Глава 5. ЗОНА БОГА

Глава 5

ЗОНА БОГА

30 минут до Контакта

Аккуратно сжимая футляр со шприцами, Яков Мирославович шагал по коридору. Следом топал Коля, грузный парень, с виду – неуклюжий увалень, а на деле – один из трех самых лучших бойцов среди оперативников Василия.

– Мирославович, надолго это? – пробасил он.

– Ты бы, Коленька, вопросов лишних не задавал, а делал, что скажут.

Обычно Яков Мирославович был вежливее, но сейчас сказывалось раздражение из‑за того, что его не допустили к Контакту. А ведь, рассуждая по справедливости, он имел полное право присутствовать. В конце концов, это он привел теоретическое обоснование всей процедуры.

– Да ведь сверхурочно работаем, я тут с восьми утра, – пожаловался оперативник.

– Нам надо зайти к Воину, сделать укол, потом к Фее. Она, думаю, спит, как всегда, но Воин – вредный мальчишка. Будет сопротивляться – придержишь. Мне только кольнуть их двоих, и все, ты свободен.

Он говорил это, думая о другом – Яков вспоминал свою работу, ставшую теоретической основой для того, что вскоре случится на уровне «Глубь».

В лобной доле человеческого мозга «спрятаны» фантазия, творчество и чувство ответственности, затылочная воссоздает картинку окружающего нас мира… Есть речевой центр и слуховой, и от того, насколько хорошо они развиты, зависит, к примеру, разговорчивость или молчаливость человека. Еще в мозгу имеется центр депрессивных состояний, центр радости и страха.

И есть особый участок в лимбической системе, который Яков назвал «зоной бога». С его работой связаны мистические чувства, религиозная приподнятость, в конечном счете – вера. Большей или меньшей активностью этого участка объясняется религиозный фанатизм, духовные переживания эзотериков, атеизм, демоническая одержимость… или, к примеру, уверенность «контактеров» в их встречах с инопланетянами.

Не кто иной, как Яков Мирославович Вертинский, первым предположил, что суггестор может искусственно стимулировать «зону бога» даже у тех приземленных реалистов‑прагматиков, которые отродясь не верили ни в черта, ни в дьявола, плевать хотели на мистику, всю жизнь имели бога в виду, презирали любую эзотерику, а над историями про инопланетян смеялись. Даже их сознание можно заставить работать иначе, превратив атеиста в верующего, причем какой образ суггестор загонит в «зону бога» – в то человек и уверует.

Это он, Яков Вертинский, подготовил своими исследованиями сегодняшнее, такое важное, событие… и теперь его не взяли в «Глубь»! Душу согревало лишь то, что Афанасия Гринберга, главу научного отдела, тоже туда не пустили. Политика важнее науки, вот и всё. Руководство желало, чтобы свидетелей происходящего было как можно меньше.

В ярко освещенном коридоре царила тишина, под дверями двух камер, где оставались аномалы, попарно стояли охранники. На звук шагов они повернули головы. Яков подошел к камере Воина, кивнул двум парням – в костюме и камуфляжном комбезе. Охранников предупредили о визите начмеда КАСа, и они посторонились, пропуская его к двери. Повернувшись, взяли оружие наизготовку. Коля сзади не слишком вежливо буркнул: «Дайте я…», – и, шагнув мимо Якова, глянул на экран, которым была оборудована дверь этой камеры.

– Я уже посмотрел, – заметил доктор с легким недовольством. – Читает он.

Воин сидел у монитора в углу комнаты. Коля попятился, откинув полу пиджака, кивнул. Открыть дверь он не мог, доступ в камеры был только у служащих высокого ранга.

Шевеля губами, Яков набрал код на замке, приложил к пластинке над ним подушечку большого пальца. Код он набирал долго, что‑то не вспоминался тот, да и вообще – мысли путались. Стар ты, душенька Яков Мирославович, не тот уже, что раньше… Бодрячком держишься, но это только видимость, организм устал от стрессов. За спиной широко зевнул Коля, а охранник слева усиленно тер глаз. Наконец дверь открылась и Яков вошел. Воин успел повернуться на стуле, не сменив позу, смотрел на гостей.

– Боренька, милый, – начал Яков, предпочитающий обращаться к «пациентам» по имени. – У меня небольшой сюрприз для тебя, ты уж не обессудь… и…

Он смолк – язык стал неподъемным. Яков понял, что мямлит, а не говорит, а еще осознал, что идет едва ли не на полусогнутых. Ноги заплетались, колени совсем ослабли. Плохо‑то как, откуда эта слабость? И дышится тяжело…

Не в силах больше стоять, начмед опустился на колени. Сзади раздался стук, не оглядываясь, Яков понял: упал один из охранников. А вот и второй свалился. Забормотал Коля, теперь Яков нашел в себе силы обернуться – оперативник сползал по стене, отведя в сторону левую руку, пытался упереться, а правой – вытащить пистолет из кобуры, да только у него не получалось ни первое, ни второе. Он тихо, вяло выругался и тоже упал. Улегшись на бок, сунул под щеку ладонь, пробормотал что‑то недовольно – и заснул вместе с двумя другими, лежащими ближе к дверям.

Когда начмед повернулся к Воину, тот уже стоял над ним.

– Боренька, что же ты?.. – промямлил Яков.

Шприц выпал из ослабевших пальцев. Аномал взял начмеда за плечи и поднял на ноги.

