Об авторе 10 страница

Брейден сжал мою руку, и только тогда я заметила, что он ее держал. Быстро выдернув руку, я села и стерла пот с лица.

– Поговори со мной, – сказал Брейден. – Тебе приснился кошмар?

– Да.

– Про маму?

– Да. – Я подтянула колени к груди и вперила взгляд в пространство на диване между нами. – Тут не о чем говорить. Это был просто сон. – Скорее всего, в этот раз мама плакала потому, что сегодня так много плакала я. Сны – странная штука.

Он несколько раз глубоко вдохнул.

– Помнишь, когда тебе было десять, ты открыла свое окно, сняла сетку и забралась на крышу?

Я погрузилась в воспоминания, задаваясь вопросом, почему он вдруг поднял эту тему.

– Да.

– Ты вообще испугалась, Чарли? Потому что я помню, что, когда мы тебя нашли спустя несколько часов поисков по району, ты просто сидела там так, будто в этом не было ничего особенного.

– Я не помню, что чувствовала. Может, и была немного напугана.

– Ты помнишь, почему туда залезла?

– Нет. А что, ты знаешь?

– Да.

Я наконец посмотрела ему в глаза, и сожаление, отражающееся в них, меня напугало.

– Почему? Почему ты так на меня смотришь? Почему ты мне это говоришь?

Он взял мою руку и крепко ее сжал, теперь мне стало действительно страшно.

– Помнишь, твой папа с братьями хотели поговорить с тобой? О твоей маме?

– О маме? – Я задумалась, пытаясь собрать воедино фрагменты десятилетней давности. И вспомнила, как бежала вверх по лестнице, чтобы добраться до своей комнаты. Вспомнила, как выбралась в окно и залезла на крышу. Но не вспомнила почему. Голова трещала, пока я перебирала мысли. Папа посадил меня на диван и завел разговор о маме. Помню, как голова закружилась, в ушах зазвенело. Мне не хватало воздуха. Вот почему я вылезла в окно.

– Что он пытался мне сказать?

– Твой папа хотел рассказать, что на самом деле случилось с твоей мамой той ночью. – Голос Брейдена стал тихим, пока его большой палец вырисовывал круги на тыльной стороне моей ладони.

– Когда она попала в автокатастрофу?

Он внимательно на меня посмотрел.

– Ты действительно не помнишь, что он сказал? Если нет, Чарли, то я не вправе это рассказывать. Я думал, ты все вспомнила и тебе нужно с кем-то об этом поговорить. Думал, из-за этого тебе снятся кошмары.

В голове всплыл образ седовласого мужчины в очках. Я сидела в кресле и болтала ногами. Должно быть, я была маленькой. Он попросил меня нарисовать картинки, и я изобразила дождь и стекло. Красный дождь. Я закрыла глаза, и темноту заполнила бледная, безжизненная рука.

– Расскажи мне.

– Ш-ш-ш. Все хорошо. – Он прижал меня к груди, и тогда я почувствовала влагу на своих щеках. Быстро вытерлась, смущаясь своей несдержанности. – Ты такая сильная, Чарли. Ты все вспомнишь. И я буду рядом, когда это произойдет.

Часть меня хотела умолять его рассказать мне. Но другая часть, та, которая все еще смущалась слез в глазах, хотела закрыть этот вопрос и никогда его больше не поднимать. Хотела сесть в машину и умчаться подальше от прошлого. Сердце Брейдена размеренно билось под моей щекой. Каждый удар притягивал меня ближе к нему. Вскоре его рука начала выписывать ленивые круги на моей спине. Вот оно, определение пытки – любить кого-то, кто всего лишь хочет быть твоим другом.

– Я хочу знать, – наконец прошептала я. Мне казалось, рядом с ним я могла справиться с чем угодно.

– Тогда тебе нужно поговорить с папой.

– Он работает в ночную смену. Я увижусь с ним только завтра, когда вернусь с работы. Ты не можешь мне рассказать?

