Деловой человек

7. Деловой человек

Когда экипаж леди Брокенхёрст остановился у дома на Итон‑сквер, Эллис едва могла сдержать любопытство. Прижавшись к окну в гардеробной миссис Тренчард, так что дыхание ее туманило стекло, она силилась разглядеть, что происходит внизу на улице. Графиня, в элегантной шляпке с пером и с зонтиком в руках, наклонилась к кучеру, отдавая ему приказания. Рядом с ней в коляске, тоже закрываясь от теплого солнечного света изящным зонтиком с бахромой, сидела леди Мария Грей. Она была одета в юбку в бело‑голубую полоску и модный облегающий темно‑синий жакет в морском стиле. Лицо обрамляла подобранная в тон синяя шляпка, отделанная кремовыми кружевами. Одним словом, Мария выглядела, как она того и добивалась, совершенно неотразимо. Дамы не вышли из экипажа на тротуар. Вместо этого один из форейторов подошел к двери и позвонил в колокольчик.

Эллис знала, что они приехали за хозяйкой, так что стрелой бросилась к лестнице, прихватив все, что может потребоваться. Миссис Тренчард уже ждала в холле.

– Я вам сегодня утром еще понадоблюсь, мэм? – спросила камеристка, сжимая в руках зеленый плащ.

– Не понадобитесь, Эллис. Спасибо.

– Наверно, едете в какое‑то славное место, мэм?

– Да.

Анна была слишком захвачена грядущими событиями, чтобы обратить на вопрос должное внимание. Кроме того, если уж ей чудом удалось скрыть цель своей поездки от Джеймса, так неужели бы она стала откровенничать с камеристкой.

Эллис, разумеется, прекрасно знала, куда направляется хозяйка, но ей хотелось получить подтверждение. Однако если она и огорчилась, то виду не подала.

– Хорошо, мэм. Желаю приятно провести время!

– Спасибо.

Анна кивнула лакею, и тот открыл ей дверь. Зонтик от солнца был у миссис Тренчард с собой. Она хорошо подготовилась.

Обе женщины, и леди Брокенхёрст, и Мария, улыбнулись ей, когда она поднялась по ступенькам экипажа. Мария пересела спиной к лошадям – большая любезность по отношению к человеку более низкого положения, и Анна это оценила. В общем, ничто не должно было испортить этот день. Леди Брокенхёрст была для Анны не самой желанной спутницей, однако двух женщин кое‑что объединяло – ни одна из них не стала бы этого отрицать – и нынче они в каком‑то смысле собирались это отметить.

– Вам удобно, моя дорогая? – (Анна кивнула.) – Тогда едем.

Кучер подхватил вожжи, и экипаж тронулся.

Сегодня Каролина Брокенхёрст решила быть с миссис Тренчард любезной. Как и Анна, она предвкушала новую встречу с молодым человеком, и ее жалость к этой женщине, чей мир грозил вот‑вот рухнуть, стала даже чуть сильнее, чем раньше. Каролина понимала, что правда уже совсем скоро должна выйти на поверхность, после чего репутация Эдмунда отчасти выиграет, а вот репутация Софии Тренчард будет безвозвратно погублена. Это было весьма печально. Даже сама Каролина это признавала.

Когда они проезжали мимо Букингемского дворца, Анна смотрела на стену, ограждавшую дворцовый парк, и думала о том, как странно устроен мир. Молодая женщина двадцати с небольшим лет стояла на высшей точке социальных устремлений. Очутиться рядом с ней было пределом мечтаний, венцом успешной жизни для таких людей, как Джеймс: умных, талантливых, энергичных. Но что такого она сделала, эта юная леди? Да ничего. Просто родилась в королевской семье. Нет, Анна не была революционеркой и вовсе не желала, чтобы в стране произошли политические катаклизмы. Ей не нравились республики, и она охотно склонилась бы перед королевой в глубоком реверансе, представься ей вдруг такая возможность. И тем не менее миссис Тренчард не могла не удивляться нелогичности системы, в которой она существовала.

– Смотрите! Ее величество в Лондоне!

Взгляд Марии был устремлен вверх. И действительно, на крыше дворца, над стеной, примыкающей к дальней стороне открытого двора[24], развевался королевский штандарт. Анна разглядывала огромный портик с колоннами с застекленным проездом для карет, предназначенным защищать от дождя и солнца членов королевской семьи, когда они садились в карету или выходили из нее. Всю жизнь на глазах у публики – ужасно, если задуматься. С другой стороны, они, должно быть, привыкли быть объектом всеобщего любопытства.

Экипаж выехал на Мэлл, и вскоре Анна уже восхищалась великолепием Карлтон‑Хаус‑Террас, которая даже сейчас, через десять лет после постройки, потрясла ее новизной и великолепием архитектуры.

