СООТНОШЕНИЕ «ПРИРОДНОГО» И «ИСКУССТВЕННОГО» В ПОЛИТИЧЕСКОЙ И ВОСПИТАТЕЛЬНОЙ ТЕОРИИ ЖАН-ЖАКА РУССО. 2 страница

Сувереном в государстве (у Руссо) является народ. Руссо обращает внимание читателя на то, что суверен – это не какая-либо отдельная личность, а суверен – собирательное понятие. Суверен – это коллективное целое. В этом коллективном целом член ассоциации как гражданин рассматривается в качестве отдельного индивидуума. Кроме того, мы помним, что в руссоистском демократическом государстве власть находится именно в руках народа. Значит ли это, что любой человек может безгранично властвовать? Нет. Это значит то, что каждый подданный в государстве (если оно, к примеру, численностью в сто тысяч человек) имеет лишь одну стотысячную часть этой народной власти. В то же время, любой член государства подчинен верховной власти суверена. Если упомянутое отношение – это отношение количества, то второе отношение – это отношение тождества. Власть конкретного подданного в определенном соотношении тождественна верховной власти народа. Именно эта идея Руссо, связанная с отношением тождества, схожа с понятием тождественности немецкого философа Карла Шмитта. Под тождественностью мы понимаем совпадение правящего и управляемого в государстве. В случае с общественным соглашением Руссо правящим и управляемым является народ.

Почему мы говорим также о критике представительной демократии Карле Шмитте? Будучи знакомым с философией Руссо и в определенной степени опираясь на философию Руссо, Шмитт оперирует схожими ключевыми идеями, что и Руссо. Идеями природного и искусственного. Пусть у Шмитта мы находим эти мысли не напрямую, но косвенно мы можем провести параллели.

Шмитт говорит о двух разных способах достижения политического единства государства: о тождестве и репрезентации. Тождество у Шмитта – такой способ достижения состояния политического единства в государстве, согласно которому народ является непосредственно политически дееспособным. Политическая дееспособность народа возможна благодаря его «сильной и осознанной однородности», благодаря непоколебимым природным границам или благодаря чему-либо иному. Народ в этом случае един в своей величине, которая есть на данный момент в тождестве народа с самим собой. Такого рода тождество возможно, если мы учитываем то, что не может существовать государство без народа. В связи с этим народ всегда есть в виде данной величины.

Второй способ достижения состояния политического единства народом, по Шмитту, – это репрезентация. Репрезентация является таким способом, при котором единство народа не есть данное в его непосредственном тождестве, а оно постоянно репрезентируется конкретными людьми.

Мы находим корреляцию между понятиями тождества и репрезентации и понятиями природного и искусственного. Тот случай тождественности, когда народ самостоятельно управляет государством, является абсолютно «природным», так как к народу не прирастает никаких дополнительных конструкций, способствующих его существованию и правлению в политическом обществе. Случай же с репрезентацией абсолютно искусственен, так как здесь мы имеем дело с лицами, представляющими государство, правящими им, что в своем основании – порождение политического.

Одна из «природных» характеристик народа, а именно его доброта, которую закладывает Руссо в существо общей воли, приводит в результате к значительным трансформациям, к появлению такого «искусственного» организма, как тоталитаризм или массовая диктатура, о чем идет речь ниже.

