Глава 4. ПРОНИКНОВЕНИЕ

Глава 4

ПРОНИКНОВЕНИЕ

1,5 часа до Контакта

Делон отказался дать радар, объяснив, что тот существует в единственном экземпляре. Стас не мог гарантировать возврат устройства, и поэтому угонщик тоже отправился на дело.

«Патриот» стоял на том же месте, где утром останавливалась «Нива», то есть в стороне от перламутровой «Ауди», но так, чтобы ее было хорошо видно. Стас сидел за рулем, дверца с его стороны была приоткрыта, сумка с гравитационным церебратором давила на колени. Двигатель «Патриота» тихо урчал, а сидящий рядом Делон наставлял:

– Как только скажу, бежишь, открываешь, закрываешь. На всё – десять секунд, не больше, потом опять включится, и возникнут проблемы. Если…

– Да понял я, – перебил Стас, глянув на часы. – Ты давай работай.

Делон держал железный ящичек, полный хитрой электроники. Сверху из него торчал изогнутый раструб, как у старинного граммофона, но стальной и поменьше размером. На панели мерцали лампочки и дергалась стрелка датчика частоты. Медленно вращая рукоять, Делон то вдавливал, то отпускал круглую черную кнопку.

– Следи внимательно, – велел он.

Пискнув, отключилась сигналка джипа, стоящего неподалеку от «Ауди». Синий огонек в верхней части лобового стекла замигал быстрее, словно всполошившись… и секунд через десять‑двенадцать вернулся в обычный режим. Зато отключилась сигнализация черной «Шевроле». После – соседней машины, потом следующей…

А потом дверь подъезда раскрылась, и оттуда появился Яков Мирославович, вместо пальто надевший по случаю теплого вечера шерстяную куртку.

– Твою мать! – выдохнул Стас. – Говорил же: раньше надо!

– Это он? – Делон быстрее закрутил рукоять. – Не могли раньше, радар из Люберец привезти надо было.

– Идет уже! Все, не успели…

Начмед остановился, когда окно на третьем этаже раскрылось и высунувшаяся оттуда дородная женщина бальзаковского возраста, в цветастом халате и бигуди, с полным, капризно‑кокетливым лицом, окликнула его:

– Мусик, ты меня обманул!

– Луковка! – Яков задрал голову. – Как ты можешь такое говорить?!

После этого у них состоялся короткий энергичный диалог, суть которого ускользнула от Стаса – главным образом потому, что именно в этот момент сигнализация перламутровой «Ауди» негромко пискнула.

– Удачи, брат! – напутствовал Делон. – Джип поставлю через дорогу, запасные ключи у тебя.

Стас вывалился из машины с сумкой на плече, выставив перед собой указательный палец, как ствол пистолета, рванул к машине. Больше всего он опасался, что «мусечка‑луковка» в окне или дородный бородатый «мусик» на тротуаре заметят его, но они были поглощены разговором, полным взаимных упреков, как море полно водой.

У Стаса было и второе опасение: не откроется замок.

И третье: «сигналка» вернется в штатный режим раньше срока.

И четвертое: багажник «Ауди» будет заполнен.

И пятое…

Выставленный вперед палец воткнулся в замок, вдавил металлический кружок. Щелкнуло. Стас рванул кверху крышку. В просторном багажнике, затянутом вишневой тканью, было пусто. Он сунул в глубину сумку, перевалился через край, упал на бок и потянул крышку вниз. Успел скользнуть взглядом по джипу – Делон уже перебирался на водительское место, а после крышка захлопнулась.

Щелкнул замок. Пискнула, включившись, сигнализация. Несколько секунд тишины… хрустя шинами по усеянной камешками земле, мимо прокатил «Патриот». Когда рокот его мотора стих, «сигналка» пискнула опять.