– Я слышала, что лорд Палмерстон поселился в доме номер пять, – сказала Мария. – Вам знакомы эти дома?

– Внутри я никогда не бывала, – ответила Анна.

Но ничто не могло заставить Марию замолчать. Она была взволнованна, как ребенок в магазине игрушек, и обе женщины знали почему.

– Мне ужасно нравится, как выглядит старый герцог Йоркский! Не знаю, по какой причине ему так быстро поставили памятник на площади Ватерлоо, но я очень рада, что колонну установили.

Они подъехали к тому месту, где белые террасы домов прерывались и широкая лестница вела к высокой колонне, служившей постаментом второму сыну короля Георга III.

– Интересно, какого размера эта статуя на самом деле?

– Это я могу вам рассказать, – отозвалась Анна. – Пять лет назад я была здесь, на этом самом месте, когда устанавливали памятник. Он был вдвое больше человеческого роста. Футов двенадцать, наверное, а может, и тринадцать.

Она улыбнулась Марии. Девушка определенно вызывала у нее симпатию. И не только потому, что была влюблена в Чарльза (пусть никакого счастливого исхода у этой истории быть не могло), нет, Мария нравилась миссис Тренчард и сама по себе. Она была смелой девушкой, обладала сильным характером и в иных жизненных обстоятельствах наверняка могла бы совершить немало славных дел. Возможности дочери разорившегося графа, конечно, невелики, но вины Марии Грей в том не было.

На мгновение Анне стало стыдно, что она скрыла сегодняшнюю затею от Джеймса. Надо было и его тоже пригласить с собой. Возможно, муж сказал бы, что день у него расписан по секундам, но на эту встречу он точно выбрался бы. Тренчарду нравилось бывать в обществе внука, которого он знал намного лучше, чем сама Анна, и Джеймс не трудился это скрывать. Ни от кого, даже от Оливера.

И все‑таки Анна умолчала о планирующемся визите в контору Чарльза Поупа. Она позволила мужу считать, что, побеседовав с леди Брокенхёрст, убедила графиню впредь вести себя более осмотрительно, когда она захочет выказать Чарльзу знаки внимания. Так что сегодняшняя поездка на службу к внуку, en pleine vue[25], в экипаже Брокенхёрстов, в обществе графини, собственной жены и юной светской красавицы в придачу, привела бы Джеймса в ужас. Анна прекрасно знала, что Каролине Брокенхёрст нет никакого резона хранить их общий секрет, он должен раскрыться, и эта эскапада лишь ускорит разоблачение, вину за которое Джеймс, разумеется, свалит на нее. Может, именно это и было причиной, по которой она утаила затею от мужа? И если так, чувствовала ли она вину? Ведь он же сам лгал ей многие годы – по крайней мере, не рассказывал правды. Теперь пришел черед Анны. Так или иначе, сейчас все прочие ее чувства пересиливало желание еще раз увидеть внука.

Три женщины непринужденно беседовали, двигаясь по улицам Лондона по направлению к Сити и конторе Чарльза Поупа в Бишопсгейте.

– Вы нашли свой веер? – спросила леди Брокенхёрст, когда они ехали по Уайтхолл.

– Какой веер?

– Тот славный «Дювельруа», который был у вас на ужине. Я еще обратила внимание, какой он изящный. Было бы обидно его потерять.

– Но я вовсе не теряла его, – ответила Анна, тронутая тем, что графиня запомнила, какой у нее был веер.

– Не понимаю, – проговорила озадаченная леди Брокенхёрст. – Ваша служанка приходила недавно его искать. По крайней мере, так сказала моя камеристка.

– Эллис? Приходила к вам искать мой веер? Ничего не понимаю. Расспрошу ее, когда вернусь домой.

Анна стала размышлять о том, что Эллис в последнее время ведет себя странно. «Как, в сущности, мало всем нам известно о прислуге, – думала она, – даже о камеристках и камердинерах, которые каждый день непосредственно общаются со своими хозяевами. Они разговаривают с господами и смеются, если их поощряют к этому, и порой даже становятся им друзьями. Или, по крайней мере, так это выглядит со стороны. Но много ли хозяева на самом деле знают об этих людях?»

Вскоре экипаж оставил позади фешенебельную часть Лондона и поехал по тесным, извилистым улочкам старого города, застройка которого едва ли изменилась с тех времен, когда на троне находились Плантагенеты. Анну поразило, что отдельные кварталы, расположенные совсем недалеко от главных магистралей, буквально утопают в грязи. Кучер Хатчинсон как мог старался объезжать злачные места, но чем дальше, тем сильнее делался запах открытых сточных канав, тем у´же и неприятнее становились улицы.