Почему мы можем говорить о том, что народный суверенитет может трансформироваться в массовую диктатуру и что революционный потенциал руссоистской нации велик? Обратимся к словам К. Шмитта из работы «Диктатура. От истоков современной идеи суверенитета до пролетарской классовой борьбы» (1921), принадлежащей к тому периоду времени, когда Шмитт разрабатывал теорию сильной власти и учение о совершенном государстве: «совокупное целое, возникающее из социального контракта, Руссо называет общим для всех «Я» с его собственной жизнью и волей, которое без остатка вобрало в себя все, чем обладает каждый индивидуум, с тем чтобы возвратить ему это, но так, что он уже будет обладать всем этим по праву, и которое вследствие этого обладает абсолютной властью над всеми индивидуумами, подобно тому как человек имеет абсолютную власть над членами своего тела». [15] Суверен в лице народа не знает каждого отдельного индивидуума. Для него все одинаковы. Все самостоятельные единицы в государстве (человек, партия, организация, корпорация или какая-либо группировка) не имеют право на существование. Абсолютная власть суверена забирает все существование человека себе, чтобы якобы потом отдать все это вновь каждому отдельному конкретному лицу, но уже от имени государства. В этой идее и прослеживается риск возникновения тотального господства власти над остальными людьми. Правомерным является лишь то, что согласуется с общей волей народа. Для общей воли всё, что есть – это то, что и должно быть. Она, пишет Шмитт, подобно Богу, соединяет в себе власть и право. Если общая воля существует, она есть то, что должно быть. Она – самая значимая инстанция для государства. У Руссо воля, народ и интерес – это моральные, а не фактические величины. Рабский народ не имеет общей воли, даже если он обладает единогласием. У Руссо народ добр, он может просто встать и забрать свою свободу, он может организовать революцию. Рабы не имеют на это право, так как они не обладают таким качеством как общая воля, а лишь фактически пытаются или не пытаются противостоять своему господину. Идея о том, что народ как управляемый, а не правящий является добрым от природы («добрый дикарь»), здесь является главной. Народ в любой ситуации продолжает оставаться добрым, таким, какой он есть на самом деле. Эту идею не столько легко выявить в «Общественном договоре» Руссо, сколько в других его работах, отмечает Шмитт. Именно эта идея о добром народе превращает идеальную теоретическую конструкцию Руссо в революционную идеологию. Достижение свободы возможно лишь в случае господства добродетели. Только в моральном плане добрая воля может привести народ к свободе. Только в этом случае народ может считаться народом. В таком государстве, которое изображает Руссо, лишь тот, кто добродетелен, может участвовать в политических делах. В «Общественном договоре» можно выявить тезис о том, что Руссо считает важной особенностью народа его добродетель: «Когда человек дурных нравов высказывал верное мнение в Совете Спарты, то Эфоры, не принимая его в расчет, поручали какому-нибудь добродетельному гражданину высказывать то же соображение». [16] Этот пример и многие другие свидетельствует о том, что для такого демократического государства, которое изображает Руссо, важно существование в нем именно добродетельного народа. Политическим противником такого народа является тот, кто испорчен с моральной точки зрения. Добродетельный народ (даже если его меньшинство) имеет полное законное право на уничтожение такого противника. Все это выполняется ради торжества добра. Тот террор, что может осуществлять народ, является способом призвать эгоиста быть подлинным гражданином государства. Право свободного народа, конечно же, оправдывает диктатуру в таком случае, но все же это – именно массовая диктатура. Понятие свободы у Руссо связано с понятием фактического подавления противника. В государстве Руссо нет несвободных людей, так как их просто уничтожают, их принуждают быть свободными гражданами. Руссо не называет добродетель диктатурой, пишет Шмитт. У Руссо диктатура – это совсем другое. Временное предприятие, которое служит благу народа, – это диктатура в концепции Руссо. Диктатор назначается на время, чтобы исправить те или иные дела. Проанализировав идеи Шмитта касательно концепции народа Руссо, мы приходим к выводу, что велика опасность вырождения такого свободного народного суверенитета, поглощающего противников (который изображает Руссо), в постоянный тоталитаризм или постоянную массовую диктатуру.

Следовательно, надо отметить, что трансформация народного суверенитета в массовую диктатуру возможна по причине природных задатков народа. Ведь это природа сделала народ добрым.

Надо признать, что Жан-Жак Руссо – противоречивый мыслитель. Если, рассуждая на тему свободы, Руссо утверждает, что лучше свобода гражданская, нежели политическая, так как первая надевает на человека оковы его страстей, то в случае с народом природное в народе приветствуется, так как народ изначально добр, что является положительный характеристикой. Другое дело – то, что в этой природной доброте в итоге может зародиться потенциал для возникновения тоталитаризма или диктатуры.

