ЧАСТЬ III 30 страница

— Это изнасилование, — я сердито посмотрела на доктора Джаффера, и мой голос звучал натужно. — После такого нет пути назад. Насильник навсегда остается насильником.

Копаясь в сумке, он помедлил, чтобы сверкнуть мне улыбкой о-это-будет-не-так-уж-плохо. Мои ноги дернулись от желания выбить его жемчужно-белые человеческие зубки.

Потолочное освещение лило отвратительный свет на его медную кожу и округлые черты лица. В свои тридцать-с-чем-то лет он был худым, обладал средней внешностью с темными веками, густыми бровями и тенью щетины над губами. Если бы он отрастил черные волосы, то мог бы сойти за двойника Дрона.

Я выгнула шею, чтобы посмотреть за него, пытаясь встретиться взглядом с Дроном.

— Вы двое родственники?

— Нет, — Дрон наклонился в сторону, пока эти злобные глаза не заполонили мне весь обзор. — Но сходство умышленное. Ребенок будет не кровь от моей крови, но от моего яда, а наше сходство в происхождении и чертах послужит визуальным напоминанием, что я отец.

Мои внутренности скрутило ненавистью. Я зажмурила глаза, блокируя этого монстра. Но я не могла сбежать от своего окружения, не могла ускользнуть от оков, затхлого воздуха и безнадежности. Все напоминало мне, что я умру на этой дамбе, что Мичио отдадут Элейн, что я никогда больше не увижу Джесси и Рорка, а моего ребенка будет воспитывать безумец.

Доктору Джафферу потребовалась целая вечность, чтобы достать инструменты из сумки, но вечность оказалась недостаточно долгой. Когда его холодные пальцы стали поднимать хлопок юбки вверх по моим ногам, мои глаза распахнулись. Он силой сгрудил материал на моих бедрах, и я крепче сжала колени; свистящие выдохи бесконтрольно слетали с моих губ.

Мой будущий насильник протиснулся меж моих бедер и обхватил ноги.

— Раздвиньте ноги, мисс Делина.

Я этого не сделала. Я не могла. Мои ребра сжались, стискивая мои легкие.

Мичио отошел от стены. Его руки висели вдоль боков, но они не останутся там надолго, если я буду противиться этому.

Мне хотелось умереть, и все же я не могла сделать даже этого. Я могла лишь лежать здесь, пока доктор Насильник пихал руку внутрь меня.

— Айман! — я вытянула шею, чтобы увидеть Дрона. — Позволь Мичио посидеть рядом. Меньшее, что ты можешь сделать — это позволить мне держать его за руку.

Разлука сделает все еще хуже. Даже если Мичио не мог контролировать хватку своих пальцев, контакт наших ладоней может успокоить нас обоих. И может быть, просто может быть, я сумею освободить его через эту связь. Я держалась за эту мысль, потому что, черт подери, мне отчаянно нужно было за что-то держаться.

Когда Мичио как робот опустился на колени возле меня, я схватила его за руку и переплела наши пальцы; четырехфутовые цепи позволяли мне прижать наши ладони к моему животу.

Его неизменный гул ласкал поверхность моей кожи, и мое дыхание постепенно выровнялось. Я всеми мыслями сосредоточилась на Мичио, когда доктор развел мои ноги и включил карманный фонарик. Я беззвучно говорила с Мичио, пока холодный металл влагалищного зеркала раскрывал мой вход. «Ты можешь бороться с этим, Мичио. Сломай его хватку. Копай глубже». Я чертовски сильно стиснула руку Мичио, когда пальцы доктора вторглись туда, где я была открытой и уязвимой.

Каждый щипок и царапанье по моим внутренним стенкам ускорял мой пульс. Каждая секунда тянулась так, будто это никогда не закончится. К тому времени, как доктор убрал влагалищное зеркало и отодвинулся назад, я стиснула пальцы Мичио с такой силой, что костяшки наших пальцев побелели.

