Жнец 13 страница

Он вытащил из кармана телефон и стал быстро нажимать на кнопки. Ответил голос Натана. Звучал он смущённо.

— Похоже, ты номером ошибся…

— Нет, — ответил Ястреб, — я думал, тебе уже сказали о разморозке.

— Ты — Ястреб? — Натан чуть не кричал от изумления. — Ага, мне только что сказали, но я ожидал, что ты будешь выглядеть чуть… чуть лучше одетым.

Ястреб вздохнул.

— Давай опустим весь этот полный разочарований диалог о Майкле. Можешь поручиться за меня, Джекс?

Он положил свой телефон на подоконник, чтобы было видно нас обоих, и я помахала крошечному изображению Натана.

— Он действительно Ястреб.

— Извини, — сказал Натан. — Глупо было ожидать…

Ястреб перебил его.

— Натан, у тебя есть доступ к информации о ранней истории Игры?

— Кажется, Игротехники дали мне доступ ко всей истории и всей технической информации. Это невероятно! И немного страшно, потому что показывает, насколько они обеспокоены ситуацией. Игротехники доверяют нам, потому что не могут доверять друг другу.

— Проверь для меня кое-что — попросил Ястреб. — Во время десятилетнего тестового периода в Игре жили только игроки. После его окончания Игру открыли для публичного доступа, и в неё вступили также Игротехники. В этот момент Игровая компания ввела правило, что Игротехники должны всегда оставаться на заднем плане. А когда они добавили психологический тест в процесс отбора?

— Минутку. — После паузы Натан продолжил. — Это случилось одновременно. Как только Игра стала публичной, потребовалось много Игротехников, чтобы справиться с наплывом людей. Новых отбирали по техническим талантам и психологическому соответствию работе.

— За эти столетия психологический тест менялся?

— Было множество небольших доработок, но в целом тест, как и прежде, нацелен на отбор вполне определённого типа личности.юуюяуы — Натан поколебался. — Как-то ты не рад это слышать. Плохая новость?

— Очень плохая, — печально ответил Ястреб. — Это значит, что наш террорист — не просто старший Игротехник. Он — один из создателей Игры!

Глава 14

— Мы никому не можем сказать, что подозреваем одного из первых дизайнеров Игры, — подытожил Ястреб. — У террориста очень сильная позиция среди Игротехников. Он или она определённо сможет получить доступ к отчётам о расследовании в Игре, а возможно, даже о расследованиях Едзакона.

Натан кивнул, судя по его виду, он всё ещё не оправился от потрясения.

— Мы не знаем, как Игротехники отреагируют на обвинение против одного из первых и величайших коллег, — заметила я. — Они могут поклоняться своим героям точно так же, как все игроки поклоняются Основателям, и отказываться верить, что один из них может быть причастен ко взрыву.

— Так и есть, — ответил Ястреб. — Игротехники не будут гореть желанием помочь, если мы обвиним их кумиров. Натан, удалось что-нибудь узнать о первых Игротехниках?

— Все данные о них хранятся в системе сбора персональных данных Игры. У меня нет туда доступа. Я могу запросить, но…

— Лучше не рискуй, — остановил его Ястреб. — Давай полагать, что террорист отслеживает все твои запросы.

— Я помню одно упоминание о тех, первых дизайнерах, — вдруг сказал Натан. — Когда я просматривал всё подряд об Авалоне, нашёл и историю его создания. Авалон был первым миром Игры, созданным новым поколением Игротехников без участия ветеранов.

— Поэтому его, наверное, и атаковали, — ответил Ястреб. — Террорист обиделся на новичков так сильно, что пронёс свою ненависть сквозь столетия. — Он немного подумал. — Ты знаешь, сколько было первых дизайнеров Игротехников, Натан? Так как во время тестового периода они находились вне Игры, мы слышали только бестелесные голоса. Я помню не больше дюжины, но над технической стороной работало куда больше. Возможно, несколько сотен.