«Ауди» слегка качнулась, приняв в себя дородное тело Якова Мирославовича. Мягко, довольно, словно сытая кошка, заурчал мотор, и машина тронулась с места. Стас лежал, закрыв глаза, ощущая, как замедляется сердцебиение. «Беретта» давила на ребра, и он слегка изменил позу. Достал из кармана нож‑выкидуху, раскрыл, закрыл и принялся ждать.

Когда фосфоресцирующий циферблат наручных часов показал, что прошло тридцать минут, «Ауди» вильнула и остановилась. Стас, просунув руку под куртку, нащупал пистолет. Донесся незнакомый голос, что‑то ответил Яков. Стук, скрип… Машина снова тронулась. Накренилась – Стаса качнуло к спинками задних сидений, отделяющих багажник от салона. Некоторое время двигались под уклон, потом «Ауди» выровнялась. Повернула раз, второй, поехала по широкой дуге, опять начала спускаться. Еще одна дуга, короткая финишная прямая – и остановка.

Мотор стих. Хлопнула дверца, пискнула сигнализация. Зазвучали и смолкли шаги, где‑то в отдалении стукнула дверь – явно потяжелее, чем дверца машины.

В глухой тишине Стас глянул на часы – они показывали девять ноль семь. Он находился на территории Комитета по Аномальным Ситуациям.

* * *

– Пойду я, Василий, двое оперативников, уже видевших Сущность, Дина и наблюдатель от Куратора, – сказал Титор. – Начмеда и Гринберга не допустили.

Они с Мальковым сидели в недействующем водопроводном узле лицом к лицу. Горящий в углу фонарик посылал вверх луч света.

– Дина хотела исключить и меня, но есть обязательная Инструкция для Контакта, и там сказано: начальник Службы внутренней безопасности должен присутствовать. Поэтому нас будет шестеро, то есть пять наших и один наблюдатель. Аномалов – четверо.

Мальков поднял голову:

– Четверо?

– Каприз Жреца, – пожал плечами Титор. – Он отказался что‑либо делать, если их не будет с ним.

– А как мотивировал?

– Сказал – они нужны ему для охраны. Заявил, что подозревает: Воин и Фея хотят убить его.

Мальков выглядел удивленным и встревоженным.

– Но это же ерунда. Дар Феи – насылать сны, а Воин может локально искривлять пространство, что позволяет ему проходить сквозь твердые предметы не шире метра двадцати сантиметров. Это все! Что они могут сделать сильному суггестору?

– Ну, к примеру, усыпить его, а потом задушить. Воин физически самый сильный из аномалов.

– Иван Степанович, это какая‑то ловушка, непонятная хитрость со стороны Жреца.

– Вероятно. Но Шут, Амазонка и Тьма не пойдут с ним в Детскую, а останутся в Тамбуре. Жрец проинструктирован и готов выполнить условия, хотя у него есть еще одно требование: чтобы Воина и Фею усыпили, причем надолго. Хотя Фея и так спит почти все время… В общем, сейчас Яков готовит снотворное, которое должно уложить этих двоих на пару суток. А мне… – Титор посмотрел на часы, – мне идти через семь минут. Что у тебя?

– Я перепроверил схему подключения сенсор‑кольца, – сказал Мальков. – Его не вырубить, никак. Но можно на несколько секунд погасить тревожный монитор и сигнализацию.

– На сколько секунд?

– Три‑четыре… не больше, потом охранный контур «Глуби» снова заработает.

– И ты сможешь сделать это вовремя?

– Да. Через камеру в тамбуре я буду видеть вас и все отключу в нужный момент. Иван Степанович, а вы уверены… Ведь это, скорее всего, будет означать…

– Что меня самого убьют? – спросил Титор. Вряд ли. С собой у них оружия не будет, чтобы палить в меня просто с перепуга, а потом начнется разбирательство… Посмотрим.

– Вас уничтожат, – сказал Мальков.

