Часть первая 12 страница

Знаю, большинству людей это не дано, но я всегда сама руководила своими сновидениями, поэтому крепко проспала несколько часов. Мое тело хорошенько отдохнуло, прежде чем душа воспарила в Страну грез.

Я откинулась на гигантских пуховых подушках, разбросанных по фиолетовому кучевому облаку. Вокруг меня нежились, удовлетворенно мяукая, толстые черно-белые кошки. Джейми Фрейзер из серии романов Дианы Гэблдон «Странник» объяснял мне со своим обворожительным шотландским акцентом, что бросает Клэр. Теперь его истинной любовью буду я. Хью Джекман в образе Росомахи недовольно хмурился, глядя на Джейми, но заявлял при этом, что не вызовет его на дуэль, пока не сделает мне хороший массаж стоп. Я открыла рот, собираясь сказать мальчикам, чтобы вели себя хорошо и не вздумали драться из-за меня.

В ту же секунду кто-то вырвал мою душу из тела и вознес через крышу родительского дома Я зависла в снежном небе, испытывая нечто странное. Белые кристаллики снежинок кололи меня не только снаружи, но и изнутри.

— Ой! Снова затошнило! — сказала я, ни к кому не обращаясь.

«Дыши, Возлюбленная».

Я заметила, что голос в моей голове звучал отчетливее и громче, с тех пор как меня силком переправили в этот мир.

— Ты говоришь совсем как Клинт,— вслух произнесла я.

Богиня не ответила, поэтому я поступила так, как она велела, то есть глубоко вдыхала морозный воздух. Почти сразу головокружение прекратилось. Меня встревожило, что во время магического сна я не только приобретала опыт перемещения, но и чувствовала себя в нем комфортно.

Я начала озираться, пораженная переменой пейзажа. Все выглядело как на почтовой открытке зимнего Колорадо. Отцовские пастбища превратились из зеленых оклахомских владений с болотными дубами и можжевельником в очаровательный заснеженный уголок дикой природы.

— Очень красиво,— прошептала я и взглянула в сторону амбара.

За закрытыми окнами горел теплый свет, вокруг основания амбара высились волнистые сугробы. К своему удивлению, я заметила, что их вершины были выше красно-белых полос обшивки.

— Должно быть, снега намело почти в три фута высотой.

«Это неестественно, Возлюбленная»,— прозвенел у меня в голове голос Богини.

— Знаю! — громко произнесла я в затихшей ночи,— В Оклахоме никогда не бывает столько снега.

«А все потому, что в этот мир вошло нечто неестественное. Здесь замешано истинное зло».

Слова Богини пронзили меня страхом как острые осколки.

— Нуада,— Имя прозвучало как ругательство.

«Ты должна его остановить».

— Что! — взвизгнула я.— Как же я его остановлю?!

«Ты должна, Возлюбленная. Ты единственная, кто справится».

— Но как? В Партолоне я знала, как надо действовать, только потому, что меня окружали люди, понимавшие в магии. Они мне помогали. Меня поддерживала ты!

«Ты не веришь в себя, моя Возлюбленная,— Я встревожилась, услышав, что божественный голос в моей голове начал затихать,— Положись на свою интуицию».

— Нет! Не уходи! — запаниковала я,— Я не знаю, что делать!

«Тебя направят древние, как и шаман этого мира».

— Эпона! — завопила я,— Какие древние? Какой шаман?

«Помни! — Голос звучал очень слабо, и мне приходилось напрягаться, чтобы разобрать последние слова,— Ты Избранная Богини».

Эпона сказала это и растаяла как туман.

Я села в кровати, хватая ртом воздух, спустила ноги и чуть ли не спрыгнула на пол.

— Черт! Вот тебе и вернулась в Оклахому!.. Казалось бы, все должно идти нормально. Оклахома всегда была абсолютно спокойной, приземленной, даже скучной. Боже, как мне не хватало старой доброй оклахомской скуки, — пробормотала я своему тусклому отражению в зеркале, висящем над комодом, пошарила в верхнем ящике, выхватила пару ношеных джинсов, уютную домашнюю фуфайку и толстые носки — Но нет! Вместо этого ты оказываешься беременной, напуганной. Кругом снежный буран, а тебя преследует какой-то кретинский монстр,— продолжала я разговор сама с собой,— К тому же ты умираешь с голоду.