Дело со шмиттовским политическим устроением обстоит точно так же, как и в случае с руссоистской конструкцией: господство гомогенной нации над другими людьми, не входящими в эту нацию или не солидарными с данным политическим единством, может перерасти в тоталитаризм. Шмитт в некоторых своих взглядах опирается на идеи Руссо, анализирует его концепцию, и, надо сказать, что шмиттовское прочтение Руссо носит фашистский характер. Он пишет о том, что фашизм, как и любая другая диктатура, не антидемократичен, а антилиберален. По всей видимости, имеется в виду то, что фашизм может выродиться из демократии, потому что именно в демократии есть общая воля народа, воля равных людей, исключающих неравных. Субстанциальное равенство внутри определенного круга и гомогенность способствуют рождению форм правления диктаторского типа. В добавление надо заметить, что народ – это понятие публичного права, пишет Шмитт. В связи с этим он считает неверным тайную подачу голосов. Шмитт утверждает, что воля народа должна быть выражена возгласами. Именно аккламация (публичное одобрение или неодобрение, выражаемое выкриками) – лучший способ сбора голосов у народа. Являясь критиком представительного образа правления, Карл Шмитт пишет о том, что парламент – это искусственный аппарат, который плохо соотносится с понятиями о публичном. А диктаторские методы могут поддерживаться публичным одобрением или неодобрением народа, выражаемым возгласами, и эти режимы – это истинное и подлинное выражение демократической субстанции. Аккламация – именно демократический способ подачи голосов. Следовательно, диктатура, по мнению Шмитта, может считаться тоже демократией, так как может поддерживаться аккламацией.

Карл Шмитт опирался на воззрения Руссо о демократии. В связи с этим мы наблюдаем черты природного в некоторых конструктах политического устроения Шмитта. Например, понятия о гомогенности, однородности – естественное понятие, которым оперирует Шмитт, описывая цельность и единство народа в государстве. И Шмитт критикует парламент, называя его искусственным аппаратом. Таким образом, мы видим, что свою теорию немецкий философ так же, как и Руссо, строит на взаимосвязи и взаимоисключении природного и искусственного.

Что еще может грозить политическому и социальному организму? По мнению А. Ф. Филиппова, общественный порядок у Руссо опирается сам на себя. Если, к примеру, в концепции Гоббса фигурирует суверен, то у Руссо это «уполномоченный» общества. Он не может держать общество в единстве, народ может свергнуть его. Здесь и прослеживается «крайне опасный характер рассуждений Руссо». [17] А. Ф. Филиппов в послесловии к трактату Руссо «Об общественном договоре» пишет о том, о чем говорил немецкий теоретик исторической науки Рейнхарт Козеллек. Воля народа, общая воля, по Руссо, − это самоцель. Она осуществляется ради себя самой, то есть ради блага народа, ради общей воли людей. «Результатом является тотальное государство»[18], − интерпретирует А. Ф. Филиппов идею Козеллека. То есть это тотальное государство основывается на искусственном совпадении морали общества и предприятий суверена. То, что желает общая воля, – закон. То есть она тотальна в государстве. Следовательно, данная политическая концепция нации Руссо предполагает такой суверенитет, который являет собой в крайнем выражении массовую диктатуру. Это – также причина того, почему часто идеи Руссо связывают и с проблемой тоталитаризма в том числе. Народный суверенитет Руссо, получается, является постоянной диктатурой. Постоянная диктатура – то же самое, что и постоянная революция, чем является государство Руссо, согласно Р. Козеллеку. Обращаясь к истории, можно сделать предположение о том, что Французская революция, захват власти якобинцами – это некое частичное выражение этой самой перманентной революции, перманентной диктатуры народного суверенитета. Более того, тот факт, что в «Общественном договоре» у Руссо не подразумеваются никакие политические ассоциации между сувереном и подданным, говорит о том, что в этой идеи присутствует «прототип тоталитарного мышления»[19], как пишет об этом А. Ф. Филиппов.

