ХРУСТАЛЕК.

Окна уже почернели и на фоне белых занавесей зияют дырами. Комната с высоким белоснежным потолком наполнена ослепительным жарким светом. Накрытый стол ломится яствами, они тоже отдают жаром и переполняют комнату ароматами, перемешивающимися с духами и легким послевкусием ароматизированных сигарет. Скоро подадут горячее.
Людей немного, но несмотря на это компания кажется большой, тому способствует маленький стол, накрытый пепельно-белой скатертью: гостям приходится сидеть практически вплотную. Как обычно и выходит, общество делится на небольшие группы по интересам вокруг определенных центральных лиц. Механизм подобного деления для меня всегда был непредсказуем: одна и та же компания могла поделиться совершенно по разному. Абсолютным успехом всегда считалось привлечение к своей собственной персоне преимущественного большинства собравшихся. Тогда разговор начинал течь в одном русле и дискуссии начинали принимать презабавный характер, особенно разбавленные вином, аромат которого витал в воздухе наравне с запахами жареной курицы и ананасов. Атмосфера создалась милейшая и гастрономически изысканная.
По правде сказать я любил этот дом и хозяйскую семью, своей образованностью и некоей тактичностью они всегда будили во мне тоску к обществу, современному нам лишь литературой. Женская его половина здесь преобладала и дополняла общий разговор живыми эмоциями и умеренным кокетством.
" Mon cher, je meprise les femmes pour ne pas les aimer car autrement la vie serait un melodrame trop ridicule. "
Как бы иронично это не звучало, с главными героями романов я себя уже давно не сравниваю, " княгине Лиговской" женщине лет сорока, в строгом темно-синем платье, я по-человечески нравился. Ее веки покрывал кропотливый макияж, изо дня в день не меняющийся нисколько, чем создающий впечатление врожденной темноты век, вуалью своей покрывающих большие выразительные глаза, в них читался жизненный опыт наравне с детским ребячество и веселостью, редкое качество для женщин ее возраста. Своим дочерям, коих у нее было две, она ставила меня в пример характера, образца деликатности и прочих понятий, конечно же мне чуждых, из-за своей условности и огромной доли лицемерия. Глава семейства, худой мужчина с русыми волосами, чуть поседевшими на висках, тоже присутствовал в комнате, стул его был отодвинут от стола и получалось, что сидел он в тени своего полнотелого тестя, тихонько выпуская дым из лакированной трубки, стараясь не направить струю его на гостей.
Теперь стоит перейти к ним самим. Как я уже успел заметить наиболее " видным" гостем был тесть, большой человек, с какой-то через чур круглой головой и полными щеками, волосы его нелепо торчали в разные стороны, но видно было, что привести их в порядок он пытался не раз. Розовая рубашка какого-то невероятного размера, несмотря на его сумасшедший объем тела, казалась ему велика и выбивалась из под двухметрового ремня. В его облике читалось нечто, дающее намек на привязанность к алкоголю, это взгляд его был слезлив и любопытен, в нем будто бы застыло хроническое удивление. Он очень смутился, когда я, войдя в комнату в первый раз, протянул ему руку. Еще в комнате помимо меня с моими родителями находилась жена вышеупомянутого человека. Под стать своему мужу, короткостриженная женщина была полна, ей минул шестой десяток. Как заслуженный учитель русского языка и литературы с огромным стажем она обладала потрясающей академической речью, чем сразу приковала мое внимание.
Взгляд всех собравшихся был прикован к виновнице торжества - имениннице, которую впоследствии я буду называть " княжной Лиговской", раз уж я выбрал подобные сравнения для героев этой прелюбопытной, как мне показалось, сцены.
Итак, княжна, девочка, только что достигшая 15-и лет, наслаждалась оказываемым ей вниманием. Она находилась в наилучшем и чуть растроганном расположении духа, что было вызвано наитрогательнейшим поздравлением ее отца, хозяина квартиры. Конечно же, после поздравления гости не смогли не пролить на белоснежную скатерть фужер вина, но инцидент сей был тотчас забыт и заменен слезами радости и рукоплесканиями, вызванными трогательными объятиями дочери с отцом.
Княжна была девочка несказанно красивая, у нее была своеобразная короткая прическа и необыкновенно пронзительные вкрадчивые глаза. Улыбаясь, она, казалось, провоцировала появление вокруг себя священного ареола, что высветлял ее на фоне не менее белоснежного потолка. Она была так чиста и не порочна, что ангелы, завидуя, должны были бросать в нее арфы с небес, возможно, даже Всевышний удивился бы плавности и галантности движений ее стройной фигуры.
Настала очередь говорить свои теплые слова бабушке-учителю. Слова эти показались мне настолько любопытны, что я просто не мог их не воспроизвести в своих заметках, цитируя, насколько позволяет мне моя память.
