Часть четвертая

В шатре Громмаш зажег факел и сел на пол, жестом приглашая Гарроша последовать его примеру. Колышущиеся от дуновения холодного ветра шкуры, которыми были сплошь увешаны стены, переливались тусклыми отблесками огня.

Гаррош медленно опустился на землю. Боль в теле после схватки, похоже, будет напоминать о себе еще несколько дней, но никаких серьезных повреждений не было, он чувствовал это.

— В яме у меня было преимущество, — произнес Гаррош. Голос его звучал спокойно и твердо.

— Расскажи, какое же? — спросил Громмаш.

— Неожиданность, — Гаррош положил руки на колени. — Они считали, что когда я упал, со мной уже было покончено.

Вождь клана недовольно процедил:

— Ты преподал им урок, который они должны были знать наизусть: твой противник не мертв, пока он точно не мертв.

— Уверен, этот же урок ты не раз преподал и своим врагам, — сказал Гаррош. Громмаш Адский Крик... орк с железной волей... мой отец. Он еле сдерживал улыбку. — Мне интересно. Мак'роган. Я не знаю ни одного другого клана, у которого был бы такой обычай.

— А что вообще ты знаешь обо мне, незнакомец?

— Немногое, — осторожно ответил Гаррош.

Слева от Громмаша лежал бурдюк с вином. Он предложил Гаррошу выпить, но тот отказался. Вождь сделал большой глоток, затем заговорил:

— В свое время клан Песни Войны пережил очень тяжелые времена. Нас почти уничтожили огры.

Гаррош знал эту историю. Смерть его матери, перерождение клана Песни Войны, возникновение легенды Адского Крика.

— Ты тогда потерял любимую? Невыносимо тяжело терять семью.

— О ней мы говорить не будем, — в голосе Громмаша зазвучали металлические нотки.

В гневе он был страшен. Гаррош осторожно продолжил:

— Я слышал, Голка погибла в бою, предварительно отправив на тот свет несколько огров.

— В тот день мой клан дрогнул и проявил слабость. Бойцы остались позади, — в гневе прорычал Громмаш. — Я должен был показать Песне Войны, как надо смотреть в лицо смерти. Обагрять руки кровью и рвать зубами горло врага! — он отшвырнул пустой бурдюк в дальний угол шатра. — Мак'роган призван очистить мой клан от позора того дня. Любой, кто желает называть себя бойцом клана Песни Войны, должен пройти это испытание.

Гаррош не знал, что сказать. В этой истории явно было что-то еще, о чем он не слышал в детстве.

— Но твоя любимая, она...

— Я сказал: о ней мы говорить не будем.

« Что же я упускаю? — подумал Гаррош. — Достойная смерть почетна, даже если воин пал, проиграв бой. Если только не... »

На Гарроша вновь нахлынули воспоминания юности. Все это время, исполненный чувства вины и стыда, он носил имя, которое считал проклятым. А мы мало чем отличаемся друг от друга. Можно сказать, что и ничем.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — Гаррош аккуратно подбирал слова. — Мой отец погиб, не выпуская из рук топора, который только что вонзил в грудь врага. Хорошая смерть. Но дорога, которая привела его к славному концу, была вымощена бесчестием. И все только из-за одного неверного решения. Я слишком долго жил ослепленный ненавистью к нему. Бесплодная злость. Смерть твоей жены и трусость клана, возможно, до сих пор причиняют тебе боль, но сын, которого она тебе подарила...

— Сын? У меня никогда не было сына.

Громмаш смотрел в глаза Гаррошу так, будто заглядывал тому в душу. Гаррош не отвел взгляда.

— Я не знал, — вот и все, что он сказал.

Кайроз. Гаррош почувствовал, как невольно дернулась щека. Считать травинки. Тут он вспомнил, как пронзил грудь дракона и почувствовал на руках его горячую кровь. Это его успокоило. Он сделал глубокий вдох.

Я никогда не рождался на свет в этом мире. Громмаш никогда не становился отцом. Это бронзовый дракон и имел в виду под «идеальным временным потоком»?