Я открыла дверь, заткнулась и на цыпочках отправилась на кухню. Богиня свидетельница, заснуть мне все равно не удалось бы, а перспектива отведать яичницу- болтунью с тостом и беконом показалась вдруг невероятно заманчивой. Я хорошо ориентировалась в потемках, запустила руку в ящик, который у нас звался обжорой — там хранилась всякая всячина,— и поискала спички, чтобы зажечь керосиновую лампу, неизменно стоявшую на кухонном столе.

— А вот и ты,— прошептала я, нащупав коробок.

— Могла бы не беспокоиться. Кажется, твой отец оставил спички рядом с лампой,— Голос Клинта так меня напугал, что я чуть не описалась.

— Проклятье, Клинт! Какого черта ты здесь сидишь в темноте?

Не успел он ответить, как я зажгла спичку. Фриман подносил ко рту кружку, когда золотистое пламя осветило его лицо.

— Почему ты ничего не сказал? Я здорово напугалась.

— Ты вошла с таким серьезным видом, словно выполняла какое-то задание. Я решил затаиться и не путаться у тебя под ногами.

— Ха,— недовольно буркнула я, зажгла лампу, поправив фитилек так, что углы кухни осветились дрожащим светом, повернулась спиной к Клинту и начала доставать из холодильника яйца и другие продукты,— Почему не спишь?

— А ты почему? — парировал он.— После того, что ты пережила всего за два дня, мне казалось, что тебе надо спать как убитой.

— Я спала,— уклончиво отозвалась я, продолжая доставать из шкафчиков банки и сковородки.

— Ты что, опять летала куда-то во сне? — мягко поинтересовался Клинт.

— Да,— бросила я, не оборачиваясь.

— Снова видела Клан-Финтана?

— Нет,— ответила я, проверила газовое пламя и распределила на сковородке большую порцию бекона.— На этот раз я просто полетала вокруг храма и коротко побеседовала с Эпоной,— Я бросила на него взгляд через плечо.— Яичницы с беконом хватит на всех. Только не говори, что не голоден.

— Готов есть твою стряпню хоть каждый день,— Глаза его блеснули так ярко, что я поспешила потупиться,— Что сказала тебе Богиня?

Сейчас вспомню,— ответила я, небрежно разбив яйца в миску,— Дай подумать. Зло на свободе. Нуаду следует остановить. Помогут древние и шаман. Мне надо верить самой себе,— сказала я и принялась оголтело взбивать яйца.— Только я обычно предпочитаю избегать зла и не знаю, как остановить Нуаду. А еще я не знаю никаких древних, никакого шамана. Я твердо убеждена только в одном: здесь для меня все теперь чужое.

Только сейчас я поняла, что боролась со слезами, и разозлилась еще больше.

«Утренняя тошнота, быть может, и прошла, зато гормоны бушуют вовсю. Превосходно!»

Клинт положил ладонь на мою руку и остановил психопатическое взбалтывание. Он опустил подбородок на мою макушку и придвинул меня к себе.

— Здесь я. Здесь твой отец. Втроем мы что-нибудь обязательно придумаем,— произнес Клинт, отставил миску на буфет, повернул меня к себе лицом, одну руку положил мне на плечо, а второй приподнял подбородок, чтобы наши взгляды встретились.— Ты Избранная Богини. Не забывай об этом.

— Эпона напомнила мне о том же самом.

— Что ж, если ты отказываешься повиноваться своей Богине, то прислушайся ко мне,— улыбнулся он одними глазами,— Как-никак я двойник твоего мужа,— игриво сказал Фриман, так точно копируя интонацию Клан-Финтана, что у меня сердце сжалось.

Хорошо, что он об этом не подозревал.

— Это точно,— дрогнувшим голосом прошептала я.

