Глава 11. Воспоминания

Глава 11. Воспоминания

Поздним вечером следующего дня Виталий прибыл в Барселону. Он прямиком отправился к Анатолию. Стоя у порога его квартиры, он ещё раз всё обдумал, прежде чем стучаться в дверь. Здесь нужно отметить, что вот уже год как Анатолий и Виталий не видели друг друга. Но Виталий всё же решил постучать в дверь. Анатолий оказался дома. Открыв дверь и увидев Виталия, он отшатнулся и воскликнул:

— Чёрт бы меня побрал, это ты?

— Приветствую тебя, старина! — сказал, войдя и протягивая руку, Виталий.

— Здравствуй, старик! — пожимая руку, ответил Анатолий. — Ну, заходи-заходи! Не стой на пороге. Проходи и присаживайся туда, — указывая на диван, продолжал Анатолий.

Виталий вошёл и сел. Его друг сел рядом.

— Рад тебя видеть! — сказал с добродушной улыбкой Анатолий.

— Я тоже рад, — ответил искренне Виталий.

— Где тебя черти носили весь этот год?

— Я был в Уфе.

— А почему телефон твой не работает? Какого чёрта ты за всё это время ни разу не позвонил мне?

— Я потерял свой телефон и твой номер вместе с ним.

— Эх ты... так тебя и так! — сказал, жестикулируя, Анатолий. — Я-то уже начал думать, что ты ушёл в тотальный отрыв. Хотел было уже полететь в Уфу, но я не знал, как тебя там разыскать, ни одного знакомого там у меня нет. Ну, да ладно, Бог с тобой! Лучше расскажи, как ты поживаешь?

— Как-то да поживаю, старина! Ты-то как?

— Да, в общем-то так же, не в сказке, конечно, но жить можно!

— А что у тебя нового?

— Не поверишь, но нового, в общем-то, ничего. Да ладно я, ты лучше о себе-то хоть расскажи. Откуда ты приехал?

— Да в целом нечего рассказывать. А приехал я из Юберлингена.

— Ах да, кстати... Послушай, друг! Я очень сожалею о случившемся! Мне правда очень жаль! Я узнал о трагедии только спустя три дня, я пытался тебя найти, но никак не мог дозвониться.

— Да брось ты! Всё нормально. По правде говоря, так даже лучше, сам понимаешь, в каком я состоянии был.

— Да, конечно! Я хотел поддержать тебя, и для этого я отправился в Юберлинген, но вас уже там не было.

— Мы к тому времени уже забрали тела и были в Уфе.

— Прости, Виталий, мне очень неудобно перед тобой!

— Нет-нет, Анатолий! По правде говоря, я и сам тогда не хотел никого видеть, иначе бы сам сообщил тебе. Так что это ты прости, что оставил тебя без известий и...

— Да нет! Это пустяки! Что ты! — перебил Анатолий. — Не извиняйся!

— Хорошо, дружище!

— Я сейчас что-нибудь приготовлю быстро, ты пока посиди и отдохни, — сказал Анатолий.

— Слушай, друг, я отнюдь не голоден, не утруждайся!

— Ну, как это так...

— Я серьёзно! Я не голоден!

— Может, хотя бы выпьешь чего-нибудь? Чай? Кофе? И пиво тоже есть.

— Пожалуй, от чашки чая не откажусь.

— Сейчас, погоди!

Через пару минут Анатолий пригласил Виталия на кухню, и они принялись пить чай.

— Ты весь этот год был в Уфе? — спросил Анатолий.

— Да! Два дня назад прибыл в Юберлинген. Вчера была годовщина! И вот сегодня я тут.

— Годовщина была в Юберлингене? Разве не в Уфе?

— Для родственников годовщина прошла в Уфе. В Юберлингене на месте крушения установили мемориал, поэтому самые близкие жертв крушения вчера чтили память там.

— Понятно! Ну ты сам-то как сейчас?

— Да никак, дружище! — ответил с горечью Виталий.

У Виталия был уставший вид, поэтому Анатолий решил не докучать своими расспросами. Но Виталий это понял, поэтому решил сам всё рассказать:

— В тот день, после того как ты ушёл, я отправился в кафе выпить ещё немного пива. Встретил там Диму, моего соседа снизу, и вместе с ним выпили. Затем я вернулся домой и включил телевизор. Было примерно двенадцать ночи, как вдруг по срочным новостям сообщили, что самолёт, летевший из Москвы в Барселону, потерпел крушение в небе над Германией. Также сообщалось, что, по предварительным данным, выживших среди пассажиров и экипажей нет. Услышав такое известие, сначала я бессильно упал на колени, а потом вовсе потерял сознание. Когда пришёл в себя, мне показалось, что это был всего лишь жуткий сон. Я просто не мог поверить в то, что самолёт потерпел крушение. Я собрался с силами, резко встал, выбежал из квартиры и поехал в аэропорт. В той квартире я и оставил свой телефон. В аэропорту подтвердили мои худшие опасения, самолёт действительно разбился. Я снова упал без чувств. Врачи привели меня в себя и предложили ехать в больницу. Я, конечно же, отказался. Я всё ещё не верил в случившееся. «Может, это был другой самолёт, ну, кто его знает», — думал я, и в ту же ночь ближайшим рейсом вылетел в Германию. Наутро я уже был в Юберлингене. На такси доехал до места крушения. Это было жуткое зрелище. Везде лежали обломки самолётов. Множество полицейских, пожарных, спасателей и врачей. Я тогда обратился к одному из полицейских. Он сказал, что столкнулись два самолёта, а личности погибших пока не установлены. Поисково-спасательные мероприятия продолжаются. Тогда я сам принялся искать жену и детей. Я отчаянно молился, чтобы они были целы и невредимы, чтобы их вообще не было в этих самолётах. Не знаю, сколько я так ходил, наверное, часа два. За это время я один за другим находил мёртвые тела, и каждый раз, когда убеждался, что это не мои дети, появлялась надежда, что их не было в этом самолёте. Кое-где лежали даже оторванные руки или ноги, и их я тоже осматривал. Некоторые тела были так обезображены, что, просто осмотрев, невозможно было установить личность погибшего. Так я и ходил от одного трупа к другому. Тела уносили спасатели и врачи. Вдруг, в нескольких метрах от меня, в тени деревьев я увидел маленькую девочку, лежавшую в красном платьице. Я подбежал к ней и, к своему ужасу, узнал свою Дианочку. Глаза её были широко раскрыты и глядели в небо. У неё было бледное, но не выражавшее тревоги личико. Я упал на колени, тряся её за плечи: «Диана! Диана, крошка моя, прошу тебя, очнись! Ну, пожалуйста, очнись!» — кричал я. В ответ лишь молчание. Потом я принялся звать на помощь, кричать. Тут же подбежали спасатели, осмотрели Диану и безнадёжно покачали головой. Я руками закрыл ей глазки, поцеловал и заплакал. «Доченька моя, ангелочек мой, прости меня...» — плача, говорил я. Санитары выразили соболезнования, погрузили Диану на носилки и унесли. Я остался сидеть, как вкопанный. Осознание того, что моя Диана погибла и что вместе с ней погибли мой Костик и моя Света, сжало мне сердце. Слёзы сдавили мне горло и стали душить меня. Неподалёку от того места, где лежала Диана, я нашёл её разорванное жемчужное ожерелье. Я поднял это ожерелье и снова заплакал. Что я тогда чувствовал, словами просто не выразить...

В этот момент у Виталия покатились по щекам слёзы. Воспоминания теперь душили его изнутри, он не выдержал и заплакал. Анатолий сел рядом и тщетно пытался утешить своего друга. Спустя некоторое время Виталий сам успокоился и продолжил:

— Спустя какое-то время я встал и принялся искать Костю и Светлану. В нескольких сотнях метров я и нашёл окоченевшее тело Светы. Она тоже была мертва. Я хотел позвать на помощь, но не мог даже вскрикнуть. Так же, как и у Дианы, у Светланы была разбита голова. Она так же уже невидящими и потускневшими глазами смотрела в небо. Я закрыл рукой её глаза, поцеловал в последний раз и хотел было её поднять, но силы покинули меня. «И мы тебя любим, очень сильно любим», — эти последние её слова, произнесённые перед самым вылетом, ясно звучали в моей голове, отдаваясь словно эхом. Не знаю, сколько я так просидел, оплакивая, но в какой-то момент я всё же поднял Свету, сделал несколько шагов в обратном направлении, и тут ко мне подбежали врачи и санитары с носилками. Они осмотрели Свету, покачали головой, погрузили в носилки и унесли. Прежде чем уйти, один из них сказал, что было найдено ещё несколько тел, и попросил пойти за ними для опознания. Я пошёл за ними. Тела погибших складывали в одно место. Среди этих тел я и нашёл тело Костика. Он тоже был мёртв. Тогда силы окончательно покинули меня, и я потерял сознание. Они все были мертвы. Нет больше моей Дианочки! Нет Костика! И Светы моей тоже больше нет! Никого у меня больше нет! — сказал Виталий и, закрыв лицо руками, снова заплакал.

У Анатолия тоже покатились слёзы по щеке. Ему было искренне жаль своего друга. Он быстро вытер слёзы и хотел было утешить как-то Виталия, но что он мог сказать? Какие слова могут утешить горе этого несчастного? Анатолий не знал ответа на эти вопросы и, не найдя подходящих слов, промолчал, вопреки своему желанию сказать что-нибудь. Иногда молчание лучше, чем все слова всего мира.

— Никто даже не попросил прощения, не выразил соболезнования, — сказал, немного успокоившись, Виталий.

— По чьей вине случилась эта трагедия?

— Диспетчер. Ведь он руководит полётами на своём участке воздушного пространства. Это он допустил столкновение двух самолётов.

— И он даже не извинился?

— Нет! Более того, он продолжает работать в своей компании.

— То есть, он не понёс никакой ответственности?

— Нет! — ответил подавленным голосом Виталий.

— А компания? Извинилась?

— Нет!

— Как же это так-то? Как так? Как такое может быть?

— Они ссылаются на то, что расследование катастрофы продолжается. Уже год прошёл, они даже соболезнования не выразили.

— Мда-а... — ответил, не находя слов, Анатолий.

Наступило молчание. Усталость овладевала Виталием, и глаза его закрывались. Анатолий заметил это и, быстро приготовив кровать, уложил обессиленного Виталия.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