Олег Дубровский. 4 страница

Затем Киселев, будущий участник «рабочей оппозиции», озвучивает основу ее идейной платформы и описывает реакцию высшей партийной бюрократии на попытки эти идеи отстаивать и на них опираться: «…я надеюсь, что съезд будет бороться против того, что поскольку начинают пробовать отстаивать положения VIII съезда, то вас объявляют и анархистами, и синдикалистами, и махаевцами. В нашей программе говорится, что профессиональные союзы должны прийти к фактическому сосредоточению в своих руках всего управления всем народным хозяйством, но когда была попытка опереться на этот пункт и защищать его, то поднялась самая усиленная демагогия против этого. Ничего удивительного нет, что многие товарищи, присутствующие здесь, очень напугались.»

Заканчивая свое выступление, Киселев рассказал о мелочных склоках между ВЦИК и ЦК РКП(б)., а также о том, что Оргбюро ЦК «ставит Президиум ВЦИК – эту рабочую организацию (этот формально высший орган власти «Республики Советов») под подозрение и не дает возможности работать».

Петр Каганович или Каганович-Воронежский (1887 – 1942) (Член РСДРП с 1905г. Большевик. После захвата власти большевиками член Костромского губкома РСДРП(б), затем комиссар по продовольствию в Симбирской губернии, член Сибревкома. К Девятому съезду РКП(б) – председатель Курского губисполкома. Во время сталинского «большого террора» арестован. Погиб (расстрелян?) в заключении):

«… прежде всего обратимся к вопросу о единоличии и коллегиальности. Я спрошу: а что у нас, на местах, проводится ли коллегиальность? Есть ли коллегиальность в исполкомах? Разве в губкоме партии не предрешаются все вопросы? Разве в отношении к уездным комитетам партии не проглядывает единоличная диктатура? Такая диктатура – факт. (…) …я заявляю, что диктатура на местах есть и места ее не боятся».

Затем Каганович делает выпад в сторону Киселева: «Затем, необходимо отметить, что ЦК, как здесь заявляли, меняет тактическую линию. Но мы смотрим на ЦК не только как на орган исполнительный, но и как на орган руководящий, и, как от такового, мы ждем от него директив, и поэтому, если бы ЦК имел только исполнительную роль, а не руководящую, мы остались бы без руководящего органа в то время, как жизнь не ждет». Каганович также оправдывает практику «почетных ссылок» «товарищей-центровиков на места» и непрерывную перетасовку партийного аппарата. «Децисты» осуждали практику арестов губисполкомов отдельными наркомами, считая, что это право должно быть только у ВЦИК. Каганович же наоборот, говорил: «…когда мы, председатели губисполкомов собрались, то мы сказали, что надо предоставить право ЦК, Совнаркому и отдельным комиссариатам сажать нас под арест, потому что мы износились, изнервничались, распустились. Эту линию, товарищи, нужно провести до конца.» Но он солидаризовался с «децистами» в их отрицательном отношении к политотделам, делая исключение для политотделов в частях Красной армии.

Борис Волин (1886 – 1957) (Член РСДРП с 1904г. с перерывом в 1911 – 1917г.г., большевик. В 1917г., после Февральской революции, сотрудник газеты «Социал-Демократ», член Московского горкома РСДРП(б). При захвате власти большевиками, во время октябрьских боев в Москве, член Военревкома Замоскворецкого района. Член редакции «Правды». С мая по август 1918г. – председатель Орловского губкома РКП(б), с августа 1918г. по июнь 1919г. – председатель исполкома Орловского губсовета. В дальнейшем председатель губисполкома в Костроме и секретарь губкома РКП(б) в Брянске. К Девятому съезду РКП(б) – председатель Харьковского губисполкома. Дальнейшая партийная карьера Б. Волина была преимущественно связана с большевистской прессой, с цензурой (несколько лет возглавлял Главлит, т.е. стоял во главе аппарата «советской» цензуры) и с пропагандой реакционной схоластики т.н. «марксизма-ленинизма». Последняя занимаемая должность – старший научный сотрудник Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Никогда ни в каких оппозициях не участвовал, послушно изгибался вслед за «генеральной линией». Во время «большого террора» уцелел, даже несмотря на то, что в течение 30-х годов несколько раз побывал в Западной Европе в качестве «советского» дипломата. В 1937г. был арестован весь центральный аппарат Наркомата просвещения во главе с наркомом А. Бубновым, кроме Б. Волина и Н. Крупской…)

В своей речи Волин однозначно выступает как ленинец, как сторонник ЦК, деятельности которого он дает сугубо положительную оценку.

