Археологические и летописные свидетельства.

Археологические и летописные свидетельства.

Теперь сделаем попытку приведенные этнографические данные соотнести с археологическим материалом. Создается впечатление, что воздушные погребения были частью древнего погребального обряда, завершавшегося грунтовым (вторичным) захоронения. Обратимся к ряду раннесредневековых финно-угорских грунтовых могильников, в частности, стоит упомянуть о Безводнинском (Кстовский р-н Нижегородской (Горьковской) обл.), раскапывавшемся в 1971-1972 гг. Там были обнаружены некомплектные костяки с нарушением анатомического порядка расположения костей. «Такое положение, - писал Ю.А.Краснов, - при котором в грунтовой могиле оказывались разрозненные кости неполного человеческого скелета, лежавшие без анатомического порядка, могло получиться лишь в том случае, если первоначально умерший был захоронен в ином месте, вероятно, на открытом воздухе, и лишь через значительный промежуток времени, когда ткани полностью истлевали, а кости могли быть частично растащены зверями и птицами, останки умершего переносились в грунтовую могилу» [11]. Поэтому данный автор считает, что погребения со вторичными захоронениями отражают определённый погребальный обряд.

Предположений, почему в древности практиковались такие захоронения, может быть множество. Они могут быть остатками какого-то сложного погребального обряда. Не исключены случаи, что такие некомплектные костяки – останки лиц, погибших неестественной смертью (замёрзшие в лесу, утонувшие, заеденные зверями, скончавшиеся в одиночестве в безлюдной местности), вовремя не захороненные и погребавшиеся спустя некоторое время уже в неполном анатомическом виде. Могли это быть и останки лиц, например, пропавших без вести (убитых в результате межплеменных столкновений и позднее когда части тел были уже потревожены дикими зверями и птицами захороненных одноплеменниками). Неполные костяки могли принадлежать жертвам стихийных бедствий (пожаров, наводнений, землятресений[3] и т.д.) Кроме того, это могли быть останки из прежних захоронений, нарушенных при копке новой могилы или при случайном обнаружении забытого более древнего кладбища при земляных работах – которые было решено захоронить на действующем на тот момент некрополе. Во всех этих случаях помимо некомплектности костяков неизбежно будет наблюдаться нарушение анатомического порядка скелетов. Кто-то скажет, что это, действительно, так. Но в рассматриваемом нами случае с Безводнинским могильником многие части скелета были не просто разбросаны по дну могилы, а им было преднамеренно придано определенное положение, хотя и не в анатомическом порядке. Подобного рода останки в Безводнинском могильнике прослежены в 21 могилах: 15 мужских, 4 женских и одной детской. В нескольких из них (напр. № 40, 65) отмечен деревянный тлен от плах, на которых вероятно, полуразложившиеся трупы переносились к месту вторичного захоронения. На основе изучения раскопанного материала, Ю.А.Краснов считает, что Безводнинский могильник был оставлен «особой группой поволжского финно-угорского населения, близкой по этнографическим признакам, доступным археологическому изучению, с одной стороны, муроме и отчасти мере, а с другой – северным группам мордвы, предкам позднейшей мордвы-эрзи». Могильник функционировал с V по VIII века. Упомянутый автор знает о погребениях с вторичными захоронениями различных эпох на других археологических памятниках Среднего Поволжья и Прикамья [12].

Разбирая сложный погребальный обряд этноса, оставившего Безводнинский могильник, нельзя не упомянуть о любопытном факте. Среди зафиксированных там взрослых и детских захоронений (150 умерших) практически отсутствуют погребения младенцев до 2 лет. Согласно научным данным вплоть до конца XIX века детская смертность была огромная (с 1890-1894 гг. смертность возрастной группы детей до 2 лет составляла 48 % от общего числа умерших [13]), не говоря уже про V-VIII вв. - период функционирования Безводненского могильника. Поэтому Ю.А.Краснов также считает, что умершие в самом раннем возрасте не хоронились на общем кладбище. Для них существовал какой-то особый погребальный обряд, вероятно, вне территории могильника [14] (не исключено, что воздушный, как у народов Русского Севера – в дуплах деревьев). Факт абсолютного отсутствия на памятниках конца I тыс. н. э. грунтовых погребений младенцев и детей в возрасте от 4 до 5 лет подтвержден археологически у удмуртов. Данное обстоятельство позволяет предположить то, что малолетних детей хоронили или по особому обряду (на дереве), или на специально отведенных для этого некрополях [15].

