.

-Мерси. – Тамара взяла бутерброд и, слава Богу, стала его есть.

-Есть одно обстоятельство, господин Арбенин, - она погрозила ему пальцем, - сопровождающее все эти странные… случаи. – Она описала пальцем кольцо.

-Да? И что же это? – Арбенин долил ей кофе.

-Мыши, - сказала Тамара, хлебнув из чашки.

-Какие мыши? – Арбенин не донес чашку до рта.

-Ну, крысы, если хотите. Они все время крутятся возле найденных… бывших пациентов. И не только возле пациентов, вокруг всех.

-Кого всех?

-Ну всех, кого… - она махнула рукой, словно хотела вбить молотком большой гвоздь. – Не только же наших пациентов. Есть и другие.

-Откуда Вы знаете?

-Мой бывший одноклассник работает в милиции. Когда Вы… уехали в Питер… я ему позвонила, и мы встретились. Еще насыпьте, - она прочертила пальцем линию, соединив бутылку и рюмку. – Ничего такого, не подумайте, все было очень пристойно, мы встретились как друзья, не верите? – Она оттянула ворот свитера и подула на грудь.

-Я знаю, Вы – очень пристойная и … скромная девушка, - Арбенин бы подтвердил что угодно, хоть прямо противоположное, только бы она не потеряла нить.

-Вот именно, - она подняла палец. – Мы с ним учились в одном классе и даже сидели за одной партой, и никогда ничего такого. Ясно?

-Да-да, Вы что-то говорили о мышках.

-Не мышках, а крысах. Они всегда бегают вокруг и что-то нюхают.

Она остановилась, глядя на пустую рюмку. Арбенин налил полную, и Тамара одобрительно кивнула.

-Я думаю, - она перешла на шепот, - их привлекает запах. Этих, перед тем, как кокнуть, чем-то обрабатывали. Точнее сначала обрабатывали, и они от этого и того. А уже потом инсценировали, будто не от этого. Ясно? Вы должны определить, что это такое. Это и будет Ваше алиби. – Тамара выпила рюмку, ставя точку.

-Тамара, а милиционер не ошибся? Он тоже думает, что их обрабатывали? – Он вложил бутерброд ей в руку.

-Он ничего не думает. Он тупой. Это я думаю. – Тамара (Господи, спасибо тебе) стала есть. – Он просто слышал, что вокруг всегда бегают крысы. Он думает, что они их жру… ф-у-у-у-у… - она отложила бутерброд и стала выбираться из-за стола.

-Сейчас. – Арбенин помог ей добраться до ванной комнаты и подвел к раковине.

-Да выйдите же Вы к Чертовой матери. – Тамара упиралась в раковину руками. – Никакой этики в поведении, а еще кандидат наук. Стыдно. – Она еле ворочала языком.

Арбенин даже не поверил, что можно так быстро надраться. Он вышел и поставил кофе.

«Нужно бы нашатырный спирт, - подумал он, - да фиг она его выпьет».

Когда звуки в ванной затихли, он вошел и, несмотря на протесты, вымыл Тамаре лицо и вытер полотенцем. Он усадил ее в кухне и поставил перед ней кофе.

-Не хочу, - сказала она. – Не смотрите на меня, я сейчас некрасивая. Надо полежать.

«Бог мой», - подумал Арбенин и повел ее в спальню.

-Я останусь у Вас и обеспечу Вам алиби, - дудела она, когда он укладывал ее поверх одеяла.

-Да-да, - Арбенин прикрыл ей ноги. – Конечно. «Еще одна ночь в этом долбанном кресле», - подумал он.

Он посмотрел на Тамару, свернувшуюся на его ложе.

-Это уже не кровать, - решил Арбенин, - это какой-то Клуб Одиноких Сердец. Похоже, мне здесь скоро и места не останется.

Он вышел на кухню, выпил рюмку и, взяв Тамарину чашку с кофе, сел обдумывать то, что услышал.

Часов в десять вечера Тамара вышла на кухню и сообщила что ей надо домой.

-Я где-то потеряла Ваши тапочки, - добавила она. – Извините.

