Владимир Леви 16 страница

Но вот мы взрослеем, и наши подражания все более определяются конкретными целями, все более избирательны. Вы хотите заняться садоводством, но вы в этом деле новичок и, естественно, сперва подражаете тому, кто имеет опыт. Потом... Все тут ясно, казалось бы. Но как часто и цели взрослых выбираются неосознанным подражанием!..

В свое время я поставил себе целью находить в каждом

нечто, достойное подражания. Был период, когда я от этого чуть не погиб; но спасла цель другая, соединяющая — и оказалось, что я сказочно обогатился. Подражать творчески — значит знать ЗАЧЕМ.

Теперь техника. Пять основных этапов.

1. Сверка цели с моделью.

«Со своими сотрудниками я хочу быть уверенным без позерства, оптимистичным без фальши, непринужденным без фамильярности; хочу иметь смелость мыслить самостоятельно и принимать решения со взвешенным риском; уметь и вникать, и советоваться, и принимать критику, и повелевать, сочетать требовательность и сердечность. Н. обладает всем, кроме последнего. Его замаскированное высокомерие, манипуляторство и цинизм я заимствовать не хотел бы...»

2. Созерцание и анализ.

«Очевидно, Н. настоящий лидер. Уверенность и деловитость, в сочетании со всегдашней готовностью к шутке, делают его всюду центром, лидером неформальным, "даже среди начальников, высших по рангу. Чем напряженнее положение, тем больше в нем спокойствия и сдержанного азарта: видно, что ему нравится борьба, это Мужчина. Похоже даже, что оптимизм его связан с тайным безразличием к жизни: это, кажется, и делает его и непостижимо привлекательным, и опасным...

По всей видимости, не заботится о производимом впечатлении; но у него всегда есть точное представление о том, чего от него ожидают, чего хотят люди, на что надеются и чего боятся, — весь внимание к другим, привычное состояние. Наблюдателен рефлекторно: о людях, с которыми имеет даже мимолетные контакты, помнит все до мелочей. Ему доставляет удовольствие быть в курсе чужих дел и интересов, и людям приятно... В этом и заключен обман, наживка: фактически Н. никому не сочувствует, каждого ловит на личный интерес и так или иначе использует, вполне хладнокровно. Быстрота и четкость его мышления, вероятно, связаны с тем, что он умеет освобождать свой ум от лишнего... Отсюда и свобода ассоциаций, и оригинальность решений.

Никогда не повышает голоса и, при всем юморе, никогда не смеется, а лишь слегка улыбается. В интонациях всегда есть какая-то острота, делающая каждое слово зна-

чительным; кроме того, иногда неожиданно меняет темп речи и тем заставляет собеседника следовать за собой, как бы гипнотизирует... Вроде и не приказывает, но ведет себя так, будто заранее знает, что все добровольно ему подчинятся, будто иначе и быть не может. Смотрит в глаза с таким выражением, словно собеседник уже давно с ним согласен. Характерен и значителен легкий жест правой руки...»

(Поправьте, если мое воображение в чем-то ушло не в ту степь. У меня тоже одно время была прокатная модель — почти двойник вашего Н. И я тоже им восхищался и не любил его.)

3. Обобщение. Выделение своего. «...Итак, я беру у Н. ВНУТРЕННЕ:

свободу от «самого себя»; беззаботность относительно впечатления о своей персоне; азарт борьбы; непринужденную осторожность; зоркое внимание к людям.

ВНЕШНЕ:

интонационный рисунок речи— некоторые компоненты; частично — тембр;

взгляд, если удастся...

Я буду также искать свой собственный ключевой жест, аналогичный характерному жесту Н. Возможно, для меня таким жестом может быть легкое приподнимание головы, свойственное мне в моменты, когда я чувствую себя независимо...»

4. Вселение. Усвоение.