– Не могу. Не имею права.

С кухни донесся громкий смех, и я почувствовала, как взгляд Брейдена устремился к двери. Интересно, хотелось ли ему быть там с Эмбер? Переживал ли он из-за того, что Гейдж проводил с ней время? Этих мыслей было достаточно, чтобы, оттолкнувшись от Брейдена, сесть прямо.

– Все в порядке, – сказала я, вытирая глаза, чтобы не осталось и следа слез. – Думаю, я просто очень устала. Эта неделя была длинной.

– Видимо, ты не захочешь завтра сыграть в футбол? Твой брат организовал игру. – Брейден пытался поднять мне настроение. Думал, что футбол, как всегда, поможет, но сейчас мне хотелось только одного – позвонить папе и выяснить, что все от меня скрывали. – Извини. Тебе сейчас многое нужно переосмыслить.

Я выдавила улыбку.

– Прекрати меня читать. Это жутко.

– Но ты как открытая книга. Я же говорил, что знаю тебя лучше, чем ты знаешь меня.

Наши взгляды встретились. Его упоминание о разговорах у забора, так нарочито брошенное средь бела дня, заставило мои щеки на мгновение зардеться. И что он пытался этим сказать? Что он догадался о моем маленьком открытии в лагере? Что мои чувства к нему были ясно написаны у меня на лице?

Смех Эмбер прервал наше уединение. Она заглянула в гостиную.

– Брейден, Гейдж снова это делает. Иди побей его.

И вновь шутка, частью которой я не являлась. Я резко встала.

– Я все-таки пойду спать.

Брейден схватил меня за запястье.

– Сегодня у забора?

Я еле заметно кивнула и пошла наверх.

ГЛАВА 33

Я играла с уголком одеяла на своей кровати. Я несколько раз пыталась дозвониться папе, но он, должно быть, был занят, потому что звонки сразу уходили на голосовую почту, а оставлять подобное сообщение я не собиралась.

Брейден не назвал время встречи у забора. Сейчас была уже полночь. Все спали. Но и в комнате Брейдена было темно. Взяв телефон, я легла в ожидании его сообщения или звонка от папы.

А в следующее мгновение луч солнечного света бил мне в глаза. Я резко села и взглянула на часы на тумбочке. Вот черт, я опоздаю на работу в первый же день после недельного отпуска. Кинулась искать в кровати свой сотовый и нашла его завернутым в одеяло. Ничего, ни одного нового сообщения. Видимо, Брейден вчера заснул. Или был с Эмбер.

Проходя по коридору, я заглянула в папину комнату. Он крепко спал. Мне хотелось разбудить его и заставить все рассказать, но я и так уже бессовестно опаздывала. Это могло немного подождать. Я ждала несколько лет, что в сравнении с этим пара часов?

* * *

– Чарли. С возвращением. – Линда обняла меня. – Хорошо съездила?

– Очень.

– Ты загорела.

– Да, бегала по пляжу.

– Ах. Как бы мне хотелось быть в такой же хорошей форме, как и ты.

– О чем вы говорите, Линда? Вы можете в любой момент меня переплюнуть.

Рассмеявшись, Линда отмахнулась.

– Пойду переоденусь.

В комнате отдыха я переоделась в рабочую одежду, которая теперь казалась удобной, даже нормальной. Может, я наконец приняла свое тело? Тело, которое годами прятала за мешковатой одеждой. Я была крупнее других девушек – выше, сильнее, – но в этом не было ничего плохого.

Когда я вышла, то сначала не заметила Эвана, и Линда кивнула мне на него. Он стоял в углу, рассматривая ценник на ожерелье, которое висело на манекене.

– Привет, Эван.

Он повернулся, и улыбка зажгла огонек в его глазах.

– Ты вернулась и даже мне не позвонила.

– Я вчера так устала. Прости. – Я взглянула на Линду, и она кивнула, будто прочитав мои мысли. – Можно тебя на минутку?

– Конечно.

