Ф. К. Каст 16 страница

— Да благословит ее Богиня,— прошептала Бригид, догадавшись, что это сделала Эльфейм.

«Подруга украсила комнату картиной из моего детства. Она отлично понимает меня».

Кто-то позаботился разжечь огонь в очаге, а также засветить высокие канделябры, стоявшие вдоль стен, словно железные стражи. В длинной узкой комнате имелся большой комод, прочный стол как раз по размерам кентаврийки и огромная пуховая перина, лежавшая прямо на мраморном полу.

Бригид втянула в себя воздух и с радостью ощутила знакомый запах свечей. Их изготовляли здесь, добавляя в воск маслянистые листья лаванды. Потом она улыбнулась.

«Да благословит Богиня добрую Винни и ее кухарок!»

Корзина, стоявшая на столе, была нагружена холодным мясом, сыром, хлебом, сушеными фруктами. Самое приятное состояло в том, что рядом с этой роскошью лежал бурдюк, наполненный превосходным красным вином с собственных виноградников Этейн.

Охотница открыла его, сделала долгий глоток и сунула в рот кусок сыра.

«Они знают мои привычки, понимают, что я люблю поесть ночью, иногда поднимаюсь даже раньше кухарок. Эти женщины хотят быть уверенными в том, что у меня все есть, заботятся обо мне. Я не прожила здесь и трех лун, но каждый аромат, любое лицо и прикосновение говорят о том, что меня здесь любят и принимают. Кажется, я наконец-то нашла свое место. Это уникальный, невиданный опыт. В замке полно людей, которые волнуются обо мне и заботятся о моих удобствах. Что подумала бы мать, если бы увидела это? — Бригид покачала головой.— Нет, она никогда не поняла бы такого, даже если бы очутилась в этой самой комнате. Майрерад из табуна Дианны замечает только тени, а не свет, от которого они возникают. Она придралась бы к поведению членов клана Маккаллан, постаралась бы умалить их привязанность ко мне. Почему я вспомнила о матери? Та часть моей жизни осталась позади. Просто я чертовски устала. Путешествие было утомительным. Мне просто надо поспать. Утром я приду в себя. Завтра мне надо будет убедиться в том, что новые фоморианцы устроены. Я слышала разговор о том, что для них строится деревня на плато, к югу от замка. Может быть, я посмотрю на нее и возьму туда Лайэма. — Она вздохнула и одну за другой погасила ароматные свечи, чтобы комнату освещал лишь огонь в очаге.— Что мне делать с мальчишкой? Если я объявила его своим учеником, то придется начать заниматься с ним. Будем искать следы, идти по ним, называть, описывать,— С удовлетворением подумала кентаврийка.— Этой науке охотницы учатся годами. Я заставлю его потрудиться. Если мне повезет, то он потеряет к этому интерес».

Не обращая внимания на бирюзовый камень, лежавший в кармане и давивший на грудь, Бригид выскользнула из жилетки и налила свежую воду из кувшина в таз, который сняла с комода. На крючке в виде кинжала висело плотное льняное полотенце. Она сняла его, смочила в воде, обтерлась и с блаженным вздохом рухнула в постель.

«Сегодня я высплюсь как следует, а завтра подумаю обо всем: о бирюзовом камне, поисках души и о чертовом золотом ястребе. В последние дни я была слишком занята и не могла размышлять ни о чем, кроме Кухулина. Рассвет наступит уже совсем скоро».

Она не сознавала, что видит сон, просто была счастлива, безмятежно дрейфовала на облаке. В ее сне не было детей, мертвых друзей и совершенно никаких чертовых мужчин, с разрушенной душой или без.

Хлопнула дверь. Кто-то начал ее трясти. Блаженство рассеялось, словно дым на ветру.

— Бригид! Проснись!

Охотница приоткрыла один глаз, увидела, что огонь догорел, хотя угли в очаге еще тлели. Незваный гость держал в руке тонкую свечу.

Она постаралась совсем проснуться и хрипло спросила:

— Кухулин?