«Оппозиция ЦК была несколько сглажена, но безусловно, то тягостное впечатление, которое произвели первые три оратора, выступившие с критикой общей линии ЦК, осталось. Прежде всего, поражают тт. Юренев, Максимовский и Сапронов своими непонятными истерическими выступлениями и необоснованностью заявлений, которые они делали. Ругань, которая якобы вчера раздавалась на партийном съезде при открытии, в действительности шла из уст т. Юренева. Это ругань самая невероятная. Тов. Бубнов хотел ослабить впечатление и сказал: это – случайное пролетарское словечко. Я записал все эти три случайных пролетарских словечка. Их много. И стоит повторить, чтобы другие не повторяли. Тов. Юренев говорил о «линии абсурда», которая проводилась ЦК, т.Максимовский говорил о партии, которая уподобляется теперь рыбе, а ЦК похож на ее голову, которая начинает вонять … т. Сапронов говорит о «маленькой кучке партийной олигархии». Лутовинов, который произнес гимн политической линии ЦК, говорит в дальнейшем о таких вещах, о которых даже на уездных съездах не будут говорить… Наконец, т. Бубнов говорит, что линия ЦК на Украине ведет к ослаблению коммунистов. Видите ли, товарищи, таким образом – не одно словечко, а целая дюжина. Это характерно, это показывает, что здесь действительно имеется определенная система. Выступает ряд товарищей, которые фактически являются центральными работниками. Они стремились с самого начала ошарашить съезд такими выступлениями против ЦК, чтобы съезд ни в коем случае не мог разобраться, в чем же истина… (…) Теперь по существу критики деятельности ЦК. Те товарищи, которые работают на местах … безусловно констатируют большую продуктивность работы ЦК последнего созыва». И далее: «… работа организационно-политическая ЦК необыкновенно выросла за последний год»; «Она чувствуется и в Оргбюро, и в Политбюро, и в целом ряде инструкций и циркулярных писем и переписки, которую вел ЦК. Мы чувствуем, что работа налаживается»; «… работа, которая была проведена ЦК в губерниях, в высшей степени продуктивна и эта работа должна продолжаться и впредь».

Волин коснулся и проблемы «орабочения» партийного аппарата, применив при этом известный прием подмены понятий: «Затем относительно орабочения ЦК и связи с местами. Здесь были розданы резолюции Московского губернского комитета, где говорится, что нужно ввести в ЦК в противовес той кучке олигархов, которая имеется в центре, новых работников с места». Но «орабочение» и «работники с места» - это разные социально-политические категории. Большевистские лидеры, тот же Ленин, неоднократно декларировавшие необходимость «орабочения» партийных и государственных институтов, понимали под ним введение в партийный аппарат «рабочих от станка», т.е. пополнение его свежими силами со стороны пролетарской основы собственной власти. Эпизодические кампании «орабочения» по вполне объективным причинам всякий раз выхолащивались, нейтрализовывались, т. е. совершенно не достигали декларируемых целей, но понимались они именно так, - как вливание «свежей пролетарской крови» в бюрократизированный организм большевистской партии. Волин же говорит о возможном включении в состав ЦК «работников с мест», хотя эти работники с мест – это не «рабочие от станка», но все та же партийная бюрократия, только нижнего и среднего звена. Но озвучив такую возможность, Волин ее тут же нейтрализует рассуждениями о том, что вводить работников с мест в состав ЦК не смысла, так как все члены ЦК связаны с местами: «Я просматривал список ЦК и вижу, что там имеется ряд товарищей, непосредственно связанных с местами. Я не знаю ни одного товарища, который не был бы в этом списке непосредственно связан с местами».