В состоянии мышечного и умственного освобождения, лучше утром, едва проснувшись, и вечером, хорошо расслабившись, перед засыпанием, ежедневно, в течение как минимум трех месяцев, сосредотачивайтесь на свойствах модели, которые вы решили заимствовать. Можно представлять их в виде образов, конкретных воспоминаний, лаконичных словесных формул, того и другого вместе... Суть, в любых вариациях, сводится к утверждению — убеждению — вере:

МОЕ!

Я!

— вере, не подлежащей более никакой проверке. Смело и безоглядно: теперь ЭТО — ВЫ.

5. Претворение.

...Остается лишь дать ЭТОМУ место в вашей работе и жизни. Точнее: позволить найти место.

Твердо веруйте: лучшее из того, чему можно подражать, мы уже имеем в себе. Любая модель лишь помогает нам это открыть.

(..А Китайца я не забыл. Мне даже кажется, грешным делом, что это он произвел ваш превосходный самоанализ и подсказал написать.) (.)

В. Л.

Прошло полтора года. Все в порядке, спасибо. Модель уже не нужна и, кстати, уволена. (.)

СИЛЬНЫЕ РОЛИ ДЛЯ СЛАБОЙ ПАМЯТИ

Всю жизнь изумляет память актеров. Как им удается так быстро и безошибочно выучивать свои роли, держать в голове все мизансцены и длинные монологи, малейшие жесты, тончайшие интонации?..

Еще более удивился, когда обнаружил, что память у них, за редкими исключениями, совершенно обычная, если не хуже. Не помню случая, чтобы кто-нибудь из них не забыл данного мне обещания.

Один, далеко не склеротик, пролечившийся у меня месяцев пять, не усвоил моего наименования, так я и остался для него Валентином Людвиговичем вместо Владимира Львовича. Извинялся, и опять за свое. Я уж и сам начал сомневаться: а вдруг он прав?..

Разгадку дала ролевая психология.

Актеру, если это Актер, почти не приходится тратить усилий на запоминание роли.

Роль запоминается сама собой — вживанием.

По мере отождествления актера с персонажем текст роли становится просто-напросто его бытием — им самим.

Вот в чем причина плохой памяти множества учеников и студентов, деловых и неделовых людей, превосходных жен и плохих мужей; вот почему выпадают из памяти куски жизни и целые жизни, не говоря уже о каких-то датах и именах; вот почему мы так слабо помним свои обещания, а чужие, если они даны НАМ, — получше...

Не умеем (или не хотим) связывать свою память с собой. Иными словами, живем не в нужных для памятования ролях. А в каких-то других.

Даже люди с болезненно ослабленной памятью, глубокие склеротики и умственно недоразвитые, прекрасно по-

мнят то, что имеет для них жизненное значение. Бывают, конечно, и парадоксальные случаи, в клинике все возможно. Но в жизни забыть себя — то есть свою роль — очень и очень трудно. И очень легко, поразительно легко, если это заставляет делать ДРУГАЯ РОЛЬ. (Как, например, в упомянутом случае с Китайцем. Гипнотический сомнамбулизм— всего лишь зримая модель того, что незримо происходит с нами на каждом шагу.)

Отсюда и выход в практику.

Если мы желаем хорошо запоминать и хорошо вспоминать — что угодно, будь это куча дел, адреса, лица, фамилии, телефоны, куча анекдотов, учебный материал, мы должны — либо:

связать это с тем, что для нас ЗНАЧИМО, то есть с УЖЕ ИСПОЛНЯЕМОЙ жизненной ролью, притом ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОЙ (об этой тонкости дальше),

либо: вжиться в новую роль, которая включит в себя то, что мы хотим помнить.

Почему Икс отличается такой превосходной памятью на анекдоты, Игрек прекрасно запоминает песни, а Зет, как пулемет, шпарит на восемнадцати языках и уже почти овладел девятнадцатым?

Потому что они к этому способны? Да. А почему способны?

