Две недели спустя 11 страница

Ох, чёрт побери.

— Я могу перезвонить и извиниться.

Кира подошёл ко мне с чашкой чая, потом вернулся за дурно пахнущей травяной мазью, которую делала Юми. Он сел рядом, аккуратно нанёс мерзкую пасту на мой нос, щёку и веко. Я не брился ни разу после боя, поэтому даже не представлял, как выгляжу.

— Я сказал ей, что ты в порядке, — тихо сказал Кира. — Она хотела приехать, но я отговорил. — Потом добавил: — Подумал, что нам не помешает время.

Мне ненавистно было видеть, как ему со мной сложно. Меня убивала его тоска. Красивые миндалевидные глаза Киры наполнились печалью. Я взял его за руку и сжал.

— Соскучился по тебе.

Он провёл большим пальцем по моей ладони.

— Я соскучился по нам.

Я кивнул, признавая собственную вину в происходящих неприятностях.

— Прости.

— Ты продолжаешь повторять одно и то же.

От внимания не ускользнуло то, что Кира ни разу не принял мои извинения и не сказал, что прощает. Я согнул его средний и безымянный пальцы, сделав жест «Я тебя люблю». Он когда-то так признался мне в любви впервые.

Кира поднял взгляд от ладони и грустно улыбнулся.

— Правда?

Я быстро кивнул.

— Очень сильно. Я люблю тебя очень сильно. Никого и никогда так не любил. Кира, детка, ты для меня — всё.

Кира взял мою руку и приложил к собственному лицу. Вздохнул, уткнувшись в ладонь, и прикрыл глаза.

— Спасибо.

Я провёл большим пальцем по его щеке.

— Могу я тебя поцеловать? Пожалуйста?

Его глаза резко распахнулись.

— Не с этой штукой на лице. Она воняет тухлятиной. — Но потом Кира улыбнулся и прижал губы к моим, оставляя нежный и ласковый поцелуй.

Его телефон на кухонной стойке просигналил о сообщении.

— Если это твоя мама, то я ей позвоню, — сказал я.

Кира встал и забрал телефон. Посмотрев на экран, он помедлил.

— Эм… Митч тоже названивал.

Чёрт.

— Он как-то узнал о бое и звонил по утрам и вечерам. Он, правда, очень сильно о тебе беспокоится.

Я даже не знал, где оставил свой телефон. Не понятно, беспокоиться или радоваться, что Митч звонил на телефон Киры, а не на мой. И, тем не менее, мне нравилось, что он волновался.

— Правда?

— Не будь столь удивлён, — сказал Кира. — Конечно, он беспокоится. Ты по-прежнему его лучший друг.

Он прочитал сообщение.

— Митч хочет знать, как ты себя чувствуешь сегодня. — Он передал телефон мне. — Позвони.

Я набрал номер Митча, и тот ответил на втором гудке.

— Привет, Кира. Как там мальчик?

— Мальчик в норме, — проговорил я, зная, что Митч мгновенно узнает мой голос.

— Ох, чувак, — сказал он со вздохом. — Блядь, ты в порядке? Я так сильно переживал.

Хорошо было услышать его голос.

— Ага, я в норме. Куча боли и сожалений. Прости за случай в баре на той неделе, — добавил я, чтобы Кира не заподозрил ничего.

— Кира рядом? — спросил Митч. — Можешь говорить?

Я взглянул на Киру.

— Да, он был рядом все эти дни, — ответил я, зная, что Митч поймёт: я не мог говорить.

— Мэтт, мы уже собирались приехать и вытащить тебя оттуда, — сказал он. — Блядь. У нас был подсадной парень, он сказал, что тебе голову размозжили, и пришлось выносить тебя из клетки.

— Правда?

— Да, правда, — повторил он. — Я же сказал, что мы присматриваем.

— Приятно слышать. Хорошо, что подготовка к свадьбе идёт по плану, — проговорил я в качестве отвлекающего манёвра для сидящего рядом Киры. Я взглянул на него, и он улыбнулся.

