ПСИ‑ФРОНТ 4 страница

– Давай его сюда! – пропыхтел Васяня, выбираясь из ящика.

Егерь заглянул в проем. Внутренние поверхности короба, кроме одной, были обиты теплоизоляцией. Там валялись несколько продавленных подушек, скомканные одеяла, в углу стоял низенький табурет. Рядом с ним рефлектором кверху Васяня поставил фонарик, и на потолке четко обозначился световой круг.

Вдвоем они затащили безвольное тело внутрь.

– Клади, клади его! – командовал Васяня. – На вот подушку, подсунь.

Стаса уложили на расстеленное одеяло, накрыли другим. Егерь, усевшись на табурет, приложил ладонь к стенке без изоляции – она была прохладная, но не ледяная.

– Объясни, – потребовал он.

– А че объяснять… Когда движок врублю в кабине, печку – тут нагреется. Видишь решеточки выше? Через одну воздух пойдет внутрь, ну, не горячий, но тепловатый такой, через другую может выходить… не задохнетесь, короче. Да и не замерзнете, Васяня гарантирует. Возле фонарика пара наручников, а вон в стенке крюки. К ним, стало быть, колдуна прицепишь, чтоб не дергался если что. По плану, на таможне одержимые еще в беспамятстве должны быть, да к тому же я таможенникам пятьдесят евров суну – они внутрь только заглянут да документы полистают, ничего проверять не будут. Ну и все. Приемничек принести тебе, дед? Музыку слушать будешь?

– Нет, – сказал Егерь, осторожно положив ладонь на левое плечо, которое сильно ныло. – Когда проедем таможню – выпустишь меня.

– Ну, это само собой, не куковать же тебе всю дорогу с этим… – Васяня пнул Стаса носком сапога по ребрам, и тот застонал, не открывая глаз.

– Ну все тогда, я, значица, прямо сейчас к таможне рулю.

– В Москве мы прямо к Медузе?

Васяня, на четвереньках выбирающийся наружу, протянул:

– Не‑е… Звиняй, дед, ты хоть и Егерь‑охотник, а у меня приказа нет тебя прямиком в штаб. Завезу вас на такую, как ее назвать, явочную квартирку, сам доложусь, а начальство пусть решает.

Он вылез, и Егерь спросил вслед:

– Я‑то скоро выйду, но одержимый до Москвы точно не замерзнет?

– Да не замерзнет твой одержимец. Васяня гарантирует!

С этими словами курьер закрыл квадратную дверцу.

– Эй, а сколько ехать? – крикнул Егерь.

– Если на таможне без задержки – до вечера в Москве будем! – донеслось снаружи.

* * *

Яна проснулась – и не поняла, день сейчас, ночь, утро или вечер. На миг показалось, что она по‑прежнему в доме на холме, но тут же несколько картин, тесня друг друга, встали перед глазами: люди с пистолетами и в глухих круглых шлемах, склон холма, облитые лунным светом машины на дороге посреди леса, ладонь в перчатке без «пальцев»… И спокойный голос Артура: «Мы выпьем ваши таблетки».

А потом, заслоняя другие картины, встал образ, который Жрец наслал, когда появились эти, в шлемах: аномалы, в ряд стоящие на коленях, сцепив пальцы на затылках.

– Стас, – тихо произнесла она. – Капитан.

Его не было в доме, когда их захватили, и потом в машине – тоже. Либо убит, либо на свободе, но не в подвалах КАСа.

А она – здесь. Яна огляделась. Свет проникал лишь через окошко в двери, но стекло тонированное, чтоб не видеть, что снаружи, и освещение совсем тусклое. Знакомая комната. Утопленный в стену шкаф, без единой полки, которую можно было бы вытащить, умывальник с неподвижным краном, маленькая душевая. Стены обиты мягким пластиком, пол такой же. В углу – столешница, к ней кронштейном прикручен стул, над нею – монитор в стене, а прямо на столе кнопки клавиатуры.

Все – стационарное, неподвижное, ничего, что бы можно было использовать для… скажем, для удара. В этой комнате Яна провела долгие‑долгие дни. Монитор можно включить и читать книги или смотреть мультики, фильмы, иногда по нему с пленницей общался кто‑то из врачей, или седовласый красивый мужчина, обходительный и мягкий, или немного суетливый пожилой медик с бородкой.

