Зиновьев А. 18 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 18 из 39Следующая ⇒

множество иерархических ступеней. Например, в Великобритании в 1988 году

было 12 ступеней121 только в одной из трех категорий чиновников

(нанимаемых правительством, гражданских служащих и чиновников министерств).

Эти ступени суть: постоянные секретари, заместители секретарей,

подсекретари, ассистенты секретарей, старшие начальники, начальники, старшие

чиновники, высшие чиновники, чиновники, канцелярские служащие, канцелярские

ассистенты. А в совокупности в иерархии чиновников можно насчитать десятки

ступеней.

Работники бюрократического аппарата имеют ряд привилегий сравнительно с

прочими гражданами. Это прежде всего постоянное рабочее место, возможность

постепенно повышаться по службе, гарантированная пенсия, сравнительно легкие

условия труда. А это -- факторы коммунистического образа жизни. Соблазн их

очень силен. В западном обществе имеется тенденция к превращению других

категорий граждан (профессора, ученые, сотрудники масс-медиа и т. д.) в

служащих того же рода, что и чиновники государства.

ВНУТРЕННЯЯ ВЛАСТЬ

Система государственности западных стран состоит из огромного числа

людей. Она сама нуждается в управлении, то есть в каком-то множестве людей,

управляющих самой властью как системой. Назову это множество людей

внутренней властью. Наличие ее можно

233

заметить в любой системе государственности. В простейших случаях это

фавориты, тайные советники, "серые кардиналы". В более сложных случаях --

группы мафиозного типа. При всех обстоятельствах внутренняя власть не

конституируется формально, то есть как официально признанный элемент

структуры государства. Она остается в тени. Ее существование официально

отрицается. Она обнаруживается публично лишь в скандальных случаях и в

разоблачениях.

В аппарат внутренней власти входят и представители публичной власти. Но

они в нем выполняют другие функции сравнительно с официальными. Помимо них в

него входят представители администрации и сотрудники личных канцелярий,

сотрудники секретных служб, влиятельные лица, неофициально участвующие в

деятельности правительства, родственники членов аппарата власти и т. д. Тут

возможно, что в аппарате внутренней власти жена главы правительства играет

более важную роль, чем он сам.

К аппарату внутренней власти примыкает и отчасти перекрещивается с ним

околоправительственное множество людей, состоящее из представителей частных

интересов, лоббистов, мафиозных групп, личных знакомых, любовниц и т. д. Это

"кухня власти". О ней много пишется в мемуарах видных политиков и близких к

ним лиц.

ТАЙНОЕ И ЯВНОЕ

Особое место в системе власти занимает совокупность секретных

учреждений официальной власти и вообще всех тех, кто организует и

осуществляет скрытый аспект деятельности власти. Каковы масштабы этого

аспекта и какими средствами он оперирует, невозможно узнать. Те данные,

которые попадают в печать, фрагментарны и, скорее всего, фиктивны. Зачастую

этот аспект власти играет решающую роль в политике. Публичная власть не

делает важных шагов без его ведома.

В реальной жизни людей и их объединений постоянно переплетаются

открытая (явная) и скрытая (тайная) линии. Не все в человеческой жизни

вылезает наружу и

234

становится явным. Утверждение, будто нет ничего тайного, что не стало

бы явным, ложно. Оно верно лишь в отношении пустяков или явлений, утративших

значение или ставших орудиями открытой политической борьбы. Секретные

службы, секретные договоры, тайные махинации, тайные общества и т. д. -- все

это обычные феномены жизни людей и их организаций.

Роль открытого аспекта, как правило, преувеличивается и афишируется,

роль скрытого обычно преуменьшается и маскируется. Лишь иногда деятельность

последнего вылезает наружу в скандальных случаях. Но это -- в порядке

исключения. Точно так же лишь изредка публикуются книги о нем. Причем эти

книги пишутся так, что суть событий невозможно понять в океане или, точнее

говоря, в свалке конкретных имен и фактов.

Исторический процесс во многом выглядел бы иначе, чем его изображают

теоретики сейчас, если бы все тайное становилось на самом деле явным. Да и

сам исторический процесс протекал бы иначе. Только вот трудно сказать, лучше

или хуже. Скорее всего, еще хуже.

