— Да. 5 страница

Сначала он подумал, что уже больше ничего не разглядит в этой тьме, но его глаза приспособились к темноте. На стене чуть различимо виднелась какая-то надпись. Он то видел, то не видел размытые буквы. Похоже, они были написаны мылом и растягивались на всю стену. Чтобы прочитать их, ему нужно было приблизить глаза к каждой букве. Он прочитал вслух на мандаринском языке:

Надеюсь на Господа, надеется душа моя; на слово Его уповаю. Душа моя ожидает Господа более, нежели стражи — утра.

Ниже он увидел еще несколько предложений:

Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей, но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь! И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет.

Помоги мне преуспеть здесь, Иисус.

Ли Цюань стал цитировать Слово Божье. Казалось, он накачивал воздухом внутренние подушки, которые держали его на плаву. Окон в его камере не было. Он не знал, день ли стоит сейчас, или ночь. Но он благодарил Иисуса, потому что даже после стольких часов его желудок больше не выворачивало от отвратительного запаха. Он благодарил, потому что больше не боялся звуков невидимых существ в своей камере.

Но более всего он благодарил Господа за то, что не был заточен в полном одиночестве. Он слышал заключенных на расстоянии. И, что было еще важнее, он чувствовал, что в камере был кто-то еще, и даже не один. Он чувствовал присутствие Великого внутри себя и менее великого рядом с собой. Он не понимал, но знал, что в этой тьме он не один, что ее разделяет с ним кто-то еще. Каким-то образом он почувствовал, что переносится в другое место, вне камеры. Он почувствовал себя на безопасном расстоянии, вне досягаемости для Тай Хуна, врага его тела, и для падшего князя со многими именами, врага его души. Стремление Ли Цюаня было к лучшему месту, небесной стране, своему вечному наследию. Еще не время. Но уже скоро.

В дальнем углу камеры, куда он боялся идти, Ли Цюань обнаружил два ведра: одно для отходов, а другое, по-видимому, — судя по мыльному запаху, — для умывания, хотя в ведре не было ни воды, ни мыла. Он перевернул пустое ведро и поставил в нескольких футах от себя. Перевернул и другое ведро, использовав его как стул, а затем стал смотреть на первое ведро, едва видимое в темноте.

И хотя стены были толстыми, и ему было трудно что-либо услышать, он все же слышал в темноте хрипловатый баритон. По всей видимости, Силу тоже перевели на нижний уровень блока.

Ли Цюань тихо заговорил к Другу, Который сидел перед ним на пустом ведре, а потом спел Ему. Он пел все громче, и вскоре к нему присоединились другие голоса, вначале слабые и тихие, но постепенно набиравшие силу. Теперь уже пели, наверное, с полдесятка голосов, возвышая свои души выше тьмы и грязи Долины тени смертной.

Как только Чжоу Цзинь закончил чтение из Книги Откровение, зазвонил сотовый телефон. В маленькой комнате Бен почувствовал напряжение, и пока пастор отвечал, все глаза были устремлены на него. Чжоу молча слушал.

— Оставайтесь на месте, — сказал Чжоу Цзинь людям, поднимая руки. — Они не придут к нам.

— Что это было? — спросила его жена.

— Они утверждают, что Ли Цюань признал свое предательство. И подписал документ об отречении.

Бен посмотрел на Минь.

— Давайте помолимся за него, — предложил Чжоу Цзинь.

— Дай Ли Цюаню сил, — молилась тетя Мэй.

— Будь милостив к тем, кто мучает его, — молился Хо Линь. — И к тем, кто придумал это ложное отречение.

— Защити Ли Цюаня от дьявольской лжи, которая стремится оклеветать его, — молился Чжоу Цзинь.

После того, как еще три человека помолились, Бену стало неловко. Его привело в изумление то, что он был единственным человеком в этой комнате, который поверил в то, что Цюань мог подписать отречение.

— Мне нелегко было уговорить мэра встретиться с вами. Его сын очень болен и находится в больнице, а сам мэр очень занят, — сказал его помощник. — У него для вас всего пять минут.

