Ф. К. Каст 19 страница

Глаза Эльфейм заблестели. У нее появилась причина отвести охотницу туда, где находился брат.

— Лучше расскажи здесь,— сухо проговорила Бригид.

Эльфейм преувеличенно тяжело вздохнула, но начала указывать по сторонам и объяснять, что они с Кухулином решили снова нарушить обычай. Из-за того что у новых фоморианцев не было семей в привычном понимании этого слова, брат и сестра сочли необходимым построить одно большое здание, где разместятся дети. Его возведут вблизи южной стены замка. Рядом с ним поставят несколько домов поменьше, где будут жить взрослые и подростки, то есть те, кому нужно уединение. Оставшаяся часть плато будет распахана и засажена всякими зерновыми культурами. Новые фоморианцы будут выращивать и продавать их, а из доходов платить десятину замку Маккаллан.

— Я надеюсь на то, что ты и Лайэм послужите примером для многих членов клана,— продолжала Эльфейм.

— Надеешься, что дети не замучают всех до смерти? Эль расхохоталась и ответила:

— Тебе лучше знать. Мальчик от тебя ни на шаг не отходит. Вообще-то я надеюсь, что многие дети найдут место в сердцах и домах наших людей и кентавров, но не хочу торопить и вынуждать их. Все должно произойти естественно, а для этого нужно время.

— Совсем как с твоим братом и со мной,— пробормотала Бригид.

— Не совсем так, но я поняла твою точку зрения,— коротко улыбнулась Эльфейм.— Ты была занята и, наверное, не заметила, что нас покинули несколько членов клана Маккаллан.

— Как?

— Первая группа ушла в тот же день, что и ты. Мне это не понравилось, но я не удивилась. Я освободила их от клятвы и предложила выйти вперед тем, кто хотел бы присоединиться к ним.— Эльфейм печально покачала головой.— Мне до сих пор больно думать об этом, но я все понимаю. Мы предложили им смириться с приходом сюда тех, в чьих жилах течет кровь заклятых врагов Партолоны, а это — радикальный поступок.

— Но в них также течет кровь невинных партолонских женщин, которые потеряли свои дома и жизни. Их дети заслужили, чтобы им дали шанс,— возразила Бригид.

— Не каждый верит в это. Некоторые считают, что все, у кого есть крылья,— демоны. Неважно, чем наполнены их сердца и души.

Бригид фыркнула и заявила:

— Я очень рада, что эти люди ушли. Хорошо, что мы от них избавились. Ты наша предводительница. Они должны были верить в то, что ты никогда не станешь подвергать их опасности.

— К тому же я замужем за Лохланом, в жилах которого течет кровь демона-отца.

— Он доказал тебе свою преданность! — яростно выпалила Бригид.

В этот момент она вспомнила собственное инстинктивное недоверие к Лохлану.

«Да, я сомневалась, но не покинула Эльфейм. Те, кто ушел, неправы. Они должны были оставаться рядом с предводительницей и следить за тем, чтобы ей ничего не угрожало».

— Он доказал свою преданность мне и клану, ведет себя безупречно, но этого недостаточно, чтобы преодолеть более чем вековую ненависть.— Эльфейм взглянула в глаза Бригид.— Ты ведь знаешь, что предубеждение не поддается логике, поэтому его так трудно преодолеть,— вздохнула она.— После ухода первой небольшой группы нас покинули еще несколько человек.

— Сколько?

— На следующее утро — двенадцать мужчин и три женщины.

— Еще пятнадцать? Не задумываясь? — Бригид схватила подругу за руку, не в силах поверить услышанному.

— Эти люди сказали, что теперь, когда новые фоморианцы прибудут совсем скоро, они поняли, что не смогут с ними ужиться.— Голос Эльфейм был ровным и невыразительным.

— Но ведь ты давала им возможность уйти. Когда-то они сами решили остаться, дали тебе клятву.

— И отреклись от нее,— произнесла Эльфейм так, будто эти слова были горькими на вкус.