Клинт заметил тоску в моих глазах, и все шутки мигом прекратились. Я стояла достаточно близко и почувствовала, что он больше не дышал. Рука, лежавшая у меня на плече, напряглась. Пальцы, удерживавшие мой подбородок, ласково соскользнули на скулу, затем опустились ниже, на шею, после чего принялись легко поглаживать затылок. По мне пробежал едва заметный озноб.

— Шаннон, девочка моя,— хрипло прошептал Фриман, наклонился и коснулся своими губами моих.

Поцелуй получился мимолетным и обманчиво невинным. Клинт слегка отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Позволь поцеловать тебя, Шаннон.

— Ты только что это сделал,— задыхаясь, ответила я.

— Это был не поцелуй, любимая,— Легкая улыбка показалась мне многообещающей,— Позволь поцеловать тебя, Шаннон,— тихо повторил он.

Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Я нуждалась в его поцелуе. Знакомые чудные губы растянулись в короткой улыбке, когда я молча кивнула, давая свое разрешение.

Тогда Клинт медленно обнял меня, а мои руки невольно скользнули на его широкие плечи, следуя но знакомому пути. Мы прижались друг к другу, когда наши губы встретились. Я чувствовала укрощенную страсть в его напряженном теле, пока он неспешно исследовал вкус моих губ, и позволила нашим языкам встретиться.

Я всегда обожала чудесное сочетание чистых линий, твердых мускулов и удивительно гладких мягких местечек. Все это вместе и составляет тело мужчины. Я провела ладонью по его руке, наслаждаясь ощутимой силой и удивляясь, что способна заставить этого крепкого мужчину дрожать, пустив его язык в свой рот.

«В точности как Клан-Финтан».

Эта смутная мысль ударила меня будто кулаком. Я резко отпрянула, выскользнула из его объятий, дрожащей рукой провела по глазам и откинула волосы со лба.

— Я...— Мы оба старались отдышаться,— Прости. Я не хочу...— Но слова не шли с языка,— Нет, неправда. Я хочу. Я хочу ощущать твои объятия, я хочу, чтобы твои губы прижимались к моим. Ты так на него похож, что я ничего не могу с собой поделать,— Я умоляюще посмотрела на него,— Но у меня есть муж. И это не ты.

— Ты замужем в другом мире, Шаннон, не в этом.

— Если бы я принадлежала тебе, то ты не возражал бы чтобы я спала с ним, пусть даже и в другом мире? Для тебя это имело бы значение? — выпалила я.

Его молчание было достаточно красноречивым.

— То-то и оно. Факты не меняются. Хоть здесь, хоть там, я все равно жена другого.

— Шаннон, о чем ты здесь толкуешь, черт возьми? — раздался голос отца.

Мы с Клинтом виновато дернулись.

— Э-э...— Я с трудом подняла на него глаза,— С добрым утром, папа.

— Бекон пора перевернуть,— сказал он, подошел к кухонному столу и занял место напротив Клинта,— Можешь и мне кофейку налить.

Я сделала все, как он просил.

— Спасибо, Чудачка.

Отец потягивал кофе, пока я выливала на сковородку размешанные яйца.

Потом он заговорил, и голос его звучал задумчиво:

— Не могу сказать, что понимаю или хотя бы верю тому, о чем ты вчера говорила. Но я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понять: ты сама в это веришь. Ты никогда не была ветреной девчонкой, поэтому в твоих словах должна быть какая-то правда. Я готов тебя выслушать с открытым сердцем,— Он снова отхлебнул кофе и посмотрел на Клинта,— Но сначала я хотел бы узнать, за кого ты, черт возьми, вышла замуж и почему здесь с тобой этот мужчина, а не твой муж,— По выражению его лица мне стало ясно, что все это баловство с его ребенком ему не очень по Душе.

Я отвечала по-деловому, через плечо, не переставая помешивать яйца:

— Я замужем за верховным шаманом и воином, который одновременно является вожаком своего народа. Его зовут Клан-Финтан. Он сейчас не со мной, потому что живет в другом мире.

