Вредная волшебная палочка 10 страница

Ольга взглянула на меня.

– Хочу прическу с мышами.

Виноградова приоткрыла рот, Наталья заморгала, а я осторожно уточнила:

– С грызунами?

Ольга открыла сумочку Гуччи, которую сделали в каком-то подвале ловкорукие жулики, вынула планшетник и сунула мне под нос.

– Читайте. Вслух.

Я откашлялась.

– «На вечеринке, посвященной нашему православному хеллоуину, полной звездой была госпожа Ласкина, которая поразила и привела всех в настоящий хеллоуинский ужас! Маргарита предстала перед нами в образе истинно нашей российской ведьмы, повелительницы мышей. От ее волос никто не мог оторвать взора. В прическе то появлялись, то исчезали полевки, а в самом конце великолепного вечера они сбежали по телу госпожи Ласкиной и удрали. Вот это фураж!»

– Фураж? – перебила меня Милана. – Там еще зерно было?

– Не припомню, чтобы мы использовали при создании прически фураж, то есть растительный корм для животных, – стараясь не расхохотаться во весь голос, протянула я.

– Автор скорей всего имел в виду фурор, – тоже сдавленным голосом пояснила Наталья.

– А-а-а, – протянула Виноградова, – блогокакер перепутал. С ними такое случается. Когда человек постоянно блогокакает, у него нет времени проверить в словаре, что какое слово означает.

– Вы дальше читайте, хорош трендеть, – рассердилась Ольга.

Я откашлялась.

– «Первая премия и ценный приз – кружка с надписью «Победитель российского хеллоуина» заслуженная награда за креатив прически».

– Хочу такой же причесон! – заявила Ольга. – Вечером тусня на дне рождения ресторана «Модные деликатесы». Там конкурс на самый оригинальный лук, приз – бесплатное посещение!

Глава 30

– Э… э… э… – забормотала Наталья.

Милана подпрыгнула.

– Зачем вам мыши? Это уже отыгранный вариант, повторять его не стоит. Надо появиться с новым, ошеломительным луком! Предлагаем образ «Модные игрушки. Возврат в детство». Сделаем вам невероятную, чумовую укладку! Африканская ферма! Такой стопудово ни у кого не будет! Произведете бешеный фаэтон! Неизгладимый фураж! Полный офигей! Коллеги блогокакеры от зависти компьютеры сгрызут. Ну, мастерим вам нашу российскую ферму? Или делаем мышей, которых уже все видели и посчитают вас повторюшкой?

Я незаметно дернула Милу за ее скромную кофточку от Шанель. Виноградова придумала ферму, но как мы ее соорудим?

– Ладно, – кивнула Ольга, – начинайте!

Я растерялась. Мила жестом подозвала к себе Леона, который до сих пор стоял тише воды ниже травы, и пропела:

– Степанида, пока вы голову клиентке моете, мы успеем открыть посылку из Парижа со всеми аксессуарами.

– Из Парижа? – переспросила посетительница. – Точно прямо оттуда? Мне подделки не нужны.

– Прямо с Эйфелевой башни, – пообещала Милана, – не сомневайтесь.

– Проверю ценники, – предупредила тетка.

– Конечно, – кивнула Виноградова. – Степанида, начинайте!

Я не первый год знаю Милу, она давно стала моей близкой подругой. Когда-то Виноградова была второй клиенткой, которая села ко мне в кресло, доверила свое лицо вчерашней ученице. Я нарисовала ей кривые стрелки и разрыдалась. Милка бросилась утешать косорукую стилистку.

– Дорогая, ты станешь лучшей, будешь летать по маршруту Москва – Милан – Париж – Лондон – Нью-Йорк.

Ну и кто мог тогда поверить в это? Но теперь, когда на звонок Виноградовой я отвечаю: «Милуня, я в Париже, вернусь в понедельник и подстригу тебя», – она весело напоминает: «Ага! Накаркала я тебе от всей души командировок».

К чему тут мои воспоминания? Да просто я прекрасно понимаю: если у Милы блестят глаза, на щеках появляется румянец, а на губах хитрая улыбка, это означает: Виноградова придумала нечто из ряда вон и знает, как это осуществить.