— Беркман сказал, что если подобное повторится, то мы сворачиваемся. Особенно, услышав твой последний звонок, — сказал Митч. — Звучал ты… решительно.

— Потому что таким и был.

— Слушай, Мэтт, мы можем прямо сейчас всё отменить, если хочешь.

Я изобразил смех.

— Не думаю.

Митч вздохнул в трубку.

— Мы проверили Юаня Хуа. Он родом из Вьетнама, и у него отвратительный послужной список, Мэтт. Он — сумасшедший ублюдок.

— Знаю.

— Глянули его пересечения с Тресслером, — продолжил Митч. — Мэтт, они связаны. Они вместе ведут какой-то законный бизнес за пределами БК, так что, без сомнений, есть и незаконные дела.

— Правда? — переспросил я.

— Да. Поэтому, если тебя снова поставят на бой с ним, не дерись. Не заходи с ним в клетку. Тресслер хочет, чтобы ты бился с Юанем. Специально об этом просит.

Я откинулся на спинку дивана и положил руку на бедро Киры, стараясь сохранить непринуждённый вид.

— Так и думал, — подтвердил я.

— Можешь сказать Тресслеру, что ты недостаточно поправился для следующей подпольной схватки?

Я вновь сымитировал смех.

— Вряд ли. Но придётся попросить тебя приглядеть за этим для Киры.

Митч точно знал, что я хочу попросить.

— Мы следим за Кирой, Мэтт, — мягко произнёс он. — Но больше волнуемся о тебе.

— Приятно было с тобой поговорить, — сказал я, заканчивая беседу. — Передай мой поцелуй Анне.

— Мэтт, будь осторожен.

— Всем остальным посылаю привет.

— Мэтт…

— Хорошо, пока.

Я сбросил звонок и передал телефон Кире. Он отложил его на кофейный столик, взял чашку мятного чая и отдал мне.

— Вот, выпей ещё немного.

— Спасибо, — поблагодарил я, делая глоток.

— Митч о тебе переживает.

Я улыбнулся.

— Приятно было с ним поболтать.

По многим причинам.

Итак, Юань и Тресслер связаны. Тогда упорное желание Тресслера поставить меня против Юаня очень подозрительно. Он хотел испытать мою верность? Он знал, что я — полицейский под прикрытием, и хотел меня убить? Я понятия не имел, но внутренний инстинкт подсказывал второй вариант.

Я выдал Кире свою лучшую улыбку. Он взял пульт, включил телевизор и расположился на диване вместе со мной. Очень осторожно, очень нежно он устроился поближе ко мне. Я обхватил его рукой за талию, наслаждаясь прикосновением. Кира аккуратно положил голову мне на грудь и слушал биение моего лживого сердца.

Глава 14

Я проснулся посреди ночи и больше уснуть не смог. Наверно, успел отоспаться за три дня. Поэтому лежал рядом с Кирой, уставившись в потолок, и осмысливал всё. Неожиданно, комната стала слишком тесной.

Мне требовался свежий воздух.

Тяжесть моей работы и постоянного вранья будто осела грузом у меня на груди. Казалось, стены на меня давили, а кислорода не хватало. Сотрясение было ни при чём, дело лишь во мне самом.

Стараясь не разбудить Киру, я вышел на террасу. Схватился рукой за перила и глубоко задышал, стараясь прийти в себя. Меня преследовало ощущение, что вокруг образовалась огромная, безграничная пустота. Но в то же время меня словно втиснули в крошечное пространство и окружили.

Я мог сконцентрироваться лишь на дыхании. Не знаю, сколько времени я провёл на улице, но, в конце концов, смог спокойно дышать, несмотря на жжение в лёгких.

— Мэтт?

Голос застал меня врасплох. Я не слышал, как Кира появился рядом.

— Ты в порядке?

— Да, — соврал я машинально, почти инстинктивно.

— Что ты тут делаешь? — спросил он, подходя ближе. — Сейчас полтретьего ночи.

— Захотелось свежего воздуха, — объяснил я. — Не собирался тебя будить.