Яна ведь вырвалась отсюда! Надеялась, что навсегда – но теперь она снова здесь.

В углу за шкафом шевельнулись тени. Комната накренилась – весь мир накренился, на один едва уловимый миг поблек… а потом все стало как прежде.

Из полутьмы между шкафом и стеной к Яне шагнул коротко стриженный крепкий парень в спортивных штанах и черной майке, босой.

Быстро протянув руку, зажал Яне рот, чтоб не вскрикнула.

– Это я, тихо.

– Борис? – пробормотала она. – Как ты сюда?..

Девушка чуть не потеряла сознание от испуга и удивления. Затошнило, голова откинулась назад, Яна едва не упала спиной на кровать. Борис поддержал ее, усадил. Подойдя к крану, включил и наполнил сложенные ковшиком ладони.

– Выпей.

Она выпила, и остаток влаги он размазал по ее лицу. Присел на кровать рядом.

– Как ты попал сюда? – спросила она хрипло. – Ты… проходишь прямо сквозь стены?

Борис покачал головой.

– Нет, так я не умею. Ты что, не помнишь, какой у меня дар?

Голос его был как всегда глуховатый и тихий, какой‑то насупленно‑спокойный.

– Забыла, – призналась она. – И пока не все могу вспомнить. У нас с Капитаном была амнезия после того, как сбежали из машины.

– А как вы сбежали?

– Это санитар, Паша, помог. С ним связался Жрец, они договорились… Но Паша потом пропал, то есть его схватили те, что погнались за нами.

– Я его видел недавно, – сказал Борис. – Его вели куда‑то вниз. Он был как зомби.

– Постой, но ведь в этих комнатах, наверное, и камеры, и микрофоны? – вдруг сообразила Яна. – Разве нет?

– Конечно. Но я подслушал разговор техников, перед тем как вас привезли – меня как раз вели из лаборатории. Были сбои в сетке из‑за какого‑то несанкционированного включения камеры, теперь этот… кажется, его фамилия Мальков, все перенастраивает. Плюс вас привезли неожиданно, им надо снова включить в сеть устройства, которые вырубили, когда вы сбежали. Сейчас наблюдения нет, но это ненадолго, мне надо уйти побыстрее. Что с вами произошло дальше, расскажи.

– Подожди. Я хочу понять – ты что, можешь сбежать в любой момент?

Он качнул головой:

– Нет, несущие стены слишком толстые. Только через боковые перегородки. От себя попал к Алене, потом… кажется, в соседней комнате опять поместили Михаила, но сейчас его там нет. Может, увели на процедуры. Тут ты, а дальше… – он показал на стену, что была напротив шкафа. – Это опять толстая, дальше попасть не могу. Кто там?

– Жрец или Амазонка. Я не видела, мы были без сознания.

– Вас всех захватили?

– Да… Нет, Капитан не у них. Но я не знаю, жив он или мертв.

Ей захотелось всхлипнуть и прижаться к его плечу – оно у Воина было крепким, широким, по‑настоящему мужским – но тут натура ее взяла свое, и Яна вскочила, сжав маленькие кулаки, повернулась к Борису.

– Эти сволочи снова схватили нас и запихнули сюда! Будто мы… как скот! Бараны в загоне!

Он взял ее за плечо, снова усадил.

– Расскажи все, что с вами было, Янка.

Она отвыкла, чтобы к ней обращались по имени – Артур настаивал, чтобы все использовали новые прозвища, ему это казалось важным, будто такое обращение подчеркивало их преображение. В последние часы в Зоне отчуждения даже Капитан‑Маг, дольше всех сопротивляющийся, пару раз назвал ее Тьмой. И теперь настоящее имя в устах Воина, то есть Бориса, Борьки, прозвучало как‑то особенно дружески и тепло.

Яна принялась рассказывать – быстро и сбивчиво.

– Кто навел на вас этих людей в шлемах? – спросил он наконец.

– Не знаю.