Мы говорим о том, что теория общественного договора Руссо – искусственная конструкция, так как создание общественного соглашения - это отказ от естественного, природного состояния человека. Кроме того, как упоминалось выше, общественное. Созданное людьми Руссо считает искусственным. Стоит подчеркнуть тот факт, что мораль, которой придерживаются все граждане, и та мораль, которую проповедуют суверен, то есть народ в случае с теорией Руссо, совпадают искусственно. Недостаток всей положительной идеи Руссо об общей воле народа, преследующей общие интересы, — это то, что она начинает господствовать в государстве. И всякое понятие природного постепенно исчезает. В то время как появляется «навязывание» общей воли воле общества, имеющее одним из своих последствий возникновение диктатуры масс или тоталитарного порядка.

Подобного характера замечания мы также находим у Руссо в трактате «Об общественном договоре, или Принципы политического права». В контексте своего политического трактата французский философ говорит о жертве жизни человека, если это необходимо для блага государства: «Итак, гражданину уже не приходится судить об опасности, которой Закону угодно его подвергнуть, и когда государь говорит ему: «Государству необходимо, чтобы ты умер», - то он должен умереть, потому что только при этом условии он жил до сих пор в безопасности и потому что его жизнь не только благодеяние природы, но и дар, полученный им на определенных условиях от Государства». [20] Иными словами, мы наблюдаем у Руссо феномен категоричной жертвенности ради поставленных им задач, будь то в рамках его образовательного проекта (допустимость того, что жизнь ребенка может не цениться на ранних этапах взросления) или же в контексте его политических взглядов (жертвенность ради блага государства, ради общего блага всех граждан).

Жан-Жак Руссо как изначально задавая тон своих воззрений, высказывая свою приверженность прямой демократии, так и строя свои рассуждения в рамках политической и воспитательной теории, разграничивает понятия «природного» и «искусственного». То же самое мы находим и в политической теории Карла Шмитта. По каким доводам Ж. -Ж. Руссо и К. Шмитта можно по праву считать критиками представительной демократии? У Руссо конструкция народного суверенитета – конструкция подлинной прямой демократии. Хоть народный суверенитет – это то, что самостоятельно создали люди, хоть это – искусственная конструкция, ее преимущество, по Руссо, состоит в том, что с помощью этой конструкции наилучшим образом может быть достигнуто то, что по природе своей является благом для человека (равенство, справедливость, процветание, свобода). Шмитт пишет, как уже упоминалось, об искусственности парламента, о том, что парламент, представительные органы власти не являются истинным выражением демократии. В статье «Духовно-историческое состояние современного парламентаризма» Шмитт обсуждает вопрос, касающийся того, что парламентаризм стал не тем устройством, основным принципом которого является «публичная дискуссия», а лишь устройством, при котором партии просто взвешивают силовые шансы и интересы, а затем принимают решение. Вера в парламентаризм как в правление посредством публичной дискуссии связана с верой в либеральные идеи, а либерализм и демократия – это две разные вещи, пишет Шмитт. В связи с этим Шмитт противопоставляет демократию либерализму и дает характеристику подлинной демократии, которая, как уже было сказано, основывается на гомогенности народа, в особенности на национальной гомогенности. В подлинном демократическом государстве равны лишь те, кто является гражданами государства, что очень важно для политики государства. Шмитт ссылается на Руссо и пишет о том, что Руссо связывает либерализм (свободное заключение договора) и демократию (гомогенность народа в государстве). И у Руссо, и у Шмитта в изображении подлинной демократии народ является суверенным и гомогенным. Эти характеристики – это определения понятия «общая воля», о котором пишет Руссо. В конструкциях демократии Руссо и Шмитта следующая картина: благодаря тому, что народ гомогенен, среди граждан присутствует единодушие взглядов. Благодаря тому нация достигает своего политического единства (о чем пишет Шмитт). Таким образом, и Руссо, и Шмитт выступают против представительной демократии. Руссо пишет о том, что правительство – это лишь доверенное лицо народа, но не представительный орган власти. Законы могут приниматься без дискуссии (гомогенность, дошедшая до тождества). Шмитт пишет о том, что для демократии парламент как представительный орган власти становится искусственным, становится лишь техническим средством правления. Власть, основанная на одобрении гомогенного, суверенного народа – залог успеха подлинного демократического режима.

