Благодарности 4 страница

—————————————

Варя проснулась оттого, что разбила вазу во сне. Ровно секунду ей было жалко такую красивую, красную с прозрачным волнистым краем… Но потом взгляд упал на часы. 9:36. Пара по основам педагогики идёт уже полчаса. Варя, резко поднявшись с кровати и чуть не упав от головокружения, с непривычки спешить дёрнула створку шкафа так резко, что она задребезжала от удара о стену, выгребла оттуда первые попавшиеся вещи и принялась натягивать их на себя, когда воздух комнаты дрогнул от громкого звука бьющегося стекла, заставшего Варю замереть от удивления и страха. Не сон? Она очень медленно и сосредоточенно отодвинула краешек занавески, чтобы осторожно посмотреть в окно, и тут в двадцати сантиметрах от её лица об окно разбилась здоро́вая зеленая бутылка. Варя отшатнулась и даже закрыла лицо руками. Благо, форточка была закрыта, и осколки в неё не попали.
   Внизу, под пристройкой, стояла Ряшева с компанией каких-то незнакомых Варе ребят. Спасибо трусости или остаткам здравого смысла Ряшевой — из оружия у них было только несколько штук бутылок. Козырёк чёрной кепки взмыл вверх: Ряшева увидела Варю и оскалилась. Даже с закрытым окном со второго этажа было слышно, как она крикнула:
   — А ты думала, будешь последней смеяться, дура?
   Мысль об опоздании на занятия как-то померкла в сознании Вари, когда Ряшева, пользуясь помощью своих корешей, не особо успешно, но очень агрессивно делала попытки добраться до неё через окно. В добавок ко всему Варя обнаружила, что она ещё и одна дома. Срочно нужно было звонить Власу.
Тем временем Михаил Константинович, ходивший взад-вперёд по аудитории с абстрактными рассказами, лишь отдалённо касавшимися его предмета, миновал первые две парты и оказался спиной к Власу. Тот бесшумно поднял трубку и постучал пальцем по динамику, мол, «слушаю».
   — Влас, тут беда. Какие-то опасные типы во под подъездом ошиваются и бутылки броса…
   — Сколько их? — вполголоса спросил тот, не дожидаясь конца предложения.
    — Шестеро. И Ряшева в окно ломится.
    — Бегу.
    Влас хотел ещё сказать, чтобы Варя не беспокоилась, но заметил, что преподаватель поворачивается в его сторону, и резко вытянул свободную руку вверх.
    — Можно выйти?
   Михаил Константинович вскинул голову наверх и рассеянно посмотрел на Власа в крохотные квадратные стёклышки очков с прозрачной оправой.
   — Ну выйдите.
Влас начал неспешно, чтобы не привлекать внимания, убирать тетрадь и ручку в рюкзак, чтобы дождаться, когда преподаватель снова отвернётся, и улизнуть с вещами незамеченным. Уже из дверного проёма он поймал удивлённый взгляд Димы Христофорова, а едва оказавшись в коридоре, принялся строчить сообщения по всем инстанциям.
—————————————————————————
Выдвинув ящик с кухонными принадлежностями, Варя вооружилась скалкой на случай, если придётся драться, но уже на обратном пути сообразила, что у неё дома лежит ещё более полезная вещь — швабра. По правде говоря, не боязно ей было сцепиться с Ряшевой. По-настоящему страшно было то, что один долговязый тип из её свиты пришёл с кастетом. По-настоящему страшно было то, что Влас может включить свою дурацкую отвагу и остаться покалеченным, а Ряшева вот-вот разобьёт стекло, на ремонт которого и Варе, и соседкам придётся месяц откладывать с денег на еду и транспорт.
Глубоко вдохнув и замерев на секунду, Варя взяла волю в кулак, рывком отворила окно и с размаху ударила Ряшеву деревянной перекладиной швабры по руке, которой та уже пыталась зацепиться за подоконник.
— Вот су-ука!! — взвыла Ряшева, но это вывело её из строя совсем ненадолго. Она плюнула в Варину сторону, но попала в кирпичную стену левее окна.