-Пустяки, - успокоил он.

Подождав в комнате, пока Тамара снимет свитер и наденет пальто, он вышел в коридор, собрался и поехал ее провожать. Всю дорогу, пока они добирались на частнике до ее дома, Тамара молчала. Перед дверью своей квартиры она остановилась и посмотрела на Арбенина.

-Уйдите, ладно? Я не хочу, чтобы мама видела.

Только тут Арбенин заметил, что глаза у нее не чисто серые, а с тонкими, еле заметными зелеными прожилками. Сказав «до завтра» он стал спускаться вниз. До дома он шел пешком. Ни ночью, ни утром никто Арбенина не беспокоил.

На следующий день Арбенин пришел на работу раньше обычного. Кивнув дежурной сестре, он прошел в свой кабинет и сварил кофе. Ночью он спал плохо и в семь утра отправился принять душ, чувствуя, что заснуть больше не удастся. То, что Тамара рассказала ему вчера о крысах, не давало Арбенину покоя. В то, что он спятил ему больше не верилось. Не было болезни, не было, ну не было и все. И все же, что из последних событий было реальностью, а что нет, он понять не мог. Арбенин специально ушел на работу пораньше, чтобы сменить обстановку и разобраться во всем этом бреде. Он вновь пытался осмыслить случившееся и разложить все по полочкам. И не мог. «Не пытайся понять», - выскакивала всякий раз фраза, данная ему Кристиной как ключ к разгадке … чего? Какой Кристиной? Той – шерстистой и белой, неизвестно бывшей на самом деле или нет? Или той – смуглой и беловолосой, давящейся кровью, неизвестно бывшей на самом деле или нет? Можно было позвонить Тамаре и точно выяснить, есть ли Тамара на самом деле. Можно было выяснить кто такой следователь Строгов Олег Борисович, чуть не заклевавший его своим носом, застав в похмелье. Но нельзя позвонить Господу Богу и выяснить есть ли Кристина Смуглая Приходящая Внезапно Когда Вздумается Ей. ПСИХИАТР Арбенин знал, что попытки найти нити, связывающие реальные события, имевшие место быть с полностью нереальными причинами, породившими эти события – кратчайший путь в объятия доброго знакомого – синдрома Кандинского-Клерамбо. Вляпавшийся в историю ПАРАНОИК Арбенин знал, что ни Кандинский, ни Клерамбо не заставят его сойти с этой короткой тропинки в Ад, пугая известностью своих фамилий.

НЕ ПЫТАЙСЯ ПОНЯТЬ!

Арбенин вышел из кабинета, прошел мимо сестринского поста и спустился на первый этаж. Он оделся, вышел на улицу и дошел до ближайшей забегаловки, торгующей в розлив и на вынос. «Приняв соточку» он вернулся в больницу и столкнулся в вестибюле служебного входа с главным врачом.

-Вы на работу? – спросил тот даже не поздоровавшись.

-Доброе утро, - Арбенин сошел с тропинки в никуда и переключился в реальность.

-Пойдемте ко мне, - главный двинулся вдоль коридора, вытаскивая из кармана ключ от кабинета.

В кабинете он снял пальто и сел за стол. Помассировав виски, чтобы Арбенин успел подготовиться к ожидающему его «бумс», главный зашелестел бумагами на столе, ища «нужную». Не нашел, приговаривая: - Где же это, Черт? – и сцепил пальцы «задумавшись».

-Совсем, или как? – спросил Арбенин, освобождая Главного от ответственности.

-Я назначил ВРЕМЕННО исполняющим обязанности Константинова. Вы переводитесь ВРЕМЕННО на должность лечащего врача с обязанностями заместителя заведующего. – Главный «задумался, взвешивая правильность непростого решения». – Вот такой «бумс». – Он развел руки и вновь сложил их, сцепив пальцы.

«Это не «бумс», - подумал Арбенин, - это «хуяк» со всеми вытекающими последствиями».

-Что ж, Иван Иванович давно работает на отделении, у него большой опыт. Все понятно, - сказал он вслух.

