«Х» МИНУС ОДНА НЕДЕЛЯ 1 страница

Понедельник, 12 ноября

День выдался промозглым и бесцветным. С раннего утра сильно подморозило, грязь на дорогах сковало тонким льдом.

Анжела проводила Киру до школы. Болтала всю дорогу без умолку, и только о себе. Кира слушала её вполуха и иногда из вежливости задавала вопросы.

Напарница попросила прикрыть её – сказала, что собирается съездить на какой-то кастинг, но к окончанию уроков обещала вернуться.

Кира согласилась. Ей было всё равно. Когда Анжела так и не вернулась к назначенному времени, Кира просто медленно пошла домой одна по малолюдным улицам.

Блёклый невыразительный день постепенно темнел. Кира сидела на кухне за столом, в уютном длинном белом свитере, и бесцельно смотрела в окно. Кухне второго этажа – по привычке. Как же быстро появились у неё привычки, от которых теперь так сложно избавиться! «Завтра буду готовить на пятом. Это больше не моё место», - напомнила себе Кира.

Волосы она для разнообразия заплела в две косы. Ноги в шерстяных носках поджала под себя, сидя на мягком стуле. В ладонях, утонувших в рукавах, – чашка какао, тёплый шоколадный запах окутывает мягким облаком. Вот только холод глубоко внутри никак не хочет отпускать.

«Зачем я остаюсь здесь? Зачем смотрю в окно? Это же глупо, да? Всё равно ничего не изменится».

Звенящая тишина меж застывших голых ветвей стала ещё холоднее.

И на город пал первый снег.

Кира встала и приложила ладонь к стеклу. Пушистые посланцы зимы чертили в воздухе рисунок причудливого танца и мягко ложились на землю. Холодное стекло едва различимо трепетало под ладонью. Ветер…

Чудо обновления вершилось прямо на глазах. Всё погружалось в сон. И всё становилось сном.

Ворота отворились, и он вошёл во двор в своём чёрном пальто с поднятым воротником, оставляя неровную цепь следов на девственно-белом полотне. Остановился и уверенно поднял взгляд на ту, что ждала его. Как будто знал.

Кира отпрянула от окна, прижав руку к неровно вздымающейся груди. Подошла к стене и уткнулась в неё лбом. Кафель был столь же холоден, как оконное стекло. Она стояла так в углу очень долго, пытаясь собраться с мыслями.

«Что делать? Что же мне делать?»

Она вдруг забыла всё, о чём думала за последние дни. А ведь столько раз прокручивала в голове варианты – как пройдёт их первая встреча после этих нескольких дней, каким будет его лицо, как сохранить невозмутимость и сделать вид, что всё в порядке. Как не показать, что внутри всё разорвано в клочья и кровоточит. Ведь без браслета скрыть это будет легко, так?

Теперь все эти мысли испарились. Ей хотелось только одного – бежать навстречу. И уже не гадать – а самой увидеть, понять, спросить… Но ноги будто приросли к полу, и дрожь сотрясала всё сильнее.

Кира сползла по кафелю на пол и осталась в углу меж холодильником и столом. Натянула широкий воротник по самые уши и так сидела, пока за окном не начало темнеть.

Тогда она неслышно поднялась и медленно пошла по до боли знакомому коридору, пряча в рукавах дрожащие пальцы.

Немного не дойдя, остановилась, чтобы набраться духу. «Если что, совру, что что-то забыла в комнате. Такое ведь могло случиться, правда?»

И тут дверь открылась и тут же захлопнулась снова.

Кира вздрогнула.

Из комнаты Артёма вышла и быстро приближалась к ней по коридору Светлана. Глаза блестят, лицо раскраснелось… Как всегда, очень красивая.

Поравнявшись с Кирой, Света демонстративно застегнула верхнюю пуговицу блузки и высокомерно посмотрела сверху вниз:

- А ты тут что забыла? Что тебе нужно от моего парня?