— Ее шейка матки посинела, — доктор Джаффер посмотрел через плечо на Дрона. — Матка набухла, и там нет спирали.

Ши сказала, что ниточка может спрятаться во время вагинального осмотрела. Но что не так с моей шейкой и маткой? Этот парень вообще доктор?

Дрон резко вскочил со стула и налетел на Мичио, обхватив пальцами его горло и душа его.

Я схватила Дрона за руки, но они ощущались как железные клешни на шее Мичио, а Мичио мог лишь безвольно лежать и терпеть удушение.

— Заткнись! — заорал он на Мичио, и его оплывшее лицо покраснело, губы оскалились, открывая бритвенные клыки его ярости. — Если ты не успокоишься, я засуну тебя обратно в кровать Элейн и оставлю там до конца твоей несчастной жизни.

— Ты его душишь, — я пыталась отодрать пальцы Дрона, и меня затопила паника. — Отпусти его!

Почему, бл*дь, Дрон на него напал? И эти угрозы про Элейн раздирали мои внутренности на куски. Дрону даже не пришлось бы приковывать его к ее кровати. Этот мудак мог контролировать его тело, заставить его прикасаться к ней, ублажать ее.

Дрон отстранился и встал на ноги, поправляя плащ и сверля Мичио гневным взглядом.

— Это мое решение, доктор Нили. Не ваше, — после небольшой паузы его глаза ожесточились. — Конечно, он это сделает. Вы ни о чем другом и не думали последние четыре месяца.

Моя голова пошла кругом, пока я слушала этот односторонний разговор. Доктор Джаффер не поднимал взгляда от своих колен. Шесть пауков вдоль стены уставились в никуда, как безмолвные статуи — пустые мужчины без мнения, потому что Дрон перепрограммировал их фронтальные доли. И то же самое он намеревался сделать с моим ребенком.

Моим ребенком.

— Что говорит Мичио? — я обхватила его мертвый вес руками и устроила его лицо на своей груди, пальцами гладя по волосам. — Позволь ему говорить.

Дрон проигнорировал меня, переключив внимание на доктора Джаффера.

— Я хочу ультразвук, — его взгляд метнулся к Мичио и вернулся к доктору Джафферу. — Через влагалище.

Мое дыхание участилось. Спираль была там. Она покажется на ультразвуке, как и в прошлый раз. Ведь так?

Неуверенность проедала дыру в моем животе. Что, если я уже беременна?

Мои мысли спутались, тело отчаянно задрожало. Бл*дь, я так боялась, но я ощущала и нечто иное. Нечто более сильное, вибрирующее жизнью и целеустремленностью. Я не могла объяснить это, но все, о чем я могла думать: «Это не конец. Это начало».

Пока доктор Джаффер вытаскивал машину из сумки и подключал ее, Дрон расхаживал туда-сюда возле нас, скрестив руки и постукивая длинным пальцем по губам.

— Будет куда эффективнее, если ты задашь эти вопросы ей напрямую, — он сердито посмотрел на лицо Мичио, лежавшего на моей груди. — Просто помни, я оставляю тебя в живых лишь ради твоих знаний. Я также легко могу вытаскивать твои мысли, пока Элейн скачет на твоем члене, — он наклонился и сверкнул клыками. — Хоть один ноющий, не относящийся к делу комментарий, который слетит с твоего языка, и тебе конец.

Мои руки крепче обхватили Мичио, и мое сердце болело за него. Сколько раз Дрон угрожал ему Элейн? Как часто она его насиловала?

Кровь застилала все перед моими глазами. Я убью ее, медленно и собственноручно, заставлю ее плоть побагроветь, переломаю кости, затем жестоко изрежу своими ножами, заставляя истекать кровью, пока ее злобный яд не уйдет из ее глаз.

Подбородок Мичио зашевелился на моей груди.

— Когда у тебя в первый раз был секс с Джесси?