– Странное совпадение. Вскоре после того, как вы туда пришли, но не сразу, словно дали сутки для чего‑то. Слушай, – он встал. – Мне надо уходить. Я одно хочу сказать: Жреца… Артура надо остановить.

– Остановить Артура? – не поняла Яна. – О чем ты?

– Все вы плохо знаете его. Он всю жизнь хотел доказать отцу, которому на нас наплевать, что сильный и умный. Что круче отца. И сейчас Артур не собирается жить в мире с нормальными людьми. Он хочет сделать что‑то… Хочет сделать что‑то нехорошее. Ему нужна встреча с Сущностью. Я пока не знаю, для чего, но ее нельзя допустить.

– Да с чего ты все это взял?! – Яна не поверила Боре и возмутилась. – Он же твой брат! Артур хотел вернуться сюда и освободить вас с Аленкой!

Борис снова качнул головой.

– Артуру на меня наплевать еще больше, чем отцу – на нас двоих. Он меня не любит с тех пор, как я разобрался, что он собой представляет. Понимаешь, он плохо относится к тем, кто недолюбливает его. А я хорошо знаю его настоящую натуру.

– Артур – один из самых… самых самодостаточных людей, которых я знаю! – возразила Яна.

– Нет, он один из самых нуждающихся в уважении, – поправил Борис. – Даже в почитании. И он в жизни не стал бы рисковать ради меня. Одного я не понимаю, для чего он вас двоих выручал, дожидался в Зоне… В чем твой дар?

– Я – подавитель, – пояснила она. – Могу глушить чужие способности. Не всегда, то есть от меня это не зависит. Артур учил меня стимулировать область мозга, ответственную за дар, и… Или, скорее, он учился сам.

Борис, насторожившись, в упор поглядел на нее.

– Он учился стимулировать твой дар? Но сама ты…

– Сама я все еще не умею. Что это значит? Я нужна была ему, чтобы научиться подавлять чужие…

Тут он вскинул руку. Из коридора донеслись приближающиеся шаги, и Борис попятился к шкафу.

– Я ухожу. Янка, мы скоро встретимся, но запомни: Артура надо остановить. Нельзя, чтобы он встретился с Сущностью, чем бы она ни была. Случится что‑то очень плохое. Алена подглядела его грезы, сны о будущем… Она чуть не сошла с ума.

Щелкнул замок в двери. Борис шагнул в угол за шкаф, продолжая говорить:

– Сядь! Сядь и не смотри.

Дверь стала раскрываться.

– Не смотри!

Яна отвернулась. Мир качнулся, темными клубами взвились тени…

Дверь раскрылась, включился свет, и в комнату, потирая ладони, шагнул Яков Мирославович Вертинский в сопровождении двух лаборантов.

– Ну‑с, голубушка, – сказал он с деланой сердечностью, – пойдемте со мной, пожалуйста.

Шагнув к медику, Яна украдкой кинула взгляд через плечо, в угол за шкафом – там никого не было.

Глава 6

ПСИ‑ФРОНТ

28 часов до Контакта

Начало вечереть, когда Егерь с Васяней доставили Стаса на московскую явку Пси‑Фронта. Уложив аномала в кровать, Егерь осмотрелся. Плохо обставленная двухкомнатная квартира, ободранные бумажные обои, лампочки без абажуров под облезлым потолком… В маленькой комнате, кроме койки, стоял одинокий табурет да большой ящик, заменяющий стол. В большой был только платяной шкаф и два матраца на полу.

– Для чего это место используют? – спросил Егерь, поправляя ремень портфеля на правом плече. Левое ныло, рукой он старался без необходимости не двигать.

Васяня неподвижно глядел ему в переносицу.

В Москве курьер стал другим, причем переменился резко. Всю дорогу он болтал, немного снисходительно задавал вопросы, на которые Егерь отвечал скупо и односложно, а в городе вдруг замолчал. Движения, до того расхлябанные, вялые, стали четкими и скупыми, глаза перестали бегать, в них появилось что‑то нездоровое и пугающее. Егерь понял: Васяня вошел в фазу отростка. Это слово упомянул Гуннар незадолго до смерти.