Ещё больше разозлившись, она издала один из своего арсенала непонятных звуков и снова с прыжка вцепилась в подоконник. Варя упёрлась концом швабры в её грудь в надежде на то, что это как-то воспрепятствует планам Ряшевой, но той, видимо, именно это и было нужно, ибо она моментально схватилась за швабру обеими руками и рванула её на себя. Варя больно упала животом на подоконник и где-то с полметра проехалась за шваброй, едва не выпав из окна. Ряшевой и удалось бы её вытащить, если бы она сама с дикими воплями и громким металлическим звоном крыши не свалилась, выпустив из рук швабру. За обрушившейся спиной в чёрной футболке Варя увидела Власа, одной рукой державшегося за край кровли, а второй — за ногу Ряшевой.
— Отпусти, сопля! — визжала она, но Влас дёрнул её за голень, чтобы она съехала поближе к нему, схватил в охапку дрыгающуюся девушку и спрыгнул с пристройки.
Только теперь Варя обратила внимание на то, что толпа под её окном выросла в количестве и задвигалась. Началась драка. Из многорукого клубка то и дело выглядывал и нырял обратно то Валера Красников с голым торсом и диким выражением лица, то Лепс, катавший по земле какого-то парня в олимпийке, то другие ребята, каждым ударом уязвлявшие товарищей Ряшевой, лица которых издалека Варе не удалось дифференцировать.
Увидев, что тип с кастетом пробирается в толпе в сторону Власа, Варя не на шутку испугалась, но вдруг краем глаза она уловила фигуру, которую никак не ожидала увидеть в подобных обстоятельствах.
Человек, которого она всегда видела одетым в только идеально выглаженные хрустящие рубашки, со скоростью молнии приближался к эпицентру драки в футболке с закатанными до плеч рукавами с бейсбольной битой в руках. На секунду даже показалось, что зрение обмануло Варю, и она перепутала Христофорова с кем-то незнакомым, но боевой клич, вырвавшийся из него с первым ударом дубинкой по чьей-то заднице, расставил всё на свои места. Так мог сделать только Хрис.
Варе от вида такого воинственного Димы стало смешно, но тут же она опомнилась и схватила в руки скалку, лежавшую всё это время рядом на полу. Нужно помогать.
Влас даже на секунду оторвался от упоительного валяния по полу парня с кастетом, когда увидел несущуюся с грозным лицом и скалкой Варю, но тут же получил по лицу увесистым кулаком и вернулся со всем пылом в драку. Ряшева тем временем кидалась в толпу, но её как девушку постоянно оттесняли в сторону. Увидев Варю, выбегающую из подъезда, она в три уверенных и быстрых шага оказалась рядом, выбила у Вари из рук скалку и повалила противницу на землю.
— Сейчас самая красивая будешь, королева пидарасов!
Первые два удара были действительно очень больными, кружилась голова и казалось, что сопротивляться нет смысла. У Ряшевой это, верно, была не первая драка, а Варины кулаки всё попадали мимо, и даже защиты никакой от них не было, но тут, вслепую мотнув ладонью, Варя обнаружила под рукой достаточно крупную прядь волос Ряшевой, ухватилась покрепче и что есть силы дёрнула за них вниз. По участившейся ругани стало понятно, что на неё это подействовало, и Варя почувствовала прилив сил. Движения стали легче и энергичнее, адреналиновая кровь застучала в ушах, боль отошла на второй план. Притянув Ряшеву за волосы почти вплотную к себе, она максимально грубо укусила её за первое попавшееся место – плечо, и, воспользовавшись моментом слабости, попыталась выкарабкаться из-под натиска соперницы. Не вышло. Зато получилось заново схватить скалку и стукнуть ею по руке Ряшевой, мешавшей Варе выбраться. Она старалась не бить по лицу, так как даже в таких обстоятельствах это казалось ей слишком негуманным, несмотря на то, что её противница так явно не считала. Ещё пара ударов — и Варя оказалась сверху, придавив оба запястья Ряшевой к земле скалкой. Липкая красная капля упала с подбородка Вари прямо в глаз соперницы. Та с брезгливым стоном и кучей ругательств замотала головой. Всё тело Вари потряхивало из-за колотящегося сердца. Казалось, что даже зрачки пульсируют. Частое дыхание отдавалось в заложенных ушах: оттого Варя и не услышала, как за её спиной появился Влас.
— Вот это я понимаю бойцовский клуб, — ухмыльнулся он.
