Благодарности 1 страница

«9 февраля 2017 года. Нет, это не дата нового апокалипсиса. Всего лишь моё восемнадцатилетие. Когда я была маленькой, представляла себе, как по зеркальной сиреневой глади неба к моему дому сплывается огромная стая цветных дирижаблей и как много маленьких белых цветов распустится под окнами сквозь толщу февральского снега. Я никогда не надеялась вырасти привлекательной. Хотелось, чтобы красота была вокруг меня.
А сейчас — свершилось. Мне восемнадцать, и я сижу в той же обстановке, что и год назад, разве что обои как-то ободрала в истерике. Везде, кроме комнаты родителей. Там по-прежнему лежат их вещи и документы, и я не смею прикоснуться к ним.
Дежавю. Хотя нет. Ещё месяц назад мне было страшно здесь, а теперь я смотрю сквозь большой оконный проём без штор на верхушки деревьев и думаю о том, что с этого ракурса город, где я живу, не так уж и плох, но пора отсюда выбираться. И так много времени потеряла. Если останусь, ещё больше упущу.
Восемнадцать.
Пора принимать взрослые решения.
Только бы дождаться экзаменов, показаться в школе пару раз, сдать всё и уехать. Уехать. Уехать. Уехать подальше.
И теперь почти каждую ночь мне снится отработанная в прошлых попытках бежать из города схема: все необходимые вещи собираются за 15 минут, закрывается дверь, курс на… Пошутила бы про безработную девочку и трассу, но я всего лишь пошла бы ловить попутку до первого попавшегося большого города.
Боялась потому, что раньше не принимала таких серьёзных решений.
Радовалась по той же причине.
Почти пять месяцев гадала, что это будет за город, так как пообещала не мешать судьбе, чтобы та имела возможность забросить меня подальше.
Но жизнь умеет удивить, даже если у Тебя очень смелые планы.
На развязке под Новосибирском я запуталась с картой и вышла не на ту сторону дороги, потому и уехала куда-то на запад, миновав единственный мегаполис в округе. Сейчас я вспоминаю и смеюсь: не понимаю, как так можно было легко относиться к своему будущему.
— Тебе куда? — спросила женщина с высветленными волосами по плечи и добрым лицом, выглянувшая из открывшейся двери большегруза. Я раньше думала, что дальнобойщиками только мужчины работают, и мне стало интересно.
— Да куда довезёте.
— Могу до Омска.
Тут я и сообразила, что стояла не там, где нужно. Но очень уж хотелось разговора с такой необычной персоной: в восемнадцать лет мне очень импонировали идеи феминизма. Вот я и оправдала своё решение тем, что чем дальше я уеду из родных краёв, тем будет лучше.
— Да, давайте, — ответила я и забралась в машину.
Разговор по дороге получился неплохой. Всегда приятно общаться с волевыми людьми, которые в один прекрасный день взяли жизнь в свои руки и пошли бороздить всё, что другие называют проблемами. Я почти всё время слушала и думала: круто, я ведь сейчас на первой ступени к такому же…
Дальнобойщица Лена Ермакова — замечательная, всем рекомендую. Прощаясь, мы смеялись над тем, почему водителям в «Убере»[1] можно поставить пять звёзд, а дальнобоям — нет. А вот в Омске мне оставаться не захотелось. Грустный город. Как и почти все населенные пункты в Сибири.
Юное глупое сердце заболело о том, что, быть может, мне суждено было доехать до Москвы в поисках пристанища, и я уже без особой надежды села в следующую машину и почти сразу уснула.
Водитель разбудил меня через семь часов, на самом рассвете в черте незнакомого города, который у меня сразу где-то откликнулся, и я поняла, что всё это время держала путь именно сюда.
Тем самым городом оказалась Тюмень».

——————————

Сентябрь

И опять проснулся. Чёрт. Всегда так: насмотришься диких кошмаров, пробуждаешься и даже если хочешь, не можешь заснуть. Тело порой страшится больше разума. «Ненавижу, ненавижу» — повторял про себя Влас. Да, имя у него не из нашей эпохи, и очень забавно совпало, что он большую часть своей жизни до переезда в Россию жил в Киеве. На самом деле, это долгая интересная история, сейчас расскажу.
Это у него не проходит с семи лет, вроде бы пора уже смириться, но почему-то Влас всё равно одинаково сильно злится каждый раз, когда кошмары снова появляются. Проблемы со сном — отстой. Жопа ещё более глубокая, чем можно представить себе. Взгляд, брошенный на часы, не улучшил его настрой. Будильник был заведён на восемь, а сейчас — полседьмого. Не зная, чем ещё себя занять, Влас вышел на пробежку. Утренняя прохлада первого дня сентября. Нужна куртка. Ему пророчили первые университетские годы особенными, но пока что ничего такого не чувствовалось, даже предвкушения. Он бежал, пытаясь выстроить свой маршрут по наименее знакомым улицам, дворам и кварталам, но город был слишком мал для этой затеи. За четыре месяца пребывания здесь он стал тошнотворно знаком с каждым переулком, каждым уголком. Как вообще это работает?