По мнению Волина, ЦК не должен обращать внимания на бездоказательные «упреки, которые здесь высказывались», но сосредоточиться «на существеннейшем и главнейшем – на намечении тех новых путей, которые стоят сейчас перед нашей партией».

Евгений Преображенский (1886 – 1937) ( Член РСДРП с 1903г.. большевик. В революцию 1905-1907г.г. участник декабрьского (1905г.) вооруженного восстания в Москве. В 1917г., после Февральской революции, товарищ председателя Читинского Совета, член президиума Комитета общественных организаций Читы, член президиума Восточно-Сибирского съезда Советов. На Первом Всероссийском съезде Советов избран членом ВЦИК. Член Златоустовского горкома и Уральского областного комитета РСДРП(б). На Шестом съезде РСДРП(б) избран кандидатом в члены ЦК. На Втором съезде Советов вновь избран членом ВЦИК. С мая 1918г. – председатель Президиума Уральского обкома РКП(б), организатор вооруженной борьбы с контрреволюционным выступлением Чехословацкого корпуса. Летом 1918г., в Москве, будучи делегатом Пятого съезда Советов, как член большевистской фракции съезда, участвовал в подавлении выступления левых эсеров и был контужен при атаке на здание центрального телеграфа. Тем же летом на короткое время в качестве комиссара командируется Реввоенсоветом РСФСР под Курск, в расположение российско-большевистских войск, стоящих на границе с Украиной, для наведения там порядка и укрепления дисциплины. В условиях наступления белогвардейцев-колчаковцев возвращается на Урал, где возглавляемый им Уральский обком РКП(б) преобразовывается в политотдел 3-й Красной армии. Во время известной «катастрофы под Пермью», уходил из Перми под обстрелом белогвардейцев, вместе с последними подразделениями красных войск. После роспуска Уральского обкома по решению ЦК, отозван в Москву, где работал в редакции «Правды». На Восьмом съезде РКП(б) избран членом комиссии по выработке партийной программы. Уполномоченный ВЦИК по Орловской губернии. Присутствовал в здании Московского комитета РКП(б) в Леонтьевском переулке, когда оно было взорвано анархистами, но не пострадал. После освобождения Урала от белогвардейцев-колчаковцев возвратился туда на работу в партийном аппарате. К Девятому съезду РКП(б) председатель Уфимского обкома этой партии. Один из ведущих большевистских экономистов. Основные работы: «Анархизм и коммунизм»; «Азбука коммунизма»(в соавторстве с Бухариным); «Бумажные деньги в эпоху пролетарской диктатуры»; «Причины падения нашего рубля»; «От нэпа к социализму»; «О морали и классовых нормах»; «Экономика и финансы современной Франции»; «Об экономических кризисах при нэпе»; «Новая экономика»; «Основной закон социалистического накопления». Убит сталинистами во время «большого террора». )

В самом начале своего выступления Преображенский напоминает «децистам», каково должно быть отношение большевиков к «Советской» власти в условиях «пролетарской», т.е. большевистской диктатуры: «… я должен остановиться на нескольких словах т. Сапронова, когда он горько жаловался на то, что решения VII Всероссийского съезда Советов игнорируются нашей партией. Товарищи, относительно этого мне казалось, что мы в нашей партии давно договорились, что для нас, людей партийных, высшим руководящим органом является наш партийный центр. (…) … совершенно невозможно защищать на партийном съезде какие бы то ни было решения ссылками на Всероссийский съезд Советов. (…) … ЦК и партийный съезд для нас, партийных товарищей, во всех инстанциях советской работы является высшим органом.»