— Я едва тебя добудился,— сказал он и принялся зажигать свечи, которые кентаврийка погасила совсем недавно.

— Уже утро? — Она села и отбросила с лица длинные серебристые волосы.

Воин зажег свечи, присел перед очагом, подбросил туда веток, чтобы огонь разгорелся, и оглянулся на нее через плечо. Его глаза опустились на обнаженную грудь охотницы, потом поднялись к лицу.

— Нет. Не утро. Оденься.— Он повернулся к ней спиной и продолжил подбрасывать ветки.

Щеки Бригид порозовели, когда она поднялась с постели и увидела свою жилетку. Охотница надела ее и почувствовала, как мысли разбежались в стороны.

«Что со мной не так? Мы, кентаврийки, не стыдимся показывать грудь. Даже моя кожаная жилетка, по традиции украшенная бусинами, зачастую наполовину расстегнута. Почему же я покраснела как девчонка? Он ворвался ко мне в комнату, разбудил и заставил почувствовать себя... голой. Смешно!»

— Кухулин, в чем дело? — выпалила она.— Я устала, не разрешала тебе входить сюда и зажигать здесь все.— Бригид указала на горящие свечи и очаг.

Он поднялся и шагнул к ней. Его спутанные волосы торчали, как грива огромного животного. Воин стиснул руки и так сильно сцепил пальцы, что суставы побелели, потом поднял ладони ко лбу и закрыл глаза, словно молил ее о чем-то.

— Ку?..— Бригид заволновалась.

Человек, стоявший перед ней, выглядел измученным и разбитым.

— Помоги мне,— попросил он, не открывая глаз.— Я не могу жить так ни дня больше.

— Конечно. Мы ведь договорились.

— Молчи.— Он открыл глаза.— Сейчас или никогда. Бригид перепугалась и попыталась образумить его:

— Ку, подумай сам. Не время...

— Не верю.— Он резко взмахнул рукой.— Я не могу быть здесь, не став самим собой.

— Ты знаешь, что боль не станет меньше, Ку. Она не уйдет.

— Да, знаю! — Воин запустил пальцы в волосы и стал шагать взад-вперед перед очагом.— Мне придется научиться жить без нее, но я не могу этого сделать, пока у меня отколот кусок души. Я не могу находиться здесь, дома, где встретил ее, полюбил, а потом потерял. Я дышу, то есть живу, но как во сне. Я... я не сумею объяснить понятнее. Ты просто должна знать, что я больше не могу. Или ты поможешь мне сегодня ночью, или утром я уеду.

— Бегство не решит твоих проблем.

— Это я тоже знаю! — Кухулин потер лоб и поднял глаза.— Помоги мне, Бригид. Пожалуйста.

— Но я не знаю, смогу ли! — крикнула она.

— Тебя беспокоит только это? — Воин чуть заметно улыбнулся.— Ты волнуешься, что не сможешь найти потерянную часть меня?

— Думаешь, это все, что меня беспокоит? Кухулин, я не шаманка,— проговорила кентаврийка четким ясным голосом, словно ее гость был непонятливым ребенком.

— Но ведь оно...— Он запнулся от хмурого взгляда.— Он, я!.. Как ты предпочитаешь называть эту самую беглую часть?

— Он,— сказала Бригид.

— Он уже приходил к тебе и появится снова.

— Ты так в этом уверен?

— Да, охотница.— Кухулин опять улыбнулся, на этот раз широко.— Мы тебя любим — он и я. Ты очень колючая, тщательно прячешь свою доброту, но мы все равно тебя любим. Он придет к тебе. Только позови.

Бригид постаралась не обращать внимания на его игривый тон, от которого у нее все замерло внутри.

«Конечно, Кухулин меня любит. Мы ведь друзья, члены одного клана».

— Или помоги мне, или идем со мной прямо сейчас. Надо предупредить сестру и мать, что я уеду на рассвете.

Она хмуро поглядела на него и заметила:

— Это похоже на угрозу.

— Ничуть! Совсем не похоже. Это откровенный шантаж.