Кира улыбнулась.

- Совершенно ничего. Я случайно забрела в этот коридор. По привычке. Задумалась, наверное.

- Меньше думай, о чём не следует. Поняла? – Светлана прищурила миндалевидные глаза и обожгла Киру взглядом.

Та спокойно пожала плечами, развернулась и пошла прочь, держа спину.

На последнем, шестом этаже нашла пустую комнату, закрыла за собой плотно дверь, и только тогда согнулась, схватилась руками за живот, как будто зажимая рану. Не уронила ни слезинки, лишь до боли закусила кулак в беззвучном крике.

Вторник, 13 ноября

В этот день Энгельс снова снял их с занятий в школе. Кира уже с трудом представляла, как будет нагонять пропущенные дни, но ей было всё равно.

Она вдруг сделалась очень спокойной, только передвигалась почему-то так осторожно, словно боялась неловким движением сломать что-то у себя внутри.

После обеда должны были отправиться на очередное задание. Это место Кира знала очень хорошо. Один из красивейших уголков Москвы – Коломенское. Ещё с детства ей запомнился уютный тёплый дух этого старинного места, облюбованного Иваном Грозным. Стоило ли удивляться, что навьи выбрали его для очередного прорыва. Вот только прорыв был каким-то странным – Энгельс туманно объяснил, что в дыру ничего не упало, но зато кое-что из неё появилось. Кира так и не поняла точно, но ей лень было переспрашивать.

Она бесцельно провела первую половину утра, валяясь в постели. Новая комната на пятом этаже была хоть и больше, но казалась чужой, неуютной. После пробуждения она первым делом по привычке посмотрела направо, но её беспокойный взгляд не нашёл того, что искал. «Отвыкай, ну отвыкай же…» - напомнила себе Кира. Анжела торчала в ванной битый час, наводила марафет, а потом снова убежала по делам. Пусть её – Кира всё равно не хотела не то, что выходить из общежития, - даже шевелиться.

Наконец, она заставила себя встать с постели. Завтракать опять не стала – кусок не лез в горло. Долго думала, чем бы себя занять, и решила сделать хоть что-нибудь полезное.

Она отправилась в библиотеку. Энгельс Владленович добровольно взял на себя роль их учителя истории и гида по заповедным местам Москвы, но девушке захотелось, наконец, и самой немного разобраться в том, что им предстоит.

Дверь в библиотеку была приоткрыта. Кира вошла и увидела перед зеркалом, что притаилось в проёме меж шкафами, Маргариту. Она стояла в напряжённой позе, положив обе руки на большой живот.

- Ой, доброе утро! А я как раз…

Рита прошла мимо неё молча, не глядя, на ходу вытирая слёзы. Кира растерянно посмотрела ей вслед. Не догонять же, в самом деле… Напряжение последних дней, видимо, сказалось и на всегда уравновешенной и приветливой жене Энгельса.

Кира вздохнула и задумчиво провела рукой по длинному ряду книг в разноцветных переплётах. Солидные дореволюционные тома, посверкивающие линялым золотым тиснением, стояли вперемешку с яркими глянцевыми современными изданиями. История, география, этнография, археология, мифология… Фэнтези, мистика, детские сказки, былины, эпос народов мира…

Кира вытащила первую попавшуюся книгу и открыла страницу наугад. Когда-то давно она гадала так на книге «Мастер и Маргарита».

Энциклопедия раскрылась на фотографии деревянных резных наличников какой-то избы. Крылатый пёс разевал пасть рядом с танцующей девушкой в длинном наряде. Их оплетал витой растительный орнамент.

Кира резко захлопнула книгу и поставила на полку. Эта рана ещё слишком сильно кровоточит, чтобы её бередить.

Подошла к другому шкафу и присела на пол у одной из нижних полок.

Вздрогнула и замерла. Но не стала подниматься и продолжила разглядывать книги.