— Думаю, количество сотрудников где-то указано… — Натан долго молчал. — Боюсь, мы недооценили масштаб. На тот момент Игротехников было больше двенадцати сотен. Они создали базу для Игры до начала тестового периода, а затем активно работали над её совершенствованием и творили новые миры.

Ястреб застонал.

— Мы не можем потребовать заблокировать тысячу с лишним Игротехников. Натан, нам с Джекс пора.

— Будьте осторожны, — с тревогой попрощался Натан.

Ястреб закончил разговор и положил телефон в карман. Я тихо сидела, раздумывая, насколько же опасным может быть один из первых дизайнеров Игры, когда Майкл снова заговорил.

— Джекс, я рассказал тебе, какими по-настоящему были Игроки-основатели, если отбросить мифы. Но об одном я умолчал. Игротехники хранят это в секрете, и семья никогда не обсуждает проблему с чужаками. Мы очень долго были вместе, мы не всегда нравимся друг другу, но есть такое понятие как лояльность. Но, в любом случае, все идёт к тому, что это имеет отношение к происходящему, так что ты должна знать.

Он поколебался.

— Как же тяжело об этом говорить… У пары Игроков-основателей при входе в Игру было куда больше проблем, чем у меня. И через пару месяцев стало ясно, что они представляют угрозу для окружающих.

— Они травили других?

— Не просто травили. Маркус временами может быть очаровательным, но у него нет эмпатии, и его не останавливает чувство вины. Для него люди — игрушки. С Хироном немного проще. Он понимает, что не всегда контролирует собственные действия, и это его смущает и огорчает, поэтому Хирон старается не навредить кому-то по случайности.

Ястреб поморщился.

— Позже, когда ситуация прояснилась, семья приняла некоторые меры для собственной безопасности. Мы десять лет держали всё под контролем во время тестового периода, но потом Игру открыли для всех, и прибыла толпа новичков. С Хироном проблем не возникло, он уже раньше сам объявил, что не будет покидать свой замок на Небесах. А вот Маркус переехал на Камелот, и обожание Игроков-основателей, что принесла с собой Первая волна, открыло перед ним новые возможности.

— Какие возможности? — нахмурилась я.

— Убивать людей в Игре не так страшно, как в реальности. Игровая смерть болезненна, но временна. Как ни дико звучит, но нашлись девушки, которым это даже понравилось. Однако блажь надо было остановить. Так что это большой секрет, но есть два Игрока-основателя, которые большую часть времени сидят под домашним арестом в замках на Небесах.

Я кое-что припомнила.

— В самом начале, когда мы думали, что подрывник — это рабочий техподдержки, и обсуждали его возможные мотивы, ты сказал, мол, возможно, ему просто нравится убивать людей. Ты говорил о своих противниках на Боевой арене, и была одна странная фраза: “Убивать кого-то в реальной жизни, зная, что эта смерть навсегда, приносит намного больше кайфа.” Ты что, цитировал тех двоих Игроков-основателей?

— Да, — ответил Ястреб, — На Боевой арене мне попадались бойцы, что говорили примерно то же, но именно эти слова я услышал на Небесах. Это сказал Маркус, и то, как он произнёс слово “кайф”, я запомнил навсегда. — Он помолчал. — Я полагаю следующее. Террорист — это один из создателей Игры с натурой, как у Маркуса. Нам надо привлечь его внимание и тянуть разговор, пока Едзакон не отследит его личность. И лучше всего сделать это так...

Ястреб замолчал, так как капсула затормозила. Я поспешила закончить мысль.

— Лучше всего изобразить кого-то, похожего на самого террориста. И играть эту роль придётся тебе, так как я понятия не имею, что говорить.

