ОБРАЩЕНИЕ АВТОРА 11 страница

Пролистываю старые сообщения Итана. Черт. Он использует правильную пунктуацию. Каждое предложение пишет с заглавной буквы.

Я ложусь на кровать и закрываю глаза. Посылаю желание во Вселенную. Не Богу, ведь если б он существовал, то не игнорировал бы меня постоянно.

НН: да? надеюсь, ты не разочарована.

Я: Ха. Я тоже на это надеюсь.

НН: ты всегда говорила, это нечестно: то, что я знаю кто ты, а не наоборот. но когда мы встретимся, не знаю. думаю, все может внезапно поменяться местами.

Я: Так, когда мы поменяем все местами? И даже не думай провафлить.

НН: Завтра после школы?

Мое сердце замирает. У меня уже запланирована встреча с Итаном для работы над «Бесплодной землей». Это что? Какая-то подстава? Проверка, какую версию его я выберу? Хотя, быть может, я все неправильно поняла. Может, Итан и не НН, в конце концов. Разочарование медленно расцветает во мне.

Я: Не могу. Уже есть планы по учебе. Во вторник работаю. Среда?

НН: а ты занятая женщина, но я-то знаю, что ты стоишь ожидания.

Я: Да уж, точно. А ты?

И опять же. Этот странный кокетливый тон, которым я пользовалась раньше, когда мы только начинали общаться. В последнее время он практически исчез. Такая манера общения у меня только тогда, когда я отчаиваюсь[SA1]. Возможно, мы уже потеряли нашу комфортную взаимосвязь, потому что я слишком нервничаю рядом с парнем, который мне на самом деле нравится? Нет. Я потираю пальцем ниндзя, который теперь приклеен в задней крышке ноутбука. Я не испугаюсь. Это НН. Ради него, кем бы он не был – Итан-а-вполне-вероятно-что-не-он – я готова побороться.

ГЛАВА 32

– Что? – спрашивает Итан, протягивая мне латте, а я даже не предложила заплатить, как репетировала в голове.

Мы устроились в уютных креслах в «Старбаксе», Итан сидит прямо напротив меня. Я слишком увлечена мыслями о решении собственных проблем, что у меня возникают проблемы с выражением мыслей. Чувствую себя так глупо, когда предполагала, что НН это Калеб. Не хочу наступать дважды на одни и те же грабли.

– Что-что? Я ничего не говорила.

– Ты так забавно на меня смотришь. У меня что-то на лице?

Итан похлопывает по губам, на которых остались крошки от его черничного маффина, но я пялюсь не поэтому.

– Прости… Сегодня немного витаю в облаках. – Я стискиваю стакан, вцепившись в него обеими руками, словно это что-то хрупкое: раненый птенец. – Наверное, устала после выходных.

– И как все прошло? – спрашивает Итан с улыбкой, будто ему действительно интересно. Отчего в голову закрадывается мысль, что он НН, ведь НН всегда всем интересуется. И это, конечно же, также приводит меня к выводу, что он определенно не НН, поскольку тому уже известно, как прошли мои выходные.

Хотя, по большей части, думаю, Итан не может быть НН, потому что я хочу, чтобы он был им, а это самый верный признак того, что этому не бывать: ведь я мечтаю об этом так сильно.

– Круто. Хотя сначала были небольшие трудности. Длинная история. А потом все стало круто. Тяжело было уезжать, – отвечаю я и правду, и неправду одновременно.

Тяжело было уезжать, но также тяжело было бы и остаться. Я не чувствую своей принадлежности ни к одному месту и постоянно ощущаю потребность в движении; мне кажется рискованным стоять на месте, будто бы я напрашиваюсь быть мишенью. А если подумать, быть может, у Итана именно поэтому бессонница. Опасно восемь часов находиться на одном месте.

– Да уж, могу представить. Эта наклейка новая? – Итан указывает на ниндзя, и я понимаю, что он первый заметил ее, она была на моем компьютере в школе весь день. Даже Джем не увидела, единственным камнем в мой огород сегодня был момент, когда она назвала меня «потной». Не особо креативно, учитывая, что на дворе ноябрь и температура чуть больше тридцати градусов.

– Да. Моя лучшая подруга из дома, Скарлетт, сделала ее для меня. Они должны напоминать тату. Я вроде бы влюблена в них.