Преображенский продолжает полемизировать с Сапроновым: «Он говорит о необходимости самодеятельности. Кто из нас этого не понимает? И вообще, - это слова, которые давно нами усвоены и о них не стоит говорить.» Но Сапронов говорил об удушении самодеятельности рабочих в условиях декларируемой диктатуры пролетариата, без привязки к их партийной принадлежности. В свою очередь, Преображенский подменил эту проблему очень важной для внутрипартийной борьбы проблемой растворения старого, испытанного, закаленного в борьбе с царизмом и в революциях большевистского ядра огромной массой новых членов партии и на этом основании оправдывал зажим самодеятельности нового партийного пополнения «диктатурой, проводимой внутри Коммунистической партии»: «У нашей партии в настоящий момент есть совершенно явная опасность, которая заключается в том, что мы, которые имели на прошлом съезде 200 с лишним тысяч членов партии, сейчас имеем представленными на этом съезде свыше полумиллиона и привлечение новых членов партии создает чрезвычайно грозное положение, потому что товарищи не втянуты в нашу работу политически и не воспитаны, они являются на наших партийных собраниях членами партии, формально равноправными с теми, кто 10 – 20 лет или с начала этой революции работают уже в партии, выявили себя, как защитники Советской власти и пролетарской диктатуры и в этом смысле, ни в каком отношении не могут быть равны, а формально они равны. Эта опасность есть всюду и везде, что новые члены партии формально являются правомочными, но, не прочитав нашей программы до последней строки, они втягиваются в нашу партийную борьбу и решают, например, спор, хотя бы между т. Сапроновым и Лениным, между мною и т. Сапроновым и т.д. они могут решить совершенно не в ту сторону, как будет в конце концов выгодно и мне, и т. Сапронову и другим (в 20-е годы именно так и получилось). Эту опасность мы игнорировать не должны». Поэтому, по мнению Преображенского, возражать против внутрипартийной диктатуры не приходится, а тем, «которые в эту сторону совершенно неправильно уклонили нашу полемику», хорошо бы видеть на этом съезде фигуру Юлия Мартова, т.е. призрак меньшевизма, ведь именно меньшевизм всегда ратовал за внутрипартийную демократию.Но пройдет всего несколько лет, и Сталин предложит своим внутрипартийным оппонентам, в том числе и самому Преображенскому, комбинацию из внутрипартийной диктатуры и сырого пополнения «ленинского призыва» 1924г.

Останавливается Преображенский и на проблеме тотальной бюрократизации большевистского режима. «… каждый работник на местах видит, что у нас все решительно обюрокрачивается. Это неизбежно. И я должен сказать т. Лутовинову, что я слышал очень много от профессионалистов, которые здесь в Москве бывали в Центральном совете профсоюзов, как они с грустью возвращались на места и говорили: мы думали, что, по крайней мере, там нет бюрократизма. Но картина та же. Обюрокрачивается все решительно, но нужно поставить вопрос: почему? Мы живем в состоянии гражданской войны, еще не законченной, и здесь обюрокрачивание целого ряда наших учреждений, не исключая и ЦК нашей партии, совершенно неизбежно, потому что работа, которую предстоит проделать, неизмеримо велика для тех сил, которые мы имеем». Съездовским обвинителям в бюрократизации режима, т.е. прежде всего «децистам», Преображенский возвращает это обвинение, переводя проблему бюрократизации на губернский уровень: «Разве на губернских съездах не укоряли представители волостей, уездов, что у вас бюрократизм? Это есть, и в этом отношении всероссийский масштаб от масштаба губернского отличается только величиной, но не существу, и с этой точки зрения совершенно ясно: сюда бить не приходится, потому что те, которые бьют ЦК, с этой стороны побиты сами на губернских конференциях».

Рассуждения Преображенского и предлагаемые им паллиативы показывают, что он не осознавал объективных причин бюрократизации «пролетарской диктатуры». Корень зла формирования касты привилегированных профессиональных управленцев состоял в том, что подвигнутый большевиками на социалистическую революцию рабочий класс был совершенно не готов к ней по своему развитию( не говоря здесь уже о том, что попытка социалистических преобразований предпринималась в отсталой стране, где доминировал мелкотоварный хозяйственный уклад). Развитие производительных сил общества и прежде всего, главной производительной силы, – рабочего класса, не позволяло организовать общественное производство на основе самодеятельности непосредственных производителей, не позволяло преодолеть социальное разделение труда на начальников и подчиненных (о чем уже говорилось выше, в первой части этого текста). Вот в чем состояли объективные причины тотальной бюрократизации большевистского режима, выступавшего под самоназванием «пролетарской диктатуры».