СВЕРХВЛАСТЬ

В специальной социологической литературе фигурирует выражение "правящая

элита"122. Я вместо него предпочитаю выражение "сверхвласть", так

как оно точнее отражает суть этого элемента системы власти западного

общества.

Сверхвласть образуется из множества активных личностей, занимающих

высокое положение на иерархической лестнице общества. По своему положению,

по подлежащим их контролю ресурсам, по их статусу, по богатству, по

известности и т. д. эти личности являются наиболее влиятельными в обществе.

В их число входят ведущие промышленники и банкиры, крупные землевладельцы и

династические семьи, хозяева газет и издатели, профсоюзные лидеры,

кинопродюсеры, знаменитые актеры, хозяева спортивных команд, священники,

адвокаты, университетские профессора, ученые, инженеры, хозяева и менеджеры

масс-медиа, высокопоставленные чиновники, политики.

235

Разумеется, не все представители упомянутых категорий граждан входят в

сверхвласть, а только избранные личности и признанные лидеры соответствующих

секторов общества.

Эта элитарная среда существует не только на национальном уровне, но и

на более низких -- на региональном и локальном. Она образует своего рода

неформальные "директораты", контролирующие все ключевые учреждения общества.

Члены ее знают друг друга лично. Они вырабатывают в своих кругах

координированную политику. Тут готовятся и принимаются наиболее важные

решения. Групповые интересы тут ослаблены или не действуют совсем.

Сверхвласть не есть всего лишь сговор личностей определенного рода,

хотя сговор тут имеет место. Без личных сговоров в обществе не делается

ничего серьезного. Они суть нормальный и абсолютно необходимый элемент

человеческих объединений. Сверхвласть есть явление закономерное. Без нее

публичная власть вообще не могла бы существовать в условиях сложнейших

человеческих объединений, какими являются западные страны. Она не

зафиксирована и не признана как явление правовое, конституционное. Но в этом

нет никакой надобности, ибо она в принципе есть образование качественно

иного рода, чем просто политическая власть. Она аккумулирует в себе высший

контроль над всеми аспектами общества, включая всю его систему власти.

ЭФФЕКТИВНОСТЬ ГОСУДАРСТВА ЗАПАДНИЗМА

Трудно назвать публикацию на тему о государственности западных стран, в

которой она не подвергалась бы критике в каком-то отношении. Но опять-таки

мне не встретилась ни одна публикация, в которой было бы изложено

всестороннее исследование проблемы эффективности западного государства, не

говоря уж об эффективности системы власти и управления в целом, включая не

только политическую, но и экономическую власть, и сверхвласть. Не думаю, что

тут есть какие-то идеологические табу. Скорее всего, тут дает знать о

236

себе необычайная сложность проблемы, зависимость ее решения от наличия

научной теории западного общества в целом, а также практическая ненужность

именно научного ее решения. Я здесь ограничусь лишь несколькими

методологическими замечаниями.

Прежде всего надо различать оценку типа государства и состояния его в

конкретной стране в конкретное время. Возможно, что государство во втором

смысле находится в плохом состоянии, но из этого не следует, что плох сам

его тип. Плохое состояние может исправиться, а тип государства остается.

При оценке типа государства с точки зрения его эффективности надо

принимать во внимание множество показателей. Надо установить в том числе,

какие проблемы входят в его компетенцию и какие нет, какие проблемы оно

способно решать и какие в принципе неспособно, как оно справляется с

рутинными обязанностями и как с новыми проблемами, как реагирует на

чрезвычайные обстоятельства, каковы его размеры сравнительно с управляемым

обществом, во что обходится его содержание обществу и т. д. Причем все эти

показатели надо наблюдать в течение длительного времени и в широком

диапазоне.

Государственность западнизма еще не изучена настолько, чтобы делать

категорические выводы о ее эффективности. Возьмем, например, проблему

безработицы. Западные правительства из десятилетия в десятилетие обещают

решить ее, но все безуспешно. В Советском Союзе и других коммунистических

странах безработица была ликвидирована. Означает ли это, что

коммунистическое государство эффективнее заладнистского? Нет, конечно.