Бригид взглянула в бирюзовые глаза воина, и ее голос перестал быть шутливым:

— Я боюсь, Ку.

— Чего?

— Неудачи... и успеха.

Он медленно кивнул, чем немало удивил собеседницу, потом проговорил:

— Ты не хочешь отправляться в царство духов. Я все понимаю и сожалею, что мне приходится просить тебя об этом. Если бы существовал другой способ...

— Нет,— поспешно сказала она.— Меня беспокоит другое. Я боюсь того, что могу там обнаружить.— Последние слова кентаврийка проговорила едва слышно.

— Ты знаешь, что там обнаружишь.— Лицо Кухулина побледнело, но он не отводил от нее пристального взгляда.— Всего лишь меня, Бригид. Разрушенный, бестелесный, какой угодно, но это буду всего лишь я.

— Это меняет меня, Ку. Я чувствую,— сказала она.

— Я знаю... Я...— Его голос звучал сдавленно.— Прости меня за то, что просил тебя об этом.

Она посмотрела ему в глаза и внезапно почувствовала себя виноватой.

«Кухулин молит о жизни. Я должна отбросить свои ребяческие страхи и помочь ему. В моих жилах всегда текла кровь могущественной шаманки. Теперь эта наследственность наконец-то мне пригодится. Я сумею использовать ее, чтобы вернуть Кухулина к жизни».

— Тебе не за что просить прощения. Я просто глупая. Давай сделаем это.— Она оглядела комнату.— Подбрось веток в очаг, а свечи, я думаю, будут только мешать.

Кухулин быстро двинулся от свечи к свече, погасил их, потом вернулся к очагу и стал подбрасывать ветки в огонь. Пламя взметнулось вверх, танцуя и потрескивая.

Затем он встал, нервно потер руки и спросил:

— Что дальше?

Бригид хотелось завизжать. На этот вопрос у нее, как и у него, не было ответа. Но Кухулин смотрел на нее так, что она смолчала.

«Он рассчитывает на меня. Не знаю, почему это так, но мне предназначено помочь ему».

— Нам надо лечь,— сказала она, вздохнула и отошла к перине.

Кентаврийка согнула ноги, откинулась назад и оказалась почти в том же самом положении, в котором лежала, когда Кухулин ворвался в комнату.

Бригид поглядела на воина, который все еще стоял перед очагом, и сказала:

— Ку, тебе не придется отправляться в иной мир, но ты должен быть расслаблен и готов принять свою душу, когда она вернется. Мне кажется, для этого лучше всего прилечь.

— Куда?

Она чуть закатила глаза и указала на пустующее место рядом с собой.

— Я собираюсь на поиски осколка твоей души. Можешь не бояться. Ляг рядом со мной.

— Я не боюсь, только...— Он запустил руку в волосы.— Во имя Богини, я волнуюсь, не знаю, что делать!

— Постарайся лечь.

Кухулин кивнул, что-то пробормотал, скользнул на перину рядом с охотницей, улегся на спину, скрестил руки, но тут же снова выпрямил их.

— Не знаю, куда девать ладони,— сказал он, не глядя на нее.

— Мне все равно, куда ты их денешь, главное, лежи тихо.

— Прости,— проговорил воин.

Она повернула голову так, чтобы видеть его.

— Сейчас я расслаблюсь и отправлюсь на то самое место, куда иду, когда готовлюсь к охоте. Затем двинусь дальше в... по следу.— Кухулин удивленно поднял брови, тогда кентаврийка недовольно пояснила: — Я сумею это сделать, только если буду вести себя так же, как во время охоты.

Он поднял руки, словно отражая нападение, но сразу опомнился, крепко прижал их к бокам и осторожно проговорил:

— Что бы ты ни делала, мне это нравится.

— Ой, перестань! — отмахнулась она.

— Что перестать?

Бригид приподнялась на локте, указала подбородком на его напряженные руки и неподвижное тело.

— Ты ведешь себя так, словно никогда раньше не оказывался в постели с женщиной.

На этот раз воин вздернул только одну бровь. Губы Кухулина дрогнули, когда он попытался скрыть улыбку.