Я сделала широкий жест.

– Прошу пройти в зал, где моют голову.

– Там есть массажные кресла? – придирчиво осведомилась капризница.

– Конечно, – сказала я.

– С музыкой? – не успокоилась клиентка. – Когда я пользуюсь салоном в Париже, то всегда одновременно делаю маникюр, педикюр, мытье головы под восхитительную музыку.

Мила взглянула на меня, я посмотрела на нее и пошла по коридору. Все россиянки, которые приезжают в столицу моды не как туристки или живут в Париже, прекрасно знают: ни в одном салоне там вам руки, а уж тем более ноги в порядок не приведут. За маникюром придется отправиться в крохотное помещение, где работают одни китаянки. А за педикюром надо брести в место, над которым висит вывеска «Медицинские услуги». И вам там кое-как отполируют ногти. Если я что-то покупаю в Париже в магазине, ну, например, багет в булочной, то продавщица может воскликнуть:

– О, мадам! Где вам сделали такой красивый маникюр? В Париже о нем можно лишь мечтать.

В Москве с парикмахерскими услугами дело обстоит намного лучше. И кстати, заведения, где орудуют брашингами и фенами, во Франции массово закрываются в восемнадцать часов. До ночи, как у нас, никто не работает, исключения ни для кого не сделают. Если постоянная клиентка примчится без пятнадцати шесть и заноет:

– Умоляю, помогите. Завтра рано утром у меня очень важная встреча, а на голове словно кошки дрались, – мастер улыбнется, снимет халат и вежливо скажет: – О, мадам, я рад вас видеть, но рабочий день окончен. Приходите завтра.

Сочиняя охотничью историю о своем посещении салона в столице Франции, будь осторожна, ненароком нарвешься на того, кто там постоянно бывает.

– Кресла с музыкой? – повторила вопрос Ольга.

– Увы, нет, – смутилась Наталья Марковна, – я о таких даже не слышала.

– Если хотите, мастер вам споет, – неожиданно предложил Леон.

Я ускорила шаг. Придется потом объяснить стажеру, что мне медведь не на уши наступал, Топтыгин на меня сел целиком. Если я запою, у присутствующих лопнут барабанные перепонки.

Когда мы с «блукером» вернулись в общий зал, на столике у зеркала обнаружилась масса игрушек, в основном разные зверушки. Мила потирала руки.

– Сейчас Степанида сделает вам укладку, а потом разместим ферму.

Ольга схватила небольшого лягушонка, начала осматривать его со всех сторон, обнаружила на основании листок бумаги, прищурилась и прочитала:

– «Маде ин Франсе». Штрих-код производителя тридцать один. Очаровательная вещичка. Меня не обманешь, подделку я мигом вычислю. Начинайте.

Я взяла баллончик с пеной для объема и сразу поняла, откуда на детской игрушке явно российского производства появился французский штрих-код. Мила отклеила бумажки с бутылочек, которыми я пользуюсь.

Где-то часа через полтора клиентка приобрела необходимый для тусовки вид. Правда, ей сначала не понравился макияж, Ольга потребовала наложить на глаза ярко-голубые тени, на щеки пронзительно розовые румяна, а помаду поменять на такую, которую Франсуа называет: «Восхитительный цвет апельсина, больного гепатитом, с признаками ветрянки». Эдакая смесь из оранжевого, желтого и красного. Жуть, одним словом. Но Ольга взглянула на себя в зеркало и расцвела:

– Я красавица.

– Несомненно, – поспешила ее заверить Наталья Марковна.

Мила схватила маленькие пульты, которые лежали на столе.

– А теперь понаблюдайте за прической. Опля!

Виноградова стала нажимать на кнопки. Обезьянка, которая торчала из центра начеса, принялась бойко бить в тарелки. Цыпленок, он пристроился слева, стал клевать одну прядь. Медведь, закрепленный с помощью больших невидимок справа, застучал молотком о наковальню. Вся веселая компания на разные голоса распевала:

– Джингл белл, джингл белл, джингл белл…

И лишь корова, которую засунули в волосы сзади так, что наружу торчала только ее верхняя половина, печально повторяла:

– Моо, моо, ай гибе ю милк.