Паллиатив Преображенского, – децентрализация большевистской диктатуры: «Я констатирую факт, что многие из товарищей в центре настолько перегружены, что не в состоянии физически справиться. Надо наметить практический выход. Я другого выхода не вижу, кроме следующего, чтобы ЦК не был безруким невольно, потому что не в состоянии справиться с огромным количеством работы, он должен в этом отношении произвести некоторую децентрализацию партийной власти. (…) Если мы этого не проделаем, , то ЦК будет все больше захлебываться от огромного количества работы и еще больше упреков будет выслушивать здесь… Децентрализация в партийной работе необходима». Эта разумная полумера, которая уменьшила бы описываемые им сверхнагрузки на центральный партаппарат по объемам обрабатываемой информации и привела бы к большей гибкости всю структуру большевистского режима. Проблемы бюрократизации она, конечно бы, не решила и самое главное, - она совершенно противоречила интересам складывающегося на основе той же самой партийной бюрократии нового господствующего класса, который для усиления своего господства как раз нуждался в консолидации на основе существующей сверхцентрализации. Децентрализация противоречила оформляющимся классовым интересам «костенеющей касты партийных секретарей».

Другое предложение Преображенского по преодолению бюрократизации режима носит ультрарадикальный характер, но выглядит совершенно утопично в условиях 1920г., когда все тенденции развития «пролетарской диктатуры» имели прямо противоположное направление: «Мы должны помнить, что в нашей программе стоит пункт, который мы постараемся осуществить как можно скорее (!!!) – отмена всякого государства. Вот радикальное разрешение вопроса. (…) Мы должны спорить о том, какие методы приводят к тому, чтобы не только ослабить бюрократизм, а добиться полного отмирания государства, как такого органа, который мы должны будем сдать в архив истории».

Лев Каменев (1883 – 1936) (Член РСДРП с 1902г., большевик. В 1917г., после Февральской революции, член редакции «Правды», член исполкома Петроградского Совета, член президиума Первого Всероссийского съезда Советов, на съезде избран членом ВЦИК и его Президиума. Член ЦК РСДРП(б). Во время вхождения большевиков в Предпарламент, член его Президиума. На Втором Всероссийском съезде Советов избран членом президиума и председателем съезда, а также председателем ВЦИК. 4.11.1917г. заявил о выходе из ЦК РСДРП(б) в знак несогласия с линией Ленина-Троцкого, направленной на срыв создания «однородного социалистического правительства». По решению ЦК РСДРП(б) отстранен с поста председателя ВЦИК. Член Учредительного собрания, в составе делегации ВЦИК участвовал в Брест-Литовских мирных переговорах. В январе 1918г. выехал в Западную Европу в качестве нового посла России во Франции, но французское правительство отказалось признать его полномочия. С сентября 1918г. – член Президиума ВЦИК, с октября –председатель Моссовета. К Девятому съезду РКП(б) – член Политбюро ЦК РКП(б), член Совета Труда и Обороны РСФСР. С января 1935г. находился в заключении. В августе 1936г. выведен обвиняемым по делу «троцкистско-зиновьевского объединенного центра» на показательный Первый Московский публичный процесс. Приговорен к расстрелу. Расстрелян 26.08.1936.)

Выступление Каменева было в своем роде замечательным. Как член Политбюро ЦК, он, естественно, отмел все обвинения в адрес ЦК. Его выступление представляется довольно эмоциональным и в контексте той обстановки, в которой вел борьбу за выживание большевистский режим в 1919 – начале 1920г.г., весьма аргументированным.