— Значит, ты хочешь меня расслабить именно так?

Она хмуро взглянула на него и пробубнила:

— Разумеется, нет.

«Я не стану думать о том, что он рядом, так близко, что у меня все сжимается внизу живота. Мне нельзя замечать такое и, конечно, об этом говорить».

Кентаврийка откинулась на подушки и сказала:

— Сейчас ты больше похож на себя.

— А ты коварная, охотница.

— Просто закрой глаза и попробуй распахнуться. Помни, я не могу силой привести душу обратно. Она должна захотеть пойти со мной, а ты — принять ее.

Я готов.

«Во имя Богини, хорошо, если так».

Она потянулась к карману жилетки, достала оттуда бирюзовый камень, крепко сжала его в кулаке и закрыла глаза.

«Думай об этом как об охоте,— приказала себе кентаврийка.— Никакой разницы. Просто сегодня вместо животного ты выслеживаешь осколок души».

Бригид глубоко медленно вздохнула и сконцентрировалась. Как всегда перед новой охотой, она представила себе мощный свет, исходящий из ее спины. Когда дочь шаманки выдохнула, ее окружила энергия. Потом Бригид позволила свету наполнить тело, тут же освободила его и снова насытила пространство вокруг себя ярким сиянием.

Она продолжала концентрироваться, стала представлять себе место, где начнет охоту, и на мгновение заколебалась, пока не зная, где искать добычу. Обычно кентаврийка пускала мысли побродить по окружающему лесу, пыталась почувствовать мелькающую искру, которая была различной для каждого животного. Обнаружив свет, исходящий от того или иного зверя, охотница сразу же понимала, где его искать. Но Ку и здесь оставался похожим на себя. Бригид понятия не имела, светился ли его дух, и если да, то как именно. Следовательно, у нее не было возможности заметить Ку.

«Может, нарушить медитацию и спросить о его любимых местах? Нет, раньше он приходил ко мне сам. Я не искала его. Кухулин посещал мое любимое место, родную равнину».

Бригид ощутила внезапную уверенность и стала думать о родине. Она не понимала, что дух покинул ее тело, пока не почувствовала на щеках теплый ветерок. Кентаврийка еще не успела открыть глаза, но уже знала, что очутилась там, где надо. Об этом ей рассказал ветер. Он доносил запахи высокой травы и свободы.

Бригид улыбнулась и открыла глаза. Она оказалась на том самом месте, где обычно проводила лето ее семья. Охотница слышала, как журчал Песчаный ручей, лениво протекающий через тенистую рощу, где росли дубы, ясени и каменные деревья. Роща находилась прямо перед ней.

Во снах она слышала смех Кухулина, который приводил ее к нему, поэтому стояла тихо и прислушивалась к ласковому ветерку. Но тишину нарушало только пение птиц, и кентаврийка расстроенно вздохнула.

«Иди по его следу! — напомнила она себе и стала осматривать землю.— Ничего. Как же мне найти душу воина?»

«Попроси помощи, дитя»,— донес до нее ветер шепот Этейн.

Бригид вздрогнула, оглянулась, никого не увидела, но инстинкты говорили, что она не одна. Этейн словно наблюдала за ней. Охотница не понимала, радует это ее или заставляет нервничать.

«Прекрати волноваться и думай!» — сказала она себе.

«Попроси помощи».

Кентаврийка расправила плечи и, чувствуя себя немного глупо, крикнула в воздух:

— Я заблудилась во время этой особой охоты. Мне действительно нужна помощь!

Над головой Бригид раздался знакомый крик. Она подняла глаза и прикрыла их ладонью от яркого весеннего солнца. Над ней кружился золотой ястреб. Охотницапочувствовала, как ее захлестывает волнение.

«Должно быть, эта птица и на самом деле мой дух-помощник из животного мира».