Вообще, «вторичные захоронения» для археологов и по сей день остаются некой загадкой. Одно ясно, они представляли собой довольно сложный древнейший погребальный обряд, направленный на очищение души умершего. Так как здесь речь идет не обязательно о постоянном надземном погребении, а о временной мере. Это может быть связано с архаичными представлениями о множественности человеческих душ, так как смерть, здесь, становится растянутым во времени процессом, когда души медленно покидают свое пристанище – тело. Так, например, по представлениям вогулов процесс перехода души в мир иной мог растягиваться на семь лет. По мнению некоторых исследователей, последней из умершего уходит душа – тень, обитающая в мертвом теле до тех пор, пока она окончательно не истлеет. Пока же душа остается видимой, ее нельзя оставлять без внимания, в связи с тем, что души умерших, в большинстве случаев, настроены к живым враждебно. Поэтому, скорее всего, в древности и практиковались временные надпочвенные погребения. И лишь когда тела начинали рассыпаться в прах, а души становились невидимыми, тогда и останки могли вторично перезахораниваться, но уже в землю [16].

Обряд вторичного захоронения был не раз прослежен археологически в Поволжье. Например, он был зарегистрирован в могильнике Бабий бугор, который является одним из самых больших кладбищ Волжской Болгарии – города Болгара в Куйбышевском районе Татарской АССР. По этому поводу А. М. Ефимова писала: « Могилы представляют типичную картину вторичных захоронений, когда покойника первоначально оставляли на поверхности и лишь по истечении довольно длительного времени кости распавшегося скелета складывали в могильную яму, иногда используя при этом деревянную доску. Вторичные захоронения в наблюдавшихся нами случаях являлись наиболее ранними погребениями в могилах семейных групп, то есть обряду вторичного захоронения подвергался старший в семье» [17]

Археологами подтверждено, что подобные некомплектные останки людей могли принадлежать практиковавшимся с древности до средневековья как повсеместно [18], так и конкретно на Нижегородской земле ритуалам человеческих жертвоприношений. О человеческих жертвоприношениях в Нижегородской области косвенно свидетельствуют исследования этнографов: обряд «похорон Сторомы» (Костромы), до сих пор сохранившийся в Первомайском р-не (с. Шутилово) и связанный с архаичным культом плодородия и аграрной магией, по-видимому первоначально заключался в оплакивании и разрывании живой девушки (жертвоприношение), что в последствии было заменено антропоморфной соломенной куклой [18]. В пользу этого предположения, а также о первоначально мордовском (эрзя) субстрате данного обряда исследователи приводят записи о подобном действе в соседней с Шутиловым эрзянской деревне Пандас: у местных жителей сохранились воспоминания, что оплакивали и выводили в поле живую девушку, на которой разрывали одежду [18]. Подобные обряды могут являться отголосками человеческих жертвоприношений, сопутствующих аграрно-магическим представлениям древнего культа плодородия.

Случай человеческого жертвоприношения со вторичным захоронением был зафиксирован при археологических раскопках нижегородским археологом Н.Н.Грибовым на средневековом мордовском могильнике, обнаруженном на территории бывшего Саровского монастыря. Там, на дне котлована с довольно сложной погребальной конструкцией (погребение было оформлено в виде грунтовой деревянной камеры, напоминавшей жилые постройки полуземляночного типа) по обряду вторичного трупоположения были погребены останки трех человек – девочки 5-7 лет и двух взрослых женщин. Детский костяк, единственно полный, был уложен на подстилку из ткани с сопутствовавшим ему погребальным инвентарем, в т.ч. с серпом. Останки двух взрослых женщин, небрежно уложенных на дно могилы, представляли собой со всех сторон обрубленные тела. По мнению Н.Н.Грибова, эти останки являются следами человеческого жертвоприношения, которым сопровождалось погребение ребенка (погребение датировано XII – XIII вв.) [19].

