Гомики. Занятия спортом

30. Гомики

Вы не подумайте, я ничего против них не имею. Даже любопытно наблюдать, как два мужика целуются взасос, ласкают друг друга, все такое… Не в сексуальном смысле, конечно, а в эстетическом: гомики всегда за собой следят, опрятные, мускулистые.

Мой Дэнни тоже ничего, тощенький, но крепенький. Наверное, ходит в спортзал. И за зубами следит. И вообще чистоплотный. И в постели не новичок, это точно. И руками, и языком…

– Где ж ты так навострился, солнце?

– В Лите,– говорит.– У нас там все мастера. Наш девиз: выносливость.

– Правильный девиз,– соглашаюсь я.

Ах, какой он сладкий! Правда, со своим отцом что-то мудрит, по-моему. Откуда такие страсти? Я своего тоже, считай, не знала, хотя жили в одном доме. Я в школу, он на работу; он домой, я уже сплю. Он и по выходным ишачил. Ушел от нас, когда мне было восемь лет. Козел! Звонит иногда, если приезжает в город. Водит меня в ресторан. Пытается по крайней мере. Я-то за себя сама плачу. Ему, конечно, не нравится, но мне насрать. Говорим про служебные дела, про его новую семью, про кухню и всякие блюда… Вот Дэнни не знает своего отца – и что с того? Может, оно и к лучшему. Там, бывает, и знать-то нечего.

Мы сидим в ресторане этого педика, Грега Томлина, который якобы его отец. Или не отец, сам черт не разберется. А уж педик он такой, что мама не горюй. Классический. Хотя в наши дни это ничего не значит. Мой бывший дружок Гевин – вообще цирк. Сначала был педиком, потом переквалифицировался в гетеросексуалы, потом опять ступил на путь анала… Поэтому, наверное, я сужу предвзято.

Они говорят о ресторане или баре, где в конце семидесятых мать Дэнни работала официанткой. А Дэнни родился в восьмидесятом, на пару лет позже меня. Даты вроде совпадают. Однако чертов Томлин, вместо того чтобы внятно ответить на главный бразильско-сериальный вопрос: «Трахал ли ты кого-нибудь – не в жопу, а по-человечески – в воскресенье 20 января 1980 года в столице Шотландии, городе Эдинбурге?», упоенно поливает грязью всех, кто с ним в то время работал.

Меня это уже начинает доставать. От Томлина за милю разит эгоизмом. Я таких зайчиков насквозь вижу – а Дэнни ничего не замечает! Ему глаза застит дурацкая миссия. Он просто нестерпимо хочет верить, что этот козел его отец. Мое дело сторона, я понимаю, но злополучное шампанское, заказанное педрилой, ударяет мне в голову.

– Короче, Грег!– встреваю я.– Ты эту женщину трахнул или нет? Как ее зовут, Дэнни?

– Беверли,– отвечает он сухо, косясь на мой бокал.

А сам к шампанскому даже не притронулся!.. Только этого мне не хватало. Гевин, помню, всегда возмущался: почему ты как выпьешь, так начинаешь нести пургу? А я ему в ответ: зато ты как выпьешь, так перед каждым мужиком раком становишься!

– Ну так что?– не унимаюсь я.– Отвечать будем? Ты трахнул женщину по имени Беверли Скиннер или нет?

Томлин вращает глазами, как конь; смотрит на меня с опаской. Он, похоже, из тех педиков, что женщин люто ненавидят. Точнее, обожают слюнявых идиоток, которые ходят вокруг них на цыпочках. А нормальных честных девчонок, говорящих правду в глаза, боятся как огня.

– Ну, трудно сказать,– юлит он.– Время было бешеное, веселое, панк-рок на гребне волны… А мы молодые, про СПИД ничего не слышали. Жизнь казалась такой простой, веселой, свободной. Мы пили, куролесили, сходились и расходились…

Я саркастически выгибаю бровь. Тоже мне Америку открыл! Это называется молодость, мужик! Скажи что-нибудь новенькое. Томлин понимает намек и начинает ерзать на стуле. Его голубые во всех смыслах глаза мечутся, как зайцы в западне.

– Я имею в виду… гм… В общем, я со многими тогда переспал. И с женщинами в том числе. Не исключено, что одну из этих женщин звали Беверли.

Вот зануда гребаный!

Дэнни задумчиво кивает.

– Значит, в принципе вы могли быть моим отцом.

– Все возможно.– Томлин улыбается пластмассовой улыбкой профессионального мошенника.

Я точно где-то видела его харю! Ну да, по телевизору, в кулинарной передаче. Он учил готовить какое-то педерастическое блюдо. «Га-а-авайский антрекот с жареными а-арешками мака-а-адамия». Тьфу, бля!

