Часть третья

Четыре здоровенных орка Песни Войны разом бросились на Гарроша. Он сильно ударился, когда упал на спину, рыча и прикрывая лицо скованными руками. Его били кулаками и пинали ногами под одобрительный рев зрителей.

« Всякое бывает», — так сказал его отец. И вот сейчас это «всякое» и должно было произойти. На спине за поясом у Гарроша был припрятан осколок стекла — он причинял сильную боль, впиваясь в тело, несмотря на то, что был обернут тканью. Искушение его достать было велико... но нет. Нет. Это бы не помогло. Достать такое оружие — бесчестье, и это неминуемо привело бы его к позорной смерти.

Гаррош почувствовал, как пробудилась привычная, хорошо знакомая жажда крови, но он старался не поддаваться искушению. Четверо против одного — да, но тут дело было не только в силе. Он катался из стороны в сторону так, чтобы удары противников приходились по мышцам, а не по костям. И это работало, хотя вскоре все же острая боль пронзила все тело.

Однако ребра были целы. Удалось избежать ударов по челюсти и вискам.

Нападавших охватила ярость. Орки наносили удары с такой мощью, словно каждый должен был стать смертельным. Они попусту тратили свои силы.

Гаррош продолжал уворачиваться, избегая ударов, которые могли бы нанести серьезные повреждения и превратить его в беспомощную тряпку. Он продолжал сражаться.

Он слишком далеко зашел, чтобы так просто умереть сейчас.

Один из орков Песни Войны нацелился ногой ему в голову. Он явно следовал некоему ритму. Бум. Бум. Бум. Какпредсказуемо! Гаррош вытянул руку и обмотал цепью, сковывающую его запястья, лодыжку орка.

Гаррош улыбнулся.

***

Громмаш покачал головой и повернулся к воину Песни Войны, стоящему слева от него:

— Избавьтесь от тела сразу, как только все закончится. Может, он и спятил, но не исключено, что для кого-то он много значил. Лучше избежать возможной кровной мести из-за глупца, — сказал Громмаш.

Воин рассмеялся:

— Во всяком случае, он знает, как надо умирать, — заметил он.

— Да, знает. — Из-за не прекращающихся атак Громмаш толком не мог ничего разглядеть, но одно было ясно: чужак был еще жив и продолжал сражаться даже лежа, отказываясь сдаваться. «Мои слова проникли ему прямо в сердце».

Очень жаль.

Один из четверки орков Песни Войны резко отпрыгнул назад, взревев от боли. Его левая ступня была вывернута под неестественным углом. Громмаш и остальные засмеялись. Так сильно пнуть, чтобы сломать себе ногу. Раненный орк, скрипя зубами и рыча, опять бросился с кулаками на чужака, целя тому в голову. Мгновение спустя раздался очередной крик боли, и тот же орк отполз прочь со сломанным запястьем.

Некоторые зрители замолкли. В том числе и Громмаш. Он видел то же, что и они: чужак орудовал цепью как оружием.

И это было лишь начало. Еще один удар, и колено другого орка оказалось раздроблено. Следующий удар пришелся третьему орку между ног, и тот упал как подкошенный. В считанные секунды чужак покалечил и оглушил трех соперников.

Ободряющие крики вокруг стихли совсем.

Последний оставшийся на своих ногах орк клана Песни Войны зарычал и отступил назад, чтобы не попасть под удар, тем самым позволяя чужаку подняться на ноги. Незнакомец дышал тяжело, но ровно. Он поманил к себе последнего противника. И они бросились друг на друга.

Громмаш смотрел во все глаза. Он не мог поверить в то, что видел. Ни капли страха. Ни капли сомнений. Истинное воплощение жестокости. Жажда крови трансформировалась в подлинную силу. Полностью сконцентрированный на победе разум не могло отвлечь ничто на свете.

«Он сражается, как я», — подумал Адский Крик.

Орк Песни Войны трижды ударил чужака в живот, затем схватил за горло. Незнакомец сложил вместе обе руки, замахнулся ими как молотом и ударил противника под подбородок. Челюсть орка схлопнулась, издав тошнотворный звук. На арену вылетело два зуба. Орк упал, закатив глаза.

Битва закончилась.

Три раненых бойца Песни Войны из последних сил старались подняться и продолжить драку с чужаком, хотя и так было очевидно, что они проиграли. Но этого требовали правила мак'рогана. Пока ты можешь сражаться, ты должен сражаться.

Чужой орк отступил от раненых на шаг.

— Доказал ли я, что у меня сердце воина клана Песни войны, Адский Крик? А они? — спросил он. — Или я все же должен их убить?

Громмаш не ответил. Он наблюдал. Слушал. Зрители перешептывались: «Он сражается... он сражается, как Адский Крик».

Орк с раздробленным коленом все-таки сумел подняться на четвереньки и пополз к чужаку, шипя от боли при каждом движении. Незнакомец отступил к самому краю арены.

— Вождь Адский Крик, я пришел сюда не убивать твоих воинов. Я пришел спасти их, — сказал он.

— Достаточно, — произнес Громмаш. — Бой окончен.

Раненый орк упал на землю.

Адский Крик спустился в яму, держа в руках Кровавый Вой. Чужак не двинулся с места. Весь клан затаил дыхание.

Громмаш остановился в шаге от чужака и пристально на него посмотрел. Татуировка на лице, шрамы, свирепые глаза, до боли знакомые черты. Стиль боя. Кандалы с изображением зверя, которого Громмаш никогда не видел.

— Что это? — спросил он тихим голосом.

— Это Сюэнь Белый тигр, знак Шадо-Пан, — ответил чужак.

— Чей знак?

— Я совершил длинный путь, Адский Крик, — чужак говорил совершенно спокойно. В его глазах читалось отчаяние, но ни капли безумия. — Сейчас мой путь не важен. Важен твой, и поэтому я здесь.

Шепот толпы все еще доносился до арены: «Он сражается, как Адский Крик».

Громмаш поднял над головой Кровавый Вой и ударил. Топор со свистом рассек воздух.

Клац.

Цепь между оковами разбилась, освободив руки чужака.

— Я еще никогда не встречал такого орка, — сказал Громмаш. — Идем. Поговорим. Но знай, — добавил он, поднеся лезвие Кровавого Воя к шее чужака. — Если ты потратишь мое время впустую, если ты собираешься навредить моему клану, я отрублю тебе голову.

Ни один мускул не дрогнул на лице чужака.

— Если ты не придашь значения моим словам, так тому и быть. Потому что в таком случае моя жизнь для меня ничего не значит.

— Вот и прекрасно. — Громмаш поднялся с арены и направился к своей палатке. Чужак последовал за ним.

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