«… в этих нападках поражает то, что ни один нападавший не дал общей картины, не представил общей обстановки, в которой велась работа ЦК. Чем был ЦК? Обстояло ли дело так: существует громадная партия, у ней ЦК, который нормально собирается, 19 человек обсуждают все вопросы, по поводу каждого перевода работника. ЦК запрашивает места, производит анкеты, устанавливает дискуссии и т.д. Я уверен, что все мы вместе с вами, победив врага, заведем такой демократический порядок… (…) Но на самом деле в продолжение этого года ЦК был не чем иным, как штабом революционных войск. Мы вели борьбу на самых решительных фронтах: на фронте деникинско-колчаковском, внутренней контрреволюции, внешней политики, где мы были окружены блокадой и дрались с целым миром, наконец, на фронте голода, холода и разрухи, которые чуть не задавили нас. На этих трех фронтах приходилось все время бороться и ни на одном из них партия не потерпела поражения. Никто не попытался так поставить вопрос, только наговорили много крупных слов. Ведь предсказывали нам огромные ужасы, что в Москве и Петрограде умрет до 30% населения, что мы не выживем без топлива, продовольствия и т.д. и т.д. Мы одержали победы над внешними врагами, мы одержали победы над лондонскими и парижскими кабинетами – неужели это можно было бы сделать, не грабя партию, не обижая местных организаций, не принимая решения по телефону? (…) Вы говорили здесь, что год тому назад было VIII съездом постановлено так-то, а ЦК нарушил эти постановления. Но ведь год назад мы не знали, какая обстановка борьбы будет. Мы не знали, как пройдет лесная кампания, топливная, мы не знали, что Деникин не будет слушаться наших директив, что Ллойд-Джордж станет поступать не по тем предположениям, которые мы имели год назад. Вы были бы правы, если бы сказали, что ЦК формалистичен, что он следовал букве, не понимая революционного духа. (…)Здесь говорили, что забивают партийную мысль на местах. Так говорил т. Киселев, который вообще наговорил много всякой ерунды. (…) Спросите т. Смирнова, убивал ли ЦК мысль тех товарищей, которые являлись фактическими хозяевами Сибири? Их было всего три.( Речь идет о Сибревкоме. Ревкомы – эти не предусмотренные «советской» Конституцией органы власти создавались там, где по тем или иным военно-политическим причинам, большевики считали невозможным прикрывать свою диктатуру ширмой Советов. Позднейшая КПССовская историография называла ревкомы «чрезвычайными органами Советской власти», но, по сути, власть ревкомов означала упразднение Советской власти, как таковой.) Спросите их: убивал ли ЦК их мысли? Он не сошел с ума, чтобы поступать с ними так; он давал общие директивы, общую линию тем людям, которым он доверял и сносился с ними раз или два в неделю по прямому проводу. А все наши ревкомы, Кубревкомы, Донревкомы и Украинский партийный ЦК – разве это не областные органы? Разве они могут претендовать на то, что ЦК убивает их мысль?(Нетрудно заметить, что Киселев вел речь немного не о том, о чем говорит Каменев) Но что он иногда должен принимать репрессивные меры, это - да. Когда т. Шляпников в профессиональном движении, в одном из наиболее важных и существенных наших орудий, стал проводить синдикалистские тенденции, мы его отстранили. На заседании фракции ВЦСПС его резолюция единогласно провалилась. Если бы вы сказали, что Шляпников устранен, а его резолюция была принята единогласно, тогда вы были бы правы… Но оставлять в профессиональном движении товарища, тезисы которого провалились именно там, это значит тормозить профессиональное движение.. (…) Утверждают, что ЦК слишком сильный кулак, а я говорю, что он слишком слабый кулак для той громадной территории, которая имеется, для той невиданной партии, которую мы представляем. Нам не у кого учиться, как управлять Коммунистической партией, в которой более полумиллиона членов. Тов. Ленину ставили здесь в упрек, что мы решали важнейшие вопросы по телефону, что мы проводили в жизнь диктатуру. Да, мы управляли при помощи диктатуры и если бы ввиду тех колоссальных событий, которые мы переживаем, мы созывали пленумы и парламентским путем решали бы вопросы, то мы, несомненно, погубили бы революцию, потому что выигрыш во времени для нас чрезвычайно важен. Тут работает группа товарищей, которые абсолютно друг другу доверяют, которые друг друга с полуслова понимают. И иначе управлять сейчас нельзя. (…) … мы – чернорабочие революции, мы должны работать усиленным темпом, мы должны считаться с каждым радио из Америки, мы должны проявлять диктатуру, основанную на полном доверии, на том, что нами взята правильная линия…»