Подобно тому, как было проведено сопоставление понятий природного и искусственного с понятиями тождества и репрезентации, так же мы можем найти соответствие понятий прямой и представительной демократии концептам природного и искусственного. Руссо – сторонник прямой демократии и критик представительной, сторонник природы и критик практически всего искусственного. Прямая демократия исключает существование институтов власти, поэтому можно назвать ее природной демократией. Представительная же, наоборот, допускает существование правительства, парламента, в связи с чем последнюю мы можем именовать искусственной демократией.

Рассуждая о гражданской религии, Руссо заявляет, что «существует […] исповедание веры чисто гражданское, статьи которого надлежит устанавливать суверену; и не в качестве догматов религии, но как правила общежития, без которых невозможно быть ни добрым гражданином, ни верным подданным». [21]

Помимо вышеизложенного о конструкции народного суверенитета следует также отметить, какое место занимает религия в концепции Руссо. В главе «О гражданской религии», Руссо, критикуя христианство, пишет о таком исповедании веры, которое является гражданским. Руссо рассматривает религию не как самостоятельно существующую единицу в государстве, функционирующую независимо от политических институтов, от власти и народа. Религия – опора жизни государства, объединяющая народ и единство общей воли народа. Философия Руссо строится, прежде всего, как политическая философия, и религию нельзя исключить из этого контекста, так как она – поддерживающее звено в рамках построения и функционирования государства. Руссо критикует христианство за то, что оно проповедует только подчинение и рабство. Философ пишет, что христиане никогда не готовы поклясться тем, что они принесут победу отечеству, например. Для христианской религии характерно лишь повиновение. Встретив беды на своем пути, христианство воспримет это как наказание Бога, не пытаясь бороться и отстаивать честь государства. Гражданская религия, по мнению мыслителя, является важным фактором объединения государства, народ которого будет добрым гражданином и верным подданным. Власть находится в руках людей, и важно то, чтобы их воззрения не служили вредом для общины. Согласно Руссо, государство (суверен) должно устанавливать такие догматы религии, которые поспособствуют любви подданных к своим обязанностям, процветанию государства, благополучному общежитию и желанию постоять в случае чего за свое отечество. Если учесть взгляды Руссо, получается сам народ должен установить для себя простые и положительные религиозные догматы (среди которых, к примеру, наказание злых), исключающие религиозную нетерпимость, что особенно подчеркивает Руссо. Гражданская религия позволяет народу добиться общего стремления к одной цели (благу государства). Следовательно, религия тесно связана с жизнью общества, с политической организацией общества, что способствует единству государства.

В книге Кембриджского издательства «Руссо. Общественный договор и другие поздние политические сочинения», изданной Виктором Гуревичем, как раз есть указание на важность главы «О гражданской религии». Речь там идет о том, что религия является ветвью так называемого Руссо «политического права»: «... the parties of the social contract will not regard as binding an apparently foundation-less, self-validating pact... »[22]. Руссо полагает, что религия – отрасль политического права, так как части общественного договора не будут рассматриваться в качестве соединения очевидно безосновательного, не требующего утверждения договора. Эта мысль в книге «Руссо. Общественный договор и другие поздние политические сочинения» подтверждается ссылкой на слова Руссо в трактате «Об общественном договоре»: «no state was ever founded without being based on religion». [23] В своем рассуждении о гражданской религии Руссо пишет о том, «…что не было создано ни одно Государство без того, чтобы религия не служила ему основою…»[24]. Руссо действительно считает, что религия и государство должны существовать совместно, стремясь к одним и тем же целям. Таким образом, религия необходима для политического организма, по словам мыслителя, и она – твердая основа государства.