Я завела его в комнату отдыха.

– Хочешь что-нибудь выпить? Может, воду?

– Нет, спасибо. – Он засунул руки в карманы.

– Нам нужно поговорить, – произнесли мы одновременно.

Он рассмеялся.

– Ты первая.

– Нет, ты.

– Хорошо. – Он посмотрел на пол, а потом вновь на меня, и я тут же вспомнила, о чем он пытался поговорить со мной перед моим отъездом – о наших отношениях. Он открыл рот.

– Лучше я начну, – перебила его я.

Он вновь рассмеялся.

– Конечно.

– Я... – Ничего себе, как трудно. Меня охватила слабость, я никогда не делала этого раньше. Мне не хотелось его ранить, но и встречаться с ним я не могла. Сердцу не прикажешь. В ловушке гипотетично огромной тайны, которую мне нужно было выведать у папы, и моими чувствами к Брейдену я не могла продолжать гулять с Эваном, это было бы нечестно по отношению к нему. – У меня сейчас такой странный период.

Видимо, он понял, что к чему, и вся манера его поведения изменилась. Взгляд стал настороженным.

– Ты расстаешься со мной? – Он выглядел шокированным, словно такое с ним происходило впервые.

– Я.... – А мы встречались? – Да. Прости. Мне нужно разобраться в себе. Может, через пару месяцев, когда все станет лучше...

В зале раздался зычный голос, и Эван обернулся.

– Что это было?

– Не знаю. – Я прислушалась к вновь прогремевшему злому голосу. – О нет. Это мой папа.

– Твой папа?

Я побежала по коридору, но помедлила прямо перед торговым залом, желая сначала узнать, чем он был так расстроен.

– Ей всего шестнадцать, – крикнул он.

Ответ Линды я не расслышала.

– Я ей этого не разрешал! Вы не должны были ей позволять!

Судя по всему, Натан рассказал ему о моих занятиях по макияжу. Мне нужно было выйти туда и все уладить. Но лишь войдя в зал, будучи по-прежнему незамеченной папой и Линдой, я выявила истинный источник его гнева. Он держал – и злостно махал – перед лицом Линды рекламку магазина для невест. Только не это.

Теперь я наконец-то расслышала Линду.

– Это не моя рекламка, сэр. Лучше спросите об этом у вашей дочери.

– Но она и у вас занималась этой фигней с макияжем.

– Да. Она получила разрешение у вашей жены.

Я уже было открыть рот, чтобы их остановить, но папа меня опередил:

– Моя жена мертва.

Я ахнула, и они оба повернулись ко мне.

– Мы уходим, Чарли. Немедленно, – прорычал он и направился к двери.

Я почувствовала дыхание Эвана у себя за спиной. Вполне возможно, после такого он был рад, что мы расстались.

Линда молча смотрела на меня. Она выглядела сердитой и оскорбленной. Думаю, теперь мне не придется увольняться. Линда сама попросит меня уйти.

– Мне так жаль, – сказала я едва слышно.

Она посмотрела на дверь, через которую вышел папа.

– Тебе лучше уйти.

Я кивнула, не зная, как все исправить, и пошла вслед за папой.

Он расхаживал перед полицейским автомобилем. Я направилась к своей машине.

– Нет, – гаркнул он и указал на пассажирское сиденье своего авто.

– Но...

Он настойчивее ткнул пальцем, и я забралась в его салон. Последовав за мной, папа выключил полицейскую радиостанцию и завел машину.

– Нам нужно поговорить.

– Прости. Она спросила меня про маму, а мне не хотелось никому рассказывать, что она мертва. Не хотелось, чтобы Линда меня жалела. Я даже не подумала. Это было глупо.

Он вырулил с парковки и поехал прямо.

– Я не знала, что магазин для невест опубликует эту рекламку. Если бы знала, то спросила б у тебя.

