ГЛАВА 20: РУБИ

ГЛАВА 20: РУБИ

Гейб жив.

Нет, «жив» - неверное слово для парня, который стоит над ямой с пугающими, пустыми глазами. Он здесь. И он дышит. Кажется, это всё, о чём мы можем просить этим утром.

Чарли пинает камень в яму.

- Час. Всего лишь час.

Он тратит весь завтрак на то, чтобы убедить нас, что короткая остановка в тёмной яме, это лучший способ начать утро.

- Я понимаю, что у тебя есть эта патологическая жажда приключений, - говорю я ему. - Но я не стану помогать тебе умереть.

- Руби, - он произносит моё имя так, будто растягивает тэффи. - Разве тебя не разбирает любопытство? Ну, час же стоит любопытства?

Прямо сейчас Сейди посмотрела бы мне в глаза и каким-то образом прочитала бы мои мысли. Она бы оказалась в центре внимания вместо меня, выделялась мило и сексуально и напомнила Чарли, что она несла ответственность. Но сейчас здесь только я, и в моём ответе нет ничего ни милого, ни сексуального.

- У кого-то на острове наша карта. Мы не видели звёздный символ и волков, поэтому мы не будем тратить время на то, чтобы спуститься в яму, которая, может быть, станет, а, может быть, и не станет нашей возможной смертью, - я взваливаю на плечи свой рюкзак. - Мы будем отступать, пока не увидим подсказку. И тогда ты сможешь попытаться покалечить себя.

Я направляюсь в лес.

- Так держать, - говорит Анна, пробегаясь, чтобы идти со мной нога в ногу. Я замедляюсь, чтобы мы могли идти рядом друг с другом.

- Фантастический отказ. Эллиот чуть не упал в эту яму от смеха.

- Сейди была хорошей сестрой, - говорю я.

- Какой сестрой была ты?

- Я была сестрой хорошей сестры.

Анна берёт меня под руку.

- А теперь?

- Я не знаю, - я менее похожа на ту себя, которой была в Уайлдвелле. Похоже, что остров забрал у меня моё «я». Или, может быть, высосал из меня Сейди, а так как всё, чем я когда-либо была, находится в моей двойняшке, от меня мало что осталось.

Сестра однажды сказала, что она надеется, что я умру первой, чтобы она могла убедиться, что на моём надгробье будет моё имя, а не надпись «Сестра Сейди Кейн».

Мои слова задерживаются, строчка для лесного оркестра. Насекомые и птицы щебечут ту песню, которую мне бы сейчас хотелось сыграть, что-то похожее на то, что я вдохну свою душу в губную гармонику и получу песню, выходящую с другой стороны.

Я прочищаю горло.

- На следующий вечер она оставила меня, когда пошла гулять с друзьями.

- Да, моя прабабушка говорит, что, когда дело касается любви, всегда кого-то оставляют, - Анна прибивает чёрных мошек, которыми кишит лес. - Она говорит, что мои родители любили друг друга так сильно, что это создавало такое тепло, которое каждый мог почувствовать. Им стало слишком жарко жить в Уайлдвелле или где бы то ни было с другими людьми, так что в тем летом, когда мне исполнилось шесть, они оставили меня и моего брата на моих тётю и дядю. Я думаю, они всё где-то поджигают. Или, может быть, они в Арктике.

- Ты скучаешь по ним?

Анна спотыкается о корень дерева. Её щеки порозовели.

- Нам следует искать волков, - она отводит взгляд от меня. - Ты больше не хочешь ничего слушать обо мне.

Самое странное из всего этого то, что я хочу. Я дёрнула её, чтобы остановить.

- Ты скучаешь по ним?

- Это глупо. Я знаю, что Ронни говорит о родителях. Мне следует ненавидеть их так, как он ненавидит их. Может быть, мне следует ненавидеть всех, чьи родители были рядом. Ронни ненавидит их. Но у меня гораздо больше времени на размышления, чем у него. И, кажется, я не могу додуматься до злости, - она вздыхает. - Я безнадёжная оптимистка.

- Оптимизм это хорошо, Анна Банана, - говорит Чарли, приближаясь сзади. Он взъерошивает её волосы. - Итак, начальница... - парень притворяется, что смотрит на меня свирепо, но его выражение лица остаётся злым несколько секунд, прежде чем превратиться в приветливое. Они болтают в то время, как с треском идут по веткам полусваленных деревьев.

Эллиот появляется с правой стороны от меня. Сегодня он носит солнечные очки-авиаторы с голубыми линзами и футболку «Остров Сокровищ».

Я тяну его за рукав.

- Очень подходящий наряд.

- И пусть никто не говорит, что я слишком жёсткий для хорошей моды.

- Эллиот, - я даже не пытаюсь сдержать смех, - это не то, что кто-нибудь когда-нибудь сказал.