Бригид во все глаза смотрела на свою спутницу, потрясенная тем, как изменилось выражение ее лица. Оно затвердело. Глаза предводительницы потемнели. Бригид почувствовала присутствие чего-то мрачного, опасного и злонамеренного.

— Эль! — закричала она и схватила подругу за руку.

Богиня! Ее кожа была ледяной.

Эльфейм стиснула зубы, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Ее губы шевелились, произнося неслышную молитву. Бригид увидела, как в воздухе вокруг них замерцала сила Эпоны. Волосы подруги поднялись, развеваясь на почти невидимом энергетическом ветру, который с отчетливым потрескиванием овевал ее. Руку Бригид покалывало от прикосновения Богини.

— Эль,— снова позвала кентаврийка, на этот раз неуверенно.

Та вздохнула и открыла глаза. Бригид увидела, что темная тень из них исчезла.

— Оно начинает шевелиться,— объяснила она, прежде чем охотница решилась спросить сама.— Особенно если я на что-то сержусь или чувствую отчаяние. Безумие всегда во мне, тихо прячется, ждет. Его сдерживает только любовь, истина и могущественное прикосновение Эпоны.

— Вера и преданность,— шепотом проговорила Бригид девиз клана Маккаллан.

— Вера и преданность,— отозвалась Эльфейм.

Кентаврийка хотела спросить ее кое о чем и как раз пыталась подобрать правильные слова, когда внимание обеих привлек всадник, скачущий по плато. Вокруг кипела работа, было шумно, но что-то в этом человеке заставило их обратить на него внимание. Он остановился возле Кухулина и что-то прокричал, но Бригид не могла разобрать слов.

— Идем вместе,— сказала Эльфейм, не дожидаясь, пока брат поднимет руку, чтобы подозвать сестру к себе.

Ее сильные лошадиные ноги были такими быстрыми, что Бригид пришлось приложить все силы, чтобы не отстать. Когда они примчались к Кухулину, он уже сидел в седле.

Воин кивнул в сторону замка и сказал:

— Только что с равнины прибыла кентаврийка. У нее срочное сообщение для Бригид.

Не сговариваясь, Эльфейм, Бригид, Лохлан и Кухулин бросились к крепости.

— Она ждет в главном внутреннем дворе,— крикнул сторож, когда они вбежали в ворота.

Сердце Бригид замерло, она замедлила шаг. Кентаврийка стояла к ним спиной, словно с упоением любовалась фонтаном со статуей прародительницы клана Маккаллан. Охотница удивилась, когда услышала, что ее соплеменница едва дышит. Удивление перешло в изумление и даже испуг, когда Бригид поняла, что шкура кентаврийки покрыта хлопьями белой пены, а ее тело сотрясает дрожь.

«Неслыханно, чтобы кто-то из нас выказывал такие очевидные признаки усталости. Чтобы довести себя до такого состояния, нужно мчаться много дней без остановки».

Тут обитательница равнин повернулась, и у Бригид перехватило дыхание.

— Найэм! — воскликнула она и поспешила к сестре, которая сделала шаг вперед, споткнулась и почти упала ей на руки.— Что случилось?

— Хвала Эпоне, ты здесь,— сказала та, жадно хватая воздух.— Мама!.. Она умерла.

Слова сестры разорвались в мозгу Бригид. Она почувствовала, что трясет головой, словно не может осознать сказанное.

— Помогите отнести ее в Большой зал.— Голос Эльфейм прорвался сквозь гул, царящий в голове Бригид, ошеломленной тем, что она услышала.

Охотница внезапно поняла, что Найэм больше не лежала на ее руках. Сестру то ли несли, то ли вели в Большой зал несколько мужчин из клана Маккаллан. Им помогали Эльфейм и ее супруг. Бригид стояла и смотрела им вслед, не в силах пошевелиться.

Сильная теплая рука подхватила ее под локоть, и охотница поняла, что рядом с ней оказался Кухулин.

— Не забывай дышать,— сказал он.

Кентаврийка взахлеб втянула в себя воздух, словно тонула, моргнула и сумела сосредоточиться на его бирюзовых глазах.