Гаррош собирался с мыслями. Пора сказать ему, зачем я сюда явился.

— Ответь мне, вождь Адский Крик...

***

— Если бы ты мог вернуться в прошлое и спасти ее, ты бы это сделал? — спросил чужак. — Я бы сделал. Мой отец был орком чести. Его обвели вокруг пальца. Он заслуживал лучшего. Возможно, Голка тоже.

Разве ты не видишь, уже слишком поздно? Покончи с этим!

Лучшего... Громмаш нахмурился еще сильнее.

— Слова — это ветер. Ты же не можешь отправить меня в прошлое, поэтому оставим этот разговор, — сказал он. Голка. Он уже давно не произносил вслух ее имя. А откуда оно известно чужаку?

Незнакомец сунул руку за пояс.

— Нет, я не могу отправить тебя в прошлое, но могу показать тебе будущее, — он достал какой-то сверток, вынул оттуда зазубренный осколок стекла и положил его между ними. — С помощью этого ты избежишь непростительных ошибок.

Громмаш не стал трогать осколок.

— Это все время было у тебя?

— Да, вождь Адский Крик.

При желании этим и убить можно. А ты не достал его, даже когда четыре здоровых орка чуть не забили тебя до смерти? Мало кто бы устоял перед искушением.

— Что это?

Чужак улыбнулся.

— Один мой приятель называл его... «отблеском времени». Но он считал, что у него чересчур острые края, поэтому теперь этот осколок мой, — он постучал по стеклу. Раздался мелодичный звон. — Этот осколок докажет мои слова.

— Говори.

— Я хочу тебе кое-что рассказать. Об оружии, — глаза чужака сверкнули.

Громмаш слушал. Слушал о сжатой магической энергии, высвобождающейся в момент взрыва... о «мана-бомбах». Которые умеют создавать могущественные и искусные существа, именуемые «волшебниками». Одна мана-бомба способна уничтожить целый клан.

— И такое оружие существует, — заметил чужак.

И продолжил описывать боевые машины, в существование которых просто невозможно было поверить. Устройства из металла и огня, способные разрушить самый твердый камень; вращающиеся лезвия – такие огромные, что достаточно лишь легкого прикосновения, чтобы порубить врагов на мелкие кусочки; осадное вооружение, годное как на суше, так и в море.

— Все это существует на самом деле.

— Я никогда не видел ничего подобного, — задумчиво произнес Громмаш.

— Пока не видел, — ответил чужак, — я объясню, как делать оружие, как им пользоваться, расскажу, каким образом ему могут противостоять враги. Но имей в виду, в одиночку клан Песни Войны не сможет все это производить. Понадобится помощь других кланов - их ресурсы и навыки.

Громмаш прищурился.

— В таком случае лучше отказаться от всего этого. Зачем я буду давать другим кланам то, что способно уничтожить мой собственный в мгновение ока?

Присоединение других кланов к Песне Войны может очень плохо закончиться для всех. Он указал за стены шатра.

— У нас самые плодородные земли в Награнде, дающие нам достаточно пропитания, есть укрытия, и мы можем охотиться здесь на протяжении долгих лет. Ни один клан не осмелится бросить нам вызов. Они знают, что за это придется дорого заплатить.

— Так вот как сейчас живет Песня Войны? Вы остановились на достигнутом и довольны тем, что у вас есть? И больше вам ничего не нужно? — губы чужака скривились в некоем подобии улыбки.

Эти слова задели Громмаша за живое, но виду он не показал. Что тут говорить, слишком частое и даже беспричинное проведение мак`роган свидетельствовало о том, что в клане далеко не все в порядке. Странно, насколько проницателен этот пришелец.

— От простого желания добиться большего до потребности в твоем чудо-оружии путь не близок.

Подари мне, битва, смерть, какую я заслуживаю...

Громмаш тряхнул головой и решительно избавился от ее голоса. Почему чужак постоянно напоминает ему о ней? Память о ней — это лишнее свидетельство позора его клана, и все же она не покидала его мысли.