Варя не знала, что делать дальше. Держать метавшуюся Ряшеву казалось легко, дышать — сложно. Влас решил всё за неё и, наклонившись и поравнявшись лицом с Варей, победно и бескомпромиссно глядя на Ряшеву, сказал:
— Только попробуй ещё раз подойти к моей девушке, и я подключу к делу людей, которые гораздо быстрее и жестче разберутся с тобой, поняла?
———————
Лепс знатно сцепился с бритым подчистую парнем, который с резким треском порвал ему горлышко футболки до самого солнечного сплетения. Напоследок Лепс отправил его в стайку убегающих друзей Ряшевой не то пинком в поясницу, не то ниже.
— Последнего сделали, — удовлетворённо подытожил подошедший к нему Валера и постучал другу по плечу.
Только лишь поколоченные дружки Ряшевой уволокли остатки своих костей за углы панелек, Крас уставился на Варю:
   — Вот это ты, матушка, конечно, наваляла девке в кепке. А за что она пришла с тобой разбираться?
Перестать думать о том, что только что произошло и включиться в разговор стоило Варе большого усилия над собой:
— Не знаю. Кажется, за глаза.
Ребята потом ещё о чём-то разговаривали, но Варя их не слышала. В её жизни появилось что-то новое, будто спектр чувств расширился. Теперь она явнее явного ощущала какую-то диковинную смесь стыда, благодарности и гордости. Стыдно было за то, что, даже обороняясь, она могла сделать больно живому человеку, и никакой контекст этой драки не делал её менее жестокой. Это чувство даже физически ощущалось — тошнотой. Но в то же время Варя была даже немного горда тем, что ей удалось предотвратить несправедливость, ибо раньше она всегда игнорировала нападки в отношении себя, пусть и они не доходили до таких масштабов. Но больше всего было благодарности — искренней, яркой, щенячьей. За то, что ребята оставили все свои дела и примчались.
С этой минуты друзья Власа перестали существовать. Они превратились в её собственных друзей.

Декабрь

    — Чернуха! — крикнула какая-то девчонка за забором университета. — Поставь мне плюсик на лекции, пожалуйста.
— Без проблем, Сонь, — ответила та.
Не останавливая шага, Влас склонился к Варе и спросил:
— Тебе совершенно не идёт это прозвище.
     — Какое? — две полупрозрачные дуги бровей приподнялись ещё выше и стали похожи на коромысла.
— Ну Чернуха.
— Это моя фамилия.
— Да ладно, — сказать что Влас удивился значило бы ничего не сказать. — Тебя зовут Варя Чернуха?
— Вот и выяснили на третьем месяце отношений, — усмехнулась она.
Земля будто резко начала вращаться в другую сторону.
— Почему ты не говорила мне раньше?
— Я думала, ты знаешь, — удивилась она.
— Да действительно, только кто бы мне сказал.
   Влас поймал Варину руку, прежде чем она успела его стукнуть. Они взглянули друг на друга и через секунду рассмеялись, осознав всю комичность случая. Впоследствии они часто вспоминали эту ситуацию и смеялись.
   Шершавые многоугольнички снега падали на шапку и волосы, на ровный рядок дрожащих ресниц Вари, а Влас любовался и думал о том, что имя Варя ей к лицу, фамилия — нет, но и его фамилия ей тоже бы не подошла. «Что ещё за чёрт, совсем голову отморозило», — проснеслось в голове.
Их смех был так звонок, так синхронен, что компашка девчонок, видимо, спешивших в столовую, пробегая мимо, тоже захихикали.
— Откуда ты вообще такая мне на голову свалилась?
— Из Барнаула катапультировали. Пошли, четыре минуты до пары.

——————————————————

— Безопасность жизнедеятельности? Господи, этот предмет ещё кто-то учит?
Влас на секунду оторвался от просмотра конспектов, которые он сфотографировал у старосты первой группы.
   — Ну вообще никто. Кроме тех, кого препод невзлюбил.
   Варя удивлённо посмотрела на него:
   — И чем ты ему не угодил?
   Влас пожал плечами и снова обратился к конспектам:
   — Тем, что я хохол. А может тем, что в прошлом месяце сбежал с его пары на драку с дружками Ряшевой.
   Варя сглотнула комок в горле, то и дело непроизвольно возникавший, когда она вспоминала то утро, и подумала о том, что у Власа, по сути, не было другого выбора. Точнее был, но тогда он сейчас носил бы ей апельсины в отделение травматологии.