Волосы на моей шее встали дыбом. Не из-за вопроса. Я знала, что это будет первой мыслью в его сознании. Это все его ровный голос. Отсутствие тона не подходило этому деликатному разговору. Он наверняка был расстроен, сочился ревностью, но не мог выразить себя. Это несправедливо по отношению к нему.

Я повернула его лицо к себе и поцеловала в лоб, сказав Дрону:

— Дай ему контроль над его лицом. Или позволь мне услышать эмоции в его голосе. Он звучит как бл*дский компьютер.

— Нет, — рявкнул Дрон. — Отвечай на вопрос.

Черт подери. Я бы ответила, но только если бы его задавал Мичио.

— Это его вопрос или твой?

— Его. Я допускаю это лишь потому, что хочу ответов.

Я обхватывала ладонью сильный подбородок Мичио, вспоминая свой первый раз с Джесси. Две недели в клетке. Еще две недели езды из Шарлотсвилля.

— Четыре недели назад, плюс-минус несколько дней.

Дрон зашипел, и его отвратительные черты лица исказились вокруг его клыков.

Я втянула прерывистый вдох, не отрывая взгляда от Мичио.

— Перед сексом мы использовали ультразвук, и спираль все еще была на месте, — я поцеловала гладкую кожу между его бровей, задержавшись там. — Мне так жаль, что ты не можешь показать мне, что ты чувствуешь. Не так я хотела тебе рассказать.

Его глаза смотрели куда-то позади меня.

— Ты трахала кого-нибудь еще?

Вот оно. Его голос звучал каким-то электронным, его манеры оставались кроткими, но то, как он сформулировал вопрос, передавало его злость. Он показывал мне это единственным доступным для него способом.

— Я была с Рорком, — мой голос надломился, не от сожаления, а от тоски. — Только с моими стражами, Мичио, — Боже, я скучала по ним.

Дрон вернулся на стул и примостился на краешке.

— Священник бесплоден, — в его глазах бурлили тени. — Если она беременна, то это ребенок из пророчества.

Энергия во мне разлилась, расходясь во все стороны и воспламеняя мое тело.

Монотонный голос Мичио бубнил у моей груди.

— Ты замечала какие-то изменения в своем теле?

Чувствовал ли он странную силу, бушевавшую во мне? Знал ли он о моей способности убивать тлю силой мысли?

Я ни за что не стану упоминать эти вещи перед Дроном.

— Нет.

Я хотела исподтишка щипнуть Мичио или подать ему какой-то знак, что я лгу, но если он будет знать, что это ложь, Дрону это тоже станет известно.

Несколько нервирующих секунд Дрон оценивал меня.

— Ты вышла из клетки после двух недель обездвиженности.

«Подожди, пока я не взорвала твоих питомцев, ублюдок. Не уверена, как этот маленький трюк мне поможет, но в данный момент это единственный туз в моем рукаве».

Доктор Джаффер поднял тонкий зонд-датчик, прикрепленный проводом к ультразвуковому аппарату.

— Все готово.

Он раздвинул мои ноги. Я не сопротивлялась ему, и вместо этого дрожащими руками обняла плечи Мичио. Моя грудь дрогнула под его головой.

Я ощутила легкое давление между ног. Машина затрещала и пискнула. Доктор всмотрелся в экран, и мое дыхание застряло в горле, пока я ждала, когда он заговорит.

— Спирали определенно нет.

— Как? — мой желудок совершил кульбит. — Куда она могла деться?

Дрон встал, подошел к машине и опустился на корточки, чтобы посмотреть получше. Его лицо не поддавалось расшифровке, как и экран.

Доктор Джаффер не отводил взгляда от монитора, водя датчиком внутри меня.

— Они могут выпасть. Это редко, но я слышал, что такое случается во время мочеиспускания. Если ты писала на улице в темноте, ты могла и не заметить, — он взглянул на Дрона, затем обратно на экран. — На данной стадии сложно сказать, но учитывая размер плодного яйца, я бы оценил ее срок примерно в четыре недели.

Мир стремительно остановился. Резкое жжение возникло в моих глазах, а по горлу заструился огонь, с силой и ожесточенностью разбухший в груди.

