ПЕСНЬ XXV 13 страница

– Даже полиция? Скоро прибудет детектив, чтобы принять у меня заявление. – Лэнгдон напрягся. Он смотрел на охранника, который нацелил на него оружие. Потом быстро повернулся к окну и понизив голос, торопливо зашептал:

– Евгения… это покажется странным, но для пользы Игнацио, мне нужно, чтобы вы удалили это сообщение и не упоминали полиции, что говорили со мной. Это вам ясно? Ситуация очень сложная и…

Лэнгдон почувствовал, как ствол оружия упирался ему в бок и обернулся, увидев вооруженного охранника неподалеку. Лэнгдон протянул свободную руку, требуя телефон Марты.

На линии повисла длинная пауза, и Евгения наконец сказала:

– Г-н Лэнгдон, мой босс доверял вам… и я тоже буду.

Потом она повесила трубку.

Лэнгдон возвратил телефон охраннику. – Игнацио Бузони мертв, – сказал он Сиенне. – Он умер от сердечного приступа вчера вечером после того, как покинул музей. – Лэнгдон сделал паузу. – Маска в безопасности. Игнацио спрятал ее прежде, чем он умер. И я думаю, что он оставил мне подсказку о том, где найти ее. – Рай 25.

Надежда вспыхнула в глазах Сиенны, но когда Лэнгдон обернулся к Марте, она посмотрела скептически.

– Марта, – сказал Лэнгдон. – Я смогу возвратить вам маску Данте, но вы должны позволить нам уйти. Немедленно.

Марта громко рассмеялась. – Не ждите от меня этого! Вы – тот, кто украл маску! Полиция уже на подходе –

– Г-жа Альварес, – громко прервала Сиенна. – Мне очень жаль, но мы говорили неправду(ит. ).

Лэнгдон удивился. Что делает Сиенна?! Он понял ее слова. Г-жа Альварес, я сожалею, но мы не были честны с вами.

Марта также была поражена словами Сиенны, хотя по большому счету ее шок вызвал тот факт, что Сиенна внезапно свободно заговорила на беглом итальянском языке.

– Innanzitutto, non sono la sorella di Robert Langdon(ит. ), – заявила Сиенна извиняющимся тоном. Во-первых, я не сестра Роберта Лэнгдона.

Глава 44

Марта Альварес неуверенно отошла назад и сложила руки, изучая молодую блондинку, стоящую перед ней.

– Мне очень жаль(ит. ), – продолжала Сиенна говорить на свободном итальянском языке. – Le abbiamo mentito su molte cose(ит. ). – Мы лгали вам о многих вещах.

Охранник был в таком же недоумении как Марта, хотя он не отступал со своей позиции.

Теперь Сиенна говорила быстро, все еще на итальянском. Она рассказала Марте, что работает в больнице во Флоренции, куда доставили Лэнгдона прошлой ночью с пулевым ранением в голову. Она объяснила, что Лэнгдон не помнит событий, из-за которых он оказался здесь, и что он удивлен видеозаписью камер наблюдения так же, как и Марта.

– Покажи ей свое ранение, – приказала Лэнгдону Сиенна.

Когда Марта увидела швы под спутанными волосами Лэнгдона, она села на подоконник и на несколько секунд закрыла лицо руками.

За прошедшие десять минут Марта узнала не только, что посмертную маску Данте украли во время ее дежурства, но и то, что ворами оказались уважаемый американский преподаватель и заслуживающий доверия ее флорентийский коллега, который был уже мертв. Кроме того, молодая Сиенна Брукс, которую Марта считала наивной американской сестрой Роберта Лэнгдона, доктор по профессии и она призналась во лжи… на беглом итальянском языке.

– Марта, – сказал Лэнгдон глубоким и понимающим голосом. – Я знаю, в это сложно поверить, но я действительно вообще не помню прошлую ночь. Я не имею ни малейшего понятия, почему мы с Игнацио взяли маску.