«Мне просто кажется. Это фантомные боли – так бывает, когда ампутируют ногу или руку. Он мне теперь везде будет чудиться. Я не стану – ни за что не стану оглядываться на дверь. Когда увижу, то там никого нет, точно разревусь».

Кира выбрала книгу по истории Москвы и ещё одну – с заинтересовавшим её названием «Москва. Чудеса и аномалии».

«Заберу с собой и почитаю, лёжа в кровати с бутербродом».

Развернулась и увидела, что в двери, прислонившись к косяку, стоит Артём. В знакомой чёрной футболке и джинсах, заснув руки в карманы. Молча стоит уже давно, поняла она.

Странное выражение в его глазах она не могла понять. Она слишком привыкла полагаться на браслет, и теперь глухота между ними была оглушительной.

«Неужели же теперь всегда будет так больно?»

Кира медленно пошла вперёд, прижимая к груди книги. Он не сдвинулся ни на миллиметр, чтобы её пропустить – загородил собой почти весь проход.

- Ты нашла, что искала?

- Да. Нашла. Что искала долго – я это нашла. Только потом опять потеряла.

- Тебе помочь найти?

- Спасибо, но уже поздно. Пусти меня, пожалуйста…

Кира попыталась боком протиснуться мимо, держа перед собой книги, как щит. Она больше всего на свете боялась дотронуться до него сейчас – и больше всего на свете этого желала…

Артём схватил её за руку.

- Подожди!

Кира затаила дыхание. Зачем? Она ведь без единого слова приняла его решение. Собственной рукой отдала браслет. И то, что она видела вчера… Так почему теперь он не может оставить её в покое, просто дать молча зализывать раны в своей норе?.. Снова делает так, что сердце вырывается из груди…

Он крепко сжимал Кирино правое запястье. Потом вдруг нахмурился и приподнял рукав белого свитера. Увидел, что браслета на ней больше нет.

- Почему не носишь? Анжела?...

- Нет. Он ей просто не подошёл.

- Так не бывает!..

- Значит, бывает.

На несколько мгновений меж ними вновь повисло напряжённое молчание. Наконец, Кира поняла, что больше не выдержит.

- Ты… Хотел что-то?..

- Да.

Артём наклонился к ней. Осторожно убрал волосы с шеи и провёл большим пальцем по тому месту, где были ожоги от присосок упыря. Теперь они совсем исчезли, на молочно-белой коже не осталось и следа.

- Всё прошло. Тебе больше нечего себя винить, - прошептала Кира.

Она не подняла глаз – боялась, что в них он прочтёт слишком многое.

Просто отстранилась и молча пошла прочь по коридору.

Он её не остановил.

Ошеломительно-трепетная красота и простор, древнее тепло, которым сочился густой воздух этого места, вонзились Кире в самое сердце, отозвались сладкой болью. Словно нежные напевы старины колышутся в ветвях деревьев, уплывают в самое небо, истаивают дымкой в его неизмеримой выси.

Белая церковь Вознесения, выстроенная отцом Ивана Грозного, Василием III, светилась снежно-чистым камнем. Синева вверху, исчерченная вихрями облаков, шёпот Москвы-реки – казалось, напряги ещё немного слух, и разберёшь, о чём…

Она никогда раньше так остро не ощущала всего этого. Может быть, только побывав на самой границе мрака, так сильно начинаешь ценить свет.

«Всё хорошо. Мы сможем защитить эту красоту», - сказала себе Кира.

Она стояла чуть в отдалении от остальных. Энгельс собрал вокруг себя Свету, Стаса и Анжелу, и что-то им долго объяснял. Её бывшего соседа видно не было, но она знала - он где-то неподалёку. Он, как и Кира, сегодня отчего-то держался сам по себе. Словно волк-одиночка, что бродит дозором, оберегает стаю. В отличие от Киры, ему разрешали покидать группу и даже скрываться из виду. Девушка о таком счастье могла лишь мечтать – сейчас с огромным облегчением она убежала бы и спряталась меж деревьев. Ей захотелось подойти к тонкой берёзе, что росла на пригорке неподалёку, и прижаться к ней лбом, выплакать свою беду, как подружке.