Я беременна.

Ребенок Джесси.

Моя дочь.

Пророчество.

Доктор убрал датчик, и я перекатилась к телу Мичио, сдернув юбку вниз по ногам. Я обхватила его руками, обнимая как можно крепче, представляя себе его агонию, его страхи и его сожаления, все вращавшиеся вокруг моей предсказанной смерти.

— Мичио, все будет хорошо, — выдавила я, томительно желая услышать его голос. — Все образуется.

Этому суждено случится, это предрешено заранее. Судьба, которую нельзя изменить. Я знала это, и в глубине души я даже верила, что этот момент настанет, но шок и все вытекающие отсюда последствие превратили мое тело в дрожащую противоречивую массу.

Дрон резко повернулся к нам, и огонь в его глазах адресовался Мичио.

— У тебя нет мнения! — проревел он. — Это было твое последнее предупреждение.

Мичио высвободился из моих объятий. Я пыталась его остановить, но он превратился в неудержимую машину, резкие движения ног заставили его встать и направиться к двери, в коридор и за пределы видимости.

Я поползла за ним, натянув цепи оков и впиваясь коленями в матрас.

— Что ты с ним делаешь? Верни его!

Дрон понесся к двери, помедлив, чтобы взглянуть, как доктор Джаффер собирает сумку и спешно уходит. Затем за ним последовали шесть пауков.

Стоя на пороге, Дрон перевел яростный взгляд на меня.

— Мичио будет в постели Элейн... бесконечно. Может, у меня и нет контроля над его рефлексами, но его тело поддается настойчивой стимуляции. А Элейн очень настойчива.

Я ринулась вперед, и мои руки заломились назад, когда кандалы дернули меня обратно.

— Это изнасилование, сукин ты сын! Не делай этого! Он этого не заслуживает!

— Изнасилование, — Дрон облизнул губы, словно смакуя это слово. — Ты думаешь, что избежала своего изнасилования, Эвелина?

Что? Он пошлет доктора Джаффера обратно ради удовольствия этого мужчины? Он не настолько милостив к своим сотрудникам. Каждое действие служило своей цели.

Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.

— Я могу укусить тебя прямо сейчас и сделать этот плод своим. Или я могу избавиться от него различными способами и продолжить с того места, где мы остановились с доктором Джаффером.

Я осела на матрас, защищающим жестом обхватив руками живот, энергию, бушевавшую во мне. Что случится с ним, если он укусит меня? Ребенок навредит ему? Или он получит ее силу? Я не знала, и судя по выражению его лица, он тоже не знал.

— Мне надо подумать, — он вылетел из комнаты и захлопнул дверь.

Мое сердце грохотало, пока тянулись минуты ожидания. Минуты перетекли в часы, а часы стали днями. В конечном итоге, я утратила счет времени, запертая в четырех стенах, изолированная в себе самой, как и Мичио.

Каждый день пауки Дрона кормили меня рисом и неопознанным мясом, а также выносили ведро с дерьмом. Больше никаких туалетов. Больше никакого душа. Больше никакой смены одежды. Кандалы никогда не снимались с моих запястий. Меня не выпускали из комнаты.

А Мичио ни разу не возвращался.

Я целыми днями блуждала в своих мыслях, смотрела на свой плоский живот и страдала по другим людям. Людям, которых хотела убить. Людям, с которыми хотела встретиться. Людям, по которым я скучала всей своей сущностью.

Джесси и Рорк. Я отчаянно хотела сказать им, что я беременна, и мой желудок ныл и гноился от понимания, что они могут никогда не узнать.

Мичио. Я дрожала и бушевала, думая о том, что делала с ним Элейн. Я не знала, как дотянуться до него, не знала, что я могу сделать, чтобы унять его боль.

Анни и Аарон. Иногда мне снилось, как они держат свою сестренку на руках, и это наполняло меня самой сладкой и самой опустошающей болью. Я невыносимо скучала по ним и не была уверена, смогу ли пережить эти одинокие моменты тоски. Я просто хотела так крепко обнять их, но их здесь не было... их здесь не было...