Соглашаясь с Н.Н.Грибовым, дополним, что в случае с саровскими жертвоприношениями, можно предположить, что в жертву были принесены все трое – ребенок и взрослые. Вероятно, что девочка являлась основной жертвой земледельческим божествам, а взрослые женщины «сопровождали» ее в мир иной. На эту мысль наталкивает находка в районе тазового пояса девочки – слабо изогнутого железного серпа. Известно, что захоронения с серпами характерны для племен с развитым пашинным земледелием. Поэтому в данном случае можно предположить, что это коллективное захоронение являлось человеческим жертвоприношением, совершенным древней мордвой-земледельцами в неурожайный засушливый год своим языческим богам. Разбирая само погребальное сооружение, обнаруженное Н. Н. Грибовым в Сарове, можно установить, что это долгое время, оставшееся загадкой погребение, описываемое в Повести Временных Лет, как «столп на путех». Теперь уже точно установлено, что «столп» являлся курганом, заключающим внутри себя деревянное сооружение в виде «домовища», куда имелся доступ снаружи, и куда устанавливались деревянные урны с остатками трупосожжений, либо просто ссыпался пепел. Такой курган имитировал жилище – полуземлянку, представляя собой одну из дорм «домика мертвых» - восточнославянского коллективного погребального сооружения, очень близкого соппамлибо длинным курганам [20]

Что же касается подтверждения о существовании у древней мордвы культа плодородия и аграрных божеств прослежено археологическими находками. В Крюково-Кужновском могильнике VIII-XI вв. (Тамбовская область) в женском погребении была найдена поясная бляха-оберег с процарапанной на ней символикой.

Исследователи считают, что символически это изображение впервые показывает одного из почитаемых божеств древней мордвы. Скорее всего, это изображение Великой Матери, богини плодородия, т.е. финно-угорской аналогии славянской Макоши. Древнемордовская богиня- покровительница земледелия на упомянутой бляхе-обереге (защищающей женское лоно от злых духов) изображена в позе роженицы в центре косого ромба с крючками. По мнению А.К. Амброза символика ромба с крючком хорошо известна в этнографии и означает символ плодородия и аграрной магии у многих народов. У финского же населения лесной полосы, широко практиковавшего подсечное земледелие, связанный с огнем символ плодородия – косой ромб, был увенчан по углам символами огня или солнца, т.е. солярными знаками, усиливающими его охранительную силу. Рядом с богиней процарапаны изображения древа жизни, души-птицы и извивающейся змеи. Это символизирует представления древней мордвы о трёхчастности мира: Верхнего мира (мира солнца, света, тепла), Среднего мира (мира людей, животных растений) и Нижнего мира (мира мёртвых предков и тёмных сил) [21]. Один из ближайших аналогов культа плодородия и аграрных божеств также прослежен на основе археологических материалов: на Щербинском и Троицком городищах дьяковской культуры были найдены три пластины, костяной предмет в виде навершия и два грузика с процарапанными изображения Великой богини (богини плодородия и покровительницы земледелия). Эти предметы, очевидно, использовались при совершении религиозных обрядов и не могли быть вещами массового потребления [22].

Вернувшись к вторичным закономерностям отмечу, что исследовательница похоронно-поминальных обрядов О.А.Седокова предполагает, что «вторичные погребения» - это переходный тип от древнего трупосожжения (с последующим погребением пережженных останков костей и пепла) к трупоположению. Она считает, что в восточнославянском регионе реликты этого обычая можно увидеть в особых действиях, совершаемых над старыми костями (если в свежевыкопанной могиле обнаружено старое погребение, это называется «кости будить»). В этом случае кости старого погребения перемывают, завертывают в платок и только потом предают земле. Она также связывает это и с ритуалом преднамеренного расчленения и уродования тел «заложных покойников» [23].