Нужно отдать должное отцу, он ничего не пропустил

— Ты говорила, что попала туда сразу после аварии. Значит, шесть месяцев тому назад. По-моему, маловато времени, чтобы познакомиться с кем-то и выйти за него замуж.

— Это был брак по договоренности. После аварии я очнулась в Партолоне и оказалась помолвленной с Клан-Финтаном. Это была одна из причин, почему Рианнон оттуда сбежала.

— Рианнон?

— Так ее зовут, папа. Женщину, которая выдавала себя за меня,— Я обсушила кусочки бекона на бумажном полотенце и достала три тарелки из ближайшего шкафчика,— Завтрак готов. Накладывайте себе сами,— растягивая слова, объявила я.

Оклахомский акцент не помешает, когда приходится руководить здешними мужиками.

Отец не заставил упрашивать себя дважды. Можно подумать, я была сержантом, приказавшим начать прием пищи. Вскоре наша троица уже сидела за круглым кухонным столом. Я радовалась, что желудок пока меня не тревожил и, казалось, в кои-то веки был способен наслаждаться настоящей едой.

Отец продолжал расспросы:

— Похоже, ты здорово вляпалась, если эта самая Рианнон сбежала в другой мир, лишь бы избавиться от своего парня.

— Дело не только в этом,— заговорил Клинт.— Рианнон покинула мир, который в ней нуждался, не из-за того, что ее заставляли выйти замуж. Она все бросила потому, что эгоистично струсила и жаждала той власти, которую разглядела в этом мире.

Отец жевал и задумчиво изучал Клинта.

— А ты здесь с какого боку примазался?

— Я вернул Шаннон в этот мир,— просто ответил тот.

— Ты? — удивленно вытаращился отец.— Зачем?

Прежде чем Клинт ответил, я сказала:

— Чтобы это понять, тебе нужно побольше узнать о Рианнон, а для этого необходимо выслушать всю историю.

— Я слушаю.

Я улыбнулась в знак признательности и начала рассказ. Отец слушал внимательно, почти не перебивая, задал лишь несколько вопросов о кентаврах и перемене облика. Идея слияния человека и лошади, видимо, его околдовала. Клинт тоже внимательно слушал. Я, конечно, и раньше рассказывала ему о Партолоне, но он ни разу не слышал всю историю целиком, разве что из уст коварной Рианнон.

— Итак, Клан-Финтан и воины вернулись из замка Стражи. До Самайна оставалась всего пара дней. В ночь празднования Эпи предстояла встреча с жеребцом, чтобы обеспечить плодородие земли. Она вела себя очень беспокойно, поэтому мы с Клан-Финтаном решили вывести ее на прогулку, думая, что это ее успокоит. Она и привела нас в древнюю рощу.— Тут я умолкла и посмотрела на Клинта.

Он продолжил вместо меня:

— Это я встревожил кобылу, когда обнаружил точно такую же рощицу, как в Партолоне, служившую переходом между двумя мирами. Я убедился в злой сущности Рианнон, попытался переправить ее отсюда туда и вызвать Шаннон,— Он проникновенно взглянул на меня.— Думал, что спасаю ее из мира, который, по описаниям Рианнон, был чудовищным. Но оказалось, что я отрывал ее от любимого мужа и людей, которые нуждались в ней. Но самое плохое в том, что я даже от Рианнон не избавился.

— Что? — вновь обрел голос отец,— Рианнон до сих пор здесь?

— Думаю, что ее нет в Оклахоме, но в этом мире она определенно есть,— ответил Клинт,— Я сам толком не знаю, почему сумел лишь перетащить сюда Шаннон, а Рианнон осталась там, где и была.

— Но ты хотя бы догадываешься? — поинтересовался отец.

— Я недооценил Рианнон, но этого больше не повторится.

— Это еще не все, папа.— Отец снова перевел на меня взгляд,— Помнишь о древнем зле, победившем в замке Стражи? Мне кажется, оно снова обрело силу. Каким-то образом призрак Нуады, или его сущность, или... черт, даже сама не знаю, как это назвать!.. В общем, он ожил и сейчас находится здесь. Это из-за него вчера вечером погибла Сюзанна.