– Явочная квартира, – почти не размыкая губ, произнес Васяня. Кровь отлила от его лица еще в машине, он был бледен, губы побелели. А еще этот взгляд в верхнюю часть переносицы… Егерь был знаком с этим приемом: если хочешь, чтобы собеседник думал, будто ты ничего не скрываешь и в разговоре честно глядишь в лицо, но если при этом ты не желаешь выдавать своих чувств, смотри именно так. Это производит впечатление, будто ты открыто глядишь собеседнику в глаза.

Было и кое‑что еще. Егерь даже не сразу смог сообразить, в чем дело – взгляд курьера расфокусировался, стал отрешенным, и это производило гнетущее впечатление.

– Кто останавливается в этой квартире? – спросил охотник.

– Иногородние. Когда надо сделать дело в Москве.

Речь тоже изменилась, стала отрывистой. Егерь припомнил Холостого, как называли одного московского охотника, которому они с Величко как‑то помогали вычислить и стереть одержимую в Чертаново. Холостой вел себя похоже, тоже говорил рублеными фразами, даже интонациями Васяня напоминал его, и глядел тот охотник так же.

– Жди, – приказал курьер. – Я доложу. Вернусь быстро.

– Харчи здесь имеются? – Егерь направился на кухню.

Васяня не ответил. Открыл дверь и уже с лестницы спросил:

– Этот не очнется?

– Не должен, вторую таблетку ему недавно дал.

Хлопнула входная дверь, щелкнул замок, и Егерь сразу вернулся в комнату. Стас сел на кровати.

– За ним, – скомандовал охотник, направляясь к двери. – Тихо, слушай меня и делай, что скажу.

Вскочив, Стас поспешил следом. На гвозде возле двери висел ключ. Сорвав его, Егерь вслушался. Шаги, приглушенно доносящиеся с лестницы, смолкли. Квартира находилась на третьем этаже старой пятиэтажки на окраине города. Лифта в подъезде не было.

Когда внизу тихо стукнуло, Егерь раскрыл дверь; они вышли, заперли квартиру и поспешили вниз.

Фуру курьер поставил в замусоренном скверике на краю двора. Когда Егерь осторожно выглянул, к арке ведущего на улицу проезда катила поцарапанная синяя «Вольво» с Васяней за рулем.

– На улицу! – скомандовал Егерь, дождавшись, когда машина исчезла в арке.

Это была самая ненадежная часть плана, но им повезло – почти сразу поймали такси, и азиатского вида водитель согласился следовать за синей «Вольво», запросив за это две тысячи рублей.

Он покатил, весело насвистывая восточный мотив, вслед за машиной курьера, не вплотную, но и не далеко. Вечерний час пик заканчивался – это оказалось на руку. Машин было слишком много, чтобы Васяня мог рвануть с места в карьер, но и слишком мало, чтобы они мешали следовать за ним. А заметить слежку при таком движении было нелегко.

Проехав три квартала, свернули, потом еще дважды.

– До сих пор окраина города, – тихо сказал сидящий сзади Стас в затылок Егерю. – Но этот район поприличнее.

Дар без подпитки от аномального места ослаб, но все же он служил Стасу лучше, чем до Зоны отчуждения. То ли сказались тренировки, то ли его способности усилились… Каждые две‑три минуты, будто порывом ветра – клуб дыма, до него доносило настроение или намерение человека, находящегося рядом, то есть чаще всего – Егеря. Тот всегда был угрюм и целеустремлен. Желание убивать постоянно владело охотником, но оно было направлено не на Стаса, а на кого‑то другого. Или уж скорее – на нечто иное, чей образ в сознании Егеря был совсем тусклым, расплывчатым, потому что он никогда не видел это «нечто» воочию. Вроде большого чернильного пятна со множеством завитушек и брызг вокруг.

Это нечто – Медузу, как понял Стас, – Егерь и хотел стереть.

«Вольво» снова повернула.

– Вот оно! – выдохнул Егерь, впервые проявляя другую эмоцию, помимо мрачной решимости, – сдержанную радость.