– Они все крутые, правда. Ей следует продавать их в интернете или где-то еще.

– Я так и сказала!

Я поднимаю глаза, но когда встречаюсь с ним взглядом, снова туплю взор. Это уж все слишком. Нужно побыстрее перемотать дни до среды, встретиться с НН и двинуться дальше. Если им будет не Итан, тогда я выкину из головы свою глупую влюбленность. Тео в чем-то прав: это как игра с огнем. Мне слишком нравится быть с ним рядом.

Теперь Итан тоже вцепился в свой стакан с кофе. Я где-то прочла, когда кто-то копирует язык твоего тела, то это означает, будто ты ему нравишься. Но ведь если бы это было правдой, то я б сидела, скрестив ноги, и давным-давно переняла бы нервную привычку Итана почесывать голову. Вместо того чтобы копировать его позу и жесты, я бы просто предпочла забраться к нему на колени. Склонить голову ему на грудь.

– Великие умы, чувак.

– Великие умы.

Ты НН?

Почему ты каждый день носишь футболку с Бэтменом?

Почему ты не спишь?

– Почему ты не спишь? – спрашиваю я. Кажется, это самый безобидный из всех моих вопросов. Наименее назойливый, хотя, возможно, мы уже миновали эту стадию. Хотелось бы мне, чтобы все разговоры шли по четкому сигналу светофора, тогда ты будешь знать: стоит ли сейчас остановиться или же можно осторожно продолжить.

– Не знаю. Я всегда страдал бессонницей, но за последний год сон, как быстро движущийся поезд, который проезжает мимо лишь дважды за ночь, ну или вроде того, и если я не потороплюсь сесть в него, то не засну. Знаю. Я странный.

Итан переводит взгляд на пейзаж за окном. «Странный» было произнесено так непринужденно, что это могло бы послужить отсылкой к нашей переписке или же вполне возможно, что он просто употребил слово «странный». Это расхожее слово. Ничего не значит.

– Это очень поэтично. Метафора с поездом. Может, тебе стоит что-то принимать. Понимаешь, для сна.

Итан снова смотрит на меня, в его глазах стоит вопрос, а, быть может, ответ. Или то и другое.

– Неа, мне не нравится что-нибудь принимать.

– Ты действительно запомнил всю поэму?

– Ага, первую часть. Мне нравится, что в ней столько разных голосов. Будто что-то громкое, понимаешь?

Я представляю Итана, репетирующего с «МегаО». Он играет на гитаре и громко напевает. Растворяется в шуме. Я каждый день слушаю их на повторе в наушниках после занятий. Пытаюсь различить голос Итана, как школьница, помешанная на мальчиковой группе. Его голос сильнее, грубее, чем у Лиама. Более хриплый. В какие-то моменты гневный и смирившийся.

– Сожалею о твоем брате, – вырывается у меня, и он выглядит таким же удивленным, как я от того, что осмелилась поднять эту тему. – Знаю, «сожалею» – это бесполезное слово, но я только недавно узнала об этом, кажется, я года на полтора отстаю от событий в Вуд-Вэлли. и, как ты сказал пару недель назад, мне не хотелось быть одним из тех, кто промолчал лишь потому, что ему некомфортно. Так или иначе, это отстой, и что бы я ни сказала, лучше не станет. Но, да, я сожалею.

Я замолкаю, хотя мне есть что сказать. Мне хочется сказать, что он снова будет спать по ночам, станет легче, или вроде того, не внимая тому факту, что никогда не станет все нормальным. Все эти открытки «время лечит» становятся более правдоподобными, а вместе с этим и нет. Хочу сказать ему, что я понимаю. Но, уверена, Итану это уже известно.

– Спасибо, – отвечает он, снова поворачиваясь к окну.

Этот мальчик так далек от меня сейчас, что, кажется, если бы я дала волю своей потребности к нему прикасаться – рука к руке, пробежалась бы пальцами по его волосам, положила бы ладонь на его щеку – он бы даже этого не почувствовал.

– Ты единственная, кто не знал меня прежде. Все остальные полагают, будто я как он, или спрашивают, почему я не могу стать таким, каким был до этого. Но я не он и уже не такой, как раньше, понимаешь?

– Итан – это Итан это Итан. Кем бы он сейчас ни был, – говорю я.

Голова Итана резко поворачивается, будто бы он спустился с небес на землю и окно позабыто. Вместо этого он пристально смотрит на меня, его глаза впиваются в мои, практически умоляя, хотя я не понимаю, о чем.