— Да, я сыграю Маркуса. А ты — мою послушную напуганную подружку. Надеюсь, что команда расследования Едзакона в точности следовала инструкциям и сохранила в тайне мою разморозку, ни словом не упомянув об этом даже во внутренних отчётах. Если террорист обнаружит, что я разморозился, он сразу заподозрит неладное в шантаже Томаса.

Я облизнула губы.

— Ты хочешь сказать, что мы направляемся прямо в ловушку?

Ястреб мрачно кивнул.

Тем временем капсула остановилась, дверь открылась. Ястреб нажал на кнопку телефона, сунул его в карман, и мы вышли. Подрывник, вероятно, уже следил за нами, слушал каждое слово. Я не смогла удержаться и оглядела платформу, выискивая шпионские глаза, хотя как я могла заметить столь крохотные устройства.

— Нам надо пройти через эту дверь и повернуть налево, — сказал Ястреб.

Он стремительно зашагал вперёд, я побежала следом. Мы свернули налево, и я увидела тяжелые двойные двери с табличкой “Мужское общежитие 87166”. Двери были недавно выкрашены в стандартный жёлтый цвет, как во всех общежитиях, что пробудило мрачные воспоминания о моём детстве. Каждый раз, возвращаясь из школы, я содрогалась, гадая, что меня ждёт.

И сейчас мне было страшно. Возможно, впереди подрывник или, по крайней мере, его управляемый дроид. Следуя за Ястребом, я чувствовала тянущий тошнотворный страх. Наверное, даже войдя в Игру, я вечно буду опасаться жёлтых двойных дверей.

Ястреб зашёл внутрь. Я нервно огляделась в поисках дроида, но длинная комната оказалась пустой: только знакомые ряды двухъярусных кроватей и шкафчиков, по пятьдесят вдоль каждой стены. Всего сто. Те, что ближе к дверям, займут хулиганы, и тебе придётся миновать их всякий раз на входе и выходе.

Я встряхнула головой, убеждая себя, что это другое общежитие. Я не жила здесь. На самом деле, здесь ещё никто не жил. Это общежитие предстояло открыть, назначить взрослого супервайзера, который должен внимательно следить за безопасностью и дружелюбностью - или лениво бездельничать, пока устанавливается режим террора.

Ястреб не мог глаз оторвать от кроватей, но когда он открыл рот, я скорчила свирепую рожу. Здесь повсюду могут быть шпионские глаза и уши подрывника, любое неосторожное слово выдаст, что Ястреб никогда раньше не видел общежитий.

Он правильно меня понял, чуть помялся и заговорил:

— Тут пока никого нет. Я…

Послышалось громкое жужжание, из динамиков на потолке раздалось записанное объявление: “Внимание, дети, супервайзер вашего общежития собирается обратиться к вам из Игры”.

Те же слова, произнесённые тем же механическим женским голосом из моего детства. Я инстинктивно дёрнулась к ближайшей кровати и повернулась к торцевой стене с правильным уважительным выражением лица. Руки по бокам, спина выпрямлена, голова чуть наклонена вперёд. Ястреб удивлённо покосился на меня, но сообразил и выпрямился рядом с другой кроватью, скопировав мою позу.

Я думала, что на торцевой стене появится лицо, даже несколько иррационально ожидала увидеть своего детского супервайзера-кентавра, но стена просто почернела b0b102. Абонент перекрыл видео со своей стороны. То есть террорист мог нас видеть, а мы его — нет.

— Зачем мне помогать вам?

Мужской голос, доносившийся от стены, усиливался динамиками. Идеально нейтральный, ровный тон означал, что для маскировки настоящего голоса использовалась специальная компьютерная обработка, но я почему-то решила: хозяин голоса — мужчина.

— Потому что в ответ мы будем служить вам, — ответил Ястреб.

Долгое молчание.

— Мне служит Томас.

Ястреб ухмыльнулся.

— Томас слаб. Он даже не понял, что устанавливает бомбы. А теперь докумекал и трясётся от страха.

— А ты бы не трясся?