— Побудь со мной,— попросила она.

— Я никуда и не собираюсь, все время буду рядом.

Он повел кентаврийку в зал. Бригид споткнулась, но воин удержал ее. От прикосновения Ку она ощутила тепло золотого света, который витал вокруг, впитывался в нее, окружал силой.

Они вошли в Большой зал и торопливо направились к длинной низкой скамье, сделанной специально для кентавров, на которой лежала обессиленная Найэм. Винни выбежала из кухни и передала Эльфейм тяжелый бурдюк. Предводительница клана откупорила его и поднесла к губам Найэм, поскольку трясущиеся руки кентаврийки не могли удержать хоть что-то.

— Попей, не спеши. Сначала воды, потом мы дадим тебе вина и что-нибудь поесть,— сказала Эльфейм тихим успокаивающим голосом.

Пока кентаврийка пила, старшая сестра Кухулина обернулась и взглянула на какого-то члена клана, уставившегося на них.

— Приведи мою мать,— велела она, посмотрела на другого и добавила: — Принеси полотенца и одеяла. Побольше!

Бригид опустилась на колени около сестры и почувствовала, как ее охватывает паника. От взмыленной Найэм поднимался пар. Она дрожала и конвульсивно подергивалась. Ее тело было скользким и неестественно красным. Светлые волосы потемнели от пота и прилипли к изящной голове. Она мчалась сюда изо всех сил, не обращая внимания на огромную усталость.

Внезапно Найэм оттолкнула от себя бурдюк с водой, поперхнулась и закашлялась. Бригид убрала влажные волосы с лица сестры.

— Ш-ш-ш, ты уже здесь. Попробуй успокоиться, остудить внутренний жар,— приговаривала охотница.

— Нет! Бригид, выслушай меня! — Найэм схватила ее за руку, и Бригид чуть не вскрикнула, ощутив раскаленную кожу сестры.

— Позже, когда ты отдохнешь.

— Нет, сейчас! — отчаянно выговорила та и зашлась в сильном приступе кашля.

— Пусть говорит.

Бригид услышала Этейн и подняла взгляд. Люди, собравшиеся в Большом зале, разошлись в стороны, чтобы Избранная Богини могла подойти ближе. Лицо жрицы было спокойным. Но охотница посмотрела ей в глаза, увидела в них огромную печаль, и сердце ее упало.

«Моя сестра умрет».

Бригид повернулась к Найэм, взяла ее пылающую руку в свои, пытаясь передать ей хоть чуточку силы, и сказала:

— Я тебя слушаю.

— Мама умерла сегодня утром, но несчастье случилось четыре дня назад. Она упала в яму для бизонов. Ее пронзили колья.— Найэм закрыла глаза и содрогнулась от ужасного воспоминания.— Я знала, что она умирает. Все мы знали это. Я должна была увидеть тебя.

— Нет! Не может быть. Мы не охотимся на бизонов с помощью ям, не используем колья.— Бригид потрясла головой, ничего не понимая.

— Эту яму сделали не кентавры. Такую конструкцию используют люди.— От дурного предчувствия кровь в жилах охотницы застыла, а ее младшая сестра продолжила: — Но они не охотятся на равнине без разрешения верховной шаманки. Мама никому не давала подобного позволения. Люди нарушили границу. Они охотились незаконно, что привело к гибели нашей матери.

Найэм снова остановилась и закашлялась. Она стала судорожно хватать ртом воздух. На ее губах показалась кровавая пена.

— После ее смерти Брегон обезумел. Еще до того, как я покинула равнину, он поклялся принять чашу верховного шамана и повести табун Дианны против любого человека, который посмеет ступить на равнину.

Бригид испуганно, молча смотрела на сестру. Неужели брат пожелал начать войну из-за дикого, нелепого несчастного случая?

Найэм стиснула руки охотницы и продолжала:

— Речь идет не только о табуне Дианны. С тех пор как на равнине узнали о том, что крылатые существа возвращаются в Партолону, к нам присоединились шаманы других табунов. Бригид, это означает войну.