Мой левый глаз до сих пор был заплывшим и болел, но я немного им видел. Я распознал неуверенность и сомнение Киры.

— Тебе больно? — уточнил он. — Ты тяжеловато дышишь.

Я помотал головой.

— Нет, всё нормально. Боль не такая уж сильная.

Кира кивнул, ничуть не менее обеспокоенный.

— Хорошо, тогда возвращайся в постель.

Он взял меня за руку и повёл обратно, вверх по лестнице. Оказавшись возле кровати, я остановил его. Ранее, вечером, когда мы только легли, Кира не захотел заниматься со мной сексом. Сказал, что это не лучшая идея.

Но мне близость была необходима. Мне необходим был он.

— Кира, — шёпотом позвал я. — Ты мне нужен. — Я уткнулся ему в грудь. — Нужно, чтобы ты лёг вместе со мной. — Зажал в кулаке ткань его футболки и вцепился пальцами другой руки в его тело. — Нужно почувствовать тебя. Нужно, чтобы ты меня взял.

Кира убрал мои руки с его талии.

— Мэтт, не думаю…

Я его прервал.

— Пожалуйста.

Я понимал, что начал умолять, что слова звучали отчаянно. Я и был в отчаянии. Кира был мне нужен.

— Кира, пожалуйста, — шепнул я.

— Мэтт, нет.

Его тёмный взгляд переполняло беспокойство. Я был не в состоянии на это смотреть. Поэтому закрыл глаза и кивнул. Я понимал.

Отказ приносил больше страданий, чем головные боли, сломанный нос и избитое бедро. Я отступил от Киры, сел на кровать, лёг на бок, подтянув ноги и свернувшись в комок. Почувствовал, как прогнулся матрас. Затем рядом раздался голос Киры.

— Мэтт, дело не в том, что я тебя не хочу. Ты сильно пострадал, и мне не хочется… — Он умолк, а потом заговорил снова: — Мэтт, пожалуйста, посмотри на меня.

Я приоткрыл глаза.

— Всё нормально. Мне не стоило просить.

— Мэтт…

Я перебил его, хотя голос был не громче шёпота.

— Я очень устал.

Закрыл глаза, а проснулся уже в одиночестве.

* * * *

Я спустился вниз. Кира наводил порядок и расставлял вещи по местам. На меня он не смотрел. А его голос был тих.

— Хорошо спал?

Я кивнул.

— Да. Ты?

Кира не ответил.

— Нужно возвращаться сегодня, — вместо этого проговорил он. — У меня вечером работа.

— Ладно, — согласился я, разворачиваясь. — Пойду соберусь.

— Можешь сначала позавтракать, — предложил Кира. И, наконец, встретился со мной взглядом. — Твоему глазу, кажется, получше.

Я пожал плечами.

— Мне сложно понять. Я его не видел.

— Ты вообще на себя не смотрел?

Я помотал головой.

— Нет. — Почесал четырёхдневную щетину на здоровой щеке. — У меня не нашлось сил на бритьё, поэтому я решил не смотреться в зеркало… — Я умолк, понимая, что оправдание прозвучало жалко.

Есть, внезапно, расхотелось.

— Пойду приму душ.

Едва я успел зайти в ванную, как позади возник Кира. Он меня удивил.

— Что ты делаешь?

Кира положил руки мне на плечи и развернул в небольшом пространстве ванной комнаты лицом к зеркалу.

— Взгляни на себя.

Я не поднял глаз.

— Кира, — начал я.

— Взгляни на себя, — повторил он, перебивая. — Почему ты не смотришь на самого себя?

Потому что мне не нравится то, что я вижу.

Потому что не узнаю человека в зеркале.

Я повёл плечом, не в силах взглянуть на отражение.

Кира стоял у меня за спиной. Он обхватил ладонями мою голову и насильно её поднял. Сперва, я заметил в зеркале Киру и его прекрасные, грустные и терпеливые глаза. Невыносимо было видеть в них боль. Смотреть на самого себя оказалось проще.