Бабушка, так я буду называть ее ниже, взяла в руки бокал вина, и с взглядом полным обожания посмотрела на свою ненаглядную внучку. Она глубоко вздохнула, и собравшись с мыслями, начала свой монолог.
" Милая моя внученька, честно признаюсь, я не готовилась к этим словам (вид ее выдавал обратное), я не писала стихов и не выстраивала в голове планов, я просто собираюсь тебе сказать то, что думаю и также хочу, чтобы слова мои были спонтанны и искренни.
Я хочу пожелать тебе сохранить свою чистоту, ведь это то, что делает тебя тобой, хочу, чтобы плохое влияние современности не коснулось тебя и ты была все так же непорочна до судьбоносного момента в твоей жизни. (На лице Княжны отразилось искреннее удивление и непонимание. )
И я смотрю на тебя и вижу, что все действительно будет так, ведь ты - ангел. Я помню, еще в первом классе ты мне рассказывала, что мальчики выстраиваются в очереди, дерутся за право отнести твой портфель до дома. А ты молодец, никому из них не оказывала должного внимания. (По лицу бабушки расплылась блаженная улыбка. Углы белоснежного потолка почему-то на моих глазах затянулись тонкой паутиной). Вот взять меня, я в твоем возрасте уже вовсю целовалась с твоим будущим дедушкой, а ты молодец, ты мальчиков и близко не подпускаешь. Дай Бог, так будет долгое время. Ведь целоваться то я целовалась, но до свадьбы я дожила чистой и неоскверненной, я была такой же, как и ты сейчас, мое золотце. (Княжна наконец все поняла и в смущении отвела взгляд. Я хотел было подивиться этой душевной красоте, но вовремя понял одну важную особенность этого взгляда милого ангела. Он не скрывал смущения, эмоцией, выраженной на ее лице, было ни что иное, как стыд. )
Ты молодец моя девочка, ты мой ангелок, мой хрусталек, (Румянец залил щеки маленькой принцессы, мы встретились взглядом, и я невольно улыбнулся ее необычайно выразительным глазам. По потолку прошла тонкая, еле заметная трещинка, как ни старался я не мог вернуть потолку его белоснежность). Хрусталек мой, ангел. Мы с дедушкой (голос бабушки дрогнул, так она была растрогана) хотим тебе преподнести на твое 15илетие этот скромный подарок. В руках ее появилась темно-синяя коробочка. " Девочка с трепетом приняла ее и робко открыла. Внутри, утопленные в белом бархате, лежали жемчужные сережки. Необычно яркие глаза заблестели от слез радости, зрители этой сцены были умилены и старались даже дыханием не развеять сложившуюся атмосферу.
" Может быть дедушка поможет тебе одеть их", - даже не обернувшись на мужа, бабушка толкнула его локтем. Дедушка, смахнув невольно выступившие слезы, отправился к внучке и дрожащими руками долго прицеплял сережки к мочкам ее ушей. Когда он наконец отошел, княжна растерянно села на свое место и, предварительно сфокусировав взгляд, улыбнулась в зал. Гости встретили ее аплодисментами. " Хрусталек, чистый и непорочный", - причитала бабушка. Княжна не находила себе места, мы вновь встретились вглядом, в нем скользнуло отчаяние.
" Надеюсь ты возьмешь за основу те принципы, что я тебе обозначила" , - подытожила бабушка. От нее веяло фанатизмом чистоты, наравне с безграничной любовью к внучке - чувство, что никак нельзя высмеять, чувство идеалистическое и, к сожалению, в современных реалиях утопическое. Хотя, кто знает, может быть идеалы вполне реальны... одно я знал точно: чистоту нельзя привить фанатизмом, нельзя научить благочестию, даже гениальные учителя не способны на это. Но она ценилась и цениться будет, не монашеское неприятие страстей, а честь во впадении в них.
Звучит парадоксально, но жизнь парадоксальна, как и разговор, свидетелем которого мне посчастливилось стать. Условности, это мы любим, честь и непорочность, гордость и высоту помыслов? Отнюдь, нам ближе стыд и " вульгарное хулиганство", ведь так веселей, но и трещину на потолке уже не затянуть.
" А все таки можно купить берданку", - серьезно обратилась бабушка к главе семейства. А Хрусталек сиял, но в сиянии этом было что-то пристыженное, на меня вдруг нахлынул поток нежности и сострадания, в душе запели те песни, что я себе петь запрещал. Я скинул их с нотного стана и сейчас.
Никто не заметил моей усмешки... Mon cher, je meprise les femmes pour ne pas les aimer car autrement la vie serait un melodrame trop ridicule.
А поколотые окна уже почернели и на фоне белых занавесей зияют дырами. Комната с высоким треснувшим потолком, затянутым по углам паутиной, наполнена ослепительным жарким светом.
Я всматриваюсь в ареол чистоты и блеска хрусталя. Чистота...

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