Вот почему: Икс однажды рассказал анекдот, а слушатель засмеялся; Икс рассказал другой, третий — и освоился в амплуа Рассказчика Анекдотов, очень себе в этой роли нравится; Игрек спел одну песню, другую — кому-то понравилось, может быть только ему самому, — и вот он Бард-Песнопевец и верит в свою миссию самозабвенно. Зет выбрал амплуа Полиглота, потому что это его любовь— языки. Не работа, а любовь, вот в чем дело, а любовь— это работа... Над запоминанием, как таковым, никто из удачников памяти не потеет; если и приходится, то ВКЛЮЧИТЕЛЬНО, а не исключительно. Подсознание САМО схватывает и выдает все, что нужно ролям. Человек помнящий безвопросно верит своей памяти.

Вот теперь о тонкости.

-Я ТЕ ДАМ!..

Я ТЕ ПОКАЖУ!

ТЫ У МЕНЯ ЗАПОМНИШЬ!!

(Варианты неисчислимы.)

Кнут, как давно известно, припоминается чаще и живее,

чем пряник. А желудок, как подтверждает наш старый приятель Омега, добра не помнит.

Ото всего, запоминаемого в этой бытности, чему мы даем обобщенное название «ад», — мы бежим, мы защищаемся.

Вниманию родителей, педагогов и воспитателей! — крайне важно! Никто, никогда и нигде еще не усваивал ничего хорошего в роли Плохого Ученика!..

А какие роли хорошие?

Это уже конкретно.

Если вы, например, начинаете изучать новый язык, то моя любимая секретная роль Маленького Ребенка вам, надеюсь, поможет. Поверьте, что вы ребенок, еще совсем не умеющий говорить и начинающий говорить именно на данном языке, — право же, это будет недалеко от истины. Вы схватываете язык более всего путем оголтелого подражания. Но не просто попугайничаете — нет, вы все время хотите что-то понять и выразить, вы вообще не понимаете, что существует что-то там непонятное или невыразимое. Вы делаете множество глупых, ужасных, смешных ошибок, это вам позволено, это даже необходимо. Убеждены, крайне наивно, что говорите не хуже, чем ваши взрослые учителя. Все время забавляетесь, играете с языком, живете в нем, хулиганите, и вам это жутко нравится!

Чувствуете, какое отличие от привычной роли Ученика, Изучающего Язык?.. Понимаете, почему глупый маленький ребенок, играючи, усваивает огромный массив языка за какие-то два-три года и становится не только его потребителем, но и творцом, а Умный Дисциплинированный Ученик на всю жизнь остается неучем?..

СВОЙ ЖАНР, ИЛИ КАК ВАЖНО БЫТЬ НЕСЕРЬЕЗНЫМ

На очереди женские письма. Совсем разные, как и ответы; но на глубине — связи, для ума пристального очевидные.

Начнем с кажущегося самым пустяшным, из тех, которые могут вызвать реплику «мне бы ваши заботы» или «с жиру бесится», но...

В. Л.

Я, как мне кажется, из сильных и умеющих добиваться своего. Но есть в моем характере черта, которая меня бес-

покоит и с которой я сама поделать ничего не могу. Здесь я какая-то утопающая, и за какую соломинку схватиться, не представляю.

Я не умею быть веселой. Каждый праздник для меня несчастье. Я слишком серьезна. Мой начальник недавно сказал: «Тебе нельзя ходить в компании. Ты сидишь с угрюмым лицом и портишь всем настроение. Не умеешь быть веселой, как все, — не ходи».

А я хочу быть с коллективом не только на работе. На работе меня уважают, я — ударник труда, всем нравится, как я оформляю стенгазету. Всю жизнь отлично училась — школа, училище, университет— и продолжаю самообразование. Много читаю. Всегда считала, что главное — знания, чем больше человек знает, тем с ним интереснее.

А оказалось, что есть и другие стороны жизни. Иногда нужно просто повеселиться — и вот это-то у меня не выходит. Все смеются, рассказывают веселые истории из жизни, анекдоты— и прекрасно себя чувствуют. А мне не смешно. Дежурную улыбку только и могу из себя выдавить.