Справа вдоль дороги выстроились магазины и жилые дома, слева, была высокая бетонная ограда, впереди в ней виднелся проезд, перекрытый шлагбаумом, и будка охраны. Над оградой высилось офисное здание, квадратная башня сплошь из черного стекла, с высокой решетчатой антенной на крыше и вышкой, к которой крепились три направленные в разные стороны «тарелки».

У шлагбаума дежурили двое в камуфляже. Один шагнул к «Вольво», и стекло со стороны водителя опустилось. Такси по команде Егеря притормозило в сотне метров от машины Васяни. Азиат насвистывал, пассажиры подались вперед, глядя сквозь грязноватое лобовое стекло. Егерь, не глядя, ткнул пальцем в кнопку омывателя.

– Э! – крякнул водила.

Прозрачные струйки прыснули, скрипнули «дворники», и видно стало лучше. Водитель, поправив кепку, откинулся назад и с недовольным видом бросил в рот жвачку.

Шлагбаум поднялся, «Вольво» скрылась из вида.

– Пройдись, – велел Егерь.

– Я? – удивился Стас. – У них может быть моя фотография.

– Ты, Мустафа, – пройдись туда.

– Я не Мустафа, я Адын! – возмутился азиат.

– «Адын», «вдваём» – неважно. Пройдись, погляди, что написано. Видишь, табличка возле проезда? И во двор загляни, что там.

– Чтоб ты моя машина угнал?!

– С ключами иди.

– Четыре штуки с тебя, да?

– Три, – отрезал Егерь. – По этой стороне, до угла. Свернешь за дом, назад дворами, чтоб перед охраной не маячить, и сюда. На все – пять минут, не больше. Ну!

– А ты не нукай, да! – Водила раздраженно полез наружу, выдернув ключи из замка зажигания.

– Только не пялься, осторожно туда посматривай, – напутствовал Егерь.

На все про все Адыну понадобилось семь минут. Вернувшись, он сразу потребовал деньги, и Егерь дал ему две тысячи.

– Три договорылис!

– Сейчас остальное получишь. Рассказывай.

– Может, у тебя денег больше нет, да?

Егерь достал две пятисотенные купюры и пошуршал ими, зажав между большим и указательным пальцами.

– Говори, Мустафа.

– Адын я! Там написан «нэ‑психа‑тех», – поведал водитель.

– Чего? – удивился Стас. – Не‑психо?..

– Не! Слушай: «Н‑И‑И», а под ним – «психотэх». Какой «нии» такой… И еще маленький буквы, но я не разглядел.

– А во дворе за воротами что?

– Открытый двор, большой, да. Асфальт белым расчэрчен. Машин стоят, дорогие машин, но мало. Вечер же, разъехалыс все, а?

– Что на первом этаже видно? – спросил Егерь.

– Стекло видно. Дверь стеклянный, черный. Ничего не видно болше.

– Будка еще есть внутри? Охрана?

– Нэт, – покачал головой Адын, нервничая все больше. – Нэ видел, да. Слушай, уйди уже!

Стас окинул взглядом многоэтажку. Не видно, горит где‑то свет или нет – стекла зеркальные. Просто черная квадратная башня торчит за оградой, отражая фары и фонари. Зловещая Темная башня…

– Разворачивайся, едем обратно, – сказал Егерь.

– Э! Мы нэ договаривались!

– Черт с тобой, три светофора провези, на углу проспекта выйдем. Ты три штуки только что за сорок минут работы заработал, нехристь!

Получив купюры, Адын слегка расслабился и больше спорить не стал.

Выйдя из машины и перекинув через голову ремень портфеля, Егерь пробормотал:

– Перечень зон…

– Что? – спросил Стас.

– В той башне – Медуза, но и не только он. Где‑то там спрятан перечень всех аномальных зон с описанием их свойств. Так говорил Гуннар.

– «Тайная книга»? – догадался Стас.

– Как назвал? – Егерь резко повернулся к нему.

– Артур… ну, Жрец, аномал, в Сети нашел сведения про некую «Тайную книгу», которую написал Чарльз Форт, американец, основатель уфологии… – Стас замолчал, заметив, как вздрогнул Егерь при упоминании этого имени. – Что такое?

– Ничего. Идем, по дороге расскажешь.