Буренушку явно сделали где-то на просторах России, ее английский звучал загадочно.

– И как вам? – потупилась Мила, похоже, ожидая бурного восторга.

– Я отлично разработала концепт лука, – заявила Ольга, – честно говоря, ожидала идей от вас. Ну да ладно. До свидания.

– Чек на кассе, – услужливо сказала администратор.

Ольга вскинула брови.

– Разве мы не договорились?

– О чем? – насторожилась Монтини.

– Я блогокакер, – гордо заявила клиентка, – меня везде приглашают, а я потом в своих блогокаках рекламирую вас. Мои акаканты есть везде. Я мегапопулярна. О вас узнает тьма народа, и все захотят сюда прийти.

Наталья Марковна молча моргала.

– Вижу, вы профангист в мире интернета, – снисходительно продолжала Ольга. – Наверное, только телик смотрите? Как бабка из деревни?

– Кто такой профангист? – неожиданно поинтересовался Леон, который стоял около меня.

Я быстро наступила ему на ногу.

– Молодой человек, читайте хорошие книги, – поморщилась Ольга, – например, мой роман «Как стать богатой и знаменитой всего за месяц».

– Как? – опять задал вопрос Леон.

Ольга отмахнулась от художника как от назойливой мухи и продолжила:

– Тех, кто ко мне хорошо относится, я люблю. А тех, кто ко мне плохо относится, я оцениваю честно, описываю их недостатки, недочеты. Люди мне верят. Схема такая: оказываете мне бесплатную услугу – я вас люблю. О’кей?

Наталья Марковна прищурилась, я набрала полную грудь воздуха, и тут вперед вышла Мила.

– Да, да, конечно, понятно. Ваш чек аннулирован, благокакайте о нас хорошее, рады были вас украсить. До свидания.

– Пожалуй, еще возьму шампунь, лак и кондиционер, – вошла во вкус тетя.

– Не советую, – сказала Мила, – они все российского производства.

– Но там написано: «Париж», – возразила глазастая нахалка. – Обман, что ли?

– Нет, – засветилась улыбкой моя клиентка и подруга, – по лицензии сделаны. Правила предписывают всегда указывать город, где право на производство приобрели. Поэтому повсюду нарисовали Париж, а в реальности сварили содержимое на подмосковной ферме, где разводят поросят. Пульты от фермы не забудьте. Я сейчас выключила музыку, но снова ее услышать легко.

Милана опять нажала на кнопку. Обезьянка зазвенела тарелками, корова замычала на московском английском, цыпленок начал клевать прядь, медведь заколотил по наковальне. Под звуки бессмертного хита «Джингл белл, джингл белл» блогерша удалилась из салона.

Глава 31

Наталья схватилась за виски.

– О боже!

– Блогокакер, – расхохоталась Мила.

– Госпожа Виноградова, – простонала Монтини, – вы нас спасли. Не знаю, как вас и благодарить. Сия посетительница плохо воспитанная, весьма неумная особа, но если у нее полмиллиона подписчиков, то…

– Пятнадцать, – перебил Монтини Леон, глядя в свой телефон.

– Пятнадцать тысяч вроде не так много, но они могут подхватить негативную информацию и разнести ее дальше, – вздохнула Мила. – Раньше этим занимались шантажисты: заплати мне, и я промолчу о твоей тайне. А теперь появилась особая порода людей – блогокакеры. Не путать с нормальными блогерами, которые пишут о путешествиях, музеях, рассказывают о кафе-ресторанах. Как отличить блогокакера от блогера? Первый сообщает: «В трактире повсюду тараканы, унитаз выпущен в тысяча первом году, сам видел дату на «фарфоровом друге». Еда так себе». А блогер подробно опишет меню и в одном предложении заметит: «К числу недостатков можно отнести отсутствие качественного ремонта в санузлах». Все. Точка. Блогокакер делает грубые грамматические ошибки, блогер пишет грамотно. Первый или беспощадно критикует, или безмерно хвалит, он или мстит за то, что не получил денег, или отрабатывает бакшиш, а блогер без истеричных крайностей спокойно описывает обстановку.