Он ударяется своим плечом о моё и заставляет меня отшатнуться на несколько шагов. Из-за этого он лопается со смеху, но только минуту. Парень пристально смотрит на меня из-за тех глупых голубых линз, и это подобно тому, что я смотрю на небо.

- Ты в порядке, - шепчет он, - после вчерашнего вечера?

Я киваю.

- Но мне следует поговорить с ним.

Эллиот бросает свирепый взгляд в сторону Гейба, затем бежит вперёд.

Я иду в ногу с Гейбом, чья напрягающаяся поза - единственный знак того, что он видит меня. Я внимательно смотрю на его фигуру, согнувшуюся под чем-то более тяжёлым, чем рюкзак. Его русые волосы спутаны, и он носит вчерашнюю одежду, помятую и покрытую грязью.

- Гейб? Всё в порядке. Я в порядке, - семнадцать шагов, и он всё еще молчит. - Мы можем хотя бы поговорить об этом?

Он смотрит на меня, но не страстно оценивающе, как он делал это в прошлом, а с болезненно честным выражением лица.

- Думаешь, мы сможем когда-нибудь быть лучше, чем наше наихудшее?

Из Анны мудрость струится, как из раковины, но я выхожу сухой. Как я могу ответить на вопрос, который задавала себе миллион и один раз, так и не узнав ответ?

- Я не знаю, - говорю я. - Но если бы ты знал, что я сделала, ты бы понял, почему я хочу верить, что мы сможем.

Он кивает. Замедляет шаг. Может быть, я и не знаю, что грызёт Гейба Неша, но я знаю, что он хочется разобраться с этим сам. Я перепрыгиваю через искривлённый корень дерева. Топчу колышущийся папоротник. Лес оживает, сочетая песню шелеста, щебетание и звук ветра, проходящего между листьями.

Опуститься, чтобы подняться. Опуститься, чтобы подняться.

Это повторяется в моей голове достаточное количество раз, чтобы я перестала видеть бездонную яму. Я вижу утёсы на востоке, плоскую равнину, где я заметила, что книга пропала. Я вижу густой лес, который ведёт на север в глубокую тёмную яму. Я вижу деревья, которые растут в сторону запада до долина, до гор, до величавого и широкого океана.

- Я понимаю, где пошла в неверном направлении.

- Но ты понимаешь, как превратить неверное в верное? - кричит Анна впереди меня.

Я мчусь, чтобы угнаться за ней.

- Мне нужно будет увидеть карту, но я думаю, что знаю дорогу.

Эллиот останавливается на покатой скале. Его очки сидят на его голове как корона. Руки на бёдрах, плечи отведены назад, подбородок высоко поднят. Он выглядит, как король чего-то значимого.

- Каков план?

- Стихотворение намеренно сбивает с пути, - говорю я, разворачивая карту на вершине скалы. Я пристально смотрю на карту, прокручивая стихотворение в голове.

Эллиот нахмуривает брови, когда видит мой пристальный взгляд.

- Скажи, что у тебя есть для нас блестящая теория, Рубс.

В этот момент моя голова полна тёплого воздуха, и есть такое чувство, будто пенящееся шампанское пузырится в моего груди. Как я протянула так долго, не слыша, что моё прозвище произнесли вслух?

Это связано не только с Сейди и тем, как она раньше меня называла. Это связано с тем, каково это слышать его срывающимся с языка Эллиота, подобно «А», «И» или «Но». Подобно миллиону других слов, которые он произносит каждый день. Подобно слову «друг».

Мои щёки покрываются румянцем, и я наклоняю голову.

- Может быть, не блестящая, но идея, - я делаю глубокий вдох и затем говорю: - Однажды, когда мы лазали по скалам, я думаю, мы должны были спуститься по холмам, чтобы подняться и выйти из долины, что привело бы нас к Звёздным Камням.

Эллиот наклоняется над картой, его руки широко разложены на скале. Я кладу палец на лес в восточной части острова.

- В стихотворении говорилось: «Отправляйся на юг, и твоя миссия завершится», а там мы пошли на север. Но даже если Звёздные Камни на юге, возможно, они не слишком далеко.

- Итак, нам надо идти на юго-запад через долину, чтобы вернуться к маршруту, - улыбка ползёт по его лицу. - Вот так.

Громкий и пронзительный крик проносится по лесу, и я чуть ли не подпрыгиваю на фут. Анна поднимает подбородок к небу.

- Птицы, - говорит она. - Мы видели птиц, кроликов, белок, выдр и оленей. Мы слышали ту сову и тех отвратительно кричащих куниц-рыболовов.

- Хорошо, рейнджер Анна.

- Не насмехайся надо мной, Чарльз Ким. Я просто указываю на всех животных, которых мы видели и слышали, - она поворачивается к Эллиоту. - Итак, где все волки?

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 212223 24 25 26 Следующая ⇒