Грязные волосы свалялись, лицо заросло щетиной, а слева, от щеки до виска, расцвели тёмно-фиолетовые кровоподтёки. Над бровью красовался порез, а кожа рядом с глазом была покрыта бордовыми ссадинами. Нос опух, на переносице — рана, синяк на левом нижнем веке. Левый глаз налился кровью, всё вокруг до сих пор было отёкшим, а кожу сильно тянуло.

Я выглядел кошмарно.

Кира просто стоял у меня за спиной и наблюдал. Ему не требовалось произносить ни слова. Всё было написано на его лице.

Я рвано выдохнул и сморгнул слёзы. Перевёл взгляд на Киру и кивнул.

Я капитально облажался.

Кира развернул меня. Я ожидал, что он выскажет, какое я позорище и как всё разрушил. Но он промолчал. Подтолкнул меня спиной к тумбе и открыл кран, заполняя раковину горячей водой.

Кира достал крем для бритья и намазал мою щетину, а потом начал меня брить. С любовью, разбивавшей мне сердце.

Без слов он повернул моё лицо, поднял подбородок и провёл лезвием по щеке. Его руки были заботливыми и нежными. Он сосредоточился на деле, рассматривая меня, и особенно бережно занялся левой стороной моего лица. В его прикосновениях и глазах была лишь любовь.

А я продолжал бороться с выступающими слезами.

Кира постучал бритвой по краю раковины последний раз и вытащил затычку.

— Готово, — тихо сказал он. — Иди в душ. Я начну собираться.

Я вновь кивнул, но когда, наконец, смог выдавить: «Спасибо», Кира уже вышел.

* * * *

Обратная поездка в город прошла в тишине. Говорили мы мало. Заехали к родителям Киры отдать ключи от хижины, и они явно заметили, что между нами повисло напряжение.

Юми засуетилась над моим лицом, но спокойнее, чем обычно, и внимательно следила за сыном. Обычно она действовала смело и откровенно заявляла обо всём, что ей казалось важным. Но сейчас женщина осторожно обходила вопрос наших с Кирой взаимоотношений.

И, кажется, именно в этот момент до меня дошло по-настоящему.

Я относился к Кире как к должному и думал, что мы вместе навсегда. Считал само собой разумеющимся, что мы выдержим мою работу под прикрытием, ложь и предательство.

Думал, что наши отношения крепки. Думал, что мы — неразрушимы.

И совершенно ошибся.

Я нас сломал.

Негромко поблагодарив Юми и Сэла, я сказал, что подожду в машине. Я был не в силах видеть их разочарование и печаль.

Мы уехали домой, Кира отправился на работу. И несколько следующих дней мы почти не разговаривали. Я пытался, он пытался. Но я не смог произнести слова, которые должны были между нами прозвучать.

Кира знал, что я умалчиваю о чём-то, и ждал моего первого шага. Но я его так и не совершил. Я не мог. Кира не должен узнать. Я этого не допущу.

Не подвергну риску его безопасность. Не снова.

Кира сказал, что у его босса Криса какие-то проблемы, и нужно прикрыть его на работе. Но я был уверен, что это лишь отговорка, чтобы держаться подальше от меня.

Я не винил Киру.

И чувствовал, что раскол между нами увеличивается. Нас разделяло расстояние. Я бессильно наблюдал, как мы с Кирой расходимся в стороны, и я теряю лучшее, что когда-либо появлялось в моей жизни.

Я мог пойти в Главное управление и сказать: «Хватит». Мог позвонить Россу Беркману и произнести кодовое, спасительное слово, которое подскажет ему, что меня пора вытаскивать.

Но я знал, что нельзя. Я доведу дело до конца, даже если в итоге Кира меня бросит. И как бы ни становилось страшно, виноватая часть меня подсказывала, что Кира заслужил того, кто его не обидит.

А я заслужил страдание.

* * * *

В пятницу, через неделю после боя, я появился в БК. Парни протягивали мне кулаки, осматривали мои синяки и порезы, обсуждали схватку.