— Я был бы в восторге. — Улыбка Ястреба стала шире. — Представьте, как все эти люди проснулись в своих камерах заморозки. Как они, должно быть, кричали от ужаса. Как бились, чтобы выбраться. Как некоторые из них умерли от страха.

Долгая тишина.

— Я хочу служить вам, — повторил Ястреб.

Ответа не последовало. Неужели террорист ушёл, и мы потеряли единственную связь с ним?

— Окажите мне честь, позвольте служить вам, — настаивал Ястреб.

И голос наконец заговорил.

— А девушка?

Ястреб обернулся, его лицо и глаза были холодны, как лёд.

— Девушка делает, что я прикажу делать. Девушка думает, что я прикажу думать. Так, Эмма?

Я понимала, что он просто играет убийцу, но вышло так убедительно, что мой голос задрожал:

— Ага, Майкл.

Ястреб пересёк комнату и схватил меня за волосы.

— Ты делаешь то, что я прикажу делать. Повтори, Эмма!

— Я…

Он скрутил мои волосы. Было не очень больно, но от испуга я вскрикнула и забормотала:

— Я делаю то, что ты прикажешь делать!

— Ты думаешь то, что я прикажу думать.

Он повторно скрутил мои волосы, и боль всколыхнула старые воспоминания. Мне снова было шесть, я пыталась защитить друга, и хулиганы обрушились на меня. Где сейчас те девчонки постарше? Перенесли свои паршивые натуры в Игру или стали добрее между десятью и восемнадцатью годами?

Майкл еще раз дёрнул меня за волосы. Усилием воли я отогнала кошмары детства и повторила:

— Я думаю то, что ты прикажешь думать.

— Молодчинка, Эмма. — Ястреб наклонился ко мне, я ощутила его дыхание на щеке. — Очень хорошо.

Он отпустил меня, и я инстинктивно обхватила себя руками.

— Я сделаю всё, что ты прикажешь, Майкл, обещаю!

Ястреб повернулся к чёрной стене, расплываясь в широчайшей улыбке.

— Окажите мне честь стать вашим учеником. Я хочу следовать вашим путём и учиться у мастера.

— Если я возьму ученика, — сказал голос, — он должен пожертвовать всем остальным ради служения мне. Ты это понимаешь?

Несмотря на усилия скрыть истинный голос говорящего, я уловила на слове “пожертвовать” обертон, от которого у меня мороз по коже пошёл.

Ястреб помолчал и ответил:

— Я понимаю, мастер.

Чернота на стене замерцала, и показалась фигура. На ней был бесформенный плащ, лицо скрыто тенями.

— Я — Жнец. Миры Игры станут почитать меня и служить мне или будут уничтожены.

Стена снова почернела, появились два набора чисел. Место и время. Я постаралась запомнить их, пока не исчезли, но, похоже, мой мозг тормозил. Неважно. Наблюдение всё равно отслеживает и записывает звонок.

Ястреб развернулся и вышел за двойные двери. Я поспешила за ним, торопясь покинуть место, где к моим детским кошмарам добавились новые. Мы молчали, пока не сели в двухместную капсулу, более облезлую, но не такую вонючую, как предыдущая.

Ястреб вытащил телефон.

— Наблюдение, террорист явно звонил лично. Вам удалось отследить звонок?

— Звонок исходил из Игры, мы получили идентификационный номер абонента, — ответил тот же женский голос, — но, к сожалению, возникла проблема.

— Какая? — нетерпеливо воскликнул Ястреб.

— Мы проверили идентификационный номер по реестру Едзакона, и он принадлежит человеку, который ещё не вступил в Игру.

— Вы уверены? — уточнила я.

— Вполне, — подтвердило наблюдение. — Идентификационный номер принадлежит семилетнему ребёнку, который во время звонка находился в школе. Мы всё равно отправили офицеров, чтобы арестовать его, но…

— Я настаиваю на том, чтобы вы не арестовывали семилетнего ребёнка, — перебил Ястреб напряжённым голосом.