Папа заехал на парковку у пляжа, заглушил двигатель и молча уставился в лобовое стекло на океан. Мои нервы разыгрались. Я ожидала, что он взорвется, как в магазине, но он просто спокойно сидел – пугающе спокойно. Быть может, потому, что я во всем призналась сама. И мне нужно было признаться кое в чем еще самой себе, в том, что я отрицала, в том, от чего убегала годами. Я устала убегать. И прежде чем я успела обдумать формулировку, с моего языка слетело предложение и повисло в воздухе:

– Я хочу знать, что произошло той ночью, когда умерла мама.

ГЛАВА 34

Этого он явно не ожидал. Вся краска сошла с его лица.

– Хорошо. Что конкретно ты хочешь знать?

– Что произошло той ночью? Ты что-то мне недоговариваешь.

– Чарли, я уже пытался поговорить с тобой об этом. Но ты была не готова. Это едва тебя не сломало.

– Теперь я готова, – твердо произнесла я, хотя меня терзали сомнения.

– Об этом нелегко говорить. – Он провел рукой по волосам, будто пытаясь это доказать. – Твоя мама... – Он запнулся. – Она была очень больна.

В ушах зазвенело, голова закружилась, как когда мне было десять. Но в этот раз я не позволю этому меня остановить.

– Я не понимаю.

Он взял меня за руку, мягко, но уверенно. Его взгляд стал стеклянным, и это меня напугало. Я затаила дыхание.

– Это был не несчастный случай.

Я крепко закрыла глаза, не желая этого принимать.

– Откуда ты знаешь?

– Она оставила записку.

Все встало на свои места. У мамы была депрессия. Точно. Вот почему у меня не было детских воспоминаний о ней – ее не было рядом. Она не хотела быть рядом.

Полицейская радиостанция затрещала в моих ушах, и папа щелкнул выключателем, заглушая ее. Я опустилась лбом на приборную панель и попыталась как можно сильнее к ней прижаться, надеясь, что боль избавит меня от мыслей.

– Чарли.

Я покачала головой.

– Чарли. Ты это знала. Иди сюда. – Он прижал меня к груди. – Ты знала. Дыши. Все будет хорошо.

Я кивнула, в душе не веря, что это возможно. Как? Ведь мама меня бросила. Намеренно.

Мой папа пах как... мой папа – чем-то средним между мускусным одеколоном и коричной жвачкой. Это был запах моего детства. Он был моим детством. Моей жизнью. Он всегда был рядом, в каждом детском воспоминании, где не было ее.

Папа зашевелился, поднимая руку, чтобы потереть свое лицо. Мне не хотелось поднимать голову и проверять, плакал ли он. Я не могла столкнуться лицом к лицу с его болью, когда моя и без того уже была слишком невыносимой. Однако мне не пришлось поднимать голову, я услышала это в его голосе.

– И она чуть не забрала тебя с собой.

Кровь ударила в голову, и я резко села.

– Я была в машине, – поняла я, сложив два и два. Неудивительно, что я пыталась отрицать это всю свою жизнь. Сны. Вот почему я так четко видела, как крутилась машина, разбивалось стекло. Ее обмякшую руку перед собой. Это был не просто сон. Это было воспоминание.

– Она не знала, – быстро добавил он. – Ты пробралась в машину, хотя должна была быть в постели.

Я выдохнула. По крайне мере, она не пыталась забрать меня с собой. От этой мысли мне ни капельки не стало легче. Но это было хоть что-то, поскольку в данный момент я вообще ничего не чувствовала. Я была полностью опустошена.

* * *

Назад к магазину, где осталась моя машина, мы возвращались в полной тишине. Папа постоянно открывал рот, желая что-то сказать, но затем вновь закрывал.

– Если у тебя есть вопросы, задавай, – наконец изрек он.

На самом деле, о вопросах я еще не думала, хотя и должна была.

– Она к кому-нибудь ходила? Пыталась лечиться?

– Она регулярно посещала психотерапевта. Но все равно не слезала с таблеток. Думала, что они помогают. Сразу после ее смерти, я и тебя отправил к психотерапевту. Всех вас.