Путешествие приближалось к концу: они проезжали нищие рыночные ряды неподалеку от церкви Святой Елены. Тротуары и переулки были сплошь забиты торговцами с гружеными деревянными тележками. Разговор сидевших в экипаже дам полностью потонул в их громких криках:

– Горох! Шесть пенсов за пек![26]

– Ярмутская селедка, три штуки на пенни!

– Вкусные молодые кролики! – завопил какой‑то парень. Он шагал рядом с экипажем, подняв в воздух зажатых в кулаке за задние лапы несчастных зверьков, которые отчаянно пытались вырваться.

– Зачем же их, бедняжек, держать живыми? – вздохнула Мария, обращаясь, скорее, к себе самой, чем к торговцу.

Но тот обернулся и посмотрел ей в глаза:

– А как же еще сохранить их свежими, мисс?

Он еще некоторое время молча глазел на Марию, видимо недоумевая, откуда на их улице взялось это чудесное создание с далекой планеты, а потом не спеша вытер рукой нос и отвернулся, переключившись на пассажиров следующего экипажа.

Повсюду бегали мальчишки и девчонки, по большей части без башмаков, и играли со всем, что попадало им в руки: со старыми коробками, кирпичами, пустыми раковинами от устриц, усеивавшими булыжную мостовую. У одного даже был старый обруч, судя по всему, выброшенный каким‑то отпрыском богатой семьи. Но этим детям, занятым игрой, еще повезло. У других их сверстников не оставалось времени на развлечения. Они пытались продать хоть что‑нибудь. Анна заметила чумазого мальчугана лет шести, не больше, который апатично пробирался сквозь толпу, высоко подняв связку грязных луковиц в надежде найти покупателя. На каменных ступенях углового дома сидела старуха, перед ней стояла корзина с переложенными вереском яйцами. Она плотно закуталась в толстый черный плащ, несмотря на яркое солнце, а седеющей головой прислонилась к грубой кирпичной стене. Когда дамы добрались до конторы Чарльза Поупа, от вида нужды и голода все их чувства уже успели притупиться.

Мария первой прервала молчание:

– Не могу видеть босоногих детишек. Им, должно быть, очень холодно, бедняжкам! – Она покачала головой.

– Я тоже, – ответила Анна, сочувственно тронув Марию за колено.

Каролина Брокенхёрст была менее сентиментальна.

– Но что мы можем поделать? Никакая благотворительность с этим не справится.

– Этим детям нужно больше, чем наша благотворительность, – сказала Мария. – Им нужно, чтобы все изменилось.

Анна хотя и промолчала, но вежливо кивнула в знак согласия.

Контора Чарльза Поупа располагалась на третьем этаже просторного и довольно старого здания, которое некогда, видимо, являлось жилым, но уже давно было отдано под нужды такого серьезного дела, как коммерция. Комнаты Чарльза находились достаточно высоко, чтобы туда не долетал шум улицы. Поднявшись на несколько маршей крутой лестницы, дамы вошли, и не успели они еще осведомиться о Чарльзе, как распахнулась внутренняя дверь и появился он сам.

– Леди Брокенхёрст! – воскликнул молодой человек и, широко улыбаясь, двинулся им навстречу. – Какой чудесный сюрприз!

Это и впрямь был сюрприз. Чарльз едва верил своим глазам.

Каролине было приятно видеть столь явную радость внука. Возможно, следовало предупредить его о визите, но леди Брокенхёрст хотелось оценить атмосферу этого места, а если бы Чарльз узнал обо всем заранее, то наверняка постарался бы создать более благоприятное и, возможно, обманчивое впечатление. Про первый визит она написала, чтобы Поуп имел возможность подготовиться к встрече, но на сей раз не стала этого делать. Правда, имелся риск, что они не застанут Чарльза на месте, но графиня решила рискнуть. Она и не догадывалась, что Анна Тренчард, в отличие от нее, не собиралась рисковать понапрасну и накануне отправила лакея Билли осведомиться, будет ли мистер Поуп у себя в конторе завтра днем, строго‑настрого приказав слуге не называть никаких имен. В результате Чарльза уведомили, что кто‑то едет к нему, вот только не сказали, кто именно. Эллис узнала новость от Билли, после того как госпожа уехала, так что теперь у камеристки появилось о чем доложить мистеру Белласису. Сама Анна, естественно, и не подозревала, какие интриги плетутся вокруг нее.

Теперь же, когда женщины наконец‑то оказались в Бишопсгейте, Каролину больше всего интересовало, как отреагирует Чарльз на присутствие Марии Грей.

– Не могу поверить, что вы здесь! – едва увидев девушку, выпалил он. И, чтобы загладить впечатление, добавил: – Я имею в виду, все вы!

Каролина и прежде подозревала, что между молодыми людьми что‑то происходит, а теперь она в этом уже не сомневалась. Вернее, скажем так, между Чарльзом и Марией могло бы что‑то происходить, если бы они это себе позволили.