Найэм запнулась. Ее стало мучительно рвать. Бригид поддерживала сестру, по груди которой стекала кровь и бежала по полу темно-красными ручьями.

— Мама не посылала меня за тобой. Она хотела войны и все время твердила Брегону, чтобы он за нее отомстил. Я должна была остановить это, прийти за тобой.

Найэм не нужно было объяснять, откуда ей стало известно, что их мать умерла. Бригид знала, что сестра говорила правду, с той минуты, когда вспомнила о вороне, пронзенном стрелой, и о словах, полных ненависти, прозвучавших во время предсмертной агонии.

«Отомсти за меня!»

Когда дух оставил ее тело, Майрерад из табуна Дианны послала такое же сообщение каждому из своих детей. Она надеялась манипулировать ими даже после смерти, считая это неотъемлемой частью материнства. Даже в конце жизни Майрерад продолжала строить планы, пытаясь заставить детей покориться ее воле. Что касается Брегона, брата Бригид и Найэм, то здесь мать, похоже, победила.

— Тихо, милая.— Бригид взяла льняное полотенце, которое молча протянула ей Эльфейм, и стала вытирать кровь с лица сестры.— Мы все уладим. Ш-ш-ш.

Найэм покачала головой, то ли всхлипнула, то ли засмеялась и заявила:

— Ты всегда считала меня глупенькой.— Бригид попыталась возразить, но сестра лишь сильнее стиснула ее руку и продолжила: — Теперь это уже неважно, но я хочу, чтобы ты знала. Я не такая, какой ты меня считала. У меня просто нет такой силы, как у тебя. Я не могла противостоять матери, поэтому держалась так, чтобы она не считала меня достойной своего внимания.— Найэм попыталась улыбнуться, но ее губы лишь задрожали.— Я обвела всех вокруг пальца. Никто не следил за мной, даже Брегон. Никто не думал, что я отправлюсь за тобой.— Младшая сестра с удивительной силой потянула к себе старшую и ухватила ее за плечи.— Ты должна вернуться. Даже те, кто полностью на стороне матери, не посмеют пойти против силы верховной шаманки табуна Дианны. Прими чашу. Убедись в том, что мама не победила. Положи конец безумию.

Следующий приступ кашля перешел в кровавое всхлипывание. Бедняжка рухнула на скамью.

Не обращая внимания на кровь, беспрерывно текущую из носа и уголка рта, она улыбнулась сестре и сказала:

— Я всегда завидовала тебе, Бригид. Ты сбежала от нее. Но теперь и я тоже это сделала...

Глаза Найэм закатились так, что видны были только белки. Тело забилось в агонии столь неистово, что Бригид отбросило от нее. Сквозь туман отчаяния охотница смотрела на Этейн. Руки Воплощения Богини были широко распахнуты.

Когда она заговорила, из ее открытых ладоней полился чистый белый свет, охватывающий Найэм:

Найэм, сестра нашей возлюбленной Бригид!

От имени нашей Великой Богини

Прошу тебя покинуть израненную оболочку,

Которая больше не может служить тебе.

Прошу тебя от имени Эпоны,

Богини всего дикого и свободного,

Выйти за пределы этой боли.

Отдохни на груди страны вечного лета Эпоны.

Дитя Богини, я отпускаю тебя!

Этейн прижала руки, от которых шел свет, к бокам кентаврийки, и тело Найэм перестало агонизировать. Едва слышно сестра Бригид испустила свой последний вздох.

В гробовой тишине голос Эльфейм прозвучал спокойно и повелительно:

— Лохлан, иди к Сиаре. Скажи ей о том, что случилось. Пусть взрослые не пускают детей в замок до тех пор, пока я не разрешу им вернуться.

Крылатый мужчина замешкался лишь для того, чтобы коснуться плеча Бригид и негромко сказать:

— Я сожалею о твоей потере, охотница.— Затем он быстро ушел.