На этот раз в голове кентаврийки не прозвучало никаких слов, но ястреб опустил одно крыло, изменил направление и полетел от Песчаного ручья в сторону равнины, поросшей травой. Не колеблясь, но и не торопясь, Бригид направилась за ним, вспоминая, как правильно ступать по колышащейся траве. Равнина взывала к ее крови. Она могла бы убежать туда навсегда. Охотница, думая о ястребе и о равнине, постепенно ускорила шаг и перешла в быстрый галоп, получая огромное удовольствие от того, как напрягались мышцы ног. Ее копыта упирались в мягкую землю.

Она промчалась бы мимо, если бы он ее не окликнул. Кухулин стоял на невысоком холме. Он упер руки в бедра и смотрел, как она притормаживала, разворачивалась и скакала обратно к нему.

— Вижу, ты куда-то спрятала моего коня. Почему? Боишься, что на этот раз я стану первым в гонке? — Его взгляд задержался на гладких мышцах ее крупа.— У тебя что, настала спокойная жизнь, старушка? Ты выглядишь весьма поздоровевшей. Чем питалась?

Бригид ошеломленно раскрыла рот.

«Этот негодяй говорит, что я старая и жирная?!»

Кухулин откинул голову и расхохотался. Охотница мрачно покосилась на него.

— Богиня! — Он держался за бок, задыхаясь от смеха.— Видела бы ты свое лицо!

— Посмотри на свое. Ржешь, как деревенский дурачок,— проворчала она.

Продолжая хихикать, Ку плюхнулся на землю. Он выглядел совсем юным, прямо как мальчишка, особенно когда она сравнивала этого беззаботного воина с измученным, утратившим вкус к жизни человеком, тело которого лежало сейчас в ее постели в замке Маккаллан.

— Что будем делать сегодня, Бригид? Вернемся к ручью и порыбачим? Или поохотимся на бизона, если ты приведешь моего коня? Я всегда хотел этим заняться. Скажи, они и вправду такие вот ужасно свирепые, как говорит мой отец?

Охотница молчала и внимательно смотрела на него.

«Я была неправа, когда думала, что от Кухулина не исходит свет. Как я могла не замечать этого раньше? Воин сияет, словно юный золотой бог. Его переполняют жизнь и радость. Ку нужна эта его часть, а молодому божку требуется сила зрелого воина, которая осталась с телом, решила цепляться за жизнь и пытаться пережить боль потери».

Кухулина ничуть не смутило ее молчание.

Он улыбнулся и сказал:

— Прекрасно. Мы сделаем то, что ты хочешь. Это твой сон.

— Пора возвращаться домой, Ку,— заявила она.

— Это твое решение, твой сон,— пожал плечами воин и ловко вскочил на ноги.— Конечно, там нет никаких бизонов, но олени такие забавные, не боятся охотников. Хочешь поспорить, кто из нас первым убьет оленя?

— Никакой охоты. Никаких снов. Хватит притворства. Пора возвращаться домой.

— Понятия не имею, о чем ты, Бригид. Как я уже сказал, это твой сон. Я просто прихожу сюда из любопытства.

— Прекрати,— рявкнула она, удивив его и себя такой яростью.— Эта фальшивка позорит память Бренны. Я понимаю горе, потерю, но не бесчестье.

— Ты говоришь бессмыслицу.— С лица Кухулина сошла часть золотого света.

— Довольно, приятель! Ты все помнишь, я точно знаю. Пора предстать перед реальным миром. Мы не обустраиваем комнаты для Эльфейм. Это было почти три луны назад. Жилье твоей сестры готово. Большая часть замка отстроена, но ты этого не видел, был в Пустоши, в добровольном изгнании, оплакивал Бренну.

Он мотнул головой и заявил:

— Неправда.

— Правда,— устало сказала она.— Жаль, что я не ошибаюсь, не могу изменить то, что произошло. Ты любил Бренну, а ее убили.

— Кто это сделал?

Кентаврийка негромко продолжала, не обращая внимания на его слова:

— Гибель Бренны разрушила твою душу. С тех пор часть тебя дышала, пыталась справиться с горем, виной и болью, продолжать обычную жизнь. Могу тебе сказать, ей было чертовски трудно, потому что другая часть души Ку, которая любит жизнь, полна радости, надежды и счастья, очутилась здесь. Вот кто ты, Ку. Часть целого. Взгляни в себя. Ты только осколок и сам об этом знаешь.