     — А с остальными ребятами он как? — спросила Варя.
— Скидываются ему по две с половиной на стол с коньяком. Поголовно. У меня таких денег нет. А всё, что есть, я обещал себе родителям на Новый год отправить.
— Лентяи, — возмутилась Варя. — Неужели это так сложно, что выучить нельзя?
Влас, не поднимая головы, усмехнулся:
— Выучить совсем не трудно. Трудно ответить этому чёрту престарелому. Сидит в своей военной форме, саму справедливость корчит из себя, а в перерывах между парами у себя в кабинете купюры считает и даже дверь не закрывает.
— Обалдеть.
— Сам видел.
— Так может он поэтому тебя и не любит, что ты видел.
— Может быть…

——————————————————————

Вчера Влас с Варей после учёбы не виделись. Она сорвалась с последней пары и побежала домой — её соседке из медицинского стало плохо. Уже поздно вечером он получил сообщение о том, что может прийти к ним с ночёвкой.
Дверь открыла Мари. Она как всегда улыбалась. Разуваясь, Влас краем глаза заметил на кухне Варю, разливавшую компот из огромной банки по кружкам, и Риту, подпиравшую лоб ладонью с полотенцем.
— Привет. Что с тобой? — спросил Влас.
— Давление, — глухо ответила Рита. И правда: выглядела она неважно. Покрасневшее лицо будто бы изменило свои привычные очертания.
Влас вошёл в комнату, взял у Вари из рук все три кружки, помог донести их до стола. Та закрыла банку, подошла к нему, обхватила голову Власа и поцеловала его в макушку.
— Их сегодня на кесарево сечение водили смотреть.
— Так вот откуда ноги растут, — ухмыльнулся Влас. — И многих студентов оттуда без сознания выносили?
— Да нет, нас только четверых на операцию взяли, — ответила Рита. — Но мне не от этого плохо стало.
— Кстати да, ты так и не рассказала, отчего, — поинтересовалась Варя.
Рита потупила взгляд.
— В конце занятия преподаватель решил опросить нас. Ну и как-то неудачно пошутил, а одна язва из параллельной группы прицепилась к слову, оскорбилась и закатила истерику. И тут половина аудитории подключилась. Даже взрослые кобылы, которые второе высшее уже получают. Так стыдно за них стало. Пятьдесят великовозрастных имбецилов, которые только и знают, что мнениями кидаться, против врача. Если б эти пигалицы видели, как наш препод час тому назад одной рукой растягивал огромный разрез на животе женщины, а другой — доставал оттуда новорождённого ребёнка, они бы и рта не посмели раскрыть. Они бы поняли, какой путь к профессионализму проделал этот человек чрез тернии медицины и восхитились бы его самообладанию и выносливости. Глупцы, они не цеплялись бы к мелочи — шутке, не грозились бы докладными на имя ректора, если бы могли хотя бы представить себе, что перед ними сидит врач от Бога.
А ради чего был весь этот срач? Задетые чувства? Смешно, для студента педиатрического факультета уж точно.
И весь оставшийся день они лили на него грязь: в раздевалке, на других парах, в маршрутке по пути домой. Просто в один момент мне как дало в голову… И болит до сих пор. Ни таблетки, ни сон — ничего не помогает. Мать моя женщина, как же стыдно за них…
Варе стало грустно от этого рассказа, а Влас подумал о том, что охотно втащил бы каждому, кто со своей колокольни херит врачей и других специалистов, которые служат людям.
— Ебланский городовой, вот это дурачьё…

Универ опустел, зажглись тусклые жёлтые лампы учебных комнат и коридоров. Варя уже добралась в учебнике по отечественной истории до царских времён, когда с кафедры вышел Влас. Оставив деревянную дверь открытой, он с размаху пнул оставленный кем-то у стены пакет с вещами и чётко по слогам рявкнул:
— Бляд-ский-чёрт!
Варя, испуганно поглядела на пакет, отлетевший к лестнице.
— Нет. Ничего. Сука, с четвёртой попытки. Он ещё один пропуск поставил мне за прошлую неделю.
— Так ты ж вроде был на паре.
— В том-то и дело! — воскликнул Влас со всем негодованием, на какое был способен.
Варя приблизилась к нему, остановилась и, не зная, что ответить, сочувственно погладила Власа по руке.