– Не тысяч, – остановил Милану Леон.

– О чем вы? – не поняла Виноградова.

– У блогокакерши, которая только что ушла, нет тысяч подписчиков, их всего пятнадцать. Человек. Особей. Личностей, – объяснил стажер. – Десять и пять.

Мила расхохоталась. Монтини застонала.

– Мне нужен покой на полчасика! Простите. У меня мигрень!

– А мы со Степой сбегаем кофейку попить, – обрадовалась Мила.

– Я с вами, – попытался навязаться нам Леон.

– Никогда, – отрезала Виноградова.

Художник, он же ученик стилиста, горестно вздохнул, но промолчал.

– Где ты нашла сей зоопарк? – поинтересовалась я, когда мы с подругой устроились в пустом ресторанчике.

– В багажнике у меня целый мешок такой ерунды, – защебетала Мила, взяв меню. – Алешке когда-то надарили, так я большую часть спрятала. Не может ребенок одновременно пять музыкальных обезьянок заводить. А сейчас он подрос, ему шесть лет, у нас теперь «Лего» – мечта и радость. Я собрала все совсем новое, решила отвезти в центр, который одна знакомая открыла. Там с радостью все возьмут, он для детей из малообеспеченных семей. Дом разбираю.

– Решили продать особняк? – полюбопытствовала я.

– Да нет, – возразила Виноградова, – там хочет Анжелика поселиться, мамаша Фила.

И тут у меня зазвонил телефон.

– Наталья Марковна, – вздохнула я, наверное, клиент пришел, сейчас наши посиделки закончатся. – Алло!

– Степа, – зарыдали из трубки, – они… она… все… мальчики… нет… помоги… найди ее… она убежала…

Я вскочила.

– Что случилось? Вы где?

Раздался отчаянный плач, потом шорох и голос Леона:

– Степанида, Наталье Марковне кто-то позвонил. Не знаю, что ей сказали. У нее ноги подкосились в прямом смысле слова. Я ее едва успел подхватить.

Я, забыв про Милу, кинулась к двери, за минуту донеслась до салона, вбежала внутрь, увидела, что Монтини лежит на диване, и живо скомандовала:

– Звоните в «Скорую».

Потом взяла мобильный Натальи, который лежал на столике, открыла входящие звонки, увидела номер и надпись «Петя Колесников» и нажала на нее.

– Ната, Ната, ты где? – закричал сосед. – Полиция уже приехала.

У меня екнуло сердце.

– Что случилось?

– Вы кто? – спросил Петр.

– Степанида Козлова, – представилась я.

– Где Наташа? Почему вы взяли ее телефон? – заголосил Колесников. – Что с ней, она жива? Компот пила?

– Наталье Марковне стало плохо после разговора с вами, – пояснила я, – она лежит в салоне. Мы вызвали «Скорую». Компота здесь никакого нет.

– Слава богу, – закричал Петр.

– Что случилось? Объясните! – потребовала я.

Колесников заговорил, с каждым его словом мне делалось все хуже и хуже. А Петр впал в истерику.

– Здесь должен быть кто-нибудь, но не я! Не хочу стать главным свидетелем при разговоре с полицией.

– Сейчас приеду, – пообещала я, набрала телефон мужа и едва произнесла: «Алло», как Роман воскликнул:

– Степа, что случилось?

– Все не очень здорово, – пробормотала я, – похоже, Витя, Эдуард и Зина отравились каким-то компотом. Аня исчезла. Наталье Марковне дурно, она сейчас в своем салоне на диване лежит, я рядом.

– Еду, – коротко произнес Роман, – дай сюда Леона.

– Зачем тебе мой неуклюжий практикант? – удивилась я, но протянула трубку художнику. – С вами хочет поговорить Звягин.

– Слушаю, – сухо сказал Леон.

Меня удивил и его тон, и выражение лица.

– Да, понял, держу под контролем, – отрапортовал Леон, потом вернул мне сотовый.

– Вы не родственник подруги Белки, – осенило меня, – не художник, никогда не собирались быть стилистом.