— Все верно. Но тебе не следует бояться других кланов. Они не пойдут против тебя, Адский Крик. — Свет от факела маленькими огоньками отражался в глазах чужака. — Это оружие вы обратите против общего врага.

— Какого? — тут же ему в голову пришел очевидный ответ, и он рассмеялся. — Дренеев? Ты что, один из послушников Гул'дана? Он-то твердит об этом постоянно.

Гул'дан убеждал и Адского Крика, и наверняка вождей других кланов, что он нашел новый источник силы, который во всем превосходит искусство шаманов. Эта сила, как утверждал Гул'дан, может стать решающей в борьбе с дренеями. Громмаш даже не был уверен, что эти синекожие вообще представляют опасность, но все же от видений Гул'дана нельзя было просто отмахнуться.

— Так в этом все дело, чужак? Ты хочешь создать свое оружие для него?

— Нет, вождь Адский Крик. Я никогда не встречал Гул'дана...

***

— Но мое оружие остановит его, — неожиданно жестко закончил Гаррош.

В наступившей тишине чуть слышно потрескивал горящий факел, и шатер будто дышал своими стенами в такт налетающим порывам ветра. Гаррош читал подозрение в глазах отца. Но не к Гул'дану. К Гаррошу.

— Остановить Гул'дана. От чего же?

— От роковой ошибки. Он толкает тебя и всех остальных к рабству, — отчеканил Гаррош. — Гул'дан начнет войну, в которой орки не смогут победить в одиночку. Он соберет все кланы и предложит дар, который обеспечит им победу. В этот день...

Громмаш перебил его:

— Что за дар?

А вот об этом говорить уже было опасно — с вождем любого клана, но Гаррош рискнул. Ненависть к Гул'дану сквозила в каждом его слове.

— В этот день, вождь Адский Крик, ты первым примешь этот дар. И не потому, что слаб, а потому что не позволишь никакому другому орку так рисковать, — зрачки Гарроша сузились, а голос понизился до хриплого шепота. — Этот дар будет стоить тебе всего. Твоих мыслей, разума, воли... Ты станешь игрушкой в руках своих новых невидимых хозяев. Так обманули моего отца. И я здесь затем, чтобы так же не обманули и тебя.

Его отец чуть заметно приподнял бровь.

— Если то, что ты говоришь, правда, — медленно проговорил Громмаш, хотя было ясно, что услышанному он до конца не верит, — тогда нет и нужды в твоем оружии. Старейшины сами вырежут сердце Гул'дана. Быстрая и легкая смерть.

Быстрее и легче, чем заслуживает предатель.

— Гул'дан — марионетка. Погибнет он, его хозяева найдут другого исполнителя, возможно, даже через несколько поколений, когда я и ты и все остальные, кто знает об этом, уже умрут, — сказал Гаррош. — У них слишком хорошая память, и они очень терпеливы, когда это требуется. Нет. Мы не дадим им такого шанса. Мы будем бороться с ними и победим.

Громмаш глубоко вздохнул.

— Ты толкуешь о чем-то совсем невразумительном. То есть меня обманет неведомый враг, мне предложат силу, о которой я даже не ведаю, и единственный способ избежать этой участи — овладеть секретом оружия, о котором я не имею никакого представления? — он покачал головой. — Слова — ветер. Как ты докажешь, что все это правда? С помощью вот этого? — и Громмаш указал на странный искривленный кусок стекла, все это время мирно пролежавший на полу между ними.

Гаррош кивнул.

— Да, вождь Адский Крик.

— Каким образом?

А вот этого Гаррош и сам толком не знал. По правде говоря, все, что у него было, так это одна лишь догадка. Правда, хорошая. Он вырос на руинах расколотого Дренора и часто посещал одно священное место, где умолял духов ответить на его вопросы и наставить на верный путь. Долгие годы духи хранили молчание.

Затем появился Тралл, и духи показали Гаррошу, как его отец искупил свою вину. Вот тогда он и обрел свой новый путь.