Не подумайте, что я совсем не понимаю юмора. Смотрю кинокомедии, читаю юмористические рассказы — весело смеюсь. А в обществе не могу! Что-то давит...

Не скажу, что я нервная или застенчивая. На экзаменах спокойна и уверенна. На работе прочесть доклад по техуче-бе — пожалуйста. Выступить на собрании, когда речь идет о деле, могу, и неплохо.

Когда же люди собираются просто приятно провести время и о делах решено не говорить, я сразу оказываюсь на последних ролях. На меня перестают обращать внимание. Им весело в течение 2—3 часов, а мое веселье длится несколько минут, а потом и улыбнуться-то не могу. Слушаю, интересно; но сама ничего сказать такого, чтобы все смеялись, не могу. Поэтому сижу и молчу. Кажется, могла бы рассказать много интересного, но ребятам это не нужно, устают от серьезности, просто посмеяться хотят... А мне не смешно!

Обычно я не пью. Попыталась раз-другой — думала, может быть, развеселюсь. Ничего подобного! — кроме тошноты и головокружения... Утром встаю, ставлю веселую музыку, делаю зарядку — все отлично, иду на работу, настроение деловое. Если же вечером меня куда-то пригласили, начинаю волноваться... Как не стать обузой, не испортить настроение?..

Попыталась внушить себе: «Людям со мной приятно. Мне весело, все отлично...» Получается — при кратковременном общении. Но если вдруг день рождения или праздник и надо несколько часов поддерживать веселье...

Через пять минут мне уже надоедает изображать веселость — изображать, потому что в сердце ее нет.

Как устранить эту однобокость?

Сестра у меня очень веселая, а я не умею. К друзьям обращаюсь: «Научите быть веселой!» Смеются: «Этому не учат. Это ты сама должна».

А - КАК??

Если сможете мне помочь, тогда и я, если буду встречать подобных мне людей, обязательно буду им помогать. (.)

(О

Сразу же вас обрадую: утопающих, подобных вам, очень и очень много (сам из бывших), а значит, впереди — вагон ответственнейшей работы по бросанию им соломинок.

Все будет чудесно, если поверите:

ВАША СЕРЬЕЗНАЯ ПРОБЛЕМА РЕШАЕТСЯ НЕСЕРЬЕЗНЫМ К НЕЙ ОТНОШЕНИЕМ.

Понимаю, ЧТО это для вас значит. Согласен и с вашим самодиагнозом «однобокость». Как раз по этой причине вы кое-что в себе недослышите.

Вот некоторые мотивы:

в общении НЕОБХОДИМО поддерживать оживление и веселье...

НАДО смеяться, понимать юмор...

НЕЛЬЗЯ портить настроение...

Я ДОЛЖНА быть интересной, приятной, веселой... НАДО!!! ДОЛЖНА!!!

Вот, вот что давит.

Не надо и не должны.

Очень хорошо помню себя точно в такой же фазе. Идешь ТУДА или — еще ужаснее! — приглашаешь СЮДА (о, ответственность Пригласителя — дрожат стены и падают люстры, о, невымытая посуда, о, башмак под подушкой) — идешь, значит, туда или сюда (ты уже сам у себя хуже гостя) — вибрируешь, как будильник, заранее вздрюченный Категорической Необходимостью, Колоссальной Ответственностью, Величайшим Значением, Катастрофической Безнадежностью... Что же и остается после эдакого самосожжения, как не скорбеть следующие два-три часа над своим обугленным трупом. Последние душевные си-

ленки уходят в судорожные искорки, потом черви самоугрызения догладывают остальное, и никакой археолог не раскопает в окончательной кучке то первое, роковое и странное убеждение, что ты не дурак...

Расшифровываем однобокость: застряли в роли Дисциплинированного Ученика, мечтающего о роли товарища Лучшевсех. Временно соглашаясь на роль гражданина Нехужевсех, попадаем в роль гражданина Хуженекуда.