Джоэл. Он говорил мне слушать песню. Вновь любить. Я была так благодарна, что вновь полюбила, но я надеялась, что где бы он ни был, он знал, что я никогда не переставала любить его.

Дрон. Его присутствие было постоянной пульсацией в моем нутре. Я чувствовала, как он передвигается по дамбе, от его маслянистой ауры мои нервы бунтовали, а горло сдавливало от ужаса. Он укусит меня? Он найдет какой-то ужасный метод прерывания беременности? Сколько времени ему понадобится, чтобы принять решение?

Я. Снова мать. Я испытывала запредельное ошеломление. Потрясенная, испытывающая ужас и такую, бл*дь, радость. Чем дольше я лежала там, представляя, как она будет выглядеть, смеяться, драться, тем больше я к ней привязывалась. Хоть и знала, что я не доживу до тех пор, чтобы увидеть все это.

Моя дочь. Это она была силой, вибрирующей во мне. Ее существование изменило все. Для моих стражей. Для Дрона. Для мира.

Моя грудная клетка ощущалась слишком слабой, чтобы вместить все, что я ощущала. Были моменты, когда мне казалось, что мои ребра сломаются, и все мои самые темные мысли и самые переполненные надеждами мечты вырвутся наружу ужасающе прекрасным воплем слез.

Но этого не случилось. Так что я думала о том, чтобы взорвать тлю. Это создаст суматоху на дамбе, и Дрон придет. Я испытывала искушение. Бл*дь, я испытывала искушение положить конец этому бл*дскому ожиданию, этому незнанию, этой мозготрахательной игре, к которой принудил меня Дрон.

Но если я убью всю тлю сейчас, как это мне поможет? Дрон мог не только блокировать мою способность контролировать его питомцев, он еще и мог почувствовать все, что я пыталась сделать. Он, я и тля, мы все были связаны невидимыми ниточками. Если я подхвачу эти нити и подам сигнал тле, пока Дрон поблизости, это оповестит и его тоже.

Мне нужно отвлечь его, когда я попытаюсь это сделать. Мне нужно сделать это в качестве способа приумножить это отвлечение. Но как и когда это случится?

В один из таких моментов обдумывания дверь в коридор открылась. Я ожидала пауков, чистое ведро и миску риса.

Но это был Мичио. Похудевший Мичио с темными кругами под глазами и мотком веревки, свешивающимся с его ладони.

Глава 49

Я спешно поднялась на колени и дернула кандалы.

— Мичио?

Глубинная тоска пульсировала в моей груди при виде его, в одиночку стоявшего на пороге моей тюрьмы. Никакого визуального или телепатического следа Дрона. Никаких других охранников. Он пришел освободить меня? Он каким-то образом освободился от упряжи Дрона на его разуме? Выражение его лица оставалось непроницаемым, что часто бывало, когда он сдерживал свои эмоции.

Веревка в его руке несколько ограничивала мою надежду.

Он прошагал через комнату, широкой походкой направляясь прямиком ко мне. Черные рабочие штаны низко и свободно висели на его бедрах, грудь оставалась голой, и по бокам выступали ребра. Они его не кормили? Или он каким-то образом отказывался от еды?

Крутые очертания его торса выступали под натянувшейся кожей, словно обезвоживание кардинально высушило его точеное тело. Он по-прежнему был прекрасно сложен, но его тело сделалось жестче, резче, словно мышцы заменились стальными деталями с бритвенно-острыми краями.

Мои мысли метнулись к Элейн, пытая меня образами того, как ее пальцы скользят по этим смертоносным изгибам, как ее ладони и тело насилуют его, пока он лежит в ее кровати, неспособный дать отпор.

Я сжала руки в кулаки и повелела ему посмотреть мне в глаза, сказать что-нибудь, нахмуриться или улыбнуться, дать мне какой-то знак, что он здесь по своей воле, а не по приказу Дрона.

