Глава 2. Тюрьма

Глава 2. Тюрьма

Осенью 2005 года швейцарский суд признал Виталия Тутаева виновным в совершении убийства и приговорил к восьми годам лишения свободы. Но Виталий отнёсся к своему приговору равнодушно. Его душа уже давно стала узником его тела, а это гораздо хуже, чем то, что его тело стало узником тюрьмы. Камера Виталия была не одиночной. В ней по обе стороны стены стояли две кровати, раковина, стол и стул. На противоположной стене от входа было маленькое окно с железными прутьями. Хоть стены тюрьмы и не были в 7 футов шириной, а железные прутья в руку толщиной, но и Виталий не насчитывал сорок способов побега из места своего заключения, как некогда их насчитывал герцог де Бофор из Венсенской тюрьмы. Тем не менее, сбежать через окно было невозможно, ибо через него могла пролезть только голова, да и то не всякая, а через прутья и рука бы не просунулась. Вот и всё, чем располагал Виталий, который и не помышлял о побеге. Хоть камера и была предназначена для двоих, соседняя койка пустовала, так что товарища по несчастью у Виталия не было. Единственными предметами, которые разрешила взять с собой администрация тюрьмы, были семейная фотография, немного помятая покойным Петером Нильсеном, и разорванное ожерелье Дианы. Большего Виталию и не нужно было.

Однажды, примерно в полдень, какого числа Виталий и сам не знал, он лежал на своей койке и разглядывал фотографию, как вдруг тюремщик отпер дверь и, войдя в камеру, окликнул:

— Тутаев? Встать!

Виталий сразу же встал.

— Лицом к стене!

Виталий повернулся лицом к стене. Охранник тут же надел наручники.

— А что случилось? — спросил немного удивлённый Виталий.

— К тебе посетитель. На выход!

«Кто же это может быть?» — подумал Виталий.

— Стоять! Лицом к стене! — сказал тюремщик, закрывая дверь. Затем оба направились по длинному, тускло освещённому коридору. По обе стороны коридора находились камеры заключённых с железными дверьми. В коридоре был слышен слабый гул болтавших, смеявшихся, стонавших заключенных. Трудно было уловить хоть одно слово из этого общего рокота. В конце коридора была комната охранников. Далее коридор уходил резко налево. Если свернуть по коридору, а затем пройти ещё двадцать шагов, в самом конце, справа можно было увидеть дверь в комнату для посетителей. Это была одна небольшая комната, разделённая стеной. Посередине этой стены было небольшое оконное стекло, так что посетитель и заключённый по обе стороны стены могли видеть и слышать друг друга. По обе стороны этого стекла стояли два стула. Когда Виталия завели в эту комнату, на противоположной его стороне, опустив голову, уже сидел гость, взгляд его был направлен в пол, как будто он уже долго ожидал. Виталий сразу же узнал Анатолия.

— У вас пятнадцать минут, — сказал тюремщик и вышел.

Как только за ним захлопнулась дверь, Анатолий поднял голову и как-то печально улыбнулся. Взгляд его сразу устремился на Виталия.

— Здравствуй, Витя! — сказал Анатолий после того, как его друг сел.

— Здравствуй! — ответил, слабо улыбнувшись, Виталий.

— Рад тебя видеть, старик!

— И я тебя! — ответил Виталий.

— Ну как ты? Как ты тут поживаешь?

— Нормально! Сам-то как?

— В порядке!

— Понятно! — ответил Виталий и грустно опустил голову.

Немного помолчав, Анатолий спросил:

— Почему ты тогда ничего мне не сказал?

— О чём ты? — спросил Виталий, глядя прямо на Анатолия.

— Ну, в ту ночь, когда ты вдруг уехал в Цюрих. Почему ты мне ничего не рассказал о своих намерениях?

— А что бы было, если бы я тебе всё рассказал?

Этот вопрос поразил Анатолия и заставил задуматься. Наступило молчание.

— Ты бы попытался меня остановить, не так ли? Поэтому я ничего и не сказал тебе! Мне нужно было с этим кончать и вмешивать тебя в это дело я не хотел, — продолжил Виталий.