— Чувак, Юань охренеть как разозлился, — сообщил Амил. — Когда рефери объявил его техническое поражение, мужик взбесился.

— Он что? — уточнил я. — Проиграл?

— Да, чувак, — произнёс Джамаль. — Черт, где ты пропадал? Это самая обсуждаемая тема в залах.

— Юань проиграл? — переспросил я. — Он же меня в нокаут отправил.

— Несколькими запрещёнными ударами, — подсказал Коди. — Судьи приняли решение, рефери пришлось объявить. Кто-то потерял много денег, другие выиграли по-крупному.

Блядь. Мне ничего не было известно. Я помотал головой.

— Не знал.

Аризона подошёл и похлопал ладонью по моему плечу.

— Вот он, главный парень недели.

— Хэй, — поприветствовал я Аризону.

Верзила улыбнулся мне.

— Ты — единственный известный мне человек, который выигрывает бой, валяясь без сознания на полу.

— Талант, — засмеялся я, шуткой маскируя эмоции от новой информации. Итак, если прежде Юань и не желал моей смерти, то теперь чертовски точно хочет.

Как и Тресслер.

Господи.

Босс положил конец нашим, по его выражению, «дамским сплетням» и велел возвращаться к «долбаным тренировкам». Я усмехнулся. Босс был грубоватым и резким, но трудолюбивым и достойным человеком.

— Ты, — рявкнул он мне. — Пошли со мной к Доку. Нужно узнать, когда тебя допустят.

Док потыкал, пощупал и понажимал на мой нос, скулу и переносицу. Это было ужасно больно. Я резко отстранился.

— Умеешь драться?

Врач приподнял одну бровь.

— Думаешь, ты настолько хорош?

Босс захохотал рядом.

— Никаких драк в кабинете первой помощи.

Док выпрямился и вздохнул.

— Что ж, дадим ещё неделю, — решил он. — Как твоя голова? Головокружение, потеря памяти, проблемы с концентрацией?

— Нет, — ответил я. — Головная боль пропала. По большей части я просто устаю. Клянусь, мог бы проспать день напролёт.

Док нахмурился.

— М-м-м, это частое последствие сотрясения. Ничего другого?

Я помотал головой.

— Не-а.

Док повернулся к Боссу и сказал:

— Только лёгкие нагрузки. Никакого спарринга на этой неделе. Поставь его на кардио, но без контакта.

Потом перевёл взгляд на меня.

— Кардио отнимет у тебя больше сил. Тридцать процентов дыхания в бое идёт через нос. У тебя пока не спал отёк, и ты чаще будешь дышать ртом. — Он взял меня за подбородок и повернул лицо к свету. — Ну, нос у тебя теперь немного искривлён. Вдобавок шрам над бровью. Думаю, можешь вычеркнуть звание красавчика из своей биографии.

— Спасибо. — Я закатил глаза.

Док заулыбался, направившись к выходу. — Ты должен полностью поправиться недели через три, как раз к возвращению в клетку.

Я кивнул и выдохнул. Три недели. Осталось пережить лишь три недели. Последний рывок, который придётся выдержать Кире. После всё закончится, вне зависимости от того, арестуют Тресслера или нет.

Всего три недели лжи.

Мне нужно собраться ещё на несколько недель, будто нет ни единой проблемы. Вести себя как тот человек, которого Кира полюбил.

Если я смогу продержаться, то всё наладится. Вернётся привычный порядок вещей, а Кира продолжит меня любить.

Нужно было предвидеть, что не стоит обнадёживаться.

* * * *

Бой приближался, а мы с Кирой отдалялись. И я чувствовал, что теряю контроль. Я почти не спал и не хотел есть. Даже сексуальная разрядка… не удовлетворяла. Хотя, мы с Кирой и не занимались сексом. Он отказывался ко мне прикасаться. Но меня не усмиряла даже мастурбация в душе. Я оставался вымотанным и разочарованным.