Коммунистическое государство не само по себе решило эту проблему, а как

орган общества особого типа. Причем оно решило ее за счет низкой

производительности труда и распределения тягот потенциальной ("размытой")

безработицы на всех работающих. Западнистское государство действует в

условиях общества иного типа, оно в принципе не может решить эту проблему.

Самое большее, что ему тут доступно, это принять меры, облегчающие участь

безработных и сдерживающие рост безработицы. И с этой точки зрения усилия

западного государства являются весьма значительными.

237

В последние годы Запад был потрясен серией политических скандалов,

которые дали повод для утверждений о кризисе западной системы

государственности вообще. Вывод явно поспешный. Политические кризисы и

раньше часто случались на Западе. В Италии они были хроническими. Это

естественное явление в условиях западного общества. Важно тут то, что эти

кризисы преодолеваются и общество из-за них не разваливается. Сравним

опять-таки с этой точки зрения государственность Советского Союза и Запада.

Первая жила без кризисов много десятилетий, порождая идеологические

спекуляции насчет преимуществ коммунизма. Но вот в восьмидесятые годы

начался первый в истории кризис государственности коммунизма. И она не

смогла преодолеть его, рухнула в поразительно короткие сроки.

Государственность западнизма сравнительно безболезненно переживает свои

кризисы. Но это -- не благодаря своим добродетелям, а благодаря своему

положению в обществе, которое можно при желании считать даже недостатком.

Она не обладает такой полнотой власти, как коммунистическая

государственность. Она есть лишь часть более обширной системы власти. Она

ограничена системой самоорганизации западного общества и наличием в ней

системы самоуправления помимо государства. Если бы она захотела разрушить

свое общественное устройство, ей просто не дали бы это сделать. У

коммунистической государственности таких ограничителей нет. Она

полновластна. И потому кризис ее привел к краху всего общественного

организма. Аналогично обстоит дело со всеми основными характеристиками

государственности.

ВЛАСТЬ И КОММУНИКАЦИЯ

Между властью и коммуникацией всегда имела место тесная связь. Власть

вообще немыслима без коммуникации. Но после Второй мировой войны в западных

странах и в мире вообще произошли такие изменения, что можно говорить о

революции в этом отношении. Сказочных высот и масштабов достигла

коммуникационная техника. Возникли бесчисленные предприятия и

238

организации, занятые сбором, обработкой, распределением и поставкой

информации (пресс-агентства, институты общественного мнения, центры

документации и т. п.). Многочисленные науки и научные учреждения вовлечены в

разработку проблем информации. Общеизвестно, какое место в жизни общества

заняли средства массовой коммуникации. Коммуникационная сфера стала

необходимым условием деятельности больших предприятий и организаций. И было

бы удивительно, если бы сфера государственности осталась вне влияния этого

фактора.

Хотя на рассматриваемую тему публикуется очень много статей и книг, в

них фактически не найдешь серьезного социологического анализа хотя бы таких

проблем. Каковы масштабы влияния коммуникационных предприятий, учреждений и

организаций на сферу государственности? Как конкретно проявляется влияние

коммуникационного аспекта на поведение властей и их решения? Какой вид имеют

коммуникационные учреждения в рамках самой системы государства, то есть как

элементы его структуры? Как отразился прогресс средств коммуникации на

структуре и работе государства? При этом я имею в виду не такие банальные

факты, как компьютеры в государственных учреждениях и компьютерная обработка

информации о состоянии той или иной сферы общества, поставляемой членам

правительства, парламентариям и лидерам партий, а изменения более глубокие и

серьезные -- изменения социальные.

ГОСУДАРСТВО И ПРАВО

Западное государство специфически характеризуется тем, что оно является

правовым. Существует мнение, будто всякое государство является правовым. К

такому пониманию тяготело кантовское понимание государства как объединения

людей, подчиненных правовым законам. В наше время Г. Кельзен утверждал, что

"всякое государство есть правовое государство"123. Я думаю, что

тут имеет место скорее терминологическая неясность. Верно, что никакое

большое объединение людей не может жить без определенных правил (норм)

поведения

239

граждан и что всякое государство принуждает граждан к соблюдению этих

правил. Но характер самих этих правил, способ их установления, действия

государства в рамках этих правил и отношение государства к ним различны в

различных типах обществ. А с этой точки зрения позиция, согласно которой не

всякое государство является правовым, а лишь такое, власть которого

ограничена правом и осуществляется в рамках права124, ближе к

истине. Коммунистическое государство, например, не является правовым по

своей сути, хотя внешне претендует на правовой статус.