Кира тряхнула головой и заставила себя вернуться к остальным.

…- на месте тектонического разлома. О, Кир, ну наконец-то! Иди сюда. – позвал Энгельс. – Я как раз говорю, что мы скоро приблизимся к месту предполагаемого прорыва. Даю вводные. Специально для тебя повторяю ещё раз. Москва, как известно, стоит на Русской платформе, это довольно прочное геологическое образование, но и оно имеет так называемые тектонические разломы. Именно в местах таких разломов нередко и наблюдаются различные аномалии и странности.

- Вы о Голосовом овраге? – спросила Кира.

Все оглянулись на неё. Энгельс удивлённо поднял брови.

- А я смотрю, ты подготовилась к походу. Ну и что ты имеешь в виду?

Кира почувствовала себя неуютно, как на экзамене, но всё же ответила:

- Я имею в виду овраг, который находится на месте этого самого разлома. Прямо здесь, в Коломенском. Я читала, что там вроде были какие-то научные исследования, и они показали, что нормы электромагнитного излучения превышены в бешеное количество раз…

- В двенадцать, если точнее. А вблизи знаменитых валунов Гусь и Девий камень, которым приписывают мистическую силу, – так и вовсе в двадцать семь! Институт общей физики замерял, в тысяча девятьсот девяносто пятом году.

- Хотел бы я добраться до этих валунов, - заинтересованно проговорил Стас, поднимая в воздух кучку лежавших неподалёку камешков и заставляя их вести в воздухе хоровод. Потом добавил еще парочку камней побольше, и в воздухе сам собой сложился смайлик. Стоявшая рядом с ним Анжела прыснула со смеху. В поход она надела сапоги на высоченных каблуках, с которыми управлялась с неимоверной лёгкостью и грацией.

- Ещё доберешься. Думаю, сегодня как раз представится случай. А ты, кстати, ничего особенного здесь не ощущаешь? Ты же у нас специалист по недрам!

Стас присел на корточки и положил ладонь на землю. Закрыл глаза и провёл так с минуту.

- Интересно. По-моему, там под землёй, в этом самом разломе, что-то… вроде уснувших вулканов. Как бы это сказать… Притаившаяся мощь земли. Ворота в подземное царство…

- Надо же, как заговорил, - удивился Энгельс. – Чувствуется, что твоя стихия. Тогда вопрос на засыпку – старинное название оврага какое, знаешь?

- Волосов… - вырвалось у Киры. – Ой, простите. У меня синдром отличницы. Не хотела показаться выскочкой.

- Кир, ну ты что, мы же здесь все свои, - успокоил её Энгельс. – Правильно. А кто такой Волос, он же Велес, надеюсь, не надо пояснять? Со школьной программы по истории хоть что-то отложилось в голове? Так что, товарищи, всем быть начеку и смотреть в оба. Кир, а ты давай-ка – поближе к Анжеле. Артём у нас опять куда-то запропастился.

- Здесь я.

Кира вздрогнула - слишком близко прозвучал его голос. Она не стала оборачиваться. Но спиной почувствовала его взгляд.

Они долго шли по территории Коломенского, до того края, куда туристы, отдыхающие и прочие праздношатающиеся обычно не добредают.

Наконец, увидели впереди тот самый овраг – плавную выемку в холмах, что изгибали спину, подобно киту, ныряющему вглубь земли. По дну вилась прихотливая тропинка, несмело припорошенная первым снегом.

Стас глубоко вдохнул пряный ветер:

- Эх, хорошо! И как это я здесь не бывал до сих пор… Нет, мы с родителями были здесь в прошлом году, на майские, но даже не догадывались, что тут есть такое интересное место.