Помощник мэра проводил Бена в кабинет. Они оба сели на стулья для посетителей, в то время как мэр сидел в большом кресле за внушительного размера столом.

— Спасибо за то, что согласились принять меня, господин мэр, — сказал Бен. — Как я уже говорил вашему помощнику, мы с вами встречались за деловым завтраком в Шанхае в прошлом году.

— Я посещаю много деловых завтраков.

— Я слышал, ваш сын лежит в больнице. Весьма сожалею. Надеюсь, ему станет лучше.

Мэр даже не кивнул в ответ.

— Как я уже говорил во время нашего телефонного разговора, я здесь ради моего друга, Ли Цюаня, помощника слесаря-инструментальщика, который содержится в строении номер шесть.

— И что с ним? — спросил мэр, просматривая какие-то бумаги, лежавшие перед ним на столе.

— Я прошу, чтобы его отпустили.

Направив свой властный взгляд на Бена, мэр взял в руки папку с документами, постучал ей по столу, а потом бросил ее на место.

— Если я приеду к вам в Америку и попрошу вашего мэра отпустить на свободу моего друга из вашей тюрьмы, как вы думаете, что он мне ответит?

— Но здесь не было даже официального слушания, разве не так?

— Вы намереваетесь изменить нашу систему наподобие американской?

— Нет. Но Ли Цюань невиновен.

— Невиновен? Он подписал признание в своих преступлениях.

— Хорошо. Если он признался, почему бы его не отпустить?

— А когда люди признаются в убийстве в Америке, почему их не отпускают?

— Это не убийство.

— Он нарушил закон.

— Когда состоится слушание его дела?

— Не знаю. Я мэр. Я не судья. И не разбираю уголовные дела.

— Я выяснил, что закон разрешает держать некоторых заключенных без суда и следствия до трех лет. Может быть, это по закону, но это неправильно.

От взгляда мэра по телу Бена пробежал холодок. В его взгляде не было гнева или недовольства. В нем было сонное равнодушие. Мэру просто было все равно.

— Господин мэр, если вы отпустите этого человека, вы проявите акт доброй воли во взаимоотношениях между нашими государствами. — Бен знал, что если бы Мартин слышал его слова, он был бы в ярости, но решил идти до конца. — И вполне вероятно, что в этом случае «Getz International» мог бы организовать бизнес прямо здесь, в Пушане. Мы могли бы построить здесь фабрику — а это означает много рабочих мест и расцвет вашей экономики.

Мэр встал, кивнул Бену и протянул ему руку:

— Было приятно повидаться с вами снова, мистер Бен Филдинг. Надеюсь, что ваш бизнес будет процветать.

Помощник мэра проводил Бена из кабинета. За дверьми кабинета стоял молодой человек в кожаной куртке с четким кирпично-красным оттенком. Бен посмотрел на него.

— Где вы взяли эту куртку? — спросил его Бен.

— Мне подарил ее дядя, — сказал молодой человек.

— Позвольте мне посмотреть ярлык, — попросил Бен.

Молодой человек попятился назад. Из кабинета вышел мэр.

— В чем дело? — спросил он.

— Эта куртка принадлежит моему другу, которого посадили в тюрьму.

— В Пушане много кожаных курток, — сказал мэр.

— Не таких. Проверьте ярлычок, это «Marpas». Я сам купил ее и подарил Ли Цюаню. Она не принадлежит этому мальчику.

— Этот мальчик — мой сын. Его брат-близнец в больнице. Оставьте мой офис, мистер Филдинг, иначе я позвоню, куда нужно, и потребую, чтобы вас выдворили из страны. — Мэр проводил сына в кабинет и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Бен взялся за ручку двери, но помощник мэра схватил его сзади. Он прошептал ему на ухо:

— Младший брат мэра — заместитель начальника тюрьмы, строение номер шесть. — Он вышел вместе с Беном, а затем повел его в дальний угол коридора, перейдя на шепот. —- Я обрабатываю большую часть бумаг мэра. И подписываюсь за него, когда его нет в офисе.

⇐ Предыдущая 30 31 32 33 343536 37 38 39 Следующая ⇒