— По вашему требованию мы можем отозвать офицеров, — ответило наблюдение.

— Я настаиваю. — Ястреб прервал звонок и повернулся ко мне. — Поверить не могу, что Едзакон собирался арестовать семилетку. Ты была права, не доверяя их мнению о Томасе, ведь...

Он оборвал фразу и начал отсчёт:

— Один, два, три…

Он дошёл до десяти. Я ожидала потока проклятий, но вместо этого Ястреб повернулся и ударил кулаком по стене. Что ж, на этот раз одних слов было недостаточно, чтобы успокоиться.

— Наш террорист — один из первых создателей Игры, — рявкнул Ястреб. — Он знает, как подделать идентификационный номер при звонке. Он должен знать сотни других способов уклониться от проверки безопасности. Мы не можем быть уверены, что коды силовых полей серверных комплексов полностью защищены. Он придумает, как получить коды и уничтожить ещё несколько игровых миров.

Ястреб развернулся, наклоняясь ко мне. Мои нервы звенели от напряжения, и я инстинктивно вздрогнула.

Он нахмурился.

— Ты в порядке, Джекс? Там, в общежитии, я же не сделал тебе больно?

— Нет, но всё равно происходящее напрягало меня.

— Ты очень убедительно изображала испуг.

Я не хотела признаваться, что была и вправду жутко напугана, и ситуацией, и его поведением. Четыре сотни лет в роли легендарного Игрока-основателя сделали из Майкла гениального актёра.

Ястреб тяжело вздохнул.

— Ты была великолепна, а вот я провалил разговор с террористом. Мой подход изначально был неправильным. Террорист — не Маркус. Может, ему не хватает эмпатии и чувства вины, но им руководит желание убивать и разрушать.

Я всё ещё туго соображала. Но пришлось заставить себя отбросить страхи и включить мозг.

— Он назвал себя Жнецом. Это звучит как одержимость смертью и разрушением.

— Да, но он не откликнулся, когда я говорил о переживаниях, связанных с убийством. Ему было неинтересно, пока я не произнёс слово “честь”. Только тогда он снова заговорил, и его последние слова в точности объяснили, почему же был взорван Авалон.

Я процитировала последнюю фразу подрывника:

— “Миры Игры станут почитать меня и служить мне или будут уничтожены.”

Ястреб откинулся на спинку кресла.

— Мне следовало понять, что проблемы террориста и Маркуса разные. Игротехник не мог столетиями скрывать очарованность смертью и разрушениями, его бы разоблачили.

Он провёл рукой по волосам.

— Им движет нечто иное: огромное эго и жажда власти и славы. А это не надо было прятать. Всё население Игры знает, что среди Игроков-основателей полно раздутых эго. Могу представить, что Игротехники полагают, будто первые создатели Игры имеют полное право на некоторый эгоизм.

Я обдумала слова Майкла.

— Думаю, ты прав, что подрывник жаждет власти. Поэтому он и зазвал нас в общежитие для разговора. Хотел, чтобы мы вспомнили, как были маленькими детьми, к которым обращался всесильный супервайзер из Игры. Ты ничего такого не почувствовал, ведь Майкл никогда не жил в общежитии, но со мной сработало отлично.

— По поводу славы я тоже прав. Террорист был одним из первых дизайнеров Игры. Когда та открылась на коммерческих началах, он ожидал публичного признания, но Игровая компания приняла правило, что Игротехники должны оставаться анонимными. Четыре долгих столетия Жнец был лишён славы и почестей за свои достижения.

— Но у него оставалось признание других Игротехников.

— О да. — Ястреб сделал неопределённый жест. — Коллеги, скрывающиеся на задворках Игры, боготворят его, но огромное количество игроков даже не подозревает о его существовании. Террорист не желает просто смерти и разрушений. Для него это способ наказать игроков за игнорирование его собственных достижений.