Боже, как же мне хочется прикоснуться к нему, но я даже не знаю, с чего начать. А если он этого не хочет? Если ему лишь нужны редкие встречи за кофе с человеком, который не знал его прежним? Возможно, для него я именно такой человек.

Я могу его понять. Мысль о том, чтобы покинуть Чикаго и постоянное окружение, которое всегда меня знало и ожидало, что я буду той же Джесси, какую они знают, поначалу казалась мне единственной верной, пока оказалось, что это не так.

– Вот именно. Ты понимаешь. Я тот, кто есть, кем бы сейчас ни был.

– Хотела бы я процитировать сейчас «Бесплодную землю», в этот момент было бы уместно.

На моем лице расплывается улыбка, а в груди такое же чувство, как при ощущении близости его руки с моей кожей, но все же немного по-другому.

– Лиам собирается пригласить тебя на свидание. Думаю, тебе стоит об этом знать.

– Что? – Конечно же, я правильно все расслышала, но не знаю, что на это ответить. Лиам не имеет никакого отношения к происходящему здесь. Я все еще не уверена в том, что Итан это НН, но я также не уверена и в том, насколько все это важно. Итан настоящий, и прямо сейчас он сидит напротив меня, а не тщательно подбирает слова в смсках.

Я ошиблась. Я не смогу просто взять и выкинуть из головы свою глупую влюбленность в Итана, ведь она вовсе не глупая. Даже на самую малость. Может, моя влюбленность в НН смехотворна. Он может быть кем угодно. Писать сообщения легко. А разговаривать вот так? Это очень сложно.

Итан пожимает плечами. Он прекрасно понимает, что я все правильно расслышала с первого взгляда.

– Я… Я не хочу, чтоб он это делал, – мямлю я.

Теперь мои глаза умоляют, хоть я и не знаю, о чем. Чтобы он прикоснулся ко мне? Пожалуйста, прикоснись ко мне. Своей рукой прямо здесь.

Итана снова заинтересовал стакан, он делает глоток. Не прикасается ко мне.

– Тогда, думаю, тебе стоит ему отказать.

e f

Позже я лежу на кровати и проигрываю наш разговор снова и снова. Тогда, думаю, тебе стоит ему отказать. Я прикидываю расстояние, которое было между нами – не больше шага, а, может, и меньше – и задаюсь вопросом: преодолеем ли мы его когда-нибудь.

НН: всего через сорок восемь часов. я нервничаю.

Я: Я тоже. Хотя, думаю, если это такая катастрофа, то мы можем все вернуть назад. Быть друзьями в виртуальности.

НН: думаешь? не знаю.

Скарлетт: А ты знала, что можно заказать противозачаточные в интернете?

Я: НЕ заказывай противозачаточные в интернете. Если хочешь их купить, то СХОДИ К ГИНЕКОЛОГУ.

Скарлетт: Фу. Ненавижу эти кресла. Все так унизительно. Столько личных вопросов…

Я: Ну же, повзрослей. ТЫ МОЖЕШЬ ЭТО СДЕЛАТЬ. Может мне пора начать делать тебе вдохновляющие наклейки с татуировками, потому что внезапно в наших отношениях мы поменялись местами.

Скарлетт: Так-с, я послушала «МегаО».

Я: И?

Скарлетт: НЯМ.

Итан: Думаю, нам пора начинать писать работу. А не просто обсуждать.

Я: Думаешь?

Итан: Ага. Знаю, срок сдачи только весной. Но поэма длинная, и нам пора приступить к работе. Может, нам стоит встречаться чаще раза в неделю.

Пустилась ли я в пляс по комнате, отрываясь от души с улыбкой до ушей?

Возможно.

Может, я так и делаю.

Я: Да. Конечно.

Итан: Оки.

Я: Оки-доки.

• • •

НН: интересный факт дня: во времена телеграфа люди тоже пользовались кодировкой в написании. как мы сегодня используем аббревиатуры. например, тчк.

Я: Понятия не имела.

НН: не знаю почему, но мне показалось, ты бы заценила эту хаотичность.

Я: Классно, что существует столько способов общения.

НН: ИМЕННО.