Они заспешили в сторону дома с явочной квартирой. Стас на ходу говорил:

– Этот Форт вроде бы много лет выискивал аномальные зоны и изучал их свойства. И все это записал в «Тайную книгу», но рукопись исчезла. Вообще‑то я немного знаю. Недавно Артур через Интернет вышел на этот «Психотех». Отыскал по какому‑то перечню экспедиций… тот совпал с аномальными зонами, которые когда‑то посетил Чарльз Форт, про что писали его биографы. Можно предположить, что «Тайная книга» попала в эту организацию и они теперь исследуют аномальные места, сверяясь с ней.

– Перечень зон, – повторил Егерь. – Институт – прикрытие, на самом деле это и есть Пси‑Фронт. И Медуза там, внутри. Мы должны напасть сейчас, этой ночью.

– Так скоро? – удивился Стас. Они свернули во двор пятиэтажки. – Я думал, надо разработать план, все продумать, может, как‑то раздобыть чертежи здания, подготовиться…

Егерь перебил, распахнув дверь подъезда:

– Нет времени. Сейчас курьер получит приказ доставить тебя в башню, к Медузе. И вернется сюда наверняка не один.

– Ну да, поэтому мы и договорились разыграть побег.

– Правильно, но что дальше? Когда мы исчезнем, Медуза соберет все силы, созовет агентов… Во‑первых, скорее всего, нас найдут в Москве – мои адреса Пси‑Фронту известны. Во‑вторых, даже если не найдут, Медуза успеет опомниться и подготовиться. Нет, действовать надо этой ночью, иначе ничего не выйдет.

Последние слова Егерь произнес, входя в квартиру. В прихожей остановился, коснувшись раненого плеча. Достал из портфеля упаковку таблеток, выдавив из нее одну, бросил в рот.

– Тебе к врачу надо, – сказал Стас, шагнув в комнату. – Все время на обезболивающем собираешься сидеть? Оно ж мозги притупляет.

– Это не притупляет.

Стас сдернул с кровати покрывало, швырнул в угол. Перевернул табуретку, ударом ноги сдвинул ящик. В это время Егерь вытащил из кармана блокнот, оторвал лист бумаги, скомкал, расправил. Присев возле ящика, достал шариковую ручку и торопливо написал:

«Маг очнулся. Ранил меня. Преследую».

Бросив листок на ящик, расстегнул верхние пуговицы рубахи, плащ, стянув их с левого плеча. Приподнял край бинта. Рану покрывала корка засохшей крови.

– Ты зачем… – начал Стас.

Егерь дернул корку, и, когда из‑под нее полилась кровь, уперся лбом в пол. Согнулся дугой, сгорбившись, продолжая оттягивать одежду.

– Портфель! – сквозь зубы сказал он. – Пластиковая коробка, достань белую ампулу.

Портфель стоял на полу. Стас полез внутрь, нашел ампулу, протянул. Егерь одной рукой отломил кончик, поднес лекарство к плечу, полил на рану и, выпрямившись, прижал бинтом.

– Кровь быстро останавливает, – пояснил он.

На грязном полу образовалась красная лужица, Егерь смахнул в нее записку и выпрямился.

– Может, теперь поверят. Хотя… Все, уходим.

Снаружи зашумели двигатели. Машины проезжали и раньше, но эти гудели как‑то подозрительно, и Стас выглянул на освещенную фонарями улицу. Два больших черных «Лендровера» сворачивали в арку.

– Это они! Бригадой приехали.

– Наружу! – приказал Егерь, бросаясь к двери.

Стас на ходу подхватил портфель и крикнул:

– Они совсем близко, не успеем!

Когда они оказались на лестнице, снизу донеслись шаги, и Егерь проговорил одними губами:

– На крышу.

Он заспешил по ступенькам, застегивая рубаху. На пятом, последнем, этаже железная лесенка вела к люку в потолке. С лестницы внизу донеслись голоса, среди прочих – Васяни.

– Они уже в квартире, – прошептал Стас.

Егерь взобрался по лесенке. Шаги зазвучали вновь – двое или трое людей поднимались к ним. Глянув вниз, Егерь прошептал:

– Отмычка! Боковой карман!