В вопросе о религии феномены «природного» и «искусственного» сливаются друг с другом. Несмотря на то, что религия у Руссо природна, он все-таки выделяет ей особую роль в значении для государства. Мыслитель отрицает существование религии церкви, официально признанной государством, так как верит лишь в те догматы, что Творец заложил в человека. И религия в этом смысле становится естественной. Но в то же время – она то, на чем держится государство, так как с этой верой в сердцах граждане данного государства и даже мира в целом будут мирно сосуществовать. В этой идее мы находим глубокую отсылку к идее немецкого философа Иммануила Канта о религии всего мира.

«Гражданская религия Руссо разительно отличается от христианства, и в отличие от Спинозы (мы видели, как он пытался установить связь между своей всеобщей религией и учением Христа) Руссо ясно дает это понять. В то же время подобно Спинозе Руссо считает, что государство должно быть заинтересовано в догматах гражданской религии лишь постольку, поскольку они связаны с моралью и с обязательствами перед ближним. Он также полагает, что помимо догматов каждый свободен придерживаться каких угодно мнений», [25] - замечает израильский философ Шломо Пинес. Руссо изображает свою собственную специфическую религию. В какой-то степени Руссо допускает существование догматов церкви, однако только в рамках развития морали и в рамках построения взаимоотношений с ближним. Руссо дает свободу человеку в его личном вероисповедании. Ни один гражданин не прикован строго исполнять то, что сообщает ему официальная религия. Он в праве следовать своим собственным размышлениям и верованиям.

Итак, подводя итоги о «природном» и «искусственном» в политической теории Жан-Жака Руссо, надо сказать, что мы практически в каждом вопросе, затронутом «Общественным договором», находим корреляцию этих понятий, возобладание «природного» над «искусственным» и черты «природного» в «искусственном», что в контексте политических воззрений Ж. -Ж. Руссо является ключевым фактором достижения общего блага государства.

Правление народа, по природе своей вещь не искусственная, а вполне живая и естественная. Именно на правление народа в государстве опирается Руссо, строя свою политическую конструкцию. В теории Руссо не подразумевается монарх, группа лиц у правления, иное искусственное лицо во главе государства. Народ правит напрямую. Правление народа, полагающегося на общую волю, решает вопрос неравенства, которым задается Руссо в «Рассуждении о происхождении и основаниях неравенства между людьми». Общая воля, в определенной степени естественный феномен и в определенной степени искусственный, так как, с одной стороны, она лишь суммирует воли граждан (складываются оставшиеся расхождения волеизъявлений с учетом того, что исключающие друг друга расхождения отбрасываются), которые имеются у человека изначально, с другой стороны, является искусственным явлением, так как порождает государство (главный результат зарождения общей воли – государство), руководствуясь общим интересом, способна разрешить проблему неравного положения людей.

Соотношение «природного» и «искусственного», лежащее в основе политической философии Ж. -Ж. Руссо, находит свое отражение в ряде ключевых понятий: в понятиях о естественном и гражданском неравенстве, понятиях прямой и представительной демократии, тождества и репрезентации.

Да, мы говорим о понятии народа, уже находясь в рамках общественно-политических отношений. Однако отчасти народный суверенитет все же естественного характера, так как базируется он на общей воле и в принципе интуитивно природное понятие. Так как правление народа в государстве происходит совершенно естественным путем, безо всяких на то политических органов и предприятий. И трансформация народного суверенитета в массовую диктатуру или тоталитаризм возможна по причине заложенных в суверенитете качеств доброты, которые принадлежат народу. Из-за естественной доброты, народ может позволить себе все: начать войну, истреблять другой народ.

Как было замечено, немецкий критик представительной демократии вслед за Руссо говорит об однородности народа, но уже напрямую. Это еще одна причина революционного потенциала народа.

В государстве строятся искусственные отношения: в том числе искусственная связь между моралью общества и моралью суверена. Обрисовывается эта связь сходством, но в этом сходстве скрывается подчинение воли всего народа вместе и каждого в нем по отдельности общей воле.