— Объяснись, Шаннон.

— Нуада был там вчера и заставил машину врезаться в Сюз,— Мой голос дрогнул, когда я произносила ее имя,— Со стороны все выглядело как несчастный случай, но мы с Клинтом почувствовали присутствие зла и уверены в том, что это он сделал что-то с машиной. А еще, папа, я думаю, что теперь монстр явится сюда.

— Сюда? Зачем?

— Он одержим мною. Ему кажется, что я позвала его из страны мертвых. Разумеется, ничего подобного я не делала, не желала иметь с ним ничего общего, даже если бы знала, как призывают мертвого, хотя ни черта не знаю. Думаю, его возрождение связано с темным богом Партолоны. В общем, когда я его отвергла, он поклялся убивать дорогих мне людей в этом мире, как делал это в том.

_ Ты видела, как он убил моего двойника в Партолоне?

Я кивнула, глотая слезы.

— Эпона предупредила меня, что теперешнее ненастье вызвал Нуада. Богиня сказала, что его нужно остановить— Я замялась, но все же тихо добавила: — Только потом я смогу вернуться.

— Вернуться? — отец подскочил от удивления. — Я понимаю, ты могла привязаться к тамошним людям, но ведь это твой дом, Шаннон. Здесь твое место. Мы придумаем, как отослать Рианнон назад, и пусть она выполняет там свои обязанности.

Я невольно улыбнулась. Отец совершенно не изменился. Та же самая учительская логика.

— Папа, мне придется вернуться не только потому, что я там нужна,— Мои глаза молили о понимании.— Я люблю Клан-Финтана.

— Ты сама говорила, что Клинт его зеркальный двойник. Верно? — фыркнул отец.

Я кивнула, а отец посмотрел на Фримана.

— Так вот, даже слепой дурак заметил бы, что он тебя любит. Разве не так, сынок?

— Именно так, сэр,— без колебания ответил Клинт.

— Ты недавно целовалась с ним на кухне. Это говорит мне о том, что и у тебя есть к нему чувство. Разве нет? — Отец просверлил меня взглядом.

— Это неважно, папа.— Я вспыхнула румянцем.

— А мне кажется, как раз наоборот,— Он показал на Клинта,— И ему тоже. В общем, так!.. Нам нужно разделаться с этим проклятым Нуадой раз и навсегда, отослать Рианнон со всем ее злом обратно в Партолону, и тогда ты останешься здесь.

— Я беременна, папа.

— А?

— Что?

Мужчины отреагировали одновременно.

Я вздохнула:

— Я ношу ребенка Клан-Финтана и должна вернуться.

— Проклятье, Шаннон! — завопил Клинт, вскакивая со стула.

При этом я заметила, как он поморщился от боли.

«Интересно, что же у него со спиной?»

Клинт метнулся в сторону. Видимо, ему захотелось садануть во что-то кулаком.

— Ты уверена, Чудачка? — хриплым голосом спросил отец.

— Абсолютно, папа.

— Ребенок от кентавра? — Похоже, сама идея никак не умещалась у него в голове.

— От кентавра,— подтвердила я.

Отец бросил взгляд на мой живот.

— Как же он у тебя там поместится?

— Клан-Финтан уверяет, что у меня родится человеческое дитя. Но он говорит, что ребенок будет чертовски хорошим наездником,— добавила я, подтрунивая.

Громкий хохот отца разрядил атмосферу в кухне.

— Прямо так и говорит?

— Да, и не только. Он был рожден, чтобы любить меня.

— Придется тебе вернуться, Чудачка. Мальчику нужен отец,— Папа говорил уверенно, но глаза его были полны печали.

— Девочке,— поправила я.

— Вот как?

— У Избранной Эпоны всегда первой рождается девочка. Это дар богов,— объяснила я.

— Мы с твоей Богиней согласны в одном.

— В чем же? — удивилась я.

Он опустил мне на руку мозолистую ладонь.