Позвольте предложить для начала маленькое заклинание (вместо аутотренинга):

я должна?.. Должна, должна

понимать, что НЕ ДОЛЖНА,

Так какого жерожна (с начала и до отпада).

Если формула сложна, то еще одна нужна:

очень рада, очень рада,

что веселой быть НЕ НАДО.

Зачем мы жадничаем и зачем завистливы?.. Зачем жаждем быть непременно отличниками и за столом?.. Зачем не оставляем себе права выступать кое в каких жанрах, не на первых ролях или даже ни на каких?.. Не всем быть солистами, кто-то должен стоять и в хоре? Кто-то петь, а кто-то и слушать? И почему бы нам не радоваться чистосердечно, если кто-то рядышком хорошо смеется, а мы хорошо слушаем и хорошо моем посуду?

Если не согласны, то остается принимать свою невеселость как справедливую плату.

А если согласны, то появляются шансы недурно выступать в своем жанре — и, кстати, его найти. (.)

...Нет, в самом деле, не такие уж пустяки эти несчастные праздники, если за ними — беспраздничность целой жизни. Сравним, кстати, это письмо с письмом «Два нуля», от заслуженной Омеги. Здесь вроде бы омежности не ощущается — «я, как мне кажется, из сильных и умеющих добиваться» — однако... Вот что получается из такой силы в другом раскладе.

В. Л.

Даже это письмо у меня не выходит...

Не знаю, что сыграло решающую роль. Но знаю итоги своего характера; я не могу добиться ни уважения, ни любви, ни даже товарищества со стороны тех, к кому стремлюсь. Вместо понимания и общения получаю только от-

чужденность, в лучшем случае. Это было бы совсем не так безнадежно 15 лет назад. Но на пороге четвертого десятка... Я ничего не знаю, хотя прочла много книг... Не умею ориентироваться практически ни в чем, вся соткана из немыслимых противоречий. Эту тяжесть я ношу с собой со школьных лет... Вокруг меня одни конфликты: дома, где, кажется, нет к ним причин, на работе, со знакомыми. Дружба не удается. Тем более плачевно обстоят дела в личном плане... Замечала не раз, что могу понравиться и даже произвести приятное впечатление на первые 10—20 минут знакомства. Но с окончанием разговоров о погоде и им подобных я удивительно точно во всем попадаю не в такт, хотя предпосылок к коммуникабельности как будто немало-Около 10 лет работаю в школе. Сколько оборванных настроений, сколько преступлений из самых «благих намерений», знаете, жутко вспомнить!.. В своей бескомпасно-сти я прихожу к извращенным понятиям о такте, к ненужным компромиссам, которые ломают, а не исправляют. «Исправляю» негодное на ненужное...

Неожиданное увлечение психологией дало свои плоды. Впервые я начала разбираться в том, какие черты меня составляют. Но как изменить этот набор, утрамбованный годами, со спутниками-конфликтами?

Каждый год оказывает на меня все более разрушающее влияние. Трещит, ломается то, что еще вчера служило опорой. Обесценивается то, что раньше было дорого... Взамен — давящая пустота. Самоанализ в моем случае — всего лишь «разум на лестнице», когда поздно что-либо исправить.

Ролевой тренинг — есть ли надежда? Я не мечтаю о перевоплощении в гармоничную обаятельную личность. Но помогите мне, пожалуйста, не делать несчастными людей вокруг меня, учеников моих — я ведь не желаю это-го! (.)

(О

Вы очень многого уже достигли, поверьте.

А вот главное, чего пока не хватает: веры в то, что вы — хороший человек.

Простой веры в СВОЕ право на жизнь и любовь — такою как есть.

Догадываюсь, что мешает. «Тяжесть... которую... ношу с собой со школьных лет...»

Знаете, до чего я дозрел недавно? До необходимости самопрощения.

Нюанс: не «извинять», а прощать. Понимаете, какова разница?

Извинить — значит из-бавить от вины, не считать виновным. Простить — значит принять с виной.