Точно, я вспомнила седовласого мужчину, который просил меня рисовать картинки.

– Почему ты не рассказал мне раньше?

– Я пытался, Чарли. Но ты была не готова. Ты закрылась. Забралась на крышу и перепугала меня до смерти. После этого я решил подождать. У тебя все было так хорошо, и мне не хотелось, чтобы это тебе помешало.

– Я чувствую себя глупо. Я такая слабая.

– Чарли, нет. – Он положил руку мне на плечо. – Нет, ты не слабая. Какой ребенок захочет думать нечто подобное о своей маме? Она была твоим миром.

Нет. Не была. Она едва была частью моей жизни.

– Джером, Натан... Гейдж?

– Они знают.

Я прокашлялась, избавляясь от комка в горле, а затем прислонилась щекой к окну.

– Я чувствую себя глупо. – Понятно, почему папа с братьями считали меня такой хрупкой. Почему они так меня защищали. – Мне так жаль, что я не родилась еще одним мальчиком.

– Что? – Мы подъехали к магазину, и он поставил машину на паркинг.

– Я белая ворона. И я разбита.

– Ох, Чарли. Нет.

– Я нашла книгу в твоей комнате. Кэрол, твоей «коллеги».

Его щеки покраснели.

– Детка, это просто помогает мне разговаривать с тобой на девчачьи темы. К сожалению, очевидно, я не так уж в этом хорош. Я хотел все сделать правильно. Суметь тебе помочь. Знаю, что ничего не вышло. Я не твоя мама. Она бы справилась лучше.

Я крепко сжала его руку. Не позволю себе больше плакать.

– Ты все сделал правильно, – с трудом проговорила я. – Ты все сделал правильно.

Он обхватил мое лицо руками и поцеловал меня в лоб.

– Наверное, что-то я действительно сделал правильно, потому что ты выросла удивительной девушкой. Уверенной в себе, умной, спортивной и красивой. Я люблю тебя, детка.

– Я тоже тебя люблю.

Он погладил мои щеки большими пальцами.

– Мне нужно возвращаться на работу. Я попрошу кого-нибудь из твоих братьев тебя забрать.

– Нет, пап. Пожалуйста. Мне нужно уехать. Я хочу побыть одна, мне нужно все это обдумать.

Он нахмурился.

– Пожалуйста. Я буду осторожна. И отлучусь ненадолго.

Он кивнул.

– Если через час тебя не будет дома, я отправлю ориентировку на розыск.

Я закатила глаза, но потом поняла, что он совершенно серьезен.

– Или можешь просто позвонить мне. – Я подняла свой сотовый. Тем более, в моем телефоне был установлен маячок, и мое местоположение не будет для него секретом.

Он кивнул. Зуб даю, он отправит кого-нибудь за мной через час. Что ж, мне нельзя задерживаться.

– О, и Чарли? – сказал он, когда я открыла дверь.

– Да?

– Ты наказана до вечеринки.

Я бросила взгляд на смятую в ком рекламку, которая лежала на консоли между нами.

– Справедливо. Прости, что соврала тебе.

Он улыбнулся; впервые с тех пор, как забрал меня.

– Мы все совершаем ошибки.

Я вылезла из его машины и направилась к своей. Глядя на магазин Линды, я понимала, что мне следовало пойти и все объяснить, но в данный момент это было выше моих сил. Сначала мне нужно было попасть в другое место.

* * *

Я пристально смотрела на ее надгробие. Я целый год не навещала ее могилу, поэтому подумала, что, возможно, неверно запомнила эпитафию на памятнике, но нет, на камне все же было запечатлено «Любящая мать».

Меня захлестнул гнев. Эти слова казались мне самой большой ложью в мире. Если она была столь любящей, тогда почему так поступила? Она была эгоисткой. Я пнула камень, и он рикошетом отлетел от надгробия.

Позади меня захрустел гравий.