-А что я мог сделать? – Главный посмотрел на Арбенина. – Они приходили несколько раз. Вас не было. Где Вы – никому не известно. Вам звонили. Они интересовались Вашей работой и еще интересовались, как я подбираю кадры на должность заведующих, какие предъявляю требования. Я сказал, что Вас перевели по распоряжению Минздрава, и что еще Вас рекомендовал Шойман. Поверьте, Олег Сергеевич, я очень уважаю Вас и то, что Вы делаете, Ваши изыскания на благо нашего общего дела, я прекрасно знаю, знал, знаю Вашего научного руководителя – академика Шоймана, мы вместе учились – я на первом курсе, он на пятом, я сказал, что он рекомендовал Вас, все это временно, пока не разъяснится ситуация, происходит странное, и я не понимаю тра-та-та… тра-та-та… та-та… та-та… тра…

Арбенин смотрел на семидесятитрехлетнего «главного» без обиды и осуждения. Семьдесят три – конечно возраст, но не уходить же из-за Арбенина с такого хорошего места.

-Александр Яковлевич, все разъяснится, - успокоил он Неборца За Справедливость. – Для меня это сейчас даже лучше. Честно говоря, я немного устал.

-Да? – Главный посмотрел на него с благодарностью.

-Конечно. Наверное, я возьму отпуск, если Вы не возражаете. – Арбенин потер лоб, «стараясь избавиться от накопившейся за годы усталости».

-Вот. Я ведь давно Вам говорил – работа без отдыха – путь к инсульту (когда это ты мне такое говорил? подумал Арбенин). Вы, молодые, не понимаете этого.

-Так, может, мне прямо сейчас написать заявление? – Арбенин-таки не отпустил бедного Александра Яковлевича с миром, о чем, впрочем, тут же пожалел.

«Господи, шел бы ты вообще к Черту в задницу. И кой хрен тя принес на мою голову?» - читалось в глазах несчастного главного доктора.

-Ну, спешки-то никакой нет. Скоро все утрясется, и тогда – в добрый путь, - посоветовал Александр Яковлевич молодому коллеге.

-Я так и сделаю, - принял помощь Арбенин.

-Ну, идите, работайте. Мне тоже нужно разобраться с делами. – Главный стал натягивать халат, висевший на спинке его стула.

-До свидания, - разжалованный Арбенин вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь усыпальницы семидесятитрехлетних главных врачей.

«Когда-нибудь и я буду вот так сидеть, держась за теплое кресло, - подумал он. – Ха-ха».

-Сат-тана там правит бал, - напевал временно бывший зав. отделением, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж. На душе было хреново. Дойдя до отделения, он сел в лифт и спустился на первый этаж. Зайдя в облюбованный уже с утра «чепок», он заказал сто пятьдесят и отметил продвижение по службе.

«А эти две на хер. Они здесь лишние», - вспомнил он анекдот про подполковника, приколовшего к погонам третью звездочку.

Олег Сергеевич подходил к служебному входу, когда услышал вой сирены, подкатившей к реанимации «неотложки». Неприятная уверенность в налетающих с воем сирены новых осложнениях повернула его на девяносто градусов и направила вдоль корпуса больницы в сторону «горячей» приемной.

Санитары выкатили из реанимационной машины носилки, на которых лежал бородатый, потрепанный бомж, накрытый куском белой материи, поверх которой лежала оторванная до середины предплечья культяпка с наложенным выше отрыва жгутом. Они пробежали мимо Арбенина, толкая подпрыгивающую на стыках бетонных плит каталку в сторону операционного блока.

Арбенин проскочил вслед за ними в операционную и остановился возле лежащего на каталке бомжа.

-Куда? – заорал на него молодой хирург, фамилию которого Арбенин не знал.

-Я врач. – Олег Сергеевич смотрел на бородатого, не веря своим глазам.

«Так не бывает», - думал он.

-Выведите его! Немедленно! – орал на санитаров хирург, которому сестра натягивала на руки резиновые перчатки.

-Крыса, крыса, - Продавец Кристины плевал себе в бороду кровью.