— Что дочери — это дар богов,— Мы оба заморгали, чтобы не расплакаться, потом отец пожал мне руку, поднялся и кивнул Клинту.— У меня есть дела. Оставлю вас вдвоем ненадолго, но помощь мне не помешает. Нужно задать корм, поэтому постарайтесь не задерживаться.— Он повернулся и ответил на встревоженный взгляд Фримана: — Это меняет все дело, сынок.

— Понимаю, сэр,— сказал тот.

Отец кивнул, быстро направился к двери, ведущей в подсобку и гараж, но на полпути резко остановился и повернулся к Клинту:

— Я понял, почему твое лицо показалось мне знакомым,— Он покачал головой, словно не веря в то, что так долго не мог сообразить,— Ты полковник истребительного подразделения ВВС в Талсе, тот самый, самолет которого отказал прямо над городом. Ты оставался в кабине до тех пор, пока не дотянул до середины реки Арканзас. Эта история обошла все газеты,— Отец посмотрел на меня,— Помнишь, Шаннон? Все случилось около пяти лет тому назад.

Я смогла лишь кивнуть и заморгать как идиотка. Я помнила ту историю, но все равно не узнала Клинта по фотографии.

Отец продолжал:

— Говорили, что ты не покинул самолет, пока не удостоверился в том, что он не разобьется в городе, катапультировался слишком низко и сломал себе спину, если я правильно помню.— Тут отец умолк и посмотрел на потолок, словно там была наклеена газетная статья.

— Вы правильно помните,— тихо произнес Клинт.

— Журналисты писали, что ты герой.

— Я просто выполнял свою работу.

Отец кивнул в знак уважения.

— В кладовке найдете сапоги и куртки. Оденьтесь хорошенько, прежде чем пойдете в амбар. Не хочу, чтобы моя внучка простудилась,— Он плотно прикрыл дверь и оставил нас наедине.

Я посмотрела на Клинта и наконец ясно разглядела его. Он был пилотом, пожертвовавшим собой, героем и воином, умел разговаривать с душами деревьев. У него была аура, блестевшая, как сапфиры, окаймленные золотой пылью. Это делало его шаманом. По моей спине пробежал холодок. Фриман был абсолютной ровней Клан- Финтану.

Я решила, что лучше всего будет заняться мытьем посуды, и сказала, не отрываясь от работы:

— Так вот почему у тебя болит спина.

— Да.

— Тебе помогает то, что ты живешь посреди леса? — спросила я, наполняя раковину мыльной водой.

Родители всю жизнь отказывались покупать посудомоечную машину. Она, мол, противоречит законом природы, что бы это ни означало.

— Только так я не теряю подвижности,— с неохотой произнес он,— Чем дальше от центра леса я нахожусь, тем хуже мне становится. Поэтому я и не смог жить в Талсе с Рианнон, когда она здесь появилась, по той же причине узнал о ее делах гораздо позже.

— Сейчас со здоровьем все в порядке или тебе нужно вернуться в лес сегодня же? — поинтересовалась я, стараясь скрыть огорчение.

— Еще несколько дней выдержу. К тому же на землях твоего отца много деревьев. Они приносят мне облегчение. Это в городе я очень быстро лишаюсь сил.

— Что ж, дай мне знать,— запинаясь, проговорила я,— Не хочу быть причиной...

Клинт прервал меня скорее огорченно, чем со злостью:

— Могла бы рассказать мне о ребенке.

Я пожала плечами, намыливая тарелку.

— По сути, это ничего не меняет. Я все равно захотела бы вернуться, даже если бы не была беременной. Так отцу просто легче понять.

— Мне тоже,— медленно произнес Клинт. — Но я хочу, чтобы ты кое-что знала.

Я вытерла руки посудным полотенцем и посмотрела на Фримана.

— Я все равно хочу, чтобы ты осталась,— Он поднял руку, когда я собралась возразить,— Нет, позволь мне договорить. Если ты не сможешь вернуться или по какой- то причине — все равно какой! — решишь этого не делать, то помни, что я все равно буду любить тебя,— Клинт не шагнул ближе, но его взгляд потеплел, когда он протянул ко мне руку,— Тебя и твою дочь.