Это вот к чему. Жить приходится без надежды стать совершенством. На идеал ориентироваться не по степени приближения, а наподобие железных опилок в магнитном поле — по силовым линиям.

Вы имеете право благодарить себя за ошибки, какими бы страшными они ни бьши. Будет легче и нести свою тяжесть, и понимать каждого с его ношей.

И дальше будут конфликты. И невпопадность наша при нас останется. И агрессивность, и напроломность, и стремление к власти, и инфантилизм, и десятки мелочей, весьма веских. И не избежать — кому-то наступить нечаянно на ногу, а кому-то на душу.

Ролевой тренинг?.. Да, но что вы скажете, если я заявлю: некоторым из обиженных вами ПОЛЕЗНО было побыть несчастными, и вы им помогли?..

Не знаю, как вы, а я задним числом немало признателен тем, кто меня обижал, хотя вряд ли они надеялись на такую запоздалую благодарность. (.)

Этой женщине удалось помочь — безо всякого тренинга, без рецептуры, одним письмом (я его здесь сократил раза в два). Сейчас она замужем, родила девочку.

КОЧКА, О КОТОРУЮ СПОТЫКАЮТСЯ (Из подборки «Конфликтность»)

В. Л.

Пожалуйста, уделите мне несколько минут.

Мне 44 года. Мое положение ужасно — меня никто не в состоянии вынести. Невероятная раздражительность, потом муки раскаяния, но поправить уже ничего нельзя. Из мухи я делаю слона, и этот слон растаптывает все, чем я дорожу.

Сам я, очевидно, не справлюсь. Будьте добры, порекомендуйте врача в пределах Н-ска. Если такого у нас нет, посоветуйте, как быть. (.)

(О

«А кто уже узнал, что в нем есть гнев, тому легче...» (Из

Гоголя.)

Ни с одним врачом из Н-ска я не знаком, а идти наугад вы не расположены. Письмо ваше лаконично, и мне тоже приходится отвечать вам почти наугад, как себе.

Сначала вопросы.

Назовем раздражительного человека в себе Врагом. (Он же Негатив.) Спросим Врага:

Когда ты появился? (В раннем детстве, в юности, после травмы, после любви, во время болезни, поближе к климаксу...)

Что тебе нужно, чего хочешь, к чему стремишься? (Утвердить себя, отомстить, защитить уязвимое место, устранить головную боль или приступ язвы, перевоспитать ближнего, изменить мироздание...)

Что ты любишь, что тебе нравится, что возбуждает аппетит? (Дурная погода, алкоголь, голодный желудок, скверная пища, попытка бросить курить, духота, малоподвижность, недосыпание, воздержание, половые эксцессы, суета, спешка, шум, ожидание, неспособность ближних изменить себя, неспособность прекратить опыты по изменению нас.) Этот список, наверное, окажется самым длинным. Не забудьте еще спросить, какое время суток ему угоднее.

Что тебе не нравится, досточтимый Враг, что заставляет прятаться, что угрожает твоей персоне? Что утомляет, что усыпляет? (Свежий воздух, физические нагрузки, спортивные единоборства, юмор, аутотренинг, хорошая музыка, хорошая книга, понимание близких без претензий на понимание с их стороны, широта взглядов, воспоминание о том, что жизнь коротка...)

Когда ответы будут получены, хотя бы вчерне, Враг, польщенный вниманием, потребует дальнейших забот: «Раз уж мною интересуешься, так будь добр, извини за беспокойство... По списочку...» И поскольку он есть, как сказано, наш Негатив, то придется и заботу о нем проявить негативную — не знаю, как лучше выразиться. Вы поняли. Сие не означает, что Враг поспешит оставить вас в покое, на то он и Враг, чтобы делать нашу жизнь содержательной.

Враг, однако, не столь замечательная персона, чтобы посвящать отношениям с ним весь предстоящий отрезок жизненного пути. Слона, во всяком случае, из него созидать не стоит.