Он помолчал.

— Думаю, он назвал себя Жнецом, потому что создал Игру, посеял зёрна, которые выросли в огромную вселенную, а теперь хочет собрать урожай.

— И зачем ему понадобилось столько ждать?

Ястреб пожал плечами.

— Понятия не имею. Наверное, что-то его взбесило. Как бы то ни было, Жнец начал борьбу за власть и славу и останавливаться не собирается. Я ожидаю, что он уничтожит по крайней мере ещё один мир Игры, чтобы продемонстрировать: ни одна из мер предосторожности против него не сработает. После этого он заговорит со всем населением Игры так же, как говорил с нами в общежитии. Все должны чтить его и служить ему, иначе он разрушит миры Игры.

Я уже открыла рот спросить, зачем Жнецу надо, чтобы миллиарды людей дрожали от страха, но снова закрыла его. Хулиганы, которые правили моим детским общежитием, любили терроризировать маленьких девочек. Жнец хотел того же, просто в гораздо большем масштабе.

В голосе Ястреба послышалась нотка отчаяния.

— И мы никак не можем остановить его. Наблюдение установит слежку за местом встречи, которое дал нам Жнец, они могут устроить засаду на его дроида, но я уверен, что Жнец сможет подделать идентификационный номер, когда будет управлять роботом из Игры. Мы ничего не узнаем о его настоящей личности, за исключением раздутого представления о собственной важности, а я думаю, что у многих первых дизайнеров есть проблемы с эго.

Я была сбита с толку.

— Разве мы не собираемся сами встретиться с Жнецом? Я думала, ты пытаешься стать его учеником.

— Это был мой план, но сейчас его невозможно осуществить, — ответил Ястреб. — Ты слышала, что сказал Жнец. Его ученик должен пожертвовать всем ради служения. Совершенно очевидно, что он имел в виду. Мой глупый поступок практически выставил тебя жертвой. Жнец хочет, чтобы я отвел тебя к месту встречи, и там он докажет свою власть над мной, заставив убить тебя.

Этого я не понимала. Нет, понимала, конечно, но часть меня отчаянно игнорировала это знание. Вот почему мне было так трудно думать после того, как Жнец произнёс «пожертвовать». Мой мозг отключился в целях самосохранения, потому что теперь, когда я начала размышлять, когда поняла, что мы обязаны выполнить требования Жнеца, если хотим его поймать, то могла сказать только одно.

Я перевела дух.

— Мы должны поймать Жнеца. И сделать для этого всё. Это просто статистика. На Авалоне погибло больше одиннадцати тысяч человек. Если Жнец уничтожит ещё один мир, снова погибнут тысячи. А в моём случае речь идёт лишь об одном человеке…

Я подумала, что говорю неестественно спокойно. И часть моего сознания действительно была неестественно спокойной. Та часть, что твердила, мол, всё это не по-настоящему, дурной сон. Но вот другая часть спокойной не была. Она орала, что я не хочу погибать героической жертвенной смертью.

Ястреб потёр лоб.

— Я не убью тебя, Джекс. Я довольно грешил, но убивать никого не собираюсь, а особенно тебя. Я много лет сражался на Боевой Арене в Средневековье и принимал награды весь в крови противников, но смерть и кровь не были настоящими. Убить тебя... Минутку!

Я знала, что мы подумали об одном и том же. Нам не нужна была моя смерть. Нам только нужно было убедить Жнеца, что Ястреб убил меня.

Ястреб снова схватил телефон.

— Наблюдение, нам нужно изобразить для Жнеца фальшивое убийство. Место встречи далеко, туда добираться часа два. Мы поедем на скоростном вагоне, чтобы сэкономить время, и где-то по пути вы должны помочь нам представить всё так, будто Джекс мертва. Понятия не имею, как это организовать, но…

⇐ Предыдущая 35 36 37 38 394041 42 43 44 Следующая ⇒