За полтора квартала до общежития технического университета Власа догнал Валера Красников — неплохой знакомый с подкурсов, с которым они иногда пересекались на матчах по футболу и тусовках. Он бегает каждое утро, не по настроению, не то что Влас.
— Здорова, Влас. Ну что, куда взяли?
— На пед, куда ж ещё?
— А что за направление?
— Будешь смеяться. Физическая культура.
— Да ладно. Всяк менее напряжно, чем у меня.
— А у тебя что?
— Физмат.
— Неплохо.
— Кстати, Лёня Дружаев, если помнишь такого, мы у него в прошлом месяце киноночь устраивали, тоже на физрука учится, только на втором курсе. Круто, будет тебе материалы подгонять, сможешь на лекции не ходить.
— А чё, так можно разве?
— Говорят да. Хотя лучше у него самого уточни. Ладно, братишка, мне туда, — Красников указал на переулок, ведущий к школьному стадиону.
   — Ладно, удачи.
Валера свернул, а Влас побежал дальше один. Он любил проводить время в компании самого себя. В большинстве случаев для него это было лучше, чем общение, особенно если сравнивать с общением с девками. Чужды были ему все эти сайты знакомств, поиски подружек. Человек — целое. Не нужны ему никакие половинки. «Не люблю. Не люблю и не понимаю», — вот что думал Влас на этот счёт. Зачем пытаться найти в других качества, которых нам недостаёт, если можно просто напрячь волю и жопу и выработать их самому?
   Вернулся домой, смастерил себе омлет из трёх яиц с помидорами, сварил гречку, пнул соседа по комнате, чтобы он проснулся наконец после десятого будильника. Наверное, пендаль Власа действительно волшебный, ибо Валю ничто другое не могло разбудить. Из-за стены слышались голоса обитателя следующей комнаты — Стаса и ещё одного соседа — Егора. Кореша, часто тусуются вместе. В целом они неплохие ребята, но Власа Егор иногда бесил настойчивыми попытками занять денег у всех и вся, но это был единственный предмет конфликтов с ним, и то несерьёзных.
Забавно: комнаты находятся рядом, и Влас через стенку слышал всё, что у них происходит, а в обратную сторону это не работает.
Общага просыпается. На сорок минут раньше первой пары, на полтора часа позже Власа. Он маялся, не зная, чем себя занять в оставшееся время перед началом занятий. Закинув руки за голову, Влас смотрел в потолок, потом — в небо того же сероватого цвета, кусочек которого был виден за окном, потом — снова в потолок. Ожиданий от первого дня в университете не было никаких. Ещё он не знал, как проходят занятия, и на всякий случай решил не опаздывать. Главный корпус университета глядел в его окно. Ни надежд, ни страхов — он вышел.
На входе возле турникетов охранник начал быковать за неработающий электронный пропуск, мол, иди возвращайся домой за студенческим билетом, чтобы подтвердить личность, да только Влас его послал, выдернул свою руку из клешни, которой охранник его схватил, и пошёл дальше по территории университета, сдержав мимолётное, но жутко острое желание врезать ему. «Дебил, — подумал Влас. — полтора месяца без пропуска мимо него ходил, а тут второго сентября его вдруг осенило».
Ещё вчера должны были состояться какие-то сборы, на неофициальной части которых у новоприбывших студентов было бы время познакомиться со своим курсом, но их отменили из-за проливного дождя с мелким градом. Даже если бы сие мероприятие состоялось, Влас вряд ли бы пошёл.
   Посмотрел расписание. Поднялся на четвёртый этаж, нашёл нужную кафедру. Первым человеком, которого Влас увидел там, был Дима Христофоров — парень, заговоривший с ним ещё в очереди в приёмную комиссию, с которым он виделся мельком ещё пару раз, и ныне — староста группы. По первому впечатлению неплохой тип. По второму — лентяй девяностого уровня, так что старостой его назначили зря. Пока не пнёшь — не пошевелится, да и если пошевелится — глаза закатит. А ещё он дикий Казанова. Да, девчонки по нему просто слюной обливаются. Высокий, светловолосый, с чувством юмора, слегка слащав и в здоровой мере безразличен ко всему, что может быть серьёзным, но в то же время невооруженным глазом заметно: он любит девичье внимание. Человек-ветер, с которым предельно легко общаться.
  — О, привет Влас. Меня старостой назначили, слыхал?