Когда он добрался до матраса, его впалые щеки, слишком худое лицо и отстраненность глаз с синяками заставили меня посмотреть в лицо суровой реальности. Мичио все еще в плену, как и я.

Он опустился на колени у моих ног и размотал веревку, глядя куда-то поверх моего плеча.

— Не заставляй меня делать тебе больно.

Боже, я ненавидела этот его ужасный, неодушевленный тон. Я знала, что Дрон шевелил его губами, чтобы поддразнить меня этими словами. А в следующие несколько минут Дрон заставит его сделать с этими веревками кое-что похуже.

Мичио смотрел сквозь меня, словно меня не существовало, отчего сложно было верить, что он все еще там, все еще любит меня. Но я ощущала его, живучесть его жизненной силы ласкала меня под кожей. Я должна верить, что голод и насилие не выбили из него его мечты, страхи и сердце того, кем он был.

Цепи звякнули, когда я отпрянула назад, закрыв глаза и втянув решительный вдох. Я не сдамся. Я в долгу перед своими стражами и неродившимся ребенком, и я должна это пережить. Энергия в моей крови наэлектризовалась от этой мысли, моя утроба пульсировала и растягивалась, чтобы вместить растущую во мне силу.

— Между нами нерушимая связь, Мичио, — я знала, что Дрон может слышать меня через мысли Мичио, но отказывалась фильтровать свои слова. — Связь, которая не требует прикосновения или голоса. Даже когда я не могу видеть или слышать тебя, я чувствую нашу связь в электричестве, которое гудит между нашими душами. Мы едины в нашем страдании, в нашем сопротивлении и в нашей любви. Ты знаешь, что это означает для меня? — я открыла глаза и заставила свое выражение посуроветь от убежденности, встретившись с его отрешенным взглядом. — Это значит, что я никогда не отрекусь от своего сердца. Я никогда не оставлю тебя. Что бы ни случилось, я защищу нашу связь и этого ребенка.

Размытым пятном сверхчеловеческой скорости он обернул плотный нейлон вокруг моих лодыжек и связал мои ноги, соединяя мои бедра паутиной замысловатых узлов. Ошарашенная проворностью его движений, я попыталась отпрянуть, но он в мгновение ока связал меня от ступней до бедер и лишил возможности ходить. Даже если бы я могла физически дать ему отпор, я бы этого не сделала. Я бы не позволила Дрону использовать тело Мичио, чтобы причинить нам боль.

Он перекатил меня, и его руки порхали над узлами, пока он переделывал путы между моими ногами в какое-то веревочное сиденье. Упряжь обвивала верхнюю часть моих бедер, обхватывала мою попу и сходилась под моим животом. Какого черта он творит?

Я не видела, чтобы он вытащил ключ, но кандалы внезапно опали с моих запястьев. Прежде чем я успела вскинуть руки, он заменил наручники рядом силковых узлов от запястий до бицепсов. Веревка оплела мои руки по прямой линии и прикрепила их к привязи вокруг моего паха, не давая мне поднимать руки.

Он вскочил на ноги, и его хватка на веревке вокруг моих рук рывком подняла меня следом. Поскольку мои лодыжки были связаны, я лишь шаталась, пока он завязывал концы за моей спиной, а оставшуюся длину веревки наматывал на свое предплечье.

Бог мой, он завершил связывание прежде, чем я успела хотя бы запаниковать. Я уставилась на свое опутанное веревками тело, будучи не в состоянии пошевелить ни одной конечностью, и едва имея возможность дышать. Я не сомневалась, что повалюсь вперед, если попытаюсь шевельнуться. Как, черт подери, мне вообще ходить в туалет?

Синяя хлопковая ткань, которую я носила много дней — недель? — скомкалась под лабиринтом веревок, хлопок покрылся пятнами от пота и обтрепался по краям. Очевидно, переодеться мне не дадут. Не то чтобы это имело значение. Это единственное, что принадлежало мне. Нет, даже эти ободранные тряпки принадлежали Дрону.