– Еще и тридцати минут не прошло, – сказала я раздраженно. Папа не мог дать мне хотя бы час, чтобы все обдумать?

– Он сказал пока не ехать за тобой, но я волновался.

Я повернулась к Джерому. Его лицо просто светилось беспокойством.

Я злилась не только на маму. Но еще и на братьев. Они скрывали это от меня.

– Я в порядке.

– Правда?

– Нет. Я размазня.

– Чарли. – Его голос был резким. – Не говори так. Это неправда. Ты имеешь полное право переживать.

– Но вы считаете меня слабой. Поэтому так оберегаете. Вы думаете, я на грани срыва.

– Нет. Ты сильная. Иногда даже слишком. Ты думаешь, что должна справиться со всем этим сама, но это не так. – Он обнял меня за плечи и тоже взглянул на надгробие. – Давай пройдем через это вместе.

– В этом-то и дело. Ты уже это пережил, не так ли? Я думала, мы были самой лучшей семьей в мире, но вы, ребята, ничего мне не рассказали.

– Папа пытался. Мы просто подумали, что будет лучше, если мы подождем.

– До каких пор?

Он вздохнул, явно тоже расстроившись.

– Я не знаю. Но, Чарли, это, – он указал на надгробие мамы, – не наша семья. Это то, что случилось с нашей семьей. До этого наша семья была крепкой, и она крепкая до сих пор. Ничего этого не изменило.

Я триллион раз перечитала фразу на ее надгробии. «Любящая мать».

– Всю жизнь я думала, что она была бы моей лучшей подругой. Что она научила бы меня быть женщиной. И из-за этого я в какой-то степени сердилась на папу. Ведь он не мог дать мне то, что дала бы она. А теперь оказывается, что она этого не хотела. Не хотела быть моей мамой. Я так на нее зла.

Он сжал мое плечо и сделал судорожный вдох. Поразительно, никогда не видела у брата даже намека на слезы.

– Ты имеешь право на нее злиться.

– Я не знаю, как это пережить.

– Ты можешь только пройти через это.

* * *

Блаженный сон. Не помню, когда в последний раз так много спала. Особенно если в течение дня не занималась спортом. Я боялась, что кошмары про маму повторятся, но этого не произошло. Мне вообще ничего не снилось. В голове основалась туманность, и мне хотелось в ней затеряться.

Похоже, папа попросил братьев оставить меня в покое, потому что уже много часов меня никто не трогал. В течение дня луч солнечного света путешествовал по моему телу и в конце концов добрался до лица. Чтобы избавиться от него, мне нужно было лишь закрыть шторы, но я не могла собраться с силами и встать. Я так устала. Поэтому просто накрыла голову подушкой.

Раздался стук в дверь. Я не ответила. Если это был Гейдж, то он и так войдет. Дверь со скрипом отворилась.

– Что? – спросила я приглушенным подушкой голосом. Интересно, братья решили по очереди пробовать мне помочь?

– Привет. – Брейден!

Слава богу, моя голова была под подушкой, потому что щеки сразу же вспыхнули. Подождав, пока успокоюсь, я убрала подушку.

– Привет.

Он прошел в комнату.

– Что случилось ночью?

Ночью? Я покопалась в голове, соображая, что он имел в виду, и вспомнила, что мы должны были встретиться у забора.

– Я заснула. Прости, – погруженная в свои переживания как-то не очень искренне произнесла я.

Он подбросил мяч и принялся поочередно отбивать его коленями.

– Хочешь поиграть?

Он норовил меня взбодрить, и хотя я сочла это милым, прямо сейчас мне не хотелось гулять с Брейденом. Это лишь станет очередным напоминанием того, что еще не могло быть моим и насколько нынче моя жизнь была отстойна.

– Не особо. Но передавай всем от меня привет.

– Ну, это будет сложно, потому что «всех» там не будет. Только я.

Еще хуже.

– Думаю, Гейдж дома. Позови его. Он точно согласится.