– Зачем ты… Не ты, это Алена… Почему…

Воин молча повел его наружу. В коридоре под дверью соседней камеры вповалку лежали еще двое охранников.

– Откройте эту дверь, – сказал Воин сухо. – Потом вы тоже заснете.

* * *

Устройство для смещения спинок задних сидений не работало – сколько Стас ни дергал рычажок в багажнике, те не двигались. Хорошо, что у него с собой был нож… Но крепкие оказались сиденья у «Ауди», крепкие, и со спинками хитрой конструкции – на то, чтобы выбраться из багажника, ушло в несколько раз больше времени, чем он рассчитывал. К тому же приходилось действовать осторожно, чтобы от толчка не сработала сигнализация. Да и камеры, наверняка понапиханные в гараже, могли засечь человека в автомобиле.

Взмокший, он уселся наконец на переднее пассажирское сиденье. Сумка с церебратором лежала сзади вместе с кожаной курткой. Осторожно отключив сигнализацию, – пригодились умения, полученные во время работы с Делоном, – откинулся на спинку и огляделся.

Просторный гараж освещали тусклые трубки на железных кронштейнах, сейчас горела лишь каждая третья. Слева и справа – квадратные колонны, сзади – пустая асфальтовая полоса, а впереди – стена. Между колоннами, по бокам «Ауди», стояли черные «Мицубиси». Наверное, здесь припаркованы не только они, но других машин Стас не видел. Зато видел дверь и окно в стене перед собой. За окном был стол с монитором и разбросанными бумагами, а дальше – железные шкафчики, между ними находилась вторая дверь, ведущая в глубину здания. Похоже на пост охраны. Поздно, все ушли, кроме дежурных да тех, кто, как и Яков Мирославович, приехал для проведения «контакта».

Где‑то в наблюдательном пункте сидит пара‑тройка людей, контролирующих мониторы, куда сходятся изображения с видеокамер, и в том числе – вон с той, висящей на колонне слева. Да и с той, что на стене чуть ли не прямо над машиной, тоже. Направлена она так, что не поймешь, видна ли с нее вся перламутровая «Ауди» или только задняя часть. Впрочем, Стас маячит тут уже столько, что если бы его обнаружили, успели бы поднять шум. А раз тихо, значит, непрошеного гостя пока не засекли.

Но засекут, как только он выйдет наружу.

Надо попасть в центр здания, то есть в коридор с комнатами аномалов. Или «контакт», который упоминал начмед, означает, что их увели куда‑то в другое место?

Стас с трудом вытащил из сумки церебратор, положил на колени. Тяжелая все‑таки штуковина. «Максимальная амплитуда флуктуации – одна условная грависила. Нажать клавишу включения, подождать около семи секунд, направить в нужном направлении, вдавить гашетку на рукояти, подождать около двух секунд. Отдача отсутствует. Регулятор мощности слева под жидкокристаллическим экраном…» Припомнив объяснения Корпорации, высказанные через отростка на Красной площади, он вдавил нужную клавишу. Внутри железного короба на торце трубы загудело. Мигнули диоды, замерцали датчики. Стас нашел взглядом тот, что показывал размер амплитуды гравифлуктуации, выкрутил верньер до предела влево, и на датчике возникли цифры: 0,10.

Это, что ли, означает «ноль целых, одна десятая „грависилы“»? То есть минимальная мощность? Стас осторожно заглянул в трубу. Из глубины ее выступал мутно‑прозрачный стержень, его венчали длинные лепестки, бледно‑желто‑розовые, будто отлитые из загустевшего меда. Немного вогнутые, с покатыми концами. Между ними дрожал едва уловимый крошечный сизый смерч, в котором поблескивали синие искры. Словно легчайшее искажение пространства.

Стас взялся за верньер, подкрутил – и лепестки немного разъехались. Покосился на датчик – тот показывал 0,25. Еще покрутил – лепестки разошлись сильнее, почти до предела, едва не упершись в стенки трубы. Смерч между ними стал явственнее, искры теперь вспыхивали чаще, и в то же время он по‑прежнему будто не существовал в реальном пространстве. Что будет, если сунуть туда палец?

Делать этого Стас не стал. На датчике было 0,98. Больше, стало быть, мы не можем, это предел церебратора такой модели…

Ну, ладно. Он понял, что намеренно тянет время, и перекинул через голову широкий ремень. Расправил на плече, церебратор переложил на сиденье рядом, и оружие вдавилось в бедро. Раструб трубы ушел под «торпеду», угол короба уперся в потолок.

Когда Стас выйдет, камеры его засекут. Он же не ниндзя какой, к тому же с этой бандурой на плече… Единственный шанс – охранник отвернется от монитора. Или у него глаз замылился. В общем, надо побыстрее к той двери рядом с окном, если заперта, то вскрыть ее отмычкой и нырнуть внутрь. Потом вторая дверь, а что ждет за ней – неизвестно.

Он еще раз быстро осмотрел датчики на устройстве. Вот этот зеленый столбик с параллельными рисками показывает мощность. Каждый «выстрел» будет его уменьшать, пока столбик не съежится до последней риски, после которой энергии останется на одну, максимум две слабосильных гравифлуктуации.

Снова подкрутив верньер, Стас уменьшил цифры до 0,10, глубоко вздохнул и посмотрел на часы.

9.49. Распахнув дверцу, он выбрался наружу и побежал к двери.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 16 171819 20 Следующая ⇒