- Ну вот, мы исправили это недоразумение, - Энгельс похлопал его по спине.

- Энгельс Владленович, а что здесь случилось? Почему мы здесь? – спросила Кира.

- Вот уже несколько дней в Коломенском творятся странные вещи. Об этом написала одна жёлтая газетёнка, но я с недавних пор взял за правило изучать такие газеты очень подробно – они скорее опубликуют интересующую нас информацию, чем какое-нибудь серьёзное издание. Так вот – сначала на территорию музея-заповедника невесть как залетел раненый сокол, странного чёрного цвета. Причём, раненый стрелой. Сотрудники заповедника его поймали и подлечили. Наконечник показали специалистам – оказался от стрелы времён царя Гороха… Нисколько не заржавленный, что характерно! Вскоре здесь из ниоткуда стали появляться и люди – без документов, без памяти… Но зато в одежде шестнадцатого века.

- А вот это уже интересно! – оживилась Анжела. – Я тоже кое-что чувствую здесь необычное – только не под землёй, как Стасик, а в воздухе. Больше чем уверена, что здесь не только тектонический разлом, но ещё и временной.

- Кир, по твоим глазам вижу - есть что добавить. Не стесняйся! – обратился к ней Энгельс.

Теперь, когда к компании присоединился Артём, Кире не хотелось произносить ни слова. Если бы не чувство ответственности, она с большим удовольствием сбежала бы отсюда, вернулась в общежитие. А ещё лучше – домой, к родителям… От воспоминания о доме у Киры сжалось сердце…

Он снова смотрел таким взглядом, словно и без браслета мог читать в её душе, как в открытой книге. Кира отвела глаза прежде, чем протянувшаяся было между ними ниточка начала спрядываться в ткань безмолвной беседы. Зачем придумывать себе то, чего никогда не может быть?..

- Ну, что же ты? Стесняешься? Но мы же не на уроке, - мягко поторопил её Энгельс. Кира схватилась за этот вопрос как за спасательный круг, чтобы сбежать от магнита тёмных глаз.

- Я недавно читала, что здесь уже бывали подобные происшествия. Например, есть легенда, что однажды из оврага вышли люди, которые сказали, что они – воины хана Девлет-Гирея, войска которого пытались захватить Москву в… - Кира запнулась.

- …в тысяча пятьсот семьдесят первом году, - закончил за неё Энгельс.

- Да, извините. Оказалось, что они просто зашли в овраг и вышли из него спустя пятьдесят лет. Или ещё один случай – о нём даже в какой-то газете старой дореволюционной писали. Два крестьянина из местного села ночью решили сократить дорогу и пошли через овраг. В результате до своего дома добрались только через два с хвостиком десятка лет… Для них, правда, прошла всего одна ночь. Энгельс Владленович, а нам точно надо идти именно этим путём?..

Анжела, которая находилась возле Энгельса, ответила за него:

- Если мы хотим добраться до разлома – однозначно!

Кира не могла не сравнивать - когда Артём был её Защитником, он никогда не держался так далеко от неё, как сейчас Анжела. Особенно в опасных ситуациях. Даже теперь он был неподалёку, намного ближе, чем могло спокойно выдержать Кирино сердце.

Энгельс повернулся к Анжеле.

- Ангелок, мне кажется, в этот раз нас должна повести ты. Кому как не тебе найти то место, где время течёт неправильно!

- А я вот тут один не в курсе – чего в вас, барышня, такого особенного? – неожиданно встрял Стас.

Кира тоже с проснувшимся любопытством уставилась на свою напарницу. На самом деле, она ничего не знала о ней, кроме того, что предпочла бы никогда в жизни не встречать…

Анжела загадочно улыбнулась, тряхнула копной светлых волос и топнула ногой.

Вспышка серебристого света ослепила Киру, и она прикрыла ладонью глаза. А когда снова посмотрела…

Увидала пред собой не девушку, а кобылицу, гарцующую на взгорье. Грива её была сиво-седой, бока – бурыми, а изящные точёные ноги, голова и лебединая шея – рыжими, каурыми.