ГЛАВА 33

– Значит так, тебе нужно поговорить с отцом, – заявляет Тео, бросая мне зеленый сок из холодильника перед школой. Я пристрастилась к вкусу этих зелий, но не помешалась на них или таком образе жизни. В отличие от Тео, мне все еще необходима еда. Именно поэтому соки для меня не завтрак, а, скорее всего, легкий перекус.

– С чего бы?

Мы вдвоем на этой огромной кухне, единственные люди в доме. Рейчел и отец уехали пару часов назад. Рейчел занимается пилатесом перед работой, а у отца смена с утра пораньше. Скоро он сдаст экзамен и получит ту же должность, которая была у него в Чикаго.

– Потому что он твой отец.

– И что с того?

– Тебе вообще сколько лет?

– И это спрашивает мистер Истеричка?

Оказалось, в тот раз, когда Тео бросил вилку, на обеденном стуле осталось пятно от соевого соуса. Но не суть важно, недавно обивку стула поменяли.

– Чувак, это было только один раз. Я тяжело воспринимаю перемены.

– Тогда почему тебя заботят мои отношения с отцом?

Я потягиваю сок, воображая, как он выводит токсины, что-то вроде щетки для кишечника. Да уж, от смузи из листьев капусты я точно становлюсь самодовольной.

– Ты приносишь негатив в семейный очаг. У нас и без того дурной энергетики хватает.

– Ой, да ладно тебе.

– Ты не можешь знать, что случится завтра. И как долго мы проживем. Жизнь дает тебе только двух родителей, а в нашем случае у нас их по одному. Поэтому лучше бы поддерживать хорошие отношения, пока это возможно.

Тео хватает деревянную ложку и барабанит по столешнице. Он придерживается ритма. Интересно, существует ли хоть что-то, в чем бы он был не так хорош.

– Да пофиг.

– Серьезно. Ты говоришь, как один из тех мудаков в Вуд-Вэлли.

– Хорошо.

Естественно, Тео прав. Как была права и Скар. Мне нужно стать лучше, сильнее, смелее. Ниндзя, но не в прямом смысле это слова, поскольку нам нужно поговорить, а не бороться.

– Что «хорошо»?

– Хорошо, я поговорю с ним.

– Окей. Рад, что мы обсудили этот вопрос.

Он стискивает меня в объятьях и кладет подбородок мне на макушку, будто сейчас пятидесятые, а я его сын, который забросил мяч на четвертую базу на отборе в четвертьфинал.

– Ты такой забавный, знаешь? – спрашиваю я.

– Меня называли и похуже.

• • •

Я: Ну ладно. Давай поговорим. Очень было умно подослать Тео.

Папа: Я его не подсылал, но счастлив от того, что ты хочешь поговорить. Это было МУЧИТЕЛЬНО. Я СКУЧАЮ ПО ТЕБЕ,

Я: Сейчас ты немного перегибаешь палку.

Папа: Я прочел книгу по воспитанию детей в надежде, что это поможет. Но в ней оказалось куча всякой ереси.

Я: Что именно было написано?

Папа: Дать тебе личное пространство.

Я: Хм. Возможно, этот совет не имеет смысла, если учитывать размеры дома.

Папа: Когда мы сможем поговорить? Где?

Вот оно как: папе и мне теперь нужно планировать нашу встречу. Помнится, раньше между нами было все гораздо проще. Даже не проще, а естественней. Раньше, ну вы понимаете, раньше мама каждый вечер готовила нам ужин, мы семьей садились за стол и общались. У нас была игра, где мы делились историями прошедшего дня, и, помню, самое смешное я всегда приберегала на десерт: как учитель химии, мистер Гудмэн, вызвал меня к доске, а я не знала ответ, или как Воришка Смузи вернулся в «Кинг» и украл детский напиток. Как однажды мы со Скар стали партнерами на научной выставке и решили смастерить вулкан, потому что весело иногда делать что-то избитое. Вспоминаю, как тщательно отбирала события уходящего дня, будто фильтр к фото подбирала, и выбирала историю, которую захочу подарить родителям. Хотя, если подумать, все было не так, как с НН и нашими тремя историями.

Захотелось бы маме узнать о событиях последних двадцати четырех часов? Может, я бы рассказала ей про смузи из капустных листьев. Или про сообщение от НН этим утром, который считает минуты до нашей встречи. Или, еще лучше, про слова Итана, которые постоянно крутятся у меня в голове: «Думаю, тебе стоит ему отказать». Пять идеальных слов.