Брейден подбил мяч коленом, и тот, вычертив в воздухе дугу, приземлился на края моей кровати.

– Гейджа дома нет, и я хочу тебя.

В этот раз я не смогла скрыть румянец на щеках. Ему следовало следить за своими словами. Но он вроде бы не заметил мою реакцию.

– Пойдем. Пожалуйста, – добавил он и, подойдя к шкафу, достал мою обувь.

– Я в порядке, Брейден. Меня не нужно подбадривать. Правда.

Он сел на кровать рядом со мной и убрал прядь волос с моего лица.

– А зачем тебя подбадривать? Что-то случилось?

Он не слышал? Я шлепнула его по рукам и откинула волосы за спину.

– Ничего, что бы мне хотелось сейчас обсуждать.

– Вот видишь, я здесь не для этого. Я здесь по совершенно эгоистичным причинам. – Он протянул руку, глядя на меня щенячьими глазками. – Не заставляй меня умолять.

Если честно, мне отчасти хотелось, чтобы он умолял. Я уставилась на его руку, которую он твердо держал в воздухе между нами, и приняла ее.

ГЛАВА 35

Я так и не поняла, слышал ли Брейден о том, что случилось, или нет, но, как ни крути, он точно знал, что футбол мог очистить мой разум от всего. Ну, почти от всего. Игра с Брейденом не могла затмить мысли о нем самом. Пока мы бежали, я отдавала ему и перехватывала у него мяч.

– Фол, – прокричал он, смеясь.

– Если сможешь поймать меня, я засчитаю этот фол.

Я повела мяч быстрее к воротам, ощущая, как Брейден приближался. Как только я добралась до цели, он обхватил меня одной рукой за талию, останавливая. Затем развернул от мяча и, отпустив меня, забрал его. Я запрыгнула Брейдену на спину.

– Сдавайся, Льюис.

– Думаешь, это помешает мне забить? – Он обхватил мои бедра руками, не давая спрыгнуть, и продолжил вести мяч.

– Отпусти меня.

– Ты сама туда запрыгнула.

– Не заставляй меня тебя кусать. – Я открыла рот и прижалась зубами к его шее.

Замедлившись, он остановился.

– Ты не посмеешь, мухлевщица.

– Даже не сомневайся. – Слова вышли неразборчивыми, и я сильнее надавила зубами на его кожу. Зря я затеяла эту игру, мое сердце заколотилось как ненормальное от ощущения его соленой кожи под моими губами.

– Чарльз, – предупредил он низким голосом.

Я засмеялась.

– Тебе просто нужно отпустить мои ноги.

Он отпустил, и я, все равно одарив его игривым укусом, спрыгнула на землю, собираясь припустить за мячом, но Брейден сразу же схватил меня и притянул к себе.

– Ты негодница.

Я захихикала.

– Признай поражение. – Я сделала ему подножку. Он пошатнулся, но не отпустил меня, как я рассчитывала, и мы оба рухнули на землю. Брейден перекатился и подмял меня под себя.

– Ты не должна была сбить меня так легко. Ты поразительно сильная, знаешь это? Это потрясающе.

Я застыла, все мое тело пылало огнем. Сдвинься я хоть на дюйм, и пламя от его прикосновений сожжет меня дотла.

– Что случилось? – вдруг серьезно спросил он. – Я сделал тебе больно?

– Нет, просто отпусти меня.

Сначала он выглядел озадаченным, а затем его губы медленно растянулись в улыбке.

– Зачем?

– Ты выиграл. Только отпусти меня.

– Я выиграл? Ты просто сдалась? Разве ты когда-нибудь сдавалась?

– Да. Ты победил. Брейден. Пожалуйста. – Мне не хватало воздуха, и мой голос звучал глухо.

– Но я должен тебе один укус. – Он опустил голову к моей шее, и мое сердце заколотилось о ребра. – Восстановим справедливость.

Да, это было определение пытки. Если бы он знал, что это со мной делало, то, вероятно, остановился бы.