Леон кивнул.

– Я владею крупным охранным агентством. Роман попросил, чтобы я вас лично пас. Простите за спектакль. Все объясню. Но правда, я учился когда-то на художника, рисую прилично, потом ушел в полицию. Ваш муж примчится минут через сорок. Думаю, вам лучше остаться в салоне. А я отправлюсь в дом Монтини.

Глава 32

Спустя две недели мы с Романом опять приехали в Краснинск. Но на сей раз направились не в дом Монтини, а к начальнику местного отделения полиции Никите Сергеевичу Небову, который жил на другом конце городка, там, где начиналось поле. Едва мы с мужем очутились в прихожей, как я поняла: в доме находится Наталья Марковна. Почему мне пришла в голову эта мысль? Если кто-то спрятался в дальней комнате и не хочет выходить, а хозяин дома говорит: «Степаша, мы с тобой сейчас тут одни, давай побеседуем откровенно», – я буду крайне внимательно следить за каждым своим словом. Всегда знаю, сколько человек в помещении, потому что их выдает запах. Нос мне явно достался по ошибке, он совершенно точно предназначался акуле, которая аж за четыре километра чует запах еды. Пару лет назад мы с Франсуа и Лорой Николиной сидели в Париже в нашем любимом кафе «Якобинка». Оно расположено в районе бульвара Сен-Жермен напротив дома, где когда-то жил профессор анатомии, друг Марата и Робеспьера, Жозеф Гильотен. Именно он первым предложил использовать машину для смертной казни. Чудовищный аппарат потом назовут по его фамилии – гильотина. И все последующие поколения будут считать Жозефа изобретателем ножа, который падает с высоты на шею человека. Но нет! Гильотен всегда являлся противником смертной казни, но, когда он понял, что вожди французской революции не собираются оставлять в живых своих противников, то предложил использовать машину, потому что она приносила осужденному минимальные страдания при казни. Мы в тот день пили кофе, и я сказала, что в него добавили соевое молоко. Франсуа и Лора заспорили, я позвала бармена Жака и спросила, показывая на свою чашку:

– Соя?

– Ну да, – подтвердил Жак, – вы же просили ее.

– Нет, – воскликнули мы и очень быстро выяснилось, что официант перепутал заказ.

– Как ты поняла, что в латте не молоко? – удивилась Лора.

– По запаху, – ответила я.

Николина прищурилась, потом вынула из сумки бутылочку темного стекла, вытащила притертую пробку и сунула ее мне под нос.

– Что здесь? Назови ноты.

– Незнакомые духи, – ответила я, – верхние – мандарин, база – фисташки, мускус и древесные, сердечные ноты – пион, жасмин, цветок груши…

– Невероятно! – воскликнул Франсуа. – Да она «нос»! Почему ты никогда не говорила о своем таланте?

– У меня от него одни неприятности, – призналась я. – Начинаю разговаривать с кем-нибудь и понимаю: на завтрак он ел бутерброд с сыром, пил кофе.

И теперь Лора при каждой нашей встрече никогда не забывает мне сказать:

– Степа! Наша фирма ждет тебя, таких «носов», как ты, в мире и десяти не насчитаешь.

Но, как я уже говорила, мне от моего таланта одна докука. Большинство людей, брызнув на себя какими-то духами, вскоре перестают ощущать аромат парфюма, думают, что он выветрился, обливаются по новой. Вот никогда не делайте этого. Ни женщине, ни мужчине не стоит пребывать в душном облаке запаха. Вы его не чувствуете, а у окружающих уже свербит в носу. И помните, в жаркую погоду, в теплом помещении, в фитнес-зале, где вы активно занимаетесь спортом, любой запах усиливается в разы. Если же вам очень хочется в течение дня непременно принять душ из духов, то все крупные фирмы выпускают туалетную воду, парфюмированную воду. Запах одинаковый с духами, но вода «легче». И нельзя использовать зимой и летом один аромат. И на бумажке-блоттере пробовать его не надо, потому что на вашей коже духи будут пахнуть иначе, брызните из тестера на запястье, походите минут пятнадцать, понюхайте. Парфюм раскрывается не сразу. А если вы купили флакон в тот день, когда принимали какие-то лекарства, то после того, как перестали употреблять препарат, можете неприятно удивиться. Чудесный парфюм стал издавать другой запах. Покупка духов – искусство. Понимаете теперь, почему я сразу поняла, что Небов не один в коттедже? В холле витала смесь разных ароматов.