Хотя, возможно нет. Может, я оставила бы эту крупицу золота при себе.

Я: Не знаю. Позже?

Папа: Идет.

e f

– Джесси, ты можешь задержаться на минутку? – спрашивает миссис Поллак после занятия, и у уже меня сосет под ложечкой.

Что я натворила в этот раз? По сообщению Кристал, Джем свалилась с кишечным гриппом и «ну вы понимаете, выблевывает свои кишки наружу. #ревнует», поэтому день проходит без инцидентов, что для меня является большим облегчением, поскольку я в полосатом хлопковое платье, которое, уверена, превратило бы меня в идеальную цель для насмешек. Чуть женственней моего обычного стиля, но, черт возьми, тут жара несусветная.

Поэтому я остаюсь на месте, когда уходит остальная часть класса. По дороге к выходу Итан бросает на меня заинтересованный взгляд, и в ответ я пожимаю плечами, а он улыбается и безмолвно произносит «удачи». Мне так хочется положить в карман его слова и улыбку и носить их с собой в качестве талисмана. Глупая ухмылка остается у меня на лице даже после его ухода. И виной тому Итан.

– Я только хотела поговорить с тобой по поводу событий прошлой недели. Мне следует перед тобой извиниться, – говорит миссис Поллак, и в этот раз она не садится верхом на стул, а остается за столом, как настоящая учительница. Видимо, она отказалась изображать подружку, хотя это не проблема. А вот ее обвинения... – В эти выходные я все вспоминала наш разговор и пришла к выводу, что повела себя неправильно.

Я смотрю на нее, подбирая правильный ответ. «Спасибо», «нет проблем», «ничего страшного»?

– Все нормально. В том, что Джем закоренелая сучка, нет вашей вины, – отвечаю я и тут же ужасаюсь. Часть про сучку у меня вырвалась случайно. Миссис Поллак улыбается, и мной овладевает облегчение. Я бы не смогла объяснить Итану, откуда у нас двойка по «Бесплодной земле», которую влепили только потому, что у меня грязный рот. До прошлой недели миссис Поллак была моей любимой учительницей, и причина не в моей благодарности за то, что в первый день занятий она не заставила меня вставать перед всем классом.

– Будучи старшеклассницей, я не была особо популярной. На самом деле это неправда, – произносит она, пожимая плечами. – Надо мной издевались. Даже преследовали. И когда я стала свидетелем той ситуации с Джем, то понятия не имела, что сказать. Мне лишь хотелось тебе помочь.

У миссис Поллак глаза на мокром месте. Быть может, никто никогда не оправляется от старшей школы. Сейчас она прекрасна, ее волосы блестят, взрослая версия Джем. Трудно представить, что когда-то она выглядела иначе.

– Просто… так или иначе, я просто хотела извиниться. Я наблюдала за тобой, и ты уже приняла себя такой, какая ты есть. Большинство твоих ровесниц не находятся в гармонии со своим телом, и, быть может, именно поэтому тебя стала задирать Джем, – говорит она, и мне любопытно, что, черт возьми, они имеет в виду. Я ничего не понимаю. – Так или иначе, старшая школа просто… Худшее. Место.

– Какая ирония, ведь вы стали учителем старших классов, – отвечаю я, и она снова смеется.

– Это до сих пор основная тема разговоров с моим психотерапевтом. К слову, ты можешь поговорить со школьным консультантом, если захочешь. У нас в штате есть психотерапевт. И даже инструктор по личностному росту.

– Серьезно?

– Знаю-знаю. Нашли способ оправдать стоимость обучения. В любом случае, если не хочешь с ними, то можешь свободно говорить со мной в любое время. Именно такие ученики, как ты, и есть причина, почему я стала преподавать.

– Спасибо.

– Кстати, я с нетерпением жду вашей с Итаном работы по «Бесплодной земле». Вы два моих самых ярких студента. У меня на вас большие надежды.

По учебной программе следующий у нас Чарльз Диккенс. Литературная игра слов. Не удивительно, что ее травили в старших классах.

– У нас в планах достичь грозового перевала, – отвечаю я, проходя мимо нее. Она поднимает ладонь вверх, и тут мне уже с собой ничего не поделать: – Задротки, объединяйтесь! Ботаники – это сила!