— Спасибо, Клинт. Я запомню.

Он повернул мою руку ладонью вверх и поцеловал пульс на запястье. Я неохотно вырвала ее из теплого плена.

— Давай разделаемся с этими тарелками, а затем поможем отцу.

— Командуйте, мэм, я весь ваш,— По тону мужчины было ясно, что он вкладывал глубокий смысл в эти слова, но я не желала его понимать.

Мы стояли бок о бок, убирая со стола. Его пальцы касались моих чаще, чем это было нужно, рука оказалась теплой и близкой.

Он сводил меня с ума, но я никак не могла найти в себе силы отойти в сторону. Было так приятно стоять рядом.

— Все!

«Наконец-то».

Я вытерла руки и протянула ему полотенце.

— Из нас получилась отличная команда,— заметил Клинт и сделал паузу для большего эффекта,— На кухне.

— Да, мы наверняка попадем в зал славы посудомоек,— съязвила я,— Теперь давай поможем отцу.

Не дожидаясь, пока он найдет повод чмокнуть меня еще куда-нибудь, я прошла в подсобку. Это была промежуточная комната между домом и гаражом. Здесь царил обычный контролируемый беспорядок. Вдоль двух стен выстроились полки с домашними консервными заготовками, две другие закрывали стиральная машина, сушилка и огромный шкаф для верхней одежды. Мы с Клинтом напялили старые рабочие куртки, шапки, перчатки, шарфы, натянули высокие резиновые сапоги с толстыми подошвами.

Молния на моей куртке застряла, и я тихо выругалась.

— Позволь,— По голосу Клинта я поняла, что он улыбался.— Я помогу.

Он взялся за замок, опустил его на несколько дюймов, потом резко рванул вверх и застегнул молнию под самым подбородком. Потом Клинт примял верхушку моей чересчур большой шапки, слегка смахивавшей на русскую. Зато она закрывала уши, в ней хватало места для всей моей непослушной гривы.

— Ты похожа на маленькую девочку,— Прежде чем я успела что-то сказать, он наклонился, нежно поцеловал меня сначала в кончик носа, потом в губы, взял за плечи и развернул к двери, ведущей в гараж.

Клинт открыл ее и слегка подтолкнул меня.

— Я знаю дорогу! — проворчала я.

— Тогда ведите, миледи,— сказал он совсем как Клан-Финтан.

В ответ у меня затрепетало в животе, но это не имело ни малейшего отношения к развитию ребенка.

— Да веду уже, веду,— огрызнулась я, стараясь не обращать внимания на чувство, которое все чаще и чаще вызывал во мне этот мужчина.

Мы с трудом прошли через гараж, где беспорядок никак не контролировался, открыли боковую дверь и шагнули в заснеженный мир.

Снегопад не прекращался. Мягкие с виду снежинки ложились на блестящие сугробы, успевшие закрыть абсолютно все.

— Похоже, будто кто-то открыл здоровенную коробку с белыми блестками и установил рядом огромный вентилятор, чтобы равномерно раздуть их повсюду,— сказала я.

Клинт покачал головой.

— Вот уж точно! Кто-то что-то открыл, хотя лучше бы он этого не делал.

Я поежилась и подняла воротник куртки.

Завыл оклахомский ветер. Только он и оставался прежним.

«Возможно, ветер воет так зимой, потому что лето мертво; и все печальные звуки — это похоронный плач природы по всему, что было и прошло»,— прошептала я туманную цитату, стараясь вспомнить, какой же мертвый англичанин это написал.

— Что?..— спросил Клинт.

— Ничего,— Я с трудом выстроила свои мысли.

«Хватит себя мучить страхами! Толку от этого никакого».

Я махнула рукой налево, где отцовские следы вели от дома к заснеженному амбару.

— Сюда.

— Задержись. Твой отец привяжет меня к столбу и оставит замерзать, если я позволю тебе упасть и навредить себе,— Он протянул мне руку, за которую я благодарно ухватилась.