В кабинете, куда нас провел хозяин, находилась Наталья Марковна.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я.

– Нет слов, чтобы описать мое состояние, – ответила Монтини, – позавчера я вышла из больницы, в свой дом зайти не могу, ночевала у Пети. Спасибо им с женой за гостеприимство. Ты, наверное, хочешь узнать, как мои мальчики? И Зина? Постеснялась спросить?

Я кивнула. Наталья прикрыла глаза рукой.

– Никита Сергеевич, скажите сами.

Хозяин кабинета сидел в кресле напротив меня, положив ногу на ногу.

– Виктор, который лежал в реанимации, и Зина скончались. Эдуард в тяжелом состоянии, у врачей в отношении него нет ни малейшего оптимизма. Он в коме, на аппаратах.

– Ужасно, – прошептала Монтини, – мои дети!

– В компот, который все пили в саду, подмешали большую дозу лекарства, – продолжал начальник полиции, – оно продается в аптеках, но только по рецепту. Врачи выписывают его людям с проблемами сердечно-сосудистой системы. Но, если принять не одну таблетку в день, а, допустим, пять-семь, летальный исход наступит быстро. Препарат легко растворим в любой жидкости, которая не изменит цвета, не приобретет особого вкуса. И, что для нас важно, эксперт без особого труда определит наличие данного препарата в организме покойного.

– Это Аня сделала, – прошептала Монтини, – моя невестка на самом деле Рада, дочь цыганки Ляли. Серафима Николаевна сообщила Степаниде, что ее ученики: Полина Носова, Зинаида Панькина, Нина Аракина и мои мальчики – подожгли деревню, где поселили цыган. Можете меня за это наказать. Пожалуйста! Мне уже все равно!

– Две девочки, которые находились на попечении Серафимы, ухитрились ночью покинуть спальни, отправиться через лес в село, – сказала я. – К ним присоединилась Зинаида, золотая медалистка, она жила с непутевой матерью в деревне. С девочками были Витя и Эдик, сыновья Монтини. Виктору нравилась Зина, Эдику Нина. Но в компании еще была Полина Носова, которой из-за бурной половой жизни в кефир подсыпали лекарство. Препарат убил весь подростковый гормональный фон, наверное, поэтому Поля просто дружила с мальчиками, у нее не было кавалера. В советские времена в Москве и области работало несколько интернатов, куда принимали подростков, чьи родители трудились за границей или в таких местах, куда не рекомендовалось брать детей. В Европе, Америке можно спокойно жить с ребенком. А вот в Африку, Азию, Индию, рассадники болезней, неизвестных европейской медицине, с детсадовцем или школьником отправляться не стоит. Да и насекомые там опасны. В Средней Азии, в других странах с жарким климатом обитает муха пендинка. Она любит кусать детей, как правило, в лицо. Вскоре в месте укуса возникает большая язва, которая долго лечится, а после ее зарастания остается уродливый рубец. Заграничная командировка подчас может обернуться большими проблемами. К чему я это объясняю. Интернат в Опенкине не уникален. А теперь представьте, что произойдет, если широкая общественность узнает, что его ученики подожгли цыганское село? И среди них есть девочки, которые живут в интернате? Серафима и подростки отправятся под суд. Вот почему Круглова молчала, хоть и знала правду. Она не хотела лишиться своей работы и свободы.

– Будь проклят тот день, когда я привела в эту школу своих детей! – воскликнула Наталья Марковна.

– Своих ли? – вдруг спросил Никита. – Госпожа Монтини, кем вам приходятся Эдуард и Виктор?

– Идиотский вопрос, – вспылила хозяйка салона, – они мои сыновья. Поройтесь в документах и увидите.

– Так мы уже покопались в них, – мирно заметил Небов.