— Знаю, знаю. Здорово.
— Прошёл на бюджет, как хотел?
— Ага, — он задумался, рассматривая других первокурсников за плечом Христофорова.
Началась лекция. Влас сел на последний ряд и больше наблюдал за студентами, чем слушал. Седой дед в пиджаке рассказывал основы психологии, что ещё меньше располагало его слушать, но создавало неплохой фон для разглядывания незнакомых людей.
Влас знал, что этот внезапно возникший интерес — лишь временное явление. На следующий же день наступит привычное безразличие к окружающим, и тут уж ничего не поделаешь. К такой форме стремилось существование Власа. Таким он был.
Ребята, переговаривавшиеся рядом, обронили пару слов о том, что на лекции сидят студенты ещё двух направлений: лингвисты и обществоведы. Влас присмотрелся. И правда, набор на физическую культуру был намного меньше. От скуки начал предполагать, кто из них будет учиться с ним. Не то чтобы Власа волновало, просто дед в пиджаке затянул какое-то слишком муторное объяснение.
Тощий мальчуня в футболке с руками как у барышни — с первого взгляда нет. Девчонка в длинной серой юбке и широкой кофте с первого ряда? Нет. Ещё одна рядом с ней, кудрявая, с большим вырезом на спине — тоже вряд ли. Вон тот малый в очках с портфельчиком на столе — точно нет. Как блин выглядят физруки в этом вузе?!
———————————

Уже со второго учебного дня начали всплывать организационные моменты, о которых никто никого не предупреждал, но за их невыполнение деканат нещадно грозил отчислением первокурсников. Так, сидя в огромной очереди то на флюорографию, то на получение читательского билета, Влас невольно заобщался со старостой своей группы. Вообще-то, Дима был не очень близок ему по духу, но это был единственный человек в группе, которого Влас знал раньше, и где-то в толпе около студенческого бюро, ожидая выдачи новеньких зачётных книжек, эти два непохожих первокурсника дошли от формального «привет, как дела?» до почти дружеского «не хочешь с нами в бирпонг[2] на выходных?»
Дима был местным. Только пташке исполнилось восемнадцать, как обеспеченные родители выпустили дитё на волю, а точнее — в съемную однушку на окраине города рядом с обветшалым заводом, о котором никто не знает даже, работает он или нет. Квартира была минималистичная, но достаточно уютная. Большой тёмно-синий диван, пепельница на столе вместо более привычной банки для окурков, нет учебников на столе и фотографий на стенах, есть маленькая лоджия с окнами в пол.
С тех пор Влас часто бывал у Димы дома. Не то чтобы компания была по вкусу (по сути ему было всё равно, с кем пить), да и состав тусовки был непостоянным. Люди менялись чаще, чем Влас успевал с ними заобщаться (вернее даже не пытался). Девушек он априори не запоминал, а из ребят в памяти отложились только те, кто сам заговорил с ним. Первым был Красников Валера — простой открытый парень из области, будто сошедший со строчек песен Макса Коржа. Влас помнил его ещё с подкурсов, вторым — второкурсник в модных очках с толстой блестящей оправой, который представился как Лепс. Он спросил что-то о преподавателях, отпустил пару наставлений (обычно Власа такое раздражало, но Лепс не показался ему ни умником, ни высокомерным, да и слушать его выжимку университетского опыта было даже местами интересно). Несмотря на то, что несменяемым местом всех их встреч была однушка Димы, Лепс всегда вёл себя так, будто на нём держится вся тусовка. И, удивительно, но роль хозяина всея мира ему шла.
Иногда на регулярных тусовках у Христофорова появлялись и совсем неожиданные люди — например, сосед Власа Егор и даже другой сосед — Валя, которого Влас откровенно считал тормозом, пока они вместе не выпили и не разговорились, но неизменно каждый раз собирались четыре человека, которым, видно, суждено было стать друзьями:
Дима Христофоров
Лепс
Валера Красников
и сам Влас.
————————————————————

Первый коллоквиум. Первое небольшое испытание в студенческой жизни Власа, которое он, кстати, выполнил весьма неплохо. У остальных одногруппников тоже не возникло особых проблем. Последним из кабинета вышел самый крупный, но далеко не самый глупый из них — Юрченко Вова.
— Сдал?
— Да. Чёрт, думал, она специально самые дурацкие вопросы из списка задавала.
— Бесячая баба, — поддержал Дима. — Почему все женщины в этом универе так косят под феминисток?
— Не знаю, Хрис. — ответил ещё один парень, имя которого Влас постоянно забывал. — Пошли лучше отметим эту победу.