По дороге из класса я даю ей «пять».

e f

Позднее, в «Купи книгу здесь! », где покупателей совсем нет, я сижу за кассой и переписываюсь с НН. Также я с успехом избегаю Лиама с самого момента возвращения в ЛА. У меня камень с души упал, когда я узнала, что он сегодня не работает. Если Лиам действительно планирует пригласить меня на свидание, то даже не знаю, как я смогу ему отказать.

Я: Уверен, что таки прямо необходима эта встреча?

НН: думаю, да. а что такое? струсила?

Я: Нет. Просто ты можешь оказаться кем угодно. Для тебя же все иначе. Ты уже знаешь, кто придёт к тебе на встречу.

НН: ну, обещаю, что я не серийный убийца или кто-то из подобного разряда.

Я: Серийные убийцы обычно не признаются в том, что они серийные убийцы. На самом деле, разве не так поступили бы серийные убийцы? Они сказали бы: «Я не серийный убийца. Неа, я не такой».

НН: твоя правда. не верь мне на слово. давай встретимся в людном месте. я не приеду на своем ужасном белом фургоне с бесплатными конфетками.

Я: И где же тогда нам встретиться, Декстер Морган? Может, действительно в блинной?

НН: угу. обожаю блинную. они готовят забавные блинчики в форме смайликов. у меня есть планы на три, как насчет 3: 45?

Я: Окей. Но как я узнаю тебя?

НН: я же знаю, кто ты, забыла?

Я: И?

НН: я подойду и представлюсь, мисс холмс.

Я: Храбрый мужчина.

НН: или женщина.

Я: !!!

НН: шутка.

Звенит дверной колокольчик; как по команде я резко поднимаю голову. Прямо как собака Павлова.

«Пожалуйста, пусть это будет не Лиам», – думаю я.

К счастью, это не он.

К несчастью, это мой отец.

– Так вот где ты работаешь, – говорит он, осматриваясь по сторонам, его пальцы пробегаются по корешкам книг, как сделала бы я. Папа не большой фанат чтения, какой была мама, но он все-таки признает волшебство книг. Когда я была маленькой, он мог часами читать мне. Папа был тем, кто познакомил меня с Нарнией. – Лучше и быть не могло. Я так рад за тебя.

–Мне здесь нравится, – отвечаю я. Значит, вот так мы все преодолеем? Сделаем вид, будто никогда и не ссорились. Будто мы не провели почти четырнадцать дней, не разговаривая друг с другом?

– Ну, лучше, чем делать смузи, я надеюсь?

На отце пластиковый бейдж, его имя написано прямо под словами «Могу я вам помочь? ». Вид болтающегося бейджика на стальной прищепке вызывает у меня умиление, будто папа зашел сюда с молочными усами.

– Да. Хотя в «Смузи Кинг» была Скар. Я скучаю по ней.

Он кивает. Мы даже не обсудили мою поездку домой. Он не спросил – хотя это не совсем так: он написал, а я проигнорировала его и до сих пор не поблагодарила. Может быть, Тео прав. Во мне гораздо больше Вуд-Вэлли, чем я думала. Интересно, позвонила ли мама Скарлетт отцу после моего отъезда, чтобы обо всем отчитаться. Не думаю, что она слышала, как я блевала в туалете, или была в курсе нашей пьянки в подвале. Те несколько раз, когда я ее видела, она крепко обнимала меня и говорила: «Я скучаю по своей второй дочке». Это было очень мило, и неважно, была ли в ее словах хоть капля правды.

– Знаю. – Папа быстро осматривается по сторонам, проверяя, одни ли мы. И кивает, будто бы говоря себе: «Тогда мы можем поговорить». – Я скучаю по всему.

«Все» подразумевает маму. Забавно, что мы не можем просто произнести эти слова вслух. Печальный факт. Некоторые слова сказать сложнее, и неважно, если они более правдивые.

– Можешь поверить, что в ноябре тут больше тридцати градусов? Это просто неестественно, – говорит отец и усаживается на пол, прислонившись к секции «Как разбогатеть быстро», с согнутыми перед собой коленями. – Никогда бы не подумал, что буду скучать по холоду, хотя на самом деле нет. Но эта погода… она просто невыносима. И пицца отстойная. Пицца не должна быть безглютеновой. Это неправильно.

– Ко многому нужно привыкнуть, – осторожно отвечаю я.