Интересно сооружение, которое можно определить как срубная постройка с углубленным на пол метра помещением, в котором было найдено групповое захоронение кремированных человеческих останков. Оно было открыто в Московской области на территории Саввино Сторожевского монастыря, а также на городище Березняки. Комплекс, комплекс найденный на территории монастыря, относится к позднедьяковскому времени (VI-VIIвв.) и был назван как «домик мертвых». По конструкции «домик мертвых» напоминал примитивные финно-угорские постройки, известные по этнографическим материалам. Внутри «домик» содержал в себе остатки 24 трупосожжений, совершенных где-то на стороне.

Кальценированные человеческие кости вместе с остатками погребального костра были уложены в крупные сосуды-урны или просто накрыты ими. Остатки кремаций располагались внутри сооружения, как на полу, так и на земляных ступеньках и вероятно на деревянных полках. В данном погребальном обряде прослеживаются и финно-угорские, и западные – балтийские культурные традиции. Сам «домик мертвых» имитировал жилище живых [24].

В науке часто рассматривается вопрос о волосовской проблеме, в частности, вопрос об отсутствии на территории Средней Волги у этих древних племен грунтовых могильников. Хронологически бытование волосовских племен на средней и верхней Волге определяется рубежом III-II тыс.до н.э. Проблема грунтовых погребений этих неоэнеолетических племен лесной полосы Среднего Волги состоит в том, что их там просто не найдено, хотя в Волго-Окском междуречье и на Верхней Волге волосовские захоронения все-таки существуют. Это так называемые коллективные погребения [25], а так же одиночные захоронения в жилищах, или рядом с ними в пределах волосовских поселений. Исследователи считают, что некоторые из таких погребений являются вторичными захоронениями, то есть они были перезахоронены еще в древности. Так в культурном слое стоянки Черная Гора в Рязанской области обнаружены погребения, которые являются большими коллективными захоронениями, вероятно, уже давно разложившихся трупов [26].

На Средней Волге, как уже говорилось выше, волосовских захоронений не выявлено вообще, также как и у их предшественников в эпоху раннего и развитого неолита – верхневолжцев, балахнинцев, волгокамцев и племен ямочно-гребенчатой керамики. Некоторые исследователи объясняют это явление плохой сохранностью органики – в данном случае костей. Они связывают это с сыпучим грунтом, высокой кислотностью почвы и т.п. В то же время имеются достаточно большие материалы в мезо-неолите другого остеологического материала, а именно кости животных, что ставит под вопрос версию о плохой сохранности костей человека. Так считает археолог В.В.Никитин, который пытается объяснить факт отсутствия у древних племен Средней Волги грунтовых могильников их представлениями о загробной жизни. Он считает, что если обратиться к похоронно-погребальной обрядности финно-угров, например, марийцев, то можно проследить довольно архаичные остаточные явления, которые у данного этноса говорят как раз о распространенном ранее обряде незахоронения в землю. Перерабатывая данные эпоса, фольклора, обрядовых песен, приговоров и заклинаний, поклонений древним языческим богам у прародителей финно-угорских народов, действительно, можно вычленить несоответствия традиционного погребального обряда. Поэтому по представлению многих народов, в частности, марийцев, душа покойных после смерти должна попасть на небо (светлый мир). Поэтому после смерти близкого человека родственники создавали ему все условия наилучшего и быстрого перехода души в загробный мир. Из этого следует, что обряд погребения в древности мог быть иным – захоронения на деревьях и помостах, оставления умершего под деревом, отправление его в лодке по воде, или просто захоронение в воде. В.В. Никитин объясняет это тем, что до XVIII века для черемисских (марийских) могильников характерна небольшая глубина захоронения. В более же поздние времена существовал обычай проделывать в гробу отверстия для вылета из тела души покойного, прорезания на нем окошек, снаряжения гроба ниткой, выходящей на поверхность могильной насыпи, по которой душа должна попасть на небо, а также изготовления лестницы для выхода души покойного на 40-й день. Поэтому, например, обряд захоронения в воде мог быть присущ волосовскому населению, т.к. у данных племен рыболовов-охотников, проживавших на берегах водоемов, был распространен культ воды, рыбы и водоплавающей птицы. У волосовских племен Средней Волги грунтовых могильников могло и не быть, т.к. обряд захоронения был иным [27].