— Нет, он не привяжет тебя к столбу,— задыхаясь проговорила я, когда мы с трудом преодолевали слежавшийся снег, проваливаясь в него выше колен,— Он тебя просто пристрелит.

— Что ж, это утешает.

Дверь амбара оказалась открытой. Когда мы подошли поближе, из его теплой глубины выскочила целая свора худощавых жесткошерстных псов. Собаки помчались нам навстречу, стараясь удержаться на скользком снегу. Через каждые несколько шагов какая-нибудь лапа пробивала ледяную корку, и собаке приходилось ее вытаскивать.

— Следи за хвостами,— успела я предупредить Клинта, прежде чем свора обступила нас.— Они бьют ими как кнутами, особенно если шерсть сырая.— Фриман рассмеялся,— Думаешь, я шучу? А ты попробуй как-нибудь подойти в шортах к этой орде, когда она виляет хвостами и скулит. От ударов остаются рубцы,— Я прокричала в глубину амбара: — Папа, еще полгода назад у тебя, по-моему, было всего три собаки, а теперь, кажется, их пять!

Я протянула руку и похлопала по ближайшей острой морде. Пес радостно взвыл. Они отталкивали друг друга, поскуливали, добиваясь личного внимания.

— Ага,— В дверях появился отец с ведром зерна в руке,— Мама Паркер влюбилась в этого маленького коричневого щенка пару месяцев назад, когда мы ездили в Канзас. Если ее послушать, то щенок сам попросился домой вместе с ней. Так он здесь и оказался. Мы назвали псинку Фони-Энни.

— Это получается четыре, а я все-таки вижу пять.

— Не могли же мы взять одного,— пояснил он, словно речь шла о картофельных чипсах,— С ней поехал тот серебристый кутенок. Мама Паркер назвала его Мэрфи, в честь героя войны.

Мы с Клинтом прорвались сквозь снежный и собачий заслон и вошли в амбар. Меня окутал чудесный аромат люцерны. Я полной грудью вдохнула сладкий запах сена, смешанный с лошадиным. Просторный амбар был построен крепко. Вдоль одной стены располагались восемь стойл с кобылами, жеребятами и парой скаковых лошадей, у противоположной высились тюки с сеном. Рядом был отгорожен чулан, где чудесно пахло зерном и потертой кожей.

— Где остальные лошади? — поинтересовалась я, заглядывая в первое стойло.

Ко мне тут же сунулась бархатная морда, и я ее погладила.

— На пастбище за домом. С ними все будет в порядке, если они станут держаться вместе и в укрытии. Сена там хватит на пару дней,— Отец указал на кран колонки,— Чудачка, ты можешь наполнить поилки. Клинт, подсыпь сена в сетки, что висят в стойлах, пока я буду отмерять зерно.— Он умолк и посмотрел на Фрнмана.— Еслиспинавыдержит.

— Моей спине всегда хочется размяться насвежемвоздухе,— заверил его Клинт.

— Отлично. Эй, псы, убирайтесь! — Отец звонко (пред нескольких собак, снующих поблизости, ведром, зажатым в руке,— Ступайте на волю, разомните лапы! Здесь вы только мешаете, крутитесь под ногами.

Все мы тут же подчинились ему.

Амбар наполнился знакомыми звуками. Люди работали, разговаривали с лошадьми. То там, то здесь мяукали кошки, запрыгнувшие в амбар, когда собак прогнали с их территории. Кобылки были все как на подбор, квотер-хорс, крепко сбитые, добродушные. Два годовалых жеребенка, большеголовых и долговязых, напоминали мне пятнадцатилетних мальчишек, только без прыщей и дурацких улыбочек.

Я зашла в стойло к одному из них, оглядела полупустую поилку. На ноге у жеребенка была аккуратная повязка.

— Эй,— крикнула я, ощупав ее.— Похоже, все зажило, папа. Кожа не горячая.

— Ага, дела у него идут на поправку.— Над полудверцей стойла появилась отцовская голова,— Вечером поможешь мне сменить ему бинты.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