Стас присвистнул.

- Ну ты даёшь… Это ты что ль, эта, как её, «сивка-бурка, вещий каурка?». Блин, даже выговорить смешно!

Энгельс возмущённо оборвал его:

- Много ты понимаешь! Анжел, продемонстрируй!

Он поднял валяющуюся под ногами ветку, сломал её и бросил в сторону кобылицы.

Она тряхнула гривой, подняла правую переднюю ногу и ударила оземь. Кира увидела, что копыто на этой ноге отличалось у неё от других. Те были чёрными, а оно одно – серебряное, как лунный свет.

Из-под копыта посыпались искры.

Ветка замерла прямо в воздухе, закружилась в круге серебряного света и вновь срослась, стала целой. Плавно описала дугу и вернулась обратно на то же место, с которого Энгельс её поднял.

- Локальное управление временем, - с восхищением в голосе проговорил Энгельс.

Кобылица развернулась и рысью двинулась к оврагу. Все остальные потянулись за ней. Как-то само собой получилось, что Артём вновь оказался рядом с Кирой, следовал в нескольких шагах позади неё, замыкая группу.

Кира почувствовала, что устала. Тот бесконечный, изнурительный день, который начался с покупки платья и закончился потерей браслета, казалось, выпил из неё все силы. Она всё больше отставала от других. Артём не ускорял шага, хотя без сомнения, это ничего бы ему не стоило. Отставал вместе с ней. …Присматривает по привычке?

По дну оврага стелился туман. В такое время года?.. Кира не сразу заметила, что у него какой-то странный зеленоватый оттенок.

- Кир, мне здесь очень не нравится. Совершенно не разделяю восторгов Стаса и Анжелы по поводу этого места.

Он всё-таки ускорил шаг. Но лишь для того, чтобы догнать её и пойти совсем рядом по узкой тропинке, почти касаясь плечом. Продолжил задумчиво:

- Да и Энгельс себя как-то странно ведёт. Слишком легкомысленно. Ударился в свои исторические дебри и, кажется, немного утратил связь с реальностью.

Кира молчала. В ней боролись противоречивые чувства – горечь утраты, которая всё не хотела смываться, и радость от простого его присутствия рядом, с которой она ничего не могла поделать. Если бы Тёмин браслет был сейчас на месте, его бы, наверное, закоротило от такой головоломки… Кира невольно усмехнулась через наворачивающиеся слёзы.

- Ты чего?

Кира без слов покачала головой и отвернула лицо.

Артём помолчал пару минут, а потом снова заговорил.

- Что не заходишь? Если ты больше не мой Хвост, это не значит, что я не могу остаться твоим другом.

«Ты не можешь быть для меня лишь «другом». Больше нет».

- Я… Спасибо за приглашение. Обязательно как-нибудь зайду. Потом.

Снова повисло неловкое молчание. Остальные ушли уже так далеко, что их спины едва маячили где-то впереди в колышущемся мареве.

Артём вздохнул и остановился. Преградил девушке путь.

- Так, ладно. Слушай… - а потом вдруг осёкся и приложил палец к губам – подал знак молчать. Одновременно схватил Киру за руку. Она инстинктивно вцепилась в него, как утопающий.

Туман вокруг них сгустился, из лёгкой дымки превратился в плотную зеленоватую пелену. Зашевелился и потёк ощутимым теплом, словно из душного помещения, которое долгое время было закрыто и не проветривалось. Земля под ногами размягчилась, как пластилин.

Захихикали где-то у самой поверхности быстро перемещающиеся тонкие голоса.

Оскалив клыки, Пёс нервно поводил острыми ушами на звук.