Представляют интерес сведения Н. Витсена, посетившего Россию в 1664 – 1665 годах, в которых есть указания трех типов погребального обряда у черемис (марийцев): кремации, трупосожжения и захоронения в воде [28]

А.Х. Халиков предполагал, что в погребальных обрядах приказанской и ананьинской культуры значительную роль играли «реки смерти», которые, вероятно, в сознании этих древних народов соединяли верхний и нижний миры. В похоронном ритуале марийцев сохранились обряды, связанные с представлениями об уходе души человека по воде. Древние могильники марийцев располагались у реки, причем умерших укладывали к ней ногами [29].

В упомянутом похоронном ритуале сохранились пережиточные обряды, которые были связаны с представлениями об уходе души человека по воде. Представления о реке, как о дороге в загробный мир, по которой переселяются души умерших, довольно широко были распространены среди северных народов, занимающихся именно рыболовством и охотой [30].

В погребальных обрядах мордвы Нижегородской области и по сей день сохранились представления о переправе души усопшего через потустороннюю реку. Эти упоминания удалось записать в эрзянском селе Акузово Сергачского района. Инфоромантка сообщила автору данной работы, что иногда при захоронении покойника в могилу ему бросают монеты, что является платой за переправу через подземную реку. После того, как человек умирал, родственники покойного выставляли на подоконник чашу с водой и опускали в нее щепку. Плавающая в воде щепка, в их понимании, символизировала мост или лодку у той реки, через которую душа покойного будет переправляться, чтобы попасть в загробный мир [31].

В многотиражной монографии по экспериментальной археологии «Прыжок в прошлое», авторы из Чехословакии также утверждают, что по древнейшим обычаям (в мезолите, неолите) соплеменников мертвых укладывали прямо на землю, низкий постомант либо привязывали к кронам деревьев. Это одна из причин того, почему археологи обнаруживают огромное количество доисторических стоянок почти у каждого современного населенного пункта, тогда как могил и тем более могильников ничтожно мало. «Сооружение регулярных кладбищ с большим числом погребенных относится уже в основном к эпохе раннего металла, хотя в некоторых местах мы сталкиваемся с некрополями эпох мезолита и неолита, продолжающими оставаться скорее исключением, чем правилом» [32]

Возвращаясь к II тыс. до н. э. хочется отметить, что еще О.Н. Бадер рассматривал экспансию Поволжья пришлых скотоводческо-земледельческих племен писал: «В Верхнем Поволжье балановцы и фатьяновцы слились, окончательно растворились вместе с поздняковскими группами в местной древнефинской среде и вместе с ней образовали тот, видимо уже единый этнокультурный конгломерат, который в начале I тыс. до н. э. послужил основой для формирования дьяковской культуры раннего железного века» [33] Здесь упомянутый археолог рассматривает балановские, фатьяновские и поздняковские племена как постепенно осеннемировавшиесяв среде местных оборегенных племен, и, значит, принявших немалое участие в формировании раннегопрафинно-угорского населения Волго-Окского края. Если это так, то существуют неоспоримые свидетельства о существовании упомянутых поздняковских племен погребений на поверхности почвы (наземное погребение) [34]. Вот и ответ, который напрашивается сам собою – племена раннего железного века, а затем и их предки финны заимствовали погребальный обряд – наземного захоронения от своих предков – племен каменного и бронзового веков.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 Следующая ⇒