— Ты не жалеешь о случившемся?

«Жалею ли я? Да, пожалуй, уже и не знаю, жалею ли я», — подумал Виталий и холодно ответил:

— Нет! Вовсе нет!

— Ты думаешь, что Петер был во всём виноват?

— Да! Был виноват!

— В мае закончилось расследование, и эксперты составили отчёт. Тебя ознакомили с ним?

— Да, мне всё известно!

— И ты всё ещё думаешь, что он был виновен во всём?

— Ну, может быть, и не во всём, но точно был виноват!

— Послушай, Виталий, об этом уже поздно говорить, но всё же... Трагедия случилась не по вине Петера. Я изучал этот отчёт и... В ту злополучную ночь, когда случилась эта катастрофа, совпал целый ряд неудачных событий. Подумай сам! Если бы в ту ночь коллега Петера не ушёл на перерыв, катастрофы не случилось бы. Если бы тогда Петер не отвлёкся на незапланированную посадку другого самолёта или, если быть точнее, этот самолёт прилетел бы вовремя, то трагедии бы не случилось. Или если бы должным образом сработала система STCA, которая должна была предупредить диспетчера о возможном конфликте, или если хотя бы работала телефонная связь, то трагедии тоже удалось бы избежать. Но коллега Петера ушёл на перерыв, Петер отвлёкся на нежданный рейс, система STCA не работала, телефоны не работали из-за технического обслуживания, и в итоге случилось то, что случилось. Я уже не говорю о разногласиях в инструкциях по использованию системы TCAS.

— Петер дал неверные указания, сообщив, что встречный борт летел справа, в то время как тот летел слева, — сказал, терпеливо выслушав, Виталий.

— Да, но два самолёта летели в одну и ту же точку со скоростью, превышавшую скорость звука. Неизвестно, удалось бы избежать столкновения, даже если бы они раньше заметили друг друга, — ответил, грустно покачивая головой, Анатолий.

— Объясни это семидесяти одному человеку, которые погибли в той авиакатастрофе.

— Петер не хотел их убивать.

— Я тоже не хотел убивать Петера Нильсена.

— Я знаю, Виталий! Я не считаю тебя убийцей, ибо ты бы не убил Петера Нильсена, если бы не произошло той жуткой трагедии.

Вдруг разговор прервал тюремщик.

— Так, всё! Время! — сказал он, войдя в комнату.

— Послушайте, будьте добры! Дайте ещё пять минут! Прошу вас! — попросил Виталий.

— Ладно! Но только пять минут, — сказал тюремщик и вышел.

Виталий повернулся к Анатолию и спросил:

— Так зачем ты всё это мне говоришь?

— У Петера Нильсена остались жена и трое детей. Попроси у них прощения за совершённую месть! Вырази соболезнования! Уж они-то точно ни в чём не виноваты.

— Это не месть была! Месть слишком низменна для человека! Мстят за какую-нибудь обиду. Это кара!

— А кара? Разве она не слишком возвышенна? Разве не только Бог один может карать?

Виталий не знал, что ответить на этот вопрос.

— Послушай, Виталий! Я никого не оправдываю! Я лишь хочу, чтобы ты остался Человеком!

— Хорошо, друг! Я напишу письмо с выражением соболезнований для миссис Нильсен.

— Я знал, что ты меня поймёшь! — сказал, улыбаясь, Анатолий и добавил: — Я ещё пару дней буду тут, вот мой адрес. Напиши письмо и адресуй мне, я же собственноручно передам письмо в руки миссис Нильсен! — с этими словами Анатолий протянул клочок бумаги в маленькое слуховое отверстие на стекле. Бумажка содержала адрес.

Виталий тоже улыбнулся в ответ и взял бумажку.

Вскоре вошёл и тюремщик со словами:

— Ну всё! Пять минут прошли!

Тогда два друга встали и жестом попрощались. Лишь перед самым выходом Анатолий успел сказать:

— Виталий? Жду письмо!

Виталий кивнул в знак согласия и в сопровождении охранника вышел.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 232425 26 27 28 Следующая ⇒