Не прошло и часа после окончания занятий, а Христофоров уже хлестал водку из горла дома у одногруппника Макса. Сначала коллоквиум по основам физиологии казался притянутым за уши поводом покутить, но чем больше доставали вина из домашних запасов, тем сильнее ребята верили в то, что сдать его было подвигом. Дух первой коллективной победы заставил восьмерых студентов почувствовать себя пирующими викингами. Даже нелёгкий на подъём Влас развеселился, пусть и музыка, которую ребята ставили, совершенно не нравилась ему.
Спустя полторы банки тёмного пива Влас вспомнил, что с учётом разницы во временим, в Киеве уже полночь и решил написать поздравление с днём рождения школьному другу Артуру, вместе с которым они перед выпускным сняли с петель дверь в кабинете завуча. Где-то с двадцать минут он пытался выдавить из себя благодарности и пожелания к совершеннолетию, но получалось что-то больше похожее на хреновое признание в любви, так что он оставил свои страдания до завтра и решил сегодня больше не пить.
— Итак, га-аспада! — заплетающимся языком проговорил стокилограммовый шкаф Лёня. — Пора бы и честь знать, да по домам расходиться.
— Разъезжаться, ты хотел сказать? — усмехнулся Христофоров.
— А кто на машине?
— Да Вася вот.
— Не-е-е, его мы таким за руль не посадим.
— Так, кто у нас тут самый трезвый?
Влас впоследствии часто вспоминал тот вечер и ругал себя за то, что решил сесть за руль, но тогда пиво снизило его способности к адекватному оцениванию ситуации, добавило слабоумной самоуверенности, и уже через пятнадцать минут восемь пьяных студентов кучей ввалились в синюю девятку, припаркованную у подъезда.

———————————————————

Всё в этом мире стремится к завершению. Ноги — к дороге, бутылка — к опустошению. Да, одной допитой за соседкой бутылки невкусного пива хватило молодой, неприученной печени для того, чтобы девочка опьянела. Взглянула в зеркало — нет, ничуть не похорошела. Расстроилась. Надела свитер поверх теплой рубашки, потому что на новую осеннюю куртку нужно ещё заработать, а старая такая страшно застиранная, что носить стыдно.
Сентябрьская истома выгнала девочку на улицу подышать прохладным воздухом, побродить по пустынным дорожкам. Уже больше полуночи? Давно. Скоро рассветёт. Ни души на улицах. Только шорох и гул оставшегося позади центра. На границе заброшенной промзоны и дремлющего спального района девчонка устала. На самом деле устала она ещё давно, ещё когда закончились слёзы о смерти родителей. Теперь она знала, как ужиться с этим, но до сих пор понятия не имела, как можно спокойно пройти мимо такого красивого ночного неба. «Ого, какие звёзды». Пьяной девочке кажется, что они размером с кулак. Вытянула руку, проверила. Нет, всё же чуть меньше. Поплакала от того, какие они прекрасные (ну можно же, пока никто не видит?), присела. Успокоилась.
Ого, а земля, ещё прогретая, не успела остыть после душного сибирского лета. Девочка откинулась назад, опершись на локти, глядя вверх, чтобы слёзы не выкатывались из глаз, но притом боясь вновь расплакаться от такой красоты.
Тишина и фонарики звёзд. Вот бы одна упала, она загадала, чтобы все в мире были счастливы. Одиноки и грустяще-счастливы, как она сама сейчас. Вот бы ещё фонари не мешали, млечный путь бы увидела, наверное, а то светят всё сильнее.
Блять, это не фонари!!
Девочка пулей рванула с дороги на обочину. Ноги сверхбыстрым бегом еле унесли её от беды. Синей полуразваленной девятки. На зрении ещё несколько секунд отпечатались два прямоугольных следа от фар. Сквозь них девчонка, растянувшись на обочине, не в силах пока встать после того, как споткнулась, краем глаз пыталась оценить целостность свезённых коленей и ладошек. Ещё секунда — мгновение осознания того, что ничего не повреждено и тут услышала слова:
— Ёб твою мать, что ты творишь?
Из машины высыпало пятеро. Девчонка не запомнила всех. Был светло-русый, с причёской аля «не хожу к парикмахеру три года», один в косухе и очках в толстой чёрной оправе. Ещё один короткостриженый с щетиной, остальные в памяти не отпечатались.
— Ну чё, Дим, жива?
Парень в очках посветил на лицо Вари фонариком от телефона. Ярко. Она моргнула и зажмурилась.
— Жива, жива.
Один из парней, склонившихся над девчонкой, раздражённо плюнул в сторону и пошёл к машине. С отросшими волосами махнул рукой и последовал за ним, короткостриженый с щетиной начал кричать. Возможно, он ругался и до этого момента, девчонка была немного в шоке от ситуации и не запомнила.
— Тебе жить надоело или что?