– Сергей, альтернатива страшнее. Думаешь, я не обдумывал все это? Не раз и не два, тщательно, все взвешивая. Даже придумал одно слово: психократия. Вот что здесь будет через несколько лет, если допустить то, что они собираются сделать. Пси‑диктатура… Всего через несколько лет, слышишь? – Титор подался вперед. – У них же есть всё, что надо: пиарщики, сетки вещаний, сила, деньги, власть… Найдутся еще суггесторы, специалисты разработают программы пси‑контроля – вся страна превратится в стадо баранов.

– Да большинство уже и сейчас… – возразил Мальков.

– Сейчас кто‑то слушает правительство, кто‑то – церковь, одни – либералы, другие – консерваторы, кто‑то уверен, что вся сила в американской демократии, а кто‑то ненавидит «пиндосов»… У людей есть разные враги и разные авторитеты. Но если позволить провернуть этот финт с выборами, то через пару лет останется только один авторитет. Пчелиная королева… нет, пчелиный король. Или пастух бараньего стада. Он и его ближайшие помощники. Потом технологию пси‑контроля улучшат, откорректируют и распространят на весь мир.

– Всегда находились бунтовщики. При любых империях, диктатурах, разве нет?

– Но и ситуация всегда была другой. Если власть применяла дубинки, то оппозиции оставались хотя бы камни. Если у хозяев луки и мечи, у рабов – дротики и ножи. Если у тех пулеметы, то у этих ружья. А сейчас разрыв в технологиях, в возможностях будет слишком большим. Просто представь: одна сторона владеет лазерным оружием, боевыми спутниками, ракетами дальнего действия, современными средствами связи и наблюдения, а у другой дубинки и камни. Сможет она восстать и победить? Нет, ни при каких условиях. Примерно так и будет, если у власти появятся пси‑технологии. Никто не сможет восстать, на это просто не будет никаких шансов. Баранов много, пастухов – один или два да несколько псов с ними. Почему бараны не восстают? У них рога, копыта…

– Потому что им это не надо.

– Правильно. Сама мысль о бунте просто не приходит им в головы, потому что это – бараньи головы, да? Она не может туда прийти, такими баранов создали люди. Результат селекции, искусственного отбора. То же самое делают любые, хоть западные, хоть наши – любые! – власти с людьми. Манипуляции, «образ врага», прочее в этом роде… И все равно кто‑то сопротивляется, бунтует, восстает. Но если к делу подключить суггесторов, которые покопаются в головах, очистят их от ненужных мыслей, то идея неповиновения пастухам даже теоретически не сможет возникнуть. Пастух станет равен богу.

– Вам нужно идти, Иван Степанович. – Мальков глянул на часы. – Да и мне пора.

– Идем, – согласился Титор.

Мальков открыл люк, и они тихо выбрались в кладовку, из которой одна дверь вела к камерам аномалов, а вторая – на лестничную площадку. Вышли на лестницу и, прежде чем разойтись, посмотрели друг на друга. Титор хотел что‑то сказать на прощание – возможно, им больше не предстояло увидеться, – но не нашел нужных слов и промолчал. Мальков кивнул ему, а потом вдруг побледнел, зажмурившись, прошептал что‑то едва слышно – и когда веки его поднялись, взгляд бывшего зама изменился, стал будто расфокусированным.

– Что такое? – спросил Титор.

– Ничего, – произнес Мальков, глядя ему в переносицу. – Все в порядке, Иван Степанович. Я сделаю то, о чем мы договорились.

С этими словами он зашагал прочь. Титор приподнял бровь, провожая Малькова взглядом. Струхнул тот, что ли, перед самым делом? Побледнел так резко, говорить стал по‑другому… Ничего, главное, чтобы вовремя заглушил работу охранного контура, а остальное Титор сделает сам. С этой мыслью он направился к тамбуру, через который предстояло спуститься в «Глубь».

* * *

– Ты почти опоздал, – сказала Дина, когда Иван вошел в помещение.