Его зубы слегка коснулись моей кожи, а дыхание опалило шею. Мои пальцы вцепились в его плечи.

– Просто сделай это, – выдохнула я.

У него вырвался тихий смешок с придыханием, а затем он прикусил мне кожу. Я едва сдержала стон в горле, но не смогла не закрыть глаза.

Он поднял голову.

– Мне нужно тебе кое-что сказать.

Мои глаза распахнулись и встретились с его.

Я тут же пришла в себя. Он собирался рассказать мне про маму. Значит, он все-таки не знал, что мне уже все поведали. Интересно, было бы лучше, если бы Брейден рассказал мне это у забора той ночью. Было бы не столь губительно? Скорее всего, нет. Как бы то ни было, этого я уже не узнаю, и мне действительно не хотелось об этом говорить.

– Я уже знаю.

– Знаешь?

– Да. Папа рассказал мне.

– Твой папа?

– Да.

– Гейдж, – прорычал он, а затем перекатился на спину, наконец освободив меня. – Он хочет меня убить?

Без него моему телу стало холодно.

– Нет. Зачем ему тебя убивать? Это не твоя вина.

– Да, но это не значит, что он хочет, чтобы я тебе рассказал.

– Я думала, ты не собирался мне рассказывать. Ты не вправе. – Глаза защипало, мне хотелось просто встать и вновь начать пинать мячик.

Он приподнялся на локте.

– Подожди. О чем ты говоришь?

– А ты?

– Ты первая.

– Я знаю про маму.

Сделав быстрый вдох, он сел на колени, и его брови изогнулись в беспокойстве.

– Твой папа рассказал тебе о маме... о том, как она...

– Да. – Я провела тыльной стороной ладони по щеке и вздрогнула.

Он вновь лег на траву и притянул меня к себе.

– Почему ты мне не сказала?

– Полагала, ты знаешь. И мне не хотелось об этом думать.

– Прости. Хочешь вернуться домой?

Я покачала головой и уткнулась лицом в его грудь. Мне не хотелось никуда уходить.

– Так, значит, ты не это собирался рассказать?

– Нет. То есть я хотел рассказать тебе это той ночью у забора, но понял, что это не мое право. Наверное, мне следовало тогда тебе рассказать. Наверное, мне следовало рассказать тебе много лет назад. Прости.

– Ты ни в чем не виноват. Благодаря тебе я открыто поговорила с папой. – Я отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. – Тогда что? Что ты собирался мне рассказать?

– Сейчас не время. Я расскажу тебе позже.

– Нет. Пожалуйста. Я хочу знать прямо сейчас. Я устала от секретов.

Брейден очень долго рассматривал меня, будто пытаясь считать, искренна ли я. Его дыхание коснулось моих уст, и у меня ушли все силы, чтобы не сократить расстояние между нами. А когда наши губы соприкоснулись, я невольно выдохнула. Это я сделала?

– Я неверно тебя читаю? – спросил он.

Я покачала головой, не в силах отыскать свой голос, поскольку даже не смела поверить в случившееся.

Он медленно выдохнул, его дыхание пахло так знакомо.

– Я собирался рассказать тебе это.

– Ты собирался рассказать мне, что хотел меня поцеловать?

Он кивнул.

– Это все изменит?

– Очень на это надеюсь.

Брейден улыбнулся, и его взгляд прошелся по моим глазам, губам и задержался на волосах. Он убрал прядку мне за ухо.

– Ты такая красивая.

Мои щеки покраснели.

– Разве мы не должны делать это у забора?

– Нет. Я не хочу, чтобы это было в нашей альтернативной реальности. Я хочу, чтобы это было по-настоящему. – Его губы накрыли мои. Мое сердце словно участвовало в спринте; оно мчалось к жизни. Я обняла Брейдена за плечи и притянула к себе.

– Но мы можем повторить это сегодня у забора, если хочешь, – прошептал он мне в губы.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 111213 Следующая ⇒