Он продолжал отрицательно качать головой и наконец выдавил из себя:

— Нет...

Воин сделал несколько шагов назад, но охотница быстро догнала его, положила руку ему на плечо и изумилась. Оно казалось ей совсем реальным, твердым и теплым.

— Не в этот раз,— сказала она ему.

Бригид сунула руку в карман, вытащила бирюзовый камень, положила на ладонь и протянула собеседнику.

— Чье это, Ку?

С его лица отхлынула вся кровь. Он уставился на камень.

— Чей он? — повторила Бригид.

— Это камень Бренны.— Из его тона исчезли все юные нотки, он походил на голос воина, лежащего сейчас в замке Маккаллан.— Она сказала, что это дар Эпоны.— Кухулин смотрел на кентаврийку, как растерянный мальчик.— Бренна говорила, что он такого же цвета, как мои глаза.

— Все верно, дружище,— подтвердила Бригид.

— Я любил ее,— медленно проговорил он.

— Да, а она — тебя.

— Бренна мертва.

— Да.

Бригид не знала, чего ждала, но тихая покорность, появившаяся на лице Кухулина, удивила ее.

— Я помню.— Воин снова уставился на камень.

— Я знала, что ты вспомнишь.— Она сжала его плечо.— Теперь ты готов вернуться домой?

— Зачем? — спросил он и поднял на нее испуганные глаза.

— Ты нужен тому Кухулину, а он — тебе. Это будет правильный поступок.

— Почему бы ему не прийти сюда? Здесь хорошо. Нет боли, смерти...

— Ты видел здесь Бренну? — прервала его кентаврийка.

Воин вздрогнул и сказал:

— Нет. Пока нет. Но, может, она придет, если я снова стану целым?

— Не придет, Ку. Это место не настоящее, даже по меркам иного мира. Ложь, фальшивка, притворство! На самом деле здесь ничего нет.

— Откуда ты знаешь? — Его голос был полон отчаяния.

— Поверь мне, Кухулин. Я никогда тебя не обманывала. Человек, тело которого находится рядом со мной в замке Маккаллан, знает об этом. Разве тебе это неизвестно?

Он не сводил с нее глаз. Бригид видела, что Кухулин напряженно раздумывал. Затем он медленно кивнул и сказал:

— Я достаточно верю тебе и надеюсь, что ты честно ответишь мне на последний вопрос. Что ждет меня там, куда я вернусь, кроме горя, боли и осколков разбитой жизни?

Важность ответа тяжестью легла на ее душу.

«Помогите мне! Этейн, Эпона, кто-нибудь!..— Бригид отчаянно пыталась найти правильные, разумные слова, которые снова соединили бы ее друга в одно целое.— Сказать о его сестре? О людях клана Маккаллан? Может, о детях, которых он полюбил?»

«Перестань думать, дитя, и почувствуй. Ты найдешь правильный ответ». Слова, прозвучавшие в голове охотницы, явно принадлежали Этейн.

Слепо, словно тонула, она вцепилась в них, отталкивая обломки предыдущих мыслей. Когда кентаврийка заговорила, ответ пришел из самого сердца:

— Ты снова полюбишь, именно поэтому должен вернуться. Мне кажется, ты уже немного влюблен.— Глаза Бригид наполнились слезами, эмоции переполняли ее.— Будет непросто. Это придет неожиданно.— Она вспомнила о красивой крылатой Сиаре, поняла, что слово «неожиданно» — явное преуменьшение, но лишь вздохнула и продолжила: — Я не утверждаю, что хорошо знаю любовь, но мне известно, что она снова может сделать ценным все то, что нас окружает. Поверь мне, Кухулин. Твоя жизнь скоро будет полна любви. Ради этого стоит начать все с самого начала.

Пока кентаврийка говорила, лицо воина менялось. Печаль оставалась в его бирюзовых глазах, но из них ушло отчаяние. Когда Ку улыбнулся, его лицо потеплело.