– Леди Брокенхёрст упомянула, что будет проезжать мимо, и я решила напроситься сопровождать ее, – пояснила Мария. – Надеюсь, вы не против?

– Вовсе нет. Ничуть. Совсем даже наоборот.

Мария кивнула, протянув Поупу руку, чем привела его в замешательство. Что он должен сделать: пожать руку или поцеловать? Ее шуршащая сине‑белая юбка выглядела чуждо в блеклых интерьерах его рабочего кабинета. Светлые кудри, нежные губы. Чарльз едва нашел в себе силы посмотреть девушке в глаза.

– Вы очень добры, мистер Поуп, если и вправду не возражаете против нашего внезапного вторжения, – поспешно сказала Каролина.

«Кажется, леди Брокенхёрст пытается загладить мою неловкость, – подумал он. – Неужели у меня все написано на лице?» И с горечью напомнил себе, что Мария помолвлена с племянником графини. Правда, та с виду не выказывала неудовольствия.

Мария опомнилась первой.

– Мы едем к торговцу шелком, – радостно затараторила она. – «Николсон и компания». – У нее были свои основания скрывать истинные причины их приезда. – Мы не смогли устоять против возможности нагрянуть к вам по пути.

Чарльз, краснея, принял у нее из рук зонтик и отложил его в сторону.

– Что мне предложить вам? Чаю? Вина?

Он обвел взглядом комнату, словно надеялся отыскать изящную бутылочку, когда‑то спрятанную и забытую, а теперь таинственным образом оказавшуюся на полке и как раз подходящую для приема благородных дам в такой прекрасный день. И только тут заметил Анну, которая держалась поодаль, позади остальных.

Леди Брокенхёрст вышла вперед:

– Разрешите представить вам Чарльза Поупа. Миссис Тренчард – супруга того самого мистера Тренчарда, который так много вам помогал.

Графиня улыбнулась. Как причудливо качается маятник судьбы, делая то одних, то других хозяевами положения. Меньше месяца назад она даже не подозревала, что у нее есть внук. Анна Тренчард четверть века хранила его существование в тайне. И вот теперь Каролина представляет Чарльза ей самой. Ну просто восхитительная ирония судьбы!

Чарльз смотрел на миссис Тренчард. У нее было приятное, доброе лицо и благожелательные глаза – они внимательно изучали Чарльза из‑под шляпки. Что‑то подсказывало юноше, что они уже встречались, только он не мог понять, где именно. И вдруг его осенило.

– Мы с вами недавно беседовали в доме леди Брокенхёрст, – сказал он.

– Совершенно верно, – любезно улыбнулась Анна.

В действительности ей хотелось закричать, схватить его и крепко прижать к груди. Но хотя это было невозможно, она все равно была счастлива. Улыбка ее ни в коей мере не была фальшивой.

– С кем вы только в тот вечер не говорили, – деликатно улыбнулась графиня.

Анна метнула в нее взгляд. Леди Брокенхёрст слишком заигралась, наслаждаясь неловкостью ситуации.

– Я слышал про вас от вашего мужа, – продолжил Чарльз. – Мистер Тренчард – мой благодетель, я польщен, я просто потрясен тем, сколько всего ваш супруг сделал для меня. Я бесконечно благодарен ему за немалую помощь, которую он мне оказал, и мне приятно принимать здесь его жену. – Улыбка Чарльза тоже была вполне искренней. – Не хотите ли пройти в мой кабинет?

Он проводил дам во внутреннюю комнату, где нашлись диван и несколько стульев, на которые гостьи сели, после того как Чарльз собрал бумаги и чертежи, лежавшие почти на всех поверхностях.

– Насколько я помню, наш разговор прервался, когда мой муж уронил бокал, – улыбнулась Анна. Ту сцену она проигрывала в уме много раз.

– Ваш муж был очень добр ко мне, миссис Тренчард, – продолжил Чарльз. – Это правда. Он проявил исключительную щедрость. И главное, он поверил в меня. Если бы не мистер Тренчард, я бы и не мечтал завести собственную фабрику. Ваш супруг буквально изменил мою жизнь.

Леди Брокенхёрст в общем не возражала против сказанного, но на лице у нее мелькнула тень возмущения, что немедленно отследил Чарльз. Графиня не собиралась делить роль благодетельницы с каким‑то утомительным и невзрачным человеком.

– Ничуть не меньше я обязан вам, леди Брокенхёрст, – быстро сказал Поуп. – Вы и лорд Брокенхёрст перебросили мост через бурный поток, что отделял меня от моего будущего. Теперь, благодаря вам, я могу начать серьезное дело, – закончил он, решив, что получилось неплохо.

– Сколько слов! – воскликнула Мария. – Если бы я не знала, то подумала бы, что вы пытаетесь нам что‑то продать.