Следует ли мне сказать ему больше? Должна ли я поднимать эту тему? Сказать: «Пап, ты перевез нас, даже не спросив меня. Просто закинул меня в новую школу, новую жизнь, сказав «Та-да! », и оставил на растерзание волкам».

Но я молчу. Пусть он делает первый шаг.

– Послушай, я знаю, было трудно. А я был так увлечен тем, что пытался приспособиться к новой жизни, сделать все возможным для нас, что забыл про свой отцовский долг. Думал, будет проще. Все. Я был наивным. Или отчаянным. Да, наверное, последнее. Не наивным, а отчаянным.

Он обращается к книжным полкам перед собой, к секции для детей, расположение которой мне всегда казалось несколько странным и таким типичным для ЛА. Деньги прямо напротив детей. Отец смотрит на обложку книги о карандашах, которые объявили забастовку: основным цветам надоело работать на износ для своего владельца.

Я пожимаю плечами. Хотелось бы мне вести этот разговор на бумаге или, еще лучше, в телефоне, обмениваясь сообщениями, как с НН. Тогда было бы намного проще и понятнее. Я бы сказала именно то, что хочу сказать, и даже если у меня не получалось бы подобрать правильные слова, то я правила бы свои сообщения до тех пор, пока они не стали бы именно такими, какими я хочу их видеть.

– Ты хочешь переехать обратно в Чикаго? Если да, тогда давай переедем. Мне бы не хотелось, чтобы ты жила у Скар. Мы снимем дом или квартиру, ты сможешь окончить школу, а потом я перееду обратно в ЛА, когда ты пойдешь в колледж. Если ты не против, конечно. Мы с Рейчел с этим разберемся. Ты самое важное, что у меня есть в этом мире. И если несчастна, тогда и я тоже. Знаю, в последние несколько месяцев тебе казалось, что это не так, но это правда.

Вспоминаю последние выходные. Скар с Адамом, и ее новая жизнь проходит без меня. Мы все уже двигаемся дальше, и переезд обратно в некотором роде всего лишь движение в обратном направлении. Там нет мамы, и, думаю, воспоминания портативны до тех пор, пока они хранятся в нашей памяти. Конечно, в Чикаго я никогда бы не чувствовала себя униженной, и это огромный плюс, но Джем не настолько ужасна, чтобы заставить меня бежать из штата.

Я думаю о той жизни, которую выстроила в ЛА. О НН и Итане, а может об НН/Итане, Дри и Агнес, и даже о Тео. Ну и, наверное, о Лиаме. О том, как миссис Поллак сказала, что я одна из ее ярких учеников, и это большой комплимент, учитывая тот факт, что я хожу в школу, которая ежегодно отправляет пять детей в Гарвард. Вуд-Вэлли может и переполнена богатыми ублюдками, но в ней также есть прекрасная библиотека, я работаю в книжном магазине и читаю поэзию на уровне колледжа с парнем, который цитирует ее мне. Странным образом, благодаря Рейчел, ЛА превратился в рай для ботаника.

Я думаю об улыбке Итана, о том, что хочу видеть ее каждый божий день. Нет, я не хочу переезжать в Чикаго.

– Неа. Конечно, я постоянно вспоминаю Чикаго, и в эти минуты все, чего мне хочется, это вернуться домой, но злюсь я не поэтому. Я все равно там уже не чувствую себя как дома. Просто, понимаешь…

Слеза застилают глаза, и я перевожу взгляд на кассовый аппарат. Кнопка «9» совсем истерлась. Ненавижу себя за то, что не могу подобрать правильные слова.

– Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной на любые темы, да? Я не хочу, чтобы ты когда-либо чувствовала себя одиноко.

И после этих слов я наконец-то могу высказаться.

– Папа, из-за тебя я, если можно так сказать, стала сиротой. Будто потеряла вас обоих, также как и Скар. Ты оставил меня разбираться со всем в одиночку. – Ну вот и все. По большей части. Возможно, Скар права. Я круче, чем себе это представляла. – Ты хоть представляешь, как мне было одиноко? Не сейчас. Сейчас я в порядке. Хотя не так давно мне казалось, что у меня нет никого в целом мире. А ты каждый вечер уезжал с Рейчел или уединялся с ноутбуком. Я не говорю, что ненавижу ее, речь не об этом. На самом деле я ее не знаю. Думаю… Поблагодари ее за билеты, пожалуйста.