«Во имя Богини, какой же он красавец!»

Ладонь охотницы все еще лежала у него на плече. Не отрывая глаз от Бригид, он взял ее руку и поднес к губам. Та онемела от изумления и вытаращила глаза. Воин пристально посмотрел на нее, и ей показалось, что голубой цвет его глаз потемнел. Он спросил хриплым голосом:

— Ты стала верховной шаманкой, Бригид?

Она покачала головой, удивляясь тому, что чувствовала одновременно жар и озноб.

Кухулин негромко засмеялся. Это был великолепный, истинно мужской смех, от которого у Бригид замерло сердце.

— Значит, мужчина, самый обычный человек, должен будет полюбить кентаврийку, которая не может менять форму тела. Это, конечно, немного неожиданно, но я доверяю тебе, моя прекрасная охотница, и теперь готов вернуться домой.

«Он подумал, что я та самая женщина, в которую он влюбится!»

Бригид открыла рот, чтобы все отрицать, объяснить ему, исправить его неправильное представление и...

«Веди его домой, дитя». Голос Этейн, раздавшийся в голове охотницы, заставил ее закрыть рот.

Щеки кентаврийки порозовели.

«Разумеется, жрица права. Сейчас не время объяснять Ку, что он ошибается. Пора возвращать домой эту часть его души. Объяснения будут не нужны, как только она соединится с телом. Пусть Кухулин и не готов признать, что может полюбить Сиару, но он знает, что их влечет друг к другу. Точно так же воину понятно, что между нами не может быть ничего».

— Мы идем, Бригид?

Она моргнула и заставила себя думать о другом. Кухулин стоял совсем близко к ней, продолжая держать ее руку в своей, и смущенно улыбался.

«Богиня! Он действительно верит в то, что мы влюблены друг в друга».

Охотница чувствовала боль в сердце и тяжесть внизу живота. На мгновение она позволила себе подумать, будто воин стал ее мужчиной, забыть, что он недосягаем. Представить такое было совсем нетрудно. Может, потому, что его отец был кентавром, а мать — Избранной Эпоны, но по какой-то причине Кухулин пробудил в ней чувства, какие никогда не удавалось вызвать ни одному мужчине, будь он человек или кентавр.

Это была лишь мимолетная мечта, невозможная, но соблазнительная, интригующая. Бригид поверила в это, пусть и на один миг.

«Вдохни в него душу и веди домой, дитя». Голос Этейн встряхнул охотницу, которая снова почувствовала, как горит ее лицо.

«Я должна была найти его душу, а вместо этого забавлялась глупыми детскими фантазиями. Избранная все это время наблюдала за нами».

Кухулин тихонько засмеялся, переплел свои пальцы с ее и спросил:

— Что случилось? Ты выглядишь напуганной.

— Я... Мне надо отвести тебя домой,— пробормотала она.

— Я готов. Что дальше? — поинтересовался он совсем как тот Кухулин, который ворвался в ее спальню.

— Я должна вдохнуть в тебя душу.— Ее голоса было почти не слышно.

Воин откашлялся и еще крепче сжал ее руку. Кентаврийка подумала, что он выглядел ошарашенным, явно взбудораженным.

— Мне кажется, есть только один способ сделать это,— заявил Ку.

— Как? — спросила она, уже догадываясь.

— Поцелуй меня, Бригид. Вдохни в меня душу, забери на родину.

Живот охотницы напрягся. Ей показалось, что сердце сейчас вырвется из груди.

— Теперь у тебя такой вид, словно хочешь убежать,— улыбнулся воин.

— Нет, я просто... просто...— заикалась она. Он вскинул брови и спросил:

— Мы разве не целовались? Ни разу? — Бригид покачала головой, и Ку вздохнул.— Конечно, не целовались. Часть меня здесь, часть там. Я до сих пор в трауре по Бренне.— Воин провел свободной рукой по волосам.— Не могу себе представить, чтобы ты с легкостью отнеслась к подобной вещи, если бы такое произошло между нами.— Он придвинулся еще ближе и коснулся ее щеки.— Прошу прощения за то, что сломался. Я усложнил все еще больше. Поцелуй меня, Бригид, чтобы я мог исцелиться. Это важно для нас обоих.