Что-то этот педик темнит. Я бы его вывела на чистую воду: ну давай, козел, если ты такой умный, пойдем возьмем анализ ДНК! Но это не мое дело, в конце концов. У Дэнни своя голова на плечах. Проблема в том, что он готов поверить в любые сказки. А я не хочу, чтобы всякие уроды обижали моего шотландского мальчика… Что ж, буду присматривать за этим Томлином. Ишь, говнюк какой! Я, говорит, со многими тогда переспал… Вот только не надо в уши ссать! Мне лет, конечно, поменьше, но все равно – если ты не полный кретин, то уж помнишь, с кем трахался. И вообще этот сморчок совсем на моего Дэнни не похож. Даже ни капельки!

31. Занятия спортом

Мы с Дороти отлично проводим время. Гуляем, трахаемся, курим травку. Она, правда, парится насчет своей работы. И придирается ко всему. Куда ни зайдем пообедать, все ей не так. То обстановка, то цвет скатерти. И меню редко когда одобрит. Вот и сейчас – не успели войти в ресторан, а она морщит носик.

– Осколок интернетного бума.

Ну да, место не из самых центровых, даром что в районе Мишн. Потеки на потолке закрашены весьма небрежно. Стеклянная панель, отделяющая кухню от зала, покрыта трещинками. Я делюсь наблюдениями с Дороти. Она уныло кивает.

– Да, если уж хозяевам наплевать…– И вдруг ее лицо оживляется, вспыхивает нежданным теплым светом, и она нараспев произносит, улыбаясь подходящему официанту: – Зато готовят здесь а-бал-денно!

Вот за что она мне нравится. Казалось бы, настроилась все подряд ругать – но срабатывает предохранитель, и в душе оживает независимый источник чистой ключевой доброты.

– Морепродукты у них замечательные. Попробуй омара в мартини с кинзой под шампанским соусом.

– А чтоб поменьше алкоголя?– спрашиваю я, заботясь об астральном братишке по ту сторону океана.

– Да ладно тебе! Это же подливка. И потом, весь алкоголь выкипает при готовке.

Ее взгляд помимо воли гуляет по бутылке красного вина на соседнем столике, где сидит влюбленная парочка. Официант подходит к ним, орудует штопором – и устраивает целое представление, разливая вино по бокалам. Парочка ему охотно подыгрывает. У них на лицах мерцают широкие томные ухмылки: видно, перед обедом на славу перепихнулись.

Я смотрю на Дороти, в ее орехово-зеленые глаза, горящие голодным желанием, и думаю: надо пойти ей навстречу. Она перехватывает мой взгляд и едва заметно, с вопросительным выражением, шевелит бровями… Но официант уже рядом – а момент еще не созрел. Он протягивает Дороти карту вин, она торопливо отмахивается.

– Это не для нас.

Бедняга вздыхает, как побитый пес, не понимающий, за что его наказали.

Неумолимая детерминированность нашего положения одновременно угнетает и окрыляет – странное чувство. Я снова просматриваю меню: вот, например, бифштекс в соевом соусе с баклажанами и острым мармеладом – очень недурно, но к нему нужно красное вино! Черт бы побрал Фоя с его уроками! Красное мясо требует красного вина, это закон. Курица или рыба – ладно, белое тут не обязательно, можно, на худой конец, заменить минералкой. Но мясо…

– В чем дело, Дэнни?– говорит Дороти с вызовом.– Сидишь как на иголках.

– Да нет, ничего.

– Жалеешь, что мы пошли в ресторан?

– Ну…

А что тут скажешь? Не посвящать же ее в перипетии моей истории с Кибби. Такие вещи не только ей – вообще никому нельзя рассказывать! Засмеют, примут за безумца. И будут правы. Мне и самому – сейчас, через океан – все это кажется бредом.

– Нужно учиться преодолевать соблазны,– убеждает Дороти.– Нельзя всю жизнь сидеть взаперти! Надо иногда выбираться на люди, обедать в ресторанах…

Я с улыбкой обдумываю эту перспективу: тоже в общем-то выход. Обречь себя на добровольное заточение в уютном мирке Дороти во имя безопасности Кибби с его новой печенью. А почему бы нет? Женюсь на ней, получу вид на жительство, потом присягну звездно-полосатому флагу. Переберемся в тихий городок где-нибудь в штате Юта. Я начну ходить в церковь, вести трезвую жизнь. Жена, дети, воскресная служба, огород… Так и спрячусь от дьявола. От демона в бутылке.

– Да, все правильно ты говоришь,– соглашаюсь я.– Ты вообще классная девчонка. Серьезно. Рядом с тобой хочется… быть лучше, сильнее.

Она откидывается на спинку стула, смотрит на меня с тревогой.