По его глазам Марта поняла, что он говорит правду.

– Я верну вам маску, – сказал Лэнгдон. – Поверьте моему слову. Но я не смогу вернуть ее, если вы не позволите нам уйти. Ситуация сложная. Вы должны позволить нам уйти, сейчас же.

Несмотря на желание вернуть бесценную маску, у Марты не было намерения позволить кому бы то ни было уйти. Где полиция?! Она смотрела вниз на одинокую патрульную машину на площади Синьории. Казалось странным, что полицейские еще не прибыли в музей. Марта также услышала странное гудение вдалеке – казалось, что кто-то пользовался бензопилой. И этот звук становился громче.

Что это?

Тон Лэнгдона теперь звучал умоляюще. – Марта, ты знаешь Игнацио. Он никогда не стал бы забирать маску без серьезного основания. Посмотри вот на эту большую фотографию. Владелец маски, Бертран Зобрист, был очень странным человеком. Мы считаем, что он может быть замешан в чем-то ужасном. У меня нет времени, чтобы объяснять все это, но я прошу тебя доверять нам.

Марте оставалось только смотреть изумленным взглядом. Ничего из сказанного, казалось, не имело вообще никакого смысла.

– Г-жа Альварес, – сказала Сиенна, уставившись на Марту каменным взглядом. – Если вы заботитесь о своем будущем и вашем ребенке, тогда вы должны позволить нам уйти прямо сейчас.

Марта сложила руки, прикрывая свой живот, ничуть не обрадовавшись скрытой угрозе ее будущему ребенку.

Пронзительный гул снаружи определенно становился громче, и когда Марта выглянула из окна, она не увидела источник шума, но заметила кое-что другое.

Охранник тоже увидел это, его глаза расширились.

Внизу на площади Синьории толпа разошлась, чтобы освободить дорогу для длинной вереницы патрульных машин, которые прибыли без сирен, в сопровождении двух черных фургонов, которые притормозили на стоянке у входа во дворец. Оттуда выскочили солдаты в черной униформе с автоматами и побежали ко дворцу.

Марта почувствовала прилив страха. Кто это, черт побери?!

Охранник тоже встревожился.

Пронзительный гудящий звук внезапно прорвался из ниоткуда, и Марта отпрянула в напряжении, когда увидела маленький вертолет, появившийся в поле зрения за окном.

Штуковина летала на расстоянии не дальше десятка метров, чуть ли не разглядывая людей в помещении. Это был небольшой летательный аппарат в метр длиной, с установленным впереди чёрным цилиндром. Цилиндр был направлен прямо на них.

– Оно собирается стрелять! – закричала Сиенна. – Sta per sparare! Всем лечь! Tutti a terra! (ит. ) Она опустилась на колени ниже подоконника, и Марта похолодела от ужаса, когда инстинктивно подчинилась команде. Охранник тоже рухнул ниц, машинально нацеливая пистолет на этот механизм.

Неловко распластавшись у подоконника, Марта увидела, что Лэнгдон остался стоять, странным взглядом уставившись на Сиенну, явно не веря, что есть какая-то опасность. Сиенна пробыла на полу всего мгновение, потом снова вскочила, схватила за руку Лэнгдона и потащила его в направлении коридора. Через мгновение они вместе бежали ко главному входу здания.

Охранник опустился на колени и принял стойку снайпера, направив ствол вдоль коридора на удаляющуюся пару.

– Не стрелять! (ит. ) – приказала им Марта. – Им не уйти. (ит. )

Лэнгдон с Сиенной скрылись за углом, и Марта понимала, что пройдёт несколько секунд, и эти двое столкнутся с представителями власти, подходящими с другого направления.

* * *

– Скорее! – торопила Сиенна, бросившись вместе с Лэнгдоном по пути, которым они пришли. Она надеялась, что они успеют добраться до главного входа прежде, чем об их бегстве предупредят полицию, но сознавала, что шансы на это близки к нулю.