Девушка поняла, что медленно погружается в землю – ноги вязли в мягкой, засасывающей поверхности. Она уже не могла ими пошевелить. Кира бросила панический взгляд на Артёма и увидела, что с ним происходит то же самое. Даже огненная сила не помогала ему сделать шаг на поверхность, из вязких глубин, что затянули по щиколотку.

Хихиканье и перезвон колокольчиков раздавались уже совсем рядом.

Кольцо голубого пламени, что закружилось вокруг них в воздухе, не разгоняло тумана. Он застил глаза и одурманивал приторным, сладковатым ароматом.

- Чёрт, Кир, боюсь вслепую метать огни. Вдруг попаду в кого из наших – они где-то рядом. У них нет такого иммунитета от моего пламени, как у тебя.

Неподалёку раздалось лошадиное ржание, приглушённое пеленой тумана. Что-то бухнуло, дрогнула земля. Потом – сухой треск ломающихся деревьев и протяжный, обиженный вой на тонкой, визгливой ноте.

Киру и Артёма затянуло уже по колено.

Он сориентировался, откуда шли звуки, и ударил огненным смерчем в противоположную сторону.

Сразу перестало засасывать дальше. Туман разорвало на полосы, он разошёлся, как занавес в кукольном театре.

Кира тихо ойкнула. Артём сильнее сжал её пальцы, успокаивая.

С десяток странных уродливых существ бросились прятаться кто куда – под камни, за деревья, в ямы под землёй.

Маленькие, росточком Кире по колено, с тонким слабым туловищем и непропорционально большой головой, длинными, до земли ручонками и короткими кривыми ножками. Острым сучковатым носом, рожками на голове и покрытым щетиной крысиным хвостом. По самые глазки заросшие мхом и сухой травой, они смотрели недобро, исподлобья.

- Это же…

- Да. Кикиморы. Прикрой меня! – Он отпустил Киру на мгновение, но лишь для того, чтобы накрыть её ладонь своей, переложить ей в руку трепещущий комок синего пламени. Кира кивнула и бережно взяла его. «Неужели я всё ещё могу?.. Даже без браслета?..».

Они повернулись в разные стороны, насколько позволяли находящиеся в плену ноги. Спина к спине, ощущая тепло друг друга.

- Готова? На счёт три, по ближайшим целям.

С визгом кикиморы бросились куда глаза глядят, поджимая опалённые хвосты.

Из туманной лощины на них выскочила кобылица. Тряхнула сивой гривой, махнула хвостом. Те кикиморы, что не успели скрыться, взмыли в воздух, жалостливо попискивая и суча лапками, уменьшились в размерах и исчезли с лёгким хлопком.

- Анжелк, здорово! Ты их время обратила вспять, да? Они схлопнулись? – к ним подбежал Стас с длинной острой палкой в руках, расщеплённой на конце. За ним следовали запыхавшийся Энгельс и Света, разгонявшая остатки тумана быстрыми движениями крылатых рук.

- Что у вас? – Энгельс вытащил из кармана горстку остроконечных металлических треугольников и пересыпал из левой ладони в правую.

- Кикиморы. – бросил Артём. - А у вас?

- Волкодлаки были, – ответил Стас. - Ну, им несладко пришлось. Я, правда, полрощи вокруг пообломал, да и Анжелка неслабо порезвилась…

- Может, поможешь лучше, чем трепаться? – бросил Артём, гася пламя. Его собачий облик исчез ещё прежде – как только он завидел остальных.

- А, ну да! Извини. Айн момент.

По мановению руки Стаса земля под ногами Киры и Артёма вздыбилась, пошла трещинами и разлетелась комьями в стороны, освобождая своих пленников.

Кира упала на колени, не чувствуя онемевших ног. Артём присел рядом на корточки:

- Ты как?

- Я… в порядке. Не волнуйся обо мне. Спасибо. – Кира увидела, что на них пристально смотрит Света, и опустила глаза.

- Ну, как знаешь, - он поднялся и отошёл от неё. Кира с трудом встала на ноги и отряхнула колени. Невольно проследила взглядом за Артёмом, который пошёл вперёд. Света следовала позади, отставая всего на шаг.