– Странный ты…

Да, есть немножко. Я снова гляжу на соседний столик. Выхвати я сейчас у девушки бокал да опрокинь его залпом – это будет как выстрел в спину бедному слизняку в далеком Эдинбурге.

– Ну извини. Со мной иногда бывает: ляпну какую-нибудь глупость… Я просто хотел, чтобы ты знала…

– Странный в хорошем смысле,– улыбается она.

После обеда мы отправляемся домой – и прямиком в койку. Снова все получается по высшему разряду, да и Брайану эндорфиновая инъекция не повредит. Лучшей замены реального секса у него еще не было. Да и не будет, пожалуй. Разве что в задние ворота.

Здесь, рядом с Дороти, призрак Кей наконец перестал изводить мою душу. Точнее, его сменила другая нечисть: странное чувство вины перед Шеннон и другими случайными девчонками, которых я использовал грубо и эгоистично, не заботясь об их чувствах.

Такова уж шотландская душа: не одно, так другое. Коктейль «крушение»: плесните кальвинистских репрессий, добавьте щепотку католического стыда, щедро залейте спиртом и настаивайте триста с лишним лет в темном сыром месте. Подавайте на подносе с пошлым орнаментом. Закусывайте чесноком.

На следующее утро я встаю спозаранку и проверяю почту: как там Кибби? О нем никаких вестей, зато есть письмо от Гарета.

Кому: skinnyboy@ hotmail.com

От: Gav.f-o@ virgin.net

Тема: Прощай, мистер Макензи

Привет, Дэнни.

Надеюсь, ты по полной отрываешься в солнечной Калифорнии. Западло, что именно мне выпало сообщить дурную весть, но, увы, должен тебя огорчить. Несколько дней назад на острове Тенерифе трагически погиб Роберт Макензи. Они там отдыхали целой толпой: Дэмпси, Шеви, Гэри Т, Джони Хэген, Блоксо и еще, кажется, Красный Эрик и Питер О’Стул.

Обстоятельства смерти Малютки Роба еще до конца не выяснены

Вот такие дела… Извини. Остальное как обычно. Скука и холод. Смотрели с парнями игру, кубок Содружества, «Аллоа Атлетик» – «Хиберниан». 4:0 в нашу пользу. Кто бы сомневался.

Всех благ,

Гарет.

Малютка Роб… наверное, сорвался, загудел с ребятами… или вражеская бригада подкараулила… нет, ерунда, надо умудриться, чтобы погибнуть в футбольной драке… это только Кибби может…

Сердце, что ли, не выдержало? Да ну, вел здоровый образ жизни…

Вот что: надо пойти позвонить Гэри Трейнору!

Звоню на мобильный, слышимость отвратительная, но что поделать. Должен же я узнать подробности!

– Гэри, привет. Дэнни. Только что узнал про Роба.

– О, Скинни!– восклицает он жизнерадостно.– Как житуха?

– Гэри… что там с Робом?– напоминаю я.

– А, да… Херово вышло.

– Да уж… А что там случилось?

– Да он в спортзале был, со штангой работал. Он как завязал, так каждый день железо тягал. А с ним Блокло и Шеви, они же вышибалы – хлебом не корми, дай за гирю подержаться. Короче, прилетел откуда ни возьмись комар. Ну и укусил мужика. У него сразу аллергическая реакция, шок…

– Ни фига себе…

– Короче, парни видят, такое дело: сидит комар, от крови разбух, лететь не может. Ну, они вышибалы, им не привыкать. Под крылья его – и на выход.

– Трейнор, что ты гонишь!– Я не могу сдержать смеха. Этот тип ничего всерьез не принимает.

– А чё, это гипербола! Художественное преувеличение, чтоб ты представил размеры гребаного комара. Короче, мужика отвезли в больницу, и там он скончался, не приходя в сознание. Бедняга Роб! Прикинь, позор: пал от укуса комара!

– Э, могло быть и позорнее,– говорю я, заразившись его пофигизмом.– Мог бы пасть…– и мы заканчиваем в унисон: – От руки вражеского фаната!

Мне немного стыдно… но малышу такой разговор понравился бы, я уверен.

– Ты на похороны приедешь?– спрашивает Гэри.– Они на следующей неделе.

Такого испытания мой сухой закон, пожалуй, не выдержит. К тому же я еще не закончил с Грегом Томлином, не выяснил толком, отец он мне или нет.

– Посмотрим. Билетов может не быть… Ты там организуй от меня венок, если что.

– Да, конечно, не дергайся! Мотаться через океан… Малыш не хотел бы, чтоб ты себе каникулы портил.

– Ну ладно…– На карточке заканчивается время; я не знаю, что сказать.– Удачи, братан!

⇐ Предыдущая 22 23 24 25 262728 29 30 31 Следующая ⇒