Степан Полидоров (1882 – 1932) (Член РСДРП с 1905г., большевик. В революцию 1905 – 1907г.г.: активный участник декабрьского(1905г.) вооруженного восстания в Москве, – сражался на баррикадах; в 1906г. участник ряда экспроприаций и террористических актов в составе боевой социал-демократической группы. В 1917г. Февральской революцией освобожден из тюрьмы, – из Ярославского «централа», где с 1910г. отбывал 12-летний срок каторги. С мая 1917г. – член Московского окружкома РСДРП(б), один из организаторов захвата власти большевиками в Подмосковье. В 1918-1920г.г. – член Президиума Московского губсовета, член бюро Московского губкома РКП(б), зам. председателя, а с декабря 1919г. и к Девятому съезду РКП(б) – председатель исполкома Московского губсовета):

«Я должен заявить от имени Московской губернской организации, что мы не разделяем того тона, который некоторые товарищи допустили на настоящем съезде. Данный тон мы считаем абсолютно неправильным. Мы подходим к деятельности ЦК с политической точки зрения, точки зрения деловой критики. Что касается политической деятельности ЦК, то мы считаем ее правильной. (…) … мы с огромным удовлетворением можем отметить, что в основных линиях и в основных взглядах между нами и ЦК никакого разногласия нет. (…) Может быть, самое важное разногласие заключается в вопросе о единоначалии и коллегиальности… Но даже в этом вопросе слишком резкой разницы не наблюдается(?!). Полидоров все же указывает на один недостаток работы ЦК – «недостаток контроля за деятельностью народных комиссариатов» и в связи с этим высказывает идеалистическое благопожелание, выполнимое только на страницах ленинской социальной утопии под названием «Государство и революция»: «Затем я должен указать, что бывает во всяком государстве, что у органов власти скопляется множество различного рода авантюристов, которые стараются использовать свое властное положение. Я нахожу, что ЦК недостаточно употребил своего влияния, чтобы расчистить ту атмосферу, какая создалась вокруг народных комиссариатов. Именно здесь нужно более решительно проводить ту линию поведения, что приближение к высшей власти никаких привилегий за собой не несет(!!!)».

Наиболее интересным местом в выступлении Полидорова является его концовка. Как известно, отправным пунктом идейной платформы «рабочей оппозиции», которая через год, к Десятому съезду РКП(б) превратится в основного внутрипартийного оппонента формирующегося нового господствующего класса, было положение программы РКП(б), которое гласило: «Профессиональные союзы должны прийти к фактическому сосредоточению в своих руках всего управления всем народным хозяйством, как единым хозяйственным целым». На Девятом съезде РКП(б), «рабочей оппозиции», как идейно-политического явления, еще не было. Она сформируется только к концу 1920г., но уже заметно, что вокруг этого пункта партийной программы начинает складываться некая оппозиционная идейная общность в среде профсоюзных функционеров. И вот Полидоров, не мудрствуя лукаво, заявляет: «Это место из программы нужно выкинуть(!!!), чтобы не было недоразумений, чтобы товарищи, работающие в профессиональных союзах, не могли под влиянием окружающих масс, часто не разделяющих наших взглядов, часто даже меньшевиков и эсеров, отклониться от основного». Безусловно, это замечательное рассуждение. Оказывается, идейное господство большевизма в пролетарских массах далеко не безраздельно и под влиянием этих не сочувствующих большевизму масс, большевики, работающие в профсоюзах, могут настаивать на реализации данного пункта партийной программы, что прямо противоречит интересам кастовым интересам партийно-государственной бюрократии. Поэтому, принятую Восьмым съездом год назад партийную программу уже нужно кастрировать!

После выступления Полидорова делается первая попытка прекратить прения, хотя выступило только 10 ораторов из 39 (Это цифра приводится без каких-либо пояснений, - ведь записавшихся ораторов было 40). Против прекращения прений выступает Леонид Сосновский*, за прекращение – Александр Мясников (Мясникян). Большинство делегатов съезда высказывается за продолжение прений и председатель объявляет: «Слово в порядке записи т. Троцкому».