Варя не нашла, что ответить. Да, ей действительно надоело жить в восемнадцать лет. Она хотела попросить прощения за сложившуюся ситуацию, но тут короткостриженый начал откровенно грубить, и желание извиняться мгновенно отпало:
— Ладно ты самоубилась бы, одной умственной отсталой стало бы в мире меньше, а срок сидеть мне потом пришлось бы. Ты в курсе, что…
— Я не пыталась покончить с собой.
Парень повернулся к машине и крикнул:
— Ребят, ура, она не немая. А нахер на дороге тогда валяться?
— А тебе нахер с выключенным дальним светом ездить? — огрызнулась девчонка.
— Ёб твою мать, ты ещё и умничать пытаешься? Так крепко об обочину стукнулась?
— А может ты просто не знаешь, что такое дальний свет? — всё не унималась Варя. — У тебя вообще права есть?
— Руки от земли отряхни, а потом уже размахивать ими будешь. А лучше сразу иди проверься у психиатра.
И тут девчонку окончательно сорвало:
— Сам иди к психиатру, мразина! Ты только что чуть меня не сбил, меня трясёт до сих пор, а он советы тут раздаёт, блять.
Короткостриженый сжал кулаки. Из-под куртки стало видно, как поднялась его грудная клетка от шумного вдоха.
— Следи за языком. Тебе повезло, что я девушек не бью.
— Кретин, если б ты сам за словами следил, мы бы давно уже всё решили и разошлись.
— Дура, — отрезал парень и направился к машине. — Мне с тобой больше не о чем разговаривать.
— Когда-нибудь тебе втащат за то, как ты с людьми разговариваешь, — выкрикнула девчонка вслед и зашагала в противоположную сторону.
«Придурок. Просто дикий хам», — плевалась остатками возмущения Варя, отряхивая с грязного свитера кусочки сухой земли по дороге домой.

———————————

«Тупая девка. Прилегла она ночью на дорогу блин. Это ж что вместо мозгов должно быть…»
После этого случая у Власа включилось какое-то лютое отрицание алкоголя. Хоть он и был почти совсем трезв, не хотел ни коим образом приближать себя к такому состоянию, как у неё.
Отрешённости его хватило ровно до того момента, когда ребята, решившиеся остаться у Макса, вернулись и начали смотреть кино с длинным названием про три рекламных щита[3]. Классный фильм. Власу понравился. «Жаль, в жизни таких волевых баб чаще перевоспитывают ещё в школе, перемалывают зачатки характера. А ведь хорошо было бы общаться с девчонками, в которых прежде всего сквозит человек, а потом уже вся эта жеманная девичья природа». Правда, Влас не был уверен в том, что такое сочетание качеств существует за пределами его фантазии.
Кстати, Влас вспомнил, что видел сегодняшнюю дуру, чуть не попавшую под колёса, раньше. В день, когда он ходил в центр поддержки мигрантов за справкой для общаги. Та девка тащила ко входу огромный пакет, чуть ли не больше её самой.
— Тебе помочь? — предложил Влас.
— Не, спасибо, он не тяжелый.
— А что это?
— Вещи нуждающимся.
На этом их краткий диалог закончился.
Ещё ребята, обсуждая случившееся в тот вечер, почему-то звали эту девку Чернухой. «Ладно, дура дурой, значит и думать о ней не нужно», — рассудил Влас и снова сосредоточил внимание на фильме.
Его сосед Егор, открывая вино, случайно проткнул штопором надувной матрас, который притащил Ваня Новиков. Влас понятия не имел, как дурак-сосед так умудрился, сам он в тот момент курил на балконе, но вся суть события была в том, что даже при большом желании уместиться всем на одном раскладном диване, троим пришлось бы спать на полу. И Влас оказался в их числе. Впервые он ночевал, довольствуясь подушкой, пледом и ковриком из «Икеи». Спасибо, Егор, ничего не скажешь.
На самом же деле всё было не так плохо, как можно подумать, особенно если спать на спине. В восемнадцать лет нет времени искать комфорт.

———————————————

В пятницу после пар было посвящение в студенты. В этом году с ним немного затянули, но даже если бы мероприятие прошло как всегда в начале сентября, Власу всё равно не очень хотелось бы на него идти. Он бы и не пошёл, если б ему не стало жаль тщетных попыток его нового товарища-старосты собрать всех в кучу. У Димы это получалось из рук вон плохо, лидерскими качествами он не обладал, и вообще казалось, что замдекана назначила Христофорова старостой только для того, чтобы он скорее интегрировался в коллективе непохожих на него ребят-спортсменов. Ну а может он просто запудрил ей мозги. Девушки были падки на его обаяние.