Очевидно, подобные сомнения были и у Лэнгдона. Без предупреждения он резко остановился на пересечении коридоров. – Так мы точно не выберемся.

– Идём! – Сиенна настойчивым жестом звала его за собой. – Роберт, не будем же мы здесь просто стоять!

У Лэнгдона был растерянный вид, он смотрел налево, вдоль коридора, который, как оказалось, упирался в маленькую, слабо освещённую комнату. Стены этой комнаты были увешаны старинными картами, а в центре её стоял массивный железный глобус. Лэнгдон оглядел огромный металлический шар и медленно закивал, потом всё решительнее.

– Сюда, – объявил Лэнгдон, бросившись к железному глобусу.

– Роберт! – Сиенна послушалась вопреки своей рассудительности. Коридор явно вел вглубь музея и уводил от входа.

– Роберт, – изумилась она, наконец, догнав его. – Куда ты нас ведёшь?!

– Через Армению, – ответил он.

– Что?

– Армению, – повторил Лэнгдон, глядя прямо перед собой. – Доверься мне.

* * *

Стоя этажом ниже, затаившаяся среди перепуганных туристов на балконе Зала пятисот Вайента опустила голову, когда мимо неё прорывались в музей агенты брюдеровкой ГНЗ. Внизу по залу разносился звук хлопающих дверей – это полиция блокировала территорию.

Если Лэнгдон действительно здесь, то он в ловушке.

К сожалению, Вайента тоже.

Глава 45

Обшитый деревянными панелями из дуба теплых оттенков и с кесонными деревянными потолками, зал географических карт был весьма далек от мощного камня и ошукатуренного интерьера Палаццо Веккьо. Первоначально гардеробная в здании, это большое пространство, содержащее десятки стенных шкафов и застеклённых шкафчиков, ранее использовалось для хранения мелких ценностей великого герцога. На сегодняшний день стены были украшены картами – пятьюдесятью тремя цветными рисунками, раскрашенными вручную по коже – изображая мир таким, каким он был извесетн в 1550-ых.

Над этой внушительной коллекцией карт доминировал массивный глобус, стоящий в центре зала. Известная как Mappa Mundi, сфера высотой почти два метра была самым большим вращающимся глобусом в свое время. Говорили, что повернуть ее можно почти без усилий одним прикосновением пальца. Сегодня же глобус служил скорее в качестве последней остановки туристов, которые, преодолев длинную анфиладу комнат, достигали тупика, где им предстояло обогнуть глобус и отправиться в обратный путь.

Лэнгдон и Сиенна, тяжело дыша, прибыли в Зал Карт. Перед ними величественно поднялся огромный глобус Mappa Mundi, но Лэнгдон даже не посмотрел на него, его взгляд вместо этого был обращен на внешние стены комнаты.

– Нам нужно найти Армению! – сказал Лэнгдон. – Карту Армении!

Определенно пришедшая в замешательство от его просьбы, Сиенна поспешно отошла к правой стене комнаты в поисках карты Армении.

Лэнгдон тут же принялся таким же образом искать по левой стене, наметив себе путь по периметру комнаты.

Аравия, Испания, Греция…

Каждая страна изображалась в мельчайших подробностях, учитывая, что рисунки были сделаны более пятисот лет назад, в то время, когда большая часть мира уже была нанесена на карту или исследована.

Где Армения?

По сравнению с его обычно яркой, живой памятью, воспоминания Лэнгдона о пребывании здесь во время «тура тайных ходов» несколько лет назад были туманными, в немалой степени благодаря второму стакану Гайя Неббиоло, которым он наслаждался с обеда до самого тура. Знаменательно, что слово nebbiolo означало «небольшой туман. » Несмотря на это, Лэнгдон теперь отчетливо вспомнил, как им показали единственную карту в этой комнате – Армении – карту, которая обладала уникальным свойством.