Оно было круглым, светлым – белые стены и потолок, бежевый пол, – а из мебели только изогнутый стол под стеной. Тоже белый.

В центре комнаты по периметру широкого отверстия шло металлическое кольцо, от него спиралью спускалась короткая лестница. Заканчивалась она площадкой с дверью метрах в трех ниже пола круглого помещения.

Наверху лицами к стене стояли Амазонка, Шут и Тьма. И – спиной к стене, в расслабленной позе, сложив руки на груди, Жрец. Все были в серых пижамах‑кимоно и тапочках.

Возле аномалов замерли двое из оперативного отдела. Рядом Василий покачивался с носков на пятки. Гера и Виталик, вспомнил Титор, так зовут оперативников. Оба – без пиджаков, черные сорочки перечеркнуты ремнями, из кобуры торчат рукояти служебных «глоков». У Василия такой же. Свой Титор оставил в кабинете – зачем таскаться по Комитету со стволом? На поясных ремнях Геры и Виталика в чехлах висели короткие резиновые дубинки.

Дина стояла подле высокого представительного мужчины в двубортном костюме. Галстук его стоил, наверное, столько, сколько вся одежда Титора. Если бы здесь присутствовал Варяг, командир бригады «химиков», бравших аномалов в Зоне, он бы узнал в присланном от Куратора наблюдателе «господина‑из‑мерседеса».

Кивнув всем, Титор скользнул взглядом по спинам аномалов, по Жрецу и сразу отвел глаза. Нечего туда пялиться, не следует слишком уж активно думать о том, что он собирается сделать, – вдруг Жрец почует?

– Спускаемся, – сказал он громко и расстегнул пиджак.

Возле стола на стене были крючки, Иван первым повесил пиджак и обратился к Наблюдателю:

– У вас нет кардиостимулятора? Каких‑то имплантатов, металла в теле?

Тот покачал головой.

– Их предупредили об этом, – сухо бросила Дина.

Тогда Титор сказал Васе:

– Разоружайтесь. Ты в курсе насчет железа.

Старший оперативник, кивнув двум широкоплечим бойцам, направился к столу. Пока Гера снимал кобуру, а потом и часы с запястья, Василий избавился от оружия. Титор, вспомнив, достал портсигар, положил рядом с пистолетами. Держа руку на дубинке, Гера вернулся к аномалам, чтобы сменить Виталика.

Когда все остались без оружия и без металлических мелочей, Иван произнес:

– В каком порядке спускаемся, вам уже сообщили. Жрец – ты первый.

– Может, мы наконец пойдем? – спросил Наблюдатель. Голос у него был звучный, хорошо поставленный, громкий.

– Жрец – шагай! – приказал Титор.

Аномал, вежливо улыбнувшись, начал спускаться по спиральной лестнице. Белый, стерильный свет полоской скользнул по его ступням, бедрам, пояснице… А следом уже шли Гера и все остальные: порядок спуска Титор лично проговорил с каждым, исключая Наблюдателя – с тем общалась только Дина.

Иван двигался последним. В тот миг, когда подошва коснулась верхней ступени, раздался едва слышный щелчок… Или это был глюк, вызванный нервами, напряжением?

Титору показалось, что полоска света, лизнувшая туфли и поползшая вверх по штанинам, побледнела. Хотя и это могла быть лишь иллюзия, обман зрения.

Но уж точно иллюзией не была пристегнутая к левой лодыжке кобура с небольшим испанским пистолетом «Star PD», оснащенным магазином на шесть патронов сорок пятого калибра.

Сенсорное кольцо не отреагировало на оружие, и Титор продолжил спуск. Когда остальные уже стояли на круглой площадке, автоматически зажегся свет. Иван Титор глянул вверх, вдавил большую красную клавишу на стене – и с гудением массивная титановая плита отрезала «Глубь» от всего мира.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 161718 19 20 Следующая ⇒