Власу было не очень понятно, почему Хрис выбрал именно эту специальность. Она ведь была ему ни к лицу, ни к душе. И по дороге в рощу, в которой должно было пройти посвящение, он спросил Диму об этом.
— Корочка нужна, — ответил тот. — Так-то я всё ещё не очень хорошо представляю себе, чем хочу заниматься всю дальнейшую жизнь.
Они прошли мимо кучки студентов, пытавшихся всей группой уместиться на одном квадратном метре. Внешне это напоминало какой-то продвинутый тренинг по тактильной йоге.
— Кажется, мы уже недалеко, — сказал Дима, махнул рукой и повёл восьмерых пришедших одногруппников за собой. Дойдя до главного входа в лесопарк, они получили от старшекурсников маршрутный лист квеста с напутствиями, полными глупого энтузиазма и направились на первую станцию.
— Здесь написано, что мы теперь команда, и нам нужно название.
— Ну давайте думать, — сказал какой-то высокий парень с раскачанными плечами.
И был бы этот квест ничем не примечателен, если бы на одну из станций они не попали вместе с группой с факультета филологии и журналистики. Едва лишь узрев эту кучку длинноногих девок, одногруппники Власа активизировались: послышались присвистывания и фразы вроде «ничего такой бампер у той». Сам же Влас воспротивился: «Дурачьё, такое внимание каким-то девкам».
Ведущий в зеленой волонтёрской толстовке громким голосом поприветствовал всех, раздал присутствующим карандаши и листы бумаги и начал объяснять правила:
— Моя игра называется «минутка знакомств». Нарисуйте на листе часы и разделите циферблат на четыре части. Вот так. Да. На каждую четверть будет приходиться по пятнадцать секунд, за которые вы находите в толпе человека и узнаёте три факта о нём. Можно записывать их на делениях циферблата, а можно просто запоминать, но в конце вы всё равно расскажете, с кем познакомились. Всем понятно? — И после одобрительных кивков сделал отмашку: — Поехали!
И все вокруг забегали, засуетились. Влас остался растеряно стоять среди толпы, но к нему тут же подлетела одна девчонка, затем вторая, третья… «Я не пользуюсь тоналкой», «Я слушаю Егора Крида», «Я обожаю азиатские телешоу»… Всё, что они говорили, казалось Власу в высшей степени бестолковым. В разговоре с третьей девкой он смог подобрать факты, характеризующие его плюс-минус точно:
«Я провёл полжизни в Киеве».
«Я люблю драться».
«Жесть как хочу жареной рыбы сейчас».
Девчонка с ровно состриженными по плечи русыми волосами от последней фразы рассмеялась, рассказала о себе очередную бесполезную херню, которую понадобилось записать, иначе точно забылось бы. На циферблате Власа оставалась одна пустая четверть, и он уже решил, что не будет бедой, если она останется незаполненной, но тут прямо перед его лицом откуда ни возьмись возникла еще одна вроде симпатичная девчонка, и он по инерции поздоровался и приготовился записывать факты. Они уже заговорили друг с другом, когда Влас понял, что это — та самая тупая девка, которая на прошлых выходных бросилась под машину, когда он был за рулём. Видно было, что она тоже не сразу его узнала. А когда узнала — смутилась встрече, но продолжила говорить:
— Меня зовут Варя. Я люблю готовить и есть рыбу, а мои соседки по комнате просто вешаются от запаха жареной форели.
«Ещё чего, повторять она надумала», — с раздражением подумал Влас и подытожил:
— Даже если опустить то, что второй факты ты просто подслушала и спиздила, всё равно ты играешь не по правилам. Третий факт ведь не про тебя.
Варя вспыхнула от возмущения:
— Откуда же я его по-твоему, взяла?
Влас промолчал. Она, наверняка, играла, а он не хотел подыгрывать. Варин вопросительный взгляд не исчез. Влас уже успел подумать, что сейчас она оскорбится и уйдёт, но, видимо, Варя решила уступить:
— Ладно, будет тебе честный третий факт. Ммм... — она на секунду задумалась. — Не знаю, у меня жизнь скучная. Даже сны интереснее.
Власу же никогда ничего хорошего не снилось, потому он просто не поверил:
— И что может настолько занятного сниться?
— Да разное. Позавчера были Боги в коммунальной квартире. Иной раз вообще снится нечто в духе фильмов Линча.
Только Влас поверил, заинтересовался, только захотел ещё спросить, как ведущий громко оповестил всех студентов о том, что время закончилось. Он расставил всех в один большой круг человек из сорока и теперь каждый участник рассказывал по три факта о своих новых знакомых. Но Влас не слушал. Теперь к нему почему-то пришла уверенность в том, что Варя не подслушала про рыбу. Думая обо всех этих совпадениях и о том, как она ещё чуть не попала под колёса, он решил, что всё это — только случайности, и что она вроде не дурочка, потому как не болтливая. И когда не орёт, у неё даже приятный голос.