— Мама, ты можешь?..— продолжила Эльфейм. Прежде чем она закончила вопрос, Избранная Эпоны уже ответила:

— Конечно. Пусть ее принесут ко мне.

Прежде чем оставить комнату, она, как и Лохлан, приблизилась к Бригид, которая стояла на коленях рядом с сестрой, склонив голову. Воплощение Богини подняла край своего шелкового одеяния, стерла им кровь и слезы с лица Бригид. Потом она наклонилась и поцеловала охотницу в щеки, как мать целует дочь.

— Эпона знает о твоей боли, дитя, и плачет с тобой,— сказала Этейн и заторопилась из комнаты.

Вскоре ее чистый голос уже эхом отлетал от стен главного внутреннего двора. Избранная созывала служанок. Кентавр Дананн, Повелитель камней, вместе с несколькими мужчинами понес тело Найэм в комнату Этейн.

Когда в Большом зале остались только Кухулин, Эльфейм и Бригид, воин присел перед кентаврийкой, чтобы их глаза были на одном уровне. Он услышал, как копыта сестры постукивают по мраморному полу. Она тоже пристроилась рядом.

— Бригид.

Воин старался говорить спокойным голосом, как мама, хотя его сердце обливалось кровью. Он слишком хорошо понимал ее шок и горе.

— Бригид,— повторил Ку, и кентаврийка наконец подняла на него глаза.— Пойдем со мной и с Эль. Нам надо покинуть это место, где только что была смерть.

— Но это мой дом,— произнесла она, с трудом шевеля губами.

— Да,— быстро сказала Эльфейм.— Так было и всегда будет. Кухулин не предлагает тебе покинуть замок Маккаллан. Он просто хочет увести тебя из этой комнаты.— Эльфейм взяла безвольную руку подруги.— Пойдем к тебе. Винни и моя мама займутся всем остальным.

Бригид широко раскрыла глаза от изумления, уставилась на подругу и спросила:

— Ты уверена в том, что сказала?

— Да,— ответила Эль.

Бригид кивнула дважды, но как-то неестественно и судорожно. Она продолжала стискивать руку Эльфейм и пошатнулась.

— Кухулин,— позвала охотница тихим дрожащим голосом.

— Я здесь.— Он крепко взял ее за другую руку.— Эль и я не оставим тебя одну.

Она подняла на него глаза и прошептала:

— Тебе придется простить меня. Сейчас я не могу притворяться, что ты мне не нужен.

— Все, чего я хочу,— быть рядом с тобой.— Он прижал к губам ее руку, забрызганную кровью.

— Тебе не удастся от нас избавиться,— сказала Эльфейм.

Бригид, окруженная любовью и преданностью, тяжело, словно сомнамбула, вошла в свою комнату. Эльфейм и Кухулин отпустили ее руки. Она продолжала стоять, словно ожидая, что будет дальше. Брату и сестре казалось, что охотница внезапно потеряла способность понимать, каким должно быть ее следующее действие.

— Я вся в крови,— проговорила она, удивляясь тому, как странно прозвучал ее голос.

— Я позабочусь об этом,— успокоила ее Эльфейм и подошла к кувшину и тазу.— Ку, приведи Нару.

Сестра перехватила непокорный взгляд брата, взяла его за руку, заставила подойти к себе ближе и прошептала:

— Бригид не скажет тебе спасибо, когда вспомнит, что ты стоял и смотрел, как я смывала с нее кровь сестры.— (Кухулин ничего не сказал, закрыл рот и понимающе кивнул.) — Охотнице нужно немного выпить, чтобы заснуть.

— Да. Конечно, ты права,— согласился воин.

Пока сестра наливала в таз чистую воду, он снова взял Бригид за руку, внимательно посмотрел в ее глаза, полные боли, и вспомнил, что она была рядом с ним, когда они нашли тело Бренны. Потом Кухулин понял, что Бригид оказывалась возле него всегда. Так случилось в те страшные дни, когда Эльфейм была в коме, да и после смерти Бренны. Воину казалось, что все, кого он любил, покинули его. Кентаврийка находилась рядом. Он был так поглощен сперва своим горем, а потом эгоизмом, что не воспринимал этого.