Воин был высокого роста, с литыми мускулами и широкими плечами. Ей лишь пришлось немного наклониться, чтобы встретиться с ним губами. Бригид забыла обо всем. Золотое, яркое, пылающее свечение вернулось, снова окутало Кухулина. Даже закрыв глаза, кентаврийка видела его. Они стали осторожно целоваться. Его губы были теплыми. Их вкус напомнил ей доброжелательную и чувственную равнину, на которой все это происходило. Охотница открыла рот, обвила воина руками. Его тело было крепким. Ей казалось, что он не просто заполнял собой пространство радом с ней. Аура Ку окутывала Бригид совсем как руки, которые держали ее лицо. Их языки соприкоснулись. Она почувствовала, как неописуемая дрожь желания вызвала мурашки на коже и замирание самого сокровенного местечка внутри. Его руки страстно зарылись в ее волосы. Когда он застонал, впившись в губы, она почувствовала какой-то едва слышный звук, словно воин пытался сказать что-то нежное.

«Я хочу его. Я хочу его всего!»

Она подумала об этом и почувствовала, как что-то изменилось. Золотой свет, пробивающийся даже сквозь закрытые веки, исчез. Теплый ароматный ветер стих. Единственное, что оставалось неизменным,— Кухулин. Его губы, руки, тело. Все было рядом.

Бригид открыла глаза. Она вернулась в свою комнату в замке Маккаллан. Они лежали в ее постели, лицом друг к другу. Кухулин целовал ее. Кентаврийка напряглась, и воин резко открыл глаза. Поцелуй тут же прекратился. Его руки отдернулись от ее волос в тот же миг, когда она отняла от него свои ладони. Бригид помертвела, когда осознала, что дышит невероятно тяжело, хотела было соскочить с постели и выбежать из комнаты, особенно когда воин не сделал попытки отодвинуться от нее еще дальше, но лишь пригладила волосы неверной рукой. Ее губы были влажными и горели. Она нерешительно посмотрела на Кухулина. Его глаза сияли той же голубизной, что бирюзовый камень, который охотница до сих пор сжимала в руке, но в них нельзя было ничего прочитать.

— Ты вернулся? — спросила Бригид и удивилась тому, что ее голос звучал как обычно.

— Да.

Его голос был хриплым. Он сидел и разглядывал свои руки и ладони, словно не помнил, как они выглядят. Потом воин провел пальцами по волосам, почувствовал, какие они длинные, спутанные, и дотронулся до лица, которое оказалось шершавым и небритым.

— Странно!.. Я знаю, что мои волосы стали слишком длинными. Мне надо побриться. По крайней мере, так считает одна часть меня, другая же просто удивлена.

— Вряд ли ощущение того, что ты состоишь из разных частей, продлится долго,— сказала она, быстро поднялась с постели и подошла к столу, где в корзине с едой лежал бурдюк.

Кентаврийка раскрыла ладонь, выпустила из нее бирюзовый камень и заметила, что он оставил на коже практически идеально круглый отпечаток. Уверенным движением Бригид потянулась к вину, желая чем-нибудь занять себя, сделала большой глоток, потом обернулась и посмотрела на Ку. Он продолжал сидеть на постели, но больше не разглядывал свои руки. К сожалению, теперь все его внимание было сосредоточено на ней.

— Тебе надо поесть и выпить, чтобы подкрепить силы. Я так и делаю.— Она повернулась к еде, оторвала кусок душистого хлеба и принялась его жевать, запивая вином.

Бригид, чувствуя на себе взгляд Кухулина, сделала еще один большой глоток, затем, не глядя на него, сказала:

— Я сожалею о случившемся недоразумении.

— О чем?

Она услышала, что он поднялся с постели и приблизился к ней. Кентаврийка стала отрезать толстый кусок сыра.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