Он взял свой мобильный и застучал пальцем по экрану. Через короткое время дверь в кабинет открылась, появился Колесников, сосед Монтини, за ним шла худенькая черноволосая женщина, похожая на ворону, которую пощипала кошка.

– Здравствуйте, – сказал Петр.

В мой нос вонзился чересчур сильный аромат мужского лосьона после бритья.

– И зачем он тут? – вскипела Наталья. – Да еще Элеонору с собой привел.

Глава 33

– Петр Павлович, расскажите всем, о чем сообщили мне во время нашей беседы, – попросил Никита.

– Если вы поверили Колесникову, то зря, – выпалила Наталья, – у него в голове оригинальные идеи рождаются. Уверял меня, что Нину, первую жену Эдика, отравила Степанида.

– Похоже, я ошибся, – безо всякого смущения заявил Петр, – и я ни на чем не настаивал, просто предположил.

– То, что случилось много лет назад осенью, полная правда, – продолжала Элеонора. – Дом, где сейчас живет Монтини, принадлежал матери Лени, она тут давным-давно поселилась. Отца Брагина никто не видел, но я со слов своей мамы сейчас говорю. Наталья лучше меня знает эту историю.

– Ничего особенного нет, – сказала Монтини. – Софья Эдуардовна многократно рассказывала мне, что разъехалась с мужем из-за его редкостного таланта волочиться за всеми юбками. Развод они не оформляли. В то время люди, которые развелись, считались морально неустойчивыми, их не выпускали за рубеж. А отец Лени, известный дирижер, гастролировал по всему миру. Софья Эдуардовна работала в театре оперетты, пела, танцевала, потом родила сына и осела в Краснинске. Борис Викторович редко семью навещал, он предпочитал жить в городе, где у него была квартира, наследство покойных родителей. Да и не было у них семьи, это был союз двух интеллигентных людей, которые жили по расчету. Борису для поездок в другие страны требовался в паспорте штамп о браке. Софья тоже не хотела разводиться, законный муж полностью обеспечивал семью, взял на себя все расходы, супруга и мальчик ни в чем не нуждались. Когда Лене исполнилось четыре года, его стали каждый день возить в Москву на машине отца, с шофером. Старший Брагин лепил из наследника скрипача. Жизненный путь Лени определили в раннем детстве: школа с музыкальным уклоном, консерватория. Так и получилось. Борис Викторович постоянно менял любовниц, а потом одна из них родила девочку. Брагин ее забрал, отдал на воспитание Софье. Малышка была намного младше единокровного брата, из нее сделали певицу. Я, когда вошла в семью Брагиных, полагала, что Настя родная дочь Софьи. Правда выяснилась потом. Анастасия давно живет в Милане, у нас никогда не было дружбы, я ее почти не знаю.

Наталья потерла виски.

– Для моей нервной системы слишком много событий. И кому интересна давняя, чисто семейная история?

– Если вам трудно, то Колесниковы могут продолжить, – сказал Никита Сергеевич.

– Мораль: никогда никому ничего не рассказывай, – вздохнула Монтини. – Я считала Элю и Петю своими лучшими друзьями, поэтому принеслась к ним тогда. И вот что вышло! Лучше сама все сообщу, а то переврут!

Наталья Марковна сделала глубокий вдох и бросилась в рассказ, как с утеса в море.

Леонид Брагин вел себя точь-в-точь, как его отец. Медовый месяц скрипач провел с женой, а потом улетел на гастроли. Нату он оставил со своей матерью. Командировки сменяли одна другую, Леня изредка заглядывал домой и потом вновь улетал. Наташа подружилась с Софьей Эдуардовной. Свекровь полюбила невестку, но последняя от этого не стала счастливее. Софья понимала, что молодая женщина тоскует по мужу, и один раз сказала ей:

– Ты привыкнешь. Леня весь в отца. Я в конце концов успокоилась.

– У вас был сын, – возразила невестка.

– А тебе кто мешает завести ребенка, – подмигнула Соня.