Не на такой отклик рассчитывал Чарльз, но девушка весело засмеялась и захлопала в ладоши, увидев выражение его лица, а дверь тем временем открылась, помощник Поупа внес поднос со всем необходимым для чаепития, и момент возразить был упущен. Но от Каролины ничто не укрылось.

– Это Индия? – спросила Мария, глянув на большую карту в раме, занимавшую почти всю стену.

– Индия! – Чарльз обрадовался возможности вернуть разговор на безопасную почву.

Мария поднялась на ноги, желая рассмотреть карту поближе:

– Она новая?

Чарльз подошел и встал рядом.

– Самая последняя, – подтвердил он. – Их все время обновляют. Чем больше наносят провинций, тем подробнее становятся карты.

– Замечательно!

– Вам нравится? – просиял молодой человек.

Чарльз уже досадовал на себя. Ему так хотелось произвести впечатление на юную леди своей солидностью и целеустремленностью, однако вместо этого он каждый раз, как только Мария с ним заговаривала, скалился, словно клоун в цирке.

– Раньше у меня висела карта, где все территории были отмечены по одному принципу: туземные княжества закрашены зеленым, а территории под управлением Ост‑Индской компании – розовым. А эта карта демонстрирует, скорее, географические характеристики. Как видите, картографы особенно постарались показать реки, горы и пустыни.

– Трудно представить себе такую огромную страну, – сказала Мария, проводя по бокалу пальцем в лайковой перчатке. – Бенгалия, – прочитала она. – Пенджаб. Кашмир… – Она вздохнула. – Какое это, должно быть, неизведанное и романтичное место!

– Отдельные части страны действительно дики и не тронуты цивилизацией. Там водятся тигры. – Чарльз произнес это с глубокомысленным видом, надеясь, что выглядит экспертом. – А еще слоны, змеи, обезьяны. В Индии множество различных религий и языков. Это просто отдельный мир.

– Как бы я хотела увидеть тигра в джунглях! – воскликнула Мария, поворачиваясь к Чарльзу. Она стояла так близко, что ему казалось, будто он чувствует у себя на щеке тепло ее дыхания.

– Когда увидите тигра, главное, чтобы в этот момент вы сидели на спине слона.

– Они там так передвигаются? – ахнула девушка.

– Жители Индии используют слонов, как мы – экипажи, – пояснил Чарльз. Он прекрасно понимал, что ему следует отстраниться, но не хотел этого делать. Если Мария испытывает неловкость, решил он, то пусть сама отойдет на шаг. Но девушка тоже не сдвинулась с места. Ее широкая верхняя юбка касалась ног Чарльза. Он постарался успокоиться и продолжил объяснения: – Эти животные умны и очень надежны, но ездить на них – все равно как плыть на лодке по морю, раскачиваясь на волнах.

– Могу себе представить, – ответила Мария, мечтательно прикрыв глаза.

– А вот здесь, – Чарльз показал на верхнюю часть карты, – в древности проходила часть Великого шелкового пути, который начинался в Китае, далее шел через эти горы и продолжался до самой Европы.

– А теперь ему пришла пора стать Великим хлопковым путем.

Марии было удивительно хорошо, даже лучше, чем она предвкушала. «Но почему? – мысленно спрашивала она себя. – Неужели виной всему лишь присутствие этого мужчины? Неужели достаточно такой малости?»

– У меня ощущение, что торговля хлопком ведется уже довольно давно, – заметила Анна, подходя к карте.

– Так и есть, миссис Тренчард, – подтвердил Чарльз. – И Индии предстоит со временем занять в этой области лидирующую позицию.

– Полагаю, сейчас главенствующее положение занимают плантации в южных штатах Америки. – Мария явно пришла в контору мистера Поупа в полной мере вооруженная знаниями.

– Но откуда вам это известно?

– Забыла. Где‑то читала, – покраснела девушка.

В действительности Мария проштудировала все до единой книги и статьи, которые только смогла отыскать. Зачем? Просто ей хотелось, чтобы было что сказать, когда она встретится с Поупом в следующий раз.

– Своих поставщиков я все‑таки предпочел бы найти в Индии, – сказал Чарльз.

– Почему? – искренне заинтересовалась Анна.

Она так привыкла к постоянному ворчанию Оливера, недовольного всем миром, и к жалобам Сьюзен, что уже почти забыла, какого рода разговоры можно вести с молодыми людьми, когда они находятся в самом начале такого серьезного испытания, как взросление. В отличие от ее сына, этот человек имел в жизни цель и был полон решимости добиться успеха. А такое видеть всегда приятно.