Помимо всего, Руссо создает естественную гражданскую религию, согласно которой не признаются строгие учения и доктрины официальной церкви, но признается религия сердца, религия народа, желающего создать процветающее государство и достичь благ.

Глава 2. «Природное» и «искусственное» в воспитательной теории Жан-Жака Руссо. [26]

Еще до изложения основных мыслей своего сочинения Жан-Жак Руссо называет город пучиной человеческого рода: «в несколько поколений расы погибают или вырождаются». [27] Мыслитель сразу пишет о том, что все созданное людьми является не тем, что в конечном итоге приводит к совершенству, а, наоборот, тем, что приводит к упадку.

Надо сразу отметить, что сочинение Руссо «Эмиль, или О воспитании» (1762) написано от первого лица. Руссо выступает как воспитатель, учитель, который дает советы и наставления своему воспитаннику Эмилю, обрисовывает собственную картину воспитания.

Жан-Жак Руссо создает «Эмиля, или О воспитании», дополняя свою теорию общественного договора в социальном аспекте. «Эмиль» выходит двумя месяцами позже работы «Об общественном договоре, или Принципы политического права». В «Эмиле» Руссо описывает способ общественного переустройства. Считая то, что общество может нанести вред воспитанию ребенка, мыслитель говорит о воспитании на лоне природы, вне общественной среды.

И здесь мы находим антиномию в теории Руссо. Хоть философ и создал концепцию общественного договора, что кладет начало «искусственному», он все же подчеркивает важность «природного». Руссо подразумевает, что несмотря на общественные отношения, что он обрисовывает, возможно воспитание детей вне этой среды. Или же имеется в виду то, что в рамках того соглашения, что показывает Руссо, возможно природное воспитание, так как сам общественный договор носит достаточно «природный характер» за счет отсутствия в нем строгих государственных, общественных норм.

Руссо критикует то, как принято понимать детство. Критикует за то, что детство напрямую ассоциируют с процессом приобретения знаний, с процессом взросления ребенка. Сам философ предлагает обратить внимание на то, что из себя представляет воспитанник еще до того, как он начинает становиться взрослым: «Детства не знают: при тех ложных понятиях, которые имеются о нем, чем дальше идут, тем больше заблуждаются. Самые дурные из нас гонятся за тем, что людям важно, — знать, не принимая в расчет того, в состоянии ли дети научиться этому. Они постоянно ищут в ребенке взрослого, не думая о том, чем он бывает прежде, чем стать взрослым»[28].

Ту систему, что Руссо представляет читателю, он называет следованием природе. И мыслитель сразу указывает на свою оппозицию к существующей практике воспитания, к существующему порядку дел, к существующим взглядам и чужим идеям, которые он считает злом. Свои же воззрения Ж. -Ж. Руссо называет благом.

По мнению французского философа, проект может быть осуществлен при двух условиях: 1) «если предлагаемое воспитание пригодно для человека и хорошо приноровлено к человеческому сердцу»[29] 2) если он легко может быть притворен в жизнь, что, в свою очередь, зависит от рада обстоятельств: от положения людей, от устоев той или иной страны и многого другого, в детали чего не вдается Руссо, а дает же общую лучшую теорию воспитания.

«Все выходит хорошим из рук Творца, все вырождается в руках человека» - с данных слов начинает свое рассуждение о теории воспитания Жан-Жак Руссо. Мыслитель говорит о грубом и нелепом вмешательстве человека в природу. Речь идет также о том, что институты предрассудков, примера, авторитета и тому подобного портят человека, губят в нем природу. Однако природа у Руссо – это не строго религиозное понятие. Руссо не говорит о природе, как только о том, что является творением Божьим. Природное состояние – это не обязательно только состояние до грехопадения. Руссо был светским мыслителем и понимал природу в ином ключе. В рамках этого стоит обратить внимание в том числе на следующее.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 Следующая ⇒