По опыту многих, Враг впадает в депрессию, вплоть до сомнений в собственном существовании, когда работает наш Позитив, исполняющий жизненную сверхзадачу. Допустим, вы назначаете себя, без широковещательных объявлений, психологическим опекуном или Тайным Доктором своего окружения, да, идете на такую вот дерзость, будучи сами неизлечимым. В этом случае вы имеете иногда право погневаться, покричать, даже обязаны — но это будет уже другой гнев, другой крик, это почувствуете и вы сами, и окружающие.

Не знаю вашей конкретной жизни, на этом остановлюсь. (.)

В. Л.

Хочу рассказать вам, единственно казуса ради, как в разгар сочувственного чтения вашей последней книги, в общем соответствующей выводам моего тяжкого опыта, я, врач, женщина, безусловно не лишенная неврастении, но много лет держащая себя в вожжах, —

была спровоцирована на беспрецедентный, примитивный, оглушительный скандал, да как вопила! Истины, никому не нужные, — отцу, пенсионеру, смысл жизни которого свелся под старость к экономии электроэнергии!.. Я ему: почему ты нас травишь из-за копеечной лампочки? А он мне: почитай, что «Вечерка» пишет! Мачеха рыдает — и понеслось...

Как на ребенка наорала, нет, хуже, старики болезненнее детей...

Короче. Пишу вам, чтобы:

у самой через писание отболело (болит ужасно) и

чтобы вы знали, какая возможна поразительная обратная (во всех смыслах) связь. Обратная ожидаемой.

Привыкши к своей нравственной грамотности, я подкрепила ее вашим — печатным — словом, взялась судить. Страшненький получился эксперимент... Но, разумеется, mea culpa. («Моя вина» — лат.).

Успехов вам в вашем авгиевом труде — простите, нехорошо, неправильно сказала, Авгий в данном случае я. (.)

()

Спасибо, коллега, вы не оговорились. Работаем в упомянутой конюшне, все так, и не токмо вычищаем. Подкла-дываем осноЁательно, на правах заслуженного скандалиста смею уверить... Нет-нет, мы не Гераклы...

Кем вы были в эти минуты, знаете?.. Девочкой, лет тринадцати.

А я одно время держал перед носом бумажку КРИТИКА -трехходовка:

1) помолчать,

2) подумать,

3) похвалить. Помогало. Затем добавил ОТВЕТ НА КРИТИКУ -трехходовка:

1) поблагодарить, не раздумывая,

2) еще раз поблагодарить, не давая опомниться,

3) подумать.

Потом эти бумажки ветром сдуло куда-то. Искал, искал — нету, да и забыл — не до того. А когда письмо ваше получил, вспомнил: было у меня что-то симпатичное, где же искать?.. И вдруг вижу — на месте они, перед тем же носом. Бывает...

Я все думаю знаете о чем?.. Вот почему все-таки за всю историю споров человечества по поводу убеждений ни од- . на из сторон НИКОГДА, ну никогдашеньки не признала себя побежденной. А ведь клали же на лопатки при всем честном народе и так, и эдак, и встряхивая!.. Все равно:

— В вашем вычислении есть ошибка.

— Сам дурак.

Я имею в виду, как вы понимаете, не те аргументы, которыми принудили к отречению Галилея («А все-таки она вертится!») — а логические доводы строгой истины или хотя бы такого уступчивого добрячка, как наш старый знакомец дядюшка Здравый Смысл.

...Однажды приснился мне странный сон, будто с меня слезла кожа. Вся-вся, насовсем. Остался без кожи, стою и не знаю, поступать как. А кожа слезшая повалялась немножко, потом поднялась, расправилась и, не обращая на меня внимания, пошла по своим делам. Представляете?

Я потом догадался, откуда сон, это неважно. Я хотел сказать, что заставить человека отказаться от своего убеждения — все равно что заставить добровольно снять с себя кожу. Кожа, как мы знаем с вами, обычно слезает сама. От ожога.