– Американцы удерживают низкие цены на хлопок благодаря использованию рабов, а я аболиционист, последователь Уилберфорса и Кларксона. Я противник получения какой бы то ни было прибыли за счет использования рабского труда. – Поскольку присутствующие одобрительно закивали, Чарльз поднял руку. – И прежде чем вы станете превозносить мою добродетель, скажу, что отчасти преследую и свои корыстные интересы. Я уверен, в современном мире рабство проживет недолго, а когда его отменят, Америка не сможет конкурировать с Индией. И я предпочел бы, чтобы в тот день, когда это произойдет, мой бизнес прочно стоял на ногах, и тогда мы окажемся впереди всех конкурентов.

Анна встретилась глазами с леди Брокенхёрст. Как он благовоспитан! Анна не могла винить эту женщину в том, что та желала признать внука публично. От миссис Тренчард также не укрылось, какой интерес проявляет к Чарльзу Мария Грей… Неужели о счастливом браке не может быть и речи? Анна видела, что леди Брокенхёрст уже строит какие‑то планы в отношении молодой пары, не задумываясь о племяннике своего мужа. А почему бы и нет? Ведь внебрачные дочери покойного короля, мать которых была актрисой, удачно вышли замуж: графиня Эрролл, виконтесса Фолкленд, леди де Л’Иль… И разве не женился на леди Мэри Кеппель незаконнорожденный сын герцога Норфолка, через десять лет после того, как Тренчарды вернулись из Брюсселя? Анна была уверена, что где‑то об этом читала. Так что прецеденты были. Чего бы ожидала от родителей в подобной ситуации София? Это был главный вопрос, который они с Джеймсом должны были себе задать. Анна заметила, что Чарльз смотрит на нее, и как ни в чем не бывало спросила:

– Мистер Поуп, вы уже решили, в какие именно районы Индии поедете? Есть ли там возможности для развития вашего дела? Такой человек, как вы, наверняка полон идей.

– О, идей у него множество! – с восторгом вставила Мария, сложив пальцы домиком. – И всего этого добиться в таком молодом возрасте… – Она обвела кабинет маленькой ручкой в перчатке. Девушка совершенно не подозревала, насколько очевидно выдает свои чувства.

– Мистер Поуп, вы необычный человек, – сказала леди Брокенхёрст, подходя к его рабочему столу. Он был завален кипами перевязанных красной бечевкой бумаг, а также какими‑то коробками. – Вы образчик активности и трудолюбия, и тем не менее, в отличие от большинства деловых людей, вы родились и выросли в совершенно иной среде. При обычном порядке вещей сын сельского викария – вы ведь сын викария? – поступил бы в армию или во флот, но, скорее всего, проповедовал бы в приходе, ожидая, пока кто‑то поможет ему средствами к существованию.

Анна не могла взять в толк, куда клонит леди Брокенхёрст. Если Чарльз проявлял деловые способности, то наверняка унаследовал их от Джеймса, а вовсе не со стороны Белласисов. Ни один Белласис со времен Крестовых походов не стал бы утруждать себя ведением счетных книг. На мгновение Анна почувствовала гордость за мужа. Пусть вечное стремление Джеймса двигаться вверх и казалось ей порой утомительным, но все равно он, бесспорно, был умным человеком, прирожденным коммерсантом.

– А как вы узнали, что я сын викария?

Хороший вопрос. Графиня растерялась, но лишь на долю секунды.

– Вы же сами мне сказали. Когда я в прошлый раз здесь была.

– А‑а! – кивнул Чарльз. – Ну, видимо, все дело в том, что мой отец не был обычным викарием. Он был удивительным человеком.

– Был?

– Он недавно умер.

Конечно умер! Анна и забыла. А ведь муж рассказывал ей о смерти преподобного мистера Поупа и даже показывал некролог в «Таймс». Недоставало ли Джеймсу их переписки? Почти двадцать пять лет он получал подробные отчеты о том, как идут дела у Чарльза. Правда, с тех пор, как Джеймс сам начал общаться с внуком, роль мистера Поупа как передаточного звена должна была практически сойти на нет. Однако в любом случае тот неплохо выполнял свой долг.

– Судя по всему, ваш батюшка был замечательным человеком, – вслух сказала Анна.

– Мне очень повезло. – Чарльз поднял взгляд на пастельный рисунок, висевший у него над письменным столом.

На портрете был изображен в профиль пожилой мужчина с проседью в волосах, одетый во все черное. Белые ленты священника подчеркивали тонкие черты лица, а вид у мистера Поупа был одухотворенный, словно бы мыслями он устремлялся к горним сферам. В правой руке викарий держал книгу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась Библией. Меловые блики были прописаны очень тщательно, и вся картина напомнила Анне работы Джорджа Ричмонда. В сущности, Анна была благодарна преподобному мистеру Поупу. Может быть, исходным мотивом, побудившим его принять в семью бездомного и нежеланного малыша, и был дополнительный доход, но впоследствии Поуп, без сомнения, полюбил мальчика и дал ему хороший старт в жизни.