«Хорошо, что я понял это хотя бы теперь. Я тоже не оставлю ее одну».

— Пойду позову Нару и сразу же вернусь. Эльфейм останется с тобой.

— Но ты придешь?

— Конечно,— ответил он, прижал ее руку к своим губам и вышел из комнаты.

Прежде чем Бригид успела осознать его отсутствие, к ней подошла Эльфейм. Подруга стала мокрым полотенцем смывать с нее алые пятна. Она ласково шептала что-то. Впоследствии Бригид не могла сказать, что именно говорила ей предводительница клана. Она запомнила лишь нежные прикосновения рук Эльфейм и прохладное ощущение чистой воды, смывающей с нее то, что текло в жилах Найэм и наполняло ее жизнью.

— Ну-ка ложись.

Бригид уцепилась за голос подруги. Она повиновалась ему так, словно не имела собственной воли, и позволила Эльфейм отвести себя к пышной перине. Охотница сперва очень медленно опустилась на колени, потом легла. Эльфейм взяла с комода широкую мягкую щетку, потом стала напевать колыбельную без слов и расчесывать длинные серебристые волосы кентаврийки. Эти действия были такими простыми и любящими, что Бригид пришла в себя.

Она глубоко вздохнула. Ее спутанные мысли пробились сквозь пелену боли, упорядочились и в конце концов прояснились. Охотница стала думать о другом.

Первой связной мыслью Бригид было то, что она цела. Ее душа не разрушилась. Она спросила себя, почему так в этом уверена, и ответ пришел незамедлительно. Ей сказали об этом ее кровь, сердце, инстинкт шаманки, от рождения живший в душе.

Следующая мысль походила на холодный нож, проникающий в тело.

«Моя мать умерла».

Это казалось ей невозможным, но сердце, а теперь и разум Бригид знали, что такова правда. Затем ее как лавина затопили болезненные картины и воспоминания.

«Сестра умерла. Она отдала за меня жизнь. Я неправильно думала о ней, а сейчас уже слишком поздно. Я никогда не сумею этого исправить».

— Если ты винишь себя в ее смерти, то неправа точно так же, как ошибался Кухулин, когда счел себя причиной того, что Бренну убили.— Эльфейм говорила это и продолжала расчесывать волосы Бригид.

— Как же мне не винить себя?

— Твоя сестра решила отдать жизнь за то, чтобы предупредить тебя, а через тебя — всю Партолону. Она ясно дала понять, что ни в чем не винила тебя. Если ты будешь ругать себя за случившееся, то тем самым неуважительно отнесешься к ее памяти.

— Найэм была сильной и смелой,— прерывисто вздохнула охотница.

— Да, именно такой.

— Никто никогда не расчесывал мне волосы вот так,— призналась Бригид.

— Когда я была маленькой, мама делала это всякий раз, когда я чувствовала себя особенно одинокой. Я никогда не понимала, почему так, но мне всегда становилось легче.— Эльфейм вдруг всхлипнула.— Я... я не знала, что сделать, чтобы хоть немного утешить тебя.

Бригид повернула голову и посмотрела на подругу:

— Ты все сделала правильно.

В дверь кто-то дважды торопливо стукнул, затем она открылась. Взволнованно шелестя крыльями, в комнату вошла Нара в сопровождений Кухулина. В одной руке знахарка несла дымящийся горшок, в другой — тяжелый кожаный мешочек.

— Разведи огонь, воин,— велела она и передала ему горшок.— Это надо сварить.

Знахарка деловито подошла и устроилась на полу рядом с периной Бригид. Нежными пальцами она прикоснулась к вискам, шее и запястьям кентаврийки, проверила пульс, а потом осторожно ощупала все тело Бригид.

— Я не ранена,— сказала ей охотница.

Нара взглянула на нее, порылась в кожаном мешочке, достала оттуда несколько пучков сухих трав и ответила:

— Меня беспокоит не физическая рана. Теперь я уже не так волнуюсь и за твой дух, хотя мое снадобье все равно нужно выпить.