...Очень люблю сатиру, врачующий жанр. Но почему, откуда же эта трагическая бесполезность — как раз для тех, кого по идее и нужно лечить в первую голову?.. Какой Чи-

чиков, какой Иудушка Головлев, какой лилипутский король хоть на волос перестал быть собой, читая произведение, где о нем — черным по белому?.. Кто стал хорошим после хорошего фельетона?

Вот писатель выводит некоего Дурака-Подлеца— и представляет читателю: полюбуйтесь, милейший, взгляните-ка в зеркало. Читатель благодарит, читатель ликует: «Ха-ха! ЭТО ОН!» — «Кто?» — «Сосед, кто же!.. Зять, кто же! Начальник!..» — «Да нет, — поправляет писатель, — это вы, почтеннейший». — «Кто-ооо?!»

В сатире можно узнать кого угодно, но не себя, а если себя, то тем хуже для себя, то есть для сатирика. На количество и качество Дураков-Подлецов в мире сатира влияния не оказывает, а служит энциклопедией неизлечимых, — ну и, разумеется, бальзамом для души, что немало. Может быть, с прогрессом психологии она обретет еще какую-нибудь функцию, а пока только так.

Признать человека достойным критики — значит искать его высоко. На вершинах пока безлюдно. (.)

Проблема Неспособного Ближнего.

Ребенок. Старик. Больной, психопат. Примитив, носитель предрассудка. Функционер, сомнамбул мнимой реальности...

Все это не просто «не поддающиеся воздействию», но энергично воздействующие, вторгающиеся, навязывающие тебе роли в своих сценариях. Да и куда деться? Ты плоть от плоти их, с ними живешь. Ты с ними работаешь. Ты их любишь. Ты их не любишь. И вот ты, мнящий себя способным...

Как, в какое мгновение успевает врубиться лающий Негатив?

В тот самый миг, когда ты увидел этот Негатив в ближнем. В миг, когда отождествил себя с ближним — но только одной, этой вот лающей стороной. Ты с ним моментально сравнялся— вошел в этот сценарий, принял эту роль — ну так и получай ее. Ты бессмысленный автомат. Ты неспособнее всех, вместе взятых.

...Еще одна моя корреспондентка — математик-программист 36 лет, ее сыну 14. Шесть страниц исписаны мелким почерком. Приходится вычленять.

«.J8.JL, я устала быть кочкой, о которую все спотыкаются».

Лейтмотивная фраза, выскочившая где-то в середке.

«..Я не умею себя вести. Как поступать в каждом конкретном случае? Как и где научиться?»

Ого, прямо скажем... А программы на что?

«..Я не умею заставить нахалов или раздражительных людей вести себя прилично. Могу тоже поднять скандал, иногда даже заставить замолчать, но таким образом отношений не наладишь. Как вести себя, чтобы у человека и мысли не могло возникнуть о грубости?»

Ну как себя вести? Наверное, хорошо. Очень хорошо, отлично себя вести?.. Пробовал. Почему-то мысль о грубости возникает. Пробовал и плохо себя вести, все равно возникает. Пробовал даже никак не вести — все равно.

«...Плохо переношу плохое отношение к себе?

Что это — изнеженность?»

Ну конечно. Это избалованность. Не надо привыкать к хорошему отношению. Почему, собственно, к нам обязаны относиться хорошо, а не плохо? А мы сами разве такое обязательство подписывали? Одно дело прилично вести себя, то есть показывать отношение, а другое — относиться, ведь правда?

«..Л не понимаю, за что некоторые из людей активно не любят других. Почему иногда начинается травля, в которую вовлекаются многие, с каким-то ожесточением, а другие молчат или сочувствуют где-то за углом. Как не позволить так с собой обращаться? С чего начать?»

Может быть, с непозволения себе так обращаться с другими?..

«...Вполне возможно, что я не объективна в своей самооценке. Не умею видеть себя со стороны: Резка в суждениях, занудлива в разговорах. Стараюсь держать себя со всеми на равных, а это не всем нравится.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