- Дура ты. Парни не любят девчонок, которые по ним сохнут, - Анжела, вновь в человеческом облике, прошла мимо, задев Киру плечом. – Чёрт, опять ноготь сломала!..

Им пришлось всё же пройти по оврагу меж крутых ярусных склонов, поросших редкими чахлыми деревьями, почти до самого конца, прежде, чем они остановились пред большими валунами, что носили странные имена Гусь и Девий.

Полузатонувшие в земле от старости, камни весили каждый тонн по пять. Гусь – изогнутый, покрытый морщинами, как ладонь старца, и Девий – весь в странных сферических выпуклостях, будто какой-то великан небрежно слепил меж собой шарики пластилина и так бросил.

Стас чуть не бегом бросился к ним. Поднял руки с напряжёнными пальцами, закрыл глаза… И скоро открыл. Сделал шаг назад.

- Они… Они не поддаются! Вообще никак не отзываются! Ничего не понимаю… Со мной такое впервые.

Анжела задумчиво хмыкнула и подошла к Девьему камню. Поставила на него ногу, оперлась на колено и всмотрелась.

- Тут определённо что-то есть. Но какой же неподатливый, зараза… Не хочет открываться. Мы на месте, я уверена – у меня прям затылок ломит от ощущения порванной и не так как надо сшитой временной ткани. Вот только чтобы потянуть за ниточку и размотать этот клубок, нужно что-то ещё. Не понимаю, что, но у меня этого точно нет. Так, Энгельс, кто у вас там ещё в запасе имеется?

И все обернулись на Киру.

Кира отбросила прочь сомнения и нерешительность. Она помнила, зачем сюда явилась. Все пропустили её вперёд и отошли в сторону. Все, кроме Артёма, который остался стоять рядом с Девьим камнем.

Она подошла к камню и присела на него. Положила ладонь на шершавую поверхность, погладила выпуклые бока. И вдруг стала говорить с Девьим совсем не о том, о чём собиралась вначале. Путаные мысли потекли у неё в голове – и картины недавнего прошлого замелькали в памяти, как в калейдоскопе. Взгляды, улыбки, прикосновения, боль и радость, всё, чем жила и чем дышала последние две недели, поведала она камню в немой, беззвучной беседе.

Высоко-высоко в небе над нею пролетел, распластав крылья, чёрный сокол.

И камень ответил.

Над их головами разверзлось окно в чужое небо. Прореха ширилась и дошла до самой земли. Не поднимаясь с камня, застыв как его продолжение, Кира следила за картинами, что проплывали за этим окном, приоткрытым в прошлое.

…В яростно бушующей метели девушка тащит на себе раненого бойца. Спотыкается, падает чуть не лицом в кровавую слякоть, и снова поднимается. Упрямые слёзы замерзают на её щеках. Вдали грохот орудий раскалывает землю на части…

…Девушка в белом бальном платье кружится в танце на блестящем паркете, отражается в высоких золочёных зеркалах. Кадр сменяется – и вот она уже клонится, как сломленный цветок, под огнём револьверного выстрела. Жемчужное ожерелье рассыпается по полу, чьи-то руки торопливо собирают сверкающие звёзды…

…С гиканьем и свистом орда степняков на низеньких мохноногих лошадках догоняет кучку селян. Горят избы - багровые языки пламени взмывают в небеса в треске рушащихся крыш, и жирные клубы чёрного дыма выедают глаза бегущим. Одна из девушек спотыкается и падает прямо под копыта лошади…

По щекам Киры текли слёзы, она их не замечала. Лёд на лице, и огненный удар в сердце, и удушливый запах гари – всё это было её и всё это была она. У каждой из них было её лицо.

Энгельс подбежал к ней, дрожащей как лист, и рывком поднял с камня.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 192021 22 23 24 Следующая ⇒