— Ещё будет две отработки до конца семестра. У тебя есть шанс успеть.
Влас взглянул на неё:
— Не нравится мне это. С профильными предметами проблем никаких, но вот над второстепенными я сижу до ночи, а взамен — ничего.
Варя попыталась приобнять его, но за секунду до касания смутилась и опустила руки. Влас с иронией посмотрел на неё и мягко притянул к себе:
— Пойдём к Хрису?
— Пойдём.
——————————————————

Тусовка сегодня не спешила сдуваться. Уже светало, но ни одного из присутствующих в сон не клонило. Лепс и Егор с девочками ушли курить, а Влас с Хрисом, Валерой и Варей развалились на ковре и завели душевную предрассветную беседу. Кто-то спросил про самый счастливый момент в жизни (удивительно, но это была не Варя), и всех прорвало на откровения о прекрасном:
— Классе в шестом я неудачно упал на льду и сломал ногу, — начал Дима. — Не ходил на учёбу две недели, но за то время школа сама навестила меня. Компашками по несколько человек приходили аж по два, а иногда и три раза в день. Волновались, спрашивали, как я, приносили фрукты. Говорили, что без меня на уроках скучно, учителей никто не изводит сальными шуточками, никто дрожжи в туалете не взрывает…
— Прям таки вся школа? — игриво переспросила девчонка, только что вернувшаяся с балкона, и плюхнулась в объятия Хриса.
— Нет, но, согласись, столько внимания — это очень приятно.
Тут эстафету хороших воспоминаний подхватил Лепс, появившийся из-за шторы.
— Как-то раз после двухдневных проводов друга в армию… — начал вещать он.
— Ты бы сразу сказал: после запоя, — перебила его Варя.
— Ладно, это правда. Итак, после непродолжительного запоя мы с отцом поехали за город за какой-то мелочёвкой для дома. Возвращались домой вечером. Я устал и прилёг на заднее сидение. И тут нежданно-негаданно мозги начали оживать. У отца музыкальный вкус разношёрстный: то он «Дип пёпл», слушает, то Алегрову. И тут из динамика в машине заиграла очень приятная фортепианная мелодия. Я слушал, лёжа смотря в окно на здания, которые мы проезжали. Поразительно. Каждый дом будто попадал в отдельную ноту мелодии. Как в «Гитар Хиро»[12], только в тысячу раз прекраснее. Никогда не видел ничего красивее. Я тогда ещё подумал о том, как прекрасна трезвая жизнь. И зачем пить вообще, раз на чистую голову я вижу такие волшебные вещи.
— А мой лучший момент — глаза матушки, когда на свою первую зарплату я купил ей микроволновку, — мечтательно проговорил Валера, прикрыв глаза и будто находясь больше в потоке воспоминаний, чем здесь, на ковре дома у Христофорова.
— Что это за бюджетный ремейк[13] «Большого Лебовски»? — усмехнулась Рита, пришедшая с кухни с большой кружкой чего-то горячего и очень ароматного. Она редко тусовалась с этой компанией. Она вообще нечасто выходила из дома куда-либо кроме института, но её присутствие всегда радовало: кто бы ещё ставил кальян, готовил вкусные омлеты по утрам, держал за волосы над унитазом перепивших девчонок и таскал им активированный уголь?
Все говорили о своих счастливых днях, часах и минутах, а Влас тем временем копался в недрах памяти. Искал. Не смог найти и с удивлением обнаружил, что лучший момент его жизни — сейчас. Сейчас, когда он слышит голоса друзей, держит за руку лучшую девчонку в своем университете, пьяно и невнимательно следит за тенями и силуэтами в рассветных бликах наступающего утра.

Пока Хрис своим ораторским голосом продолжал рассказывать о вчерашних проишествиях всем, кто находился в радиусе пяти метров от ворот (вот уж Влас не любил эту его привычку, просыпающуюся, кстати, только по утрам после попоек), мимо них, спешно поздоровавшись и мельком пожав длинной рукой пальцы Власа, быстрым шагом прошла Варя. Прям почти пробежала.
— Чего она так быстро смылась? — удивлённо уставился ей вслед Христофоров.
— Да не любит она на дыму стоять, — ответил Влас, приподняв чуть выше руку с сигаретой.