Следующие годы прошли у Наташи в попытках выносить ребенка, но каждая беременность завершалась выкидышем. У гинекологов тогда не было мощного арсенала лекарств, женщин просто укладывали на долгие месяцы в кровать, но Нате этот метод не помог. В конце концов Монтини поняла – ей никогда не суждено стать матерью, – и смирилась.

Как-то раз ледяным декабрьским вечером в дом Сони неожиданно вошел Леня. Он нес в руках младенца в одеяле, а за подол его пальто цеплялся крохотный ребенок, чей пол невозможно было определить на взгляд. Когда с малыша сняли шапку и шубку, он оказался мальчиком.

– Это наши дети, – заявил скрипач.

– Чьи? – пролепетала Наталья. – Откуда они?

– Их отец я, – ответил Леня.

У Наташи парализовало голосовые связки.

– Мамаша где? – деловито осведомилась Софья. – Если она сидит в твоей машине, то увози ее, детей мы возьмем. Чужая баба нам ни к чему.

Леонид положил сверток на диван.

– Она умерла. Это Эдик, ему месяц от роду. Тот, что постарше, Витя, ему год.

– Родня у мальчиков есть? – спросила Соня.

– Да, – коротко отрезал Леня, – вот метрики.

Наташа осторожно взяла документы, которые муж положил на стол, и обрела дар речи.

– Тут написано: отец Леонид Борисович Брагин, мать Наталья Марковна Монтини. Как это возможно?

– Деточка, ты очень хотела сыновей, – затараторила свекровь, – но ничего не выходило. Господь тебе готовых мальчиков послал. Считай, тебе повезло, ни токсикоза, ни варикоза, ни потерянных зубов, ни родов, ни мастита. Сама бутончик, и детки есть.

Наташа, не говоря ни слова, бросилась в прихожую, по дороге она услышала возглас свекрови:

– Ленечка! Девочка от счастья с ума сошла! Сейчас проветрится, вернется, станет прекрасной мамочкой.

Но у Натальи были в голове другие мысли. Она ворвалась в дом Колесниковых, разрыдалась и попросила:

– Пустите переночевать. Завтра я уеду.

– Куда? – изумилась Эля. – Зачем?

– Объясни спокойно, – попросил Петя.

В голове Натальи промелькнуло предостережение: не надо друзьям, пусть и близким, правду знать. Но горькая обида затопила ее, смыла все разумные опасения. Наташа, плача, сообщила, что произошло. Она ожидала моральной поддержки от Колесниковых, одобрения ее решения навсегда уйти от Брагина. Но Эля неожиданно спросила:

– Ната, где ты жить будешь?

– Сколько денег у тебя в кошельке? – подхватил Петр.

Наталья опешила, а Колесниковы на два голоса объяснили ей: у нее нет ничего, кроме звонкой фамилии. Обманутая жена только тихо плакала, слушая единственных друзей, которым она в свое время рассказала правду о том, как жила до замужества. Советская власть благоволила к Марку, но после его смерти у семьи покойного быстро отобрали дачу и огромную государственную квартиру, дали крохотную двушку. Одновременно исчезли и разные блага. Продукты приходилось покупать в обычном магазине, а не в распределителе. Лечиться Монтини предлагалось в районной поликлинике. Хорошо, что у вдовы был денежный запас. Мать Наташи умерла, когда дочь училась на втором курсе филфака. Наталья впала в панику, взяла академический отпуск, полгода лежала дома на диване, потом стала выходить на улицу. В институте она не восстановилась, диплом не получила. У нее еще оставалось немного денег, Монтини проводила почти каждый вечер в консерватории и там познакомилась с Леонидом, вышла за него замуж. Если она сейчас уйдет от супруга, то станет беднее монастырской кошки, да и у той есть возможность столоваться на кухне при трапезной. А кто ее покормит, оденет? Наняться на работу? Куда? Кем? Достойного образования у нее нет, Нате светит карьера уборщицы. Да, она молода, но особой красотой похвастаться не может, внешность у нее самая обычная. Искать другого мужа? Где? Разведясь с Брагиным, его бывшая супруга потеряет доступ в гостиные и на мероприятия, где собираются успешные мужчины.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 91011 12 13 Следующая ⇒