Одногруппники Власа, выкупанные в женском внимании как коты в валерианке, довольные под предводительством уже начавшего приживаться в коллективе старосты пошли дальше, на следующие станции квеста.
«Надо бы найти эту девку и ещё пообщаться», — думал он.
———————————————————————————
Влас проснулся. Его насторожило не столько то, что ему приснились близкие отношения с Чернухой, сколько то, что его голову вообще какого-то чёрта занимает эта девчонка.
— Влас, всё окей? — спросил Валя с соседней кровати.
— Тупые девки, — промычал тот и, перевернулся на другой бок, натянув одеяло.

————————————————————

В субботу Влас пришёл с пятой пары и упал в кровать. Прежде у него были проблемы со сном, но потом появились дневные-ночные тусовки, появились долги по учёбе, и совокупность этой университетской мешанины приучила Власа хвататься за каждую свободную минуту, чтобы пообниматься с матрасом. Ну или покушать. Казалось, желание съесть всю столовку вместе с поварами не проходило с начала дня и до конца занятий. А после его сменяло необязательное, но такое тягучие хотение выпить пива.
Прошло всего две недели учёбы, а казалось, будто минул год.
———————————————————————————
Двухэтажный дом – лабиринт для пьяного, но Власа после четвёртой стопки Ягермейстера это не остановило. Покачиваясь, он героически преодолел самое сложное на этом пути – лестницу, держа в руках бутылку вина и далее не придумал ничего лучше, чем проверить, чем занимаются люди на втором этаже. Да, это была та самая стадия пьянки, когда пробивает на разговоры по душам, но чёрт. В первой комнате он чуть не оторвал от важного дела Христофорова с какой-то рыженькой девочкой, вторая была пуста, третья — закрыта. Что за напасть? В четвёртой на кровати валялась девка, которую Влас помнил ещё с подкурсов, но имя её забыл. Влас думал, она ждёт кого-то, и её томный нимфоманистый взгляд подтвердил догадки, но присоединяться к ней у Власа не было никакого желания, потому он поспешно закрыл дверь.
Следующей оказалась ванная. Хорошо, самое время освежиться. Размашистым движением Влас плеснул воды на лицо, потёр волосы и шею, немного попил из крана.
— Вот это выдра к нам пожаловала, — послышалось за его спиной.
Влас обернулся. Прямо в ванной сидела та самая девчонка, которая чуть не попала под машину и встретилась ему на посвящении в студенты — Варя. Из-под серого свитера торчали чёрные треугольники воротника рубашки. Носок на ней не было – босые ноги.
— Что ты тут делаешь?
Она подняла банку пива и кивнула.
— Пью за здоровье жертв ДТП.
Влас усмехнулся и предложил ей свою бутылку.
— Будешь?
— Спасибо, не люблю вино.
— А похожа на винишко-тян[4].
— Не выделывайся. Залезай.
И она поджала ноги, освободив Власу место.
— Ты что, совсем вино не пьёшь? — поинтересовался он, забираясь в ванную. Лишь бы о чём, дабы занять мозг, чтобы расшевелился.
— Да просто не нравится.
Голова всё тяжелела и тяжелела. Влас склонил её к стене.
— А что именно не нравится?
— Что за подкаты на уровне школьника? — саркастично прищурилась Варя.
На секунду Влас подумал о том, что неплохо было бы забить на все психозы, которые он видел в её исполнении две недели назад, включить воду, залить одежду и начать целовать девчонку, переведя попросту вино, расплескав его по всей ванной. Красивым был бы конец ночи, но что-то его останавливало. То ли не хотелось идти у этой девки на поводу, то ли на миг она показалась Власу смышлёной.
— Да хоро́ш острить, я тебя, может, как человека узнать пытаюсь.
— Ага, в позапрошлую субботу ты из меня тоже человечность выбить хотел? — съязвила та. Видно было, что она уже выпила.
Обычно за такие слова Влас предпочитал бить ногами, но эта девка так забавно их произнесла, без капли зла, так иронично, что он захохотал. Она сначала издала короткий смешок, но после — не сдержалась и подхватила его волну.
Едва отдышавшись, она снова рассмеялась, услышав слово «Крыжополь». Так называлась деревня, в которой жили родители Власа первый год после его рождения.
— Блин, ты серьёзно из Украины? Как же тебя в Тюмень занесло?
— Хотел подальше от дома уехать. В Сибири природа нравилась. Вроде как Тюмень один из более комфортных городов для жизни здесь, да и здесь подкурсы бесплатные были. В Екатеринбург или Новосибирск всё равно бы по конкурсу не прошёл.
— А как же семья?