— Господи. Я-то думал, она у тебя супер-понимающая, без загонов и вообще идеальная. Вон, на разборках с тобой дерётся и бывшим не звонит, когда напивается…— заулыбался Дима.
— Сам пошутил — сам посмеялся, Хрис.
— Ладно, так мы хотя бы знаем, что она точно девчонка, а не пришелец.
И правда Власу почему-то было приятно находить в строгих маленьких заповедях маленькие прорехи: эти безобидные вредности забавляли его. Они даже получались у Вари мило и совсем не вульгарно, без всякого жеманства, чем грешат порой остальные девушки. «Тупые девки, им вообще до Вари далеко», — подумал Влас.

В половине седьмого Влас отправил Варе сообщение о том, что задержится и попросил её идти к ребятам одну. Спустя час после того, как все собрались, он появился в дверях злой:
— Ебланский городовой, когда-нибудь я разнесу эту кафедру к чертям собачьим.
Лепс усмехнулся:
— БЖД?
— Да, — угрюмо ответил Влас. Сейчас он немного успокоился и сквозь раздражение, коим его пытали последние несколько часов, начала проглядывать усталость.
— А кто ведёт у вас? — поинтересовался Валера.
— Михаил Константинович.
— О-о-о-о, известный кадр, — усмехнулся Лепс. — Смотри как бы платить не заставил. Он любит деньги.
— Нет уж, после стольких отработок я лучше на пересдачу схожу, чем хоть рубль ему отдам, — Влас пнул ногой чью-то пустую банку из-под пива, Дима изящно поймал её чуть ли не налету и выбросил в мусорный бак.
— Так пересдачи он же принимает, — включился в разговор он. — Ты, кстати, видел его страничку в «Одноклассниках»?
Власу стало смешно.
— Нет, а что там?
— Сейчас увидишь.
И Хрис, посмеиваясь, полез в напоясную сумку, висевшую в коридоре рядом с курткой, за телефоном. До этого дня никому кроме него не приходило в голову искать преподавателей в соцсетях, хотя удовольствие это казалось многообещающим.
— Вот он, Долгий Михаил Константинович! — торжественно констатировал Дима, своим возгласом собрав всю компанию у экрана.
— Господи, да он и правда больной, — возмутилась Варя. — Одни записи про деньги да удачу.
И правда. Фотографии разложенных веером пятитысячных купюр и пачек, обтянутых резинкой, мелькали чуть ли через один пост. Было бы странно, если бы ум Михаила Константиновича не был занят чем-то другим, но с другой стороны будь это правдой, многое стало бы яснее.
Влас ушёл сегодня домой пораньше, чем обычно. Почувствовал острую необходимость вытрясти из учебного материала всё, чтобы старик не нашёл повода требовать деньги за зачёт.
——————————————————
И снова, снова он сидел в этом кабинете и не знал, что рассказать о нормах и обязанностях командира ВВС при нарушении противником воздушной границы. Михаил Константинович спрашивал, отталкиваясь от самых абстрактных моментов темы, и порой казалось, что он сам не знает ответов на вопросы, которые задаёт.
— Эх, Борзенко, что ж за молодёжь такая пошла на твоём веку? Ни смекалки, ни пространственного мышления…
— Для того, чтобы точно отвечать на Ваши вопросы и не пытаться изобрести велосипед, нужна хорошая база, — спокойно ответил Влас.
— Ну и кто Вам мешал получить её в течение семестра? — вскинул брови преподаватель.
   — Программа ознакомительного курса по Вашему предмету.
   — Ну да, — усмехнулся Михаил Константинович, — безопасность жизнедеятельности в углублённом варианте изучения физруки точно не осилили бы.
   Он замер, вероятно, желая услышать ответ, но Влас молчал, пропустив колкость в свой адрес мимо ушей, и тогда Михаил Константинович оторвал грузную спину от кресла, облокотился на стол и открыл какую-то папку.
   — Давай сделаем проще.
   И в углу чистого листа он карандашом написал цифру.
   Влас оторопел на секунду оттого, что это всё-таки случилось, но быстро смог взять себя в руки, потому как и о таком был предупреждён заранее:
   — У меня нет таких денег.
   — Что, с Украины не пришлют? — издевательски спросил преподаватель.
   — Я пойду на пересдачу, — отрезал Влас.