Вторая медсестра, свободная от надевания перчаток на кисти орущего последователя Пирогова, скинула с каталки простынь. Санитары выталкивали Арбенина вон, подгоняемые поливающим его матом хирургом. Под сдернутой простыней Арбенин увидел огромную дыру вместо живота с вывалившимися из нее серыми кишками.

-Крыса. Крыса. – плевался кровью Печеночник, для которого цирроз был теперь не самым страшным недугом.

Как может болеть то, чего нет?

Оторвавшись от санитаров, Арбенин подскочил к Краснолицему, который скорее всего уже летел по длинному-длинному коридору в сторону приближающегося ослепительно-белого света.

-Белая? – схватившись за каталку кричал, отрываемый санитарами, Арбенин, чувствуя, что уже не услышит ответа. – Она была белая?

-Уйди на хуй! – заорал на него ХИРУРГ с поднятыми резиновыми руками и размахнувшись врезал Арбенину ногой по заднице.

На мгновение глаза лежащего на каталке бородача приобрели зеленоватый оттенок.

-Ты? – спросил он нависшего над ним Арбенина и выплюнул очередную порцию крови. – Кертель… Кертель… О-о-о-о-м-м-м-а. – целая рука его прижала вываливающиеся кишки, глаза закатились.

Оторвав Арбенина от каталки, санитары выволокли его в «предбанник». Они тяжело дышали от возбуждения, вида крови и пьянящей возможности драки.

-Ладно, ладно… - Арбенин зашагал к выходу.

-Мудак! – услышал он брошенное ему вслед. Негромко, но отчетливо.

Арбенин отошел к скамейке возле приемного покоя. Он порылся в карманах и обнаружил, что у него нет сигарет. Куда они делись?

На скамейке лежала красная пачка «Дорал» и зажигалка, заботливо оставленная кем-то специально для такого случая. Арбенин взял пачку и закурил, думая о том, стоит ли это делать. Он сделал несколько затяжек, присматриваясь ко вкусу и своим ощущениям. Ничего необычного он не ощутил и подумал: «Ну-ну».

Он сидел на скамейке возле приемного покоя уже минут двадцать, когда из дверей показался Доктор Пендель, приласкавший в операционной Арбенинскую попу. Одет он был в расстегнутую куртку-пилот, толстый мохеровый шарф и белую шапочку, составлявшую часть рабочего костюма хирурга. Он сел рядом с Арбениным и громко сплюнул подальше от скамейки.

-Дай закурить, - распорядился хирург, откидываясь на спинку.

На вид он был одного с Арбениным возраста, может чуть старше – на год-другой, не больше. Лицо его было круглое с маленьким носом-сливкой, глазами навыкате и оттопыренными ушами, которые хотелось потрогать, проверив настоящие ли они.

Арбенин достал красную пачку «Дорал», зажигалку и протянул сослуживцу. Луноликий доктор закурил, вернул Арбенину его имущество и уставился на проходящие мимо стройные ноги в облегающих сапогах на высоком каблуке.

-Ну как он? – спросил Олег Сергеевич, надеясь, что идущие мимо каблуки не сломаются и унесут хозяйку подальше и побыстрее.

-Кто? – безразлично спросила Белая Шапочка, даже не повернувшись к Арбенину.

Зрение и слух у Ушастика были явно отличные, различающие и игру небольших углублений с обратной стороны удалившихся метров на двадцать круглых коленей и шуршание колготок, заглушаемое поскрипыванием свежего снега.

-Хрен в пальто, - буркнул Арбенин, разучившийся в последнее время доставлять маленькие радости своим не менее острым, чем у Сливоносого, зрению и слуху.

«Ишь вперился, - злорадно подумал уязвленный в заднее место Арбенин. – С такими лупами он ее как под микроскопом изучает. А уши-то оттопырил – не уши, а микрофоны направленного действия. А вот запах ее хрен ты уловишь. Здесь тебя природа не на шутку обделила. Напрасны твои старания».

-Бинокль дать? – спросил он, когда ноги и остальная треть туловища удалились метров на пятьдесят.