Лев Троцкий (Бронштейн) (1879 – 1940) (К Девятому съезду РКП(б) член Политбюро ЦК, Председатель Реввоенсовета РСФСР, – высший военно-политический руководитель Красной армии. Будучи выслан из «СССР» в 1929 г., убит в Мексике агентом сталинских спецслужб)

Выступление Троцкого было коротким, но весьма содержательным. Он сразу атакует Киселева: «Во время прений т. Киселев затронул один момент, который играет большую роль. Это – вопрос о так называемом орабочении или об отношении к рабочим группам…». Киселев не так ставил вопрос. Во первых, «так называемое орабочение» было линией, точнее паллиативом VIII съезда РКП(б) в борьбе с развивающимся процессом бюрократизации «пролетарской диктатуры». Во вторых, о неких «рабочих группах» Киселев вообще не упоминал. Конфликтная ситуация, на которой останавливался Киселев в конце своего выступления, состояла в том, что Президиум ВЦИК своей властью закрыл такую-то газету, а ЦК РКП(б) своей властью эту газету снова открыл. В этой, казалось бы, весьма незначительной конфликтной ситуации нашел свое отражение конфликт прерогатив, конфликт властных полномочий между реальным и формальным высшим органом власти «рабочего государства». Кто «главнее»?! Политбюро и Оргбюро ЦК монопольно правящей политической партии, превратившей «рабочее государство» в тоталитарное «партия-государство» или высший законодательный, распорядительный и контролирующий орган государственной власти в РСФСР – ВЦИК и его Президиум, как орган верховной власти в перерывах между сессиями ВЦИК?! Власть большевистского партийного аппарата или власть Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов?! Именно в этом была суть, казалось бы, такого незначительного, на уровне какого-то недоразумения, конфликта вокруг газеты «Агит-Роста». Если имела место «диктатура пролетариата», т.е. «рабочее государство», то Киселев вполне обоснованно называл Президиум ВЦИК «рабочей организацией» и констатировал, что Оргбюро ЦК «ставит президиум ВЦИК – эту рабочую организацию, под подозрение и не дает возможности работать»… Такое положение дел означало, что Оргбюро ЦК препятствовало функционированию высшего органа власти РСФСР, то есть покушалось на «советский» конституционный строй. Можно говорить о том, что даже состоящий из большевиков, Президиум ВЦИК еще как-то сопротивлялся объективно обусловленному процессу превращения советской власти в фикцию. Именно эти попытки Президиума ВЦИК сохранить за собой остатки независимых от большевистского ЦК властных полномочий вызывали соответствующую реакцию со стороны Оргбюро ЦК РКП(б), на которую указывал Киселев. Но Троцкий, атакуя Киселева и показывая действительное соотношение «советской» и большевистской власти в системе «пролетарской диктатуры» подменяет понятия и пускается в откровенную демагогию: «… т. Киселев … отметил, что ЦК, который относится с недоверием к рабочим, решил снова открыть газету, закрытую рабочими. (…). Как можно на партийный съезд выносить вопрос в такой постановке? Рабочая группа закрыла газету, а ЦК ее открыл. Но скажите, кто эта рабочая группа? Это – Президиум ВЦИК. Там широкая рабочая масса, а ЦК – это олигархия, которая не прислушивается к голосу широкой массы – Президиума ВЦИК. И все это заявление основывается только на том, что ЦК осмелился отменить распоряжение рабочей группы Президиума. Во первых, я даже и не знал, что в Президиуме ВЦИК существуют какие-то рабочие фракции, я думал, что Президиум выражает нашу Коммунистическую партию(!!!); во вторых, в словах т. Киселева звучали ноты вовсе не из низов масс, а ноты знакомые нам по европейской практике». Вся эта насыщенная «передергиваниями» и демагогией тирада звучит, как откровенное издевательство над формально высшим органом власти РСФСР и является посягательством на «советскую» Конституцию, согласно которой ВЦИК (и его Президиум) является концентрированным выражением власти рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, но никак не «нашей Коммунистической партии». Безусловно, это был выпад не только против Киселева, но и против «децистов». Ведь именно они, а не Киселев, определяли членов ЦК, (при существовавших на 1920г. внутрипартийных большевистских порядках), как партийную олигархию; именно они настаивали на том, что «пролетарская диктатура» это, преждевсего, власть Советов; что большевистская партия должна проводить свою политику через Советы, а не подминая их под свои партийные комитеты.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 Следующая ⇒