Глава 5. История Адама

⇐ ПредыдущаяСтр 27 из 33Следующая ⇒

Глава 5. История Адама

Было примерно десять часов вечера, когда Адам после долгого молчания повернулся к Виталию и сказал:

— Виталий! Вы тоже простите меня за мою неуравновешенность!

— Ничего страшного! С кем не бывает! — ответил Виталий, лёжа на койке.

Затем снова наступило молчание. Виталия уже тянуло ко сну, как вдруг он услышал:

— Вы правы, Виталий! Я действительно убийца, братоубийца, — сказал Адам, тяжело вздыхая.

— Если тебе тяжело вспоминать, можешь не рассказывать об этом, Адам, — перебил его Виталий.

— Мне, пожалуй, нужно об этом рассказать хоть кому-то.

Виталий не стал возражать, а Адам продолжал:

— Его звали Алон. Он был старше меня на два года. Мы с Алоном не были кровными братьями, но мы вместе росли в детском доме и ещё с раннего детства были привязаны друг к другу. Надо мною часто издевались другие дети из-за моего горба, тогда на помощь ко мне всегда приходил Алон. Впоследствии я начал считать его своим братом и любил его. Я находил в нём утешение, ибо он никогда не смеялся над моей бедой и всегда поддерживал меня. Сам же Алон страдал редчайшим психологическим отклонением. Суть этого отклонения заключалась в том, что с ним периодически случался некий припадок, в котором он приходил в ярость и крушил всё, что попадалось ему под руки. Первые такие припадки происходили с ним ещё в детском доме. Помнится мне, как-то раз мы вместе с другими детьми играли на задней площадке. Вдруг Алон во время игры яростно набросился на других детей и начал их колотить, тогда и мне досталось несколько ударов. На крики и плач детей подбежали воспитатели и успокоили Алона. Тогда никто не обратил на это особого внимания, считая, что это был лишь очередной конфликт между детьми, каковые, справедливости ради нужно отметить, случались нередко в нашем приюте. После этого Алон признался мне, что не помнит, из-за чего взбесился, и попросил у меня прощения. Так и проходили припадки никем не замеченными. Не помню, сколько было нам тогда лет, но однажды Алона усыновили. После усыновления Алон попросил родителей, чтобы из приюта забрали и меня. Согласившись, вскоре наши приёмные родители пришли и за мной. Мне тогда, кажется, было лет шесть или семь. Мою мать зовут Анастаси, а отца Давид. Мои родители оказались очень добрыми людьми, за что и мы с Алоном любили их не меньше, чем если бы они были нашими биологическими родителями. Мы жили в небольшом загородном доме и были обыкновенной счастливой семьёй. Мой отец был фермером и любил охоту. Мама же помогала во всём отцу. Со временем, после того как мы обрели родителей, припадки Алона перестали проявляться, а если и случались, то крайне редко и оставались без внимания, ибо на его поведение никто не жаловался. Когда мне было четырнадцать, наши родители удочерили девочку из того же детского дома, где росли мы с Алоном. Её назвали Дианой. Думаю, никакими словами не выразить той радости, которую мы испытывали с появлением этой забавной крохи. Теперь у наших родителей была дочь, а у нас с Алоном сестрёнка. Но, к сожалению, отцу не пришлось долго радоваться. Через два года, возвращаясь с охоты, он погиб в автокатастрофе. Разве можно описать то горе, которое испытывают дети, потеряв отца, который дарил им свою любовь, свою заботу, свою жизнь? Это событие сильно потрясло нас. Не забыть мне никогда безутешно пролитые слёзы мамы. После гибели отца возобновились припадки брата. Они начали проявляться всё чаще и чаще, но завершались лишь разбитой посудой или другими предметами. Мама не знала тогда о психологическом отклонении Алона и думала, что всё это происходит с ним из-за потери отца. Она полагала, что со временем всё пройдёт. Так она думала до тех пор, пока однажды, через полтора года после гибели отца, не произошло следующее.

Как-то раз, поздним воскресным вечером мы ужинали все вместе: я, мама, Диана и Алон. Вдруг мой брат, смеявшийся до этого, опустил голову и застыл в одном положении. Сначала мы не обратили на это никакого внимания, и лишь спустя некоторое время мама окликнула его.

— Алон?

Он даже не пошевелился. Мама вдруг забеспокоилась и насторожилась.