Надо различать правовой аппарат как часть государства наряду с

политическим и бюрократическим аппаратами и правовую сферу общества в целом.

Правовой аппарат есть совокупность государственных учреждений, следящих за

соблюдением правовых норм и наказывающих за их нарушения. Это суды, тюрьмы,

полиция в той части, в какой речь идет о расследовании преступлений.

Правовая сфера включает в себя правила (нормы), зафиксированные в

законодательстве, и поступки людей согласно этим нормам. Она не совпадает со

сферой государственности.

Правовые нормы и поступки людей разделяются на две категории. К первой

категории относятся такие из этих норм, которые зафиксированы в основных

законах, и прежде всего -- в конституциях. Они определяют статус отдельных

граждан, их объединений и основных территориальных подразделений страны, а

также статус высших органов власти. К нормам второй категории относятся

такие, которые охватывают добровольные договорные отношения между отдельными

гражданами, между гражданами и фирмами, между фирмами, между частными лицами

и государством, короче говоря -- договорные ситуации, в которых оказываются

члены общества и их объединения.

ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО

Правовые нормы первой из названных выше категорий определяют статус

высших органов власти. В этом смысле западное общество является правовым, а

еще уже -- конституционным.

240

Тут надо различать то, как государство стало конституционным, и то, как

оно существует в качестве конституционного. В первом случае это -- одна

историческая акция, придавшая государству статус законности. Во втором же

случае государство является таковым на основе конституции, обязано жить и

действовать в рамках конституции, обязано управлять страной согласно

конституции. С этой точки зрения идея разделения властей, как бы с нею ни

обходились на практике, отражает статус государства как государства

правового. В стране так или иначе должны быть какие-то законные силы,

которые следят за этим фундаментальным признаком государства.

Правовые нормы первой категории не ограничиваются основными законами

страны. Они вводятся вновь и детализируются на всех уровнях власти. С этой

точки зрения законодательная функция государства является постоянной. Эти

нормы отличаются от текущих распоряжений органов власти тем, что являются

общими (в известных пределах, конечно) и безличными. Сюда могут войти и

нормы, касающиеся проведения дорог, и обращения с мусором, и прочие, которые

Хайек лишает статуса законов, но которые тем не менее обладают этим

статусом, хотя и на более низком уровне иерархии общих законов страны.

СТАТУС ГРАЖДАНИНА

К нормам первой из названных выше категорий относится все то, что

называют правами человека и гражданскими свободами. Эти нормы --не

пропагандистские и идеологические лозунги, а практически действующие основы

для поведения людей в западном обществе. С этой точки зрения западное

общество является правовым. Право и поступки людей согласно этому праву

образуют одну из опор западного общества. Причем это -- специфическое

свойство общества западнистского типа. Никакой другой тип общества не

предполагает такую опору.

О правах человека принято говорить как о врожденных и неотъемлемых. Это

записано в Декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в

1948 году. И с тех пор это (некая врожденность и неотъемлемость прав

человека) считается чем-то само

241

собой разумеющимся. Никто не обращает внимания на то, что это чепуха

как с логической, так и с практической точки зрения. Никаких врожденных прав

вообще не существует. Вся правовая сфера есть искусственное изобретение

человечества, есть искусственное средство организации общественной жизни.

Давно ли о правах человека никто не помышлял?! Они не могут быть

неотъемлемыми, поскольку отрезок истории, когда о них заговорили, исчезающе

мал по сравнению с прошлой историей человечества. Да и в наше время эти

права у людей постоянно отнимают. В ООН есть особая комиссия, которая следит

за тем, чтобы у людей не отнимали то, что якобы неотъемлемо и врожденно.

Права человека суть именно права, устанавливающие статус гражданина

общества западнистского и никакого другого. В отношении к прочему миру

придание им формы неких неотъемлемых и врожденных прав есть идеологическое

оружие Запада в борьбе за мировую гегемонию и предлог для вмешательства в

жизнь других народов.