Я слишком сильно старался вести себя как ни в чём не бывало. Кира по большей части кивал, прекрасно понимая, что я близок к надлому. Он пробовал говорить со мной, а я изо всех сил пытался не обращать внимания на его беспокойство и убеждал, что в норме.

Но в среду, за пару дней до боя, я провёл дома несколько часов, получив слишком много времени наедине с самим собой и с мыслями. Я оказался в одиночестве в этом деле, вынужден был гадать, завершат ли расследование Митч и парни. Думал, работали ли они так же усердно, как я. Сходили ли с ума из-за расследования, как я.

Я начинал сомневаться в их самоотверженности. Начинал сомневаться даже в собственной.

Я был… на взводе.

Я терял чёртов рассудок.

Кира избегал меня, задерживаясь на работе. Когда он, наконец, пришёл домой в начале десятого, я сидел на новом диване. Единственным источником света был телевизор. Кира медленно поставил сумку на пол и сел рядом.

Он настороженно взглянул на меня и прижал ладонь к моему колену, чтобы остановить дёргающуюся ногу. Я даже не заметил, что делаю это.

— Мэтт? — осторожно проговорил он. — Ты в порядке?

Я кивнул и попытался улыбнуться.

— Да, в норме.

Кира закусил губу и кивнул с сомнением.

— Хорошо.

Покачав головой, он убрал руку, встал и вышел. Я подскочил с дивана, бросился за ним в спальню и схватился за него, притягивая к себе. Я пытался удержать Киру, просто прикоснуться к нему. Грубо поцеловал его губы, потом шею.

— Ты мне нужен, — проговорил я. — Нужен. Пожалуйста.

— Мэтт. — Кира попытался отстраниться.

Я коснулся рукой его ягодиц и проложил дорожку поцелуев вниз по шее. Я готов был поклясться: если он не ляжет со мной в постель, я не переживу.

— Хочу, чтобы ты трахнул меня. Мне нужно, чтобы ты завладел мной, заявил свои права. — Я впивался пальцами в его кожу, сжимая чересчур сильно. — Не отказывай мне, — прохрипел я. Меня охватило отчаяние, и я задрожал.

— Мэтт, остановись! — воскликнул Кира. Он схватил меня за руки и оттолкнул. — Просто остановись. Ты не хочешь, чтобы я тебя трахал. Ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль. А я не способен.

Я отчаянно замотал головой.

— Нет.

— Да, — кивнул он, глядя мне прямо в глаза. — Мэтт, это должно прекратиться.

Я отвёл руки от него и затряс головой.

— Я стараюсь изо всех сил, — заявил я. — Стараюсь держаться за всё, что возможно.

Кира моргнул, сбитый с толку моими словами.

— Стараешься держаться за что?

— Всё, — повторил я. — За тебя, за собственное здравомыслие. — Я почти добавил «свою работу», но вместо этого сказал: — За тебя. Пытаюсь держаться за тебя.

Я почти ослабел и сел на кровать. Кира встал передо мной на колени.

— Мэтт, пожалуйста, поговори со мной. Я люблю тебя, Мэтт, правда, люблю. Но всё происходящее нас убивает.

— Знаю, — прошептал я. — Прости.

Кира нахмурился и посмотрел на меня с бесконечной печалью во взгляде.

— Детка, тебе нужно сходить к врачу. Нужно обратиться за помощью.

— Я буду в порядке, — сказал я. — На следующей неделе всё закончится, и я буду в порядке.

Он убрал руку с моего колена.

— Что ты имеешь в виду под «всё закончится»?

Я помотал головой, понимая, что разболтал лишнее.

— Мэтт. — Кира медленно проговорил моё имя. — Что закончится на следующей неделе?

— Драки, — прошептал я. — Моё время в БК. Весь этот бардак.

Кира долго молчал, обдумывая мои слова.

— Почему на следующей неделе? Почему не сейчас?

Мне пришлось сказать. Он заслужил хотя бы часть правды.

— У меня назначен ещё один бой.

— У тебя что? — Его тихий голос наполнился недоверием.