Стас полез в портфель, поставив ногу на нижнюю перекладину. Шаги приближались, он уже слышал дыхание.

Сверху требовательно протянулась рука. Стас нащупал в портфеле «молнию», вжикнул, выхватил из бокового отделения замысловатую железяку, похожую разом на ключ, пинцет и пилочку для ногтей.

Егерь всунул ее в скважину. Провернул бесшумно – и головой поднял люк. Придержал, чтобы крышка на стукнула об пол технического этажа.

Шаги и дыхание раздавались совсем близко. Егерь ввалился на чердак, Стас – за ним. Он прикрыл крышку, и в сужающийся просвет увидел три коротко остриженные головы. Одна дернулась, бледное лицо обратилось к люку, крышка которого захлопнулась.

Стас поднял глаза. У люка на коленях стоял Егерь, в опущенной левой руке – пистолет, плащ распахнут, правая лежит на чехле дробовика.

Прошла секунда, другая, третья. Стас слышал только стук своего сердца. Сквозь него донеслись голоса, удаляющиеся шаги… и наступила тишина.

Выдохнув, он поднялся на дрожащие ноги. Егерь тоже выпрямился. Морщась – плечо не успокаивалось, таблетки уже почти не действовали, – убрал пистолет в карман, запахнул плащ и забрал у Стаса портфель.

– В доме четыре подъезда, – прошептал охотник. – Выходим через крайний слева.

В «Лендроверах» оставались водители, а может, и кто‑то еще в салонах, но фонарь у подъезда не горел, и это позволило покинуть дом незамеченными. Пройдя два перекрестка, Егерь поймал такси, назвал адрес.

Они вышли недалеко от Павелецкого вокзала. За домами была большая земляная стоянка со множеством машин. Егерь сунул купюру выбравшемуся из будки дежурному, и вскоре они остановились возле зеленой «Нивы» с увеличенным клиренсом, решетками на фарах, металлическими трубами спереди и сзади.

Егерь достал из портфеля ключи, пискнул «сигналкой» и распахнул дверцу.

– Садись.

– Это твоя или угнанная?

– Моя, но оформлена хитро, через доверенность.

Двигатель завелся с полоборота, и звук его был совсем не такой, как должен быть у древней машины.

– Новый движок? – спросил Стас, когда Егерь выруливал со стоянки.

– Вся начинка. Стекла бронированные, корпус тоже.

– Да, чувствуется, как тяжело на поворотах… И подвеска, наверно, усиленная?

Охотник промолчал.

– А ракетница в капоте не стоит? Или, может, пулеметы по бокам выдвигаются?

– Остряк, – буркнул Егерь.

Остановив «Ниву» перед вокзалом, он приказал: «Жди», – и вышел.

Стас проводил его взглядом. И вспомнил, что успел ощутить, неподвижно лежа на кровати в явочной квартире, прежде чем ушел Васяня. Сознание курьера было как… труба. Да‑да, словно начало длинного темного тоннеля, и в конце его находилось непонятно что. Будто темный лабиринт, узел хитроумного переплетения труб, расходящихся от него в разные стороны.

Чувства других людей Стас ощущал в виде порывов ветра, этакого дуновения, приносящего ему чужие намерения и эмоции, иногда даже мысли. Так вот – по этой трубе, которой был курьер Пси‑Фронта, шел сильный ток воздуха. И пах он – в психическом смысле – очень необычно. Пугающе.

Егерь вернулся с большой, тяжелой сумкой в правой руке. Раскрыл дверцу, наклонил вперед спинку водительского сиденья и стал просовывать сумку назад.

– Помогай.

Стас вылез, тоже нагнул спинку. Сдвинув сиденье вперед, пролез в салон, схватился за торец сумки. Вдвоем уложили ее, раскрыли, и Егерь сдвинул промасленную тряпку. Внутри лежал старенький АКСУ с царапинами на цевье, три «беретты» в кобурах, упаковки патронов. Еще – несколько «лимонок», трубка одноразового гранатомета и запасные магазины.

Стас поднял глаза на Егеря.

– План простой, – сказал охотник, перебирая оружие. – Мы едем туда и убиваем Чарльза Форта.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