Точно так же является нелепостью все то, что в западной идеологии и

пропаганде говорится о демократических свободах. Свобода является божеством

идеологии запад-низма. Она здесь считается высшей ценностью человеческой

жизни. В чем угодно можно сомневаться, только не в абсолютной ценности

свободы. Я не встречал в западной литературе на социальные темы ни одного

сочинения, в котором постулат свободы подвергался бы сомнению. В связи с

этим мне приходит на ум недоумение русского историка В. Ключевского по

поводу ситуации в России при царе Алексее Михайловиче. Тогда был принят

закон, запрещавший людям добровольно отдаваться в крепостную зависимость к

помещикам. За нарушение закона людей били плетьми и высылали в Сибирь.

Священное человеческое право на свободу превратилось в тяжкую повинность. Но

это не могло остановить добровольное закрепощение крестьян. Почему? Да

потому, что свобода вовсе не была высшей ценностью для подавляющего

большинства людей на планете и не является сейчас. Миллионы людей готовы

променять свободу на положение сытых полурабов в западных странах.

Права человека и гражданские свободы не являются абсолютным благом. Они

вообще не есть ни благо, ни

242

зло. Они суть лишь правовые нормы, устанавливающие статус человека как

гражданина общества западнизма. А какие блага и какие неприятности будет

иметь человек в рамках этих норм, это зависит от множества других,

внеправовых обстоятельств.

СВОБОДА

Надо различать реальные возможности для совершения поступков и

формально-правовой их аспект. Общая схема свободы западного общества имеет

такой вид: если у тебя есть реальная возможность совершить такой-то

поступок, то ты свободен совершить его, то есть ты имеешь право на это, тебе

не должны чинить в этом препятствия, ты не должен быть наказан за это.

Например, ты свободен с формально-правовой точки зрения в выборе способа

зарабатывать на жизнь. Но как обстоит дело с твоими реальными

возможностями?! Ты свободен путешествовать по миру, но есть ли у тебя для

этого средства?! Ты свободен переселиться из одной страны в другую. Но

всякий ли может это позволить себе?! Ты волен высказывать и пропагандировать

свои идеи. Но для этого надо иметь идеи и средства их распространения,

какими располагают опять-таки не все. Да и с наличными средствами далеко не

любые идеи тебе позволят распространять те, кто распоряжается

издательствами, журналами, газетами, телевидением, радио.

В западном обществе гипертрофически развит правовой аспект свободы, а

аспект реальных возможностей игнорируется или остается на заднем плане. В

коммунистическом же обществе, наоборот, центр тяжести перемещается в сферу

реальных возможностей свободы поведения людей. Разумеется, при этом имеются

в виду не западные, а свои, коммунистические свободы, которые лишь отчасти

совпадают с западными. Хотя люди тут реализуют свои возможности с усилиями,

и далеко не всегда успешно. Тем не менее во многом это им удается.

В аспекте реальных возможностей следует особо выделить то, что я здесь

называю социальной свободой (или несвободой). Я при этом имею в виду

характер и степень зависимости (или независимости) человека от

243

других людей с точки зрения приобретения средств существования. С этой

точки зрения подавляющее большинство западных людей не является свободными,

то есть находится в положении вынужденности поступков. Свобода выбора,

которую они имеют, есть лишь возможность выбора варианта вынужденности.

Например, вы юридически свободны передвигаться по стране в поисках работы и

принимать или отвергать условия работодателей. Но если у вас нет других

источников существования, вы вынуждены именно искать место работы, чтобы

жить, -- вы социально несвободны. Чтобы стать социально свободным, вы должны

иметь независимые от других людей источники существования. В

коммунистическом обществе люди все зависят от государственных предприятий и

учреждений, а также от общественных организаций, но в гораздо меньшей

степени зависят от других людей лично или совсем от них не зависят. Степень

социальной свободы здесь выше, чем в западном обществе.