— У меня ещё одна схватка на выходных, — проговорил я, не смея поднять на Киру взгляд. Две недели назад Док разрешил мне заниматься, и Кира знал, что я вернулся в зал. Я просто не говорил ему, для чего именно тренируюсь. До этой минуты.

— Нет, не может быть, — приглушённо поразился он. — Мэтт, ты же пообещал, что не станешь.

— Нет, не обещал, — возразил я жалко. — Ты не хотел, чтобы я дрался. Но я не говорил, что не буду.

Взгляд Киры стал жёстким, а голос был едва громче дыхания.

— Ты знаешь, что мне не хочется, чтобы ты дрался, но всё равно пойдёшь в клетку?

Он не кричал. Не злился.

Он смирился.

— Мне придётся, — признался я шёпотом. — Придётся это сделать.

Кира покачал головой и встал, отходя подальше. Я видел, как его грудь мерно поднималась и опускалась. Он не смотрел на меня. И замолчал. Он был неестественно тих.

Я бы предпочёл услышать крик. Увидеть, как он расшвыривает вещи. Почувствовать, как он толкает или бьёт меня. Но не столкнуться с тишиной.

Я не выносил тишины.

— Кира, прости.

Он выставил передо мной ладонь.

— Нет. Не извиняйся, — сказал он. Взглянул на меня со слезами в глазах. — Я не могу так, Мэтт. Не могу стоять и смотреть, как ты разваливаешься на части.

Кира порывисто вдохнул. По его щекам потекли слёзы.

— Я пытался, — вскликнул он, плача. — Месяцами пытался поддерживать тебя, проходить испытания вместе, понимать. Но ты меня не пускаешь. Ты продолжаешь отталкивать меня. Даже не можешь на меня посмотреть!

Я помотал головой. Я знал, куда идёт разговор.

Кира со мной прощался.

И мой разум застыл. Я не мог говорить, не мог думать. Я был едва способен дышать.

Кира подошёл к шкафу. Я слышал, как он снимает одежду с вешалок. Он собирал вещи. А я просто сидел. Не мог пошевелиться. Мои рёбра стянуло. В сердце разливалась отчётливая боль. Я надавил на грудь основанием ладони и пытался глубоко дышать, но ничего не помогало.

Кира внезапно оказался прямо передо мной. Я видел лишь его ноги. Не хотелось поднимать глаза и смотреть на его лицо, выражающее страдание. Он, наверно, видел, как я руками закрываю рану в груди.

— Мэтт.

Я попробовал ответить. Попробовал встать. Но получилось лишь помотать головой и резко вдохнуть проклятый воздух.

— Мне нужно несколько дней, — с трудом выговорил Кира, рыдая. Его слова вызвали новую волну слёз. — Ты можешь сказать хоть что-нибудь?

Я попробовал ответить. Открыл рот, но не выдавил из себя ни звука. Не прозвучало ни единого слова. Моя рука всё ещё была прижата к груди. Я сжал ладонь в кулак и начал выводить круги. Показал ему жестом.

Прости.

Кира тихо всхлипнул. Я почти ждал, что он подойдёт ко мне и пообещает, что всё наладится. Но он промолчал, поднял сумку с пола и вышел.

Я ощутил явный сдвиг, будто что-то слегка щёлкнуло в груди и заболело. Медленно лёг на кровать и свернулся в комок, осознавая.

Моё сердце только что разбилось.

* * * *

Я не двигался. На протяжении нескольких часов просто лежал. Не спал, уставившись в никуда. В комнате стало светлее, день сменил ночь, а я продолжал лежать.

Слышал рингтон телефона. Он звонил и звонил, а я по-прежнему не шевелился.

Не видел ни единой причины.

Я завис между сном и явью и больше ничего не замечал.

Где-то в подсознании крутилась мысль, что меня ждут в БК. Наступили последние дни подготовки к боям, поэтому Босс спланировал наше расписание. Но мне было наплевать. Я не вставал с кровати. Не шевелился.