Я знаю, что она здесь, думал Лэнгдон, продолжая осматривать бесконечную на вид череду карт.

– Армения! – заявила Сиенна – Сюда!

Лэнгдон развернулся в направлении, где она стояла – на дальний правый угол комнаты. Поспешил туда, и Сиенна указала на карту с выражением вопроса на лице: «Ну нашли мы карту Армении – что дальше? »

Лэнгдон знал, что объясняться им некогда. Вместо объяснения он подошёл, обхватил массивную деревянную раму и потянул её на себя. Вся карта повернулась внутрь комнаты вместе с большим фрагментом стены и обшивки, обнажив скрытый проход.

– Ну хорошо, – сказала Сиенна, явно проникшись впечатлением. – Армения так Армения.

Немедля Сиенна направилась в проход, смело погружаясь в темноту. Лэнгдон последовал за ней и быстро втянул за собой открывшуюся часть стены.

Несмотря на туманность воспоминаний об экскурсии по тайным ходам, Лэнгдон хорошо помнил об этом проходе. Он и Сиенна только что попали в cвоего рода зазеркалье – Палаццо Невидимка – тайный мир, существовавший в стенах Палаццо Веккьо, секретные владения, доступные только правящему герцогу и его приближенным.

Лэнгдон ненадолго остановился в дверном проеме и осмотрелся на новом месте – бледный каменный коридор, освещенный только слабым естественным светом, который проникал в ряд освинцованных окон. Проход длиной приблизительно около пятидесяти метров спускался к деревянной двери.

Он повернул теперь влево, где узкая восходящая лестница была заблокирована оградительной цепью. Над лестницей висела предупредительная табличка: USCITA VIETATA.

Лэнгдон направился к лестнице.

– Нет! – предупредила Сиенна. – там написано «Выхода нет».

– Спасибо, – сказал Лэнгдон с кривой улыбкой. – Я умею читать по-итальянски.

Он отцепил цепь, поднес ее к потайной двери, и быстро использовал ее для остановки вращающейся стены – продевая цепь через ручку двери и вокруг соседнего крепления, таким образом, дверь невозможно было открыть с другой стороны.

– О, – сказала Сиенна смущенно. – Неплохая мысль.

– Надолго это их не задержит, – сказал Лэнгдон. – Но нам и не потребуется много времени. Следуй за мной.

* * *

Когда карта Армении, наконец, с грохотом открылась, агент Брюдер и его люди устремились по узкому коридору следом, двигаясь к деревянной двери в дальнем конце. Когда они прорвались, Брюдер почувствовал, как встречный поток холодного воздуха коснулся его, и был на мгновение ослеплен ярким солнечным светом.

Он выбрался к внешнему проходу, который тянулся вдоль крыши палаццо. Взглядом он проделал путь, который заканчивался непосредственно у другой двери, на расстоянии приблизительно в пятьдесят метров, и повторно вел в здание.

Брюдер поглядел налево от прохода, где как гора поднималась высокая, сводчатая крыша Зала Пятисот. Невозможно пересечь. Брюдер повернулся теперь вправо, где проход был ограничен отвесным откосом, который резко упирался внизу в глубокую светлую стену. Мгновенная смерть.

Его взгляд был направлен вперед. – Нам сюда!

Брюдер и его люди помчались вдоль прохода ко второй двери, а в это время наверху как стервятник кружился беспилотник.

Когда Брюдер и его люди проникли через дверной проем, они все вдруг резко остановились, натыкаясь друг на друга.

Они стояли в крошечном каменном помещении, у которого не было выхода кроме двери, через которую они только что вошли. Одинокий деревянный стол стоял напротив стены. Гротескные фигуры, изображенные на фресках потолка, казалось, с насмешкой уставились на них сверху.

Это был тупик.

Один из людей Брюдера приблизился к стене и пробежал глазами пояснительный плакат. – Постойте, – сказал он. – Написано, что здесь есть finestra (окно, ит. ) – что-то вроде потайного окна?