— Алон, всё в порядке с тобой? — повторила мама.

Он продолжал сидеть в той же позе и молчать. Тогда я громко крикнул:

— Алон, идиот, не дурачься, кушай давай!

Но и это не подействовало. Сестрёнка моя думала, что Алон притворяется и играет, поэтому просто смеялась. Вдруг я не вытерпел и сильно дёрнул Алона за плечо. В ту же секунду он схватил мою руку и поднял голову. У него был пугающий вид. Глаза его впали, вены вздулись, сам он был мертвенно бледен. Увидев его, мама и сестрёнка вскрикнули от испуга и удивления. Он смотрел на меня так злобно, что я и сам не на шутку перепугался. Схватив мою руку, он сжал её так сильно, что мне стало больно, и я попытался высвободить руку, но как только я дёрнулся, он правой рукой ударил меня со всей силы прямо в лицо. Я упал со стула. Алон сел на меня и принялся колотить что есть силы. Сестрёнка с плачем убежала, мама же пыталась успокоить его:

— Алон! Алон! Успокойся, пожалуйста, дорогой мой, пожалуйста, прошу тебя, Алон! — кричала мама.

Тогда Алон встал и оттолкнул её. Мама упала. В тот раз, к счастью, припадок на этом закончился. Придя в себя, он сначала принялся недоумённо озираться по сторонам. Увидев маму, лежавшую на полу и плакавшую, он подбежал к ней со словами:

— Мама! Мама! Что случилось?

Алон обнял её.

— Мама! Что тут произошло?

Мама же просто плакала. Она не могла выговорить ни слова. Затем Алон снова огляделся по сторонам, пытаясь хоть что-то уразуметь, и увидел меня. У меня были разбиты губы и сломан нос. Всё лицо было в крови.

— О Боже! Адам! — воскликнул он и подбежал ко мне. — Да что здесь произошло! — воскликнул он, и из глаз его покатились слёзы.

— Где Диана? — спросил, не унимаясь, Алон.

Я не мог выговорить ни слова. Тогда Алон встал и принялся искать Диану. Обнаружив её, испуганную и заплаканную, в другой комнате, он спросил у неё:

— Диана, что здесь произошло? Кто здесь был?

— Ты... ты избил брата... — еле выговорила Диана.

— Я?

На следующий день мама повела Алона к доктору и рассказала о случившемся. После долгих обследований мы и узнали о заболевании Алона. Сам же Алон, узнав о своём отклонении, был сильно подавлен. Он становился всё менее разговорчивым и более равнодушным ко всему, мало кушал и ещё больше стал отставать в учёбе. Мама и я всячески поддерживали его и твердили, что всё будет хорошо. Но, тем не менее, его часто тревожили мысли о том, что из-за своего заболевания он может серьёзно навредить мне, маме или даже Диане. Как-то ночью, когда я собирался спать, Алон обратился ко мне и сказал:

— Послушай, Адам! Если когда-нибудь мой припадок повторится, как в прошлый раз, ты возьми нож и ударь меня им в ногу или руку.

— Ты спятил, что ли? — спросил я.

Но Алон и не думал шутить.

— Послушай, Адам! Ты должен любым способом обездвижить меня! Ударь меня каким-нибудь тяжёлым предметом или даже, в крайнем случае, ножом. Ты понял меня?

Я знал, что Алон будет настаивать на этом, и поэтому просто согласился. В глубине души я молился, чтобы мне никогда не пришлось сделать того, о чём просил меня Алон. Не знаю, какие мысли тревожили его, но он часто о чём-то размышлял и не спал по ночам. Примерно через два месяца после припадка на кухне я, придя после учёбы, обнаружил Алона сидящим перед рабочим столом в кабинете отца. На столе перед ним лежало короткоствольное ружьё отца. Я стоял у порога комнаты, но Алон не заметил меня. Он смотрел на ружьё и о чём-то напряженно думал. Вдруг он достал из коробки патрон, вставил его и зарядил ружьё. Я подбежал к Алону и, схватив его за руку, которой он держал ружьё, вскрикнул:

— Ты что делаешь?

— Да ничего! Просто учусь заряжать ружьё, — ответил Алон с таким невозмутимым и спокойным видом, что я поверил ему и отпустил руку.

⇐ Предыдущая 22 23 24 25 262728 29 30 31 Следующая ⇒