Боль в груди не отступала. Она была жгучей, и тянущей, и очень реальной. Всё тело ныло от долгой неподвижности. Но по большей части меня окутало онемение.

Телефон зазвонил снова. Я закрыл глаза, не желая видеть окружающий мир, и, должно быть, провалился в сон. Меня разбудил стук. Я распахнул глаза, обнаружив, что свет в комнате начал угасать. Я провёл без движения целый день.

Стук не умолкал.

— Проваливайте, — буркнул я. Мой низкий и сиплый голос никто бы не услышал.

Потом до меня донеслось бряцанье ключей и звук открывшейся двери. Ключи от дома имелись лишь у Киры. Я попытался встать. Тело громко запротестовало. И в этот момент в комнате появилась Юми. Понимая, что пришёл не Кира, я завалился обратно на постель.

Юми нахмурилась. Её глаза заволокло слезами. И она сорвалась на крик.

— Что ты, чёрт возьми, думаешь, когда творишь такое с моим мальчиком? — После долгой тишины её голос был невообразимо громок. — За что ты его ранишь? Он вчера появился дома в полнейшем беспорядке, Мэттью.

Юми назвала меня Мэттью. Она никогда не использовала моё полное имя.

— Кира всю ночь рассказывал нам о твоём поведении, — заявила она, указывая на меня пальцем. — Он плакал. Ты знаешь, каково это для матери? Видеть своего мальчика в слезах? — риторически воскликнула женщина. Она явно не собиралась ждать моего ответа. — Он спал весь день и едва нашёл силы пойти на работу вечером. Я думала, он полностью разбит, — высказала Юми, вскидывая руки. — Но теперь увидела тебя!

Сэл стоял на пороге позади неё.

Я не осмелился взглянуть на них.

Мой голос надломился.

— Простите.

Юми не обратила внимания, подошла ко мне и схватила за руку.

— Вставай, — велела она. — Вылезай из кровати. Думаешь, лёжа день напролёт ты что-то исправишь?

Я позволил Юми усадить себя и со стоном опустил ноги на пол.

— Юми, пожалуйста…

— Не уговаривай меня, — перебила она и подняла меня на ноги. Крошечная женщина потянула меня мимо Сэла, по коридору в кухню. Моё тело ныло, мышцы тянуло при каждом шаге. — Тебе необходимо поесть.

Юми подвела меня к обеденному столу, и я свалился на один из стульев. Потёр ладонями лицо, поморщившись от боли, когда надавил на нос. Сэл устроился напротив, и я не смог поднять на него глаз.

Он больше всего походил на образ отца в моей жизни. Увидеть его разочарование, вызвать его разочарования было бы слишком тяжело. Юми со стуком поставила стакан сока на стол, напугав меня.

— Пей, — сердито сказала она и ушла обратно к кухонной стойке.

Я случайно посмотрел на Сэла и мгновенно пожалел. Он казался таким печальным. Мой желудок вывернулся при мысли о еде, и я отодвинул сок. Через полминуты Юми принесла тосты с маслом. Она села рядом и постучала по столу пальцами.

— Ешь.

— Я не голоден, — умудрился произнести я.

Она недовольно глянула на меня. Не желая её расстраивать, я взял кусочек тоста. Юми скрестила руки.

— Почему ты дерёшься?

Я пожал плечами и едва слышно прошептал:

— Потому что хочу.

— Не ври мне, — сорвалась она. — Можешь рассказывать что угодно остальным, но не смей врать мне!

Мне казалось, будто я — провинившийся ребёнок. Её провинившийся ребёнок. Она относилась ко мне как мать, отчитывая лишь потому, что любит. Юми меня любила.

И я тогда осознал, что терял не только Киру. Я терял заодно и его родителей, мою единственную семью. Я помотал головой, сдерживая слёзы.

— Вы для меня словно родители, — шепнул я. — Простите за причинённую боль. Я никогда не хотел никому навредить.

— Слишком поздно, Мэттью, — проговорила Юми. — Ты разбил Кире сердце. И, судя по всему, себе тоже.

Я кивнул.

— Простите.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