   — Если бы Вы, Борзенко, интересовались моим предметом хотя бы немного, может, у Вас и был бы выбор. Но при нынешнем положении дел я Вам такого права не давал.
После этих слов Власу потребовалось сделать немалое усилие над собой, чтобы прекратить рисовать воображаемую картину того, как он встаёт с места, вздёргивает стул, на котором сидел, в воздух. Тот бьётся о стену и падает рядом с этим гнусным чёртом в военной форме. Долгий в страхе вжимается в стену, Влас резко придвигает к нему стол и начинает давить, давить, давить… «Распорядитель прав, царь и бог, мать твою. Даже к Украине нормальный предлог не подберёт, умный», — злился про себя Влас. Он еле сдерживался.
   — Борзенко, Вы что, не расслышали?
   Влас опомнился.
   — Я же говорю, мне негде взять эти деньги.
   — Ещё одно слово и повышу цену, — невозмутимо парировал Михаил Константинович.
   Влас немедля встал, двинулся к выходу, но уже в дверном проёме развернулся и во всё горло рявкнул:
— Чёрт зажорный!
И вышел, услышав из коридора спокойное, но громкое:
— Десять.
——————————————————————
Варя беспокойно ходила по комнате, но не говорила ничего связного. Ситуация и её привела в замешательство. В один момент она остановилась и открыла рот, будто пытаясь достать оттуда мудрёную формулировку простой мысли, которая решила бы проблему, но этого не произошло, и Варя продолжила ходить по комнате.
— Думаю, у меня был бы шанс, если бы зачёт или хотя бы пересдачу принимал бы другой преподаватель.
— Боюсь, что так, — ответила Варя. — Но на вашем потоке всем заправляет он один. И если так, то для достижения своей цели он найдёт, к чему придраться. — И после небольшой паузы добавила: — Скажи, он тебе совсем никаких альтернатив не оставил? Может, был хотя бы намёк на то, что, мол, есть умные ребята, и они имеют шансы сдать сами?
Влас мысленно перебрал все слова в их диалоге и ответил:
— Нет, — сказал он и снова задумался. — Пожалуй, всё-таки нет.
Варя вздохнула:
   — Боюсь поверить, но тогда придётся… Если преподаватель хочет завалить, он найдёт, за что, — подтвердила Мари, выглянув из кухни.
   — Ещё тебя не спросили, — с видным раздражением сказал Влас, но Варя быстрым взглядом дала понять: незачем злиться на то, что соседка признала очевидное.
————————————————————
Вытащив все заначки из старых джинсов и свёртков со сбережениями на чёрный день, Влас всё равно не собрал нужной суммы, и позвонил Лепсу:
— Влас, дружище, ну на кой чёрт я тебе понадобился в половине первого ночи? Я ж не каждый день на тусах, — послышался из трубки недовольный голос Лепса.
— Тут дело жизни, смерти и моего зачёта по БЖД.
— А-а, старый хрен всё же просит на лапу?
— Да. И я хочу поговорить об этом с деканатом или учебной частью. Это не мелкая кража в магазине канцелярии. Это подсудное дело, и я в него ввязываться не хочу.
— Э-э, не выйдет. У Долгого и в полиции всё схвачено.
— Что, совсем без вариантов?
— Влас, он уже больше двадцати лет так зарабатывает. Наверняка его кто-то крышует. Иначе б он уже давно сидел.
Влас через наступающий под горло стыд сглотнул и спросил:
— Тогда займёшь полторы тысячи до вторника?
—————————————————
В этот людный понедельник, преступив порог кафедры БЖД, Влас перестал замечать гудящие толпы студентов. Теперь он слышал каждый шаг, гулом циркулировавший в ушных раковинах, заглушающий бесчисленные разговоры о предстоящем зачёте. Влас дошёл до конца коридора, до злосчастного кабинета и встал в очередь девятым. Благо, Долгий разбирался со студентами не так уж и долго: не прошло и пятнадцати минут, как Влас оказался в кабинете. Закрывая дверь, он думал о том, что на десять тысяч, лежавшие в его рюкзаке, можно было показать Варе Москву. Эти десять тысяч он мог отослать семье в знак победы над их предубеждением, мол, студент сам себя не прокормит. На эти десять тысяч в конце концов можно было скупить все пирожные и торты в кондитерском магазине на углу Городского проспекта и умереть от сахарного диабета, лишь бы не видеть этого отвратительного преподавателя, благодаря которому теперь эти десять тысяч пойдут на преступление.