– Какая интересная картина, – произнесла леди Брокенхёрст, разглядывая портрет. – По ней можно заключить, что сходство передано точно, хотя я и не была знакома с вашим батюшкой. Судя по портрету, это был умный и добрый человек.

– У моего отца было немало достоинств. По‑моему, я рассказывал вам о нем, когда мы встретились в первый раз.

– Расскажите еще!

«Какая невозмутимая лгунья! – Анна почти восхищалась Каролиной. – Вот в чем беда нашего общего положения, – думала она. – Мы все неизбежно превращаемся в обманщиков». Они с леди Брокенхёрст были сейчас воплощением лжи, однако обе выставляли себя невинными перед ничего не подозревающим внуком. Лгала даже Мария, если до сих пор убеждала себя, что собирается выйти замуж за Джона Белласиса, когда было совершенно понятно, что она этого ни за что не сделает, по крайней мере добровольно. Не лгал один только Чарльз, он всего лишь надеялся скрыть, что безумно влюблен в Марию Грей.

– Вообще‑то, я не родной ребенок Поупов, – легко произнес Чарльз. Но действительно, с чего ему было испытывать неловкость? – Моя мать умерла при родах, а отец погиб в сражении незадолго до того. Так мне сказали. Мой отец был двоюродным братом мистера Поупа, и они с женой – я привык считать ее своей матерью – решили, что возьмут меня на воспитание. Супруги были бездетны, так что, видимо, все от этого выигрывали, но главное, они очень хорошо ко мне относились, а мать и сейчас добра ко мне и любит, как родного сына.

– А что же мистер Тренчард? Какова во всем этом его роль? – Теперь, когда первый шаг был сделан, Анну снедало любопытство.

– Изначально мне была уготована церковная карьера, как и предположила леди Брокенхёрст. Но по мере того как я взрослел, отец замечал, что мои интересы лежат в другой сфере, и сумел добиться для меня места ученика в банкирском доме. Когда я впервые приехал в Лондон, то сразу увидел, что понять этот мир мне будет нелегко. И тогда отец попросил мистера Тренчарда быть моим проводником, пока я не встану на ноги. Они с батюшкой были давними друзьями.

Анна следила глазами за леди Брокенхёрст. Та слушала тайную историю своего внука с явным удовольствием.

– Какое счастливое стечение обстоятельств, что у преподобного мистера Поупа оказались друзья в деловом мире!

– О‑о! Друзья у него были повсюду. К счастью, мистер Тренчард принял во мне живое участие и с тех пор не выпускал меня из виду. Когда я решил оставить службу в банке и пришел к нему с идеей купить ткацкую фабрику, он поддержал мои стремления, что сделало возможным претворить мечту в реальность. А теперь лорд и леди Брокенхёрст любезно предоставили мне все необходимые средства, чтобы я мог полностью запустить производство.

– Фабрика уже работает? – Мария почувствовала, что слишком долго молчит.

– Да, но не очень эффективно на том сырье, которое удается раздобыть. Теперь я хочу наладить более стабильные поставки, что позволит мне расширить производство. И это стало возможным благодаря леди Брокенхёрст… Распорядиться, чтобы принесли еще чаю?

– Пожалуй, нет. Благодарю вас.

Анна сидела рядом с Марией на диване. Солнечный свет струился через большие окна, завешенные жалюзи, и вычерчивал на деревянном полу полосатый узор. Чарльз собрал чайные принадлежности и составил их на поднос. Анна следила за его плавными, даже грациозными движениями. Просто невероятно, что пухлый писклявый младенец, которого она недолго подержала на руках четверть века тому назад, вырос в такого красивого и уверенного в себе мужчину.

Сидевшая рядом Мария тоже внимательно следила за Чарльзом Поупом. Значит, его родной отец был военным, а приемный – священником… Ну и что в этом плохого? Может быть, не самая выгодная партия, но, по крайней мере, он джентльмен. Конечно, Джону Белласису со временем достанется хорошее наследство, но разве Чарльз сам не заработает себе большое состояние? И еще неизвестно, кто из них двоих разбогатеет быстрее. Лорд Брокенхёрст наверняка будет здравствовать еще много лет. Держа все эти соображения в уме, Мария без умолку говорила, задавала вопрос за вопросом, расспрашивая Чарльза о его деле и дальнейших планах, внимательно вслушиваясь в каждое его слово. Сколько времени ему потребуется, чтобы добраться до Индии? Он поедет один? Как он сможет определить, оказавшись на месте, насколько надежны поставщики?