Мичио бросил мой лук и колчан в Миссури, а мои наручные ножны, наверное, выкинули, когда он запер меня в клетке. Ножны, которые дал мне Джоэл — это все, что осталось у меня от жизни с ним. Моя грудь заныла.

У меня ничего не осталось.

Кроме контроля над своим разумом. Слава Богу, бл*дь, что у меня все еще имелось это.

Мичио схватил меня за бедра и перекинул через плечо. Согнутое положение создало натяжение в моих внутренностях и поймало мои руки под моим телом, а мои ноги беспомощно болтались перед его грудью. Каждый вдох еще туже натягивал веревки, сдавливая и сжимая.

Спрашивать, куда он меня несет, было бы пустой тратой сил, так что я позволила своему лбу прижаться к жесткой ширине его спины и прикоснулась губами к его коже. Мой поцелуй выражал все эмоции, бушевавшие во мне, каждый укол беспокойства и каждую унцию любви к этому мужчине, который оказался в заточении оков гораздо более тесных, крепких и травмирующих, чем мои.

Он широкими шагами вышел в коридор, и шестеро мужчин отделились от стен, окружая нас. Я выгнула шею, когда пауки с пустыми глазами образовали два ряда по три, глядя перед собой, но ничего не видя. Мичио смотрел вперед. Я уставилась в пол. Христос, мы все таращились в никуда, молча передвигаясь, словно сделавшись равнодушными друг к другу, онемелые и тупые. Вот так будет выглядеть будущее? Планета сломанных разумов, где индивидуальность истреблена на корню, а скорлупки тел бездумно маршировали под ритм ненормального психа? Я задрожала.

Мы шли по кафельным коридорам, через генераторное помещение, затем сворачивали в пещерные туннели из естественного камня, вверх по металлическим лестницам, поднимались по лифтам и преодолевали еще больше туннелей. Топот ботинок заполнял каждую трещинку и выемку влажных помещений зловещим, синхронным маршем ужаса.

Иголочки закололи мои связанные руки под весом моего тела, и кровь прилила к моей голове, пульсируя за ушами. В положении вниз головой мой обзор был ограничен, но я не заметила ни единого мужчины, паука или тли, бродившей по коридорам. Но я ощущала насекомные вибрации, нити, тянувшиеся сверху. С поверхности каньона.

Незнание, куда Мичио несет меня, или что случится, когда я доберусь до места, делало этот длинный мучительный путь еще более длинным и мучительным. Дрон принял решение? Он укусит меня и высосет силу, растущую внутри меня? Или мое дитя подорвет его силу и уничтожит его? Рискнет ли он вообще кусать? Или он убьет ее в моей утробе? Или есть другой вариант, который я не принимала в расчет? Все, что я знала — это то, что каждый туннель, каждая лестница и лифт вели нас вверх. Мы направлялись за пределы дамбы. Зачем? Он направлял меня в одно из своих заведений для воспроизведения потомства?

Моя кровь застыла, дрожь охватила мое тело, а мой разум обтрепывался с каждым шагом, что Мичио делал к уровню земли. Я хотела кричать, пинаться и закатить истерику, но изо всех сил держала себя в руках, ища утешение в напряжении его силы подо мной и в знании, что он не был таким отстраненным, как пауки вокруг нас.

Хоть это дитя и не было биологически его ребенком, он бы сражался за эту девочку, как за свою. Он сохранял сознательное мышление, а значит, он мог рассуждать, формировать идеи и анализировать. Дрон мог прочесть его мысли и тем самым узнать любой план, который он мог бы придумать, но Мичио был самым умным мужчиной из всех, кого я встречала. Его гениальный разум всегда был на десять шагов впереди. Если кто и мог придумать выход из такой ситуации, то это он.

Когда последний лифт поднялся до верха, вибрации тли в моем нутре стали сильнее. Я подняла голову, выгибаясь, чтобы посмотреть за Мичио, когда двери открылись.