Брюдер огляделся вокруг, но потайного окна не увидел. Он подошёл и сам прочитал написанное.

Очевидно, это пространство когда-то было личным кабинетом герцогини Бьянки Каппелло и включало секретное окно – una finestra segreta – через которое Бьянка могла тайно наблюдать, как ее муж произносит речи внизу в Зале Пятисот.

Брюдер снова внимательно осмотрел комнату, теперь определяя местонахождение маленького покрытого решеткой отверстия, осторожно скрытого в боковой стене. Они выбрались через него?

Он проверял и исследовал отверстие, которое, казалось, было слишком маленьким для человека размером с Лэнгдона. Брюдер прижал лицо к сетке и всмотрелся внутрь, убеждаясь наверняка, что никто не избежал этого пути; с другой стороны решетки был крутой спад прямо вниз на несколько ярусов, до этажа Зала Пятисот.

Куда, черт возьми, они делись?!

Брюдер вернулся в крошечное каменное помещение, он почувствовал как огромное разочарование растет внутри него. В редкое мгновение безудержных эмоций агент Брюдер отбросил назад голову, и раздался бешеный рев.

В столь малом пространстве это прозвучало оглушительно.

Далеко внизу, в Зале Пятисот, туристы и полицейские все вздрогнули и уставились на решетчатое отверстие высоко в стене. Судя по звукам, личный кабинет герцогини теперь использовался для содержания в клетке дикого зверя.

* * *

Сиенна Брукс и Роберт Лэнгдон стояли в полной темноте.

Несколькими минутами ранее Сиенна наблюдала, как Лэнгдон умно использовал цепь, чтобы закрыть вращающуюся карту Армении, затем повернулся и побежал.

К ее удивлению, однако, вместо того, чтобы направиться вниз по коридору, Лэнгдон поднялся по крутой лестнице, на которой была табличка USCITA VIETATA.

– Роберт! – прошептала она в смущении. – На табличке написано «Нет выхода»! И кроме того, я думала, что мы хотели спуститься!

Мы так и сделаем, – сказал Лэнгдон, оборачиваясь через плечо. – Но иногда нужно подняться…, чтобы потом спуститься. – Он ободрительно ей подмигнул. – Помнишь пупок сатаны?

О чем он говорит? Сиенна быстро бежала за ним, чувствуя себя растерянно.

Ты когда-нибудь читала «Инферно»?

Да…но мне было семь лет.

Мгновение спустя до нее дошло. – А, пупок сатаны! – сказала она. – Теперь я вспомнила.

Потребовалась минута, но Сиенна наконец-то поняла, что Лэнгдон ссылается на финал «Ада» Данте. В этих песнях, чтобы избежать ада, Данте должен спуститься по волосатому животу массивного сатаны, и когда он достигает пупка сатаны – предполагаемого центра земли – сила тяжести внезапно меняет направления, и Данте, чтобы спуститься вниз к чистилищу… внезапно, приходится взбираться наверх.

В памяти Сиенны после прочтения «Ада» осталось лишь разочарование от наблюдения за абсурдными действиями силы тяжести в центре земли; очевидно гений Данте не включал понимание физики векторных сил.

Они достигли вершины лестницы, и Лэнгдон открыл одинокую дверь, которую они обнаружили там. На ней была надпись: Зал архитектурных моделей(ит. ).

Лэнгдон провел ее внутрь, закрывая и запирая за собой дверь.

Комната была небольшой и простой, и содержала серию витрин, которые демонстрировали деревянные модели Вазари архитектурного дизайна интерьеров палаццо. Сиена едва заметила модели. Однако, она заметила, что у комнаты не было ни дверей, ни окон, и, как стало ясно… никакого выхода.