— Этот осколок надо отнести к Камням Пророчества, — сказал Гаррош. — Мою судьбу изменили духи Награнда. Уверен, они изменят и твою судьбу.

***

Громмаш задумчиво теребил подбородок. Камни Пророчества.

Многие шаманы из разных кланов отправлялись в паломничество к тем самым камням, но лишь немногие получали искомые ответы у духов, которые там обитали. «Только те, в чьих сердцах живет гром, узрят путь через бури судьбы», — гласила древняя пословица. Громмаш встречал мудрого старейшину-шамана, который присматривал за этим местом, но сам там никогда не бывал. Он же ведь не вождь Кровавой Глазницы, которому приходилось калечить себя в надежде хоть краем глаза увидеть свою судьбу. Громмаш предпочитал верить в то, что его судьба исключительно в его руках.

И все же чужак утверждал, что его направили духи. Любопытно.

— Ты шаман? — прервал молчание Громмаш.

— Нет.

—Ты можешь общаться с духами? — продолжал давить он.

— Нет, вождь Адский Крик, но я верю, что они тебе помогут, — ответил чужак.

— Почему?

— Судьба всего мира сейчас в твоих руках. Не только орков. Стихии откликнутся на нашу просьбу.

— А если нет? — спросил Громмаш.

Чужак ответил без колебаний:

— Отрубишь мне голову. Больше она мне будет ни к чему.

Громмаш медленно поднял Кровавый Вой и вновь приставил лезвие топора к шее незнакомца. Тот смело и открыто смотрел ему прямо ему в глаза.

— Ты предлагаешь опасную цену, чужак, — проговорил Громмаш.

— Лок`тар огар. Если я не смогу тебя убедить, значит, я проиграл.

Громмаш опустил топор и погрузился в глубокие раздумья. Этот орк — настоящая ходячая загадка. В голове Громмаша кружил вихрь вопросов, но вслух он не задал ни одного. Вопросы подождут.

Так что на самом деле важнее всего?

Судьба? Рабство? Честь? Воля?

Слабость.

Разве ты не видишь, уже слишком поздно! Покончи с этим!

Громмаш закрыл глаза. Слабость. Вот он ключ. Чужак, который был так силен, что одолел четырех воинов Песни Войны со связанными руками, который сражался так, словно обладал сердцем Адского Крика, этот чужак предупреждал Громмаша о слабости и утверждал, что может привести доказательства своим словам. И ради этого поставил на кон свою жизнь.

Что ж, стоит потерпеть этого странного чужака еще немного, ради того чтобы узнать правду. Клан Песни Войны никогда больше не должен проявить слабости.

«Сердце воина клана Песни Войны ничего не значит, если у тебя мозги огра» , —сказал сегодня Громмаш. Ему самому пришлось дорого заплатить за этот урок. Он так стремился показать пример воли и мужества, что без раздумий ринулся в бой, в котором не мог победить. Невидимый враг ждал... нет, изначально рассчитывал... на его безрассудство.

Мне конец...

Громмаш открыл глаза и улыбнулся.

— Мы вместе отправимся к Камням Пророчества, чужак, я принимаю твои условиями, — сказал он.

Незнакомец посмотрел на него с благодарностью.

— Я рад.

Вождь клана глянул на синяки и шишки чужака.

— Тебе хватил сил не отставать в пути?

— Да.

Громмаш поднялся на ноги. Он выглянул наружу и увидел первые лучи солнца, поднимающего из-за горизонта.

— Камни Пророчества не слишком далеко отсюда, по дороге и поговорим. Если нам действительно грозит большая опасность, как убедить в этом другие кланы? Я не пользуюсь любовью за пределами владений клана Песни Войны.

Чужак тоже поднялся.

— Но зато тебя уважают. А, кроме того, ты им предложишь военные трофеи, потрясающие воображение...

Вместе они вышли из шатра, утренний свет озарил их лица, на губах чужака играла легкая улыбка.

⇐ Предыдущая 1 2 345 Следующая ⇒