Когда граждане коммунистических стран добровольно разрушали свой

социальный строй, они воспринимали свои реальные возможности как нечто само

собой разумеющееся и неотъемлемое. Они надеялись добавить к ним еще и

западные, то есть правовые свободы. Но это оказалось невозможным. Приобретая

свободу как правовое отношение западнизма, граждане бывших коммунистических

стран утратили реальные возможности социальных отношений коммунизма. Получив

право свободно совершать поступки, о которых они мечтали, они не получили

реальную возможность осуществлять их на деле. Зато они потеряли возможность

совершать поступки, которые раньше были привычными, не получив право на них.

Выиграв в одном, они потеряли в другом. Реальная западная свобода обнаружила

себя совсем не так, как она была прославлена в пропаганде.

ДОГОВОРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Сфера договорных отношений в западном обществе огромна. Никакой другой

тип общества не может сравниться с ним в этом отношении. И с этой точки

зрения

244

оно есть правовое в самом своем фундаменте. Тут социальные отношения

между людьми облекаются в форму добровольных договорных отношений.

Договорные отношения не являются автоматически соблюдаемыми и абсолютно

надежными. Они постоянно нарушаются. Участники их должны обладать какими-то

средствами, чтобы отстаивать то, что им положено иметь согласно договорам.

На страже этих отношений стоит государство с его судебными органами. Но есть

способы обходить их. К тому же и суды требуют времени и средств. Так что

договорные отношения превращаются в поле битв в рамках права, на основе

права, за соблюдение права или за безнаказанное нарушение. Идиллия

существует лишь в пропаганде и идеологии.

КЛАСС ПРАВОВИКОВ

В западном обществе сложилась такая густая и запутанная сеть правовых

норм и отношений, в которой рядовой гражданин самостоятельно неспособен

поступать без ущерба для себя. Это касается также владельцев и управляющих

предприятий всех рангов и размеров. Обществу потребовалось огромное число

специалистов в этой сфере. И они появились, образовав значительный слой с

высоким уровнем доходов.

Этот слой разнообразен по составу. Его представители отчасти суть

служащие государства, отчасти служащие частных фирм, отчасти частные

предприниматели. Но все они так или иначе выполняют функции в сфере

государственности. По делам своих клиентов они имеют постоянные контакты с

судебными органами и государственными учреждениями.

СУД

Одна из догм западной идеологии гласит, будто суд в западных странах

является независимым. Это мнение бессмысленно. Законы выдумывают и

утверждают не сами судьи. Судьи суть служащие государства. Решение

245

суда не есть решение академической задачи. Оно есть результат борьбы

различных сил с противоположными интересами, если дело касается каких-то

важных проблем, а объективная истина в таких случаях недостижима в принципе.

Правовые нормы составлены так, что допускают различную интерпретацию. Они

разнообразны, и в зависимости от ситуации могут быть выбраны различные

варианты. От ловкости и связей специалистов-юристов зависит исход дела. На

решения судов влияют многие неюридические факторы -- средства массовой

информации, личности участников дела, характер адвокатов, политические

интересы, общественное мнение и т. п. Часто юридические процессы длятся

годами и стоят больших денег. Все это общеизвестно. Информацией о

юридических скандалах пестрят газеты. Эти скандалы разрушают образ западного

суда как объективного, беспристрастного, неподкупного. Однако не стоит

впадать и в другую, критическую крайность. Суд выполняет свои функции в

условиях живого общественного организма и как элемент системы

государственности, а не на небесах божественной справедливости. И в

подавляющем большинстве случаев, как мне кажется, он держится в рамках

реальной (неидеализированной) справедливости.

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

Понятие "гражданское общество", как и большинство понятий социальных

наук, является смутным и много-смысленным. Еще с XVIII века идет традиция

включать в гражданское общество экономические, религиозные, моральные,

национальные и другие негосударственные феномены. Это словоупотребление

объяснимо условиями XVIII и XIX веков, когда западнизму приходилось еще

утверждаться в борьбе с феодализмом, который олицетворялся государством. В

XX веке западнизм победил бесповоротно. Государственность стала адекватной

социальной организации и экономике. И уже в рамках западнизма стали выделять

некоторую совокупность социальных явлений, отличающихся как от явлений

государственности, так и от экономики. Но и

246

в этом случае, как правило, происходило и до сих пор происходит

смешение двух словоупотреблений -- нового и старого125.

Я здесь употребляю выражение "гражданское общество" (или

"гражданственность") как обозначение совокупности добровольных

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