– В середине 1300-ых, – прошептал Лэнгдон, – Герцог Афинский пришел к власти и построил во дворце этот потайной запасной выход на случай, если он подвергнется нападению. Он называется лестницей Герцога Афинского, и ведет к крошечному аварийному люку в переулке. Если мы сможем добраться туда, никто не увидит, что мы выходим. – Он указал на одну из моделей. – Посмотри. Видишь там сбоку?

Он привел меня сюда, чтобы показать модели?

Сиенна бросила тревожный взгляд на миниатюру и увидела, что тайная лестница спускается от вершины дворца вниз до уровня улицы, украдкой прячась между внутренними и внешними стенами здания.

– Я вижу лестницу, Роберт, – сказала Сиенна раздражительно, – но она находится на противоположной стороне дворца. Мы никогда не доберемся туда!

– Немножечко терпения, – сказал он с кривой усмешкой.

Внезапный шум, донесшийся снизу, дал им понять, чточерез карту Армении только что проникли. Они стояли неподвижно и слушали поступь солдат, уходящих вниз по коридору. И ни один из них не догадался, что тот, кого они преследуют, поднимется еще выше… особенно по крошечной лестнице с табличкой НЕТ ВЫХОДА.

Когда звуки внизу стихли, Лэнгдон с уверенностью зашагал через выставочный зал, пробираясь мимо витрин и направляясь непосредственно к стенду, похожему на большой буфет у дальней стены. Шкаф был квадратным, шириной около метра и такой же высотой. Без колебания Лэнгдон схватился за ручку и распахнул дверь.

Сиенна отскочила с удивлением.

Пространство, представшее внутри, оказалось глубоким проемом… как будто дверца шкафа была дверью в другой мир. За ней была только чернота.

– Иди за мной, – сказал Лэнгдон.

Он захватил одинокий фонарь, который висел на стене около отверстия. Затем с удивительным проворством и силой, профессор подтянулся и исчез в кроличьей норе.

Глава 46

La Soffita, подумал Лэнгдон. Самый эффектный чердак на земле.

Воздух внутри был затхлым и пахло стариной. Как будто за века частички штукатурки стали такими мелкими и легкими, что теперь отказывались оставаться на месте и повисали в пространстве. Огромное помещение скрипело и стонало, вызывая у Лэнгдона ощущение того, что он только что забрался в брюхо живого чудовища.

Найдя подходящую опору в виде широкой горизонтальной перекладины, он сразу же поднял свой фонарик, и луч света прорезал темноту.

Перед ним уходил вдаль казавшийся бесконечным тоннель, состоящий из деревянной сети треугольников и прямоугольников, которые образовались на пересечении балок, столбов, свай и других структурных элементов. Вместе они составляли невидимый скелет Зала Пятисот.

Огромное чердачное пространство Лэнгдон видел во время своей затуманенной Неббиоло экскурсии по тайным ходам. В стене было проделано смотровое окно с закрывающейся дверцей, через которое посетители могли осмотреть модель каркаса чердака, а потом взглянуть в глубину, вооружившись фонариком, и увидеть саму структуру.

Теперь, когда Лэнгдон оказался действительно внутри помещения, он удивился, как архитектура по форме напоминала старинный новоанглийский амбар – традиционное сочетание центральных несущих стропил с брусьями и остроконечный конек.

Сиенна тоже пролезла через отверстие и с растерянным видом пристроилась на балке рядом с ним. Лэнгдон светил фонариком во все стороны, чтобы показать ей это необычное место.

Смотреть отсюда в глубину чердака было все равно, что вглядываться в длинную последовательность равнобедренных треугольников, телескопически уходящую в перспективе к далекому невидимому завершению. Полов на чердаке не было – только голые поддерживающие балки, напоминающие огромные железнодорожные шпалы.

Лэнгдон, говоря приглушенным голосом, указал прямо вниз на длинную шахту. – Это пространство непосредственно над Залом Пятисот. Если мы сможем добраться в другой конец, я знаю, как достигнуть лестницы Герцога Афинского.