Знахарка встала, подошла к столу и принялась смешивать травы в маленьком густом сите.

Бригид потрясла головой, вспоминая микстуры Бренны. Ей не хотелось засыпать. Она считала, что должна быть рядом с Найэм.

Но прежде чем кентаврийка успела возразить, к ней подошла Эльфейм и сказала:

— Мама позаботится о Найэм. Сегодня тебе ничего не надо делать.

— Я должна пойти к ней. Мне надо...— У Бригид перехватило горло, она смолкла и только умоляюще глядела на подругу.

— Избранная Эпоны умастила тело твоей сестры. Она и служанки читают над ней молитвы, ведут ее дух к Богине. Винни с помощницами убирают Большой зал. Скоро я позову детей. Они вернутся, наполнят замок жизнью и смехом.

— Но что мне делать, Эль?

— Ты поспишь, немного успокоишься.— Эльфейм взяла Бригид за руку.— Твои мысли прояснятся. Тогда ты сможешь принять решение, которое покажет, что твоя сестра не зря пожертвовала собой.

— И все? — Кентаврийка услышала свой разочарованный голос, словно со стороны.

— Этого вполне достаточно,— уверила ее Эльфейм.

— Я знала, что она умерла,— скорее покорно, чем грустно, проговорила Бригид.

— Найэм?..— уточнила Эльфейм.

— Нет.— Охотница покачала головой.— Мама. Я видела ее сегодня утром, когда убила кабана. Она сказала...— Бригид замолчала и проглотила комок, застрявший в горле.— Ее дух крикнул, чтобы я отомстила за нее. Я думала...— Кентаврийка снова остановилась и тяжело вздохнула.— Я думала, что это очередная ее уловка, всего лишь новая попытка вернуть меня туда, где она может изменить меня, управлять мной, использовать.— Охотница покачала головой.— В глубине души я понимала, что мать умерла, не хотела этого замечать, но должна была. Если бы я сразу же направилась на равнину, то, может быть, встретила бы Найэм и остановила ее, прежде чем...— Ее голос дрогнул, и она не сумела продолжить.

— Нет! — Кухулин встал на колени и начал вытирать ей слезы.— Не мучай себя, Бригид. Ты не могла изменить судьбу сестры, как я — Бренны. Отпусти ее, моя сильная, красивая охотница. Освободи Найэм.

— Выпей это.— Нара подала Бригид дымящуюся кружку, из которой пахло лавандой и специями.

Кентаврийка внезапно захотела забыться и залпом осушила кружку, не обращая внимания на горечь снадобья, которую не смогли замаскировать даже ароматные травы.

— Сейчас ты уснешь, а когда проснешься, мысли станут ясными,— сказала Нара.— Я не могу излечить твое сердце, но способна заставить отдохнуть твое тело, чтобы ты могла принимать мудрые решения, пока твой дух скорбит.

— Нара! — окликнула Бригид знахарку, прежде чем та успела выйти из комнаты.— Пусть Лайэм не беспокоится обо мне. Скажи ему, что все будет хорошо.

— Не переживай, охотница,— впервые улыбнулась крылатая женщина.— Ребенок все поймет правильно.

— Мне тоже пора идти,— сказала Эльфейм и поцеловала Бригид в щеку.— Не волнуйся ни о чем. Мы с мамой позаботимся о погребальном костре. Отдыхай. Я скоро вернусь и загляну к тебе.

Веки кентаврийки начали тяжелеть, когда она заметила рядом с собой Кухулина.

— Я не собираюсь уходить,— сказал он.

— Хорошо.— Ее глаза закрывались, но она заставила себя открыть их.

— Что? — спросил воин, убирая волосы с лица охотницы.

— Я боюсь спать. Вдруг часть ее души придет ко мне во сне, как твоя?

Кухулин понял, что она говорила об изуродованной душе своей матери, уселся на перину так, чтобы голова Бригид легла ему на грудь, и сказал:

— Этого не произойдет. Я не позволю.