— Семья в Киеве сейчас. Мы туда переехали после рождения младшей сестры. А ты здесь с родителями?
— Нет, — Варя опустила глаза. — Я тоже иногородняя.
— А откуда?
— С Алтая. Барнаул, если знаешь, где это.
— Да вроде представляю себе. А как сюда попала?
— Автостопом, — ответила Варя.
— Ого, а Ты смелая… — да-а, другие представления у Власа были об этой барышне. — Долго добиралась?
— Почти двое суток.
— Нехило, — на автопилоте хлебнул из бутылки. — А до этого часто автостопом ездила?
— Да не особо. — Она высунулась из ванной и поставила пустую бутылку пива на пол. — И не на такие расстояния. В Новосибирск максимум.
— А хотела бы? — Влас сделал ещё один глоток.
— Конечно. Кайф на Дальний Восток сгонять, — и мягким движением рук она вынула из рук Власа вино, чем вызвала у него улыбку.
— Ты же говорила, что не пьёшь вино.
— Я много чего не пью, пока трезвая, — усмехнулась Варя с долей самоиронии в голосе и подняла бутылку повыше.
— Ну что, за путешествия к морю? — предложил Влас.
— Я его никогда не видела, но пусть будет так.
Влас отпил глоток и вернул вино обратно к Варе.
— Кого не видела? Море?
— Да, так сложилось. Семья не особо богатая была.
— Была? — переспросила Влас.
Варя, прилично отхлебнув вина, поморщилась.
— Хотя после знакомства с автостопом я и поняла, что не нужно много денег для того, чтобы путешествовать.
— Да я верю, — Власу почему-то захотелось улыбнуться. С ничего, просто так.
Вино заканчивалось, начинались философствования:
— Все мои взаимоотношения с людьми — это относительно равный баланс между доверием и уважением, — рассказывала Варя. — От второго понятия большинство отдаляется, поэтому общение не идёт дальше определённого предела. Поэтому у меня немного друзей…
Они просто сидели в ванной, передавали друг другу бутылку, которая вот-вот опустеет, и разговаривали. Обоим было интересно, и Влас мысленно поблагодарил хозяев дома за то, что построили на этаже два санузла, и никто их двоих не отвлекал от беседы. Влас с Варей не флиртовал, она с ним — тем более. Смех ситуация была бы, если б начали, но почему-то спустя время (никто не помнит, сколько прошло, часа два или три) они начали целоваться. Губы сохраняли вкус вина и ржаного хлеба. «Последнее от пива», — думал Влас. Варя стащила с себя свитер и убрала куда-то за пределы ванны, и Влас уже думал остановить её, мол, стой, не хочу тебя трахать сегодня. И в другой день и вообще ты испортила неплохой разговор блин. Но Чернуха ему такого шанса не предоставила: дальше рубашки одежду она с себя не снимала.
— Жесть, как жарит тут, — она указала на батарею за ванной. — Мне б домой такое отопление.
Влас обрадовался тому, что Варя его догадки подтвердила, включил спокойные биты с телефона, и они продолжили болтать. Иногда ему казалось, что Чернуха откуда-то умеет читать мысли. Это и пугало немного, и оттого же Варя исправила свою репутацию психозной девки на статус славной, понимающей девушки.
Эх-х, какая же это всё-таки приятная иллюзия счастья. Не хотелось трезветь. Не хотелось вылезать из ванной. Поэтому они так и уснули: поджав ноги, ближе друг к другу ступнями, а лицами — врозь. Обычно пьяным где угодно хорошо спится, но в ту ночь Влас пробуждался несколько раз за ночь: первый — оттого, что нечаянно включил воду, неловко повернувшись во сне. Не вылезая из ванной, он снял промокшую футболку и стащил с крючка три больших полотенца: одним обмотался сам, другим укрыл девчонку, третьим обернул ноги ей и себе, чтоб не замёрзли. Второй раз Влас проснулся оттого, что Чернуха снесла что-то с полки, надевая длинный свитер поверх белья и развешивая мокрые вещи сушиться. Фигуру её более чем наполовину закрывала шторка, да и сквозь сон не было желания разглядывать. Сквозь маленькое окошко бился первый отсвет утра.
На третий раз он еле открыл глаза и то только для того, чтобы доползти до более-менее свободной кровати. Вари уже не было. В соседней комнате спал Лепс в окружении двух девок. На ковре спала ещё одна. Влас подвинул троих и лёг. Одна начала приставать, водя рукой по прессу Власа, но он повернулся на другой бок, спиной к ней со словами: «Спи уже давай».
Закрывая глаза, Влас поймал боковым зрением пролёгшую через всю комнату розовую полосу рассвета, прокравшуюся в комнату через щель между гардинами. Утро воскресенья не торопило его.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