Сиенна бросила скептический взгляд на лабиринт балок и опор, которые простирались перед ними. Единственный очевидный способ продвинуться через каморку состоял в том, чтобы перепрыгнуть между распорками, как дети через железнодорожные пути. Распорки были большими – каждая состояла из многочисленных лучей, связанных вместе с широкими железными зажимами в единственную мощную несущую опору – достаточно большую, чтобы балансировать на ней. Проблема, однако, состояла в том, что расстояние между распорками было слишком большим, чтобы перепрыгнуть через них благополучно.

– Я ни за что не смогу перепрыгнуть между теми балками, – прошептала Сиенна.

Лэнгдон сомневался, что тоже сможет, и тогда падение обернется верной смертью. Он направил фонарь вниз через открытое пространство между распорками.

Внизу на расстоянии восьми футов была подвешена покрытая пылью однородная поверхность, поддерживаемая железными прутьями – некое подобие настила, которое простиралось так далеко, насколько они могли видеть. Несмотря на солидный вид, Лэнгдон знал, что настил в основном состоял из пыльной эластичной ткани. Это была «обратная сторона» подвесного потолка Зала Пятисот – растянувшаяся гладь деревянного кесонного перекрытия, обрамляющая тридцать девять холстов Вазари, каждый из которых располагался горизонтально, напоминая форму лоскутного одеяла.

Сиенна указала на пыльное пространство внизу. – Мы можем спуститься туда и пройти?

Нет, если ты не хочешь провалиться сквозь холст Вазари в Зал Пятисот.

– Вообще-то, у меня есть идея получше, – сказал спокойно Лэнгдон, не желая ее напугать. Он принялся опускать распорку к центральной опоре чердака.

В дополнение к осмотру комнаты архитектурных моделей через смотровое окно, во время своего предыдущего визита Лэнгдон пешком исследовал чердак, войдя через дверной проем в другом конце каморки. Если ослабленная вином память не подводила его, крепкий дощатый настил тянулся по всей главной балке чердака, предоставляя туристам доступ к большой смотровой площадке в центре пространства.

Однако, приблизившись к центру распорки, он обнаружил настил не таким уж похожим на тот, который он помнил из тура.

Сколько Неббиоло я выпил в тот день?

Вместо крепкой, подходящей для туристов конструкции, он увидел кучу раскиданных досок, лежащих перпендикулярно балкам и образовывавших простейший мостик – больше похожий на канатную дорогу, чем на мост.

Видимо, прочная туристическая дорожка, начинавшаяся с другой стороны, шла только до центральной смотровой площадки. Оттуда туристы, очевидно, возвращались тем же путем. А эта не очень продуманная балансирная балка, с которой столкнулись Лэнгдон и Сиенна, наиболее вероятно была здесь размещена, чтобы инженеры могли обслуживать оставшееся пространство чердака с этой стороны.

Похоже на наказание у пиратов – пройти с завязанными глазами по доске, перекинутой с борта корабля в море, – сказал Лэнгдон, с сомнением оглядывая узкие доски.

Сиенна невозмутимо пожала плечами. – Не опаснее, чем Венеция в сезон наводнения.

Лэнгдон понял, о чем она. В его самом последнем исследовательском путешествии в Венецию, площадь Святого Марка была на фут погружена в воду, и ему пришлось идти от отеля Даниели до базилики по деревянным доскам, брошенным между шлакоблоками и перевернутыми ведрами. Конечно же, перспектива промочить туфли сильно отличалась от падения сквозь шедевр эпохи Возрождения навстречу смерти.

Оттолкнув эти мысли, Лэнгдон ступил на узкую доску с ложной уверенностью, которая, как он надеялся, сможет удержать Сиенну от вероятно скрываемого волнения. Тем не менее, несмотря на уверенный вид, его сердце чуть не выскочило из груди, когда он начал идти по первой доске. Достигнув середины, доска прогнулась под его весом, зловеще скрипя. Он ускорился и наконец добрался до другой стороны и относительно безопасной второй опоры.