— Ну что, Борзенко, наконец поддался зову здравого смысла?
Долгий глядел на него из кресла со своей неизменной меркантильной ухмылкой. Влас, молча глядя на преподавателя, сел за стол напротив него.
— Давай, быстро, — сквозь зубы проговорил Михаил Константинович, вытаскивая из ящика в столе здоровенную записную книгу, набитую купюрами.
Влас, не видев раньше таких сумм вживую, ошарашено вытащил свою стопочку из разнопёрых сотен, пятисотен и других бумажек, откопанных на просторах его комнаты в общежитии:
— Эх, Борзенко, что ж вы не могли разменять на крупные, чтобы с этой кучей не таскаться? — покачал головой Долгий, перебирая в руках купюры Власа. Казалось, он получил от этого даже некое физическое удовольствие.
Закончив пересчитывать деньги, он подравнял стопочку, постучав ею о блестящую поверхность стола, сложил всё внутрь записной книжки, к остальным деньгам, поднялся с места, обогнул кресло и направился к шкафу с ведомостями, стоявшему в дальнем конце комнаты.
— Так-так, Борзенко, вы же у нас пятая группа, верно? — спросил он, отвернувшись.
— Да, отозвался Влас, не сводя глаз с битком набитой записной книжки, оставленной на столе. Так внезапно возник шанс уравновесить ситуацию, и рука Власа медленно потянулась к торчащей из стопки пятитысячной купюре. Еле дыша, он зажал краешек пальцами и аккуратно потянул её на себя. Удостоверившись, что эта процедура не вызывает ни малейшего шума, Влас уже более смело вытянул вторую купюру и поспешно затолкал обе в карман рюкзака. А Долгий, похоже, никуда не спешил и продолжал искать ведомость. Влас даже успел подравнять стопочку в записной книжке и сменить торжественное выражение лица на нарочито безразличное, прежде чем преподаватель оторвался от шкафа и вернулся к столу с кипой бумаг. Пролистав их и найдя фамилию Власа, он стёр нарисованный карандашом вопросительный знак напротив, расписался в столбце рядом и вывел заветное, разве только во снах не грезившееся Власу слово «зачтено».
Получив то, что ему было нужно и еле сдерживая смех, студент быстро встал с места и вышел из кабинета, мысленно попрощавшись с ненавистной кафедрой.
— Проваливай, — услышал он вслед, но не ответил, потому что точно знал: в этот раз его молчание было признаком не смирения, а победы.
————————————————————————
— ДА ЛАДНО! — громче всех воскликнула Мари, чуть не подавившись вином.
— Господи, Влас, вот это удача, — упала в его объятия Варя.
— Друже, это — повод выпить, — констатировал Лепс и под всеобщее одобрение откупорил портвейн.
————————————————————————
Влас отправил сохранённые десять тысяч родителям, но те перевели их обратно с небольшой надбавкой и подписью «Молодец :) ». Последовавшее за тем решение оставить всё на чёрный день совсем скоро сдулось. У студентов, как известно, деньги долго не задерживаются, а найденная идея стоила того, чтобы их потратить.
Влас подумал о том, что мы с Варей никогда никуда не выбирались вместе. В смысле ни в кино, ни в театр, ни в какую-нибудь муть вроде боулинга и поэтических вечеров, куда обычно нормальные парочки выбираются по выходным. И дело даже не в скромном студенческом бюджете (когда деньги нужны, Влас включал свою суперспособность доставать их из-под земли). Его удивило совсем другое: то, что почти полгода они не замечали, что никуда не выбираются. Наверное, это всё-таки показатель того, что им вместе хорошо и без всяких дополнений.
Кстати, в начале февраля у Вари день рождения, и это — крутой повод сгонять с ней кое-куда, дальше всех кинотеатров и выставок Тюмени.
Поэтому когда на одну из тусовок Варя привела обеих соседок, и уже ближе к утру ушла спать, Влас с Ритой остались курить на балконе одни. Он решил, что доверить дело ей лучше, Мари слишком болтлива. Влас под печатью строжайшего секрета попросил соседку раздобыть ему Варины паспортные данные.
Власу было интересно увидеть, как Варя, по природе своей не склонная к экспрессии, прыгает от счастья.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