Меня приветствовал солнечный свет, вспышка тепла ослепила мои привыкшие к пещерам глаза. Я прищурилась, моргая, окидывая взглядом улицу, устрашающий обрыв дамбы и сотни ждущих тлей.

Море зеленых жуков наводнило улицу, которая тянулась вдоль изогнутого хребта стены. Громогласный гул, рябью прокатывающийся по их позвоночникам, отражал их голод, но они меня не беспокоили. Одна мысль, одно желание, которое мне не нужно загадывать, пока не будет необходимости, и они превратятся всего лишь в кровавые кляксы на асфальте.

Если только сила Дрона не сможет заблокировать меня.

Мой пульс ускорился, затем сделался лихорадочным, когда я посмотрела на огромную дамбу, тянувшуюся до ущелья внизу. Свисая с плеча Мичио в центре этого пика, я была окружена бескрайним, широким голубым небом. Отсюда один путь — вниз. А в предрешенном конце меня ждал мужчина, который, скорее всего, меня столкнет.

Дрон стоял на небольшом бетонном выступе, который выдавался над задней частью дамбы. Пока Мичио нес меня к этой смотровой площадке, пауки-охранники окружили нас, торопя вперед, вдоль полустенки выступа и прочь от тли.

Массивная ширь дамбы и красные скалы каньона по обе стороны врезались в платформу цемента внизу. Огромное отвесное расстояние до низа заставило мои внутренности скрутиться от головокружительного ощущения нестабильности.

Никто не мог пережить падения с этой дамбы, даже Мичио с его способностями к исцелению. Удар просто размозжит тело на куски.

Мичио посадил меня на узкий край выступа возле Дрона, и паника вспыхнула в моих нервных окончаниях. Я не могла пошевелить руками, не могла держаться за край. Мое чувство равновесия и так испорчено от головокружения, но становилось лишь хуже из-за отсутствия устойчивого положения ног.

Я ринулась вперед, отпрянув от отвесного склона и вжавшись всем весом в Мичио. Я хотела умолять, чтобы он защитил меня, подхватил и унес от края, окружил меня своей силой, но моя мольба лишь станет для него пыткой. Нет никаких сомнений, что он пребывал в таком же ужасе, как и я.

Шесть пауков-охранников образовали барьер, не дающий сойти со смотровой площадки. Если я каким-то образом смогу упрыгать от твердой хватки Мичио на моих веревках, мне также придется пропрыгать через них. И хоть я не могла видеть ничего за роем тлей на улице, я подозревала, что еще больше пауков контролируют оба края дамбы.

Солнце выглядывало над восточным горизонтом, подмигивая мне яркими блестящими лучами, совершенно не тревожась о том, что будущее моей дочери буквально висело на волоске. Его жаркие лучи мало согревали холодный ветерок, который охлаждал пот на моем лице.

Я обратилась внутрь себя, набираясь храбрости, и посмотрела в глаза Дрона.

— Почему мы здесь, на высоте сотни этажей в воздухе? — искушаем мою бл*дскую судьбу?

— Шестидесяти семи этажей, — Дрон прислонялся к метровой стенке, окружавшей смотровую площадку. Он держал руки в карманах, а его плащ шелестел по ботинкам. — Сегодня рождественское утро.

Как будто это все объясняло. Он же мусульманин, черт подери. Но он по какой-то причине выбрал рождественское утро, чтобы привести меня на этот выступ. Мой живот переполнился ужасом.

— Семьдесят процентов этой страны верило, что их спаситель родился в этот день, — он перевел взгляд, чтобы посмотреть на пейзаж скалистых утесов. — Где был их спаситель, когда я выпустил вирус? Если я в их библии — чума, почему тогда их бог не спас их от меня?

Рорк сказал бы, что конец света входил в Божьи планы, но вести религиозные дебаты с психом, ненадежно примостившись на краю Плотины Гувера, казалось ужасной идеей.

⇐ Предыдущая 25 26 27 28 29 303132 33 34 Следующая ⇒