Выдохнув, Лэнгдон повернулся, чтобы осветить путь Сиенне, а также попытаться сказать пару лестных слов, в которых она, возможно, нуждалась. Очевидно, она не нуждалась. Как только луч осветил доску, она проскользнула по ней с необычайной ловкостью. Балка едва прогнулась под ее стройным телом, и уже через секунду она присоединилась к нему на другой стороне.

Воодушевленный, Лэнгдон повернулся и шагнул на следующую доску. Сиенна подождала пока он перейдет и повернется, чтобы посветить ей, затем она проследовала за ним и стала рядом. Следуя устойчивому ритму, они продвигались вперед – два силуэта, движущиеся один за другим с помощью света единственного фонаря. Где-то внизу, потрескивающий звук полицейской рации донесся до них сквозь тонкий потолок. Лэнгдон позволил себе слабо усмехнуться. Мы парим над Залом Пятисот, невесомые и невидимые.

– Итак, Роберт, – прошептала Сиенна. – Ты говорил, что Игнацио сказал тебе, где найти маску?

– Он сказал… но в некотором закодированном виде. – Лэнгдон быстро объяснил, что Игнацио очевидно не хотел выбалтывать местоположение маски на автоответчик, и поэтому, он поделился информацией более загадочным способом. – Он сослался на рай, который я понимаю как намек на заключительную часть «Божественной Комедии». Его точные слова были «Рай Двадцать пять».

Сиена скользнула взглядом вверх. – Он, наверное, имел в виду Песнь Двадцать пять.

– Согласен, – сказал Лэнгдон. Песнь была неким аналогом главы и восходила к словесному обычаю «пения» эпических поэм. Божественная комедия состояла из ста песен, разделенных на три части.

Ад, песнь 1-34

Чистилище, песнь 1-33

Рай, песнь 1–33

Рай, песнь двадцать пятая, подумал Лэнгдон, сожалея, что память у него не настолько цепкая, чтобы вспомнить весь текст, хотя бы приблизительно. Нам нужно найти экземпляр книги.

– И вот еще что, – продолжал Лэнгдон. – Последнее, что сказал мне Игнацио: «Ворота открыты для тебя, но ты должен поспешить. » Он сделал паузу, оглядываясь на Сиенну. – Песнь Двадцать пять, вероятно, ссылается на определенное место здесь во Флоренции. Очевидно, где-нибудь с воротами.

Сиенна нахмурилась. – Но в этом городе, вероятно, есть десятки ворот.

– Да, вот почему мы должны прочитать Песнь Двадцать пять из «Рая». – Он обнадеживающе ей улыбнулся. – Не знаешь ли ты случайно всю Божественную Комедию наизусть?

Она ответила ему немым взглядом. – Четырнадцать тысяч строк архаичного итальянского языка, который я читала ребенком? – Она покачала головой. – У вас что-то с памятью, профессор. Я – просто доктор.

Они спешили, и Лэнгдон счел печальным, так или иначе, что Сиенна, даже после всего того, через что они прошли вместе, очевидно все еще предпочитала не говорить правды о своем исключительном интеллекте. Она – просто доктор? Лэнгдон чуть было на засмеялся. Самый скромный доктор на земле, подумал он, вспоминая вырезки, которые он читал о ее особых навыках – навыки, которые, к сожалению, но не удивительно, не включали фотографическую память одной из самых длинных эпических поэм в истории.

Они продвигались в тишине и пересекли еще несколько балок. Наконец, впереди Лэнгдон увидел знакомый силуэт в темноте. Смотровая площадка! Сомнительный настил, по которому они шли, вел непосредственно к намного более крепкой конструкции с поручнями. Поднявшись на площадку, они смогли бы продвинуться вдоль прохода к выходу с чердака через дверной проем, который, как помнил Лэнгдон, был очень близко к лестнице Герцога Афинского.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