-А в ухо дать? – почти беззлобно то ли спросил, то ли ответил наблюдатель-мазохист.

Прошедшие под его хирургическим взглядом длинные трубчатые кости, коленные, голеностопные и тазобедренные суставы, приводимые в движение сокращающимися и расслабляющимися элегантными икроножными и бедренными мышцами, переходящими в будоражащие воображение сухожилия, в сочетании с круглыми коленными чашечками и менисками, прячущимися от взгляда под тонкой бархатистой кожей, обтянутой колготками (120 ДЭН), видимо привели нестарого еще потомка Мечникова в благодушное настроение и остудили кипящий в нем гнев.

-Какого хрена ты в галошах в операционную лезешь? – спросил он.

-Ладно, прости, - Арбенин достал сигарету и протянул пачку хозяину «пилота». – Ты чего без головы? – спросил он, кивнув на белую шапочку, висящую на ушах любителя ножек.

-Мозги проветриваю, - ответил тот, прикуривая от протянутой Арбениным зажигалки.

-Олег, - протянул Арбенин руку.

-Иван. – Они обменялись рукопожатием.

-Ты, Иван, не сердись, мне правда надо знать, что с ним. Иначе бы не полез.

-А он тебе кто?

-Так, никто. Он недалеко от меня живет. Родственники будут спрашивать, - соврал Арбенин.

-Я думал, он – бомж. – Иван бросил окурок. – Ни документов, ни хрена при нем не было.

-Помер? – спросил Олег Сергеевич.

-Олег, ты врач? – Иван как мог округлил круглые глаза. – Ты его видел?

-Видел.

-Чего тогда спрашиваешь? У него же половины ливера не было.

-Ясно.

-И кто его так уделал? Растрепали, будто на органы позарились. – Иван уже делился с Олегом, как с сокурсником в институте. – Селезенки –нет, печени – нет, почек – половина, кишки размотаны…

-Кончай, Иван, вырвет, - оборвал подробности Арбенин.

-Да ладно, что ты как курочка нетоптаная. Трупов не видел что ли? Не резал что ли никогда? Как его только довезли в таком виде? Дай еще курнуть. – Он поплотнее запахнул куртку.

-Сходил бы за шапкой, - посоветовал ему Олег, протягивая пачку.

-И то верно. У тебя как со временем, Олег?

-Нормально. Скоро будет совсем как у людей. Утром выпил – день свободен. – ответил Арбенин.

-Во, я и хотел предложить, пошли по «соточке» дернем? За помин души раба Божьего. Сам ведь знаешь – лучше 150 с утра, чем 220 на 180 с вечера.

-Это ты про что?

-Да про давление.

-Какое давление? – не понял Арбенин.

-Какое-какое. Артериальное. Эх ты, доктор. – Иван засмеялся. – Че, не слышал? Это я в одной книжке читал. «Рукописи не возвращаются» называется. Пошли давление снизим. – Он встал, уловив согласие в настроении нового знакомого.

-Шапку-то надень. – Олег тоже поднялся.

-Сейчас. – Иван посмотрел на часы. – О, как раз и обед подоспел. Никто искать не будет. – Он пошел за шапкой.

«Скорее всего меня тоже уже не ищут», - подумал Арбенин, и в голове его возник следователь Строгов.

-Ха-ха, - сказал Строгов и принялся точить клюв напильником.

Иван вышел в гигантской бобровой шапке, и они двинулись в закусочную. Арбенину нравился этот несколько циничный, как большинство врачей, Ваня, и он был рад, что познакомился с ним сегодня. Хотя обстоятельства знакомства были ни хрена не утешительными. Его не отпускали предсмертные слова бородатого алкаша. (Царство ему небесное.) И еще Арбенину было страшно оттого, что бородатый его узнал.

Арбенин вошел в коридор отделения, когда из второй, женской палаты выходил новый временный зав. Иван Иванович Константинов. Константинов протянул Олегу Сергеевичу обе руки и затряс протянутую Арбениным ладонь.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8910 11 12 Следующая ⇒