– Прежде всего, важно качество сырья, – разъяснял Поуп, с энтузиазмом расхаживая по кабинету. – Ситуация в Индии сложная, и в настоящее время хлопок продается по большей части низкосортный, но после того как мы найдем нужного поставщика, надо будет налаживать с ними долгосрочные отношения. Только так мы сможем улучшить дела. В целом климат сейчас благоприятный, так что все возможно.

– Золотые слова! – раздался возглас, сопровождаемый медленными, громкими аплодисментами. – Отлично сказано, приятель!

В дверях, опершись о косяк, стоял Джон Белласис. Чарльз уставился на него с недоумением.

– Сэр? Чем я могу вам помочь? – спросил он.

Человек этот вроде бы казался Чарльзу знакомым, но держался гость независимо и даже враждебно, словно они уже стали врагами. Белласис прищурил глаза, стиснул челюсти. Весь его вид выражал высокомерие.

– Джон?! – воскликнула леди Брокенхёрст. – Что ты здесь делаешь?

– То же самое я могу спросить и у вас, дражайшая тетушка. – Ответа он ждать не стал. – Да это ведь леди Мария, разрази меня гром! И вам доброго дня! – продолжал Джон, не обращая ни малейшего внимания на Чарльза, который прошел через весь кабинет и встал рядом с застывшей от ужаса девушкой.

– Как ты узнал, где нас искать? – вновь заговорила леди Брокенхёрст.

– Ну, положим, про всех вас я и не знал. Я ожидал увидеть здесь только вас, тетя, но не… – Он невидящим взглядом посмотрел на Анну. – Прошу прощения?

– Миссис Тренчард, – подсказал Чарльз.

– Да, конечно, миссис Тренчард. Как я мог забыть.

Разумеется, Джон на самом деле прекрасно знал, кто перед ним, – все‑таки они сидели рядом за одним столом на том памятном вечере, – но не хотел этого показывать.

– А уж обнаружить здесь леди Марию – это просто благословение небес, – произнес Белласис тоном, который свидетельствовал об обратном.

Получив записку от Эллис, которая просила его прийти на Пикадилли, Джон сперва рассердился: что за дерзость – какая‑то служанка смеет посылать за ним. Однако, услышав, что у ее госпожи на сегодня запланирована поездка в Бишопсгейт, он признал, что камеристка поступила разумно. Кто такой этот мистер Поуп, эта взявшаяся из ниоткуда личность, которая так загадочно завладела всеобщим вниманием? Джон просто был обязан докопаться до сути и выяснить, что помогло молодому коммерсанту получить над всеми такую власть. Может быть, брат отца когда‑то давно совершил нечто постыдное и теперь Поуп шантажировал его? Допустим, но тогда как это объясняет интерес Тренчардов? Джон дал Эллис монетку, поблагодарил ее и спросил:

– А как сама миссис Тренчард объяснила причину этой поездки?

– Она о ней вообще не упоминала, сэр. Мне лакей сказал. Хозяйка обычно помалкивает.

– Да? Ну ничего, посмотрим, что она запоет, когда я застукаю их в логове этого «молодого льва» – миссис Тренчард и мою дражайшую тетушку!

– Вы меня не выдадите, сэр?

Эллис еще не готова была лишиться места. Она собиралась уйти тогда, когда будет удобно ей самой, но никак не раньше.

– Не волнуйтесь. Мне тоже не выгодно, чтобы вас уволили: ведь тогда я не смогу пользоваться вашими услугами.

Сейчас Джон пребывал в затруднении: ну и как объяснить Анне Тренчард, едва знакомой ему женщине, свое появление на встрече, о которой он не должен был знать?

Сегодня утром Белласис направился в Брокенхёрст‑Хаус, и по счастливой случайности лорд Брокенхёрст оказался дома. Джону не потребовалось много времени, чтобы дядюшка сам рассказал племяннику, что Каролина уехала в Бишопсгейт, навестить молодого мистера Поупа.

– Вы оба принимаете в этом юноше такое участие, сэр, – заметил Джон.

– Каролина считает его многообещающим, да и мне этот юноша кажется довольно милым.

Перегрин никогда не противился, если жена начинала проявлять к чему‑либо живой интерес. Слишком редко это случалось после смерти Эдмунда.

– Как странно! – воскликнул Джон. – Я как раз сейчас направляюсь в Бишопсгейт. Ведь случаются же подобные совпадения! Можно заодно заглянуть к Поупу, вдруг застану там тетушку.

Джон знал, куда ехать, – предпринятое им расследование уже дало результаты, а лорд Брокенхёрст даже и не вспомнит, что Джон не спросил у него адреса. Обеспечив таким образом себе алиби, Джон взял кеб и отправился в путь.

Теперь он стоял в кабинете лицом к лицу со своим противником, а заодно и с миссис Тренчард, Марией Грей и своей тетушкой.

– Боюсь, чая уже нет. Но если вы хотите, я распоряжусь

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