— Но как ты сумеешь остановить ее? — поинтересовалась кентаврийка, борясь с сонным снадобьем.

— Я бывал в твоих снах. Отправлюсь туда снова и удостоверюсь, что тебе никто не мешает.— Он поцеловал ее в макушку.— Спи, моя красавица охотница. Я буду стеречь твой покой.

Не в силах больше сопротивляться, она провалилась в глубокий сон.

Когда Бригид снова открыла глаза, было темно. Комнату освещал лишь догорающий огонь в очаге. Несколько минут она не двигалась, лишь вспоминала.

Ее мать погибла, сестра умерла, брат собирался начать кровавую войну, чтобы отомстить.

Она осторожно стала мысленно перебирать то, что помнила.

«Смерть матери заставила меня почувствовать облегчение, которое тут же сменилось приступом вины.— Бригид остановила себя.— Нет причин так думать. Майрерад Дианна была не только моей матерью, но и подлой кентаврийкой, которая умело манипулировала всеми вокруг. Сила развратила ее. В результате она стала неправильно использовать дары Эпоны, включая даже собственных детей, которые были нужны ей только для этого. Мир станет светлее без темного присутствия Майрерад. Я не буду скорбеть по этой особе, смерть которой принесла мне облегчение, а не горе».

Но уход Найэм означал для нее совсем другое. Охотница чувствовала тоску и огромную печаль. Все эти годы она понятия не имела об истинном характере сестры. В юности Бригид больше общалась с братом, но даже тогда, когда начались их разногласия, не стала уделять особого внимания младшей сестре, считая ее красивой пустышкой, не способной думать ни о чем, кроме собственной красоты, развлечений и роскоши. Найэм была права. Она одурачила всех, даже их могущественную мать. В результате оказалось, что у нее большое сердце и жертвенная душа. Бригид была уверена, что память о сестре не исчезнет. Сказители сложат баллады о ее мужестве и много лет будут петь их у костров клана Маккаллан. Бригид очень надеялась, что тоже сможет быть там и услышать их песни. Но решение брата могло сделать это невозможным.

От очага отделилась тень, и сердце Бригид бешено застучало.

«Это призрак? Неужели дух матери последовал за мной сюда, чтобы оставить еще одно сообщение, полное ненависти?»

Охотница уже собиралась отразить нападение пришельца из иного мира, когда тень превратилась в человека.

— Возьми выпей. Нара сказала, что ты захочешь пить, когда проснешься.— Кухулин вручил ей кубок с прохладной водой.

Она с облегчением взяла кубок и стала жадно пить. Руки кентаврийки слегка подрагивали от пережитого напряжения. Ку подбросил веток в огонь и пошел по комнате, зажигая свечи в канделябрах и тем самым изгоняя тени. Затем он взял со стола корзину с едой и вином, принес ее Бригид и присел рядом с ней на перину.

Охотница достала из корзины холодный сэндвич, состоящий из толстых ломтей сыра и хлеба, впилась в него зубами и принялась с наслаждением жевать.

— Я будто несколько дней не ела,— проговорила она с набитым ртом.

— Так и есть.— Воин улыбнулся и снял крошку с ее подбородка.

Бригид нахмурилась, сообразив, что тень на его лице — щетина, как минимум однодневная, и спросила:

— Как долго я спала?

— Сейчас рассвет второго дня начиная со смерти твоей сестры,— мягко ответил он.— Я волновался, что ты слишком крепко и долго спишь, но Нара уверила меня, что все в порядке. Ты проснешься, когда твой дух будет к этому готов.

— Ты был здесь все это время? — Она медленно подняла руку и коснулась его шершавого небритого лица.

— Я ведь сказал, что не оставлю тебя.

Воин не отводил от нее глаз. Он взял руку Бригид, немного наклонил голову и поцеловал ее ладонь.

— Кухулин...— неловко начала она, отнимая руку от его лица.— Между нами не может быть ничего, кроме дружбы.

— Разве? — медленно улыбнулся он, в бирюзовых глазах запрыгали искорки.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